"Поднять Титаник!" - читать интересную книгу автора (Касслер Клайв)

Глава 14

Гарри Янг воскликнул:

— «Монте-Кристо»!

— Выбор вполне одобряю. И рокфор тут великолепен, однако прежде мне бы хотелось сухого мартини.

— Сэндвич «Монте-Кристо», — повторяла, записывая заказ, официантка, — рокфор… Это все? — Для удобства она положила блокнот на середину стола и так улеглась на столешницу, что чуть задравшаяся короткая юбочка открыла значительную часть белых трусов. — А вы, сэр?

— Мне все то же самое, — сказал Доннер, — только я начну с коктейля «Манхеттен» со льдом.

Янг поверх очков проследил за удалявшейся хорошенькой официанткой.

— Эх, подарил бы мне кто такую куколку на Рождество… — мечтательно сказал он, когда официантка скрылась на кухне.

Янг был худощавым мужчиной маленького роста, из числа тех, в облике которых до глубокой старости сохраняется что-то мальчишеское. Еще несколько десятилетий тому назад его бы, пожалуй, назвали вырядившимся старым дураком. Теперь же, в свои 78 лет, он походил на респектабельного бонвивана, да еще и со вкусом, ценителем прекрасного. На нем была водолазка синего цвета, добротный двубортный пиджак из магазина готовой одежды.

— Господин Доннер, — с чувством произнес он, — мне поистине очень приятно, поскольку «Брокер» — мой любимый ресторан. — Он с удовольствием обвел взглядом деревянные панели на стенах, уютные низкие столики. — Мало кто знает, что тут некогда располагалось банковское хранилище, где они держали огромные сейфы…

— Я так и думал, когда, не мог открыть входную дверь. В ней, пожалуй, тонн пять, не меньше.

— Приходите сюда ужинать, не пожалеете. Они дают неимоверных размеров блюда с вкуснейшими креветками… — слово «креветки» он не проговорил, а почти пропел и почмокал губами.

— В следующий раз непременно.

— Да, сэр, так что у вас за дело?

— Пара вопросов, не более того.

Бровь Янга поднялась над верхней дужкой очков.

— О, вы уже меня заинтриговали. Вы, наверное, из ФБР? По телефону вы так обтекаемо сказали про федеральную службу…

— Нет, не из ФБР. И не из «Духовного обновления», о чем меня уже однажды спрашивали. Я по линии соцтраха. Моя обязанность — проверять законность получаемых пенсий.

— И чем, собственно, я могу вам…

— В настоящее время мне поручено восстановить события семидесятишестилетней давности. Тогда случилась авария на одной шахте, погибли девять человек. И вот недавно родственники одного из шахтеров обратились с просьбой о предоставлении им пенсии. Я должен выяснить, насколько подобная просьба обоснованна с точки зрения закона. Вас, господин Янг, мне порекомендовали в городском Историческом обществе как ходячую энциклопедию по истории горного дела.

— Ну, мне явно хотели польстить, — расцветя улыбкой, сказал Янг. — И я польщен, не скрою.

Официантка принесла спиртное, и некоторое время мужчины уделили бокалам. Доннер во время этой паузы разглядывал развешенные по стенам фотографии серебряных королей начала века. Все лица были одинаково лупоглазы, как будто каждый фотографируемый пытался загипнотизировать поставленную перед ним фотокамеру.

— Скажите, господин Доннер, а разве можно просить пенсию через семьдесят шесть лет после несчастного случая?

— Вдова полагает, что она не получила всего ей причитающегося. — Доннер, совершенно не знакомый с пенсионным обеспечением, старался выбирать слова максимально осторожно. — У этой вдовы финансовые трудности, в семье неладно, в таком примерно духе…

— Понимаю… — сказал Янг. Он через столик выжидательно уставился на Доннера, поигрывая чайной ложкой. — Ну так и кто же из погибших в аварии на «Литтл Энджел» вас интересует?

