"Как в кино" - читать интересную книгу автора (Адамс Кайли)

Несколько мгновений Констанс Энн была буквально ослеплена гневом. От ярости у нее так тряслись руки, что она не сразу смогла найти проклятую статью. Она судорожно листала журнал, разрывая страницы, и шипела самые грязные ругательства, какие только знала.

Уилл смотрел этот спектакль одного актера, стоя в сторонке.

– Что случилось?

Констанс Энн остановилась и свирепо посмотрела на него:

– Советую тебе убраться отсюда, пока не лишился последнего яйца!

Ее голос прозвучал глухо, невыразительно, но Уилл без единого слова удалился.

Констанс Энн с грохотом захлопнула за ним дверь. «Сообразил, придурок. Все-таки не зря окончил Йельский университет».

К тому времени, когда она нашла наконец злосчастную статью, журнал был весь изодран. Разворот с подборкой фотографий оказался даже хуже, чем Констанс Энн могла себе представить.

Татьяна Фокс позирует в дверном проеме своего дома, словно жена какого-нибудь маститого голливудского продюсера.

Татьяна грациозно присела на краешек дивана и читает книжку по воспитанию детей.

Татьяна пускает в камеру мыльные пузыри, возлежа во встроенной в пол медной ванне.

Татьяна плещется в неправдоподобно бирюзовой воде бассейна с улыбающимися светловолосыми двойняшками.

Такая милая, такая безупречная... Какое дерьмо!

Прежде чем приступить к чтению, Констанс Энн подкрепилась: хлебнула виски. Затем она пробежала глазами текст. С каждой строчкой, с каждым словом ее гнев и презрение стремительно нарастали. Ее бесило не только то, что было написано в статье, но еще сильнее то, о чем умалчивалось.

Например, в статье ни словом не упоминался полупорнографический сериал «Женщина-полицейский под прикрытием», который засорял эфир «Синемакс» поздно вечером. Не говорилось в ней и про мужа-гомика, который бросил Татьяну с детьми и ушел к мужчине. Если судить по статье, жизнь Татьяны была полна шампанского, черной икры и детских погремушек из чистого золота от Тиффани.

Констанс Энн смотрела на глянцевые страницы журнала, и вдруг на ее губах заиграла улыбка. Да, журналисты понавешали читателям лапши на уши, но на этот раз бред о семейных ценностях сыграет ей на руку, именно его она и использует, чтобы запустить механизм уничтожения Татьяны Фокс. Идея несколько недель бродила в голове Констанс Энн, как волк в лесу. Сначала зародилось зерно идеи, потом примерная стратегия, и вот наконец четко обозначился план атаки. Теперь его исполнение зависело от одного конкретного человека.

Миссис Герман Маккензи каждый вечер обедала в небольшом кафе неподалеку от своего дома в Пасифик-Палисейдс. Она всегда появлялась в одно и то же время (ровно в пять), садилась в одну и ту же кабинку (третью справа) и заказывала одни и те же блюда (овощи, кукурузный хлеб, сладкий чай и кусок лимонного пирога).

– Заведенный порядок – хорошая вещь, – говорила миссис Герман Маккензи своей собеседнице. – Если бы в жизни современных подростков было больше распорядка, не было бы такого количества незамужних беременных школьниц.

Констанс Энн терпеливо слушала. Ей хотелось заметить, что заведенный порядок у подростков как раз есть. Например, они регулярно занимаются сексом. Но она промолчала и согласно кивнула.

– Констанс Энн, я хочу от всей души поблагодарить вас за вашу работу. Вы ведете прекрасную передачу. Очень тонкую. Я знаю, песни рассчитаны на детей, но мне иногда тоже нравится подпевать. – Миссис Герман Маккензи захихикала, прикрывая рот салфеткой. – А ваша панда Пеппи – просто прелесть, я от нее в восторге! – Она посерьезнела, выпрямилась и прочистила горло. – Но хватит глупостей. Прошу меня извинить. Ну-с, что я могу для вас сделать?

Констанс Энн отодвинула от себя тарелку с почти нетронутой едой. «И как только эта твердолобая воинственная дура может есть такую гадость каждый вечер?»

– Прежде чем я перейду к делу, миссис Маккензи...

– Прошу вас, называйте меня Юнис.

– Хорошо, значит, Юнис... – Констанс Энн натянула на лицо свою лучшую телевизионную улыбку. – Прежде всего я должна сказать, как много значит для меня ваша высокая оценка моей работы. – Констанс Энн было нелегко заставить себя выговорить эти слова, но она понимала, что очень важно заложить хороший фундамент отношений. – Как вы знаете, у меня нет своих детей, и, поверьте, это не случайно: я воспринимаю детей всего мира как собственных. – Она приложила руку к сердцу. – Я бы не смогла любить только своих, я должна любить их всех.

