"Первый всадник" - читать интересную книгу автора (Кейз Джон)

Глава 29

Фрэнк сидел в главном зале особняка и дожидался, пока Энни проснется — ей дали снотворное. Хотелось работать, но на чем? Кто он, в конце концов, Виктор Гюго? Как работать без компьютера или печатной машинки? Будь хоть телефон, статью можно было бы надиктовать. Телефон в зале был отключен, а в коридор не пускали. За дверью сидел солдат с «узи» и следил, чтобы без разрешения Глисона никто не входил и не выходил.

— Я тут вас защищаю, — буркнул он, когда понял, что просто так Фрэнк не отвяжется. — Ясно?

— Нет, — ответил Дейли. — Ни хрена мне не ясно. И не нужна мне никакая защита. Мне нужен ноутбук.

Ноутбука ему, разумеется, не дали. Глисон не хотел публикации статьи, тем более пока Соланж на свободе. Фрэнку оставалось мерить зал шагами и смотреть в окна.

Там развернулась зловещая сюрреалистическая картина — Босх, наверное, назвал бы ее «Поверженный рай». На лугу медленно крутил лопастями вертолет, вокруг сновали солдаты в противогазах. По лабораториям расхаживали морские пехотинцы в защитных костюмах — точь-в-точь реклама «Интел», агенты ФБР грузили компьютеры и картотеки в большой армейский грузовик. В остальном, казалось, штаб был заброшен — сектантов согнали в общежитие дожидаться допроса.

Глазеть надоело, и Фрэнк уселся за рабочий стол Соланжа с девятнадцатидюймовым монитором, провода от которого тянулись под стол, в никуда.

Потому что системного блока не было.

Жаль, вот бы порыться в его файлах. Вдруг завалялось что-то еще? Блокнот, дискетка, календарик с пометками...

Фрэнк принялся открывать ящики стола — пусто. Пара ручек, несколько карандашей, скрепок, чистый блокнот, пачка бумаги для лазерного принтера. Карта Нью-Йорка, ножницы, коробочка кнопок.

Он развернул карту. Ничего, никаких пометок. Просто карта. Вздохнув, Фрэнк откинулся на спинку и закрыл глаза.

Потом внезапно подпрыгнул, сбросил карту со стола, схватил бумагу и начал писать. В конце концов, чем он хуже Виктора Гюго?

Минут пятнадцать спустя он посмотрел на написанное — варианты первого абзаца. Нет, все-таки Виктор Гюго — это недосягаемо. Скомкав лист, Фрэнк бросил его в корзину для бумаг.

Стоп. Корзина.

Неужели в ФБР работают такие идиоты? Разве они могли забыть про корзину для бумаг?

Очевидно, да.

Фрэнк вытряхнул ее содержимое прямо на стол. Распечатка «еженедельной статистики заболеваемости и смертности» за прошлую неделю. Записки с надписями вроде «Позвонить Никки — втор, интерв.» и «Взять у Белинды список новичков». Бутылка из-под минералки, пакетик из-под лакричных тянучек и клочки разорванной фотографии.

На фотографии был маленький дом. Вернее, строительная времянка. Или что-то очень на нее похожее. Ничем не примечательный район — такой, наверное, можно найти в тысяче крупных городов. Тем более трудно понять, при чем тут Соланж.

Он все еще гадал над фотографией, когда появился агент ФБР с большим пакетом куриных сандвичей и банок «маунтин-дью».

— Если вы дадите показания, то дело двинется.

— То есть мы сможем уйти?

— Решать Нилу, — развел руками агент, — но, полагаю, без показаний не обойдется.

Фрэнк разбудил Энни — день уже клонился к закату, — и они рассказали все, что знали. Или почти все. Когда Фрэнк упомянул организацию «Сорен», агент внезапно убрал ручку, вздохнул и заявил, что сейчас вернется.

Они прождали еще два часа. Наконец появилась грузная, роскошно одетая женщина с элегантным кейсом.

— Жанин Вассерман, — проскрипела она, пожав Фрэнку и Энни руки. — Я следователь ФБР.

— Очень рады за вас, — ответил Фрэнк, — но мы ждали Глисона. Мы хотим убраться отсюда.

— Скоро мы все отсюда уедем. Расскажите-ка мне про t корейцев. — Она с улыбкой уселась на обитый зеленой кожей мягкий стул. — Можете быть уверены, ваша информация послужит благому делу.

Энни с Фрэнком переглянулись. Наконец Фрэнк сказал:

— Мы знаем не так уж много. Кажется, северные корейцы финансировали Соланжа.

— Откуда такие сведения?

— Из таможенного отчета о том, как деньги корейцев переправляли через Японию...