— Вас не проведешь, — сказал Доннер, разворачивая салфетку.

— Нетрудно догадаться. Семьдесят шесть лет тому назад только на «Литтл Энджел» погибли девять человек.

— Меня интересует некто Брюстер. Янг сощурился, побарабанил пальцами по столу, затем вдруг просиял:

— Джошуа Хейз Брюстер, точно. Отец его Уильям Бак Брюстер, матушка — Хетти Мастерз. Сам он родился 4 апреля… извините, 5 апреля 1878 года в Сиднее, штат Небраска.

Глаза Доннера широко открылись.

— Откуда вы все это знаете?

— Я много еще чего знаю, — улыбнулся Янг. — Видите ли, горные инженеры, или, как их называли в прошлые времена, Команда в ботиночках — это своего рода небольшой клан, где все друг друга знают. Горная инженерия — это одна из немногих профессий, которую, как правило, сыновья наследуют от своих отцов, а когда приходит время жениться, то женятся на сестрах или дочерях других горных инженеров.

— Не хотите ли вы сказать, что состоите в родственных отношениях с этим Джошуа Хейзом Брюстером?

— Это мой родной дядя, брат матери. Я бы угостил вас еще стаканчиком, если вы не против, господин Доннер.

Янг подозвал официантку, заказал спиртное, затем сказал:

— А никаких вдовушек, как вы изволили выразиться, которые бы просили себе пенсию, господин Доннер, тут у нас нет и быть не может.

— У лжи короткие ноги, — сказал Доннер с виноватой улыбкой. — Вы, пожалуйста, извините меня за весь этот вынужденный маскарад.

— Так в чем же ваша настоящая проблема?

— Я бы предпочел пока об этом не распространяться.

— Но вы действительно из правительства?

Доннер показал ему свое удостоверение.

— Но я могу хотя бы спросить, почему вы заинтересовались моим давно умершим дядей?

— Я бы предпочел не распространяться, — повторил Доннер. — Во всяком случае, не сейчас.

— А что именно вас интересует?

— Все, что вы можете рассказать о самом Джошуа Хейзе Брюстере и той давней аварии на «Литтл Энджел».

Официантка принесла спиртное и салаты. Доннер вынужден был признать, что в этом ресторане неплохо готовят. Они ели молча. Когда Янг очистил свою тарелку и вытер тонкие седые усы, он удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку дивана.

— Дядя был типичным горным инженером начала века. Европеец, из среднего класса, увлеченный своим делом. Такой же, как многие его коллеги. Он был типичным инженером, и если чем и отличался, так это своим маленьким ростом всего пять футов два дюйма. В начале века романист написал бы про него примерно так: это был хорошо образованный, хорошо сложенный редкостного бесстрашия джентльмен, в котором все, от идеально вычищенных ботинок до шляпы а-ля Медведь Смоки, выдавало идеального горного инженера.

— У вас он получается кем-то вроде персонажа мыльной оперы.

— С той только разницей, что мой дядя был не персонажем, но вполне живым человеком, так сказать, — уточнил Янг. — Это в наши дни автоматизировали всю отрасль, а когда работал дядя, горный инженер должен был быть тверд как скала, должен был знать в совершенстве профессии механика, электрика, инспектора, металлурга, геолога, юриста, должен был уметь находить компромисс между скаредными управляющими и тупыми работягами. Только такие широкопрофильные и смелые инженеры могли тогда работать на шахте. И как раз таковым был Джошуа Хейз Брюстер.

Доннер внимательно слушал, вертя в руках бокал с виски.

— После окончания школы в Мейне, — продолжал Янг, мой дядя работал на шахтах Канады, Австралии, России. В f908 году он возвратился в Рокиз и был назначен управляющим «Сор Рок» и «Буффало», это были две шахты в Лидвилле, они принадлежали группе французских банкиров, которые ни разу не побывали в Колорадо, а слали распоряжения сюда из своего Парижа.

— Французы владели шахтами на территории Соединенных Штатов?

