Глава 11

в которой Синклер переезжает на новую квартиру и знакомится с новыми подчиненными

— Митчелл! Митчелл! Уходи! Уходи! 

Слишком поздно. „Фурия” за „Фурией” вокруг него разрывались на мелкие кусочки, вспыхивая подобно маленьким солнцам. Все истребители из его эскадрильи погибли. Все земные военные корабли в его поле зрения уничтожены. 

— Ну уж нет! Только не так! Если мне суждено погибнуть, то я прихвачу вас, ублюдков, с собой!.. 

…Синклер стоял в круге света, в окружении движущихся призрачных фигур. 

— Кто вы? — Синклер едва смог произнести эти слова, — Зачем вы это делаете? 

Члены Серого Совета, в накинутых на лица капюшонах молча выступили из тени. В гнетущей тишине раздался голос: 

— Совет вынесет свой приговор. 

Один за другим, минбарцы откидывали капюшоны мантий. Деленн. Ратенн. Расин. Дженимер. Нерун. Турвал. Никто не произнес ни слова. 

Дженимер подошел к нему, держа Трилюминарий с горящим камнем в центре. 

Синклер повернулся и увидел в зеркале справа себя в облике минбарца, облаченного в коричневую одежду. Позади он заметил Коша. Синклер резко развернулся. 

— Кош! 

Но это был не Кош. Это был Улкеш, одиноко стоявший за кругом света, а все минбарцы исчезли. 

— Ты тот, о ком мы говорили, — сказал ворлонец. 

Синклер снова повернулся к зеркалу и опять увидел Коша. Глядя на свое отражение, он медленно протянул руку к своей голове и дотронулся до костяного гребня. 

В это время Кош произнес: 

— Не забывай, кто ты, Джеффри Синклер. 

Синклер схватился за гребень и начал срывать его со своего тела до тех пор, пока сильная боль не охватила его… 

Голова Синклера дернулась вперед, ударившись обо что–то, и ноутбук вместе с бумагами, которые он читал перед тем, как уснуть, упали с колен. Синклер наклонился, чтобы поднять их с пола гостиной. Но это было ошибкой. Когда он снова выпрямился, острая боль пронзила его виски, а потом охватила голову. 

— Черт! — сказал он, рассердившись на себя. Он прошел в ванную и плеснул на лицо холодной водой. Наступило утро, и он провел свою последнюю ночь в Йедоре, заснув в тяжелом угловатом кресле в гостиной. Только крайняя усталость могла довести до такого. Каждый мускул его тела болел, а голова раскалывалась от боли. 

Теперь, после стольких лет терпеливого ожидания, минбарцы безумно спешили. После собрания Синклер вернулся в свою квартиру и обнаружил кипу досье на людей, подходящих для вступления в ряды рейнджеров. Он читал их допоздна, делая заметки и рекомендации. А на следующее утро, на несколько часов раньше обычного, его разбудил стук в дверь. Его провели в медицинский центр, где группа медиков провела разнообразные тесты. Судя по ощущениям Синклера, из него выкачали несколько дюжин галлонов крови. Когда все закончилось, медики многословно извинились, объясняя, что им почти ничего не известно о физиологии людей. Эти тесты помогут им узнать на будущее, как лучше всего сохранить здоровье рейнджеров–людей. 

Потом его вернули обратно в квартиру для того, чтобы он мог собраться и продолжить чтение досье. Синклер прочитал столько, сколько смог, и в результате настолько вымотался, что уснул прямо там, где сидел. 

Сколько же времени оставалось до прихода Ратенна? Он должен был проводить Синклера на транспортный корабль до исторической базы рейнджеров в Тузаноре. 

Стук в дверь ответил на этот вопрос. Это был Ратенн в сопровождении группы послушников. Синклер понимал, что не стоит заставлять Избранного ждать, но не мог предстать перед ним столь растрепанным и небритым. 

