"Охота на «Икара»" - читать интересную книгу автора (Зан Тимоти)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Пятидневный перелет на Бейскрим был самым длинным прыжком их тех, что нам доводилось совершать на «Икаре». Это стоило нам трех складок на корпусе и двух тоненьких трещинок. Каждая из этих неполадок потребовала от двух до шести часов ремонтных работ в открытом космосе. Все вместе они добавили целые сутки ко времени перелета.

Больше всего нас (ну, по крайней мере, самых нетерпеливых из нас) раздражало то, что теперь, когда стала известна истинная природа «Икара», было совершенно непонятно, надо ли вообще исправлять эти дефекты. Складки и трещины образовывались только на внешнем слое пластин, который установили камероновские спецы, а на металлических сферах загадочного происхождения давление гиперпространства вроде бы вообще никак не сказывалось. По этому поводу разгорелось энное количество жарких споров, причем большинство дискуссий имело место, пока Чорт и Иксиль были снаружи и занимались ремонтом корпуса. Я настаивал на том, чтобы останавливаться каждый раз, когда образовывались трещины, невзирая на то, есть ли на самом деле необходимость в их ликвидации, или нет. И переспорить меня никому не удалось.

Я делал это не из пустой предосторожности и даже не от недостатка доверия загадочным создателям «Икара». Хоть Эверет и уверял, что его друг выше всяких подозрений, нам предстояло очутиться в совершенно незнакомом мире, и еще не известно, что с нами там произойдет. Поскольку трое (а то и четверо, если считать Шоуна с его припадками) из нас пребывали не в лучшей форме, я рассудил, что чем больше времени у нас будет для выздоровления, тем лучше.

И все же, когда мы вышли из гиперпространства у Бейскрима и совершили первый облет планеты, я вынужден был признать, что это место вполне соответствует своему описанию. Здесь имелось пять общедоступных космопортов, оборудованных настолько плохо, что они не удовлетворили бы даже непритязательным стандартам Меймы. А база, координаты которой дал нам друг Эверета, стояла на склоне горы, на полпути до вершины, то есть буквально у черта на рогах. Диспетчер-автомат направил нас к посадочной зоне на пять кораблей. Метрах в трехстах выше по склону стоял жилой корпус, с противоположной стороны к частному космодрому примыкала рощица ветвистых сине-зеленых деревьев. Я выбрал одну из крайних площадок и посадил корабль как можно ближе к роще, развернув его левым бортом к деревьям, чтобы наружный люк смотрел в сторону жилого корпуса.

Тера раскритиковала мой выбор — дескать, площадку под посадочную зону ровняли явно искусственно, и под тяжестью «Икара» может осесть грунт или даже произойти оползень. Эверет тоже критически отнесся к нашей стоянке, но его аргумент заключался в том, что мы сели слишком далеко от жилого корпуса и теперь придется ковылять пешком лишних сто метров, прежде чем оказаться в тепле и комфорте, которые, как мы все дружно надеялись, ждут нас там. Тере я объяснил, что в тени деревьев корабль будет не так заметен с воздуха. А Эверету довольно невежливо заявил, что если после нескольких дней отдыха он все еще не может найти в себе сил на небольшую прогулку, то может сколько угодно рассиживаться на борту, пока остальные пойдут осматривать окрестности.

Он так и сделал. Правда, объяснил это тем, что кто-то же должен охранять корабль. А детские обиды здесь совершенно ни при чем, и вовсе он не надулся. Я принял его предложение сделав вид, что поверил ему, и вместе с остальными пошел по вечерней прохладе к жилому корпусу.

Еще с воздуха я заметил, что гостиница на турбазе немаленькая, но только сейчас осознал, насколько она на самом деле велика. От главного корпуса, протянувшегося вдоль посадочной зоны, отходило еще одно крыло. Оно примыкало к гостинице с тыльной стороны, так что здание в целом напоминало перевернутую букву Т. Как я не разглядел заднего флигеля с воздуха, не знаю. Наверное, грубый шифер кровли практически сливался со скалистым склоном горы. Должно быть, в разгар сезона на Бейскриме не протолкнуться от туристов, решил я. Немалые размеры гостиницы означали также и то, что мы вшестером (даже всемером, если Эверет сподобится присоединиться к нам) вполне можем там потеряться. После полного отсутствия возможности побыть в одиночестве на «Икаре», где больше не было ни палуб, ни кают, вся команда, наверное, обеими рукам ухватится за возможность ненадолго уединиться. Я хотел, чтобы мы держались вместе, по крайней мере пока не проверим помещения корпуса на предмет следов пребывания постояльцев. Но когда я высказал это предложение, Тера дала ясно понять, что ближайшие два часа не желает никого видеть. Взяв ключ от одного из гостевых номеров (старомодные металлические ключи, должно быть, были призваны подчеркнуть здешнюю оторванность от цивилизации), она удалилась, чтобы немного поспать на настоящей кровати. Шоун и Никабар последовали ее примеру и тоже выбрали себе номера, а Чорт направился на кухню, чтобы посмотреть, что там найдется из съестного. Я смирился с неизбежностью и послал Иксиля помогать Чорту, а сам вышел подышать свежим воздухом в тени широкого портика гостиницы.

