"Игры современников" - читать интересную книгу автора (Оэ Кэндзабуро)

5

Итак, Безымянный капитан имел повод свернуть операцию, которая, как известно, закончилась полным его поражением. Этим поводом послужила оплошность одной из команд диверсионного отряда, до сих пор действовавших наверняка и без потерь. Произошла непредвиденная заминка: центровой и левофланговый несколько растерялись из-за действий правофлангового, допустившего оплошность. Сами они с большим трудом сохранили выдержку, но спасти товарища уже не смогли и только в ярости обливались холодным потом. На первом этапе атаки эта диверсионная команда преуспела не меньше других. Она устроила засаду за огромной, как танк, скалой, густо увитой диким виноградом. Только здесь, у скалы, где отступили деревья-великаны, проглядывало небо, и благодаря пробивавшимся солнечным лучам куст особенно пышно разросся. Это, сестренка, был знаменитый куст дикого винограда, хорошо известный нам в детстве: именно с него я каждый год собирал для тебя ягоды – ты еще так их любила! Рискуя заблудиться, я добирался до этого одинокого куста, куда даже птицы не залетали. И при этом все время вспоминал рассказы о пятидесятидневной войне...

Команда, укрывшаяся в засаде за огромной скалой, определила, что поднимающиеся по склону солдаты противника, скорее всего, будут обходить ее справа, если смотреть с их стороны. Слева скала примыкала к небольшой возвышенности, и поэтому логично было предположить, что они попытаются обогнуть ее именно справа, где родник пробил узкую расщелину. Расстояние между солдатом, находившимся перед скалой, и его товарищем справа сократилось, а солдат, поднимавшийся слева, оказался в одиночестве. Центровой его застрелил и тут же отступил в глубь леса. К убитому подбежал солдат, шедший левее, – его сразу же снял выстрелом левофланговый, но тут появились сразу двое солдат, огибавших скалу справа. Правофланговый застрелил одного из них и попытался отступить. Однако другой солдат, черт бы его побрал, оказался парнем отважным и сломя голову ринулся за ним. Убегая, правофланговый поскользнулся и сорвался вниз со склона, потом стал снова взбираться вверх и вдруг потерял ориентацию. Он взбежал на скалу, опять спустился с нее и оказался в долине, прямо в расположении вражеских войск. За ним по пятам мчался отважный солдат, которому жить явно надоело. Обезумевший от погони правофланговый ворвался в гущу наступавших солдат второго эшелона и был захвачен в плен. При этом он успел получить еще три ранения и потому, когда его приволокли в штаб и Безымянный капитан устроил ему допрос с пристрастием, испустил дух. Безымянному капитану так и не удалось выудить сведения у первого захваченного пленного и скорректировать ход операции. Польза от него была только та, что, представив захват партизана блистательным успехом, Безымянный капитан смог приостановить операцию.

Правофланговый, доставленный в качестве пленного в штаб и умерший при обстоятельствах, которые не могли даже вообразить себе разведчики нашего края, в мирное время был хозяином мелочной лавки, торговавшей сакэ и соей, по прозвищу Живодер. Поскольку он был убит в самом начале пятидесятидневной войны, то есть исчез из долины до нашего с тобой, сестренка, рождения, значит, это лишь мое воображение убедило меня в том, будто я своими глазами видел, как он в охотничьей шапке и спортивных брюках разъезжал на велосипеде с огромным ящиком, прикрепленным спереди, а велосипед тащила на красных стеганых постромках огромная собака. Но собаку эту я действительно не раз гладил, запустив руку в густую теплую шерсть на ее спине. Наверное, сестренка, и тебе приходилось это делать.