— Дайте мне пару минут хотя бы побриться и переодеться, — сказал он Ратенну. 

— Неплохая мысль, — согласился Ратенн без особого энтузиазма. 

Когда Синклер снова выскочил из ванной, то обнаружил Ратенна, держащего в одной руке комплект минбарской одежды. На полу перед ним стояла пара ботинок. 

— Сегодня вы официально вступаете в должность Первого Рейнджера, — сказал Ратенн, — Для меня большая честь предоставить вам традиционную форму Анла'шок На. 

Наконец–то Ратенн осуществил свое желание облачить Синклера в традиционную минбарскую одежду. И сегодня Синклер не смог возразить, ибо накануне выслушал от Ратенна лекцию насчет того, как важна манера одеваться для предстоящей работы. Он взял одежду из рук минбарца. Ратенн, поклонившись, ушел. 

Синклер осмотрел одежду, а потом стал одеваться. Он обнаружил, что она похожа на форму, которую носил Турвал: удобные брюки и рубашка с капюшоном, поверх которой надевалась накидка с поясом. Все это было сделано из крепкой пепельно–серой ткани. С ней контрастировала последняя деталь: длинная до пола накидка с капюшоном и ниспадающей пелериной, сшитая из коричневого узорного материала, похожего на шелк. Это выглядело несколько непрактичным для военной формы, но Синклер предположил, что это скорее парадная, чем повседневная форма. Надев обувь, он стоял, чувствуя себя несколько неловко в незнакомой одежде. 

За пенни, за фунт, как говаривал его отец. Испытывая слабые угрызения совести, Синклер отложил свою земную одежду и вышел из квартиры в Йедоре, чтобы больше туда не вернуться. 

— Название „Тузанор”, — рассказывал Дженимер, когда транспорт мчался над минбарской землей, — взято из древнего жреческого диалекта На'сен, и означает Город Печалей. Говорят, что этот город был самым любимым местом Валена на всем Минбаре. 

Синклер сидел в передней кабине рядом с кокпитом вместе с Дженимером и Ратенном. Турвал улетел в Тузанор загодя, и Улкеш, очевидно, тоже. 

— Почему ему дали такое мрачное название? — спросил Синклер. 

— В темные времена, — сказал Дженимер, — когда минбарцы еще сражались друг с другом, и кровавые войны непрерывно бушевали по всей планете, в этом месте произошло самое ужасное сражение в нашей истории. Более миллиона воинов погибли за один долгий день жестокой битвы. Эта жестокость и абсолютная бессмысленность сражения настолько потрясли минбарцев с обеих сторон, что они в конце концов нашли мирное решение своих проблем. Объединившись, они объявили, что поле битвы отныне и навсегда будет посвящено миру, исцелению и предвидению будущего. Вот почему говорят, что грезить в Городе Печалей — значит, грезить о лучшем будущем. 

— Это… неплохая идея, — сказал Синклер. 

— Большинство минбарцев тоже так думают, — сказал Дженимер, — среди молодежи существует традиция: совершить хотя бы одно паломничество сюда ради этого. 

— Кажется, это несколько необычное место для военной базы, — сказал Синклер. 

— Вален выбрал древний город для первого сбора рейнджеров и построил неподалеку от него базу, ибо хотел, чтобы они тренировались там, где могли бы видеть священный город и, следовательно, никогда не забывать, что они сражаются ради одной единственной цели — ради мира и свободы для всех. 

— Неплохая задумка, — сказал Синклер, — Но что об этом думают жители Тузанора? Они не возражают против тренировок воинов в такой близости от их города? 

— В Тузаноре никто не живет. Только несколько членов касты воинов. Они боялись, что невозможно подготовить хороших воинов в месте, посвященном миру. Но Вален одержал верх над ними, и сегодня в Тузаноре Анла'шок обладают наибольшей поддержкой среди населения, чем где–либо на Минбаре. 

