6

Альпер сидел на скамье, выступающей из стеклянной стены, и неприветливо

смотрел на Сойера. Тот расположился на полу в противоположном углу камеры.

— Ты дурак, — наконец заговорил старик.

Клиффорд не обратил на его слова никакого внимания.

— Ты помог ей бежать, — продолжал Альпер. — Очень глупо с твоей

стороны. Теперь мы оба поплатимся за это.

Сойер медленно обвел взглядом голые, идеально гладкие стены. Никаких

отверстий. Когда их втолкнули сюда, дверь закрылась, не оставив не

малейшего следа, она словно срослась со стеной. Освещалась камера

неизвестным на Земле способом, никакого источника света Клиффорду

обнаружить не удалось.

— Мне тоже здесь не очень нравится, — угрюмо произнес Сойер. — Однако

ничего не поделаешь, теперь мы в одной упряжке.

— Упряжка! — Альпер почти кричал. — Мы не на ипподроме, идиот! Это не

Земля!

— Если ты знаешь больше моего, то вместо того, чтобы орать, рассказал

бы, что тебе известно. Иете говорила что-нибудь об этом мире?

— Нет. В шахте она появлялась в виде тени. Ты сам видел. А однажды она

прикоснулась ко мне, и я почувствовал необыкновенный прилив сил, — он с

любовью погладил золотую полоску. — Тогда-то я и решил отдать ей все, что

она попросит.

— Уран, например?

— Да. Она не хотела, чтобы руду вывозили. Поэтому я и попытался закрыть

шахту, но об этом мире я абсолютно ничего не знал.

— Мне кажется, что нам следует договориться, — сказал Сойер. — С

Торонто я связаться не могу, сколько мы тут проторчим — неизвестно, так

что нам лучше поладить.

Старик кивнул.

— Хорошо, — инспектор улыбнулся. — Тогда в первую очередь ты должен

освободить меня от передатчика.

— Нет.

— Почему? Меня не нужно больше контролировать.

— А вдруг ты захочешь кого-нибудь убить, — Альпер прищурился. — Я

прекрасно знаю, парень, о чем ты думаешь.

— Ты кретин! — Сойер начал злиться.

Старик немного помолчал.

— Хорошо, — задумчиво произнес он. — Пожалуй, нам не стоит ссориться.

Но передатчик останется на месте, мне так спокойнее. А теперь к делу! Нам

надо как-то выпутаться из сложившейся ситуации. Что ты предлагаешь?

— Ждать.

Прошло минут десять. Пленники сидели молча, изредка обмениваясь

короткими недоверчивыми взглядами.

Неожиданно сверху донесся звук. Подняв голову, Клиффорд обнаружил на

потолке светящийся квадрат со стороной примерно в три дюйма. Он с

удивлением наблюдал за тем, как пятно сначала расширилось, а затем стало

прозрачным, обнажив структуру стекла. Внезапно яркая вспышка превратила

сверкавший участок стены в зеленоватый пар, обдав лицо Сойера жаром. Но

температура быстро понизилась до нормальной, пар рассеялся по комнате, и

изумленные пленники увидели квадратное отверстие.

"Видимо, — подумал инспектор, — молекулы этого стекла способны

переходить в газообразное состояние, минуя жидкое, как наш сухой лед".

В отверстии показалась голова изнера, увенчанная хрустальной короной.

Лоб его был покрыт мелкими каплями пота. Большие, прищуренные глаза с

интересом рассматривали землян. Так люди иногда наблюдают за муравьями.

Как будто что-то решив для себя, изнер вытянул тонкую руку и положил на

колени Альперу сверток в квадратный фут величиной, черный и слабо

мерцающий.

Прежде чем пленники успели пошевелиться, голова пришельца исчезла, и

жуткий холод затопил камеру. Зеленый газ устремился к отверстию, и стена

вновь стала монолитной, а воздух чистым и прозрачным.

Альпер осторожно коснулся свертка, и тот начал разворачиваться, пока не

превратился в кусок черной ткани, поглощающей все световые лучи. На ней не

было никаких завязок или ремней, в сложенном состоянии ее, по-видимому,

удерживало собственное силовое поле.

