"Медуза: прыжок тигра." - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

Глава 7.
СЛУГА ДВУХ ГОСПОД

С психологом все прошло гладко. Труднее всего было скрыть свои знания об используемой технике. Впрочем, Тарин Бул провел больше года в руках специалистов и вполне мог позволить себе некоторую фамильярность в обращении со знакомой аппаратурой.

Стандартная профилактическая процедура должна была заблаговременно выявить угрозу для Гильдии или даже правительства, исходящую от конкретного индивидуума. Из обрывочных фраз я почерпнул немало важной информации, которая могла пригодиться впоследствии.

На Медузе не готовили знатоков человеческих душ; все психологи Ромба Вардена получали образование на Цербере. Видимо, корни оппозиции там же. Конечно, это только догадки, но высокий технологический уровень в сочетании с поразительной наивностью и прекраснодушием оппозиционеров привели меня к неизбежному выводу, что мы – вернее, оппозиция – лишь ветвь мощного подпольного движения, явно инспирируемого Конфедерацией по всему Ромбу. Очевидно, его целью, по крайней мере на Медузе, было создание нелегальной организации и консервация ее до тех пор, пока не наступит время активных действий.

Я неплохо ладил с членами нашей ячейки – в особенности потому, что презирал шутовские плащи, капюшоны и вуали, в которые рядились остальные, приходя на собрания. Я надеялся расширить личные контакты, но, к моему разочарованию, в большинстве своем повстанцы состояли в Гильдии Транспортников, и только двое занимали высокие посты. Но и те, как подпольщики, были чересчур заурядны, так что мне волей-неволей предстояло взять в свои руки управление движением, а возможно, и подбросить кое-какую наживку для верхов. На одной из сходок я выступил, и мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Во время обычной клубной болтовни о способах разрушения системы как единственной альтернативы всеобщему пресмыкательству я внезапно прервал почтенное собрание.

– Мне кажется, я знаю способ разделаться с СНМ, – произнес я. Повисла гнетущая тишина.

– Этот суперпацан собирается устроить очередное убийство на званом приеме? – после довольно долгой паузы предположил кто-то.

– Давайте лучше поговорим о харрарах, – игнорируя злопыхателя, предложил я. – Эти зверюги должны непрерывно что-то есть, чтобы поддерживать свое существование. Кроме того, они настолько огромны и неуклюжи, что при всем желании не способны гоняться за добычей. А ведь харрарами планета кишмя кишит. Вы, надеюсь, помните ужасные россказни?

По коллектору прокатился тихий, беспомощный ропот. Заговорщики сокрушенно качали головами.

– Но ведь никто не верит этим сказкам, – раздался наконец чей-то голос.

– Медуза еще недавно была необитаема, так что подобные легенды небезосновательны, – возразит я. – Харрары оказались как нельзя кстати. Они мимикрируют, в совершенстве копируют повадки других животных и даже неодушевленные предметы. Возможно, они каким-то образом завлекают жертву. Тем не менее они постоянно меняют свое обличье. Этой же способностью – в гораздо меньшей степени – обладают и тубры. Их хвост с жировым утолщением очень похож на голову – почему? Ведь никакого другого хищника этим не проведешь. Я полагаю, что они имитируют одну из голов только в определенных ситуациях. Все они мимикрируют с окружающей средой – как остальные животные на Медузе. Впрочем, отчасти мы тоже так можем.

– Ну и что? – недоуменно спросил кто-то. – Какой толк от этих тварей, даже если все сказанное – правда?

– Я думаю, люди способны на что-то похожее. Базовым элементом наших клеток являются те же самые микроорганизмы Вардена. Они защищают нас от холода, жары и даже от голода. Дайте воздух и воду – и мы выживем в любых условиях, если только захотим. Природа очень последовательна, а мимикрия невероятно повышает адаптационные способности, и это вполне под силу микроорганизмам Вардена.

– Тогда почему мы так не умеем? – спросил кто-то.

