"Найти свою звезду" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)Глава 7Как только путешественники вернулись на яхту, Тарина поспешила к себе в каюту. Казалось, привычный мир вокруг нее рушится и она не в силах этому помешать. Девушка твердо знала только одно — она любит маркиза всем сердцем и не мыслит себе жизни без него. В то же время разум подсказывал Тарине, что предложение, сделанное ей маркизом, безнравственно по своей сути. Нет, на это она никогда не пойдет! От всех этих противоречивых мыслей у нее голова шла кругом. Тарина чувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. — Я люблю его! — страстно шептала она. — Но увы, он никогда не поймет, что я не могу поступить так, как леди Миллисент! Что сказали бы папа и мама?.. По правде говоря, девушка не до конца поняла, в чем именно состояла суть предложения маркиза, но одно она знала точно — он желает, чтобы она уподобилась леди Миллисент. Ей припомнились слова маркиза о том, что любовь похожа на звезду, свет которой доходит до земли в искаженном виде. Да, он был прав! Тарина попыталась найти оправдание маркизу — ведь она любила его! — но, увы, скоро поняла, что греху нет и не может быть оправдания. В такие нелегкие минуты Тарина всегда вспоминала отца. Вот он-то наверняка не только сумел бы объяснить дочери, что ее тревожит, но и подсказал бы достойный и разумный выход. Но отца уже нет в живых, она осталась на свете одна-одинешенька и должна рассчитывать только на себя. Ей не к кому обратиться за помощью и остается лишь молиться и уповать на Господа. Но даже искренне вознося молитвы и прося наставлений у Господа, Тарина чувствовала, что сердце впечет ее в совершенно другом направлении, и причиной тому была любовь. «Но как могло случиться, что я полюбила его? — задавала себе недоуменный вопрос Тарина. — Это произошло так быстро, так внезапно!» Однако в глубине души она знала — это произошло вовсе не вдруг. Нет, с самой первой минуты, как она увидела маркиза, ее влекло к нему с какой-то таинственной силой, а его голос странным образом посылал некие флюиды ее сердцу. И оно ответило на эти божественные токи. Тарина чувствовала, что даже если они с маркизом больше никогда не увидятся, они уже мистическим образом связаны. Такую таинственную связь в буддизме обычно называют «колесом реинкарнаций». Мысленно она обращалась к джатакам, как маркиз и советовал ей, и чувствовала, как ее душа раскрывается навстречу их мудрости. «Раз он понимает свои картины так же, как и я, — спорила сама с собой Тарина, — значит, он должен осознавать, что я не могу сделать того, что он хочет». Но стоило ей вспомнить, как они с маркизом сидели рядом в лодке, направляясь на Плавучий базар, и у нее начинало щемить сердце. Да, возможно, они больше никогда не увидятся, но это теперь ничего не значит — они уже и так навеки связаны друг с другом. — Что мне делать? — в отчаянии восклицала девушка. — О мама, что же мне делать? Увы, ответа не было… Через некоторое время, взглянув на часы, Тарина поняла, что ей пора идти к Бетти. Она сняла шляпку, привела в порядок волосы, даже не посмотрев на себя в зеркало, и медленно двинулась по коридору в каюту кузины. Шторы были подняты, и сквозь иллюминаторы каюту заливало яркое солнце. Войдя внутрь, Тарина увидела, что Бетти уже проснулась. Пока Тарина прибирала вещи, Бетти не проронила ни слова. Тогда девушка рискнула спросить сама: — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, ничего, — устало ответила кузина. По голосу Бетти чувствовалось, что она чем-то огорчена, и хотя Тарину это очень удивило, она решила воздержаться от вопросов, боясь, что они еще больше расстроят кузину. Она попросила