Прибыв на место, Синклер был поражен тем, насколько Город Печалей отличается от бурного Йедора. Обладая всеми признаками истинно минбарского города, Йедор, тем не менее, напоминал Синклеру многие виденные прежде города — своими небоскребами, оживленным движением, торговлей, суетливыми и занятыми горожанами, и даже случайными следами инопланетного влияния. 

Атмосфера священного города Тузанора была гораздо спокойнее. Уютно устроившийся в долине между двумя величественными снежными хребтами, он казался олицетворением истинно минбарского города. Здесь не было новых зданий, построенных из современных высокотехнологичных материалов в традициях старины: все здания были древними, высеченными из кристаллиновых образований, и имели не более нескольких этажей в высоту. Каждое здание было окружено собственным маленьким парком. Парки вокруг храмов были большими и тщательно спланированными. Здесь было много храмов, а водопадов и фонтанов еще больше. Гораздо больше, чем в Йедоре, где, по мнению Синклера, число водопадов и фонтанов на единицу площади превышало все известные ему нормы. Ратенн объяснил, что все это, кроме жилых квартир горожан, всегда открыто для посещения. Минбарцы, совершая паломничество, не останавливаются в гостиницах. Гостей с радостью встречали в любом доме, где была свободная комната или лишняя кровать. 

Синклер почти не удивился, обнаружив, что здешние минбарцы не походили на йедорских. Они были неторопливыми, более спокойными и доброжелательными. Впрочем, он полагал, что причина такого отношения крылась в его рейнджерской форме. Очевидно, никто не был удивлен, увидев на нем эту одежду. 

После короткой прогулки по улицам Тузанора, целью которой, видимо, было знакомство Синклера с городом и города с Синклером, они отправились на флаере на базу рейнджеров, располагавшуюся у подножия северного горного хребта на широком плато, с которого открывался вид на город. 

Хотя сверху открывался впечатляющий вид, внизу это было относительно уединенное место. 

По прибытии их приветствовал Турвал. Синклер заметил, что бывший Первый Рейнджер теперь одет в несколько иную одежду. У нее был такой же основной дизайн, но верхняя накидка была более облегающей и сделана из того же материала, что и вся форма. Синклер решил, что, должно быть, это одежда более удобна в бою с противником, чем та, что была на нем. 

Он попросил Турвала показать ему базу и, к его удивлению, Дженимер и Ратенн составили им компанию. Ему показали каждый дюйм большой, но удобно распланированной базы. Как и все постройки, что он видел на Минбаре, скромные и приятные здания были построены в гармонии с пейзажем. Удобные казармы были рассчитаны на девять тысяч рейнджеров, хотя сейчас только одно из девяти зданий постоянно использовалось, да и то неполностью. Здесь было три храма, три тренировочных поля, которые включали в себя протяженную полосу препятствий, спецландшафт для тренировок на выживание, полигон с тремя павильонами для обучения боевым искусствам и тремя открытыми стрельбищами. Там же находилось большое летное поле с девятью ангарами, которые, кроме одного, также были закрыты. И здесь был большой центральный комплекс с классами для занятий, административными офисами, расположенными, что не удивило Синклера, группами по 3 или 9 строений. Как ему было известно, минбарцы особо почитали эти числа. 

Лишь одно маленькое, но уютное здание стояло обособленно. Синклеру показали его последним. Это была резиденция Синклера. 

— Извините, если я выселил вас из дома, — сказал Синклер Турвалу, когда закончил осмотр своего нового дома. Старый рейнджер, казалось, удивился, а потом его глаза слегка расширились. 

— О, нет, — сказал Турвал, — Я никогда здесь не жил, как и ни один Анла'Шок На со времен Валена. Только Энтил'За может жить здесь. 

Синклер потряс головой. Они хранили это место нетронутым тысячу лет. Если у минбарцев и была отличительная черта, то это терпение. 

