"Дерзкий вызов" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 9

Она задержалась возле кровати, чтобы надеть толстый стеганый халат. В ночные часы большинство каминов гасло, и в холле, где всегда гуляли сквозняки, становилось холодно.

Сунув ноги в мягкие лайковые туфли, Александра взяла стоявшую рядом с кроватью масляную лампу и пошла вниз. Как она и предполагала, Дамиан находился в кабинете, так как из-под двери просачивалась желтая полоска света. Повернув тяжелую железную ручку, она толкнула дверь и без стука вошла в комнату.

Дамиан полулежал на коричневой кожаной софе, протянув ноги к догоравшему камину. После борьбы с ветром его черные волосы все еще были в беспорядке. Он сидел в расстегнутой до пояса рубашке, из-под которой виднелась его грудь с железными мышцами. Александра внезапно вспомнила, как он впервые предстал перед ней примерно в таком же виде в ночь, когда ему пришлось защищать ее от пьяных торговцев. Ей тут же захотелось коснуться его груди.

Она направилась к нему. Услышав звук шагов на толстом восточном ковре, он повернулся и, увидев ее, сел прямо.

– В это время тебе положено быть в постели.

– Мы должны поговорить, – сказала Александра и поставила перед ним лампу.

– Сейчас не время для разговоров. Отправляйся к себе в комнату.

– На этот раз – нет, Дамиан. Сейчас я не уйду.

В первые секунды он ничего не говорил, только изумленно смотрел на нее, словно не веря, что она осмелилась на подобную дерзость.

– Черт побери! – сердито крикнул он, вскочил с софы и прошагал к огню. Он начал было расхаживать перед камином, но внезапно остановился и повернулся к ней. – Время за полночь. Какие могут быть разговоры?

– Объясни мне, что у нас не так.

– Ты сама знаешь, что у нас не так.

– Скажи, – настаивала она. – Я хочу слышать от тебя. Что?

– А то, что я хочу тебя! Ты это хотела услышать?

– Если это правда, то да.

– Ты спрашиваешь? А то ты не видишь! Я не могу оторваться от тебя. Хочу уйти, а руки сами тянутся к тебе. – Он окинул ее взглядом и остановился на восхитительной округлости груди. – В конце концов, я не буду до бесконечности чего-то ждать. Я порву на тебе эти тряпки, повалю на пол и возьму, как хочу.

– Почему же ты этого не делаешь?

На секунду он оторопел, потом затряс головой, уронив на лоб несколько кудрявых темных прядей.

– Мы оба знаем почему. Я не могу сделать этого из-за Питера. Иначе – я знаю – я никогда не прощу себя.

– Мне казалось, ты не слишком склонен к мукам совести.

– Возможно. Я допускаю, что они мне не свойственны. Но совесть у меня есть, как я недавно обнаружил.

– Мне приятно слышать, что это так, – с доброй улыбкой сказала Александра. – Только в данном случае твоя совесть, увы, обманывает тебя.

– Ты хочешь сказать, что в этом не будет ничего плохого? Разве я имею право посягать на то, из-за чего погиб Питер? Извини, моя хорошая. При всем моем цинизме я не могу с этим согласиться.

– Вспомни хорошенько, ведь вначале ты вовсе не посягал на меня. Ты понятия не имел, кто я и что. Ты просто искал способ наказать меня за зло, которое, как ты считал, я причинила твоему брату. Тогда ты думал только о нем.

– Это тогда. А мы живем теперь.

– Верно. То, что ты сделал, ты совершил ради Питера. Ты поступил так, потому что любил его. Питер мало рассказывал о тебе. Но когда делал это, можно было сразу понять, как он относится к тебе. Несомненно, он любил тебя так же, как ты его.

Дамиан молчал. Его лицо с неумолимо сжатым ртом приняло сосредоточенное выражение.

– И он любил меня, – продолжала Александра. – Так он написал в своем письме. Неужели ты в самом деле считаешь, что он не пожелал бы видеть нас счастливыми? Если он любил нас обоих – а я уверена, что любил, – то он ни за что на свете не захотел бы видеть нашу боль.

Его синие глаза внимательно следили за ее лицом.

– Ты что, действительно так думаешь?

– Поверь, я говорю от чистого сердца.

Дамиан глядел на нее в упор еще несколько долгих мучительных секунд.

– Все это очень трудно принять, – сказал он наконец. – Тяжелее, чем можно было бы предположить.