стюарда принести для леди Брэдуэлл кувшин с горячей водой, что тот и исполнил. Молодой человек пребывал в благодушном настроении и был не прочь полюбезничать с хорошенькой горничной, но Тарине вовсе не улыбалось выслушивать его пошлые любезности, и она поспешно отослала его прочь. Помогая Бетти совершить утренний туалет, Тарина внезапно придумала, как ей поступить. «Я должна уехать, — решила она. — Какой смысл оставаться здесь и противостоять маркизу, если я заранее знаю, что все равно буду побеждена?» Бетти пребывала в молчаливом настроении, и кузины почти не разговаривали. Вскоре Бетти оделась и вышла на палубу к завтраку, а Тарина вернулась к себе в каюту. Еще раз обдумав свое решение, она пришла к выводу, что оно верно. Ей действительно необходимо уехать. «Я не могу оставаться здесь! Каждый день видеть маркиза, слышать его голос и в конце концов… согласиться на его предложение? Ни за что!» — твердо решила Тарина. Из-за своей неопытности девушка не до конца понимала, чего именно хочет от нее маркиз. Она только знала, что у богатых аристократов вроде него есть привычка оказывать «покровительство» молодым хорошеньким актрисам и танцовщицам, которые в итоге становятся их любовницами. Из книг Тарине также было известно, что многие французские короли имели фавориток — красавиц, занимавших видное положение при дворе. Но когда она читала о маркизе де Помпадур и мадам де Ментенон, сыгравших столь выдающуюся роль в истории Франции, она воспринимала эти рассказы лишь как увлекательное чтение. Ей ни на секунду не могло прийти в голову, что когда-нибудь она сама окажется в подобной ситуации. Точно так же, читая о крестовых походах или о других событиях, происходивших много веков назад, человек не может до конца проникнуться мыслями и чаяниями своих далеких предков. Правда, когда Тарина вместе с отцом знакомилась по книгам с обычаями и религиозными верованиями экзотических стран или читала о красоте Гималаев, все это она представляла вполне наглядно. Очевидно, разница объяснялась тем, что Тарина выросла в небольшом тихом приходе, а все ее знакомства с лицами мужского попа ограничивались несколькими пожилыми джентльменами — приятелями отца. Вот почему все так или иначе относящееся к сфере чувств пока оставалось для неискушенной девушки тайной за семью печатями. Тарина не имела ни малейшего представления о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются одни. Неожиданно ей пришло в голову, что сцена на палубе, разыгравшаяся между маркизом и леди Миллисент, когда Тарина поняла, что они любовники, так шокировала ее потому, что ей была неприятна именно роль маркиза во всей этой истории. Хотя к тому времени она лишь несколько раз видела его мельком и только однажды разговаривала с ним, Тарина чувствовала, что этот человек значит для нее очень много. Только теперь она поняла — поведение мужчины, который занимается любовью с замужней женщиной, возмутило ее до такой степени просто потому, что этим мужчиной был маркиз, а не посторонний человек, до которого Тарине не было никакого дела. Обладая острым умом, девушка умела бесстрашно взглянуть правде в глаза и не роптать. Что означает для нее любовь к маркизу? Только одно — это все равно что любить звезду, далекую и недоступную. Недаром он сам предлагал ей обратить свой взор к звездам. Значит, если она останется на яхте, ей суждено томиться от любви и безысходности, то есть заведомо обречь себя на душевные страдания. Но существует и другая опасность, возможно, даже более значительная, — поддавшись чувству, она может в конце концов уступить и подарить маркизу то, что он так жаждет. А ведь это большой грех, раз они не женаты. «Нет, я во что бы то