"Скандальная связь" - читать интересную книгу автора (Герн Кэндис)

Постепенно Ричарду стало казаться, что Изабелла никогда не появится: должно быть, эта слабоумная оставалась на приеме до тех пор, пока не отзвучали последние звуки оркестра. Он уже подумывал о том, не выйти ли ему, чтобы было удобнее ждать, когда на лестнице послышатся шаги. Вот только в этом случае, поскольку комната находилась в задней части дома, он мог не услышать, как откроется дверь, и мог не успеть спрятаться.

В конце концов Ричард, съежившись на подоконнике, приготовился ждать сколько потребуется, и хорошо, что он так поступил. Когда дверь открылась, в комнату проник мягкий свет от свечи, но он действительно не услышал, как Изабелла вошла.

Сидя неподвижно, словно изваяние, Ричард внимательно наблюдал за происходящим через аккуратную щелочку между портьерами. Изабелла зажгла еще несколько свечей, и он был ей за это благодарен. Теперь он ничего не пропустит, абсолютно ничего.

Изабелла немного походила по комнате, потом перешла к делу: она сняла перчатки, и Ричарду пришло на ум, что он никогда раньше не видел ее обнаженных рук, поскольку она всегда надевала либо одежду с длинными рукавами, либо длинные перчатки. Он и раньше восхищался ее великолепной кожей, но свет от свечей, кажется, наделил кожу Изабеллы особенным свечением, и теперь она казалась бледной, но не белой как фарфор. Нежный оттенок золота придавал коже дразнящую яркость. Такая кожа стала бы от загара золотисто-коричневой, а не ярко-розовой.

Вид этих тонких обнаженных рук вызвал у Ричарда напряжение в паху.

Изабелла стояла у туалетного столика спиной к нему и снимала драгоценности. Сначала серьги — она положила их рядом со шкатулкой, а не в шкатулку, хотя крышка и была открыта. Потом — рубиновое сердце.

Когда брошь была отколота, полоса ткани, тонкой как паутина, упала и повисла у нее на спине. Изабелла небрежно швырнула брошь на туалетный столик и сосредоточилась на булавке, которой закрепила ткань на плече.

В этот момент Ричард замер, услышав тихий стук в дверь.

На пороге появилась заспанная девушка в шали, накинутой поверх ночной рубашки.

— А, Тесси, это ты! Прости, что пришлось разбудить тебя так поздно. — Изабелла подкрепила извинение улыбкой.

Служанка выглядела слишком утомленной, чтобы отвечать; тем не менее она тут же взялась задело. Пока Изабелла снимала ткань с плеча, Тесси разобрала постель, вытащила из ящика ночную рубашку и положила ее на покрывало. У Ричарда вызвало некоторое разочарование то, что рубашка оказалась скорее практичной, чем соблазнительной.

Будто зная, что он здесь, и прочитав его мысли, Изабелла заговорила:

— Нет, Тесси, не эту. Сегодня я надену другую, с французской вышивкой и кружевами.

Хотя Тесси явно была удивлена, она послушно положила простую ночную рубашку обратно в ящик и достала более роскошную, положив ее на кровать с такой осторожностью, будто та сделана из золотой нити. Точно Ричард сказать не мог, но рубашка выглядела очень прозрачной и тонкой.

То, что произошло дальше, заставило его осознать в полной мере, как низко он пал и насколько он бесчестен, решив шпионить за раздевающейся женщиной. Это оказалось еще хуже, чем рыться в ее белье — он стал соглядатаем.

Конечно, он мог отвернуться, но ему не следовало отрывать взгляда от драгоценности, хотя смотреть, как она раздевается, было совершенно не обязательно.

И он не отвернулся.

Служанка расстегнула платье сзади и помогла его снять, потом проделала то же самое с нижней юбкой. Пока Тесси аккуратно складывала нижнюю юбку и вешала платье в шкафчик, Ричард с удовольствием созерцал Изабеллу, на которой не было ничего, кроме корсета и короткой сорочки. Его взгляд был прикован к ее очень хорошо сложенным ногам, одетым в белые шелковые чулки с серебром. Длинные ноги, аккуратные лодыжки, изящные икры.

