"Поднять Титаник!" - читать интересную книгу автора (Касслер Клайв)Глава 9Мел Доннер по привычке осмотрел комнату, чтобы выяснить, нет ли подслушивающих «жучков», включил магнитофон. — Один, два, три, — ровным голосом произнес он в микрофон. — Один, два… Проверка. Он подрегулировал уровень громкости, тембр, затем кивнул Сигрему. — Сид, ты меня слышишь? У нас все готово, — мягко сказал Сигрем. — Как только почувствуешь усталость, скажи. Я сразу выключу, ладно? Больничная кровать была установлена таким образом, что Коплин сидел прямо. С первой их встречи профессор выглядел значительно лучше. Появился легкий румянец на лице, исчез прежний лихорадочный блеск в глазах. Осталась только плотная повязка на голове. — Готов говорить хоть всю ночь. Тут такая скукотища. Как же я ненавижу больницу! — с чувством сказал Коплин. — У всех медсестер руки, как у покойников. Телевизор включишь, сплошная рябь. Сигрем понимающе улыбнулся и дал Коплину в руку микрофон. — Начните с того момента, как вы отплыли из Норвегии. — Там ничего особенного, — сказал Коплин. — Рыболовный норвежский траулер «Годхон» взял мой шлюп на буксир миль за двести от Новой Земли. В точности по плану. Капитан угостил меня зажаренной олениной, козьим сыром, дал с собой полтора галлона питьевой воды — и привет. Ваш покорный слуга пустился вплавь по Баренцеву морю. — С погодой как? — Чудесная погода, как ваши синоптики и обещали. Холодина фантастическая, но для плавания под парусом — самое оно. — Коплин почесал нос. — Шлюп уж больно хорош был. Лодку хоть удалось спасти? — Она уничтожена, — ответил Сигрем. — Не уверен, но думаю, что уничтожена. Исследовательское судно НУМА все равно не приспособлено возить такие лодки. И русским ее оставить тоже было нельзя, ты же понимаешь. — Жаль. Она мне так понравилась, — Коплин пощелкал языком. — Дальше, пожалуйста, — попросил Сигрем. — До северной части Новой Земли я добрался на второй день около полудня. На воде я провел более сорока часов. Все время ужасно хотелось спать. Только и держался благодаря «аквавиту». Глотнешь — и уже получше себя чувствуешь. — Других лодок не заметил? Может, на горизонте? — Нет. Весь берег — одни сплошные скалы, все в расщелинах. Пристать к берегу мне не удавалось. А когда стало темнеть, я повернул в море, пару часов поспал. Рано утром опять продолжил поиски, нашел небольшую бухточку в скалах, подрулил на движке. Там у меня был такой, знаете, дизельный, очень удобно. — Лодку использовал как свой лагерь? — Все двенадцать дней, пока был на острове. Каждый день я раза по два, по три отправлялся на лыжах за пробами. Только и радости, что вернуться к лодке, поесть горячего, вздремнуть. — И ни души не встретил? — Я держался как можно дальше и от ракетной станции, и от казармы. До самого последнего дня — никаких следов русских. — А как тебя обнаружили? — Да какой-то русский пограничник. Его собака, очевидно, прошла по моему следу, запах учуяла. Ничего Удивительного. Я три недели душ не принимал… Сигрем сочувственно улыбнулся. Доннер сказал: — Давайте все же ближе к делу. Расскажите о ваших экспедициях. Что именно вы там обнаружили? — Как вы понимаете, на лыжах исходить весь остров я был физически не в состоянии, а потому сосредоточил внимание на тех районах острова, которые спутниковый томограф выделил на пленке. — Задумавшись, он уставился в потолок. — Там было несколько небольших равнин, плато, горы. Все это под снегом. А ветрище там какой, если бы вы знали! Главным для меня было не замерзнуть. Кроме лишайников, другой растительности я не обнаружил. Если даже там и водятся какие-нибудь животные, по крайней мере, они не разгуливают по острову. — Чуть ближе к делу, — напомнил Доннер. — Путевые заметки оставим до следующего раза. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы меня не прерывали. И не поучали, если можно, — обратился Коплин к Доннеру. — Разумеется, — вмешался Сигрем и предусмотрительно поставил свой стул между кроватью и Доннером. — Это твое право, Сид. Говори, как считаешь нужным. — Спасибо, — Коплин приподнялся. — География острова чрезвычайно интересна. Если составить подробное описание горных пород Новой Земли, — тем более, что там полно останков древней морской фауны и флоры, ведь нынешние скалы были дном древнего моря, — материала набралось бы на несколько монографий. Ну, а с точки зрения минералога, там и речи быть не может о каком-либо магматическом парагенезисе. — Не могли бы вы более популярно? Коплин улыбнулся. — Парагенезис — это совместное, и при этом закономерное, нахождение в горных породах минералов, которые связаны общностью условий образования. Это с одной стороны. А магма — это источник вообще всего. Магма — это как бы раскаленная земля, доведенная температурой и огромным давлением до жидкого состояния. Ну как жидкий металл. Магма вырывается на поверхность земли, застывает — и получается базальт, скажем, или гранит. — Потрясающе, — сухо прокомментировал последние слова профессора Доннер. — Значит, вы хотите сказать, что на Новой Земле нет никаких минералов? — Вы очень торопитесь, мистер Доннер, — заметил Коплин. — Как же тебе удалось обнаружить следы бизания? — попросил Сигрем. — На тринадцатый день я исследовал северный склон горы Бедная и набрел на свалку. — Свалку?! — Свалку пород. Где-то копали грунт, а туда свозили и сбрасывали. Там и глыбы, и камни — полно всего. И вот там я обнаружил следы — чего бы вы думали? — бизаниевой руды! Оба его собеседника при этих словах невольно подались вперед. — Потом я обнаружил и шахту, откуда выбирали породу. Полдня потратил, но нашел. Вход в шахту был замаскирован. — Минуточку, Сид, — Сигрем коснулся плеча Коплина. — Ты хочешь сказать, что вход в шахту был специально замаскирован? — Старый испанский метод. Горловину шахты засыпают грунтом, сравнивая с землей. — А разве отвальную породу не сбрасывали прямо возле шахты? — Как правило, именно так всегда и поступают. Но почему-то в этом конкретном случае породу, извлеченную из шахты, отвозили ярдов за сто и сбрасывали по другую сторону — там есть такая естественная арка. — Но вы сумели обнаружить вход в шахту? — уточнил Доннер. — Хотя там и рельсы убраны, и следы колес заровнены, я залез на холм и принялся изучать окрестности в бинокль. С расстояния оказалось хорошо различимо то, чего я не смог увидеть, когда был возле самой шахты. — Странно то, что в невероятной глуши, на крошечном острове в Арктике кто-то приказал уничтожить все следы извлечения грунта из какой-то шахты. — Сигрем произнес тираду как риторическую, не обращаясь к кому-нибудь конкретно. — Не вижу тут особой логики. — Ты прав, Джен, но лишь наполовину, — заметил Коплин. — Да, логика подобных действий непонятна. Но все выполнено весьма профессионально, и выполнено колорадами. — Слово это Коплин произнес прямо-таки благоговейно. — Колорады — это те самые люди, которые копали шахту на горе Бедная. Бурильщики, взрывники, откатчики, сортировщики породы могли быть ирландцами, немцами, шведами — кем угодно, только не русскими. Эти люди впоследствии эмигрировали в Соединенные Штаты и дали начало легендарным шахтерам Колорадо Рокиз. Остается только гадать, какая нелегкая привела их на гору Бедная, вообще на Новую Землю. Но именно колорады выгребли весь бизаний и затем исчезли в неизвестном направлении. На лице Сигрема было написано, что он ничего не понимает. Он повернулся к Доннеру, однако на лице коллеги увидел такое же выражение. — Звучит все это более чем странно. — Странно? — подхватил Коплин. — Да, странно, но так все и было. — Вы так в этом уверены, — позволил себе сказать Доннер. — Абсолютно. У меня даже было вещественное доказательство, только вот я потерял его, когда нарвался на пограничника. Так что вы можете верить