"Четыре Блондинки" - читать интересную книгу автора (Бушнелл Кэндес)

III

Каждые пять минут по дороге в Хэмптон на автобусе компании «Джитни» – этот уик-энд совпал с Днем поминовения – Джейни так и подмывало вскочить со своего места и закричать: «Я Джейни Уилкокс, модель, и я проведу этот уик-энд с английским миллиардером Заком Мэннерсом – королем рынка звукозаписей. Так что катились бы вы все к такой-то матери! Всем автобусом!..» – Так говорила про себя Джейни, чтобы поднять настроение. Она сидела на переднем сиденье, на голове у нее была бейсболка, на носу – темные очки, волосы собраны в хвост. Она пыталась читать «Раскалывающиеся небеса», но мозг ее сверлила навязчивая мысль, словно острие карандаша, засунутого в точилку. Зак Мэннерс никак не укладывался в привычную схему. Его приглашение звучало довольно расплывчато – своей секретарше он оставил инструкции сообщить Джейни, что он будет ждать ее «примерно в шесть» в баре ресторана «Пальма» в Истхэмптоне в пятницу вечером. Джейни не была уверена, что это приглашение распространяется и на конец недели. И эта неопределенность еще больше подогревала ее интерес к Заку. Джейни уже давно не испытывала такого интереса ни к одному мужчине. Накануне вечером она отправилась в «Мумбу», и, когда к ее столику подходили мужчины, чтобы засвидетельствовать почтение, она им твердо отвечала: «О да, конечно, я просто великолепна. Наконец-то я встретила мужчину, в которого смогу влюбиться до безумия. В нем есть все: и блеск, и юмор, и секс». И говорила она это так, чтобы дать им понять: Зак обладает всеми этими качествами, а они – явно нет.

Самое удивительное, что это совершенно не помогло ей отвадить всех этих мужчин. Они роем вились вокруг ее столика, заказывали напитки и дымили сигаретами. У Джейни недавно родилась теория, что чем хуже ты обращаешься с мужчинами, тем сильнее их тянет к тебе. Питер – тот самый, трехлетней давности – тоже подошел к ней, решительно отодвинул стул и уселся, забросив руки назад за спинку стула.

– Ты изменилась, Джейни. Выглядишь такой самоуверенной, – сказал он.

– Да, Питер, я уже не та девушка, какой была два года назад, – злорадно улыбаясь, ответила Джейни. – Теперь я ни за что не стала бы есть твое дерьмо.

– А я тебя никаким дерьмом и не угощал.

– Последней каплей для меня стал тот уик-энд в День труда. Когда мы возвращались из Хэмптона под проливным дождем. Помнишь? Ты высадил меня из машины неподалеку от туннеля. На углу Тридцать пятой улицы и Третьей авеню. Ты еще сказал тогда: «Возьми себе такси».

– Но ведь между нами все было кончено, – ответил Питер с улыбкой. – К тому же ты жила в самой верхней части города. С какой стати я должен был везти девицу через весь город, если она не собиралась со мной потрахаться?

Когда Джейни наконец добралась до «Пальмы», было четверть седьмого. Она ожидала увидеть там Зака. Но его не было. Прошло еще десять минут, однако он так и не появился. Она подсела к двум парням, которые предложили ей выпить с ними. Джейни заказала «Маргариту». Без четверти семь на улице у входа в ресторан возникла легкая суета. На круглой подъездной дорожке появился «феррари» 1954 года выпуска, модель «250 Джи-ти Эллена Боди». С правосторонним рулем. Из машины вышел Зак. На нем были поношенные теннисные туфли, и шел он, засунув руки в карманы брюк цвета хаки. Джейни – она как раз беседовала с двумя молодыми людьми – мгновенно оживилась. Зак подошел к ней сзади.

– Эй, привет! – прошептал он ей в ухо.

Джейни чуть не подпрыгнула.

– Ой, привет, – ответила она. Потом посмотрела на часы. – Я уж собиралась поставить на тебе крест, скажи спасибо своей машине.

– Машине этой нет цены, – ответил Зак. Он уселся рядом с ней на высокий стул у стойки. Взяв ее за руку, Зак сказал: – Если хочешь быть со мной, Джейни, никогда не говори, что собираешься поставить на мне крест. Если я только сам тебя об этом не попрошу.

– Звучит многообещающе.

– Вот именно. Если, конечно, будешь играть по правилам. – Наклонившись к ней, Зак спросил: – У тебя есть тайные пороки? Ты похожа на девушку с тайными пороками.