Господи! Он прикладывал гигантские усилия, чтобы контролировать собственное дыхание. Изабелла и ее служанка не должны узнать, что за портьерами кто-то есть.

Когда Тесси начала расстегивать корсет, Изабелла схватилась за столбик кровати. Ричард затаил дыхание, когда она, освободившись от остатков одежды, нагнулась и потянулась словно кошка. Ее грудь не пропала, как это случалось с некоторыми женщинами после того, как убиралась нижняя опора корсета: под льняной сорочкой были видны полные округлые контуры.

Изабелла сладко зевнула.

— Спасибо, Тесси, — сказала она. — Теперь можешь идти спать.

— Но миледи, разве вы не хотите, чтобы я помогла нам с волосами, ночной рубашкой и прочим?

— Мне нужна была помощь, чтобы снять платье и остальные вещи, а дальше я справлюсь сама. Возвращайся обратно в кровать.

— Спасибо, миледи. — Служанка присела в реверансе и покинула комнату.

После этого Изабелла подошла к туалетному столику и села. Ее обнаженные руки принялись удалять жемчужные украшения из волос. Эти нежные руки и то, как она их держала, сводили Ричарда с ума. Ее груди поднялись и плотно прижались к сорочке, стали почти его гибелью.

Несколько долгих мучительных мгновений руки двигались вокруг головы, и вдруг волосы упали ей на спину медово-золотистой волной, ярко заблестевшей при свете свечей.

Изабелла подняла щетку, провела ею по густым волнам волос, потом перекинула волосы через правое плечо, продолжая причесываться. Угол, под которым она сидела, давал Ричарду возможность полностью видеть ее изящную белую шею и то, как от движения щетки ее грудь слегка подпрыгивает.

У Ричарда пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, но испугался, что глоток будет громким, поэтому не сделал этого.

Она причесывалась, кажется, целую вечность, изгибаясь, поворачиваясь и выгибаясь в эротических позах, сделавших бы честь самому ученому гуру. В конце концов Изабелла откинула волосы назад и покрутила головой: золотые волны рассыпались по ее плечам.

Интересно, известно ли ей, насколько она красива и чувственна? Такой видел бы ее супруг, и тогда она наверняка знала бы, потому что чувствовала бы на себе его пристальный взгляд, чувствовала бы его желание. Неожиданно Ричард испытал ревность по отношению к покойному сэру Руперту Уэймоту. Понимал ли этот мужчина, насколько ему повезло?

Изабелла снова собрала волосы, перекинула их через плечо и принялась заплетать. Потом она перевязала толстую косу короткой ленточкой, что вдруг сделало ее очень молодой.

Изабелла стремительно повернулась на стуле, потом натянула сорочку на колени, обнажив при этом розовую шелковую подвязку и краешек золотистого бедра над ней. Развязав подвязку, Изабелла подняла колено и начала обеими руками скатывать вниз чулок. Казалось, что, снимая чулок, она ласкает ногу, и Ричард подумал, что сам с удовольствием сделал бы это.

Напряжение в его паху возросло еще больше, когда Изабелла повторила то же с другой ногой. Теперь он мог сравнить обнаженные ноги с обнаженными руками, отчего ему стало почти невозможно дышать.

Поднявшись со стула, Изабелла отнесла подвязки с чулками в тот самый комод, который он когда-то основательно перерыл. Потом она взяла с постели перчатки и шаль, сложила их и тоже положила в комод. Когда она двигалась, он видел тени, обозначавшие ее тело под тонкой материей. Она была великолепно сложена — полные грудь и бедра, узкая талия, длинные изящные ноги.

Ричард надеялся, что вот-вот увидит то, что скрыто сорочкой, и наконец Изабелла подошла к постели, на которой лежала ночная рубашка. Повернувшись к нему лицом, она уже собиралась снять сорочку через голову, но отчего-то вдруг замешкалась. Она отвернулась от него, снова подняла руки и опять остановилась.

Похоже, что-то заставило ее передумать. Когда Изабелла взяла ночную рубашку и направилась к платяному шкафу, Ричард чуть не застонал.