— Именно так. Они наводнили капиталами весь западный мир, эти французы. Чем только они не занимались! Тут вам и добыча золота, и разведение скота, и торговля недвижимостью… Назовите любую отрасль промышленности — и можете быть уверены, что туда вложены французские капиталы.

— Как вы думаете, что заставило Брюстера после долгого перерыва открыть шахту «Литтл Энджел»?

— Это, скажу я вам, загадочная история. Шахта гроша ломаного не стоила. Например, неподалеку от «Литтл Энджел», за триста ярдов, находилась шахта «Алабама Барроу», которая приносила до двух миллионов чистого дохода, пока грунтовые воды ее не уничтожили. До двух миллионов, заметьте! «Литтл Энджел» не имела и приблизительно такой выработки. Она была вообще зрящным предприятием. — Янг отхлебнул из бокала и посмотрел на свою выпивку, как будто на ее поверхности разворачивались, как на экране, события тех далеких лет. — Когда мой дядя впервые заявил, что собирается открыть «Литтл Энджел», все, кто был в курсе, удивились не на шутку. Да, господин Доннер. Джошуа Хейз Брюстер слыл редкостным аккуратистом, уж если он что-то предпринимал, каждый его шаг был тщательно просчитан — до вероятной прибыли включительно. Он позволял себе играть с судьбой только в случае, когда у него на руках оказывались сплошь козыри. Для него было немыслимо публично обнародовать такой необдуманный проект. Все расценили это как поступок сумасшедшего.

— Может, ему было известно что-то такое, чего не знали другие?

Янг отрицательно покачал головой.

— Я сам был геологом, отработал более шестидесяти лет кряду, господин Доннер, и кое-чему научился. Много позже, когда появилась возможность, я спускался в «Литтл Энджел», доходил до уровня затопления. Я хорошо изучил и соседнюю шахту — «Алабама Барроу» и могу сказать с большой долей уверенности: ни теперь, ни тогда никакой серебряной жилы там не было.

Официантка поставила перед ними сэндвичи «Монте-Кристо», ловко убрала со стола грязные тарелки.

— Не хотите ли вы сказать, что ваш дядя и вправду сошел с ума?

— Подобное приходило мне в голову, не скрою. Тем более, что в те годы симптоматику психических заболеваний не умели идентифицировать.

— Это же можно сказать о диагностировании возможных нервных срывов.

Янг согласно кивнул, примерился и откусил огромный кусок сэндвича, запив его изрядным глотком мартини.

— Как вам «Монте-Кристо», господин Доннер?

— Спасибо, — Доннер прожевал, проглотил и повторил: — Все очень вкусно, благодарю.

— Мне тоже нравится. Хотите совет? Не старайтесь быть чрезмерно вежливым. У вас хорошая улыбка. Когда вы улыбаетесь, также хочется улыбаться, на вас глядя.

— Спасибо, — серьезно сказал Доннер.

— Чтобы сделать настоящий «Монте-Кристо», нужно добавить чуточку варенья. Тогда получается еще вкуснее, верьте на слово. Да, так вот, относительно моего дяди. Он был очень опытным и, я бы сказал, талантливым инженером, из тех, кто сто раз отмерит, прежде чем отрезать. У меня остались его дневники, записные книжки, книги с его пометками на полях. Там чего только нет. Скажем, его профессиональный анализ шахт «Сор Рок» и «Буффало» занимает, если не ошибаюсь, пятьсот двадцать семь страниц убористого текста, причем эта пространная записка снабжена чертежами, рисунками, диаграммами. Но вот на что я обратил внимание. Он ведь много лет проработал в этих краях, интересовался положением на большинстве шахт. В одном из дневников я даже нашел его рукой сделанный заголовок: «Литтл Энджел». То есть он собирался написать и об этой, сделавшейся для него роковой, шахте, но почему-то не написал ни слова. Так и осталось: заголовок — а дальше чистые листы.