В порыве нежности Александра снова принялась его убеждать:

– Дамиан, твой брат любил тебя. Любил так же сильно, как ты его. Теперь он в другом мире, но ты здесь. Мы оба еще живы. Мы должны отплатить ему за любовь к нам обоим. Отплатить чем-нибудь светлым, чтобы его гибель не выглядела бессмысленной.

Ответа не последовало. Дамиан молчал. И вдруг он, подобно пантере, метнулся от камина и в несколько шагов оказался возле нее. Когда Дамиан притянул Александру к себе, его жадный рот накрыл ее уста и стал страстно требовать то, что она сама хотела ему отдать. Она давала ему утешение, помогая избавиться от неуверенности, продолжавшей бередить душу.

Чувствуя, как скользит его горячий язык, она испытала удовольствие и желание пустить его внутрь. Она расслабила губы и ощутила тепло, побежавшее по рукам и ногам. У нее закружилась голова.

– Дамиан, – прошептала Александра, ловя жар его губ. Она чувствовала на себе его руки, проникшие под халат, обхватившие ее плечи, затем спустившиеся ниже. Он держал в ладонях ее ягодицы, поглаживал и сжимал, разжигая вспыхнувший внутри ее огонь. Потом приподнял ее на цыпочки и не отпускал от себя, настойчиво подталкивая ее к отвердевшей мужской плоти, заставляя ощущать накал его страсти.

Ей передавались его тепло и пульсация, но она не предполагала, что жар его желания так велик. Неужели, думала она, Дамиан сейчас разденет ее донага и овладеет ею прямо здесь, на полу?

Хотя девушке было страшно помыслить об этом, она не посмела бы его остановить. Нужно сохранить тонкий мостик, перекинувшийся между ними.

Дамиан уже целовал ей шею, снимая тяжелый стеганый халат и расстегивая пуговицы ночной рубашки. Его губы пробежали вдоль горла к плечу, оставляя следы горячих влажных поцелуев, превращая огонь в гигантское бушующее пламя.

Он спустил ей рубашку с плеч и груди, оставив тело обнаженным до пояса. Затем нагнул голову и взял губами сосок. Александра застонала под накрывшей ее волной тепла, чувствуя, как жидкий огонь побежал по жилам. Он медленно ласкал ее грудь, тогда как ее пальцы погрузились в шелк его смоляных волос.

Когда Дамиан слегка прикусил сосок, ей показалось, будто языки пламени лизнули кожу и с бешеной скоростью перекинулись на тело. О Боже, это было ни на что не похоже. Она судорожно обвила руками его шею. У нее настолько ослабели ноги, что Александра не знала, сможет ли она устоять.

Он немного отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Страсть, отражавшаяся у него в глазах, повергла ее в трепет. Она мельком взглянула на свое наполовину оголенное тело и волосы, рассыпавшиеся по плечам. Отблески огня в камине, падая на ее кожу, придавали ей светящийся золотистый оттенок. На секунду Александре стало не по себе. Она устыдилась своей наготы, потому что в ее сознании пребывание в таком виде ассоциировалось с безнравственностью и распущенностью. Когда она подняла руку, чтобы прикрыться, Дамиан схватил ее за запястье.

– Не надо, – мягко сказал он. – Мысленно я тысячу раз представлял тебя такой. Я мечтал об этом. Та ночь в гостинице будоражила мое воображение. Но ты, оказывается, еще прекраснее, чем я тебя запомнил.

Он разжал пальцы, и ее рука упала. Немного оправившись от смущения, Александра перевела взгляд на его глаза. Они казались бездонными, как темно-синее море. В них было еще больше притягательности и мужского обаяния. Такими его глаза еще никогда не были.

При свете камина курчавые волосы на его груди поблескивали, как черная смола. Протянув руку, она потрогала упругие завитки и услышала, как он простонал:

– Александра…

Он снова начал ее целовать и стаскивать рубашку с бедер. Хлопковая ткань с мягким шелестом упала у ее ног. Не было такого места, куда бы не добрались его руки. Они непрерывно трогали ее, гладили и ласкали. А его рот… это было что-то непередаваемое – бархат и огонь одновременно. У нее отяжелела грудь и заныли соски. В пространстве между ног, помимо жжения, возникло необычное биение. В этот момент его рука подобралась к этому месту, словно почувствовав, что нужно делать. Он пробрался сквозь гущу каштановых завитков и утопил палец между ними.

Она прильнула к нему и задрожала от наслаждения.

– Как ты плотно обхватываешь меня, – шепнул он, погружая второй палец. Это получилось совсем легко, потому что она была уже влажной. Он осторожно продвинул пальцы чуть глубже. Она непроизвольно выгнулась под его рукой. – Ты хочешь меня, Александра? Хочешь? Я вижу, ты готова принять меня.

