"Стервятники (Мертвый сезон)" - читать интересную книгу автора (Кетчам Джек)

01.15.

Четыре часа два десятка мужчин блуждали по лесу и зарослям кустарника, но так ничего и никого не нашли. Впрочем, Питерс ни на что особо и не рассчитывал. Он взял термос и налил себе полную чашку кофе – черного, без сахара. А ведь не надо было ему бурду эту глотать, – подумал он. – Нет, эта чертова диета определенно доконает его. Как пить дать – если только первой это не сделает зима. Было еще только начало сентября, а он уже чувствовал в воздухе ее приближение. Последние три года он буквально каждую зиму подхватывал простуду, которая не проходила до самого февраля. Доктор Линден говорил, что из-за своего избыточного веса он проявляет повышенную чувствительность к инфекции. В общем, все один к одному: избыточный вес, плохая погода и бесконечные часы, проведенные на работе. Джентльменский набор собачьего дерьма. Похоже, о простуде док знал еще меньше, чем он сам об этих таинственных чертовых детях.

Впрочем, кофе немного согрел его. А в участке зимой опять будет холодно, как на полюсе, – подумал Питерс. Надо будет достать с чердака воздушный обогреватель и поставить у себя в кабинете – все лучше чем ничего. Миновав вереницу столов, он вошел в застекленную со всех сторон каморку, служившую ему кабинетом, где его уже ждали Ширинг и старик, облаченный в грязную синюю парку и благоухавший дешевым виски.

– Дэннер или Доннер? – спросил он.

– Доннер, – сказал Ширинг. – Пол Майкл Доннер. Возраст: шестьдесят два года. Рост: пять футов два дюйма. Вес: сто шестьдесят пять фунтов. Профессия: рыбак. Состояние алкогольной интоксикации в данный момент: минимальное.

Доннер с улыбкой глянул на говорящего и кивнул Питерсу.

– Джордж, – обратился к Питерсу Ширинг, – мистер Доннер говорит, что хорошо запомнил то место, где видел их.

– Это так?

– Абсолютно точно, офицер. – Старик блеснул возбужденно горящими глазами – а может, это просто была некая разновидность тика? – Таких типов нескоро забудешь. Подобных тварей я за всю свою жизнь еще ни разу не видел, ни пьяным, ни трезвым. Да и в тот вечер я тоже, считай, не был выпимши, хотя вы мне, наверное, и не поверите.

– Мистер Доннер, давайте вернемся к сегодняшнему вечеру, – сказал Питерс. – А за прошлое, если мы и были в чем не правы, так просим извинить нас. Так ведь, Сэм?

– Мы всего лишь люди, мистер Доннер, – со вздохом проговорил Ширинг.

– Это уж точно, сынок, – кивнул Доннер. – И именно поэтому я и хочу помочь вам. Хотя насчет других парней вовсе не уверен. И давайте зовите меня Поли, договорились?

– Ну конечно, Поли, – сказал Питерс. – Как насчет чашечки кофе?

– Я бы с удовольствием.

– Сэм, принеси Поли чашку кофе.

– Черный и без сахара, – вдогонку ему сказал Доннер.

– Вы тоже на диете? – поинтересовался Питерс.

– О нет, куда там. Вот только живот у меня слабый, ни сахара, ни молока не принимает. А знаете, черный кофе очень на виски похож. И в мозги шибает, и голову просветляет. Грешник я, конечно, но скрывать этого не собираюсь. Уж какой есть, такой есть.

Питерс улыбнулся – симпатичный попался старикан. И по поводу выпивки не прочь порассуждать. Такой, если хотя бы наполовину трезвый, так окажется посмекалистее твоего профессора, а как человек, так в тысячу раз приятнее будет. Ему почему-то казалось, что на информацию этого Доннера можно будет положиться, ну, разве что за исключением отдельных деталей.

– Итак, Поли, где именно вы были в тот вечер?

– Как я уже говорил, мы с дружком решили устроить на берегу небольшую попойку – в аккурат повыше Мертвой речки будет.

Денек тогда выдался что надо, теплый, летний; сидели мы так с дружком, отдыхали, покуда он не свалился и не захрапел. А я... в общем, минут через пять прикончил я ту пинту и, знаете ведь, как бывает, стал подумывать, где бы еще достать. Вот и решил прогуляться до... как, сынок, называется тот магазин в Мертвой речке?

– quot;Баньянаquot;.

