"Аромат роз" - читать интересную книгу автора (Андерсон Кэтрин)

ГЛАВА 4

Зак начал подниматься. Он понимал, что, едва он двинется, змеи набросятся на него, но не мог подготовиться к этому ужасу. Он почувствовал первый укус, поднявшись на три фута. От жгучей боли у него перехватило дыхание, понадобилось огромное самообладание, чтобы удержаться на веревке. Еще через два фута на него набросилась другая змея.

Волна боли, захлестнувшая его ноги, лишила их чувствительности. Он уже не знал, держится ли он ими за веревку. Судя по возросшему напряжению в руках, едва ли.

Перебирая руками веревку, он медленно, дюйм за дюймом прокладывал дорогу к свету. Змея бросилась на куртку, Миранда вскрикнула.

— Держись, девочка, ни в коем случае не отпускай меня.

Заку показалось, что на него набросилась еще одна змея. Но он не был в этом уверен. Почти у самой поверхности его охватило страшное головокружение, и он чуть не выпустил веревку из рук. Он услышал голос Кэйт, звучавший словно издалека. Перевалившись через край колодца, он обхватил руками Миранду и свалился на траву. Свежий воздух. Никаких змей. Дневной свет.

Голова Миранды высовывалась из-под его куртки, как голова черепахи из панциря. Но когда Кэйт попыталась оторвать ее от Зака, девочка лишь крепче вцепилась в его шею. Почти не чувствуя пальцев, Зак расстегнул куртку и посмотрел, нет ли укусов на теле Миранды.

Он знал, что с ним все кончено. Они укусили его три или четыре раза. Ему казалось, что ноги выпирают из джинсов, и понимал, что они распухают все больше с каждой минутой. Но только бы не ребенок, Господи, только бы не ребенок!

— Змеи! — Он взглянул на Кэйт и заморгал, не в силах разобрать, какая из трех смотрящих на него женщин настоящая. — Гремучие змеи. Там их целый выводок. Посмотрите, не укусили ли ее эти суки.

Ему казалось, будто он чувствует, как по его жилам струится яд. Насколько он понимал, симптомы отравления змеиным ядом обычно проявляются позднее, минут через пятнадцать-двадцать после укуса. Потом они усиливаются, приводя через несколько часов к фатальному исходу.

Но с ним что-то не так. Его сердце уже начинало буксовать, как паровоз на крутом подъеме. Удары участились. Один словно гнался за другим, разрывая грудную клетку. Тело покрыл пот. В ушах звенело. Казалось, в него впились сотни булавок. Его тошнило.

Зак чувствовал слабость и нестерпимую боль в висках. Он провел рукой по глазам и задержал взгляд на Кэйт, едва сознавая, что она оттащила Миранду в сторону и с ужасом ощупывает его ноги.

— О Боже, мистер Мак-Говерн, о Боже! Вас страшно покусали. Я должна доставить вас домой.

Зак подумал, что лучше уж умереть здесь и не мучиться. Он было приподнялся, опираясь на локоть, но снова упал. Громкие всхлипывания Миранды донеслись до него, словно издалека. Он попытался пробиться сквозь обволакивающий его туман.

— Не плачь, милая, — попытался сказать он, — все позади. Ты в безопасности. — Он поискал взглядом Кэйт. — С ней правда все в порядке? Они не покусали ее?

— Нет, не покусали. — Голос Кэйт странно дребезжал. — Спасибо вам, мистер Мак-Говерн. Я никогда не слышала, чтобы змеи покусали кого-нибудь столько раз. Вы весь в крови.

Он старался собраться с мыслями.

— Яд… он разжижает кровь.

Зак закрыл глаза. Казалось, его подхватила волна и он куда-то поплыл, радуясь, что жгучая боль уже не донимает его. Прошло время. Он не знал, сколько, но почувствовал, что Кэйт Блейкли трясет его. Ее голос эхом отдавался у него в голове. «Вы не должны лежать». «Но почему, черт возьми», — хотел он спросить, но не мог. «Пожалуйста, мистер Мак-Говерн, вы должны попытаться дойти хотя бы до лошади, пожалуйста, попытайтесь». Это уж совсем по-женски: мучить человека, который хочет лишь одного — чтобы его оставили в покое.