День клонился к вечеру. Я заблаговременно справился в лоции о периоде обращения Бейскрима и думал, что до темноты остается еще часа два-три. Но я не учел, что на западе, за «Икаром» и рощами, вздымался живописный горный хребет. Солнце уже задевало за самые высокие пики, и было ясно, что через полчаса наступят сумерки.

И все же полчаса солнца и свежего воздуха были лучше, чем ничего. Я подтащил поближе к свету один из прочных шезлонгов, которые в изобилии стояли вдоль стены портика, и уселся.

Эверет, очевидно, рассуждал точно так же, как я, по крайней мере в отношении свежего воздуха. Из своего шезлонга я видел его силуэт — медик сидел в шлюзе, напротив открытого люка, и смотрел в мою сторону. Я хотел было помахать ему, но потом подумал, что раз Эверет сам никак меня не приветствовал, значит, он все еще не желает разговаривать, во всяком случае со мной. Так что я просто уселся в шезлонге поудобнее. Так мы и сидели, не подавая виду, что видим друг друга, погруженные каждый в свой собственный мир.

И все еще сидели, когда западный небосклон окрасился цветами заката. Один раз ко мне подошел Иксиль — сказал, что Чорт нашел запасы продовольствия и теперь готовит ужин для всех, и ушел обратно, помогать на кухне. Еще несколько минут я любовался, как медленно темнеют горы и высыпают на небо первые звезды. Наверное, подумал я, Эверет тоже смотрит, как сгущаются сумерки, как погружается во тьму гостиница и горный склон над нею. А может быть, просто наблюдает за мной.

Минут через двадцать после того, как по-настоящему стемнело, я почувствовал, что температура упала и холод начал забираться мне под куртку, и решил, что хорошего понемножку. Единственным источником света были декоративные гирлянды огней на портике. Осторожно выбирая дорогу, я спустился по склону к посадочным площадкам и двинулся к «Икару».

Когда я нашел Эверета, он лежал на своей койке в главной сфере и листал список медицинского оборудования «Икара», подсунув под больную ногу одну из аптечек.

— Что, наскучило сидеть в шлюзе? — спросил я.

— Стало слишком прохладно, — ответил он. — Что там происходит?

— Абсолютно ничего, — ответил я. — Разве что скоро будет готов ужин. Я подумал — может быть, ты захочешь к нам присоединиться?

— А что будет на ужин? — заинтересовался Эверет.

— Понятия не имею, — признался я. — Но готовкой занимается Чорт, так что трапеза обещает быть вкусной.

— Наверное. — Он пошевелил ногой и слегка поморщился. — К сожалению, я не уверен, что смогу дойти туда.

— Правда? — нахмурился я, присаживаясь рядом с ним. — Не думал, что твоя нога так болит, а то бы не стал рычать на тебя. Извини.

Эверет отмахнулся от моих извинений.

— Забудь. Рана и вправду уже должна была подзажить. Может, она просто от холода ноет, да и давление тут низкое.

— Тогда теплый гостиничный номер и настоящая кровать — именно то, что тебе надо, — сказал я, решительно поднимаясь и протягивая ему руку. — Пошли, я помогу тебе.

— Нет, не стоит, — возразил он. — Мне просто надо немного отдохнуть. Я подойду попозже.

— Ты обязательно должен присоединиться к нам за ужином, Эверет, — твердо сказал я. — Это наш первый нормальный ужин черт знает за сколько времени. И тебе с твоей раной тем более нельзя упускать возможность поесть по-человечески.

