"Тысячекрылый журавль" - читать интересную книгу автора (Кавабата Ясунари)2В конце рабочего дня, когда Кикудзи уже уходил со службы, его позвали к телефону. – Это Фумико говорит, – услышал он в трубке тихий голос. – Алло… Митани слушает… – Это я, Фумико… – Да, я понял. – Простите, что беспокою вас, звоню на работу. Но иначе я бы не успела извиниться перед вами… – А в чем дело? – Я сегодня отправила вам письмо и, кажется, забыла наклеить марку. – Да? Я еще не имел удовольствия его получить… – На почте я купила десять марок, отправила письмо, а пришла домой, смотрю – у меня все марки целы. Такая рассеянность! Вот и звоню вам, хочу извиниться до того, как вы получите письмо. – Не стоило беспокоиться из-за такого пустяка, – ответил Кикудзи, а сам подумал: в письме, наверно, сообщается о ее браке. – Письмо о радостном событии? – Да… Знаете, наверно, потому я была такой рассеянной, что все колебалась, отправлять вам письмо или нет. Я ведь никогда вам не писала… Ну вот… колебалась, колебалась, а марку-то и забыла. – Простите, откуда вы звоните? – Из автомата, у Токийского вокзала. Здесь очередь, ждут телефон. – Из автомата?.. – Кикудзи немного удивился, но неожиданно сказал: – Поздравляю вас! – Благодарю вас… Действительно, меня можно поздравить. Но… как вы узнали? – Да Куримото мне сообщила. – Куримото-сан?! Откуда же она узнала? Ужасная женщина! – Ну, теперь-то уж вам, наверное, не придется встречаться с Куримото… – Он помедлил немного. – Помните, когда мы последний раз говорили по телефону, в трубке был слышен шум дождя?.. – Да, вы говорили… Тогда я переехала к подруге и тоже колебалась, сообщать вам или нет. Как сейчас… Но сейчас все-таки решила сообщить. – Мне приятнее, когда вы сами обо всем сообщаете. А эту новость я узнал от Куримото и тоже колебался, поздравлять вас или не поздравлять. – Знаете, очень грустно считаться пропавшей без вести… Ее голос, слабый, угасающий, был очень похож на голос матери. У Кикудзи вдруг перехватило дыхание. – Хотя мне, наверно, следовало бы все-таки пропасть… – Фумико замолчала и после короткой паузы добавила: – Сейчас я живу в малюсенькой неуютной комнате. Я нашла ее одновременно с работой. – Да?.. – Начала работать в самую жару, так устаю… – Ну конечно, тем более сразу после свадьбы… – Что, что?.. Вы сказали, после свадьбы?.. – Ну да!.. Еще раз поздравляю вас. – Как вам не стыдно!.. Что за глупые шутки! – Но вы же вышли замуж… – Я?! Замуж?.. – Разве не так? – Да что вы?! Неужели я могла бы выйти замуж сейчас, в таком состоянии?.. Только недавно умерла мама, и я… – Да, но… – Это вам Куримото-сан сказала? – Да. – Но почему, зачем?.. Не понимаю… А вы, Митани-сан, поверили? Казалось, Фумико спрашивает самое себя. Кикудзи вдруг стало легко и весело. – Послушайте, Фумико-сан, ну что за разговор по телефону? Давайте встретимся! – Хорошо! – Я сейчас приеду на Токийский вокзал, вы, пожалуйста, подождите меня. – Но… – Или где-нибудь в другом месте. – Мне не хочется ждать на улице. Можно я приеду к вам, домой? – Конечно, но давайте встретимся и поедем вместе. – Если вместе, мне все равно придется где-нибудь вас ждать. – Может, зайдете ко мне на работу? – Нет, лучше я одна поеду. – Хорошо. Я сейчас же выхожу. Если вы приедете раньше меня, пожалуйста, проходите в дом, располагайтесь. Фумико сядет в электричку на Токийском вокзале и, конечно, доедет раньше него. Но Кикудзи казалось, что они могут очутиться в одной электричке, и, сойдя на своей остановке, он начал искать ее глазами в толпе. Фумико все же приехала первой. Узнав у служанки, что она в саду, Кикудзи прямо из передней, не заходя в комнату, направился в сад. Девушка сидела на камне в тени олеандра. После последнего визита Тикако служанка по вечерам, перед приходом Кикудзи, поливала сад. Старая садовая колонка, оказывается, была в исправности. Камень, на котором сидела Фумико, у подножия еще был влажным. Белый олеандр и красный олеандр… Пунцовые цветы в густой темной зелени горели, как полуденное солнце, а белые источали прохладу. Мягко колыхавшиеся волны цветов обрамляли фигурку Фумико. Она тоже была белая – в белом платье, отделанном узкой синей каймой по краям отложного воротника и карманов. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву за спиной Фумико и падали к ногам Кикудзи. – Добро пожаловать! Кикудзи был искренне рад, даже в походке его сквозила радость. Фумико, должно быть, хотела первой приветствовать его, но не успела и теперь сказала: – Простите, что побеспокоила вас, позвонила на службу. Она встала, сжав плечи, словно желая спрятаться. Может быть, ей показалось, что Кикудзи возьмет ее за руку, если она останется сидеть. – Вы говорили по телефону такие ужасные вещи… Вот я и пришла… чтобы опровергнуть… – Вы о замужестве? Откровенно говоря, я и сам поразился… – Чему? – Фумико опустила глаза. – Чему? И тому и другому. Сначала – что вы вышли замуж, потом – что, оказывается, и не думали выходить… Оба раза я поразился. – Оба раза? – Конечно! Как же не поразиться… Кикудзи зашагал по каменным плитам садовой дорожки. – Пройдемте в комнаты здесь. – Он сел на галерее, с края. – Отчего же вы без меня не вошли в дом?.. На днях, когда я вечером отдыхал на галерее – только что вернулся из поездки, – заявилась Куримото. Из дальней комнаты послышался голос служанки, она звала Кикудзи. Наверно, хотела спросить про ужин. Кикудзи, уходя с работы, звонил ей и распорядился насчет ужина. Он ушел в дом и вернулся, переодетый в белое полотняное кимоно. Пока он отсутствовал, Фумико подновила на лице косметику. Подождав, пока Кикудзи усядется, она сказала: – Что же вам сказала Куримото-сан? – Да просто сказала: «Фумико-сан вышла замуж…» Но… – И вы, Митани-сан, поверили? – А как не поверишь? Разве придет в голову, что это ложь? – И даже не усомнились? – Глаза Фумико, большие, радужные, быстро влажнели. – Неужели я сейчас могу выйти замуж?! Вы считаете, что я способна на это? Ведь и мама и я так измучились, исстрадались… И страдания эти еще не прошли… и… – Она говорила о матери, словно о живом человеке. – И мама и я… Многие к нам относились хорошо, но не все, мы всегда надеялись, что люди нас поймут. Или это иллюзия? Собственное отражение в зеркале своей души? Казалось, Фумико вот-вот расплачется. Немного помолчав, Кикудзи сказал: – Фумико-сан, помните, я вас спрашивал: считаете ли вы, что я способен сейчас жениться… В тот день, когда ливень был, помните? – Когда гром гремел?.. – Да. А сегодня вы задаете мне аналогичный вопрос. – Но это не одно и то же. – Вы тогда несколько раз повторили, что я женюсь. – Но это… Между мной и вами, Митани-сан, огромная разница… – Фумико не сводила с Кикудзи наполненных слезами глаз. – Да, да, огромная разница. – Какая же? – Во-первых, в общественном положении… – В общественном положении?.. – Конечно. Но не только в этом… Ладно, не будем говорить об общественном положении. Главное – у нас очень разные судьбы. У меня все так мрачно, трагично… – Вы намекаете на глубину греха? Если так, то в первую очередь надо говорить обо мне. – Нет! – Фумико решительно покачала головой, и у нее на глазах выступили слезы. Они медленно скатились по щекам и упали на грудь. – Мама весь грех взяла на себя и умерла. Впрочем, я не считаю, что это был грех. Это было ее горе. Так мне кажется… Ведь грех остается навсегда в человеке, а горе проходит… Кикудзи опустил глаза. – Зачем же вы называете свою судьбу мрачной? Ведь этим вы бросаете тень на смерть вашей матери. – Наверно, я не совсем правильно выразилась – не судьба мрачная, а глубина горя… – Но глубина горя… Кикудзи хотел сказать: это все равно, как и в любви, но не сказал. – Так вот, между нами большая