"Первый всадник" - читать интересную книгу автора (Кейз Джон)ЭпилогОн и в самом деле чуть не истек кровью. Две пули пришлись в грудь — одна остановилась в пяти миллиметрах от позвоночника. Почти неделю Фрэнк пролежал в отделении интенсивной терапии Колумбийской пресвитерианской больницы, дышал кислородом через маску. После двух операций врачи наконец заявили, что он идет на поправку, и перевели в отдельную палату высшего класса. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что палата оказалась просторной, с большими окнами, удобно обставленной, даже с диваном. Он бы очень подошел Энни, если бы к нему пускали посетителей. Плохо, что без телефона. И странно — страховая компания не оплатила бы такой сервис даже под дулом пистолета, и в больнице это должны прекрасно знать. И вообще Дейли как-то не тянул на особо важное лицо. Разве что для Энни. И все же... Фрэнк спросил у врача, но тот сказал только: — Не волнуйтесь, все оплачено. — Ладно, — согласился Дейли, — а телефон мне полагается? — Пока еще нет, — с некоторым сомнением ответил врач. — А посетители? — Разумеется. Очень скоро, как только вы окрепнете. Когда Фрэнка держали на таком количестве болеутоляющих, что большую часть времени он вообще валялся в отключке, эта отговорка казалась логичной. Но примерно через пять дней он начал подозревать, что что-то не так. И уже совсем было собрался угнать инвалидную коляску, но врач открыл дверь и сказал: — К вам гости. Фрэнк улыбнулся и с трудом поднялся на подушке — швы все еще давали о себе знать. Улыбка померкла, когда в дверях вместо Энни появился полковник авиации с бэджем? «Фитч». — Тейлор Фитч, — представился он. — Здравствуйте, — нахмурился Фрэнк. Они пожали руки. — Что случилось? — Прежде чем мы поговорим, — начал полковник, вынимая из кейса лист бумаги, — я надеюсь, что вы кое-что подпишете. Обычная формальность. — Он протянул Фрэнку бумагу и вынул из кармана ручку. Фрэнк опустил глаза. Договор о неразглашении. — Спасибо, мне такого не надо, — сказал он и отдал договор. Полковник вздохнул: — Ну ладно, не важно. — Тем более, — ответил Фрэнк. — Я журналист, мне платят за то, что я пишу. Это хороший сюжет. — Еще бы, — кивнул Фитч, — чертовски хороший. Не поспоришь. Но вы его не опубликуете. — Мы знакомы? — прищурился на него Дейли. — Не думаю, — чуть улыбнулся Фитч. — Я видел ваше имя. — Возможно, обо мне часто пишут. — Нет, — покачал головой Фрэнк. — Не там. — Ну что ж, — перевел тему Фитч, — у вас нет выбора. Я... — Оно было на декларации. — Что? — Ваше имя. — Фрэнк подумал еще секунду, и его осенило. — Вспомнил! Вы летели из Хаммерфеста с Энни и Глисоном! — С кем? — Глисоном, Нилом Глисоном. — Не знаю такого. — Ну да, как же! — ответил Фрэнк, подавляя смех, который грозил обернуться мучительной болью в груди. — Вряд ли мы с вами можем похвастаться, что на самом деле его знаем. Впрочем, лично меня такое положение дел вполне устраивает. Но что бы вы ни говорили, вы летели с ним. Кстати, — он уставился на полковника, — я собирался вас рассмотреть и отвлекся. Вы и в самом деле полковник или просто так вырядились? — Я в запасе, — ухмыльнулся Фитч. — ЦРУ, да? — Хочу вам кое-что показать, — произнес полковник и вынул из кейса письмо. — Я загнул нужную страницу. Фрэнк посмотрел на первый лист: «Федеральный регистр». Страница тринадцать. — Я должен это прочитать? — Просмотрите. Под заголовком «Чрезвычайное положение» стояло письменное обращение президента к конгрессу. — Ну и что? — спросил Фрэнк. — Советую вам избегать лишних неприятностей. — Это еще как? — Сначала я хотел бы заверить вас, что мы вам очень благодарны. Это не просто слова. — Спасибо. — Чрезвычайное положение дает президенту, а следовательно, и мне значительную свободу действий. — Например? — Фактически мы вольны поступать, как пожелаем. Если вопрос касается Северной Кореи, то Конституция уже не действует. Если потребуется, мы можем конфисковать движимое