У нее настолько пересохло в горле, что она еле выговорила:

– Да… я хочу тебя.

Должно быть, то, что она чувствовала, и означало «хотеть». Ни одно ощущение не захватывало ее так сильно, она стала неподвластна себе. Александра вытащила рубашку из-под пояса его панталон и провела руками по гладкой смуглой коже.

Он судорожно глотнул воздух.

– Нам нужно прекратить, или я возьму тебя прямо здесь.

– Прекратить? Ни в коем случае. Ты не должен этого делать.

Она вдруг услышала странный тихий звук, похожий на сдавленный смех.

– Подожди. Дай мне одну минуту, я отнесу тебя наверх. – Он поднял стеганый халат, обернул его вокруг ее тела и поднял ее на руки. – Для нас с тобой все предопределено, Александра. Как только ты вошла в эту дверь, было ясно, что обратного пути быть не может. С этой минуты у меня не осталось ни малейшей надежды на отступление. А может быть, ее не было никогда.

Он зашагал из кабинета. Пока Дамиан поднимался по широким каменным ступеням, она продолжала целовать его шею.

– Ты – моя, Александра. Раз уж я заявил на тебя свои права, кроме меня, ты никому не достанешься.

Она вздрогнула, услышав, с какой проникновенностью это было сказано. Дамиан Фэлон, беспощадный и властный человек, способен был на чувства необыкновенной силы. Как сложится ее жизнь в браке с этим мужчиной? Она боялась заглядывать вперед. Пока же кровь не переставая пульсировала в ней от неистового желания.

Они поравнялись с дверью в ее комнату, но Дамиан прошел дальше по коридору к хозяйским покоям. Трудное решение было принято. Александра убедила его. Она пришла к нему по собственной воле и сейчас будет принадлежать ему. Возможно, рано или поздно он и сам пришел бы к этому. С этого момента с прошлым покончено. Теперь ничто не могло заставить его прервать ход событий. Александра была права. С той минуты как она произнесла слова признания, он знал, что это правда.

Дамиан распахнул дверь и вошел в свою спальню. Здесь свершится первый акт их супружеской близости, и Александра проснется в его постели, как он того желает.

Муж пронес ее через всю комнату и, остановившись, очень осторожно поставил ее. Она словно соскользнула с него. От соприкосновения с ее женственными изгибами по его телу пробежал озноб, хотя в спальне было не холодно, так как слуга позаботился об огне в камине. Это была лихорадка ожидания. Он слишком долго подавлял в себе желание.

– Я безумно хочу тебя, Александра, – сказал Дамиан, не представляя, что можно испытывать нечто большее. Он взял ее руку и прижал через панталоны к низу своего живота. – Чувствуешь, что я на пределе?

Она провела языком по губам, от чего они превратились в подобие рубинов, блестящих под лучами лампы.

– Да, – с дрожью сказала девушка, заставив его гадать, чего в ней было больше – страха или страсти.

Он отвернулся снять рубашку и сапоги, но остался в панталонах. После этого встал перед ней и осторожно спустил халат с ее плеч.

– Тебе страшно?

При свете лампы ее глаза казались неестественно зелеными и полными неуверенности.

– Немного.

– Не бойся, – сказал Дамиан. – Я не стану делать тебе больно. – «Разве что на секунду», – добавил он мысленно, зная, что ничем не сможет ей помочь и что решительный момент очень близок.

Взяв в ладони лицо жены и наклонив к себе, он стал целовать ее в губы. Они были свежие, как лесная ягода, и мягкие как пух. Похожие на огонь, согревающий в зимнюю стужу.

Он едва владел собой, но ему ничего не оставалось, как сдерживать себя до поры до времени. Податливая грудь сдавливалась под напором его крепких мышц. Он охватывал ее со всех сторон, ласкал соски, твердевшие под его прикосновениями. Затем нагнулся и взял ртом маленький тугой бутон.

Ее охватила дрожь. Она стала ласково поглаживать его спину, бугрящуюся твердыми мышцами, заставляя интимную часть его тела становиться тверже камня.

– Не спеши, моя хорошая. У нас с тобой впереди целая ночь.

Вместо ответа Александра издала слабый стон и еще крепче обняла его. Он видел, что с ней происходит, и сам чувствовал себя как на пороховой бочке, готовой взорваться в любую секунду. Накрыв ей рот поцелуем, Дамиан погладил ее сверху вниз до бедер, после чего развел их в стороны и проник пальцем внутрь. Она зажала его горячими влажными тисками. Короткий гладкий проход манил и разжигал его, как ни один из ведомых ему соблазнов.