ни стало должна уехать!» — твердо решила Тарина. Вероятно, ее решение продиктовано слабостью. Но ведь в таком состоянии, как сейчас, — ослепленная любовью, — она вполне может поддаться минутному порыву и совершить поступок, о котором впоследствии будет горько сожалеть. «Я должна набраться мужества и выполнить то, что решила, — уговаривала себя Тарина, — хотя, видит Бог, мне больно расставаться с ним!» Свою силу девушка черпала у своих предков, одни из которых героически сражались за свободу родной земли, а другие, подобно ее отцу, вели борьбу со злом на стороне добра. И вот теперь, в этой непростой ситуации, Тарина неожиданно обнаружила в себе черты, о существовании которых даже не подозревала. Итак, она приняла окончательное решение. Надо только дождаться, пока Бетти вернется с завтрака, и попросить у нее немного денег на дорогу. По реке вверх и вниз сновало множество разнообразных судов, и Тарина была уверена — на одном из них она наверняка доберется до Англии, и притом не введя свою кузину в слишком большие расходы. Но тут девушке пришло в голову, что ведь Бетти захочет услышать от нее какие-нибудь объяснения такого внезапного отъезда. Не говорить же, в самом деле, кузине правду! Да, об этом Тарина не подумала. Она села на кровать и погрузилась в размышления о том, под каким благовидным предлогом могла бы отправиться домой, не раскрывая Бетти истинной причины — что она сломя голову спасается бегством от маркиза и от своей любви. «Бетти любит его, — рассуждала Тарина, — и хотя он сказал, что намерен и впредь оставаться холостяком, он вполне может влюбиться в нее». Ей казалось невероятным, что какой-нибудь мужчина может остаться равнодушным к Бетти, такой красавице и к тому же прекрасному человеку. Чутье подсказывало Тарине, что дело не только в красоте. Разве Бетти, если бы она увидела джатаки, чувствовала бы то же, что она сама, когда вдвоем с маркизом они любовались его картинами? Это родство душ, эти неведомые, таинственные токи, что пронизывали их обоих, выделяли Тарину и маркиза среди других людей. «И при этом, — гордо подумала девушка, — он — знатный человек, маркиз Оукеншоу, а я — всего-навсего горничная или по крайней мере являюсь таковою в его глазах». Снова маркиз представился Тарине далекой звездою, смотреть на которую опасно. — Что же мне делать? — в отчаянии воскликнула девушка. — Папа, милый, подскажи… И вдруг вместо голоса отца ей почудился глубокий голос маркиза: «Доверьтесь мне». До сих пор, пока Тарина сидела в каюте и размышляла, на яхте царила тишина, но сейчас из коридора до нее донесся шум шагов — это, должно быть, Бетти возвращалась к себе после завтрака. Кажется, кузина очень спешила. Вскоре Тарина услышала, как хлопнула дверь. Внутреннее чутье подсказывало девушке, что тут что-то неладно. Она вскочила с постели и быстро направилась к Бетти и, даже не постучав, вошла внутрь. В каюте она увидела Бетти. Та лежала ничком на кровати и рыдала так, что, казалось, ее сердце вот-вот разорвется. — Дорогая, в чем дело? — с тревогой спросила Тарина. — Скажи мне, что тебя так расстроило? Бетти не отвечала, а продолжала горько плакать. Присев рядом с кузиной, Тарина обняла ее за плечи. — Ты не должна так рыдать, — обратилась она к Бетти. — Ты заболеешь, если будешь так плакать. Что же все-таки случилось? В течение нескольких минут от Бетти невозможно было добиться вразумительного ответа. Наконец, кое-как овладев собой, она пролепетала сквозь слезы: — Г-гарри уезжает… — Гарри? — Да! И я больше никогда его не увижу… — всхлипывала Бетти. — А я люблю его, Тарина! Если бы ты только знала, как я его люблю… — Ты говоришь — Гарри? — переспросила недоумевающая Тарина, но