— Может, в другом месте где-нибудь? В письмах, скажем?

Янг пожал плечами, задумался, затем отрицательно покачал головой.

— Я думаю, что на этой шахте не было ничего, что могло бы дядю заинтересовать. А может, и наоборот. Может, он повел своих восемь шахтеров, чтобы более не возвращаться на поверхность.

— То есть как это?

— Звучит странновато, согласен. Но мне иногда приходила в голову мысль, что все случившееся могло быть этаким, знаете, массовым самоубийством. По собственной инициативе наводя справки об аварии, я отметил одну закономерность. Все девять человек были холостяками или же вдовцами. Большинство из них были, как принято говорить, перекати поле. Всю жизнь — с места на место, с одной шахты — на другую. Надоест в одном месте, или с начальством конфликт выйдет, или еще что, они раз — и уходят. А когда такие люди становились слишком старыми, чтобы работать на шахте, у них не хватало денег на самую скромную жизнь.

— Но ведь у Джесона Хобарта была жена?

— Как? Простите, как вы сказали? — в глазах Янга было удивление. — Я не обнаружил никаких свидетельств, чтобы у кого-то из них была жена.

— Верьте мне на слово.

— Боже праведный! Если бы мой дядя знал это, он никогда бы не нанял Хобарта.

— Почему?

— Неужели вы не понимаете? Он брал только тех парней, о которых в случае исчезновения никто не будет выспрашивать.

— Не вполне разделяю ваш цинизм, господин Янг, — грубовато сказал Доннер.

— Видите ли, так называемое новое открытие работ на шахте «Литтл Энджел» было всего лишь декорацией, инсценировкой. Я более чем убежден, что дядя сошел с ума. Причем никто никогда не узнает, что послужило причиной. Незадолго до своей гибели он настолько изменился, словно в его тело поместили другую душу.

— Новая ипостась?

— Да, что-то вроде этого. Изменились его душевные качества, да все изменилось… Он друзей очень любил, был чутким, компанейским — и все, как корова языком… Когда я был моложе, я разговаривал с людьми, которые помнили его. Все они сходились на одном: Джошуа Хейз Брюстер, какого они все знали и любили, умер за много месяцев до аварии на «Литтл Энджел».

— А каким образом это связано с инсценировкой, как вы выразились?

— Сошел он с ума или не сошел, я не буду об этом. Но дядя оставался знающим, опытным инженером. И уж кто-кто, а он прекрасно знал, что в «Литтл Энджел» никаких миллионов он не получит. И я даже примерно не представляю, за каким чертом он полез туда. Одно вам скажу. Когда воду откачали, никаких костей, никаких останков не обнаружили.

— Вы хотите сказать, что те девять человек… —

Доннер посмотрел на бокал своего «Манхэттена», затем быстро перевел взгляд на собеседника, — исчезли?

— А никто, между прочим, не видел, как они входили туда. — Янг улыбнулся. — Они должны были там быть, и все думали, что они именно там, затем шахту залило водой, после чего никто у нас не слышал о ком-либо из тех девяти парней. И вот именно поэтому считается, что все они погибли в «Литтл Энджел».

— Интересно получается…

— О, я еще не то знаю!

— Я весь внимание.

— Итак, первое. Я измерял нижний уровень той шахты. Он расположен значительно выше чем уровень затопившей шахту воды. Я все это выяснил потом. Кроме того, там были не подземные воды, а те, что просачивались с поверхности и собрались где-то выше горловины шахты. И какой бы там ни произошел взрыв динамита, шахтеров не должно было затопить, поскольку речь идет совсем о других водах, понимаете?

— Второе. После того, как воду откачали, в стволе шахты нашли инструменты. Якобы те, с которыми отправились в забой дядя и восемь других. Но почему-то никто не заметил, что все найденные инструменты — старые и негодные. А те люди, господин Доннер, были профессионалами, знали толк в инструментах и с подобным гнильем в шахты бы ни за что не отправились.