Джейни рассмеялась, и Зак тоже рассмеялся. Она откинула свои длинные волосы за плечи. Зак закурил сигарету. Без фильтра. При дневном свете он выглядел отнюдь не таким привлекательным, каким Джейни его запомнила. У него были плохие, как у всех англичан, зубы болезненно-желтоватого и светло-серого цвета. Пальцы Зака пожелтели от никотина, а под ногтями виднелась грязь. Но зато какая машина! И какие деньги! К тому же перед Джейни открывалась отличная перспектива на все лето, а там, глядишь, и дальше.

– Давай-ка все делать шаг за шагом, хорошо? – предложила Джейни.

– Полагаю, это означает, что для начала ты хочешь посмотреть на мой дом, а уж потом решишь – будешь ты со мной трахаться или нет, – сказал Зак.

– Да перестань ты! – ответила Джейни. – Ты мне интересен как человек. Все только и говорят, что ты – сплошное очарование.

– Они все дураки! – бросил Зак и тут же добавил: – Ты влюбишься в мой дом. Он – само совершенство.

Зак встал и помог Джейни слезть с ее стула. Обняв ее за плечи, он повел Джейни к выходу. Он был выше ее, идеального роста, решила Джейни.

– Я снял этот дом исключительно для тебя, – сказал Зак.

– Я в этом и не сомневалась, – ответила Джейни.

Она верила ему и ни на миг не задумывалась о том, насколько это необычно – совершенно незнакомый человек арендует дом в Хэмптоне в надежде, что она станет там жить с ним. Джейни кивнула привратнику, который открыл перед ней дверь машины. Она изящно уселась на переднее сиденье. Машина была в безупречном состоянии.

– Она просто красавица! – рассмеялась Джейни – ее переполняли эмоции.

Зак включил мотор.

– О да, – кивнул он, выруливая с подъездной дорожки. – Наверное, это тот самый случай, когда я должен был сказать: «Нет, Джейни, это ты красавица». – Он посмотрел на нее и спросил: – Что, ощущение как в кино?

– Да.

– Ты очень глупая девушка. Разве не знаешь, что быть такой глупенькой опасно?

– Может, я вовсе не такая уж и глупенькая, – сказала Джейни. – Может, я просто притворяюсь.

– Конечно, возможно, все это – одно притворство, – согласился с ней Зак. – Но в таком случае что тебе это дает?

Повернув на Фервер-лейн, Зак сказал:

– Я объяснил сотруднице агентства недвижимости, что мне нужен самый лучший дом на самой красивой улице Хэмптона. Надеюсь, она меня не провела, а, Джейни? – Он немного раскатисто произнес слово «провела», и Джейни вновь подумала, до чего же он очаровательный.

Они свернули на длинную подъездную дорожку, посыпанную гравием.

– Я знаю этот дом, – сказала Джейни. – Он один из моих самых любимых.

– Правда?

– Мой друг арендовал его пять лет назад. Это отличный летний дом. Бассейн, теннисные корты…

– А ты в теннис играла без трусиков?

– Ой, прошу тебя, Зак…

– Именно так я тебя и представляю: вся в белом, но без трусиков…

Дом стоял в отдалении от дороги, а перед ним расстилалась широкая зеленая лужайка, на которой все было постоянно готово для игры в крокет. Это был классический, отделанный камнем особняк в шотландском стиле, построенный в 20-е годы XX века для богатой семьи с целым выводком детей и множеством слуг. Зак подрулил к подъезду.

– Ну, идем, идем, моя прелесть, и посмотрим, что нас ждет… – Он выпрыгнул из машины и взял Джейни за руку. Перед домом была широкая терраса, а вдоль второго этажа тянулся сплошной балкон. Зак открыл дверь и, повернувшись к Джейни, сказал: – Подлинный дом для веселья. И я надеюсь, ты пошалишь здесь от души.

– Что ты имеешь в виду?

Зак зашуршал бумажным пакетом.

– Провизия, – пояснил он, вытаскивая оттуда бутылку водки и пластиковую упаковку тоника.

Джейни немного нервно засмеялась.

Зак пошел на кухню и вернулся с двумя коктейлями.

– Чин-чин, – сказал он, поднимая свой стакан.

– Твое здоровье, – ответила Джейни. – За отличное лето.

Зак подошел к ней сзади. Одной рукой он обнял ее за талию и притянул к себе.

– Что означает весь этот треп о великолепном лете?

Повернувшись к нему, Джейни выскользнула из объятий.