– Потому что не знаем, как это делается. Живи мы в дикой тундре – этот талант прорезался бы естественным образом. Однако даже здесь нам это по силам. Я видел, как шрамы затягивались буквально на глазах. Люди меняют поя – и столь радикально, что любой даст голову на отсечение, что они такими родились. Следовательно, можно пойти и дальше – ведь принцип тот же.

– Допустим, – произнесла Сестра 657, – однако процесс неуправляем и никакой практической пользы не имеет.

– Им МОЖНО управлять. Харрары и тубры подскажут, как. Скорее всего у них это происходит на инстинктивном уровне, но важен сам факт. Остается только научиться вызывать желаемые изменения. Я убежден, что властям хорошо знаком этот механизм, иначе они не прилагали бы столь титанических усилий, убеждая остальных в противном. Режим базируется на тотальном прослушивании и подглядывании. Любого человека можно опознать по личной карточке, которая должна быть всегда при нем. Замените его другим той же комплекции, чуть измените облик – и мониторы не догадаются о подмене. Кстати, у офицеров СНМ в квартирах и кабинетах нет мониторов – соглядатаи не хотят быть объектом слежки" Небольшая группа людей, обладающих даром перевоплощения, может каким-то образом проникнуть в СНМ – пусть даже в качестве заключенных, – а затем превратиться в точные копии ее руководителей. Скоординированные усилия приведут к такому коллапсу системы, после которого она уже не оправится.

– Как все просто, – проворчал давешний скептик.

– Отнюдь. Будет много жертв. Готовиться к восстанию необходимо легально. И в нашей группе хватает высоконравственных людей, которые помогают нам оставаться невидимыми – они используют описанные принципы, только в более ограниченном масштабе. Они прекрасно понимают, что диктатор и его приспешники могут управлять народом и обеспечивать собственную безопасность только при помощи техники. Следовательно, их судьба в руках профессионалов. Они сходят с ума при одной мысли о нашей организации, хотя пока мы ничем не прославились. Отнимите у них уверенность в том, что человек на экранах мониторов действительно тот, за кого себя выдает, и большая часть правительства моментально превратится в озверевших параноиков. Тряхните систему хорошенько! Она не такая устойчивая, как кажется на первый взгляд.

Разгорелся ожесточенный спор, который решительно пресекла Сестра 657.

– Вероятно, все это справедливо – если научиться управлять своей внешностью. А это еще вопрос.

– Я так не считаю, – ответил я, – и вот почему. Мы с вами стоим на очень низкой ступени здешней табели о рангах, но в нашей организации числятся и весьма высокие чины. Если пустить слушок до самых верхов, то по реакции режима мы легко установим, правы мы или нет. Вы можете помочь мне в этом?

– Попытаюсь, – ответила Сестра, – но считаю, что все это лишь красивая сказка.

Только спустя полгода я получил окончательный ответ. Судя по косвенным признакам, в верхах проявили исключительную, неслыханную осторожность и внимание. С одной стороны, это радовало, с другой – огорчало, но время решительных действий еще не пришло.

Выяснилось, что люди на Медузе теоретически способны изменять свою внешность, но для этого требовалось сначала научиться ощущать микроорганизмы Вардена и их взаимодействие. Овладев способностью непосредственно "разговаривать" со своими симбионтами, вы могли с помощью гипноза или специальных машин превратиться во что угодно. Единственное "но" – никто не мог внятно объяснить, как же этого достичь. А если вам не удалось уловить "чувство взаимосвязи", как мы назвали его, то надеяться было не на кого.

Создавалось впечатление, что некоторые люди с рождения ощущают микроорганизмы, научиться же этому невозможно. Правительство специально выискивало таких индивидуумов, а затем изгоняло подальше – так в глуши возникли целые поселения. По-видимому, эта способность наследовалась. Имелись факты, что Дикие Люди часто применяют на практике свой дар. Но происходит ли это целенаправленно или такова самопроизвольная реакция организма в экстремальных условиях, оставалось неизвестным.