Пес ненамного пережил Живодера – дождался того дня, когда во время войны на Тихом океане всех собак в долине и горном поселке по приказу властей отловили с целью заготовки меха для армии. В тот день ветер далеко разносил запах крови убиваемых собак, и люди нашей долины будто заново пережили ужасающую резню, которой завершилась пятидесятидневная война. С утра дети увели своих собак в лес (а я, не имея собственной, спасал собаку Живодера) и спрятали там среди одичавших, но из этого ничего не вышло – привыкшие к своему дому, они вернулись вслед за нами; от собачьей крови река едва не вышла из берегов.

Живодер был торговцем, ездившим из долины в горный поселок и обратно на велосипеде, который таскал огромный пес с короткой рыжей шерстью. Иногда со скуки, утомившись однообразием дороги, по которой ему приходилось ездить изо дня в день, он мог сказать, например, случайной девочке, у какого-нибудь амбара в горном поселке рвавшей космеи и ромашки:

– Тебя сюда взяли на воспитание из долины. А хочешь, отвезу к родной мамаше?

За это его осуждали. Сорокалетний Живодер не пользовался уважением ни у соседей, ни даже в собственной семье, и в прозвище, которое он получил за то, что заставлял таскать велосипед своего пса – пусть он ростом с теленка, но все же слабее человека, – явно сквозила презрительная насмешка над ним.

С того дня как Живодер во время операции «Охота в горах» был тяжело ранен, попал в плен и умер в лагере противника, начались странные явления. Они производили сильное впечатление на людей нашего края, укрывшихся в глубине леса во время пятидесятидневной войны и сражавшихся с врагом, так как свидетельствовали о том, что Живодер был человеком сентиментальным, испытывавшим к своей семье и собаке любовь гораздо более глубокую, чем можно было предположить. В тот вечер, когда женщины, дети и старики, прятавшиеся в лесу от наступающих войск противника, собирались вернуться на место старого лагеря, семью Живодера посетил его призрак. Я употребляю слово «призрак» в том значении, какое раскрывается в легендах. А значение это такое: тело человека умирает и душа, расставшись с ним, улетает с земли – как раз в этот момент призрак умершего и является своим близким. Пес, которого Живодер нещадно эксплуатировал – стоило его освободить от постромок, как он без сил валился на землю, – уставившись туда, где сквозь листву пробивались багряные лучи солнца, завыл, словно изнемогая от тоски по хозяину. Жена Живодера, согбенная под тяжестью палатки и домашнего скарба, и маленькие детишки, подняв головы, увидели, что в редкой траве в тени могучего дерева с горестным видом застыл Живодер. В охотничьей шляпе, чуть наклонившись вперед, он, точно расплывчатое изображение в эпидиаскопе, парил, не касаясь земли прочными ботинками, которые сам сшил, чтобы удобно было крутить педали велосипеда.

– Чудно#769;, чего здесь отец делает? Вроде бы смотрит на нас, а вроде бы и нет. И не подходит. Может, это мы сон видим? – сказала жена Живодера, не столько обращаясь к детям, сколько разговаривая сама с собой – только повернувшись в их сторону.

Еле различимая фигура постепенно теряла очертания, пока не исчезла совсем. Призрак Живодера появлялся и исчезал в тот вечер много раз, пока они добирались до места, где был разбит лагерь. Жена Живодера набралась смелости и пошла к старикам в штаб, руководивший боевыми действиями. Тогда отец-настоятель, опираясь на свои знания, почерпнутые из мифов и преданий нашего края, гораздо более доскональные, чем у стариков, объяснил ей, что означает появление призрака.