— Да? — перебила Вассерман. — Интересно. У вас есть этот отчет?

— Нет.

— То есть у вас его нет? — нахмурилась она.

— У нас его нет, — подтвердила Энни.

— Но вы его видели?

Фрэнк покачал головой.

— Тогда откуда у вас эти сведения? — дернула бровью Вассерман. — Не понимаю.

— Нам рассказали.

— Понятно, земля слухом полнится.

— Да.

— Что ж, иногда слухи оборачиваются правдой. Это зависит от источника. Кто вам рассказал?

— Боюсь, наш источник уже мертв, — покачал головой Фрэнк. — Некий Бенджамин Стерн. Соланж убил его.

— Ясно, — вздохнула Вассерман. — И все равно не понимаю. Зачем корейцам финансировать Соланжа? У них и без того мало денег.

— Вам нужно мое мнение?

— Хм.

— По-моему, у них схожие интересы.

— Какие? — нахмурилась Вассерман. — Что у них может быть общего?

— Вы хотите услышать ответ? — вмешалась Энни, когда Фрэнк задумался. — Или вы хотите выяснить, как много мы знаем?

— О! Хороший вопрос!

— У вас есть удостоверение? — снова спросила Энни.

— Нет, — ответила Вассерман с легким сожалением, — боюсь, что нет.

Фрэнк раздраженно фыркнул.

— Послушайте, — сказала она, — давайте договоримся. Если вы хотите сегодня отсюда выбраться, то лучше отвечайте на вопросы.

— Если мы хотим выбраться? — переспросил Фрэнк. — Да кто вы такая?! И что это значит, мы арестованы?

— Нет, — ответила Вассерман, осторожно подбирая слова. — Насколько я понимаю, вы не совсем арестованы. Точнее назвать это «превентивным задержанием».

— "Превентивным задержанием"?! — воскликнула Энни.

— И что это значит? — спросил Фрэнк.

— В стране объявлено чрезвычайное положение, — ответила Вассерман, оправляя складки на юбке. — Сегодня, в три семнадцать утра.

— А нас-то почему задержали? — возмущенно воскликнул Фрэнк.

— Спросите у Нила. Он здесь главный.

— Мы же ничего плохого не сделали! — со слезами на глазах проговорила Энни.

— Нил, разумеется, все уладит. Все-таки у нас мало времени, и я буду вам очень обязана, если мы вернемся к теме, хорошо?

Энни вздохнула.

— Вы упомянули схожие интересы.

— Да, — кивнул Фрэнк. — Вот что я думаю: и корейцам, и Соланжу на руку, если США развалятся.

— Допустим.

— Соланж в силах этому поспособствовать, к тому же он ненормальный!

— Ну и что? — удивилась Вассерман.

— Все они ненормальные. Что бы ни случилось, что бы они ни сделали, это происходит без повода. Слово «культ» лишает любое событие политического значения.

— Почему?

— Потому что культ — сборище психов-одиночек, — ответил Фрэнк. — Так считают люди. А раз они психи, то их поведение нерационально. И у их действий не бывает причин. Значит, расследовать их действия бессмысленно.

Вассерман кивнула и задумалась.

— Допустим, вы правы. Но зачем Северной Корее убивать как минимум половину населения другой страны?

— Потому что из-за этого развалится государство. Нам останется только хоронить мертвых. Или сжигать. Если и не развалится, то государству будет уже не до войны где-нибудь в Азии.

— Какой войны?

— Например, войны Северной и Южной Кореи.

— И об этом вы собираетесь написать?

— Не знаю, — почесал подбородок Фрэнк, — возможно.

— Не стоит, — покачала головой Вассерман. — У вас нет доказательств.

— Да, пока нет, — согласился Фрэнк.

— К тому же это не имеет значения, — добавила она, поднявшись на ноги.

— Как не имеет?! — воскликнула Энни.

— Потому что Соланж ненормальный, вы правы. Подумайте сами: если у Соланжа все получится, то возлагать на него вину будет некому.

— Ладно, а если его поймают?

— Упрячут в психушку. Допустим, удастся проследить источник финансирования — кстати, очень трудная задача, — что это докажет? Что деньги из Северной Кореи? Нет. Они от корейцев, работающих в Японии. Может, у Соланжа миллион корейских последователей? Может, они тоже психи?

— К чему вы ведете?

— К тому, — пожала плечами Вассерман, — что вам надо быть осторожнее. Вы рискуете своей репутацией. Вам ведь не очень хочется прослыть параноиком?

Не дожидаясь ответа, она ушла.

Вскоре появился Глисон и предложил лететь с ним в Нью-Йорк.

— У нас есть выбор? — спросил Фрэнк.