Безусловно, под действием соответствующего стимула надлежащий отклик возникнет, однако как его найти? Здесь таился ключ ко всему, но оппозиционеры по-прежнему были далеки от разгадки, тем более что сами с трудом верили в такую возможность. Но ведь модификация пола происходила – при изменении общественной организации – значит, и все остальное поддается трансформациям.

Конечно, огромную роль играла пресловутая воля и духовная "мощь" лидеров Лилит, о которой ходили легенды. Впрочем, там подобные качества встречались лишь у избранных, и, если это справедливо и для Медузы, нас ожидало горькое разочарование.

Однако на Цербере и Хароне аналогичными способностями обладали все без исключения. Обитателям Харона требовалось специальное обучение и подготовка, а на Цербере этим талантом пользовались все в равной степени, к тому же без всяких волевых усилий. В общем, на каждой планете взаимодействие человека с микроорганизмами Вардена проявлялось по-разному, никакой закономерности не просматривалось. Ответ предстояло искать здесь, на Медузе.

Хотя меня предупредили заранее, я испытал настоящий шок, впервые столкнувшись с изменением пола. Плавно и постепенно один наш знакомый начал меняться; процедура заняла несколько дней. Я знавал множество культур, но нигде чувственность не подавлялась так, как на Медузе. Только здесь абсолютное равноправие полов смогло воплотиться на практике, но психику мужчин и женщин разделяет огромная пропасть. Являясь представителем своего пола, вы не обладаете особенностями другого. На Медузе же вы можете поочередно быть то одним, то другим – то ли из-за странных особенностей микроорганизмов Вардена, то ли благодаря психологической установке. Это придавало уверенности, и я опять вспомнил о Диких Людях.

Никаких романтических легенд о них не ходило – одно лишь упоминание о жизни без энергии, транспорта и питательных автоматов бросало в дрожь даже самых мужественных горожан. С другой стороны, всесильное правительство планеты смотрело на них сквозь пальцы, и это было странно. Дикари совершенно бесполезны для общества, хотя и необременительны, но я по собственному опыту знал, что для прожженных преступников, вроде Таланта Упсира, даже мысль о живущих под боком бесконвойных племенах невыносима. Их существование допустимо лишь при одном из трех условий: 1) дикари приносят режиму определенную пользу и в той или иной форме служат его целям – крайне невероятная гипотеза; 2) они вообще не существуют, что еще менее вероятно; 3) бороться с ними совершенно бесполезно.

Я располагал достоверной информацией: в верхах сложилось устойчивое мнение, что дикари практикуют изменение внешности, причем не менее успешно, чем харрары. Стало быть, третье предположение казалось наиболее вероятным. Сразу возникал вопрос: насколько же они в действительности примитивны, однако не увидев дикарей воочию и не ознакомившись с их образом жизни, ответа не получить, но, если они и в самом деле первобытные племена, мне придется навсегда остаться с ними.

Работа на два фронта давала определенные преимущества, но вряд ли это продлится долго. Майор Хокроу позволяла мне гулять на длинном поводке лишь постольку, поскольку я непрерывно снабжал ее важной информацией. Если подполье погрязнет в пустой болтовне или майор решит, что я уже исчерпал свои возможности, – мои перспективы в мгновение ока утратят всякую радужность. Как настоящий профессионал она чуяла опасность за версту. И судя по всему, принюхивалась ко мне постоянно.

С другой стороны, несмотря на хроническую неспособность этих, с позволения сказать, повстанцев к чему-то конкретному, они панически боялись правительства и СНМ и не моргнув убрали бы меня при малейшем подозрении. Этим нервным и крайне чувствительным дилетантам ничего не стоило стравить нас между собой. Что делать – попав в гущу событий, человек обрекает себя на постоянную опасность.