Дамиан ритмично поглаживал ее пальцем, пока она не развела колени. Тогда он поднял ее и положил на кровать поверх покрывала. Стянул панталоны и, оставшись нагишом, лег рядом.

– Дамиан, – выговорила она еле слышно.

Ее кожа стала горячей и влажной. Соски набухли и затвердели до боли. Она понимала, что в ней говорит плоть, и вместе с тем отдавала себе отчет, что ни один мужчина, кроме него, не смог бы возбудить в ней такой испепеляющей страсти. Он необыкновенно красивый, думала она, глядя на его тело. Такой гладкий, смуглый и мужественный. Теперь он был ее мужем, и все равно ей было страшно.

– Дамиан, – повторила она трясущимися губами, с трудом выдавливая из себя это единственное слово.

– Да, ненаглядная? – сказал он глухо, словно издалека.

– Мне страшно. Я… я не знаю, что со мной.

Она ощущала на груди тепло его руки, выводившей плавные круги вокруг ее сосков.

– Это у всех бывает в первый раз, – сказал он. Она увидела чуть заметную улыбку на его лице. – Ты не представляешь, милая, как мне приятно сознавать, что только я один могу трогать тебя.

После поцелуя в шею он с ураганной силой накрыл ей рот, затем начал осторожно погружать язык между ее губами, обжигая каждым прикосновением.

Пожираемая огнем, который он вдохнул в нее, она целиком отдалась его власти. Безумная страсть понесла ее к глубокой пропасти, заставив забыть страх. Она напрягла тело и слегка отстранилась в безнадежной попытке вернуться на безопасную стезю.

– Расслабься, любимая, – успокаивал Дамиан. – Я знаю, что все это внове для тебя. Но я обещаю, что буду осторожным. Доверься мне, и все будет хорошо.

– Я… я… не знаю, что мне делать, – сказала она и неожиданно осознала, что боится не его, а себя.

Это открытие привело ее в ужас. Она не представляла, что можно испытывать такие сильные чувства, и никогда не подозревала, что может быть такой необузданной.

Когда муж перевернул ее на спину и лег сверху, она снова задрожала. Она ощущала твердый бугор, давивший ей на бедра, огромный, горячий, пульсирующий.

– Раздвинь ноги и пропусти меня, – услышала она тихий голос. – Больше от тебя ничего не требуется.

Александра сделала, как он велел, настолько сосредоточившись на его словах, что не почувствовала смущения. Она ожидала, что он вот-вот войдет в нее, и жаждала этого, хоть и боялась до смерти. Однако вместо вторжения его мужской плоти Александра снова ощутила его пальцы. Он принялся осторожно водить ими, заставляя ее смыкаться вокруг них, извиваться, стонать и не думать ни о чем, кроме несказанного удовольствия.

– Дамиан…

Он прервал ее поцелуем. Страстный, обжигающий, дурманящий поцелуй вытеснил из нее все, кроме желания поскорее ощутить его в себе. Наконец она уловила биение входящей в нее плоти. Приблизившись к последнему барьеру, Дамиан секунду поколебался, затем глубоко погрузил язык в ее рот и одновременно вдвинулся между бедрами.

Она взвилась от боли в тот момент, когда он прошел сквозь преграду. Потом изогнулась и вместила его целиком, плотно зажав по всей длине. Дамиан прилагал все усилия, чтобы сдержаться. Его тело дрожало от напряжения. Лоб покрылся испариной.

– Успокойся, дорогая. Самое страшное уже позади. С тобой все в порядке? – Она кивнула, хотя и не знала точно. – Больше тебе не будет больно. Скоро ты получишь удовольствие.

И она его получила.

Струи тепла побежали по коже, сливаясь в огромные огненные озерца. Она держалась за его плечи, когда он скользил внутри ее. Он изгибал тело, двигал ягодицами, приподнимался и вновь зарывался еще глубже, обдавая ее таким жаром, от которого, казалось, она вот-вот сгорит. Огненные озерца продолжали заполнять ее, разбрызгивая крупные капли наслаждения. Ее снедали сладкое неистовство и мука, нарастающая подобно морским волнам, чтобы унести ее в бездумный мир радости.

Она выкрикнула его имя, он – прошептал ее, когда его тело, замерев на секунду, исторгло в нее кипящую лаву.

Теперь у них может появиться ребенок, подумала она, и от этой мысли испытала необычное чувство. Затем она стала куда-то проваливаться, медленно-медленно, пока, будто кружа по спирали в свободном падении, не оказалась в уютном коконе счастья. Он пристроил ее возле себя и баюкал, как в колыбели, в своих сильных руках. У Александры закрылись глаза, и уже через минуту она погрузилась в сон.

