"Восстание" - читать интересную книгу автора (Кейт Уильям)

Глава 9

По прямой от Новой Америки до Эриду 36,11 световых лет, и даже без остановок по пути на перелёт уходит более месяца. Катя и ее товарищи, бывшие Торхаммеры, а так же Синклер со своим штабом летели как обычные пассажиры, снабжённые фальшивыми идентификационными данными, внесёнными в их ОЗУ с помощью подпольщиков из организации Новых Конституционалистов на Новой Америке. Корабль был грузовой, хотя для пассажиров удалось создать условия относительного комфорта. Несмотря на название «Сайко Мару», капитан и все члены экипажа принадлежали к «Сети».

Однако Синклер уже ввёл новый термин – Конфедерация. Комитет лидеров повстанцев Новой Америки, рассказал он, поручил ему составить проект документа, весьма схожего с Декларацией Независимости, которая 766 лет назад явила изумлённому миру новое суверенное государство – Соединенные Штаты Америки. Требовалось название, что-то менее громоздкое, чем Новые Конституционалисты, и не столь очевидное, как Восстание, что дало бы понятие об основных чертах будущего устройства мира на принципах действительного самоуправления, с чем соглашались все участники движения.

– Когда-то, – объяснял Синклер присутствующим, собравшимся в комнате отдыха однажды вечером, – в прежних США была такая политическая партия – либертарианцы. Их философию можно свести к двум основным положениям: чем слабее власть, тем лучше, и то, что аморально для личности или организации должно быть аморальным для государства.

– Очень похоже на ваших Новых Конституционалистов, генерал, – сказал Бондевик.

– Да, Торольф, многое в нашей платформе основано на идеях либертарианцев. Скорее это просто совпадение, так я думаю, ведь сейчас мало кто знает о них. Но если семь веков прошедшего капиталистического развития и научили нас чему-либо, то это тому, что, чем сильнее правительство, тем больше шансов, что оно злоупотребит властью. Люди не свободны, когда государство за их счет финансирует программы, в которых эти люди ничего не понимают, на осуществление которых не могут повлиять, или же они им просто не нужны. Люди не свободны, когда государство, управляющее ими, слишком велико, чтобы удовлетворять их потребности, или когда невозможно избавиться от вмешательства этого государства в личную жизнь граждан.

Кате вспомнился её разговор с Дэвом на приеме у Кодамы. Она поёжилась. Ничего не случилось, но Служба Безопасности вполне могла забрать её в ту ночь для допроса, если их случайно подслушали. При современной технологии, когда ИИ могут расслышать шёпот на расстоянии 30 метров, когда оптические сканеры размером с ноготь и ВИР-коммуникаторы, подключенные к компьютерной системе, обеспечивают все возможности для подглядывания и подслушивания, государство располагает таким контролем над личностью, равного которому не было в истории человечества.

– Так что же случилось с либертарианцами, генерал? – спросил Бондевик.

– Чтобы люди несли ответственность за свои поступки, требуется кое-что ещё. В принципе всё звучит очень хорошо и разумно, но на деле жизнь проще, когда можно переложить свой провал, свою неудачу на родителей, бедность или на общество. Либертарианцев ругали, поносили, над ними насмехались, даже обвиняли в антигосударственной деятельности и подстрекательствах к мятежу только потому, что они предлагали людям думать только самим за себя. В то время – конец XX – начало XXI века – в Америке явно проявилась тенденция к установлению более сильного правления, хотя бывшие социалистические сверхгосударства уже разваливались на части. Конечно, и сами США рухнули вскоре после своих соперников. Государственное микрорегулирование экономики, – он покачал головой, – когда обычный смертный с трудом сводит свой собственный кредитный баланс, даже при наличии ОЗУ-имплантантов и отслеживании транзакций ИИ, трудно ожидать, что какой-то комитет или бюрократ сделает это лучше. Вот тогда-то вперед выступила Великая Япония и подобрала кусочки.

В общем, то, что мы предлагаем мирам Шикидзу, желающим стряхнуть с себя иго Гегемонии, это не создание еще одного межзвёздного супергосударства, а нечто другое – свободный альянс. Конфедерация равных, а не централизованное федеральное государство. Нечто подобное тому, что имели в виду создатели первой Декларации Независимости.

– А мы-то хоть взглянем на ту декларацию, что вы пишете? – поинтересовался Хаган.

Синклер улыбнулся.

– Пока ещё нет. Проект готов и уже одобрен, но я еще дорабатываю его. Может быть, попозже.