Юнис похлопала Констанс Энн по руке:

– Вы – одна из ангелов Господних, вы одарены свыше.

«Нуда, Господь одарил меня способностью произнести весь этот слащавый бред вслух и не расхохотаться».

– Право, Юнис, вы меня смущаете. Я самая обыкновенная женщина, просто у меня есть необыкновенная способность любить. А коль скоро такая способность у меня есть, почему бы не направить ее на деток, на эти бесценные создания? Вы, конечно, знаете, что дети – наше будущее.

Юнис закрыла глаза и так энергично закивала, словно устами Констанс Энн говорила исцеляющая божественная сила.

– Спасибо вам, что вы стали для наших детей истинным благословением Божьим.

Констанс Энн пожала руку Юнис:

– На здоровье. Хорошо бы люди, создающие нашу культуру, побольше думали о детях и сознавали, что далеко не все могут служить образцом для подражания.

В глазах Юнис появился стальной блеск.

– Совершенно с вами согласна, Констанс Энн. Взять хотя бы эту ужасную Бритни Спирс. Боже, она же предлагает себя, как уличная девка! Только благодаря моей решимости – и поддержке моих преданных слушателей – в магазинах игрушек в нашем районе больше не продается кукла, которая ее изображает, и вещи для нее.

– Я знаю, ваши кампании за очищение культуры всегда бывают очень эффективными.

Юнис просияла:

– Я могу с гордостью сообщить, что мы только что добились закрытия еще одного магазина «Секрет Виктории».

– Поразительно! – восхищенно выдохнула Констанс Энн. – И очень своевременно. Я имею в виду, эти магазины нижнего белья, такой позор, дальше остается только открыть в торговых центрах легальные бордели.

Юнис заметно разволновалась.

– Просто удивительно, Констанс Энн, как хорошо вы меня понимаете. Как приятно поговорить с понимающим человеком, это случается не часто.

Она огляделась, потом наклонилась к Констанс Энн и понизила голос до заговорщического шепота:

– Только между нами. Я еще не закончила с Бритни Спирс. Вы представляете, что затеяла эта белокурая бестия? Она поет песню под названием «Я твоя рабыня».

Констанс Энн изобразила подобающий случаю гнев – как она надеялась, достаточно правдоподобно.

– Не может быть!

– Да-да, – прошептала Юнис, все еще воровато озираясь. Она боялась, что другие посетители ее подслушают. – Подумайте о богобоязненных афроамериканцах, чьих предков без их согласия привезли к нам на кораблях и выбросили на берег, не снабдив их никакими ценными указаниями. И они вынуждены слушать эту ужасную песню! Это просто отвратительно!

Констанс Энн увидела подходящую лазейку и решила ею воспользоваться:

– К сожалению, сейчас я покажу вам нечто гораздо более отвратительное. – Она бросила на стол журнал «Ин стайл», открытый на том месте; где начиналась статья о Татьяне и ее доме в Малибу.

Юнис прищурилась и всмотрелась внимательнее:

– Кто это?

Констанс Энн всплеснула руками, всем своим видом выражая отвращение, даже большее, чем она чувствовала на самом деле.

– Татьяна Фокс. По-видимому, новый символ материнства и образец для подражания.

Заинтригованная ее словами, Юнис пододвинула к себе журнал, перевернула страницу и ахнула.

– Дети в бассейне без спасательных жилетов!

– О, это далеко не самое страшное. – Констанс Энн сердито ткнула пальцем в лицо Татьяны. – Она снимается в грязных фильмах и раздевается на экране. – Констанс Энн достала из-под стола коричневый пакет с кассетами, на которых были записаны первые четыре фильма «Женщина-полицейский под прикрытием». – Посмотрите эти фильмы, если вас не вырвет. – Она снова ткнула пальцем в Татьянину фотографию. – А ее бывший муж – гомосексуалист.

Юнис в ужасе отпрянула и выпрямилась.

– Вы хотите сказать, он переодевается в женское платье?

Констанс Энн сдержала смешок.

– Нет, он интересуется мужчинами. Сейчас он живет с менеджером с телевидения.

– Возмутительно! – воскликнула Юнис. – Но менеджер с телевидения... это почти респектабельно. Я думала, все гомосексуалисты – хористы с Бродвея.

Констанс Энн выразила неодобрение соответствующим кивком.