Подчиняясь настойчивым просьбам Кэйт, Зак попробовал подняться. Потом ему почудилось, будто он стоит на ногах, но ноги были как пылающие обрубки. Боль заглушила всякую чувствительность ниже пояса. Когда Кэйт положила ему руки на плечи, Зак решил, что эта сумасшедшая маленькая женщина хочет нести его.

— Не надо, вы покалечитесь.

— Я вам буду очень благодарна, мистер Мак-Говерн, если вы просто пойдете. Я сама позабочусь о том, чтобы не покалечиться.

Неужели он действительно шел? Зак вроде бы видел, как под ним движется земля, значит, он и в самом деле идет. Да, черт возьми, она бы и не смогла нести его! Когда они добрались до лошади, его сознание настолько прояснилось, что он понял: она хочет усадить его на лошадь верхом. Он ухватился руками за седло и посмотрел вверх. О, как оно высоко!

— Поставьте ногу в стремя.

— Я не смогу.

— Сможете, раз я говорю. Да поднимайте же ногу, черт побери.

Она зашла с другой стороны и стала тянуть его за запястье. С большим трудом он поднял голову.

— Вам не втащить меня наверх.

Но он чувствовал, что она тащит, и, черт побери, ей действительно удалось поднять его на пару дюймов. Зак застонал и попытался закинуть ногу. В первый раз это ему не удалось, но со второй попытки получилось. Когда она наконец усадила его в седло, он наклонился вперед и почти лег, не замечая, что край седла впился ему в живот. Каждый шаг лошади причинял ему невыразимые страдания. Зак заскрежетал зубами и разразился проклятиями.

По дороге к дому он испытывал мучительные приступы боли. Зак смутно видел небо, землю, сарай, потом розовый сад. Последнее, что он заметил, это то, что она почти волокла его по ступенькам. Он хотел помочь ей, очень хотел, но, казалось, уже не мог управлять ногами, словно налитыми свинцом.

Ей не удастся протащить его далеко, подумал Зак. Он весит на добрую сотню фунтов больше нее, а его ноги с каждым шагом все меньше ему повиновались. Но все же она тащила его. Через темные сени. По длинному темному коридору, который так завертелся у него перед глазами, что он не мог сказать, где кончается пол и начинается потолок. Затем он почувствовал, как погрузился в мягкие объятия пуховой перины.

Во время одного из последних проблесков сознания он подумал: «Неужели никто никогда не говорил Кэйт Блейкли, что укусы гремучих змей обычно смертельны? А его укусили не один раз. Он был уже покойником, глупо с этим спорить».

Он ощутил, что она пытается спустить с него джинсы. Ни за что на свете он не стал бы ей помогать. Эта чертова дурочка никак не могла справиться с этим. Когда наконец она отказалась от этой затеи, Зак попытался поднять голову.

— Не сделаете ли мне одолжение? — спросил он.

В это самое мгновение все почему-то вдруг на секунду прояснилось и стало неестественно ярким: Зак увидел ее мертвенно-бледное лицо. Она пристально смотрела на него.

— Все, что угодно, мистер Мак-Говерн, только попросите.

Он попытался сглотнуть слюну. Боже, как ему хотелось пить!

— Бросьте динамитную шашку в колодец. Раз уж я умираю, хотелось бы захватить в ад и этих проклятых змей.

— Вы вовсе не отправляетесь в ад, как, впрочем, и на небеса. Вы будете жить, мистер Мак-Говерн.

— Укусы гремучих змей смертельны, — пробормотал он.

— Это необязательно, вовсе нет, насколько мне известно.

Кэйт разрезала ножницами джинсы и нижнее белье Мак-Говерна, прямо по шву, на каждой ноге, и сняла их, как банановую кожуру. Она насчитала четыре укуса: три глубоких и один поверхностный, и его последние слова не выходили у нее из головы. Укусы гремучих змей смертельны. Она благодарила Бога за то, что Мак— Говерн сейчас без сознания. То, что ей предстоит сейчас сделать, ужасно болезненно. Отодвинув джинсовую ткань, она обрезала его кальсоны, так что теперь они были не длиннее мальчишеских шорт. То, что от них осталось, Кэйт закатала, обнажив его бедра.