«Сайко Мару» прибыл на Вавилон-Орбитальный через неделю после событий в Винчестере, и все только и говорили о восстании. Несмотря на военное положение, во всех крупных городах продолжались демонстрации. Запрещалось собираться более чем по трое, но, казалось, чтобы добиться этого, нужно было выстроить шеренгу уорстрайдеров и открыть огонь. Люди собирались по двое или трое на центральной площади или в парке, тройки смешивались… росли…

А потом площадь заполнялась толпами народа, часто в них насчитывалось несколько тысяч человек. Разумеется, для «Сети» открывались прекрасные возможности. Граждане обменивались информацией, когда брались за руки, чтобы продемонстрировать свою солидарность. Это стало чем-то вроде приветственной церемонии. Письма или заметки лидеров «Сети», списки арестованных правительством, сообщения о повстанческой активности, не пропущенные цензурой, организационные директивы, рассказы о случаях правительственной некомпетентности, применении силы, глупости, копии правительственных документов, добытых хакерами из секретных файлов, донесения тайных агентов «Сети», официально работающих в учреждениях Гегемонии.

– Свобода информации, – заметил Синклер, – всегда была краеугольным камнем свободы личности.

Чтобы связаться с эридуанской «Сетью», Синклер воспользовался своим коммусом, после чего вся компания погрузилась на «шаттл» для спуска в Библ.

Узнать его, лидера повстанческого движения, было просто невозможно: применение специально запрограммированной нанооболочки полностью изменило внешность. Оставалось только подстричь бородку и перекрасить её в каштановый цвет, так как, по уверениям самого Синклера, никакая маскировка не скроет слабый подбородок, но вот инфильтрация субмикроскопических элементов в кожу лица привела к тому, что впалые щеки раздулись, изменился цвет глаз, выше стал лоб, на носу образовалась горбинка – так что на вид генерал поправился килограммов на пятнадцать. В условиях гравитации он стал прихрамывать, и Катя предположила, что причина проста – положил что-то в обувь. В деталях изменения во внешности почти не замечались, но общий эффект оказался поразительным. В защитном костюме, создающем иллюзию массивности, Синклер вполне мог сойти за грибника и был практически неузнаваем.

Стоя вместе со всеми на эскалаторе, уносящем их от вокзального комплекса в центр Библа, Катя смотрела на город. Его купола занимали целое плато, резко обрывающееся к узкой, утыканной скалами, прибрежной полосе. В городе жило около 30 тысяч человек, большинство обслуживало небесный лифт, монорельсовую систему или трудилось в местной компании «Дальстрем», снабжавшей несколько крупных японских фармацевтических фирм дарами местной флоры. Второй город, поменьше, Галфпорт, растянулся по берегу у подножия плато, ниже Библа на несколько сотен метров. Сообщение между городами осуществлялось, главным образом, посредством фуникулёров.

Сверху открывался чудесный вид, и Катя, повернувшись на восток, видела Море Утреннего Грома и сверкающие опорные столбы, суда на воздушной подушке и какие-то незнакомые ей летательные аппараты. Совсем рядом, внизу, монорельсовая дорога змейкой вилась через золотисто-багровые джунгли в направлении с севера на юг, ведь главные города Эриду лежали в более умеренных зонах, поближе к полюсам. Дэв, она знала это почти наверняка, находился в Винчестере, примерно в 85 сотнях километров к югу от Библа.

У входа в основной купол их встретил высокий, светловолосый и стройный мужчина в военной форме, назвавший себя лейтенантом Винсом Крейтоном. На левом плече – нашивка с бело-голубой эмблемой, лошадиная голова и молния, под ними цифра три. Катя тут же узнала эмблему – 3-й полк Механизированной Разведки, одно из гегемонийских подразделений, размещенных на Эриду. Синклер обнял лейтенанта как старого знакомого.

– Не бойтесь, – повернулся он к остальным, – Винс на нашей стороне, хотя и продолжает служить, верно?

– Готов расстаться со службой в любое время, – усмехнулся военный. По эмблеме на петлице Катя поняла, что он – страйдер. – Только скажите, где припарковаться.

– С оборудованием у нас пока еще проблемы, – вздохнув, объяснил Синклер. – Не так-то легко найти надёжные помещения, где можно поставить, например, боевые машины, чинить их. Это одна из главных трудностей.

– Тут у нас есть кое-что новенькое, генерал, – сказал Крейтон и принялся что-то живо рассказывать гостю, ведя его к скиммеру.

Тайная база повстанцев в Библе – точнее, под Библом – была полнейшим сюрпризом для прибывших. Два главных городских купола стояли рядом, один окружал основания небесного лифта с технической станцией, парковочным модулем «шаттлов» и разгрузочными системами, второй – сам Библ, был в километр шириной и примыкал непосредственно к первому. Третий город лежал ниже первых двух, под десятиметровой толщей скалы.