– Точно, «Баньяна». Прикинул, что вроде бы открыт должен быть еще. Ну, значит, пошел я так вдоль пляжа и уже собирался было срезать путь, чтобы выйти на старую грунтовку, где мы свой пикап оставили – хотел сесть в него, сгонять к этому самому «Баньяну» запастись чем надо, а потом сразу обратно. А приятель мой и не догадался бы, что я вообще куда-то отъезжал.

Я вообще-то медленно хожу, вот и, значит, вдруг слышу впереди себя, будто кто смеется, хихикает так, вроде как девчонки какие пересмеиваются. Ну остановился я, огляделся и увидел всю их ораву – бегают по дюнам, можно сказать, прямо передо мной. И было в них что-то такое, что мне почему-то не понравилось. Не знаю даже толком, что это было; то ли в смехе их звуки какие, то ли еще что, но что-то недоверие во мне пробудилось, понимаете? В общем, юркнул я в сторону и встал за камнями; несколько минут так простоял, все думал, что они скоро пройдут мимо меня, а я и посмотрю, что они дальше делать будут.

Они еще собаку на веревке тянули, все дергали ее и пинали, да сильно так, а сами чуть не падали со смеху, так им весело было на это глядеть. Причем видно было, что они это уже давно делают, потому как собака та уж и не рычала, и не лаяла, и не скулила даже – я сам ничего не слышал. В общем, напрочь забили они бедную животинку. А та выкатила на них свои глазища и пялится, да так, будто готова прямо вот здесь на месте лечь да помереть – вот только не давали они ей лечь, вот оно как.

Ну вот, стало быть, стоял я так и ни во что не вмешивался. Собака та не щенком была, здоровенная такая, вот я и подумал, что если после нее они и на меня накинутся... Боже упаси!

Старик сделал паузу и облизал пересохшие губы. В этот момент в кабинет вошел Ширинг, который поставил перед ним чашку кофе.

– Сэм, ты уже слышал все это? – спросил Питерс.

– Разумеется.

– Продолжайте, Поли.

– Ну, значит, постоял я так, подождал, пока они пройдут. А через несколько минут не было, похоже, на свете такой веши которую они не сотворили бы с бедной псиной. Так они ее пинали так колотили, словно проверила хотели, что у нее первым сломается ноги или ребра. А потом один из них, на вид постарше других, парень почти, поднял эту собаку, подошел с ней к воде и зашвырнул в море.

Он так близко от меня прошел, что я успел к нему как следует присмотреться.

– Как он выглядел?

– Словно чокнутый вовсе; я хочу сказать, лицо у него было такое – безумное, полоумное, дикое. А надето на этом сукином сыне было что-то вроде как шуба из енотов. И все они тоже в шкурах были – кто в медвежьей, кто в оленьей, кто в какой. А еще я одного мальца запомнил, так тот в штанах рабочих был, которые ему на десяток размеров больше, чем надо. В жизни никогда не видел ничего подобного. А тот парень, что рядом со мной прошел, такая улыбка у него по губам гуляла, что не приведи Господь еще когда увидеть такую же. Совсем взрослая улыбка, и злобная такая, от начала и до конца. Прошел он, значит, так, а потом женщины пошли.

– Женщины?

– Ага. Целых две. Одеты в какое-то тряпье. Не бабы, а отбросы какие-то, хлам сплошной, знаете? И сидело-то на них все как-то наперекосяк, ничто не подходит, все отвисает. А на одной так и вовсе две разные туфли, вот-те крест!

– А у вас, Поли, зоркий глаз.

– А ты попробуй, сынок, с палубы доглядеть, где там рыба бродит, тогда я погляжу, какой у тебя глаз будет.

– Так, продолжайте. И что, значит, эти женщины делали?

– Ну, окружили они их и погнали вверх, к скалам. А некоторых по пути еще и поколачивали, так я помню.

– К скалам?

– Да, офицер, и сдается мне, жилье у них там. Что-то навроде пещеры. Прямо не люди, а дикари какие чертовы.

– А почему вам так показалось?

– Ну, шли они так, поднимались, а потом вдруг взяли и пропали, все, разом, так что больше я их и не видел. Вот как оно было.

– А не могли они просто углубиться в сторону берега?

– Ты, я гляжу, сынок, никак в толк не возьмешь. На верхотуру-то они так и не поднимались, вот я к чему клоню. Просто юркнули в какую-то дыру в земле, что твои крысы, и все, с концами!

Питерс откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.

– Боже Святый и Мать его Святая Богородица, – только и пробормотал он.

– Вот и я о том же толкую, – поддакнул Доннер.

В животе у Питерса отчаянно забурчало, хотя он не мог сказать наверняка, то ли это от голода, то ли просто язва опять собиралась разыграться.