— Слушай, я очень благодарен. Но…

— Кроме того, нам надо серьезно поговорить и решить, что будем делать дальше, — добавил я. — А это касается всех нас. Отсюда вывод: либо ты с моей помощью идешь в дом, либо я пришлю сюда Иксиля и Никабара, чтобы они отнесли тебя. Выбор за тобой.

— Твоя взяла, — сказал он, откладывая в сторону список и криво улыбаясь. — Ребята еле дотащили меня, когда мы возвращались на «Икар» на Палмари, да мне и самому вовсе не хочется повторять этот опыт.

Мы прошли по плавному изгибу сферического корпуса и выбрались в переходник. На первый взгляд Эверет почти не хромал, но я все равно держался наготове, чтобы помочь, если нога вдруг подведет его. Я включил наружный прожектор у люка и первым двинулся вниз по трапу. Эверет благополучно спустился следом, и мы направились к домику.

Снаружи между тем поднялся ветерок, отчего стало казаться, что похолодало еще больше, и на морозце больная нога Эверета стала слушаться его хуже. Нам потребовалось больше десяти минут, чтобы доковылять до жилого корпуса, а ведь до него было всего метров четыреста. К тому времени, когда мы добрались до ступенек портика, Эверет оставил свою гордость и тяжело оперся на мою руку.

— Мне очень жаль, что так получилось, — прокряхтел он. — Наверное, все-таки стоило позвать Иксиля, чтобы он отнес меня.

— Ничего страшного, — заверил я его. — Это все ночной холод, в тепле тебе сразу полегчает… вот черт!

— Что случилось? — спросил он.

— Прожектор, — ответил я, оборачиваясь. Разумеется,«Икар» великолепно смотрелся в облаке света. — Совсем из головы вылетело. Наверное, просто привык в портах оставлять его всегда включенным.

— Хочешь вернуться и выключить его? — спросил Эверет.

— Если только мы не хотим объявить о своем прибытии всем, кому случится пролетать мимо, — сказал я, открывая дверь и помогая ему перешагнуть порог. Из кухни доносился восхитительный аромат, в животе у меня немедленно забурчало. — Иди, столовая сразу налево, за угол и через прямоугольную арку. Я вернусь через минуту.

— На обратный путь лучше прихвати фонарь, — посоветовал он мне вдогонку. — Там местами очень неровная дорога.

— Захвачу! — крикнул я через плечо. — Если только припомню, куда мы их засунули. Проследи, чтобы Чорт оставил мне немного того, что он там приготовил, ладно?

— Конечно, — ответил Эверет. — Постараюсь. Позади меня остался освещенный фасад гостиницы, впереди светили прожектора «Икара», так что до корабля я добрался легко и быстро. Я поднялся по трапу и выключил прожектор, затем поспешил в главную сферу.

Эверету я соврал — на самом деле я прекрасно знал, где лежит фонарь, и мне хватило десяти секунд, чтобы откопать его в груде механического оборудования. Но теперь, когда я наконец-то оказался на борту один, у меня были дела поважнее, а прожектор я не погасил нарочно, чтобы обеспечить себе предлог вернуться на корабль.

Сначала я взялся за навигационное оборудование и систему управления. Это хозяйство я знал как свои пять пальцев, так что на все про все ушло минуты две, не больше. Следующим в моем списке стоял компьютер Теры. Это тоже не заняло много времени, недаром я раньше столько возился с машиной. Когда с этим было покончено, я, стараясь держаться подальше от наружного люка, прошмыгнул через переходник в машинное отделение.

Даже при полном освещении пробраться через этот лабиринт труб и кабелей было весьма непросто. С единственным карманным фонарем, да еще и отрегулированным на минимальную яркость, это сафари обещало быть весьма небезопасным. Но я таки ухитрился пробраться к пульту управления без того, чтобы по дороге меня придушил какой-нибудь свернувшийся петлей кабель. Через пять минут все было готово.

Люк, ведущий в малую сферу, Иксиль по моей просьбе оставил распахнутым настежь. Я быстро посветил туда фонариком, но, кроме путаницы проводов, ничего не увидел. Я накинул несколько мотков провода поверх распределительного щитка, чтобы кто-нибудь не захлопнул люк, после чего покинул машинное отделение, предварительно убедившись, что дверь в него тоже осталась открытой.

Я выключил свой фонарь и спустился по трапу. Мне предстояло еще кое-что сделать, прежде чем отправиться на ужин, и не хотелось бы, чтобы меня видели за этим занятием. Осторожно, чтобы не споткнуться в темноте, я обогнул корму корабля и пошел вдоль правого борта.