Небесные лифты – это не просто башни, поднимающиеся с поверхности планеты. Это свисающие вниз мосты, поддерживаемые в синхроорбитальном положении и размещённые так, чтобы всегда находиться в одной и той же точке. Однако по инженерным соображениям они крепятся на поверхности своеобразными якорями, обычно опорами, глубоко вогнанными в подходящую для этого гору.

Первая колония на Эриду действительно обосновалась под поверхностью, как часть такого якоря на время строительства. Рабочие, применив горные нанокомбайны, прорыли туннели, расходящиеся во все стороны от основания лифта, запечатали и герметизировали их, а потом использовали под жилье, пока наверху шёл ПРОГ, создавались купола, подводились коммуникации. Позднее туннели и выработки превратились в склады для хранения оборудования, а иногда использовались как резервуары при поддержании климатического и температурного режима города. И хотя некоторая их часть до сих пор применялась в этом качестве, «Сеть» освоила несколько десятков, превратив их буквально в подполье для повстанцев.

Попасть на более низкий уровень можно было через несколько дюжин эскалаторов, ведущих к городским подуровням из любого купола. Катя и её спутники прошли по трапу и оказались в помещении, бывшем, по всей видимости, пустующим складом. В районе главного купола таких складов насчитывалось около полусотни. По лесенке, хитроумно скрытой под бутафорской клетью, они спустились в длинный, хорошо освещенный коридор.

Другие тайные ходы, объяснил Крейтон, шли под всем городом и даже пролегали в тверди скал, доходя до доков Галфпорта у подножия плато. Туннели были тесными, но сухими и хорошо вентилировались. Стены укреплены трюфиленовыми щитами и дюритом, сверхплотным материалом, полученным из скального грунта. Проходя по коридорам, Катя заметила немало жилых помещений и встретила много женщин и детей. Крейтон шёл прямо перед Катей, из-за высокого роста ему то и дело приходилось наклоняться, когда они подходили ко входу в новый коридор.

– У нас здесь трое тоже из Новой Америки, – сказала она наконец.

– Всегда приятно встретить соотечественника, ньюами, – откликнулся Крейтон, и то, как легко он употребил сленг, характерный для южной части Новой Америки, порадовало ее. Сколько прошло с тех пор, как она слышала этот говор!

– Откуда вы, лейтенант?

– Из Фарадея, – он назвал крупный город в южном полушарии. – Не был там вечность.

– У вас в 3-ем полку все из Новой Америки? – спросила Катя.

Крейтон на ходу обернулся и улыбнулся ей.

– Вряд ли. Думаю, сейчас половина на половину, старики, те – да, оттуда, а новобранцы – местные.

Обычная практика для Гегемонии: размещать гвардейские части на других мирах Шикидзу, а не оставлять их дома, где люди выросли. Такое подразделение, расквартированное в чужой стране, среди незнакомых людей, меньше поддавалось мятежным настроениям, ведь на войне, а тем более в условиях революции, семья и дом – факторы огромной значимости. Так что, если военные не слишком сближаются с защищаемым ими населением, то это только к лучшему. По крайней мере, так представлялось в теории, но теория не приняла во внимание тот факт, что гвардейские подразделения и на новом месте продолжали пополняться. Ничего не поделаешь, ветераны уходили в отставку, переходили на другие миры, погибали, а вместо них в строй становились зелёные новички, в основном, парни из тех городов и селений, где расквартировывалась данная часть. Такие, как Дэвис Камерон, землянин, долетевший до Локи, чтобы записаться в Гвардию, скорее представляли исключение, чем правило.

Странное, сверхъестественное чувство овладело Катей, когда она вспомнила о своём, растаявшем в боях батальоне. Как же мало их осталось, Торхаммеров, поступивших на службу, как и она, еще в Новой Америке. Как много из тех, кого знала ещё на родине, погибли. Рауль Гутиэрес, Мич Доусон, Крис Кингфилд – все эти ребята были с ней с самого начала и все остались там, на Локи, пали в битве с ксенофобами. Как ей не хватало их. Иногда, когда Катя подключалась к страйдеру, она всё ещё чувствовала их присутствие, как будто то единство в бою не ушло, как будто электронные призраки осели в её ОЗУ. В кошмарах ей являлись Доусон и Кингфилд, они умерли, находясь в одной с ней машине. Катя обращалась к врачам, «чистила» ОЗУ, но ничего не помогало.

– Так что случилось? – спросила она. Воспоминания расстроили её, и вопрос прозвучал резко. – Всё подразделение дезертировало? Или только вы?

– О, я не дезертировал, мэм. Ещё нет. Некоторые ребята так и сделали, но я всё ещё несу вахту на базе к югу отсюда. Нимрод. Слышали? – Он усмехнулся. – Я, можно сказать, повстанец в свободное время.