Живодер героически сражался, пока не попал в плен, докладывали его боевые товарищи по диверсионному отряду; но прежде, чем его схватили, он, наверное, был тяжело ранен и, как это ни печально, сейчас, видимо, уже мертв, хотя разведке нашей ничего об этом не известно. Скорее всего, душа Живодера из сострадания к родным и собаке, которые не знают о его смерти и продолжают ждать, решила сообщить им, что он умер и ждать его возвращения бессмысленно. Кроме того, Живодер хотел, чтобы семья отслужила молебен за упокой его души. Потому-то он и явился своим близким, но, опасаясь, что напугает их своей явственностью, предстал едва различимым. Он, должно быть, показывался несколько раз, пока не убедился, что они догадались о его смерти. В прошлом неоднократно бывали случаи, когда душа умершего являлась вновь и вновь. Существует немало прецедентов, которые научили нас правильно на это реагировать. Необходимо подать знак душе покойного: «Все понятно, теперь мы узнали о твоей смерти», но при этом демонстрировать это слишком явно тоже недопустимо – ведь существует табу на все, что касается границы между жизнью и смертью. Любая опрометчивость может лишить покоя душу умершего. Поэтому в данном случае наиболее естественным было бы вести себя так, будто призрака не видишь, но при этом постараться умиротворить душу Живодера, дав ему понять, что догадываешься о его смерти. Если призрак и на другой день появится, нужно спокойно и обстоятельно повторить все снова. И вести себя так надлежит до тех пор, пока душа Живодера не обретет покоя и не проследует по естественному пути, предначертанному всякому человеку после смерти...

– Я думаю, мы ни одним движением не должны показывать, что видим отца! – решительно заявила жена Живодера, печально опустив голову. – Если мы откликнемся, он такой человек, что позовет к себе нас всех, даже собаку. Уж я-то знаю! А если мы покажем, что так быстро забыли о покойном, он, пожалуй, обозлится и накличет беду на нас или на собаку! Нужно показать ему, что мы постепенно начинаем верить в его смерть.

По ночам призрак Живодера ни семью, ни собаку не пугал – то ли не желая нагонять лишнего страху, то ли понимая, что в такое время, да еще со сна, едва различимое привидение заметить трудно. И лишь днем призрак Живодера, его семья и собака сосуществовали рядом, как это было до его смерти. Чтобы не втягивать в эту историю соседей по лагерю, а также заботясь о добром имени Живодера и щадя чувства этого человека, при жизни интровертивного, его жена поставила палатку поодаль от всех остальных. Собаку она посадила на цепь – когда появлялся призрак, та его облаивала, но подбежать к нему не смела. Стоило показаться призраку, как его жена обращалась к детям и собаке с такими словами:

– Что с нашим отцом? Может, он уже умер? Если умер, мы будем молиться, чтобы путь его в иной мир был спокойным. Через лет двадцать-тридцать я тоже отправлюсь туда, к нему.

Вскоре на оружейном заводе ей сделали дощечку, на которой она написала имя покойного. За накрытым столом женщина всегда оставляла для него место, постоянно молилась за упокой его души – так она старалась умиротворить призрак Живодера, плававший в желтовато-зеленых сумерках девственного леса. Призрак в охотничьей шляпе и спортивных брюках, касаясь палой листвы ботинками, столь удобными для велосипедной езды, с каждым днем становился все прозрачнее, появлялся все реже и наконец вовсе исчез.

Пока шла эта дипломатическая игра между призраком Живодера и его женой, пятидесятидневная война продолжалась – шли ожесточенные бои. Безымянный капитан, вынужденный скрывать поражение в операции «Охота в горах», пытался убедить подчиненных в том, что единственный пленный, хоть и тяжело раненный, был еще в силах сообщить ряд ценных сведений, из которых удалось выяснить истинное положение дел в армии мятежников, и это позволяет рассчитывать на успех операции в дальнейшем. С этой целью Живодера в течение пяти дней после смерти выдавали за живого, и, возможно, именно потому, что смерть его утаивалась вражеской армией и душа не находила успокоения, витая между небом и землей, призрак постоянно появлялся перед семьей и собакой.

