"Золотоискатели" - читать интересную книгу автора (Кервуд Джеймс Оливер)

Глава XV. Старая бумага в хижине

Ваби и Мукоки почти одновременно с Родериком увидели в тени ущелья, среди кедров и сосен, растущих на берегу, старую деревянную хижину, когда-то построенную англичанином Джоном Боллом и двумя французами Петером Плантом и Анри Ланглуа. Хижина эта вплоть до самого убийства Болла служила штаб-квартирой этих золотоискателей.

Родерик и Ваби не могли сдержать криков радости, вслед за которыми тотчас же прозвучало кряхтенье старого индейца.

Хижина находилась по другую сторону водопада, и для того, чтобы добраться до нее, прежде всего необходимо было обойти каскад, что представляло немалые трудности. Надо было подняться на одну из скал, а затем спуститься с нее. Все это в конце концов можно было выполнить, если бы только Мукоки не обнаружил гигантский ствол дерева, совершенно лишенный коры и почти потерявший свою листву, лежащий поперек каскада. Очевидно, во время бури дерево было вырвано с корнем, скатилось вниз и теперь представляло собой нечто вроде фантастического моста, который высился над пенистыми гребнями и по которому решил бы прогуляться либо величайший храбрец, либо безумец.

— А не попытаться ли нам пройти по этому дереву? — подсказал Мукоки с некоторой нерешительностью в голосе.

Он выразительно пожал плечами, словно хотел предупредить, что этот способ не лишен риска. Но он не успел еще кончить свои слова, как Родерик, укрепив на спине ружье, стремительно бросился вперед по направлению к стволу. Словно акробат, вцепившись в дерево руками и ногами, он медленно и осторожно стал ползти вдоль дерева, которое кое-где лизала бешеная вода.

Товарищи, едва дыша, напряженно следили за каждым его движением, полные боязни, что сосна, едва-едва сохраняющая равновесие, вдруг опрокинется под тяжестью молодого человека и повлечет его за собой в пучину. Но, к счастью, все обошлось вполне благополучно, и Родерик, живой и невредимый, добрался до подножия водопада.

Соблюдая ту же осторожность, Мукоки и Ваби последовали его примеру, и через несколько минут все трое сошлись по ту сторону каскада на расстоянии двадцати шагов от хижины. Они не сразу двинулись вперед, немного посовещались, и затем Мукоки чисто машинально приложил свое ружье к плечу и выразительно оглянулся по сторонам.

Хижина была настолько стара и ветха, что казалось странным и даже невероятным, что она могла до сих пор устоять против ветра и непогоды. В ней не было ни единого окна, а на том месте, где некогда находилась дверь, стояло дерево, имевшее по меньшей мере фут в диаметре. На прогнившей насквозь крыше кое-где росли крохотные сосенки, и брусья, из которых была построена хижина, представляли собой чуть ли не сплошную труху.

Наконец наши золотоискатели решительно двинулись вперед, но на полпути Мукоки положил свою сухую и жилистую руку на плечо Ваби. Странное, почти неподдающееся описанию волнение отразилось на его лице. Молча он указал пальцем на прогнившие брусья и на дерево, которое высилось у самого входа.

— Красная сосна! — произнес он с ужасом в голосе. — Очень старое дерево, очень старая хижина, страшно старая хижина!

Несомненно, он думал о другой хижине, о той самой хижине, где прошлой зимой они нашли скелеты Анри Ланглуа и Петера Планта, которые убили друг друга. Эта хижина выглядела гораздо старее, хуже, и с первого же взгляда можно было определить, что ее невозможно отремонтировать и приспособить под жилье.

В то время как старый индеец, готовый в любую минуту подать сигнал тревоги, озирался по сторонам, молодые люди просунули головы в узкие отверстия, которые имелись справа и слева между деревом и амбразурой двери.