Единственное, что хоть немного успокаивало, – и те, и другие прекрасно понимали, что я не столь сентиментален, чтобы шантажировать меня судьбой Чинг. Я нежно любил ее, но не больше, чем позволяется агенту. С ней мне было спокойнее, и я самодовольно считал, что скорее покровительствую ей, чем питаю какие-то серьезные чувства. Любая привязанность для человека в моем положении смертельно опасна, но, хотя приятно считать себя незаменимым, в Чинг я нуждался сам.

И чувствовал себя неловко оттого, что, как только мы приезжали в Рошанд, первым делом тащил ее в кафе, а там надолго выводил из строя. Впрочем, дело даже не в том – рано или поздно ей это надоест и она что-нибудь выкинет. Пришлось опять прибегнуть к помощи психолога. Чинг, уже зная, что я каким-то образом связан с СНМ, полностью мне доверяла, и с разрешения Хокроу мы провели еще один сеанс внушения. Отныне с помощью простой постгипнотической команды я превращал свою подругу из абсолютно лояльного члена общества в преданного подпольщика, и наоборот. Так как методика и уровень проводимой психологами-оппозиционерами проверки были мне уже известны, Чинг прошла ее без проблем и теперь сопровождала меня повсюду.

Тем временем повседневная рутина продолжалась. Чинг хватало здравого смысла, чтобы сознавать зыбкость моего – а значит, и своего собственного – положения. Порой я упрекал себя в том, что с ней случилось по моей милости, но открыться не мог.

Следом за неистовыми зимними метелями пришла наконец весна, а мы внезапно зашли в тупик. Мой призыв к революции стал весьма популярен среди оппозиционеров в верхах, способных не только сочувствовать идее, но и обеспечить необходимую поддержку, однако их бездеятельность обескураживала. Безусловно, речь шла не о страхе потерпеть поражение – нынешнее положение дел казалось им совершенно невыносимым; причина крылась в чем-то ином. Если я прав и штаб подпольного движения находится вне планеты, можно предполагать, что он выжидает время, чтобы начать действия одновременно на всех планетах Ромба. Правда, на Медузе это ничего не меняло. У здешних оппозиционеров не было даже элементарной подготовки, и нетрудно представить, какие "солдаты" получатся из них, поступи сейчас сигнал к восстанию.

И все же мне не хотелось действовать самостоятельно. Я крепко увяз в силках системы, и, дабы избежать печального финала, мне как воздух требовалась информация. Разузнать бы побольше о Диких Людях! Иногда я задумывался о тех трудностях, с которыми приходится сталкиваться моим двойникам на других планетах Ромба, и странным образом их существование успокаивало меня – мысль о том, что ты в одиночку угодил в западню, любого сведет с ума.

Я уже давно перестал возмущаться своим заданием, хотя не сразу обрел былую твердость духа. Очнувшись на борту космического корабля-тюрьмы, я еще слишком искренне верил в благородство целей и намерений старушки Конфедерации. Удивительно, как быстро рухнула моя крепкая, как кремень, вера, когда меня вышвырнули вон, навсегда и без всякой надежды на возвращение. Нет, я не стал предателем – скорее ощущал себя жертвой.

Но невзирая на это, я по-прежнему не отделял личное от общественного. Режим необходимо разрушить, но о том, чтобы свалить Таланта Упсира одним ударом, не могло быть и речи. К тому же я еще ни на йоту не приблизился к цели. Черт побери, я даже не узнал, где его резиденция!

Что же со мной стряслось? Во что я превратился? Неужели, пока я бился над загадкой метаморфоз, что-то незаметно изменилось в моем мозгу? А я этого даже не почувствовал?

А тем временем следующий раунд игры неотвратимо приближался и повлиять на сроки было выше моих сил. Неожиданный вызов на срочное собрание оппозиционеров меня обрадовал и воодушевил. Кто знает, может, наверху наконец-то решили действовать?