Дамиан наблюдал за спящей женой. Только что она принадлежала ему, но желание опять держало его мертвой хваткой. Он снова хотел обладать ею – наполнить собой, оставить в ее сознании какой-нибудь след одному ему известным способом, чтобы она навсегда осталась с ним. Но он не стал ее трогать, только убрал блестящие влажные волосы с ее щек и поцеловал в лоб.

Александра пошевелилась и вдруг открыла глаза. В обрамлении густых темных ресниц они казались ярче самой ранней весенней листвы. Увидев его, она засмущалась и от этого стала еще привлекательнее. Дамиан улыбнулся, подумав о том, что был первым, кто познал ее в интимной близости.

– Уже утро? – спросила она, слегка потянувшись и еще не замечая, что, кроме гладкой теплой кожи, ничто не отделяет их друг от друга.

– Нет, – улыбнувшись, сказал он. – Ты спала всего одну минуту. Я рад, что ты отдохнула и хорошо себя чувствуешь.

Дамиан наклонился и поцеловал розовый сосок, который тут же превратился в упругую почку. Прекрасные глаза удивленно расширились.

– Что ты так на меня смотришь? – сказал он. – Насколько я помню, это была твоя инициатива.

– Да, но…

Дамиан легонько прикусил нежный кончик и осторожно потянул к себе.

– Что «но»?

– Я не думала, что мы сможем так скоро все повторить.

– Не сможем, – сказал он со вздохом. – Нельзя. Тебе, вероятно, больно. Я не хочу тебя сейчас тревожить.

Александра закусила соблазнительную нижнюю губку и слегка сползла с подушки, ненароком коснувшись своей тонкой белой кожей его самого чувствительного места. Он вздрогнул.

– Что случилось? – спросила она, сдвигая брови.

– Вот что. – Он взял ее руку, приложил к тому самому месту и удержал там. Вопреки его ожиданиям она не убрала руки, и Дамиан с удивлением увидел, как тонкие пальцы забегали по коже, исследуя длину и ширину его могучей плоти. – Милая, прекрати. Я только что с таким трудом угомонился, а ты дразнишь меня.

Даже просто лежать рядом с ней и видеть ее обнаженной было выше его сил.

– Дамиан.

– Что, дорогая?

– Мне кажется, у меня все поджило.

Он едва не задохнулся от волнения и радости.

– Если мы опять начнем, боюсь, что мне уже никогда не остановиться.

– Мне тоже, – сказала она с лукавой улыбкой. Дамиан засмеялся:

– Боже мой! Ты просто прелесть!

Он привстал на локте и наградил ее страстным поцелуем. Потом начал трогать губами соски, пока ее не забила дрожь. Он не стал сразу входить в нее, как собирался. Вместо этого быстрым легким движением поместил руку во влажную складку между ее бедрами, чтобы подвести жену к пику наслаждения. Он скользил внутри, прислушиваясь к тихим стонам удовольствия. Затем погрузил в нее второй палец и продолжал водить ими по нежной гладкой плоти. Лишь отыскав плотный маленький бугорок, он резко ускорил движения.

Александра извивалась на простынях, произнося его имя, и просила, чтобы он сделал что-то еще. Однако он не остановился, пока не настал тот момент, когда ее тело резко напряглось и выгнулось от наслаждения. Ее глаза медленно прикрывались в такт набегавшим волнам удовольствия. От этого невероятного зрелища он уже был готов взорваться, но заставил себя сдержаться. И все равно его хватило ненадолго. Он погрузился в нее жестко и глубоко. Ее последние судорожные движения слились с его первыми рывками.

Это был верх блаженства. Своей неистовой страстью он вознес ее к вершинам экстаза. Когда такой же момент настал для него самого, он дал ей свободу и, расслабленный, расположился рядом. Какое-то время они спали, а с первыми лучами солнца он опять доставил ей наслаждение.

Лежа рядом со спящим мужем, Александра предавалась приятным размышлениям. Никогда еще она не испытывала подобного. Теперь она стала женщиной. Женщиной, принадлежащей Дамиану, его женой, графиней Фэлон. От сознания всего этого она чувствовала себя безмерно счастливой.

Весь день Дамиан был в делах: то занимался с управляющими, то в кабинете просматривал толстые бухгалтерские книги. В перерывах он не забывал уделять внимание и ей. В этот день граф впервые сам показал жене замок. Осматривать усадьбу в сопровождении мужа было необыкновенно приятно.