лишь на слово. Но сомнений быть не может. Я все-таки исследователь, я придерживаюсь одних только фактов, а сочинять мне не пристало. Так что на вашем месте, господа, я бы, безусловно, принял к сведению все только что услышанное. — Мы тебя внимательно слушаем, — подтвердил Сигрем. — Да, вы упомянули о вещественном доказательстве? — напомнил Доннер. — Там один валун еле держался, я свалил его, разгреб немного у входа — и проник в шахту. Чуть продвинулся, и в темноте ударился головой о кварцевую колонну. Зажигаю спичку, смотрю — пара старинных керосиновых светильников. Но удивительно то, что в обеих лампах оставался керосин. С третьей попытки я зажег фитиль… — В голубых глазах Коплина появилось такое выражение, словно он простирал взгляд за тысячи миль, к самой Новой Земле. — Осветил шахту — и увидел заступы, лопаты — все аккуратно сложено в углу, тележки для руды, обломки ржавых двутавровых рельсов, кое-какое бурильное оборудование. Такое было чувство, что сейчас вернутся шахтеры и примутся вновь за работу. — То есть было непохоже, что шахту покинули в спешке? — Решительно. Все было на своих местах. Там было что-то вроде комнаты, в ней я обнаружил застланную постель. Койки. В кухне посуда в шкафчике. Вы не поверите, я там обнаружил даже скелеты мулов, которые таскали вагонетки с грунтом. Животных заперли, каждому из мулов по разу выстрелили в лоб, и только после этого завалили вход в шахту. Так что ни о какой спешке и речи быть не могло. — Вы еще собирались, кажется, подробнее рассказать об этих колорадах? — сказал Доннер. — Я к этому как раз подхожу. — Коплин подложил подушку поудобнее. — По оборудованию можно было кое-что определить, тем более, что всюду были фирменные знаки изготовителей. Например, тележки для руды были изготовлены на заводе «Гатри энд Санз фаундри» в Пуэбло, Колорадо. Все бурильное оборудование было произведено в Денвере, «Тор Фордж энд Айронуоркс». Все мелочи также маркированы — там имена кузнецов и столяров. Большинство — из Сентрал-Сити и Айдахо Спрингз, шахтерских городков в Колорадо. Сигрем откинулся на спинку больничного стула. — Но русские вполне могли приобрести оборудование в Колорадо и переправить его на Новую Землю. — Очень может быть, — согласился Коплин. — Однако там были и другие вещи, сделанные в Колорадо. — Например? — Труп мужчины на одной из коек. — Труп?! — Сигрем прищурился. — Рыжие волосы, рыжая борода, — невозмутимо сказал Коплин. — Сохранился превосходно благодаря постоянной низкой температуре. А меня весьма заинтриговала надпись на деревянной дощечке, прикрепленной к койке. Надпись сделана по-английски. «Здесь покоится вечным сном Джейк Хобарт. Родился в 1874 году. Замечательнейший из парней, кому выпал жребий замерзнуть в снежную бурю. Февраль, 10.1912». Сигрем вскочил со стула и принялся ходить взад-вперед по палате. — Хоть имя есть, это уже кое-что… С чего начать… — Он резко остановился и спросил у Коплина: — А какие-нибудь личные вещи рядом с телом были? — Даже одежды на нем не осталось. Странно также и то, что на всех консервах этикетки — французские. Полсотни оберток жевательного табака «Майл Хай». А еще одним доказательством того, что там были колорады, оказался пожелтевший и выгоревший номер «Роки Маунтин Ньюз» от 17 ноября 1911 года. Именно газету я и потерял. Сигрем нервно вытащил пачку сигарет, выбил одну. Доннер поспешно предложил ему зажигалку, на что Сигрем, затягиваясь, ответил благодарным кивком. — То есть речь идет о том, что бизаний может быть совсем и не у русских, так? — раздумчиво произнес Сигрем. — Да, и вот еще что, — спокойно продолжил Коплин. — На третьей полосе газеты был аккуратно вырезан правый верхний угол. Может быть, это и не поможет, однако порыться в подшивках вам не помешает, я думаю. — Очень может быть, — глядя мимо Коплина, сказал Сигрем. — Большое тебе спасибо, теперь наш черед