Не имея времени позаботиться о Миранде, которая тихонько плакала у кровати, Кэйт бросилась в кухню, схватила нож и прокалила его, как могла, в огне очага. Выходя из кухни, она захватила метлу. Когда она вернулась в спальню, губы Мак-Говерна начали синеть, а его обветренное лицо побледнело. Отбросив покрывало, она взяла простыню и разрезала ее на несколько полосок, чтобы сделать жгуты.

— Миранда, отойди.

— Ухватившись за конец метлы, Кэйт с такой силой ударила каблуком по деревяшке, что та раскололась надвое. Кэйт расщепила ее до тех пор, пока не получила несколько деревяшек нужной длины. Тогда она быстро наложила жгуты на бедра Зака.

Отерев со лба пот, она взглянула на дочь.

— Миранда, я хочу, чтобы ты пошла к сараю, нашла большое ведро для молока, наполнила его грязью и принесла мне.

Миранда отвела испуганный взгляд от укусов на распухших ногах Мак-Говерна.

— Он умрет, мама?

— Да, если ты не поспешишь и не сделаешь того, о чем я прошу.

Едва Миранда исчезла из вида, как Кэйт взяла нож и начала обрабатывать укусы. Решив, что сделала все необходимые надрезы, она опустилась на колени и прижалась ртом к одному из укусов. Она не знала, напряжена ли бедренная мышца, или распухшие ноги уже начали коченеть. Но ей было невероятно трудно отсасывать кровь. Она размяла кожу, отсосала кровь и сплюнула. Спокойно, спокойно. Она знала, что не должна оставлять синяки вокруг ран, иначе потом здесь сойдет кожа.

Время шло слишком быстро. Кэйт так спешила, что едва успевала дышать, а потому скоро почувствовала головокружение. Но она продолжала работу. Этот человек спас жизнь ее дочке, а она должна спасти его.

Очистив как могла укусы, Кэйт аккуратно обработала раны, поскольку они продолжали кровоточить. Из принесенной Мирандой грязи она замесила что-то вроде вязкого теста и, взмолившись, чтобы это не принесло вреда, обмазала этим тестом ноги Мак-Говерна. Она вспомнила рассказы о том, что животные, укушенные ядовитыми змеями, приходят к лужам и окунаются в них. Грязь обладает отсасывающими свойствами. Если это действует на животных, Бог даст, поможет и человеку. В полном изнеможении Кэйт вытерла руки и выпрямилась у кровати, размышляя, что бы еще сделать. Теперь не оставалось ничего другого как поспешить за доктором. На случай, если Мак-Говерн еще слышит ее, она наклонилась над ним и коснулась его руки.

— Я еду в город за доктором Уиллоуби, мистер Мак-Говерн, и сразу же вернусь.

Он не ответил. Кэйт никогда не видела никого при смерти. Каждый раз, когда поднималась его грудь, ей казалось, что он вот-вот перестанет дышать. Взяв на руки Миранду, она поспешила во двор за лошадью.

— Мама, он спас меня, — всхлипывая говорила Миранда, — он услышал шипение змей еще до того, как спустился совсем близко к ним. Но он все равно спустился и забрал меня. Вот почему он весь искусан.

— Я знаю, радость моя, он очень храбрый.

— Он умрет?

Кэйт едва ли не потеряла равновесие и прислонилась плечом к стене, чтобы удержаться на ногах.

— Нет, он не умрет, Миранда, я не дам ему умереть.

Зловещая тень доктора, отошедшего от кровати, изгибалась на дощатых стенах спальни. С ужасом ожидая приговора, Кэйт отвела взгляд от неподвижного — тела Закарии Мак-Говерна, прикрытого простыней.

— Спасти его может только чудо.

Ну что ж, она была готова к этому, не так ли?

— Могу ли я хоть что-нибудь сделать для него?