Бетти, явно не слыша ее, продолжала сквозь рыдания: — Я хотела поехать с ним, но он… он не разрешил! А я даже не представляю, как мне жить дальше! Без него мне жизнь не мила… Снова из глаз у нее хлынул поток слез. Тарина, озабоченная и встревоженная, но тем не менее не потерявшая присутствия духа, привлекла кузину к себе и сказала: — Ну-ну, дорогая, успокойся. Расскажи мне, что произошло, и, может быть, я сумею тебе помочь. — Мне никто не поможет! — в отчаянии крикнула Бетти. — Он меня любит, и я его люблю! Ах, Тарина, лучше бы я умерла… И она снова горько заплакала. Ее тело содрогалось от рыданий. Чем Тарина могла утешить свою некогда веселую, беззаботную кузину? Ей оставалось только успокаивающе поглаживать ее по плечу и бормотать нечто невразумительное. Да, такого поворота событий она никак не ожидала! Ей-то всегда казалось — да и сама Бетти не раз говорила об этом, — что предметом ее воздыханий был не кто иной, как маркиз. И вот неожиданно оказывается, что кузина влюблена в… Гарри Прествуда! За время путешествия Тарина не раз видела этого молодого человека прогуливающимся по палубе. Он казался ей чрезвычайно приятным и красивым джентльменом. Да и Бетти в самом начале поездки не раз забавляла кузину рассказами о том, как весело она проводит время с Гарри Прествудом и какие милые комплименты он ей говорит. В глубине души Тарина даже радовалась, что благодаря ухаживаниям Гарри Бетти не терзается мыслями о неверности маркиза, который предпочел ей леди Миллисент. Она считала, что со стороны мистера Прествуда было весьма тактичным отвлечь внимание Бетти от недостойного поведения своего друга. Только теперь Тарина вспомнила, что с тех пор, как яхта отплыла из Калькутты, Бетти сделалась сама на себя непохожа — отчего-то загрустила и с каждым днем становилась все печальнее. — Ах, Тарина, что же мне делать? — в отчаянии обратилась к ней Бетти. Тарина ласково уложила кузину на подушки и сказала: — Во-первых, я принесу холодной воды, и ты умоешься, а то у тебя глаза красные. А во-вторых, ты должна обещать мне больше не плакать. — Мне теперь не важно, как я выгляжу! Ведь Гарри все равно меня не видит, — с грустью произнесла Бетти. — Ах, Тарина, если бы ты только знала, как я его люблю! Да я бы пешком пошла за ним хоть до самой Англии, но он-то этого не хочет… — А ты говорила ему об этом? — Ну конечно! Он сказал, что тоже любит меня и будет любить всю жизнь. А еще он говорит, что, несмотря на это, мы не должны больше видеться… Но, Тарина, я не вынесу разлуки с ним! Голос Бетти дрогнул. По щекам снова заструились слезы. Исчерпав все способы утешения, Тарина решила заняться хоть чем-нибудь полезным. Она принесла кувшин с холодной водой и маленькую губку и положила все это рядом с постелью кузины. Поскольку расстроенная Бетти была не в состоянии что-нибудь делать, Тарине пришлось самой умыть ее и вытереть мягким полотенцем, но не успела она порадоваться, что, кажется, кузина успокоилась, как слезы хлынули с новой силой. — Я говорила ему, что согласна жить даже в шалаше, — рыдала Бетти, — только бы мы были вместе, а он… он не хочет! О Гарри, Гарри, я ведь умру без тебя! Вернувшись из сада, Гарри направился прямиком в кабинет маркиза. Тот сидел за столом и что-то писал. Увидев вошедшего друга, он коротко бросил: — Я занят! — Мне нужно тебе кое-что сказать. Это очень важно! — настойчиво произнес Гарри. Отложив ручку, маркиз внимательно посмотрел на своего друга. Вопреки обыкновению его лицо было хмуро и неприветливо. — Что случилось? — спросил он. Поколебавшись несколько мгновений, Гарри ответил: — Я пришел к тебе, Вивьен, чтобы одолжить немного денег. Я намереваюсь вернуться на родину Он выговорил