и недвижимое имущество, послать войска за границу, установить военное положение, задержать человека на неопределенный срок, не предъявляя обвинения. Секунду он помолчал. — Вам нравится ваша палата? — Да, неплохая, — ответил Фрэнк. — Вот и прекрасно, — улыбнулся Фитч. — И это еще не все. При необходимости мы можем ограничивать перемещения через границу и даже устанавливать цензуру. — Кто «мы»? — Федеральное правительство. Фрэнк недоверчиво поднял бровь. — Сомневайтесь сколько угодно, но загляните в Конституцию. Она признает возможность чрезвычайного положения. Статья девятая параграф первый. Записать для вас? — Нет, — ответил Фрэнк, — спасибо. — Самое странное, что страна практически постоянно находится на чрезвычайном положении, причем не на одном. Ирак, Иран, Ангола, Ливия — их всегда предостаточно. Рузвельт однажды объявил чрезвычайное положение, которое продержалось сорок три года, с тридцать третьего по семьдесят шестой. И все в порядке — пока какой-нибудь недоумок вроде вас не вляпается куда не надо. Как вы себя чувствуете? — Неплохо. К чему все эти рассказы? — К тому: если вы попытаетесь это напечатать, вам же будет хуже. Поверить никто не поверит, а если и поверит, то публиковать точно не станет. — Вы что, редактор? — удивился Фрэнк. — Смешно, — не улыбаясь ответил Фитч. — Я понимаю, вы думаете, что нам вас не остановить... — Мамочки! — издевательски воскликнул Фрэнк. — Дайте угадаю, дяденька, сейчас вы меня убьете? Фитч, казалось, пришел в ужас: — Что вы говорите?! Вы же американский гражданин! — Ну и что тогда? — А то, что вы ничего не докажете. — Почему это? На пароме погибло много людей... — Какие-то психи хотели захватить паром, — пожал плечами Фитч. — Что дальше? — Я был ранен. Соланж... — В это время находился под арестом. Фрэнк недоверчиво поднял глаза. — Вы перепутали, с кем не бывает? — улыбнулся Фитч. — А вас вообще ранили в Гарлеме. — Он достал из кейса газетную вырезку. — Напечатано неделю назад. Вам, наверное, будет интересно. РЕПОРТЕР «ВАШИНГТОН ПОСТ» РАНЕН В НЬЮ-ЙОРКЕ 23 мая (Нью-Йорк) — вчера вечером репортер «Вашингтон пост» Фрэнк Дейли был ранен во время вооруженного ограбления. Полиция утверждает, что подозреваемых по делу пока нет. — Удивительно, — покачал головой Дейли. — Такая у нас работа, — кротко улыбнулся Фитч и снова посерьезнел. — Видите ли, с нашей точки зрения, Северная Корея — психопатическое государство. Им ничего не стоит уничтожить Японию сибирской язвой или оспой, достаточно метеорологических зондов или попросту тех корейцев, которые временно работают в Токио. У нас и без того пара батальонов стоит под демилитаризованной зоной. Не стоит махать перед ними красной тряпкой, понятно? — Понятно, — кивнул Фрэнк. — У вас нет ни образца вируса, ни свидетелей. Поэтому, если вы начнете бегать и болтать про мертвых норвежцев и «испанку», толку не будет. Если только мы не захотим употребить вас в своих целях. Конечно, мы это можем. — Есть Энни. — Ну и что? — Она свидетель. — Действительно! — Фитч шлепнул себя по лбу. — Она все видела, да? Значит, статью можно забросить в Интернет или опубликовать за границей! Как я не подумал! Но она подписала договор о неразглашении. Так что ничего у вас не выйдет. Потому что, — он опустился на край кровати, — если вы ее упомянете, придет Глисон, и только вы ее и видели. Легка на помине! Взбешенная Энни ворвалась через пару секунд после того, как Фитч ушел. — Я тут столько дожидаюсь, а этого надутого генерала пустили первым! — Не генерала, а полковника. — Когда я с ним познакомилась, он был просто агентом ЦРУ! — Знаю, вы вместе летели из Хаммерфеста. Тем же вечером в палату принесли телефон, а Энни принесла газету: "АРЕСТОВАННЫЕ СОПРОТИВЛЯЮТСЯ ВЫДАЧЕ 7 июня (Гавана). Восемь членов американского культа «Храм Света», две недели назад прилетевшие на Кубу, не признают обвинений в захвате заложников и множественном убийстве во время захвата парома на