В условном месте собрались члены пяти различных групп – около шестидесяти человек, до предела забивших помещение, явно не рассчитанное на такое количество народу. Еще больше меня удивил проекционный экран, а рядом – небольшое записывающее устройство. В воздухе попахивало надвигающейся грозой. Даже обычный шепоток почти прекратился. Присутствующие чувствовали себя весьма неуютно – и отнюдь не из-за тесноты.

Какая-то незнакомая женщина – все члены собрания, кроме меня, были, как обычно, в халатах и масках, – осмотревшись и пересчитав присутствующих, потребовала тишины. Огромная толпа послушно онемела. Мы с Чинг устроились в углу, на куче пустых коробок, – с вершины этой неустойчивой конструкции хорошо просматривалась верхняя половина экрана.

– Мы пригласили вас по решению Высшего Совета организации, – громко оповестила женщина, – чтобы продемонстрировать некую запись. Я, как и вы, не имею ни малейшего представления о ее содержании и предлагаю приступить немедленно. Сразу же после просмотра пленка будет уничтожена – так что смотрите внимательно. – С этими словами она вставила в прибор небольшую пластинку, и экран ожил.

Появилось изображение сидящего за столом человека, в халате и маске. Определить, кто он и откуда, было совершенно невозможно. Когда же он заговорил, стало ясно, что и голос его намеренно искажен.

– Дорогие друзья! – начал он. – Приветствую в вашем лице всю оппозицию правящему режиму. Наверняка многие из вас догадывались, что ваша организация – лишь часть мощного движения всех планет Ромба Вардена, ставящего своей задачей свержение Четырех Властителей.

Потрясенная толпа дружно ахнула.

– У каждого из вас есть личные мотивы ненавидеть режим Медузы, и мы прекрасно отдаем себе в этом отчет.

Смею вас заверить – наши стратегические интересы и цели полностью совпадают с вашими. Однако события развиваются столь стремительно, что любые прогнозы и проекты мгновенно устаревают. Конфедерация самостоятельно перешла к активным действиям против Четырех Властителей, и у нее есть шансы на успех. Я объясню, чем это вызвано. Пришельцы – чуждая нам во всем раса – открыли человеческую цивилизацию задолго до того, как люди обнаружили их. Войдя в контакт с Четырьмя Властителями, они получили важнейшие сведения о человечестве, в том числе и об уязвимых местах нашей с вами цивилизации, и договорились совместными усилиями уничтожить Конфедерацию.

Послышался оживленный шепот. Судя по обрывкам фраз, члены этой напоминающей тайный орден организации либо вообще не испытывали теплых чувств к человечеству, либо сообщение о пришельцах их совершенно не обеспокоило. Мне показалось, что оратор предвидел подобную реакцию. Вероятно, он был хорошим психологом либо подготовил речь под их чутким руководством.

– Я прекрасно понимаю, что сказанное не произвело на вас особого впечатления, однако властители заключили с пришельцами соглашение о совместных действиях и теперь претворяют его в жизнь. Цели властителей вам безразличны, ибо не затрагивают непосредственно вас, но успех заговора целиком зависит от строжайшей конспирации, а между тем Конфедерация уже располагает самыми общими сведениями о нас. Теперь у нее только два пути. Первый – это сотрудничество с нами. Властители уйдут в небытие, а на смену им придет новый режим, который будет заниматься исключительно внутренними проблемами Ромба, а не вынашивать планы грандиозной вендетты. Однако мы не являемся порождением спецслужб Конфедерации и никоим образом не связаны с ней. Мы действуем, исходя исключительно из собственных интересов.

Последовала драматичная пауза.

– Второй, и последний вариант, – продолжил оратор, – это грандиозная космическая война. Надо сказать, это гораздо проще. Конфедерация без колебаний пожертвует миллионами жизней, если ей не удастся уничтожить властителей.

Повисла еще одна долгая пауза; волнение нарастало, и теперь толпа оживленно гудела, обсуждая услышанное. Судя по комментариям, оппозиционеры были вне себя от ярости.