– Ничего, – ответила она.

– Все-таки что-то за этим есть. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так зацикливался на лете. Я все лето работаю на фабрике.

– Я и не сомневаюсь, – мягко сказала Джейни.

Зак ткнул в ее сторону пальцем и погрозил им:

– Ты должна отвечать на мои вопросы. Это одно из правил. Мне все очень быстро надоедает. Но пока мне интересно. Интересно слушать, что говорят о тебе. И обо всех тех мужчинах, которые поимели тебя до меня.

– Что? – изумилась Джейни.

– В общем, повеселимся что надо, – сказал Зак. – Как ты насчет коки?

– Кока-колы?

– Кокаина, – с притворным терпением пояснил Зак. И вдруг добавил: – Ты что, и вправду не очень сообразительная? Когда встретил тебя в первый раз, я так и подумал, но потом решил, может, ошибся. – Он сел на диван перед кофейным столиком, скрутил банкноту и воткнул ее в ноздрю. Потом, закинув голову и не вынимая трубочку, глубоко потянул носом. Джейни на все это взирала с изумлением, и он это заметил. – Эй, кончай изображать хорошую американскую девочку, – сказал Зак.

– А с чего ты решил, что я не такая?

– Ой, да брось ты! – Зак встал с дивана, подошел к Джейни, погладил ее волосы. – Я пригласил тебя не для того, чтобы сделать своей подружкой, – сказал он.

– Тогда зачем ты меня пригласил?

– А я тебя и не приглашал. Ты сама напросилась. Или забыла?

– Да пошел ты… – тихо возмутилась Джейни.

– Иди ко мне, – потребовал Зак. – Садись. Слушай, детка, ты такая же прозрачная, как твоя блузочка. И всем известно, в какую игру ты играешь. Все знают, что ты весьма доступна. На одно лето, если, конечно, мужчина достаточно богат. Я-то хотя бы пытаюсь понять, зачем тебе все это.

– Просто люблю хорошо проводить лето, и только! – сорвалась на крик Джейни. – Что тут такого?

– Но ты ведь ничего для этого не делаешь, – сказал Зак. Он нюхнул очередную порцию кокаина.

– Я ничего для этого не делаю, потому что не хочу. И не считаю нужным.

– Да ты вообще, наверное, ничего в голову не берешь, а, Джейни?

– Нет, – ответила она и, пожав плечами, добавила: – Даже если с сексом все замечательно, для меня это ничего не значит. Потому что все равно очередной парень надолго не задержится. Так почему же я не могу использовать против мужчин их же оружие? То есть использовать их. Ведь я феминистка, Зак. – После этих слов у Джейни отчего-то полегчало на душе.

– Ну вот, узнаю современную женщину, – сказал Зак и спросил: – А сколько тебе лет?

– Двадцать восемь, – ответила Джейни, как обычно приврав. Она так давно привыкла это делать из профессиональных соображений, что и сама верила своим словам.

– Ты выглядишь старше. – Зак рассмеялся. – Используешь мужчин, а сама-то ни на что не годишься. Думаешь, вот, мол, какие у меня революционные взгляды, а это вовсе не так. Сплошной инфантильный лепет.

– А твои-то взгляды чем отличаются?

– Если честно, то отличаются они весьма основательно, – сказал Зак. – Ведь я именно тот, кого у вас, янки, принято называть человеком, который сам себя сделал. Всего, что у меня есть, я добился собственными силами. – Зак закурил сигарету. – Но пока всего этого добивался, я заметил кое-что любопытное. Я утратил свои эмоции. Способность чувствовать. Это произошло из-за необходимости то и дело всех перетрахивать, чтобы добиваться того, что тебе кажется необходимым. – Он улыбнулся.

«Ну и зубы!» – подумала Джейни.

– Так что, как видишь, мы с тобой весьма похожи.

– У меня для этого свои причины, – бросила Джейни.

– Я и не сомневаюсь. Только они, наверное, весьма примитивные, – заметил Зак.

Джейни перегнулась через столик и отвесила ему пощечину. Зак перехватил ее запястье.

– Вот это хорошо, – сказал он. – Значит, улавливаешь мысль.

– Никакая я не примитивная, – прошипела Джейни.

– Да еще какая! – не уступал Зак. Он толкнул ее назад на диван. Она особенно и не сопротивлялась. – Деградация, – изрек Зак, дыша ей в лицо. Джейни чувствовала запах его дыхания. – Вот, собственно, и все, что осталось для таких, как мы. Деградация. Только так мы и можем что-то чувствовать.