Приглядевшись внимательнее, Сойер понял, что на коленях у старика лежит

огромный плащ, настолько большой, что непонятно было, как его ухитрились

свернуть в такой крошечный пакет.

Из складок плаща выпал клочок бумаги. Альпер подхватил его и поднес к

глазам, держа за уголки. Пробежав глазами текст, он разразился

торжествующим смехом, искоса взглянул на Сойера и быстро сунул руку в

карман.

Пульсирующий комок боли разорвался в мозгу Клиффорда, бешеный ток крови

разрывал вены, все поплыло перед глазами.

Но на этот раз он успел приготовиться. Он внимательно следил за лицом

Альпера, пока тот читал записку, и успел угадать дальнейшее за секунду до

того, как пальцы старика оказались в кармане и нащупали кнопку.

В тот момент, когда мозг инспектора, пронзенный дикой болью,

отключился, тренированные мышцы спортсмена продолжали выполнять полученный

ранее приказ.

Внимание Альпера отвлекла черная ткань, лежащая на его коленях, и едва

тяжелое тело инспектора ударило его в грудь, старик от неожиданности

выпустил кнопку, возвращая тем самым своего противника в нормальное

состояние.

Короткая серия ударов в челюсть, в живот и коленом в лицо бросила

обмякшее тело Альпера на пол.

Сойер нагнулся, собираясь нанести последний, завершающий удар в

основание черепа, но профессиональная осторожность взяла верх. Инспектор

не был уверен в том, что он сможет обезвредить передатчик. Чтобы

обезопасить себя хотя бы на время, Клиффорд еще пару раз стукнул Альпера

лбом об пол, убедился, что тот без сознания, и, перевернув грузное тело на

спину, сунул руку в заветный карман.

Прибор, на котором была единственная маленькая кнопка, оказался не

крупнее наручных часов. Поднеся коробку к уху, Сойер произнес несколько

слов — из прибора донесся его собственный голос. Значит, Альпер не лгал и

действительно мог следить за ним, как бы далеко ни находился. Клиффорд

шагнул в сторону — и в его голове вновь загудело, еще шаг — и гудение

переросло в раскаты грома. Поспешно вернувшись, Сойер сунул прибор в

карман. Желание убить Альпера пропало.

Положение казалось безнадежным. Сойер со злостью смотрел на

распростертое перед ним тело, пытаясь что-нибудь придумать. Старик как-то

сказал, что в передатчике есть хорошо замаскированный выключатель. Он

принялся внимательно разглядывать коробку. Может быть, секрет выключателя

состоит в его простоте? А может, его и вовсе не было — Альпер мог и

соврать. Но попробовать стоило.

Через четверть часа он понял всю тщетность своей попытки, спрятал

прибор и поднял с пола записку. Хотя письмо было написано на

безукоризненном английском языке, казалось, что автор его впервые

пользовался подобными буквами. Письмо гласило:

"Альпер, я постараюсь тебя спасти, но ты должен мне помочь. Мы можем

найти общий язык. Ты отдашь мне Огненную Птицу, а я сумею тебя защитить.

Сделай все так, как я скажу, и можешь ничего не бояться. Такие плащи носят

слуги Богини. В темноте ты в нем будешь невидим. Стена откроется, если

приложить пуговицу плаща к тому месту, которое засветится при ее

приближении. Смотри не обожги пальцы. Когда набросишь капюшон, услышишь

гудение. Иди так, чтобы оно не ослабевало, и выйдешь туда, где я буду

ждать тебя. Держись в тени и ни с кем не разговаривай. Владелец такого

плаща имеет право не отвечать на вопросы.

Чтобы я могла помочь тебе, надо сохранить все в тайне. Хом, пришедший с

тобой, должен умереть. Энергию для этого возьмешь у Огненной Птицы, но не

жадничай, бери ровно столько, сколько тебе нужно, чтобы убить его.

Иете."