Внутри было так темно, что в первую минуту они ровно ничего не могли разглядеть, но затем глаза их мало-помалу свыклись с царившим в хижине мраком, и внутренние стены стали принимать известные очертания.

Хижина была совершенно пуста. Ни стола, ни стула, ни табурета! Прежние обитатели не оставили никаких следов своего пребывания.

Мукоки ограничился тем, что внимательно осмотрел наружные стены домика, после чего вернулся к каскаду и перекинутому через него дереву, которое он стал разглядывать с большим вниманием.

— Вот любопытно, — сказал Ваби, обратясь к Родерику, — чего вдруг он так заинтересовался этим деревом? Очевидно, у него возникла новая мысль. Он никогда ничего зря не делает!

Родерик, который тоже искал что-то, обратил свое внимание на сосновую ветвь, сломанную ветром, и поднял ее с земли. На конце ветви имелось большое количество застывшей смолы. Молодой человек поднес к ней зажженную спичку, и ветвь мигом запылала и превратилась в факел.

В то время как Ваби, заинтригованный таинственным поведением Мукоки, направился в его сторону, Родерик с тем же горящим факелом в руках проник в старую хижину, внутренность которой была объята ледяным холодом и мраком.

Ни на полу, ни на стенах он ничего не обнаружил и лишь в последнюю минуту заметил на одной из стен небольшую этажерочку шириной с фут. Он подошел к ней поближе и при неверном свете соснового факела увидел на полке черную шкатулочку, заржавевшую от времени.

Молодой человек дрожащими руками схватил загадочную находку, которая была так легка, что в первую минуту показалась совершенно пустой. Может быть, в ней находились крошки последних табачных запасов Джона Болла! А может быть, в ней хранился…

Погасив факел, Родерик вышел на дневной свет, трепетно держа в руках последний дар, который преподнесла ему старая хижина и те люди, которые некогда проживали в ней. Шкатулка настолько была повреждена временем, что грозила ежеминутно рассыпаться меж пальцев.

Соблюдая исключительную осторожность, юноша снял крышку и тотчас же увидел свернутый лист бумаги, почти столь же ветхий, как и сама шкатулка. С таким же волнением, с каким он в прошлом году развернул кусок березовой коры, на которой был начертан план, он теперь расправил и разгладил пальцами бумажку. Края находки так истлели, что крошились при малейшем прикосновении, но середина ее находилась в сравнительно хорошем состоянии.

Он быстро пробежал глазами содержание документа, закрыл на мгновение глаза, открыл их, снова прочел бумагу и вдруг издал вопль безумной радости.

На минуту у него закружилась голова, и ему показалось, что он сейчас действительно заплачет от небывалого восторга.

— Мукоки, Ваби! — закричал он. — Живо идите сюда! Золото! Я нашел золото! Да идите же сюда!

И с этими словами он протянул бумагу по направлению к товарищам, которые бежали на его зов.

— Вот смотрите, что я нашел в старой хижине! — снова закричал он. — Это находилось в железной шкатулке, которую я обнаружил на полочке. Поглядите! Вот почерк… почерк Джона Болла, тот самый почерк, который мы видели на плане… на березовой коре.

Ваби, взволнованный не менее Родерика, выхватил из его рук бумагу и стал громко читать:

СЧЕТ ДЖОНА БОЛЛА, АНРИ ЛАНГЛУА И ПЕТЕРА ПЛАНТА

на 30 июня 1859 года.

Работа Планта: золота в слитках — 7 фунтов 9 унций; пыли — 1 фунт 3 унции.

Работа Ланглуа: золота в слитках — 9 фунтов 13 унций; пыли — ничего.

Работа Болла: золота в слитках — 6 фунтов 4 унции; пыли — 2 фунта 3 унции.

ВСЕГО 27 фунтов.

Выдано:

Планту: 6 фунтов 12 унций.

Боллу: 13 фунтов 8 унций.

Ланглуа: остальное.