– И это еще не все. Следующий фильм, в котором снимается Татьяна Фокс, называется «Грех греха». Звучит как заголовок к ее собственной биографии, не так ли?

Некоторое время Юнис молчала, осмысливая услышанное. Наконец она вынесла свой вердикт:

– Эту Татьяну нужно остановить.

Есть, крыса схватила сыр в мышеловке! Констанс Энн вздохнула:

– Именно поэтому я осмелилась попросить вас об этой встрече. В вашем распоряжении радиопередача и легионы добросовестных тружеников, преданных вашему делу. Вы можете противостоять этой так называемой актрисе и морально несостоятельной матери. Нельзя допустить, чтобы такие, как она, стали образцом для подражания. Татьяна Фокс – символ девальвации культурных ценностей и оскорбление всего того, что олицетворяет подлинные семейные ценности. – Констанс Энн украдкой покосилась на крупную, во всю страницу, фотографию Татьяны. – Вы только взгляните на нее, она улыбается Америке с гордостью, тогда как ей должно быть стыдно. – Констанс Энн закрыла журнал. – Не могу на это смотреть! Сплошной разврат, и в него втянуты дети!

Юнис подняла чашку со сладким чаем, как будто собиралась произнести тост.

– Я вижу, Констанс Энн, мы с вами скроены из одной и той же материи.

«Только я не из полиэстра, как ты, идиотка!» Лишь сила воли помогла Констанс Энн воздержаться от этой реплики. Она изобразила одобрительную улыбку.

Юнис пододвинула журнал и пакет с кассетами к своему краю стола.

– Это очень серьезное дело, я рада, что вы привлекли к нему мое внимание.

Констанс Энн сделала вид, что смахивает слезу.

– Извините, я немного расчувствовалась. Просто... стоит мне подумать о детях... как сразу хочется защитить их всех.

Юнис пододвинула Констанс Энн нетронутый десерт:

– Попробуйте лимонный пирог.

– Ой, что вы, спасибо, не нужно.

– Нет, вы все-таки попробуйте. Вы почти ничего не ели, а вам нужно поддерживать в себе силы. Ради детей.

Констанс Энн неохотно отломила кусочек.

– Когда я начинаю очередную кампанию в защиту нравственности, мне всегда нужно собрать как можно больше информации. – Юнис указала на пакет с кассетами. – Ознакомиться с предыдущей работой этой женщины будет очень полезно, но было бы неплохо выведать ее новые планы. Очень хорошо, когда есть возможность поднять моих последователей на борьбу с грязью, которая еще не появилась, это заряжает их энергией. Тогда они видят впереди цель и верят, что могут остановить безнравственность еще до того, как она будет выброшена на рынок.

Констанс Энн вскинула брови:

– Теперь я понимаю, почему вы такой грозный противник.

Юнис отклонила похвалу:

– Это не я, на все воля Господа.

– И он доверил воплощение его воли вам. Юнис смиренно кивнула.

– Я понимаю, что подробности могут меня шокировать, но, пожалуйста, расскажите мне про этот фильм «Грех греха» поподробнее.

– Я бы рада посвятить вас в детали! Нов фильме снимается Грег Тэппер, он – звезда первой величины, а фильмы, в которых он снимается, всегда окружены завесой секретности. Даже сценарии печатаются на особой бумаге, с которой невозможно делать фотокопии.

Юнис надула губы:

– Страшно представить, какая грязь хлынет на экраны кинотеатров!

Констанс Энн вдруг осенило. Татьяна наверняка хранит экземпляр сценария дома. Съемки идут в студийном павильоне, это означает, что она каждую ночь спит в своей постели. Но одно дело узнать, где хранится сценарий, и совсем другое – заполучить его.

И здесь Констанс Энн вспомнила про Джека Торпа. Она мысленно суммировала все, что ей о нем известно: красавчик, бывший профессиональный спортсмен, до того нуждается в деньгах, что согласился сидеть с детьми. Ничто из перечисленного не давало повода заподозрить в нем необыкновенный ум. Констанс Энн решила, что этого будет легко одурачить.

– Знаете, Юнис, я тут подумала, возможно, мне удастся получить именно то, что вам нужно. Дайте мне несколько дней.

Миссис Герман Маккензи снова подняла стакан:

– За моральное очищение Америки.

Констанс Энн победно улыбнулась и тоже отсалютовала стаканом.

– За это определенно стоит выпить.

Кристин Боннер вышла из самолета и оказалась в зале прибытия международного аэропорта Лос-Анджелеса. Она несла сумочку от Кейт Спейд и два мягких чемодана, в которые уместились все ее вещи.