– ..А сил у Конфедерации предостаточно. В то же время стратегические союзники властителей – пришельцы – не в силах защитить Ромб. Иначе они бы не нуждались в союзниках. Таким образом, целью всех трезвомыслящих и ответственных граждан Ромба – в первую очередь и членов нашей организации – является отнюдь не защита Конфедерации. Мы должны спасать свои дома, свои планеты – и самих себя. Властители ни в коем случае не отступят. Им нужна только полная и безоговорочная победа пришельцев – в противном случае их ждет смерть. А поскольку о чужаках нам по-прежнему ничего не известно, на их дружелюбие в будущем рассчитывать не приходится. Итак, выбора НЕТ, На каждой планете Ромба ситуация настолько специфична, что требуется индивидуальный подход. Лучше всего работать с коренными жителями. Следовательно, члены оппозиционного движения обязаны трезво оценить ситуацию и принять решение – на подготовку конкретных предложений дается только две недели. После согласования с нами на их основе будет выработан единый план. Мы победим. Должны победить! Теперь, не теряя времени, приступайте к обсуждению. В ваших силах уже в этом году избавить родную Медузу от СНМ и тотальной слежки.

Трансляция закончилась, и мы мгновенно оказались в кромешном аду, так что прошло немало времени, прежде чем до нас донесся зычный голос председательницы собрания:

– Обсуждения будут проводиться только в ячейках. Вслед за лидером выходят те, чьи номера начинаются с единицы, затем – с шестерки. Моя группа остается здесь! Быстрее!

Все тотчас вскочили с мест; за первой группой потянулась другая. Люди говорили наперебой и увлеченно жестикулировали. Похоже, активные действия должны начаться в ближайшее время. Дебаты будут жаркими, но меня не покидало легкое беспокойство. Неужели руководство и впрямь не имеет никакого плана – или же это просто проверка? И всю ли правду мы услышали?

Заметив Сестру 657, я обернулся к Чинг:

– Ну, что скажешь?

– Даже поверить трудно, – поежилась та.

– Точно, – согласился я. – Но я знал об этом еще до того, как попал на Медузу.

– Да разве это нашего ума дело? – поразилась она и, поразмыслив, добавила:

– Я даже плохо представляю себе, что такое "пришельцы". И Конфедерация, и все, что находится Извне, – для меня как волшебная сказка.

Я никогда не обольщался насчет здешних подпольщиков, но все-таки ждал от них хоть какой-то логичности. Впрочем, чего требовать от людей, сомневающихся, что на их собственной планете обитают дикие животные? Вероятно, для них "пришельцы" все равно что Цербер или Харон. Мысль о том, что кто-то где-то примет решение уничтожить целую планету и тут же осуществит его, оставалась для них чистой абстракцией. Я надеялся, что в распоряжении лидера оппозиции есть хоть что-то. Акцент выдавал в нем уроженца цивилизованной планеты. Его вычурный, обшитый деревом кабинет явно не соответствовал местному стилю. Следовательно, он находился либо на Цербере, либо на Хароне. К такому же выводу вполне могли прийти и остальные члены нашей группы, а это лишь подогрело бы антилидерские настроения. А они и без того были сильны – шутка ли, наконец-то им предложили перейти к конкретным действиям да еще и не оставили никакой возможности увильнуть.

Наступила очередь нашей группы; я спрыгнул с коробок и помог спуститься Чинг. Мы отошли от двери всего на несколько шагов, и тут я резко обернулся и посмотрел назад.

– В чем дело? – удивилась Чинг.

– СНМ! – крикнул я во всю глотку. – Это ловушка! Монитор тоже уловил мой отчаянный вопль, потому что из динамика вдруг раздался громкий официальный голос:

– Внимание, говорит СНМ! Срочно освободить помещение по одному! Руки за голову! Через пятьдесят секунд помещение будет очищено газом, так что мешкать не советую!

Чинг с отчаянием посмотрела на меня:

– Что же делать?