– О'кей, Поли, – сказал он. – Рассказ ваш нам очень помог. На всякий случай, если вы нам еще понадобитесь, я думаю, сержант Ширинг знает, где вас можно найти?

Глаза Доннера снова вспыхнули.

– Да здесь меня каждый знает, – сказал он.

– Ну, тогда спасибо вам, – проговорил Питерс. – Значит, говорите, встретили вы их неподалеку от того места, где есть выезд на старую грунтовку, так?

– Точно так.

– Вы в этом уверены?

– Ну хорошо, парни, тогда я вам вот как скажу: с того самого дня я вообще ни капли в рот не брал, вот так.

Питерс улыбнулся. – Ну, еще раз спасибо, Поли. С меня, как говорится, причитается.

Доннер поднялся и собрался уходить.

– Ну что ж, – сказал он, – значит, как-нибудь заявлюсь должок получить. – Он вышел и закрыл за собой дверь.

Несколько секунд Питерс молча смотрел на Ширинга. Впрочем, это было просто так, чисто машинально, потому что на самом деле мозг его лихорадочно работал, и если в этот момент он что и видел перед собой, то лишь морской берег неподалеку от старой, вечно сырой и разбитой грунтовки и ватагу одетых в лохмотья и блуждающих в, ночи дикарей. Наконец он снова откинулся на спинку кресла и вздохнул. Ширинг все так же стоял у стола и неотрывно смотрел на шефа.

– Ты поверил ему, так ведь? – спросил Питерс.

– Пожалуй, да, Джордж.

– Я тоже, от начала и до конца. И это наводит меня на мысль о том, что нам следует несколько подкорректировать зону поисков.

– Ближе к той дороге, да?

– Именно. Хотя перед нами также будет стоять все та же проблема, с которой столкнулся тогда Доннер.

– Какая проблема?

– Чертовски трудно будет блуждать между теми скалами в ночное время.

– В общем, ты намерен отложить это до утра?

Питерс закусил губу и нахмурился – эта мысль и так уже приходила ему в голову.

– Придется, – пробормотал он. – Впрочем, ничего иного нам и не остается. Хотя я хочу, чтобы одну вещь ты все же сделал уже сейчас.

– Какую?

– Скажи Уиллису, чтобы приготовил для меня полный список всех жителей тех мест, как постоянных, так и сезонных. Пусть охватит участок, скажем, в пять квадратных миль от береговой линии. Пусть также свяжется с Кинг-Риэлти и узнает фамилии всех новых курортников. А потом я распоряжусь, чтобы патрульные машины всю ночь курсировали по той местности.

Пусть заедут в каждый дом, но только, разумеется, не причиняя никому беспокойства и не поднимая людей с постели. Надо убедиться в том, что у всех все в порядке. Особо полагайтесь на местных мальчишек, они – ваша главная подмога, потому что все обо всех знают. Их при необходимости можно и разбудить, но только прежде удостоверьтесь в том, что они действительно местные, а не приехали из Портленда, Бангора или откуда-нибудь еще. Если они скажут, что обратили внимание на что-нибудь необычное, сразу же дайте знать мне. Я сейчас поеду домой и постараюсь хоть немного поспать, а когда появится Бурк, ты тоже отправляйся и отдыхай.

– Утром во сколько начнем, шеф?

– А во сколько рассветает?

– Ну, часов в семь, наверное.

– Значит, в пол-восьмого.

– Так рано? – простонал Ширинг.

– Знаешь, Сэм, мне кажется, что мы и так уже допустили большую оплошность, когда с самого начала не проверили сообщение Доннера. Ты хочешь совершить еще одну? Мы не знаем ни чего добиваются эти люди, ни кто они такие, ни откуда прибыли, но мне представляется, что от тех, кто воспитывает детей, которые топят в море собак и женщин, особого дружелюбия ожидать не приходится. Потому-то мне и хочется повстречаться с ними как можно раньше – чтобы потом, днем, у них на пути не оказался кто-то другой. Ты меня понял?

Ширинг кивнул.

– Знаешь, что меня особенно беспокоит?

– Что?

– То, что никто пока не видел мужчин.

– Меня тоже, Сэм, причем сильно.

– Но ты не исключаешь, что, кроме тех двух женщин и детей, может быть еще кто-то?

– Вполне возможно.

– И сколько, по-твоему, людей мне надо подключить?

Питерс зевнул, поднялся и потянулся к плащу, потом повернулся к Ширингу и снова нахмурился.

– А сколько у тебя есть?