разница… Ведь у вас, Митани-сан, есть девушка на примете, – сказала Фумико. – Насколько я понимаю, Юкико-сан согласна выйти за вас замуж. Куримото-сан, кажется, считала, что мама являлась помехой вашему браку. И меня она считает помехой вашему браку, поэтому и солгала, будто я вышла замуж. Иначе не объяснишь. – Но она сказала, что Инамура-сан тоже вышла замуж. На лице Фумико отобразилось крайнее удивление. Но только на один миг. – Не может быть… Не верю… Нет, нет, это ложь, безусловно, ложь! – Она резко покачала головой. – Когда же это случилось? – Свадьба Инамуры-сан?.. Наверно, совсем недавно. – И это ложь! – Она сказала, что и Юкико и вы – обе вышли замуж, оттого я и поверил в ваше замужество, – сказал Кикудзи. – Но насчет Юкико, может, Куримото сказала правду. – Да нет же! Лжет она!.. Да и кто же устраивает свадьбу в такую жару? Полный свадебный наряд надеть невозможно – вся будешь мокрая… – Что же, по-вашему, летом свадеб вообще не бывает? – Да, почти не бывает… Разве в исключительных случаях. Ведь брачную церемонию можно отложить до осени… Влажные глаза Фумико почему-то увлажнились еще больше, слезы падали ей на колени, и она пристально смотрела на мокрые пятна. – Но зачем, зачем Куримото-сан солгала?.. – И как ловко меня обманула, – сказал Кикудзи. Но почему эта ложь вызывает у Фумико слезы? Пока что ясно только одно – Тикако насчет Фумико соврала. Но, может быть, Юкико действительно вышла замуж, и Куримото, обозленная своим неудачным сватовством, решила во что бы то ни стало отдалить Фумико от Кикудзи, потому и наврала про нее. Впрочем, такое объяснение не совсем удовлетворяло Кикудзи. Ему начало казаться, что замужество Юкико тоже неправда. – Как бы то ни было, – сказал он, – пока мы не удостоверимся, правду или нет сказала Куримото относительно Юкико-сан, ее шутку ни понять, ни объяснить нельзя. – Шутку?.. – Давайте считать, что это была шутка. – Но если бы я сегодня вам не позвонила, вы считали бы, что я замужем. Странная шутка… Служанка опять позвала Кикудзи. Кикудзи вернулся, держа в руках конверт. – А вот и ваше письмо, Фумико-сан! То самое, без марки… Улыбаясь, Кикудзи собрался было вскрыть письмо. – Нет, нет, не читайте! – Почему? – Не хочу. Верните, пожалуйста! – Фумико, не вставая, пододвинулась к Кикудзи и потянулась за письмом. – Отдайте! Кикудзи быстро спрятал конверт за спину. Пытаясь схватить письмо правой рукой, Фумико левой инстинктивно оперлась о колени Кикудзи. Руки словно бы тянули тело в разные стороны, и равновесие нарушилось. Но как только оно нарушилось, руки начали действовать согласованно: правая все еще тянулась за письмом, а левая удерживала тело от падения. И все-таки казалось, что Фумико вот-вот упадет. Ее голова почти касалась груди Кикудзи, тело ее грациозно изогнулось. Но девушка не упала, удержалась, и необыкновенно легко, ловко. Ее левая рука, упиравшаяся в колени Кикудзи, совсем уже не упиралась, она просто лежала. Какая ловкость! Какая грация! Кикудзи ожидал, что сейчас он почувствует всю тяжесть ее тела, а она даже не коснулась его. И все-таки Кикудзи затрепетал – с такой силой почувствовал он женщину, госпожу Оота. Как это Фумико удержалась?.. Когда она ослабила упор?.. Это была невероятная ловкость, тайное проявление женской предосторожности… Кикудзи думал, что вот-вот он почувствует тяжесть ее тела, но ощутил лишь тепло и аромат женщины. Дурманящий аромат. В нем было все, в этом аромате, – и длинный день, и летний зной, и сама жизнь. Так пахли ласки госпожи Оота… – Ну отдайте! Пожалуйста… Кикудзи больше не противился, отдал. – Я его порву. Отвернувшись, Фумико разорвала письмо на мелкие кусочки. Ее шея, ее обнаженные руки были влажны. Когда Фумико чуть не упала, все-таки удержалась, она сначала резко побледнела, потом стала красной. Очевидно, ей сделалось жарко. |
||
|