Сойер сжал кулаки. Он смотрел на Альпера и боролся с искушением

свернуть тому шею. Но здравый смысл и на этот раз возобладал. Клиффорд

поднял плащ, оказавшийся на удивление легким, и задумался. Он не знал,

какую игру ведет Иете, но возможность вырваться из стеклянной тюрьмы он

упускать не собирался. Правда, Альпер оставался реальной угрозой. Стоит

ему прийти в себя, и он сможет в любой момент пустить в ход свою адскую

машинку. Сойер покачал головой. Из опыта он знал, что из любого положения

существует какой-то выход, нужно только как следует поискать. Но где? И

тут его осенило. Все было на удивление просто.

Со смехом Клиффорд запустил руку Альперу в карман и завладел золотой

полоской, а затем на обороте послания Иете написал:

"Выражаю свою благодарность за любезно предоставленную возможность

убраться отсюда. Я мог убить тебя, но предпочитаю не рисковать. Однако для

большей безопасности я прихвачу с собой Огненную Птицу. Если ты еще хоть

раз включишь передатчик, ты ее больше не увидишь. Иете хватит энергии

надолго, а вот тебе навряд ли. Поэтому оставь меня в покое, и я обещаю

вернуться за тобой, когда сделаю все, что задумал. Хорошенько подумай,

прежде чем нажмешь кнопку".

Подписываться Сойер не стал. Завернув прибор в записку, он сунул его в

карман старику, набросил на плечи плащ и отыскал необходимую пуговицу.

Одна из стен тускло засветилась. Пуговица постепенно накалялась. Когда

жар стал нестерпимым, стена вспыхнула, и Клиффорд отпрянул. Зеленый пар

наполнил комнату, образовав в стене прямоугольное отверстие. Сойер быстро

выбрался наружу и зашагал по коридору. Огненная Птица приятно согревала

ему грудь.

Он пожалел, что не воспользовался случаем и не пополнил запас энергии,

но для этого нужно было открыть Птицу, а рисковать ему не хотелось,

несмотря на то, что чувствовал он себя усталым и голодным. Перед ним

стояла нелегкая задача, и Сойер понятия не имел о том, как к ней

подступиться…

Вскоре впереди послышался шум дождя и забрезжил сумрачный свет. Длинные

косые струи воды били в мостовую, причудливо переливаясь в свете фонарей,

барабанили по плечам и капюшону, иногда заглушая монотонный гул, ведущий

Клиффорда к неведомой цели.

Стараясь держаться в тени, он брел по мокрым улицам чужого города,

ведомый звуком, доносящимся из двух пуговиц, пришитых к капюшону. Он не

мог определенно сказать, насколько сильно этот мир отличается от Земли, но

того, что он уже успел узнать, было достаточно, чтобы двигаться с

осторожностью, не доверяя окружающей тишине.

Наука изнеров, по-видимому, далеко опередила земную. Они использовали

сверхпроводимость, умели конденсировать огромные количества энергии и

мгновенно высвобождать ее. Взять хотя бы испарение стеклянной стены,

правда, способ ее восстановления не совсем понятен. "Достижения их науки

огромные, — думал на ходу Клиффорд. — Но что с того, что им знакомы

физические и химические законы? Цивилизации могут иметь много общего и все

же быть принципиально разными, не способными понять друг друга. Пускай

здесь так же, как и у нас, лают собаки, играют дети и по вечерам

зажигаются окна домов, но моральные ценности могут оказаться совсем

другими, даже противоположными нашим, — он грустно улыбнулся. — Но все же

где-то у огня сидит сейчас милая девушка Клей и рассказывает милому

старому толстяку о далеком и прекрасном мире по имени Земля".

Неожиданно гудение в ушах стало много тише. Немного постояв, Сойер

повернул под прямым углом к первоначальному направлению. По всей

вероятности, Иете тоже отправилась на встречу.

Что же делать? Можно было попробовать найти Клей и ее деда, но без

знания местного языка надежды на это мало. Пока он будет искать девушку,

кто-нибудь из изнеров отыщет его. С другой стороны, у него было кое-что

ценное для Иете, и можно попробовать сторговаться с ней. А вдруг удастся

вернуться на Землю? Чем черт не шутит. Но с Иете лучше держаться

осторожно, да и Птицу надо сначала спрятать.