Продолжая таким образом обманывать подчиненных и армию мятежников, укрывшуюся в лесной чаще, Безымянный капитан тем не менее, как инициатор этой военной операции, должен был признать, что все его действия до сих пор были ошибочны и бессмысленны. Нагромождение ошибок особенно отчетливо проявилось в грандиозной операции «Охота в горах» во время всеобщего наступления. В тот день армия Великой Японской империи потеряла двенадцать человек убитыми, а мятежники недосчитались всего одного пожилого бойца, который, потеряв голову, ворвался в боевые порядки противника. И если бы армия Великой Японской империи самым решительным образом не изменила характер боевых действий, она бы потерпела полное поражение. Но вместе с тем осознание необходимости изменения тактики, ставшее неизбежным в результате цепи поражений, привело к моральному разложению среди солдат.

Безымянный капитан, основываясь на сведениях, якобы полученных на допросе Живодера, отдал приказ пяти взводам начать наступление. При этом он объяснил командирам взводов, что обнаружение позиций противника или даже встреча с ним не являются первостепенной задачей новой операции. Цель ее заключается не столько в уничтожении отдельных мятежников или даже целых групп, сколько в том, чтобы осуществить, так сказать, географическое покорение всего района девственного леса, где они базируются. Внешне все было представлено так, будто этот замысел родился при допросе пленного, на самом же деле он строился на идее, которая владела Безымянным капитаном с того момента, как его рота вступила в долину. Безымянный капитан исходил из того, что даже профессиональный военный должен преодолевать чисто военные схемы, должен вникать в самую сущность противника. И в условиях, когда даже преданные подчиненные постепенно теряли веру в командира, подозревая, что он постоянно, даже средь бела дня, видит сны, Безымянный капитан сосредоточенно обдумывал последние события, стараясь постичь суть пятидесятидневной войны.

«Географическое покорение» всей территории девственного леса, где укрылись жители горной впадины, чтобы сохранить в неприкосновенности мифы и предания деревни-государства-микрокосма... Хотя Безымянному капитану ничего не было известно об этих мифах и преданиях, он тем не менее путем рассуждений пришел к совершенно правильному выводу, что мятежники – старые и молодые, мужчины и женщины, – которые, побросав дома в долине и горном поселке, бежали в лес и, создав там опорную базу, оказывают ожесточенное сопротивление, наделяют девственный лес особой силой. Если бы не существовало какой-то маниакальной веры в девственный лес, то разве вспыхнул бы в этой ничем не примечательной, забытой богом деревушке мятеж против Великой Японской империи, разве сражались бы так упорно укрывшиеся в лесу люди? Такая вера, разумеется, не что иное, как глупая выдумка безмозглых туземцев. Но если не развеять их выдумку, старые и молодые, мужчины и женщины будут продолжать сопротивление, скрываясь в лесу до тех пор, пока всех их не перебьют. Этого, разумеется, нельзя было допустить. Но армия Великой Японской империи могла быть поставлена в тупик, не зная, как вести себя перед лицом отчаянного сопротивления этих фанатичных, одержимых суеверием людей. Следовательно, необходимо немедленно покончить с таким абсурдным, отчаянным положением.

Как следует поступить? Прежде всего доказать действиями армии Великой Японской империи, что окружающий долину лес – обыкновенный пограничный район, обозначенный на карте, и абсолютизировать его как нечто сверхъестественное – глупейшая выдумка, предрассудок. Географическое покорение! На карте масштаба 1:50 000 обозначен весь этот район – и девственный лес, окружающий долину, и даже территория, расположенная за ним. Девственный лес не находится в каком-то привилегированном положении перед остальными районами. Однако эти олухи, считая огромный девственный лес, обозначенный на карте масштаба 1:50 000, землей обетованной, убеждены, что, скрываясь в лесу, могут противостоять армии Великой Японской империи. Опираясь на свою слепую веру, они воображают, будто их район может независимо, на равных сосуществовать с Великой Японской империей...