все это с видимым усилием — похоже, слова давались ему с трудом. Маркиз в изумлении уставился на приятеля. — Если я правильно тебя понял, ты собираешься нас покинуть, — наконец произнес он. — Но почему? Что произошло? — Я не хотел бы ничего объяснять, — ответил Гарри. — Я просто прошу тебя одолжить мне денег. Ты знаешь, что я стараюсь делать это как можно реже. Маркиз откинулся в кресле: — Неужели ты полагаешь, что меня удовлетворит такой ответ? Мы старинные друзья, Гарри, и ты знаешь — если с тобой приключилась какая-нибудь беда, я всегда приду тебе на помощь. — Если бы со мной и в самом деле приключилось несчастье, я непременно поставил бы тебя в известность и рассчитывал бы на твое сочувствие и поддержку. Но в данном случае ты ничего не в силах предпринять, кроме как выполнить то, о чем я тебя прошу. — Ну, не будь же таким глупцом, Гарри! — воскликнул маркиз. — Конечно, я одолжу столько, сколько ты попросишь. Но ведь ты мой друг, и я вправе просить тебя объяснить, почему это мое общество стало вдруг тебе до такой степени неприятно, что ты бежишь сломя голову. — Дело вовсе не в этом, и тебе это отлично известно, — возразил Гарри. — Как бы то ни было, Вивьен, я должен ехать, и как можно скорее. Другого выхода у меня нет. Наступила пауза. Казалось, маркиз о чем-то напряженно размышляет. Наконец он спросил: — Скажи, пожалуйста, а не связан ли случайно твой поспешный отъезд с Бетти Брэдуэлл? — Я уже говорил тебе, что предпочел бы не распространяться об этом. — Не увиливай! Я знаю тебя достаточно хорошо, — продолжал рассуждать маркиз, — и заметил, что до Калькутты ты был весьма увлечен этой дамой, а потом, как ни странно, явно к ней охладел. — Но ведь ты сам просил меня развлечь ее, пока дарил свое внимание другой, — возразил Гарри. — Ты — мой ближайший друг, и, разумеется, я постарался выполнить твою просьбу. — И не заметил, как влюбился? Гарри промолчал, но выражение его лица не оставляло никаких сомнений в том, что маркиз правильно угадал причину странного поведения друга. Улыбнувшись, Вивьен сказал: — Отлично! Я просто в восторге! А если тебя беспокоит, что ты ведешь себя нечестно по отношению к другу и всякая подобная чепуха, то спешу заверить — эти терзания напрасны. Я считаю, что Бетти Брэдуэлл и в самом деле красавица, но как женщина она меня вовсе не интересует. К удивлению маркиза, после этих слов выражение мрачного отчаяния не исчезло с лица Гарри. Вместо этого он упрямо повторил: — Я должен уехать, Вивьен. — Но почему? Она что, отвергла тебя? Не страшно, на обратном пути ты можешь попытать счастья еще раз. Гарри пересек кабинет и остановился у иллюминатора. — Наверное, мне лучше сказать тебе всю правду, Вивьен, — решительно произнес он. — Бетти — единственная женщина, которую я хотел бы видеть своей женой. Но мои обстоятельства известны тебе лучше, чем кому бы то ни было. Значит, мне остается только одно — исчезнуть из ее жизни как можно скорее. — А ты уверен, что и в самом деле так любишь ее? — осторожно спросил маркиз. — Да, уверен так же, как в том, что я живу и дышу и что без нее будущее для меня мрачнее ада! — Но тогда… — начал маркиз. Гарри резко обернулся: — Неужели ты полагаешь, что я уже не перебрал в уме все варианты? Да, я знаю — у нее есть кое-какие средства, но я ни за что не прикоснусь к ним! Да, я знаю, что мог бы поступить к тебе на службу, стать управляющим одного из твоих имений, но разве такой жизни заслуживает светская красавица вроде Бетти? — Он помолчал, ожидая возражений маркиза, но когда таковых не последовало, продолжал сам: — Какое я имею право обречь ее на жизнь, которую влачат твои многочисленные прихлебатели, выпрашивающие у тебя гроши? Принудить