Третье. Хотя мой дядя всем в городе сказал, что реанимирует закрытую шахту, он почему-то не поставил в известность Эрнста Блезера, которому закрытая шахта принадлежала. Для такого деликатного человека, как мой дядя, залезть без разрешения владельца в «Литтл Энджел», равносильно тому, как мне, извините, залезть вам в карман.

Четвертое. Только на следующий после взрыва на шахте день некто Билл Магоуни, он в то время был мастером на шахтах, нашел у себя под дверью записку следующего содержания: «На помощь! Скорее. Шахта „Литтл Энджел“!» Вам не кажется, что в самом этом способе передачи информации об аварии есть что-то ненатуральное? Подсунуть, да еще под дверь… Записка, разумеется, без подписи.

Пятое. Шериф Сентрал-Сити, как выяснилось, получил от моего дяди список шахтеров, отправлявшихся реанимировать шахту. На тот случай, если произойдет что-то непредвиденное. Мягко сказать, со стороны дяди деликатная предосторожность. Такое чувство, что дядя Джошуа больше всего беспокоился, как бы после аварии не остались неопознанные тела.

Доннер отставил от себя тарелку и глотнул воды из стакана.

— То, что вы рассказываете, господин Янг, все это очень любопытно, только, уж извините, несколько бездоказательно.

— Может быть. А вот теперь — главное. Шестое. Через несколько месяцев после той трагедии мои родители поехали в Европу. И вот, прошу внимания, в Англии, точнее, в Саутгемптоне они вдруг увидели дядю Джошуа. Он стоял на пароме. Мать часто потом рассказывала, как она подошла к нему и говорит: «Джошуа, ты ли это?». Он бороду отпустил, глаза блестят, но узнать-то можно. Так вот, он при этих ее словах смертельно побледнел и говорит: «Забудь, пожалуйста, обо мне». Сказал, повернулся и убежал. Отец пытался догнать его, но там кругом было столько людей.

— Обознались, может?

— Чтобы сестра не узнала родного своего брата?! — Янг саркастически улыбнулся. — Перестаньте, господин Доннер. Вы, например, узнали бы своего родного брата в толпе?

— Не уверен. Я в семье был единственным ребенком. Чадо, так сказать.

— Жаль. Вы не знаете прелестей большой семьи.

— По крайней мере, мне в детстве не приходилось делить свои игрушки с кем бы то ни было.

Официантка принесла счет, и Доннер положил кредитную карточку на поднос.

— Значит, вы считаете, что трагедия на «Литтл Энджел» чистой воды инсценировка?

— Но это сугубо частное мнение, вы понимаете. — Янг тщательно вытер салфеткой губы. — Доказательств у меня, естественно, никаких, однако считал и продолжаю считать, что за всем этим стояло «Сосьете де Мин дё Лоррен».

— Это кто?

— Французский аналог германской компании Круп-па. То же, что «Митсубиси» для Японии, или «Анаконда» для Соединенных Штатов.

— А чем конкретно занимается это «Сосьете»?

— Финансирование. Они наняли Джошуа Хейза Брюстера управляющим на их собственных разработках. В то время лишь они могли уплатить девятерым специалистам за факт их исчезновения.

— Но зачем? Каковы мотивы?

Янг развел руками.

— Не знаю. — Он подался чуть вперед, глаза его заблестели. — Но могу вам одно сказать наверняка. Какую бы сумму они дяде ни предложили, каким бы образом они его ни уговорили, но дядя Джошуа покинул Америку.

— Покуда не отыщутся трупы, с вами не поспоришь.

— Вы тактичный молодой человек, если разобраться. Спасибо за угощение.

— Помилуйте, не за что. Счет оплатит мое ведомство.

— Спасибо, что не попытались высмеять старика, — мягко пояснил Янг.

Доннер молча кивнул. Хоть тонкий луч, но осветил-таки загадку горы Бедная. А смеяться Доннер и не собирался, да и не над чем тут было смеяться.