Тактика, придуманная Безымянным капитаном для опровержения этой иллюзии, состояла в следующем: солдаты пяти взводов, возглавляемые офицером с компасом в руках, построившись колонной, направляются в девственный лес. Точно следуя курсу, обозначенному ярко-красной прямой линией, прочерченной Безымянным капитаном на карте масштаба 1:50 000, они проникают в глубь леса и тем же путем возвращаются в долину. На следующий день на карте будет прочерчена красная линия с отклонением на двадцать градусов от первой. Колонна солдат, сформированная из тех же пяти взводов, снова пройдет по ней, строго придерживаясь курса, через лес и вернется обратно. Повторив эту операцию восемнадцать раз, армия Великой Японской империи развеет в прах миф о таинственной силе девственного леса, в которую верят эти фанатики, считая, что необъятный, как море, лес может стать базой в партизанской войне. Вот что такое географическое покорение района, прикрывающего с тыла долину и горный поселок.

Как видно из этого, идеи операций Безымянного капитана, начавшихся сражением у родника в день вступления роты в долину, не возникали спонтанно, а скорее представляли собой реакцию на изменения обстановки. Поэтому можно предположить, что и операция географического покорения объясняется тем, что Безымянный капитан подпал под влияние магической силы, исходившей от окружающего долину девственного леса. Само географическое покорение стало необходимым ему как символ очищения от скверны, психологически угнетавшей его. Если бы осуществленная им как одно из средств такой психотерапии тактическая операция, при которой офицеры и солдаты пяти взводов строго по стрелке компаса прочесывали девственный лес, принесла еще реальные результаты и как военная акция, это означало бы, что ему удалось одним выстрелом убить двух зайцев.

В первый день операции, задуманной Безымянным капитаном с целью географического покорения, старики из оперативного штаба не сообразили, какие задачи ставит марш офицеров и солдат пяти взводов, но поняли, что он имеет некую географическую направленность. Более того, можно сказать, что старики восприняли сигнал, посланный из-за линии фронта Безымянным капитаном, который поднял подчиненных на эту демонстративную акцию. А среди них были люди, которые когда-то помогали проводить топографические съемки при составлении карты этого района. И тогда в оперативном штабе, находящемся в глубине леса, провели на своей карте такую же прямую линию, какую провел на карте масштаба 1:50 000 остававшийся в долине Безымянный капитан. На третий день операции географического покорения старики установили, что солдат каждый раз отклоняется на двадцать градусов, но не стали саркастически усмехаться, а лишь задумчиво покачали головами. Выходило, что на последующие более чем десять дней армия нашего края получила передышку, словно заранее предупрежденная о том, как предполагает противник проводить свою операцию. Постепенно задуманный Безымянным капитаном план географического покорения по карте масштаба 1:50 000 полностью вырисовался перед стариками из оперативного штаба, и они без труда перечеркнули его символическое значение. Дело в том, что для них, да и для всех остальных жителей нашего края, карта масштаба 1:50 000, составленная Великой Японской империей и воспроизводившая очертания долины и окружающего ее девственного леса, все-таки не являлась картой деревни-государства-микрокосма, обладавшей самобытными мифами и преданиями.

И тогда старики перенесли лагерь вместе со штабом в безопасное место вдали от маршрутов вторжения в лес армии Великой Японской империи, после чего собрали молодежь. Показав карту, на которой красным карандашом были прочерчены радиально расходящиеся от долины линии, они объяснили им, каким маршрутом будет следовать день за днем армия Великой Японской империи, растолковав заодно, что карта масштаба 1:50 000 не является достоверной картой деревни-государства-микрокосма. Таким образом, действия противника дают прекрасную возможность партизанам нашего края устроить маневры, призванные поднять ее боевой дух.