– И чем вы занимаетесь?

– Ну, боевая подготовка. Обслуживание страйдера. А в основном, мы помогаем людям выбраться отсюда. Видели тех, в коридорах? В последнее время правительство здорово прижало нарушителей… людей, которым не нравится то, что делает Гегемония и которым хватило смелости, а может глупости, открыто сказать об этом.

– Диссиденты, – сказал Хаган.

– Свободные люди, – поправил его Синклер, – просто они хотят жить так.

– Генерал, я всё-таки никак не могу сложить целостную картину, – обратилась к нему Катя. Они подошли к двери, ведущей в следующую выработку, и Крейтон, пригнувшись, пропустил всех вперёд. – Я, конечно, слышала о существовании повстанческого подполья, но никогда не знала деталей! Чем вы здесь занимаетесь, вообще? Делаете бомбы?

Они вошли в большую, хорошо освещённую комнату с круглым столом, придающем ей сходство скорее с центром планирования ВОКОГа, чем с убежищем в подземном городе.

Синклер улыбнулся.

– По вполне очевидным причинам мы не афишируем своё присутствие. Однако нам удается кое-что делать. Я рад вам сообщить, что в нашем распоряжении есть, как мы его с гордостью называем, «эскалатор свободы». Несколько веков назад нечто подобное называлось «подпольной железной дорогой».

– Железная дорога? – недоуменно спросил Руди. – Это что-то вроде монорельсовой?

– Нечто вроде, мы используем старую технологию. Наша задача помочь выбраться людям из-под каблука властей, – продолжал Синклер, – мы позволяем им прятаться вот в таких местах или же тайком переправляем туда, где они не привлекут внимания. Некоторых даже отсылаем с планеты. А большую часть переселяем в города Приграничья, где властям нет ни до кого и ни до чего дела.

Даже это, подумала Катя, нелегко осуществить в мире замкнутых городов-пузырей. Ведь тот, кто вступает в конфликт с законом, просто не может убежать. В каждом порту, у каждого выхода, возле каждой запертой двери стоит индентификационный контроль, независимо от того, как вы собираетесь путешествовать – по монорельсовой дороге или на водном транспорте. Везде проверяется наличие оружия, внутренний паспорт…

– Здесь у нас имеются принт-прессы, – сказал Крейтон. – Располагаем мы и возможностями для создания новых цефлинковых удостоверений и прочего.

– И как вам всё это удалось, лейтенант? – спросил Хаган. – Ответьте, если, конечно, можно.

Крейтон отвел глаза.

– Год назад я женился на местной девушке, – сказал он. – Она входила в организацию «Вселенская жизнь». Они выступали против уничтожения местной флоры и фауны, на чем настаивает Гегемония. – Крейтон пожал плечами. – А я.., мне было всё равно. Во время демонстрации в Карнаке её арестовали. Через пару недель выпустили, но после этого она уже не была прежней. Они называют это «перезапись».

Катя слышала жуткие рассказы о технике допросов, применяемой Департаментом Безопасности… и о «перезаписи», когда ОЗУ человека и его линк-имплантанты применялись против него…

– Её запугали, она приходит в ужас при мысли, что они снова могут схватить её, – продолжал Крейтон. – Один мой приятель из части поведал мне об «эскалаторе свободы». Вот так я и влез в это дело. Здесь ей помогли избавиться от того мусора, которым набили её ОЗУ, снабдили новым цефлинковым удостоверением и отправили… ну, скажем, в один небольшой городок, точнее, плантацию, в нескольких километрах отсюда, на побережье. В каждом куполе там не более трех человек, и власти не суют нос в такие углы Приграничья.

– И теперь вы здесь, помогаете другим… спастись.

Он в упор, твёрдо посмотрел на неё.

– Что-то вроде этого.

Синклер сидел за столом с каким-то странным, отсутствующим выражением лица. Кате доводилось видеть аналогов с похожим выражением, когда они во время разговора замолкали на середине фразы, чтобы уточнить что-то у своего оригинала. Наверное, подумала она, виноват коммус. Должно быть генерал на связи с кем-то или подсоединился к компьютерной сети ИИ. Краски лица как будто внезапно выцвели, и ей показалось, что он может упасть.

– Генерал? Вы в порядке?

Синклер предостерегающе поднял палец, продолжая смотреть куда-то в пространство. Все ждали. Тишина становилась невыносимой. Затем как будто какая-то пружина, державшая генерала в напряжении, лопнула, и он расслабился и закрыл глаза.

– О, Боже!

– В чем дело, генерал? – спросил Ли Чунг. Открыв глаза, тот сначала посмотрел на Чунга, затем обвёл взглядом всех остальных.

– Мне только что сообщили. Они применили то, что обычно называется «Имперское решение».