Дамиан знал свои корни по рассказам отца и сейчас с гордостью объяснял ей историю возникновения замка. Башенная часть, по его словам, была сооружена еще в эпоху Вильгельма Завоевателя.

– Все это принадлежало нашему роду с начала пятнадцатого века, – сказал он. – Один из моих родственников участвовал в битвах вместе с Генрихом Пятым. – Дамиан повел ее по винтовой лестнице к старой башне, окна которой глядели на море. – Этот замок он получил в качестве награды за выдающиеся военные заслуги. – Граф с воодушевлением кивнул в сторону навесной бойницы с клиновидными прорезями внизу, для обороны на случай осады, и довольно улыбнулся.

– А мне мало что известно о родственниках, – сказала Александра. – Я знаю только, что брата назвали в честь кого-то из них, живших в двенадцатом или тринадцатом веке. Его звали Рейнер Аугустус. Кроме этого, я ничего о нем не слышала. Жаль, что не удалось расспросить папу, пока он был жив.

– Мой отец тоже пожил мало, – сказал Дамиан. – Он был для меня очень близким человеком. Жаль, что умер так рано.

Александра хорошо понимала его чувства. Когда не стало ее отца, ей было всего тринадцать. Через несколько месяцев она потеряла старшего брата, Криса. До сих пор ей не хватало их обоих.

– Мой отец был очень мягким человеком, – сказала она. – Братья совсем на него не похожи.

Жалко, что ты не застал его живым. Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились.

– Я бы тоже этого хотел, – сказал Дамиан с ласковой улыбкой.

Во второй половине дня он неожиданно признался ей в одном из своих увлечений.

В удаленной части замка, возле крепостной стены находился птичник, где Дамиан держал редких птиц.

Александра с немым почтением осматривала одну клеть задругой, пораженная буйством красок, разнообразием форм и размеров.

– Они великолепны, – с изумлением повторяла она, переводя взгляд с одной птицы с ярким оперением на другую. – Никогда не подумала бы, что тебя могут интересовать подобные вещи.

Он улыбнулся.

– Интересно, ты и дальше будешь так же удивляться? Что ты скажешь, если узнаешь, что я люблю поэзию? Или что мне доставляет удовольствие хорошая живопись?

– Пожалуй… снова удивлюсь, – сказала она, чувствуя, как по телу проходит тепло. – Но это меня радует. – Несколько секунд она пристальнее смотрела на него, сознавая, что ее муж далеко не ординарный человек. Видимо, ей предстояло еще многое о нем узнать. С этими мыслями она вновь повернулась к птицам. – А тех я узнала. – Александра показала на большой загон с полом из серого камня, усыпанным зернами. – Это фазаны. Я помню, таких птиц одно время привозили из Китая. А остальных я не знаю.

Они обошли птичник, останавливаясь перед каждой клеткой. Дамиан с любовью рассказывал о своих прекрасных птицах, показывал их кормушки и поилки. Птицы подлетали к нему, ворковали и гулили, словно общались с давним другом.

– Вон тот белый, с хохолком из длинных пушистых перьев – какаду, – пояснил он. – А там его сородичи, красные и зеленые. – Потом Дамиан показал на приземистую черную птицу с оранжево-красным оперением и огромным крючковатым клювом. – Это тукан. Он привезен из Южной Америки. Те маленькие птички – ткачи. Их родина – Африка.

– Ты давно увлекаешься птицами?

– Сколько себя помню. Это семейная традиция. Говорят, что с тех пор как возник род Фэлонов, у них появился интерес к птицам. Мои далекие предки держали охотничьих птиц: соколов, ястребов и других, им подобных. Редкие птицы были страстью отца, а ему эту любовь привила его мать. В замке всегда держали какую-нибудь диковинную породу. Видимо, с этой привычкой связано возникновение фамильного герба… или, наоборот, герб натолкнул кого-нибудь на мысль разводить птиц. Не знаю, откуда это пошло.

– Мне кажется, это замечательное увлечение. Он повернулся к ней с улыбкой:

– А мне кажется, что это ты замечательная. Наклонив голову, он поцеловал ее. Она почувствовала его тепло, и от охватившего ее желания у нее появилась слабость в коленях.

На обозрение птичника у них ушло несколько часов. Среди других птиц были куропатки и зуйки, а также множество голубей.

Она остановилась перед клеткой с упитанными серыми птицами, обратив внимание, что у некоторых из них на лапках надеты крошечные металлические кольца.

– Это почтовые голуби? – спросила она.