Однако загадывать было рано, слишком многого Сойер не знал. Иете могла

подстроить любую ловушку, могла даже убить его, лишь бы завладеть Огненной

Птицей, поэтому Клиффорд шел, вслушиваясь в каждый звук, вглядываясь в

каждую тень, надеясь только на свою удачу.

Его единственным козырем была Птица, и он одинаково боялся и хранить ее

у себя, и где-нибудь спрятать.

«Понять бы, что нужно этой чертовой Иете!» — раздраженно подумал Сойер.

Звук в ушах опять стал тише. Сойер остановился под окном, из которого

доносился плач ребенка. Наконец ему удалось сориентироваться, и он

отправился дальше. Из-за какой-то двери истерически залаяла собака, скребя

когтями и пытаясь вырваться. Клиффорд удалился уже шагов на тридцать,

когда совсем было затихший лай возобновился с новой силой. Без сомнения,

за ним кто-то шел. Юноша нырнул в густую тень и замер, вглядываясь в

полумрак. Но если у него и был преследователь, то он оказался надежно

защищен от посторонних глаз. Улица выглядела совершенно пустынной.

Выбора не было, и он зашагал дальше, изредка осторожно оглядываясь и

стараясь двигаться по самым темным местам.

На ходу Сойер размышлял о том, что весь его разговор с Иете будет

известен Альперу, и, следовательно, в сделке будут участвовать не двое, а

трое. Если, конечно, тот третий не взбесится и не убьет Сойера, как только

придет в себя и обнаружит пропажу. Но этот риск был неизбежен, оставалось

рассчитывать только на здравый смысл старика.

Конечный пункт прогулки был уже где-то рядом. Последние четверть часа

сигнал был очень устойчивым, и Клиффорд надеялся вскоре увидеть Иете. Ему

чертовски надоело блуждать под дождем. Завернув за угол, он неожиданно

остановился, едва не поскользнувшись на влажных камнях мостовой. Перед ним

возвышалась каменная стена, окружавшая город по всему периметру. Слева

находились огромные железные ворота, запертые и хорошо охраняемые. По

стене расхаживали часовые — хомы в металлических доспехах и с короткими

трубками в руках, являющимися, по-видимому, оружием. Среди них выделялся

своим гигантским ростом один изнер. Он часто поглядывал на стену и что-то

высокомерно объяснял низкорослому офицеру-хому.

Сойер юркнул в какую-то нишу и задумался: "Наверняка Иете разыскивают,

и, может быть, имеет смысл выйти и отдать Огненную Птицу? Но что будет

потом?.. Что же касается этой женщины, мечтающей стать Богиней, то ее

поведение я до некоторой степени могу себе представить".

Приняв окончательное решение, он огляделся и осторожно пошел по аллее.

Нужно было как-то перебраться через стену.

Вскоре такая возможность представилась, и, перебравшись на другую

сторону, Сойер мягко спрыгнул на траву. Осмотревшись, он обнаружил, что

находится среди высоких деревьев, в просветах между которыми угадывалась

линия горизонта, размытая потоками дождя. В стороне, меж кустов, мелькнул

тонкий луч света.

— Я здесь! — раздался нетерпеливый голос Иете. — Все в порядке. Быстрее

иди сюда.

Инспектор осторожно двигался на ее голос. Ноги скользили по сырой

земле, дождь хлестал в лицо, ветер прижимал полы плаща к промокшим ногам.

Впереди, под ветвями, можно было различить слабое свечение, похожее на

отражение от водной глади света небес.

Клиффорд прошел около десяти ярдов, когда его внезапно остановил

повелительный окрик:

— Стой!

Сойер тут же замер. Через секунду послышался мягкий, мелодичный смех.

— Хорошо, — сказала Иете. — Иди.

Было в ее тоне что-то настораживающее, но инспектор все-таки медленно

направился в ее сторону. Нервы его уподобились натянутым канатам. Всем

своим существом инспектор чувствовал неведомую опасность, но продолжал

приближаться к зарослям. Внезапно он поймал себя на том, что считает шаги.

— …пять, шесть, семь, — на восьмом нога не нашла опоры, и, не удержав

равновесия, Клиффорд полетел в пустоту.

Где-то наверху послышался злой, торжествующий хохот.