Стейтен-Айленд в прошлом месяце и заявляют, что требования США по их выдаче незаконны. В интервью агентству Франс Пресс представитель арестованных Белинда Баррон утверждает, что они прилетели на Кубу, спасаясь от «религиозных гонений». — То, что случилось на пароме, — говорит Баррон, — произошло исключительно по вине полиции и ФБР. Мы всего лишь хотели устроить обыкновенную мирную демонстрацию против загрязнения воды, а полиция превратила ее в мясорубку..." Еще несколько недель Фрэнк каждое утро ходил на процедуры, чтобы восстановить поврежденный позвоночник. Оставшееся время он листал газеты в поисках отголосков случившегося. "США И КНДР ПОДПИСАЛИ ДОГОВОР В КНДР направлены инспекция и гуманитарная помощь. 2 июля (Пхеньян). Наконец, после месяца переговоров, представители США и КНДР объявили, что стороны пришли к соглашению. В КНДР поступит гуманитарная помощь и прибудет группа инспекторов по бактериологическому вооружению. Джордж Каралекис, назначенный главой первой инспекционной группы, которая вскоре прилетит в столицу Северной Кореи, утверждает, что его группа отправится на поиски лабораторий по исследованию бактериологического оружия в районе горного хребта Масиннён. — Поступила неподтвержденная информация, что Северная Корея разрабатывает бактериологическое оружие, — говорит Каралекис. — Разумеется, нас это обеспокоило..." Вторая статья вышла, когда Фрэнка уже выписали, — на третьей странице «Таймс», с фотографией женщины, которая на пароме была за рулем «Ю-хола»: "ТРИ ЧЛЕНА КУЛЬТА И ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ ОБВИНЯЮТСЯ В УБИЙСТВЕ СЕМЕЙНОЙ ПАРЫ 20 июля (Олбани). Три члена культа и частный детектив сегодня днем предстали перед судом. Они бесстрастно слушали прокурора, который поведал поистине чудовищную историю. Чрезмерно эмоциональная свидетельница Сюзанна Демьянюк двадцати трех лет рассказала, что в прошлом году они убили Гарольда и Марту Бергманов и расчленили их трупы, действуя по приказу. — Люк нам приказал, — заявила Демьянюк. Когда ее попросили объяснить, кто такой «Люк», она в слезах указала пальцем на предводителя «Храма Света» Люка Соланжа. — Это он, в ортопедическом ошейнике! Адвокаты подсудимых расценили показания Демьянюк как «бред психически нестабильной личности, которая из пальца высасывает обвинения». Это замечание, видимо, относится к недавним показаниям Демьянюк; та призналась в убийстве с помощью микроволновой камеры сотрудника джорджтаунского университета Бенджамина Стерна двадцати восьми лет. Стерн, критиковавший «Храм» в собственной газете «Отсчет Армагеддона», пропал без вести в апреле. Касательно дела Бергманов Демьянюк показала, что их захватили дома, в Райнбеке, и убили в грузовике «Ю-хол». Незадолго до гибели Бергманы обратились в суд с требованием эксгумировать останки их сына Леонарда, также приверженца «Храма Света», который утонул в море. Помимо Люка Соланжа, перед судом предстали Мартин Крамер сорока четырех лет, уроженец Покипси, Томас Рекмайер двадцати шести лет и Вон Эйбелярд двадцати пяти лет. Четвертый член культа, фигурирующий в деле, Этьен Мусси — «француз» — двадцати девяти лет, предположительно скрывается на Кубе. Все обвиняемые, кроме Крамера, жители Лейк-Плэсида". В тот месяц статей больше не было, если не считать одной в «Посте»: ДЕЙЛИ И АДЭР ГОТОВЯТСЯ К СВАДЬБЕ Но к тому моменту Фрэнк уже написал двести страниц книги. — О чем она? — спросила Энни, положив ему голову на плечо. — Я же рассказывал. Это роман. Триллер. — Но о чем? — Про одного журналиста, — сказал Фрэнк, напечатал еще несколько слов и отвернулся от экрана. — Одного невероятно красивого журналиста. — Да ну? — с сомнением протянула она. — И одну девушку. — А она какая? — Высокая. — Просто «высокая»?! — Нет, еще она умница и красавица. — И что у них случилось? — Понимаешь, она плывет на ледоколе, на исследовательском. А журналист застрял в России, в дешевой гостинице... |
||
|