– Чужаки, которые пришли к нам, чтобы произвести топографические съемки для составления карты, ничего не знали о нашем крае! Какую деревню ни возьми – везде есть горы и реки, высокие места и низкие. И при любой топографической съемке всегда можно провести необходимые линии – так думают эти люди! Наша земля в глазах топографов выглядела лишь затейливым переплетением этих линий! Возможно ли, чтобы карта, составленная такими топографами, была настоящей картой нашего края? Какой смысл обозначать синтоистский храм на карте, по которой невозможно установить, где находится тополь Разрушителя? Представьте себе такую карту: топограф, приехав в наш край и увидев здесь разлегшегося быка, там – пролетающую птицу, нанес их на бумагу с помощью соответствующих значков! Когда-нибудь от вас, молодых, мы должны получить настоящую карту нашего края!

Таким образом, задуманная Безымянным капитаном операция географического покорения в конечном итоге не смогла оказать психологическое воздействие на деревню-государство-микрокосм. И все же в этом последовательном прочесывании леса по радиальным маршрутам с отклонением каждый раз в двадцать градусов, хотя и продуманном весьма поверхностно, наспех, ему сопутствовала, как ни странно, большая удача. Безымянный капитан день за днем направлял солдат в девственный лес, и однажды – можно сказать, совершенно случайно – возглавлявший колонну офицер в мокром от пота кителе с прижатым к груди компасом набрел на то место, где находился оружейный завод. Разумеется, для армии Великой Японской империи это была нежданная удача. Причем командование армии деревни-государства-микрокосма с самого начала операции географического покорения предполагало такую возможность. Когда старики и отец-настоятель уяснили логику и методику операции Безымянного капитана, они сразу же поняли, сколь ошибочен, с их точки зрения, ее расчет, но, предвидя, что механическая методичность операции может привести к неожиданным результатам и даже поставить их в затруднительное положение, побеспокоились о том, чтобы эвакуировать лесной завод.

– Нельзя допустить, чтобы завод со всем оборудованием был обнаружен и уничтожен. Поэтому нужно что-то предпринять, – убеждали инженера старики.

Сначала инженер не хотел всерьез думать ни о чем, кроме токарного станка, о который опирался перепачканными маслом руками. Это, считал он, разведывательное прочесывание девственного леса проводится по весьма приблизительному плану, и вряд ли так хорошо замаскированный завод будет обнаружен. Если же его обнаружат, то по чистой случайности, и, следовательно, перевод завода в другое место лишен всякого смысла. Такова была позиция инженера. Поскольку колонна двигалась от долины по радиусам, вероятность обнаружения завода настолько уменьшалась, что эвакуировать его в глубь девственного леса было нецелесообразно. Инженер это прекрасно понимал. К тому же ему нечем было удлинить проложенный под землей кабель, подключенный к линии электропередачи, а без электроэнергии оружейный завод работать не мог. Значит, оставалось надеяться на то, что вражеский отряд не обнаружит завода, и с еще большим энтузиазмом выпускать и ремонтировать остро необходимое оружие.