— Но я думал, мы согласились, что титул Энтил'За… 

— Военная каста говорила только о том, что вы не можете носить этот титул, — ответил Дженимер, прежде чем Синклер закончил свой вопрос, — Но они не запрещали вам жить здесь. Вам не стоит обращать внимания на то, во что верят некоторые ограниченные умы в касте воинов. 

Они оставили его устраиваться и раскладывать заранее переправленные сюда немногочисленные вещи. Когда он устроится, он снова попытается переслать сюда с Земли остальные вещи. 

Синклер отложил в сторону свою одежду. Потом еще один комплект формы и несколько минбарских костюмов, которые он обнаружил в шкафу. 

Взял свои две зачитанные книги и поставил их в маленькой комнате, которая походила на его личный кабинет. Там находился компьютер и подборка книг на минбарском языке, посвященных, в основном, рейнджерам и Валену. Синклер решил, что они были принесены сюда недавно, специально к его прибытию, и не принадлежали великой Легенде. 

Он вернулся в спальню и осмотрел широкую минбарскую кровать и ее механизм. Об этом кое с кем надо будет поговорить. 

Наконец, он положил фотографию Кэтрин на маленький столик около кровати. 

Она и представить не могла, где он сейчас находится, и чем занимается. Она все еще думала, что он на Вавилоне 5, что их свадьба состоится на станции в июле и что она выйдет замуж за офицера Вооруженных Сил Земного Содружества, командира космической станции. Как она отреагирует на столь внезапныеое и ошеломляющие изменения в его жизни? После всего, через что они прошли, после того, как они наконец–то собрали все осколки их отношений, надеясь, что теперь будут вместе, не разобьется ли все это снова на части, на этот раз об твердые минбарские кристаллиновые скалы? Захочет ли она посвятить свою жизнь тайной борьбе против загадочной и разрушительной инопланетной силы? Захочет ли она выйти замуж за человека, который под большим давлением принял на себя бремя легенд другого мира и оставил позади свою прежнюю жизнь? 

Все потому, что она была нужна ему, нужна больше, чем когда–либо раньше. Но что она скажет? И как может он винить ее, если это окажется для нее чрезмерным… 

Синклер отогнал эту мысль подальше. Не стоит сейчас думать об этом. Пройдут месяцы, прежде чем он сможет поговорить с ней об этом. Надо сконцентрироваться на текущей работе. Он решил еще раз пройтись по своей новой резиденции. Синклеру понравилось то, что здесь он будет в большем уединении, чем в Йедоре. Кухонное крыло соединялось с домом через небольшую столовую, где будут оставлять для него обед, не беспокоя его в остальной части дома. 

Когда Синклер завершил повторный осмотр, он снова поразился тому, как странно иметь резиденцию в здании, где до него тысячу лет назад жил сам Вален, величайший, почитаемый почти до обожествления, герой минбарской истории. Как будто ему сказали: да, последним, кто здесь жил, был король Артур, но теперь это принадлежит вам. 

Синклер решил как можно больше прочитать об этом мифическом лидере. Это наименьшее из того, что он мог сделать, раз уж будет жить в доме легенды и взялся за его работу. 

— Надеюсь, что вы не против, — сказал он, обращаясь к Валену вслух. 

В дверь постучали. Хотя Синклер больше не был в Йедоре, он по привычке предположил, что это Ратенн, пришедший для того, чтобы проводить его еще куда–нибудь. Он открыл дверь, и предположение оказалось верным. 

— Избранный хочет вас видеть. 

Пока они шли через базу, Ратенн сообщил Синклеру новость, которую минбарцы, очевидно, рассматривали, как скверную. 

— Боюсь, я должен известить вас о том, что Сех Дурхан наотрез отказывается обучать людей искусству боя на денн'бок. 

Синклер знал, что денн'бок — это минбарский боевой шест. Он представлял собой складной шест из металлического сплава, длиной около пяти футов в раскрытом состоянии. Он вспомнил также, что это традиционное оружие минбарцев было чем–то вроде символа рейнджеров. 