Легко понять состояние, в котором находились золотоискатели после того, как Ваби кончил чтение. Теперь исчезли всякие сомнения в том, что золотые источники находятся в самой непосредственной близости.

— Я думаю, — заговорил наконец после длительной паузы Родерик, — что мы нашли именно то, что нам было нужно.

— Да, пожалуй, ты прав! — согласился Ваби.

Что касается Мукоки, то он был определенно подавлен и не скрывал этого. За этот день произошло так много неожиданного, что у него слегка кружилась голова. Ему вдруг показалось, что золото, которое они так настойчиво ищут, сейчас чисто автоматически и по собственной инициативе приблизится к ним, и вот почему он стал переводить беспокойный взгляд с каскада на отвесные стены ущелья, на расщелины, на прибрежный песок и на старую, разваливающуюся хижину…

— По моему мнению, — снова заговорил Родерик, — главный источник золота должен находиться на дне потока. Я почти не сомневаюсь, что мое предположение совершенно правильно. Золотая пыль в подавляющем большинстве случаев попадается в песке, который лежит на дне и постепенно уносится течением. В известной степени то же самое можно сказать и о золотых самородках.

— Во всяком случае тут будет очень легко работать! — заметил Ваби. — Я полагаю, что наибольшая глубина потока не превышает четырех футов. Мы можем немедленно приступить к работе. Для этого прежде всего придется вернуться к пироге и достать наши тазы.

Все трое направились к водопаду и по стволу дерева снова переправились на другую сторону. Трудно было найти и даже представить себе более странное зрелище, чем этот импровизированный мост. Огромный ствол был лишен коры, и его полированная поверхность блестела так, словно была смазана специальным составом.

— Чертовски скользко! — сказал Мукоки, глядя на дерево и нахмурив брови.

— Да, нечего сказать! — согласился Ваби, серьезный тон которого поразил Родерика. — Не дерево, а какая-то «мачта с призами». Не всякий проберется по такому мосту.

— Ты хочешь сказать что-то, но я не совсем понимаю тебя! — заметил Родерик. — Объяснись, пожалуйста!

— Ты угадал! — воскликнул Ваби. — Я хочу сказать (и в данном случае, мы кажется, вполне сходимся с Мукоки!), что это дерево не с сегодняшнего дня служит для переправы с одной стороны каскада на другую. Если бы по нему пробирались медведи, то остались бы следы их когтей. Трудно предположить, что им пользовались рыси, потому что эти звери, несомненно, исцарапали бы всю поверхность его. Какой бы зверь ни пробирался по нему, он изодрал бы ствол, но, как ты сам видишь, трудно представить себе более гладкую и полированную поверхность. Я склонен думать, что кто-то специально занялся тем, что отполировал ствол!

Мукоки энергично закивал головой и тем самым выразил полное свое согласие со словами Ваби, который выразительно засвистел.

— Другими словами, ты хочешь сказать… — начал Родерик.

— Другими словами, я хочу сказать, что все это — дело рук человеческих. Только человек, который многократно пускал в ход и руки и ноги, мог привести это дерево в подобное состояние. Весь вопрос теперь заключается лишь в одном: кто этот человек? Думается мне, что нам не придется очень далеко и очень долю искать его. Ты как думаешь, Родерик?

— Ты имеешь в виду сумасшедшего охотника?

— Да! — решительно заявил Ваби. — Ты угадал!

Конечно, это было слишком смелое утверждение, с которым, однако, так или иначе, приходилось считаться.

— Вот где таится источник золотых пуль! — энергично сказал Мукоки. — Надо думать, что «бешеная собака» главным образом обитает в этих местах.

— Этот вопрос мы сравнительно скоро выясним, — заметил Ваби. — Мы должны быть готовы ко всему. Я предлагаю первым делом свезти в старую хижину все наши съестные припасы, все инструменты, а также пирогу. После того, соблюдая максимальную осторожность, будем выжидать дальнейших событий.