Дамиан слегка изменился в лице и передернул плечами.

– Да нет, – безразличным тоном сказал он. – Просто одно время я интересовался ими, а сейчас их откармливают для кухни.

– Почему бы нам не выпустить их, чтобы они…

– А почему бы нам не пойти домой? – прервал он. – Уже поздно, и к тому же мне еще нужно кое-что сделать до ужина.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Хорошо, только при одном условии.

– Каком?

– Ты расскажешь мне о своей матери.

Это была тема, которой они до сих пор избегали. В то же время Александра хотела знать, почему у ее мужа сложились такие странные отношения с матерью. Ей нужно было знать правду, потому что она касалась Дамиана и была не менее важна для нее самой.

– В другой раз, – категорично отказал он и стал увлекать ее к дому.

Александра остановила его перед входом в сад. Сад Фэлонов не составлял и десятой части того, что было в Стоунли, но был в прекрасном состоянии.

– Ты считаешь, что не стоит посвящать меня в ваши проблемы? Я – твоя жена, и теперь твои мать и сестра – часть моей семьи.

Он тяжело вздохнул.

– Я не могу сказать, что люблю беседовать о Рэчел Фэлон Мелфорд.

Александра улыбнулась.

– Я это прекрасно понимаю, но когда-то все равно придется поговорить о ней. Скажи, что произошло между вами? Не была же она всю жизнь такой жестокосердной. Наверное, пока ты был маленьким, она относилась к тебе иначе?

На лице у него не осталось и следа доброты.

– Если хочешь знать правду, то моя мать и тогда была такой же. – Он отвел взгляд и начал смотреть вдаль, на последние золотистые лучи уходящего солнца. – Она всегда хотела быть в центре внимания и думала только о себе. На детей ей всю жизнь не хватало времени.

Александра вспомнила свою юность. В семье ее пестовали и баловали. О ней всегда заботились, и она тоже привыкла к всеобщему вниманию. Однако она не сомневалась, что ее ребенок всегда будет для нее на первом месте.

– Твоя мать, вероятно, была очень красива? – спросила она.

Он кивнул.

– Необыкновенно. Просто очаровательна. К несчастью, она знала об этом и всегда использовала красоту в своих целях. Она уехала в Лондон прямо с похорон моего отца. После того дня я редко видел ее. Для нее не имело значения, что у нее остался девятилетний сын, только что лишившийся отца. Ей в голову не приходило, что ребенок один и нуждается в материнской ласке.

– О Дамиан.

Она положила руку ему на плечо и почувствовала дрожь в его мышцах.

– С тех пор в доме все пошло кувырком, – продолжал он. – Большую часть времени мать проводила в столице. Там она оставила основную часть отцовских денег. Замок постепенно приходил в упадок. Как только истек положенный срок, она вышла замуж за лорда Таунсенда.

– И после этого жизнь стала налаживаться? Он невесело улыбнулся.

– У нас с Таунсендом была полная несовместимость. Меня злило, что из-за него мать уделяет мне меньше внимания. Она сердилась на меня за то, что я не почитал его. Когда мне исполнилось тринадцать, меня отправили во Францию к бабке.

Александра хотела спросить, как это произошло, но по выражению его лица поняла, что лучше воздержаться. Все, что посчитал нужным, он рассказал. Для остального, видимо, еще не пришло время.

– Извини, Дамиан. Я не собиралась бередить тебе душу. Но мне хотелось понять ситуацию и сделать что-то, чтобы всем стало лучше.

– Я специально тебе ничего не рассказывал, чтобы у тебя не возникало жалости, хотя я чувствовал, что тебе хочется допытаться. – Он внезапно схватил ее за руку сильнее, чем следовало. – Хватит этих разговоров. Пора возвращаться домой.

До конца вечера он оставался мрачным. Однако ночью они предавались плотским утехам с тем же пылом, что и накануне. Утром Дамиан встал другим человеком, словно вчерашний разговор о прошлом оказался чем-то вроде целебного средства. И все же Александра не очень ясно представляла себе, какие чувства он питает к ней. Они по-прежнему оставались для нее секретом.

Ранним утром следующего дня они отправились в рыбацкий поселок. На узких улочках, мощенных булыжником, стояли ряды небольших деревянных коттеджей с черепичными крышами. Дамиан пояснил, что традиция сооружения таких высоких узких домов, похожих на голубятни, возникла еще в шестнадцатом столетии. Когда они проходили по главной улице параллельно побережью, он сказал:

– Это делалось для того, чтобы они занимали меньше места. Люди старались сократить земельную ренту.