— Кто такой этот Дурхан? — спросил он. 

— Сех Ф'Хурсна, мастер–учитель боя на шестах. Каждый год он следит за изготовлением каждого нового шеста и обладает абсолютной властью при передаче в собственность всех других шестов, которые, обычно, передаются от родителей к детям. Никто не может владеть боевым шестом без его разрешения. 

Ратенн сделал ударение на следующих словах: 

— Он также был учителем рейнджеров в искусстве обращения с шестом, но теперь грозится прекратить свою работу из–за людей, набранных в рейнджеры. 

— Скверно, — сказал Синклер, — но я не понимаю, почему сейчас это является для нас такой большой проблемой. 

— Рейнджеры должны учиться драться на шестах, как это всегда было. 

— Я знаю эту традицию и согласен, что тренировки в бою на шестах или палках важны. Так же поступают у нас в армии. Я учился бою на бо — деревянных палках, чуть длиннее, чем минбарский шест. Практика полезна для поддержания физической формы и ловкости, а также для воспитания уверенности в себе. Мы можем проводить обучение на деревянных шестах, с таким же успехом, как и на ваших традиционных. 

Ратенн продолжал упорствовать. 

— Честь рейнджера требует владеть настоящим боевым шестом. Это крайне важно. 

Синклер почувствовал слабое раздражение. 

— Я говорил вам, что не позволю традициям мешать моей работе. В нынешнем мире PPG и оружия массового уничтожения, разрушительной силы, исходящей от Теней, владение или не владение шестом едва ли будет решающим фактором для того, сможет рейнджер выполнить свою работу, или нет. 

— Простите за то, что расстроил вас, Анла'шок На, — сокрушенно сказал Ратенн, — Но, согласно заведенному порядку, вас должны немедленно информировать обо всех проблемах. Пожалуйста, будьте уверены, что Избранный лично занимается решением этого вопроса. 

Синклер увидел, что Ратенн ведет его к одному из храмов. 

— Уверен, что вы оба заняты этим, — сказал он, гадая о том, что будет дальше. В будущем он будет настаивать на том, чтобы его заранее информировали о предстоящих делах. 

— Посол до сих пор тренируется с… — Ратенн ненадолго замялся, вспоминая слово, — с бо? 

— Изредка. Несколько раз в году. Или с чем–нибудь похожим. С боккен, с йо. Когда есть возможность. 

Это, казалось, порадовало Ратенна. Он просто кивнул, когда они вошли в храм. Это был самый большой из трех храмов, и был расположен в центре базы. Синклер был сразу поражен его красотой. 

Построенный из естественного кристаллинового камня, он оканчивался кристаллиновым куполом с открытыми арками и кристаллиновыми окнами. Внизу намеренно ассиметричные коридоры вели в помещение, украшенное тяжелыми каменными сидениями, обращенными к единственной выделяющейся детали интерьера — внушительной статуе Валена. 

Статуя, очевидно, была установлена в храме позднее, не только потому, что материал был совсем другой, но и потому, что, как было известно Синклеру, Вален при жизни не позволял изображать себяв той или иной форме. Синклер полагал, что так он хотел избежать культа личности. Но культ все равно возник, когда Вален „ушел за предел”. Даже эта статуя была не настоящим портретом, а всего лишь внушительного вида стилизацией, предназначенной предполагать, но не передавать его внешность. 

Под статуей стояли Дженимер и Улкеш. 

— Избранный, — сказал Синклер, а потом кивком поприветствовал ворлонца. Шум ветра на мгновение нарушил тишину. 

— Когда новичок становится рейнджером, он проходит церемонию посвящения в присутствии всех рейнджеров. Но когда новый Анла'шок На вступает в должность, устраивается закрытая церемония перед статуей самого первого Первого Рейнджера и Энтил'За. Это должно произойти до того, как он встретится с собравшимися рейнджерами. 