Это было нелегкое дело! Пришлось положить много трудов на то, чтобы перенести по гладкому стволу все содержимое пироги, а вслед затем и ее саму. Родерик так увлекся работой, что однажды чуть не полетел головой вниз в водопад, но все в общем сошло благополучно.

Наступил час завтрака. Несмотря на адский голод, тот же Родерик заявил, что нечего торопиться и что прежде всего надо заняться делом.

— Кушать мы всегда успеем, — резюмировал он свои мысли, — а до того давайте пощупаем нашу речку и донышко ее.

С этими словами, не дожидаясь ответа товарищей, он взял один из чанов для промывки и направился к той части берега, где течение нанесло всего больше песку и гравия. Ваби, взяв другой чан, не замедлил присоединиться к нему и предоставил Мукоки возиться с завтраком.

Никогда до сих пор Родерику не приходилось промывать золото, но он имел некоторое представление об этом деле. Он был полон той исключительной радости, которая знакома всякому золотоискателю, нашедшему «добрую жилу»и вполне уверенному, что жила эта окупит все его труды и старания. Набрав в чан значительное количество песку и гравия, он стал постепенно зачерпывать воду и раскачивать чан то вперед, то назад, при чем делал это очень ритмично и регулярно и время от времени сливал через край поднявшуюся грязь.

Израсходовав всю воду, он набрал свежую и продолжал эту операцию минут пятнадцать, до тех пор, пока на дне чана не остался тонкий слой песка и гравия.

После того он начал самым пристальным образом разглядывать остаток, надеясь обнаружить в нем золотые блестки.

Легкий, беглый блеск заставил его издать громкое победное восклицание, но, когда он извлек острием ножа песчинку, то убедился, что это — слюда.

На расстоянии десяти метров от него сидел Ваби, который занимался тем же самым делом. В свою очередь, он ритмично кружил свой чан. Вода, вытекая из него, все время производила странный, хлюпающий звук: «сюис… сюис… сюис…»

— Послушай, Родерик, — сказал он, ни на миг не отрываясь от работы, — у тебя выходит что-нибудь?

— Ровно ничего! — быстро ответил его друг. — А у тебя, Ваби?

— И у меня ни черта не выходит! То есть… как бы тебе сказать… Мне попадаются время от времени блестки, которые отливают сталью, но…

— …но это — слюда! С чем тебя и поздравляю! Весь берег полон ею. И радости от этого немного.

Оба продолжали свою бесплодную работу с таким серьезным и вместе с тем сокрушенным видом, что опытный золотоискатель, глядя на них, покатился бы со смеху.

— А ну-ка, Род, подойди ко мне поближе! — снова произнес Ваби. — У меня опять что-то подозрительное блестит. Довольно крупная песчинка! Иди-ка сюда!

— Опять слюда?

— Нет, не думаю, чтобы это была слюда. Насколько я могу судить, тут другие оттенки. Это — большой шарик, величиной с горошину.

Родерик так стремительно вскочил с места, точно кто-то вонзил ему булавку в спину. Он бросил на землю свой чан и закричал:

— Помни раз и навсегда следующее: слюда идет тонкими, чешуйчатыми пластами. В виде шариков она никогда не встречается. Покажи-ка, Ваби!

Он подбежал к Ваби и склонился над его плечом.

В тазу, который держал Ваби, Родерик действительно заметил маленький желтый полированный шарик, который сверкал на солнце.

— Еще раз говорю тебе, — повторил он, — что в таком виде слюда не попадается. Кроме того, слюда имеет незначительный вес, а это… — Кончиком ножа он отделил находку, вынул ее из чана и взвесил на руке.

— Шарик этот весит довольно много, даже очень много…

— В таком случае…

— В таком случае? В таком случае, по-моему, это может быть только золото! А что еще, как не золото?

В этот миг раздался голос Мукоки:

— Завтрак готов!