Быстро оглядевшись, я увидел с десяток военных, выстроившихся по обе стороны мостика, образовав своеобразный коридор. До сих пор я ни разу не видел у сотрудников СНМ оружия, однако эти ребята сжимали в руках хорошо знакомые мне лазерные пистолеты.

– Слушай внимательно, – тихим шепотом сказал я, наклонившись к Чинг. – Я попробую сослаться на Хокроу, может, в суматохе мы и выберемся отсюда. Это наш единственный шанс.

Я посмотрел на оставшихся оппозиционеров. Большинство уже стащило дурацкие капюшоны; на лицах читалась обреченность. У них было не больше воли к борьбе, чем у овец в стаде.

– Тридцать секунд!

– Проклятие! – выругался я. – Нет, имя Хокроу нам не поможет. Скорее наоборот. За всем этим наверняка стоит она. Следовательно, я ей уже не нужен. Нас отправят к психиатрам и превратят в баранов. Бежим.

– Двадцать секунд!

– Бежать?! Как?! – Чинг даже не приходило такое в голову. Безысходность была в крови у жителей Медузы.

– Я отберу у одного из них пушку, и мы как можно быстрее выберемся из коллектора. Не отставай, если жизнь дорога.

– Десять секунд!

– А потом?

– У тебя нет выбора – разве что в Девушки Радости податься, крошка. Ты готова? Она молча кивнула.

– Пошли!

Я вышел наружу, держа руки за головой. Чинг плелась следом. Те, кто вышел раньше, уже стояли по сторонам образованного офицерами СНМ коридора, покорно положив руки за голову. Все мы были безоружны. Никто из оппозиционеров подобного финала, судя по всему, не предвидел. Слава Богу, среди них затесался хоть один неистовый зверь. Неужели это воинство собиралось поднять настоящее восстание? Будь у них хоть капля воли и предусмотрительности, они могли бы без труда выйти из этой переделки. БЕЖАТЬ? КУДА? Правило 1: Бежать туда, где нет врагов.

В тусклом свете я разглядел вдалеке концы трубы; других агентов, кроме стоявших вдоль прохода, не было. Тупорылые лазерные пистолеты имелись только у двоих офицеров. – - Лицом к стене, изменники! – прошипела одна из них.

– Я сотрудник майора Хокроу! Я здесь по ее заданию! – возмутился я.

– Майор Хокроу арестована, так же, как и вы! – бросила она. – Увидишься с ней в камере!

Ого!!! Дело принимало интересный оборот. Либо Хокроу подставил кто-то из подчиненных, либо она сама была членом оппозиции и обеспечивала наше прикрытие. Точного ответа я мог никогда не узнать, но теперь последние сомнения улетучились. На помилование рассчитывать нечего, мне предоставлялся последний шанс, и не воспользоваться им я не имел права.

С горестным видом я прошел мимо злобной сотрудницы, которая больше не смотрела в нашу с Чинг сторону, – ее внимание полностью сосредоточилось на выходящих оппозиционерах. Мы были почти одного роста, но я обладал рядом преимуществ, а самое главное, вырос не на Медузе и прекрасно знал, как обращаться с этой славной и эффективной лазерной штуковиной у нее в руке.

Волчком крутнувшись на месте, я молниеносным ударом впечатал ее лицо в железные поручни, другой рукой подхватил пистолет, выскользнувший из ее ослабевших пальцев, и, резко присев, оттолкнул Чинг за спину и открыл ураганный огонь по опешившим фискалам. Лазерный луч в режиме максимального поражения прочертил длинную ровную линию; теперь у неприятеля остался только один вооруженный и четверо безоружных офицеров.

Раздался вопль ужаса; наверняка ни с чем подобным аборигены еще не сталкивались. Подхватив обмякшее тело и заслонившись им, как щитом, я открыл огонь по второй шеренге.