Прощайте, психованная мамаша и папаша-порноголик. Здравствуй, Лос-Анджелес. Новый город, новая жизнь. Как знать, может быть, она еще станет актрисой, как Татьяна, ее единоутробная сестра. Волочь чемоданы и одновременно выступать с достоинством было непросто. Кроме всего прочего, ей нужно было достойно нести свое тело. В тонком облегающем белом топике поверх черного бюстгальтера, в обтягивающих джинсах с лайкрой, сидевших на бедрах так низко, что ниже уже некуда, Кристин привлекала внимание, её разглядывали.

Следуя, указателям, Кристин пошла к эскалатору. Недалеко от его площадки стоял молодой симпатичный водитель лимузина, державший над головой табличку с надписью «Мистер Уилкокс».

О-ля-ля! На вид Кристин дала бы парню лет двадцать с небольшим, и он был чем-то похож на актера Шейна Уэста: высокий, худощавый, но в то же время мускулистый. Выражение его лица говорило, что он знает себе цену и считает себя этаким крутым. «Клевый чувак. Мажорный», – решила Кристин.

Она направилась прямо к нему и бросила чемоданы у его ног.

Парень уставился на нее, только глаза были скрыты темными очками «Рейбан».

– Ты не похожа на мистера Уилкокса.

У него был типичный выговор парня из южной Калифорнии.

– У тебя неправильная табличка, должно быть написано не «мистер Уилкокс», а «мисс».

Парень усмехнулся – очень сексуально.

– Правда?

– Ага.

Кристин посмотрела на свой багаж и снова перевела взгляд на парня.

– Между прочим, я должен был встретить помощника тренера «Лейкерс». Это, случайно, не ты?

Кристин кивнула:

– Она самая.

Парень смерил ее с ног до головы раздевающим взглядом.

– Сколько тебе лет?

– Я совершеннолетняя, если ты это имеешь в виду.

– Тогда покажи мне свое удостоверение личности.

– С какой стати? Пиво будешь покупать ты. Парень медленно помахал над головой табличкой с фамилией. Кристин начала проявлять признаки нетерпения.

– Так ты меня подвезешь или нет?

– За это меня могут уволить.

Кристин придвинулась ближе и продела палец в петлю для ремня на его брюках.

– Зато ты приятно проведешь время. Ну давай, соглашайся, не заставляй меня брать вонючее такси. Между прочим, меня зовут Кристин.

Парень переломил табличку через колено и выбросил в ближайшую урну.

– А меня зовут Чад. Наверное, я спятил, если согласился.

Он повесил сумку Кристин на плечо и повел девушку к эскалатору.

– Ну и что тебя привело в Лос-Анджелес? – Он усмехнулся. – Конечно, кроме работы баскетбольного тренера.

– Мамочка выгнала меня из дома, и я приехала пожить у сестры. Она актриса.

Теперь Чад смотрел на Кристин с заметно большим интересом.

– Правда? Я тоже актер. – Он показал на свою водительскую униформу. – Как видишь, не очень успешный. Но это временно. Я обязательно добьюсь успеха. А кто твоя сестра?

– Татьяна Фокс.

– Цыпочка из «Женщина-полицейский под прикрытием»?

Кристин кивнула.

– Она классная. – Чад всмотрелся в ее лицо. – Вы похожи.

Они прошли через раздвижные стеклянные двери, и Чад забросил вещи Кристин в багажник внушительного сияющего лимузина. Затем эффектным жестом распахнул перед Кристин дверь просторного салона.

Кристин села на мягкое сиденье, обитое дорогой кожей. Высший класс, не придерешься. В салоне был даже маленький телевизор. Кристин открыла деревянную дверцу. И бар есть!

Чад бегом обогнул лимузин и сел за руль. Он завел мотор и опустил стеклянную стенку, отделяющую салон от кабины.

– Куда едем?

Кристин растянулась на сиденье и выпила водки прямо из горлышка.

– На самую сумасшедшую вечеринку, какую ты только сможешь найти.

Чад холодно улыбнулся:

– А разве сестра тебя не ждет?

Кристин передала ему бутылку. Он быстро отпил и вернул бутылку обратно.

– Она не знает, что я приехала. Наверное, я могла бы добраться до нее сегодня...

Чад покачал головой с таким видом, будто не мог поверить в свою удачу.

– Но зачем, ведь это можно сделать завтра. – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – «Дурь» любишь? У меня есть друзья, которые умеют хорошо оттянуться.

– Твои друзья – мои друзья... Чад довольно кивнул и тронулся.

Кристин еще раз приложилась к бутылке. Ходить по самому краю – вот это кайф! Если жить, так на всю катушку.