Нечеловеческие усилия, которые приходилось затрачивать инженеру с самого начала войны, видимо, так его измучили, что он ко всему, кроме своей профессиональной работы на станке, уже относился с полным равнодушием. Однако упрямые старики не так-то просто отказывались от своих планов. Они решили повлиять на инженера, собрав необходимые для этого научно обоснованные доказательства в пользу того, сколь велика вероятность обнаружения завода. Все-таки инженер и по своему характеру, и по образу жизни – человек науки. Здесь тоже, сестренка, отец-настоятель сыграл чрезвычайно важную роль. Именно он в день, когда Безымянный капитан начал свою операцию географического покорения, предложил старикам прочертить прямые линии на карте масштаба 1:50 000, которой они располагали. Отец-настоятель, анализировавший ход пятидесятидневной войны, понял, что человеку, командовавшему противником, свойственно методично доводить начатое до конца – черта характера сродни обыкновенному упрямству. И тогда он стал доказывать старикам, что путем точных расчетов можно установить, пройдет ли маршрут войск противника по территории оружейного завода. Получив согласие стариков, отец-настоятель провел на карте масштаба 1:50 000 радиальные линии с отклонением в двадцать градусов, после чего перенес их на реальную местность, в лес, и, читая следы, оставшиеся после ряда маршей, проведенных бойцами Великой Японской империи, вычислил дальнейший их курс. Ему помогали люди, имевшие опыт землемерной работы. Я думаю, сестренка, правильно сказать о нем так: отец-настоятель, не жалевший труда для фундаментального постижения самых разных наук, необходимого при изучении мифов и преданий деревни-государства-микрокосма, располагал также изрядными сведениями по топографической съемке. Произведя точные расчеты, он определил, что один из маршрутов вражеских войск точно пройдет по территории оружейного завода. Он сразу же установил, что в ходе ежедневного прочесывания противником девственного леса через два дня курс колонны будет пролегать именно через завод. Но хотя необходимые познания у отца-настоятеля и были, техникой топографических съемок на местности он не владел, поэтому работа отняла много времени. Познакомившись с полученными данными, инженер, как человек науки, не мог не убедиться в их правильности, и с его согласия немедленно была начата подготовка к эвакуации завода.

Эвакуация завода и материалов в более безопасное место, где не ожидалось продвижения войск противника, началась сразу же, как только было принято решение, но времени уже почти не оставалось – судя по радиально расходящимся из центра долины маршрутам, по которым двигались вражеские солдаты, их отделяло от завода всего сорок градусов. К тому же с наступлением темноты эвакуационная команда приостанавливала работу, точно так же как и вражеский отряд прекращал движение. В тот день, едва дождавшись рассвета, эвакуационная команда приступила к работе, а пять взводов, следуя за офицером с компасом в руках, углубились в девственный лес, вырубая преграждавший им путь кустарник. На фоне начавшей чуть светлеть темной зелени замелькали фигуры в хаки, со склона доносился топот сапог по камням, хруст валежника. Дети, помогавшие эвакуационной команде, держались стойко. Если бы кто-нибудь из них испугался и заплакал, вражеская армия послала бы на голос разведчиков, и возможно, сразу же обнаружила бы стариков и молодежь, мужчин и женщин нашего края, собравшихся в то утро около оружейного завода.

Когда вражеская колонна скрылась в девственном лесу, молодые парни и взрослые мужчины, составлявшие ударную силу нашего края, приступили к перевозке токарного станка. В том, что работу начали так поздно, было и свое преимущество: если армия Великой Японской империи считает прочесанный район безопасным, то вот он – граница проходит совсем рядом. Инженер, вначале весьма скептически относившийся к идее эвакуации, когда было решено осуществить ее, тоже работал всю ночь не покладая рук и соорудил приспособление для перевозки токарного станка. В лесу было много упавших деревьев, но он срубил огромный кипарис – хотя и засохший, но не гнилой, а только ставший еще крепче, – выдолбил его наподобие лодки и превратил в прочную «повозку Ашуры»[32]. Все плотники долины и горного поселка помогали ему. «Повозка Ашуры» после окончания пятидесятидневной войны еще долго валялась у Дороги мертвецов. Я много раз взбирался на это толстенное могучее бревно. Играя в одиночестве, я воскрешал в памяти то, чему учился на уроках отца-настоятеля, и, хотя прекрасно знал легенду о «повозке Ашуры» в пятидесятидневной войне, мне все равно казалось, что это та самая волокуша, сделанная из разобранного судна, на котором ведомые Разрушителем созидатели поднимались вверх по реке. Во всяком случае, я был уверен, что именно Разрушитель во сне подал инженеру идею «повозки Ашуры» – этого древнего транспортного средства. В детские годы я связывал в своих фантазиях «повозку Ашуры», использованную для транспортировки станка в период пятидесятидневной войны, и волокушу созидателей, поднимавшихся вверх по реке, и такая параллель имела под собой мифологическую основу.