У самого берега шла торговля. Жены рыбаков продавали обваренную кипятком свежую треску и камбалу, а также крабов и омаров.

– Смотри, Дамиан! – воскликнула Александра, когда они переходили через пески. Она показала на удаленную часть взморья с темными пятнами. Это были огромные дыры в нависавшей над берегом горной породе. – Эти пещеры ведут в глубину скал?

– Да, милая, ты угадала, – сказал чей-то голос. Это была щекастая толстуха с двойным подбородком и седыми прожилками в волосах, стянутых сзади ярко-красным шарфом. Она стояла перед открытой палаткой с рыбой. Разинутые рты рыб и их тусклые глаза, казалось, укоряли торговку. – Здесь весь берег усеян ими. То-то был рай для контрабандистов. Говорят, они и сейчас неплохо пробавляются.

Несомненно, контрабанда в стране шла полным ходом. В разгар войны французские товары котировались очень высоко. Правда, большая часть английской знати пользовалась ими тайно за плотно закрытыми дверями своих особняков.

Александра вдруг вспомнила о слухах, ходивших вокруг ее мужа. Может быть, он был каким-то образом связан с этими пещерами?

– А вблизи Фэлона тоже есть пещеры? – спросила она.

– Сие мне неизвестно.

Выражение лица Дамиана изменилось. Видя, что муж помрачнел, она предпочла замять эту тему. Предстоящий день обещал быть приятным, и потому Александра не могла позволить себе неосторожным замечанием все испортить.

– Какая рыба, по-твоему, самая свежая? – спросила она с задорной улыбкой, чтобы перевести разговор в другое русло. – Я считаю, что нужно взять что-нибудь для ужина.

Дамиан тоже улыбнулся.

– Об ужине уже побеспокоились. Андрэ готовит нам шикарное блюдо. А рыбу отложим до лучших времен. Александре не было никакого дела до кухни. Когда Дамиан улыбался так, как сейчас, она думала только о том, как снова вызвать у него такую улыбку.

Вскоре она убедилась, что он был совершенно прав насчет ужина. Во время пребывания его матери и сестры великолепная кухня мсье Бутелье оставалась незамеченной. А сейчас они могли в полной мере насладиться изысканной, необыкновенно вкусной пищей. Александру также восхищал сам факт, что Дамиан заказывал некоторые блюда специально для нее.

На ужин были поданы coq au vin[8] и ris de veau aux chanterelles[9] вместе с приятными хлебцами, а также бутылка выдержанного красного вина. Потом они ходили по тропинкам над берегом. Во время этой прогулки в скалах Дамиан неожиданно снял пальто и сделал из него мягкое ложе среди гранитных уступов. Он целовал ее до тех пор, пока Александра не задрожала и не схватила его за плечи. Тогда он поднял ее юбки и, расстегнув панталоны, не раздеваясь, овладел ею. В ее глазах это поспешное соитие выглядело постыдным и порочным, но в то же время она нашла его необычайно возбуждающим.

– Тебе не холодно, дорогая? – спросил он, целуя ее в щеку, когда она замерла в его объятиях. – Наверное, пора возвращаться.

– Не сейчас… Пожалуйста. – Александра прислонилась головой к его руке, и он ласково провел пальцем по ее щеке. – Мне нравится слушать, как шумит море и разбиваются волны. Такое впечатление, что океан ведет себя как живое существо. В нем как будто бьется сердце.

Дамиан оперся на локоть и сказал:

– Он и есть живой… во всяком случае, для меня. Отчасти из-за этого мне нравится жить здесь.

Александра задержала взгляд на его лице.

– Мне тоже по душе эти места, Дамиан.

Он тихонько поцеловал ее, дразня кончиком языка уголки ее губ. Затем поднялся и мягким движением поставил жену на ноги.

– Пора. Дома у нас прекрасная мягкая постель. Я совсем не утолил жажды. – Он надел пальто и подхватил ее на руки. – Сегодня ты увидишь, что такое безумная страсть. Ни за что не отпущу тебя, пока не попросишь.

Александра засмеялась, когда он семимильными шагами понес ее навстречу желтым огням, видневшимся вдали. Только теперь она заметила, что опустился туман.

– Я предполагаю, милорд, что у вас будет тяжелая ночь, – пошутила она, чувствуя, как по телу пробегают теплые волны.

Когда они оказались в своей спальне, то снова усладили друг друга, сначала с молниеносной быстротой, а позже – медленно и основательно. Перед тем как заснуть, Александра чувствовала себя счастливой и пресытившейся.

Спустя какое-то время она проснулась и обнаружила, что Дамиан исчез.