действовать. Доннер кивнул. — Я закажу авиабилет на Денвер. Если повезет, найду там что-нибудь для нас полезное. — Сначала насчет газеты, потом попытайся разузнать, что можешь, про Джейка. Я же со своей стороны посмотрю, нет ли чего в военных архивах. Также я свяжусь со специалистом по истории горнодобывающей индустрии и просмотрю фамилии производителей, чьи изделия Сид нашел в шахте. Хотя едва ли мы тут что сумеем разыскать. Сигрем поднялся и посмотрел на Коплина: — Мы тебе необыкновенно признательны, ты нам очень помог, — тихо сказал он. — Думаю, тем шахтерам удалось получить минимум полтонны первоклассного бизания, — сказал, потирая щетинистый подбородок, Коплин. — И ведь вся вывезенная оттуда руда где-нибудь спрятана и лежит себе, дожидается хозяина. Может быть, она и утеряна, столько лет прошло. Но если вы найдете бизаний или, лучше сказать, когда вы найдете его, вы можете отблагодарить меня, прислав маленький образец для моей коллекции. — Заметано. — Да, и пока вы не ушли, еще к вам одна просьба, найдите мне адрес человека, который спас мне жизнь, чтобы я мог послать ему хорошего вина. Его имя Дирк Питт. — Ты, должно быть, имеешь в виду врача на судне, который тебя прооперировал? — Я имею в виду того мужчину, который застрелил русского пограничника и его собаку и вынес меня с острова. Сигрем и Доннер ошеломленно посмотрели друг на друга. Первым пришел в себя Доннер. — Убил русского пограничника?! — В этом восклицании скорее была констатация, чем вопрос. — Мой Бог, ну и дела! — Но это невозможно! — наконец прохрипел Сигрем. — Когда тебя подобрало судно НУМА, ты был один в лодке? — Кто это вам сказал? — Ну… никто. Мы были уверены… — Я же не супермен, — сказал Коплин саркастически. — Пограничник напал на мой след, преследовал меня, дважды ранил. Неужели вы думаете, что в таком состоянии я смог бы убежать от собаки, сесть в лодку и проплыть полсотни миль по открытому морю? — А откуда взялся этот Дирк Питт? — Понятия не имею. Пограничник вел меня буквально под дулом, когда из пурги вдруг появился Питт. Соткался из ниоткуда, как некий Полярный Бог. И спокойно, как будто делал это каждый день перед завтраком, застрелил сначала собаку, а потом пограничника. И ни слова при этом не произнес. — Ну вот, русские теперь будут трепать в газетах, что это дело рук Америки. — Не думаю, — сказал Коплин. — Свидетелей не было. Солдат и его собака уже занесены снегом, их могут никогда не найти. А если даже и найдут, то что? Кто может что-нибудь доказать? Вы оба раздуваете панику из ничего. — Для того парня это был рискованный поступок, — вынужден был признать Сигрем. — И слава Богу, что он пошел на это, — сказал Коплин. — Иначе бы я лежал не здесь, в стерильной больничной постели, а в стерильной русской тюрьме, выбалтывая секретные сведения о Мета Секшн и бизаний. — В этом смысле вы правы, — согласился Доннер. — Опиши его, — попросил Сигрем. — Лицо, сложение, одежда… Словом, все, что можешь припомнить. Коплин подчинился. В некоторых отношениях описание получилось чрезмерно расплывчатым, но другие подробности Коплин вспомнил без труда. — Вы разговаривали с ним о чем-нибудь, покуда плыли к ожидавшему кораблю? — Нет. Я потерял сознание, как только он втащил меня в шлюп. А пришел я в себя уже здесь, в Вашингтонском госпитале. — Мы выясним, что удастся, про этого парня, — обратился Доннер к Сигрему. — И сделаем это незамедлительно. Сигрем согласно кивнул. — Я сразу же обращусь к адмиралу Сэндекеру. Поскольку этот Питт может иметь отношение к ведомству адмирала. Может быть, его знает кто-нибудь из сотрудников НУМА. — Даже представить себе не могу, как много он знает, — признался Доннер, глядя себе под ноги. Сигрем не ответил. Его мысли блуждали вокруг призрачной фигуры на заснеженном острове в Арктике. Дирк Питт. Он повторил имя про себя. Так или иначе оно показалось удивительно знакомым. |
||
|