Команда, отобранная из самых сильных мужчин и молодых парней, погрузила токарный станок на «повозку Ашуры» и поволокла его через лес. Другая команда прокладывала подземный кабель туда, где было решено построить новый оружейный завод. В перевозку рабочего инструмента, заготовок и материалов, напоминавших подобранный на свалке утиль, включились все, вплоть до женщин и детей. Колонна солдат продвигалась в глубину девственного леса на такое расстояние, чтобы дотемна удалось вернуться в долину, – это было учтено, и, прежде чем она повернула назад, работа была полностью завершена. Но тут люди обратили внимание на след от груженной тяжелым станком «повозки Ашуры», пересекавший узкую, похожую на звериную тропу, протоптанную колонной солдат. След от волокуши, конечно, замаскировали – на это были брошены все, кто только мог принять участие в работе, но, по правде говоря, старики, предложившие эвакуировать завод, да и большинство взрослых понимали, сколь велика опасность создавшегося положения. От отчаяния у них буквально опустились руки.

И тогда наступил черед детей. Те самые дети, которые только что, помогая эвакуировать завод, забавлялись игрушечным оружием немецкого производства, теперь превратились в маленьких бойцов, по-настоящему участвующих в сражении. Прежде всего один из мальчиков заявил старикам:

– Мы на опушке леса часто играем в лабиринт. Играют две команды: одна догоняет, а другая уходит от преследования, маскируя настоящие следы и делая ложные. Преследователи, которые идут по этим ложным следам, в конце концов попадают в лабиринт, устроенный другой командой, и выбраться из него бывает очень трудно. В общем, игра состоит в том, чтобы одурачивать преследователей. Мы разобьемся на несколько групп и таким же точно способом сделаем лабиринт, а вокруг колеи, оставленной «повозкой Ашуры», понаделаем ложных следов, обрывая подорожник. Так одурачим врагов, что они век не выберутся из леса...

Получив согласие стариков, ребята отобрали особенно изобретательных в устройстве лабиринта, сформировали из них команду и приступили к делу. Еще до наступления темноты, когда солдаты армии Великой Японской империи повернули назад, ребята сделали все, как обещали. Офицер, возглавлявший строй, обнаружил, что протоптанную ими прямую тропу пересекает колея, оставленная «повозкой Ашуры», и приказал солдатам, пока не стемнело, не мешкая разведать окрестности. Но они, проплутав в устроенном ребятами лабиринте, вернулись ни с чем. Тогда офицер решил, что колея – это ловушка, специально устроенная, чтобы они заблудились в лесу, и, снова построив солдат, направился в долину. А оружейный завод, переведенный на новое место, на следующий же день начал бесперебойно работать.

В тот день, когда проводилась эвакуация завода, учителя, вернувшись в школьный лагерь с детьми, помогавшими взрослым, обнаружили, что несколько школьников отсутствуют. Причем пропали именно те, кто участвовал в устройстве лабиринта... На другой же день в обширном районе девственного леса были организованы поиски, но найти детей не смогли. Разведчики, спустившиеся ночью в долину, установили, что никто из ребят в плен не угодил. Оставалось предположить одно – они плутают по замкнутому кругу в ими же самими устроенном лабиринте и не могут выйти из него. Все дети в школьном лагере были убеждены, что их товарищи, заблудившиеся в лесу, не погибли. В легендах говорится, что с того момента, как дети попали в замкнутый круг лабиринта, они освободились от оков времени, текущего за его пределами, и каждый из них превратился в вечного странника, бредущего по девственному лесу. Может быть, сестренка, эти дети, бесконечно плутающие в собственном лабиринте, и породили страх, который вызывала Дорога мертвецов даже у ребят нашего поколения? Операция географического покорения, придуманная Безымянным капитаном, вместо того чтобы развеять веру в магическую силу девственного леса, наоборот, укрепила ее...