Здесь было еще темнее, чем с левого борта, — над головой у меня нависали три раскидистые ветви, так что даже свет звезд не попадал сюда. Но мне все же не составило труда отыскать два рыма, которые я заметил еще при первом осмотре корабля на Мейме. Как потом оказалось, они служили для того, чтобы закреплять веревочную лестницу. Именно так Камерон и пробрался тайком на корабль. Я сунул в отверстие мизинец и проверил, на месте ли кусочки разорванного пропуска, который я туда запихал.

Оказалось, что кусок пластика теперь был скомкан и утоплен на самое дно рыма. И во втором рыме тоже.

Двигаясь на ощупь, я пробрался вдоль правого борта, обогнул сопла двигателя, дошел до основания трапа и только тогда включил фонарь и зашагал к жилому корпусу.

Эверет вопреки моим ожиданиям не дожидался меня в роскошном главном фойе, где я его оставил. Вместо этого он нашел дорогу в столовую и уже уселся за дальним концом одного из больших деревянных столов. Шоун, Тера и Никабар спустились из номеров и выбирали себе места за столом, а Чорт и Иксиль колдовали над большим котлом, откуда валил пар, аппетитный запах которого я почувствовал еще в вестибюле. Четыре места оставались свободными: два по бокам от Эверета на дальнем конце стола, одно рядом с Шоуном и одно с ближнего ко мне края стола. Там я и уселся, спиной к двери, предоставив Чорту и Иксилю воевать за оставшиеся три стула.

Ужин прошел забавно. Два часа покоя и отдыха в гордом одиночестве сотворили настоящее чудо местного значения, существенно прибавив членам экипажа доброжелательности и хороших манер. Теру и Шоуна было вообще не узнать — оба признались, что использовали небольшую передышку, чтобы поспать. Вокруг царили мир и покой, что само по себе создавало у нашей компании иллюзию безопасности,

И тем не менее в воздухе все время чувствовалось некое подспудное напряжение, которое проявляло себя в сотне незначительных мелочей: разговор не клеился, слова звучали чуточку ненатурально, то и дело повисало неловкое молчание. И все время тревожно поглядывали в сторону выхода. Словно ожидали, что вот-вот из арочного прохода за моей спиной на нас ринется все население Ааутхи, родного мира паттхов. Особенно часто, по-моему, озиралась Тера, хотя и Шоун с его вечной нервозностью не слишком от нее отставал. Словно по молчаливому сговору мы все старательно избегали говорить о том, куда мы полетим дальше и удастся ли нам добраться до Земли, когда вся Спираль охотится на нас с борзыми.

Я выждал с полчаса. И только когда с жарким было покончено, разговор увял и все члены экипажа уже готовы были разойтись по номерам, я прочистил горло и поднял левую руку, призывая к вниманию.

— Я знаю, что вы все устали и вам не терпится начать приготовления ко сну, — сказал я. — Но есть еще пара вопросов, которые следует уладить, прежде чем мы отправимся спать.

Они посмотрели на меня без особой неприязни, но и без энтузиазма.

— Это не может подождать до утра? — спросил из-за дальнего конца стола Эверет. — У меня опять начинает болеть нога, и мне бы лучше пойти и устроить ее поудобнее, подложить что-нибудь…

— Это займет всего лишь несколько минут, — заверил я. — И ждать больше не может.

— Ну разумеется, — буркнул Шоун. — Раз капитан Маккелл так решил, дело отлагательства не терпит.

— Во-первых, нам следует поблагодарить Чорта и Иксиля за тот прекрасный ужин, который мы только что съели, — сказал я, кивнув в сторону упомянутых стряпух. — Особенно Чорта, который, насколько я понимаю, взял на себя работу шеф-повара.

Последовал неслаженный хор благодарностей, сопровождаемый шарканьем отодвигаемых стульев — Ника-бар и Шоун уже собрались встать и уйти.

— Что-нибудь еще? — спросил Эверет, поднимаясь из-за стола.

— Вообще-то да, — ответил я и выставил на всеобщее обозрение плазменник, который до времени держал под столом, в правой руке. В столовой вдруг стало очень-очень тихо. — Если вы все сядете обратно на свои места и положите руки на стол, то я, с вашего позволения, представлю вам присутствующего здесь убийцу.