— Разумеется. Если хотите, можете остаться здесь. Неподалеку есть мотель, я могу поставить кого-нибудь у двери. По-моему, вас это не устроит. В Нью-Йорке вы будете при мне, да к тому же в гуще событий. Вам ведь этого хочется?

Двигатель ревел, перелет все не кончался.

Устаревшая станция береговой охраны закрылась около года назад. Крошечный Губернаторский остров расположился в заливе Аппер-Бей, где сливаются Гудзон и Ист-ривер. Полтора километра от Манхэттена — а какой контраст по сравнению с перенаселенным стеклянно-неоновым городом! Здесь поселились лишь обшитые доской семейные гостиницы, чайки да соленые ветры.

Фрэнк и Энни провели ночь без охраны в одном из пансионов, почти у самой пристани. Телефона не было, зато вид — закачаешься: статуя Свободы, Бруклинский мост, между ними Манхэттен.

Наутро они вместе с Глисоном поднялись на борт корабля береговой охраны с установленным на корме крупнокалиберным пулеметом.

— Нам известно, что он хочет сделать, — сказал Глисон, рассматривая в мощный бинокль вереницу кораблей, заходивших в порт. — С другой стороны, он прекрасно знает, что нам это известно. — Он передал бинокль Энни, потер глаза и зевнул.

Корабельным флагом играл легкий ветерок, в остальном день идеально подходил для «инцидента» — было тепло, влажно и облачно.

— Все равно сделает, — сказал Фрэнк. — У него мания величия. Такие наполеоны не славятся гибкостью мышления.

— Согласен, — кивнул Глисон. — Он непременно попытается. Хотя бы для того, чтобы доказать миру, что он на это способен.

— Вдруг он воспользуется запасным вариантом? — неуверенно спросила Энни.

— Каким? — недоуменно поднял брови Глисон.

— Не знаю, — покачала головой она. — Но у него наверняка такой есть. Тесты он проводил с одним и тем же штаммом.

— Ну и что?

— Значит, он тестировал методы заражения, а не сам вирус.

На мгновение Глисон, казалось, занервничал, однако быстро взял себя в руки.

— Мы все равно его опережаем. В пятидесятых мы проводили свои тесты, и результаты теперь заведомо известны. Максимальная площадь заражения достигается с помощью лодки, самолета или метро.

— И вы все перекрыли? — спросил Фрэнк.

— Да.

Фрэнк только хмыкнул.

— С нами сотрудничает Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям. Мы закрыли небо над Нью-Йорком и Вашингтоном для частных самолетов. И реки — Гудзон, Ист-ривер и Потомак свободны от частных судов.

— А как же большие корабли? — спросила Энни, кивнув в сторону порта.

— Их пускают в порт только после тщательного обыска и уже с нашими людьми на борту.

— А метро? — напомнил Фрэнк.

— На каждом поезде наши агенты.

— Вдруг они решат воспользоваться машиной? — сказала Энни. — Или грузовиком. Вирус в микрокапсулах можно поместить в бензин и выпустить в выхлопную трубу. Катайся себе вокруг — никто ничего не заметит.

Глисон задумался.

— Господи, Энни! — воскликнул Фрэнк. — Ты опасный человек!

— Нет, не выйдет, — заявил Глисон. — Недостаточная степень проникновения. Нужна лодка или самолет. На худой конец — метро.

— А водопровод? — спросил Фрэнк.

— Водопровод — это сказки. Даже если выпить такой воды, заражение невозможно. Грипп распространяется воздушно-капельным путем.

— Я все еще не понимаю, — сказал Фрэнк, — как вы собираетесь все провернуть незаметно? Те же пилоты...

— Да, они, разумеется, заметят. Но в газетах не будет ни слова.

— Почему?

— Потому что все средства информации сегодня утром получили соответствующие указания.

— У нас появилась цензура?

Глисон брезгливо поморщился.

— Не больше, чем во время «Бури в пустыне». И то временно и лишь на одну тему. Отчетам о футбольных матчах можете смело верить.

Фрэнк нахмурился, и Глисон решил пояснить:

— Послушайте, мы живем в двадцатом веке. Это значит, людей слишком много. Если кто-нибудь крикнет «пожар», то...

— А если и правда пожар?

— Мы его потушим.

— Ладно, тушите, — нетерпеливо согласился Фрэнк. — Нас-то зачем здесь держать? Если я не могу напечатать статью, то...

— Все не так просто, — отрезал Глисон.

— Почему?

— Из-за Интернета, — грустно объяснила Энни.

Глисон кивнул:

— Да, Интернет — большая проблема.

— И долго нам тут сидеть? — спросил Фрэнк.

— Спросите Соланжа, — пожал плечами Глисон.