Изначально знак рейнджера был таким: полудрагоценный камень Исил'За в золотой и серебряной оправе в форме рук рейнджера, держащих его. Его выковывали в белом пламени, потом опускали для закалки в две чаши — сначала в чашу со святой водой, потом с кровью рейнджера. 

Но наступает новая эра, и знак рейнджера должен отражать это. Джеффри Синклер, прими новый знак рейнджера. Его основой остался камень Исил'За, но оправа из золота и серебра изображает сейчас с одной стороны человека, а с другой — минбарца. Знак выковывали в белом пламени, потом закаливали сначала в чаше со святой водой, потом в чаше с кровью минбарца и, наконец, в чаше с твоей собственной, человеческой кровью. Во имя Валена, я объявляю тебя Анла'шок На, Первым Рейнджером! 

И Дженимер прикрепил новый знак к форме Синклера. 

Вот зачем они взяли у него столько крови во время обследования, подумал Синклер. Он никогда не любил церемонии, считая, что гораздо интереснее заниматься делом, но знал, что минбарцы относятся к своим церемониям очень серьезно. Он слегка поклонился. 

— Это для меня большая честь, — сказал Синклер, — но позвольте нам перейти к делам. 

Это было верно сказано. Дженимер и Ратенн явно просияли. Улкеш ничего не сказал. 

— Все рейнджеры ждут вас, Первый Рейнджер, — объявил Ратенн и вывел его из храма, оставив позади минбарского лидера и ворлонца. 

Увидев сначала всего нескольких минбарцев, стоявших навытяжку на одной из тренировочных площадок, Синклер поискал глазами других, которые, как он полагал, находились вне его поля зрения. Вместе с Турвалом его встретили всего тридцать четыре рейнджера. Тридцать четыре минбарца самого разного возраста. Тридцать четыре из семидесяти восьми действующих на день его назначения рейнджеров. 

— Вожди воинских кланов отдали своим членам срочный приказ: немедленно выйти в отставку, — объяснил Турвал, — Боюсь, что кое–кто чересчур охотно и поспешно последовал этому приказу. Другие страдали, но сочли, что гораздо труднее повернуться спиной к своим семьям и кланам, чем повиноваться приказу. 

Ладно, тридцать четыре лучше, чем ничего, подумал Синклер. Очевидно, что в первую очередь надо было немедленно искать новых добровольцев. 

— Вольно, — объявил он собравшимся рейнджерам. Кажется, они не были знакомы с такой командой, по крайней мере, на английском языке, а он не знал ее минбарского аналога. Синклер был уверен, что рейнджеры хорошо владели английским языком, но они продолжали стоять как каменные, глядя поверх его головы. Это походило на попытку поговорить со статуями. 

— „Вольно”, означает то, что вы можете немного расслабиться и посмотреть на меня, когда я буду с вами разговаривать. 

Снова никто не шевельнулся, но несколько глаз метнулись туда–сюда. Как будто они не были уверены в том, что им следует делать и хотели посмотреть, что делают их товарищи. 

— Это приказ, — сказал Синклер. 

Собравшиеся минбарцы немного расслабились и медленно перевели свои глаза с неба на него. 

— Благодарю вас, — сказал он с улыбкой, — Я — Джеффри Синклер, и для меня большая честь быть вашим Анла'шок На или, на моем языке, Первым Рейнджером. Благодарю вас за преданность и доверие, что вы продемонстрировали, решив остаться здесь и работать со мной. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать это доверие. 

Синклер запнулся. Ему больше нечего было им сказать, и он позволил Турвалу распустить собравшихся. 

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда они с Ратенном вернулись в квартиру, где его ждал ужин и груда досье на перспективных кандидатов в рейнджеры. Поздно ночью он, наконец–то, лег в постель, надеясь, что увидит во сне лучшее будущее, как говорил Дженимер, а не горькое прошлое. 

Проснувшись на следующее утро, несмотря на то, что ему что–то снилось, Синклер не смог вспомнить ничего из своих снов…