– Ты чокнутый, – сказала Джейни.

– Идем наверх. Быстро! – скомандовал Зак. Он схватил ее за руку и помчался наверх, перескакивая через две ступеньки. Там он затащил ее в спальню. – Я ждал этой минуты всю неделю. – Зак скинул рубашку и брюки и остался в весьма несвежих трусиках-плавках, растянутых на ляжках. Он отвернулся и стащил с себя трусы. Задница у него была вся в прыщах. – А ну, врежь мне, мамочка! – заорал Зак.

– Я тебе не мамочка! – возмутилась Джейни.

– Ну, мам, отлупи меня! Прошу тебя!

Джейни совершенно растерялась и поэтому начала орать во весь голос. А пока орала, потихоньку, задом, продвигалась поближе к окну. Окно оказалось открытым. Через него она все так же, задним ходом, выбралась на балкон. Потом добежала до края балкона и, перемахнув через перила, спрыгнула на крышу. Кое-как доползла до края и оттуда соскочила вниз.

– У-иии! – возопила Джейни во весь голос.

Какое-то время она так и лежала на земле. Потом услышала звук шагов на лестнице, а в следующий миг с грохотом распахнулась парадная дверь. К ней шел Зак – все еще голый и с дымящейся сигаретой во рту.

– А ну вставай, глупая корова. Что, расшиблась?

– Да отвали ты! – бросила Джейни.

– Я буду признателен, если по возможности быстро и оперативно ты покинешь пределы моих владений, – сказал Зак. После чего вернулся в дом и нюхнул очередную порцию кокаина.

Джейни пулей ворвалась в дом. Пронеслась мимо Зака. Он на нее даже не взглянул. Она вбежала на кухню, чтобы позвонить по телефону.

– Умоляю, умоляю… только окажись дома, – все повторяла Джейни, и наконец: – Слава Богу! – И тут она разрыдалась: – Это я. Со мной произошло нечто ужасное. Я тут с этим английским парнем, и он совсем свихнулся. Я боюсь. Да, да, мне очень страшно, – всхлипнула Джейни, после чего назвала адрес. Потом вышла на террасу и стала ждать.

Минут двадцать спустя на Фервер-лейн показался ревущий «рейнджровер». Водитель и не думал сворачивать на подъездную дорожку, а рванул к дому прямиком через лужайку для крокета, снося по пути воротца для игры. «Ровер» затормозил перед входом в дом, и из машины выскочил Гарольд.

– Ваш экипаж подан, – сказал он, стоя у открытой дверцы автомобиля.

Зак выскочил из дома – вокруг бедер он успел обернуть полотенце.

– Ну ты и облажалась, – заявил он Джейни. – А ведь у тебя был шанс. Мы могли провести все лето вместе. Сама все испортила.

– Оставь ее в покое, – приказал Гарольд.

Не обращая внимания на Гарольда, Зак шел за Джейни, пока она ковыляла к машине.

– Катись к своим еврейским дружкам. С ними безопаснее.

Гарольд шагнул навстречу Заку.

– А ну послушай, засранец! Ты полегче… Здесь тебе Америка. И здесь так не разговаривают.

– Да неужели? – рассмеялся Зак и, затянувшись сигаретой, добавил: – Что захочу, то, черт возьми, и буду говорить.

– Когда мои адвокаты будут разбираться с тобой, ты годами не вылезешь из судов, – спокойно ответил Гарольд. Он сел в машину и захлопнул дверцу.

– Ну да, конечно, он меня засудит! – продолжал орать Зак. – Гребаные янки! Ни шагу не сделаете без своих адвокатов. – Он подтянул съехавшее полотенце и зашагал назад в дом.

Гарольд подал машину задним ходом прямо по лужайке.

– Боже праведный, Джейни, – только и смог выговорить он.

– Гарольд, – взмолилась Джейни, закрыв глаза руками, – давай обойдемся без твоих лекций. Хорошо? Я их сейчас ну никак не могу воспринимать.

– Я не собираюсь читать тебе лекцию, детка. Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Он, случайно, не…

– Нет, – ответила Джейни.

– И вообще, кто этот засранец?

– Зак Мэннерс. Английский продюсер, занимается звукозаписями.

– Хреновы бритты! – ругнулся Гарольд. – Почему бы им всем не отправиться в свою Англию, что им там не сидится? Ты не волнуйся, – сказал он, похлопав Джейни по руке. – Я уж позабочусь, чтобы у нас в Ист-Энде он стал персоной нон грата. Пусть не надеется, что сможет заказывать столики в наших клубах.