Изабелла открыла шкаф и передвинулась так, что открытая дверь скрыла ее. Когда же она появилась снова, то на ней — вот проклятие — уже была муслиновая ночная рубашка, скрывавшая ее с головы до пят. И хотя темные круги ее сосков четко вырисовывались под легкой тканью, облегавшей тело плотнее, чем полотно сорочки, это все же не являлось достаточным утешением. Ричард хотел видеть больше.

Изабелла медленно потянулась, словно кошка, дав ему возможность хорошенько рассмотреть упоительную фигуру под ночной рубашкой, потом задула свечи и легла в постель. В неожиданно наступившей темноте разглядеть что-либо не представлялось возможным, и Ричард был этому даже рад. Ожидая, пока Изабелла заснет, он вспоминал все главные сражения на Пиренеях, стараясь забыть то, что видел сегодня, и то, какие эмоции вызвал у него вид Изабеллы.

Ждать ему пришлось долго. Сначала следовало удостовериться, что она спит, и уж затем появляться. Хорошо еще, что воспоминания о сражениях и мысленное перечисление фамилий всех убитых в полку помогали провести время и затушить огонь, зажженный Изабеллой в крови.

Когда ровное дыхание Изабеллы возвестило о том, что хозяйка дома спит, Ричард раздвинул портьеры и тихонько соскользнул с подоконника. Тело его свело от долгой неподвижности, и ему пришлось как следует потянуться, чтобы двигаться получше.

Брошь лежала на туалетном столике вместе с серьгами, булавкой и украшением для волос. Изабелла даже не потрудилась убрать все в шкатулку, стоявшую открытой и демонстрировавшую все ее драгоценности. Странно, что ее еще никогда не грабили.

Внезапно Ричарду захотелось выбранить хозяйку всех этих сокровищ за такую беспечность. Он тихо положил драгоценность в карман и уже собирался вылезти из окна, как вдруг взгляд его задержался на очертаниях фигуры женщины, спящей на кровати. Она чуть отвернулась от него, длинная прядь золотистых волос свисала с одеяла, блестя в лунном свете, проникавшем в комнату через щель в портьерах. Одна рука Изабеллы была сложена под подбородком так, что она выглядела спящим ребенком.

Странное сочетание соблазнительницы и наивной невинности. Но какая она — настоящая?

Ричарду очень хотелось дотронуться до нее, погладить ее щеку, откинуть мягкую золотистую прядь у уха, выбившуюся из косы. Ему хотелось лечь рядом с ней, прижать ее к груди и смотреть, как она спит в его объятиях.

Но ничего этого он так и не сделал. Изабелла могла проснуться, поэтому он просто стоял, смотрел и раздумывал, что же это на него нашло.

В конце концов Ричард отвернулся и влез обратно на подоконник, молясь, чтобы сон Изабеллы оставался крепким как можно дольше. Теперь ему предстояло справиться со ставнями и подъемными рамами, не издав ни малейшего шума.

Ричарду очень повезло — он удалился совершенно тихо. Поскольку разгневанного лица в окне не показалось, он справедливо предположил, что ему удалось остаться необнаруженным.

Хотя Ричард много лет участвовал в тайных операциях, эта оказалась самой худшей из них всех. Он никогда не уставал так сильно. С другой стороны, от него никогда не требовалось находиться в укрытии и хранить молчание, наблюдая при этом, как раздевается красивая женщина. Ричард дышал так тяжело, что, когда добрался до земли, почувствовал себя так, словно пробежал несколько миль.

Слава Богу, теперь все закончилось. Не только эта операция, но и вся война. Драгоценность снова у него, он с нее глаз не спустит, пока не вернется в Грейшотт, и Изабелла ничего не сможет сделать, чтобы заполучить брошь обратно. Больше никаких уловок, никаких хитростей.

Конечно, лучше всего уехать домой завтра, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос с «Сердцем Мэллори», но, увы, это было невозможно: Ричард обещал полковнику Брэдбери, что завтра вечером он будет сопровождать его и леди Алтею в театр. Зато на следующий день он непременно отправится в дорогу с проклятой драгоценностью, накрепко привязанной к груди.

А потом он вернется. Должен вернуться. Между ним и Изабеллой есть нечто большее, чем рубиновая брошь, и он непременно выяснит, насколько именно большее.