— Сейчас мы можем только молиться. Вы потеряли слишком много времени, пока доставили его сюда и отсосали яд, так что… — Доктор Уиллоуби отступил к стулу, который Кэйт поставила у кровати. Положив руку на его спинку, он неловко наклонился, чтобы закрыть свой саквояж, затем повернулся к ней. В очках, водруженных на его огромный нос, он напоминал сову.

— Я вернусь в город и пришлю за ним несколько человек: они доставят его в мою клинику. У вас и так много хлопот с ребенком и хозяйством. Агония может затянуться на несколько часов.

— Я не могу бросить его на произвол судьбы. Доктор провел узловатой рукой по своим седым редеющим волосам.

— Кэйт, вы добрая женщина и, несомненно, отличная сиделка. Но уход ему не поможет. Мужчина такой комплекции мог бы выжить после одного укуса, может быть, после двух. Но даже лошадь не выживает после четырех.

— А такая малышка, как Миранда, не перенесла бы и одного. Если бы он не бросился спасать ее, змеи вообще не укусили бы его. Пока он жив, я буду при нем.

Вздохнув, доктор кивнул.

— Думаю, я чувствовал бы то же самое. Ясно одно: здесь ему уделят намного больше внимания, чем в клинике. С тех пор, как умерла моя жена, у меня нет сиделки. Я уже принял сегодня роды, другая женщина на сносях, и, видимо, мне придется покинуть клинику на несколько часов. Тогда он будет предоставлен самому себе. — Доктор пожал плечами. — Я должен сосредоточить усилия на том, что наиболее целесообразно.

Кэйт поняла: жестокий, мучительный выбор. Люди в здешних местах должны благодарить Бога за то, что здесь вообще есть доктор. Она перевела дух.

— Я не виню вас. Но скажите мне, что делать. Доктор Уиллоуби дал Кэйт краткие инструкции:

почти все это она уже знала. Полный покой. Постараться вывести мочу. Накладывать на раны припарки. Он никогда не слышал, чтобы от змеиных укусов лечили грязью, но, вероятно, это не повредит, если только не занесет инфекцию.

— Я слышал, что она обладает антисептическими свойствами, — закончил он, —но так ли это, не знаю. — Он опять пожал плечами, и Кэйт решила, что этот жест выражает беспомощность, тсогда доктор сталкивается с неизлечимой болезнью или другим злом.

— В любом случае я мало чем мог бы помочь.

— Вы сделали все, что могли, доктор. Никто и не требует от вас большего. Если бы мистер Мак-Товерн был в сознании, он несомненно сказал бы то же самое.

— У него может начаться носовое кровотечение, да и другое тоже. Это бывает после укусов змей. Это будет неприятно. — Он огляделся. — Разумнее удалить отсюда девочку. А кстати, как она? Я мог бы ее осмотреть.

Кэйт знала, что Миранда при падении только немного поцарапалась. Осмотр незнакомого врача принесет ей больше вреда, чем пользы.

— Она очень пуглива. Наверное, где-нибудь сейчас прячется.

— Позовите ее, пожалуйста!

— Я уже осмотрела ее, доктор. С ней все в порядке. А вам нужно спешить к роженице. Разве вы забыли?

При упоминании о пациентах доктор подхватил саквояж и направился к выходу.

— Вы уверены, что с ней все в порядке?

— Конечно.

Обведя взглядом двор, Кэйт заметила, что нет повозки, обычно стоявшей у сарая. Если ей придется везти Зака к доктору в город, она ей понадобится.

— Не могли бы вы попросить кого-нибудь с фермы Мак-Говерна привезти назад мою повозку?

— Обязательно. — Выходя на крыльцо, доктор сказал:— Я приеду завтра утром, чтобы сделать все необходимое. Когда все будет кончено, просто накройте его чем-нибудь и заприте дверь в спальню.

От его слов Кэйт вздрогнула. Она не могла забыть, что Зак думал только о спасении Миранды, когда он тащил ее из колодца. Помнила мягкость его огромных натруженных рук, когда он ощупывал ими маленькое тельце Миранды. Она не могла не отплатить ему за это, спокойно позволив умереть. Никак не могла.