Я едва не потерял преимущество внезапности; но, слава Богу, трое арестованных, стоявших с поднятыми руками как раз на линии огня, вовремя опомнились: как только они нырнули вниз, в темноту, ослепительная вспышка света превратила последнего вооруженного офицера в кусок дымящегося мяса, а трое безоружных охранников застыли как вкопанные, не сводя выпученных глаз с моего пистолета.

– Молодцы! – крикнул я своим неожиданным помощникам. – Если б не вы, нам хана! – Один из них слабо махнул мне рукой; я повернулся к Чинг.

– Ты в порядке?

– Но… Но ты же убил их!!!

– Это моя работа, когда-нибудь я расскажу тебе о ней. А теперь мотаем отсюда – и как можно быстрее.

Я огляделся. Многие оппозиционеры по-прежнему держали руки за головой. Это было понятно. По меркам Медузы только что произошло просто немыслимое, и лишь благодаря самоуверенности охранников я выиграл первый раунд. Власть слишком свыклась с кротостью подданных. Офицеры на здании были удивительно несобранны и рассеянны; кроме того, оружие стояло на максимальной мощности, что позволило мне сэкономить драгоценные секунды. Ничего не поделаешь – даже сотрудники СНМ оказались жертвами спокойной и размеренной жизни.

Я подтолкнул свой уже очнувшийся живой щит к остальным офицерам. Обхватив голову руками, женщина посмотрела на меня со страхом и замешательством.

– Позвольте нам закончить, – неуверенно попросила она. – Отсюда нет выхода. Ваша организация разгромлена.

Я широко улыбнулся, усилив ее растерянность и испуг.

– А теперь слушайте меня, повстанцы! – громко прокричал я. – Они взяли всех наших людей в городе, а возможно, по всей стране. Теперь у вас только три пути: покончить жизнь самоубийством, добровольно сдаться властям или отправиться со мной!

– КУДА? – нервно простонал кто-то.

– В леса! Это наш единственный шанс! Они в нерешительности застыли на месте. Я дал им время подумать – но лишь несколько секунд. Требовалось немедленно уходить. Собиравшиеся арестовать нас вояки продемонстрировали лучшие качества убежденных пацифистов, но в ряды СНМ запросто могли затесаться и настоящие профессионалы. Организовать погоню можно в считанные минуты.

– Кто-нибудь знает, как выйти отсюда за пределы города?

– Я хорошо знакома с системой туннелей, – произнесла женщина, одна из тех, кто оказал мне большую услугу – Мы вполне можем туда добраться.

– Кто с нами? БЫСТРО!

Я не очень удивился, что согласились только трое. Считая нас с Чинг – пятеро. И это из почти что шестидесяти оппозиционеров! Тоже мне, подпольщики! Я повернулся к Чинг:

– А ты?

Она слегка поежилась, но кивнула:

– Я с тобой, – Умница! – Я повернулся к нашим спутникам. Все они оказались женщинами, а одну я даже узнал:

– Вот это да! Мэрфи! Я всегда подозревал, что у тебя есть сила воли!

Наш бывший сменный инспектор недоумевающе посмотрела на меня:

– Вы меня знаете?

– С первых дней, как попал на Медузу. Впрочем, поговорим потом. – Я переключил пистолет в режим широкого луча. – Так он не опасен, – сказал я громко, чтобы слышали все, – только выведет вас из строя на несколько минут. – Но я посоветовал бы вам не попадать впредь в лапы СНМ. Даю вам последний шанс. Присоединяетесь?

Гробовая тишина.

Я навел пистолет на сбившихся в кучку охранников и нажал курок, а затем развернул ствол на выразивших желание остаться оппозиционеров. Я с грустью оглядел их, чувствуя необычную уверенность, которую придает человеку оружие. Итак, четыре женщины и я. Ну что же, наши шансы выбраться отсюда, похоже, не так уж малы.

– Вперед, троглодиты! – с воодушевлением произнес я, и мы покинули поле битвы, усеянное безжизненными и просто неподвижными телами.