– Ты просто чудо, Гарольд. Самое настоящее чудо! – восхитилась Джейни.

– Я знаю, – сказал он.

– Я просто хотела хорошо провести лето, – говорила Джейни час спустя, лежа в постели в отдельной палате Саутхэмптонского госпиталя. – Ну как тогда, когда мне было шестнадцать лет.

– Тс-с, – успокоила ее медсестра. – Всем нам хотелось бы снова вернуться в свои шестнадцать лет. Считайте от ста до единицы и засыпайте.

Шестнадцать лет. Именно тем летом Джейни превратилась из дурнушки в красавицу. До тех пор она была единственной толстенькой девочкой-коротышкой с забавной мордашкой в семействе красавцев. Отец ее – врач в небольшом городке – был воплощением истинного американца с ростом в шесть футов два дюйма. Он хотел, чтобы Джейни стала медсестрой – так легче найти достойного мужа. Мать Джейни была француженкой и вообще являлась воплощением совершенства. Джейни была их средним ребенком – между братом и сестрой, которые также казались безупречными. Пока все семейство ело телятину с грибами со сметаной, мама Джейни подавала ей полкочана листьев салата «Айсберг».

– Если ты не похудеешь, то никогда не найдешь себе мужа. А тогда тебе придется работать. Нет ничего более отталкивающего, чем работающая женщина, – любила повторять ей мать.

– А я хочу быть ветеринаром, – говорила Джейни.

Каждое лето, которое они проводили в кантри-клубе, превращалось в сплошную пытку. Мать Джейни, худенькая, загорелая, в купальнике от Пуччи, постоянно поглощала чай со льдом и флиртовала со спасателями, а потом и с приятелями сына – те были от нее без ума. Брат и сестра Джейни – оба они входили в команду по плаванию – были чемпионами штата. Джейни со своим пухлым животиком и толстыми ляжками так и не могла определить, кто же она есть. В четырнадцать лет, когда у Джейни начались месячные, мать ей сказала:

– Джейни, ты должна быть очень осторожна с мальчиками. Мальчики любят попользоваться девочками с не очень привлекательной внешностью, потому что знают: такие девочки готовы – как бы это сказать? – на все. Только бы им уделили внимание.

Потом Джейни исполнилось шестнадцать. Она вытянулась на четыре дюйма. Когда она тем летом вошла в кантри-клуб, никто ее не узнал. Она завела привычку носить купальники матери от Пуччи. Утащила у нее губную помаду. Стала тайком курить сигареты за стеной клуба. Мальчишки толпились вокруг нее гурьбой. Однажды мать застукала ее, когда она целовалась с мальчиком под столом для пикника. Она отвесила Джейни пощечину. И тогда Джейни поняла, что она победила.

– Я тебе еще покажу, – пообещала Джейни. – Я еще и тебя переплюну.

– Нет, меня ты не переплюнешь, – ответила ей мать.

– Еще как переплюну, – сказала Джейни.

В следующую субботу, после того как Джейни спрыгнула с крыши у Зака, она появилась на Медиа-Бич в компании Рэдмона Ричардли. Нога у нее была в гипсе, и Рэдмон поддерживал ее, пока она ковыляла по песку. Он помог ей устроиться на пляжном полотенце, после чего отправился искупаться. Тут же к ней подбежала Эллисон и задыхаясь спросила:

– Так это правда?

– Ты о чем? – в свою очередь, поинтересовалась Джейни. Она откинулась на локти, чтобы самым выгодным образом продемонстрировать свое великолепное тело. – Это ты насчет меня и Рэдмона?

– Нет. Я насчет вчерашнего вечера.

– Только ни слова об этом Рэдмону. И ни в коем случае не вздумай упомянуть Зака, – сказала Джейни.

Прошлым вечером по пути в Хэмптон она и Рэдмон заехали в клуб «Двадцать семь». Там оказался и Зак. Он подошел к Рэдмону и сказал:

– Каждую минуту на свет появляется новая сосалка. Ведь это так у вас, у янки, называется?

В ответ Рэдмон заехал ему по физиономии. С тех пор Рэдмон всем только и говорил, что Зак влюбился в Джейни, но она ушла к нему, Рэдмону, и Зак от ревности совсем свихнулся.

Это немного не соответствовало истине, но Джейни вовсе не собиралась кого-либо в этом переубеждать.