ее бороться с нуждой, стремиться хоть как вести хозяйство, не имея достаточного количества слуг, и растить наших детей, не имея средств, чтобы заплатить за их образование? — Но зато вы будете счастливы вместе, — мягко возразил маркиз. — А ты подумал о том, что я при этом буду чувствовать? Видеть, как она надрывается от непосильной работы и не имеет даже относительного комфорта, не говоря уже о том, к которому привыкла? И кто знает, не начнет ли она со временем ненавидеть меня, когда сравнит это жалкое существование с жизнью блестящей светской красавицы, каковой она была до того, как вышла за меня замуж… — И ты все это сказал Бетти? — О, она просто ангел! Она уверяла меня, что готова жить в шалаше, лишь бы мы были вместе, — мечтательно произнес Гарри, и лицо его засветилось нежностью. — Бот какова она! Да я готов целовать землю у ее ног за то, что она так не похожа на всех этих светских львиц. Нет, она совсем другая — И ты готов из-за своей дурацкой гордости пожертвовать тем, что не так уж часто встречается на свете, — большой, настоящей любовью? — сухо произнес маркиз. — Но что же я могу сделать? — Я уверен, что есть другой выход. — И какой же, по-твоему? Ты не хуже меня знаешь, что после смерти отца на меня обрушится лавина его долгов, с которыми я вынужден буду расплачиваться, пока сам не умру! — Положись на судьбу, — посоветовал маркиз. — Мне кажется, что с твоей энергией и умом, Гарри, ты наверняка найдешь выход из положения. — Да ты с ума сошел? — И вдруг, пораженный новой мыслью, он подозрительно уставился на Вивьена и спросил: — А почему ты до сих пор не предложил того, чего я больше всего ожидал в данных обстоятельствах? — Я тебя не понимаю. — Я ждал, что ты скажешь: «Не упускай того, что посылают тебе боги. Пусть Бетти будет твоей, а о будущем не тревожься!» — А и в самом деле, почему ты не хочешь так поступить? — Да потому… — Голос Гарри зазвенел от волнения. Помолчав немного, он со всей серьезностью продолжил: — Потому, что я слишком люблю Бетти и не хочу, чтобы она уподобилась леди Миллисент Карсон и десяткам других женщин, с которыми мы с тобой так весело проводили время, но которые ничего для нас не значили. — Он перевел дыхание и добавил: — Бетти — чистая, неиспорченная, юная. Она даже не представляет себе до конца, какой может быть любовь между мужчиной и женщиной. А я слишком люблю ее, чтобы низвести до положения светских красавиц, в обществе которых мы с тобой, помнится, развлекались и о которых забывали тут же, как только они нам наскучивали. Монолог Гарри звучал так страстно, что чувствовалось — молодой человек вложил в эти слова всю душу. И тут же, смущенный собственным пафосом, он обернулся к иллюминатору и сказал обычным тоном: — Ради всего святого, Вивьен, одолжи мне денег, и я уеду! — Разумеется, я дам тебе столько, сколько ты попросишь, — с расстановкой произнес маркиз, — но еще раз повторяю — на мой взгляд, ты делаешь ошибку. Если Бетти любит тебя так же сильно, как ты ее, значит, вы оба приносите напрасную жертву. — Это касается только нас с нею. По словам и тону Гарри маркиз понял, что терпение его друга на пределе, и решил больше не злоупотреблять им. Дав понять, что препирательства окончены, маркиз открыл ящик стола и достал чековую книжку. — Я дам тебе тысячу фунтов, — предложил он, — и, ради Бога, не торопись с отдачей долга? Гарри молчал. Не дождавшись ответа, маркиз продолжал: — Надеюсь, неудобства путешествия на борту какого-нибудь грязного пароходишка образумят тебя и в одном из портов, где остановится наша яхта, мы увидим тебя среди встречающих. — Думаю, что ты увидишь меня только дома, в Англии, — возразил Гарри резко. — Я постараюсь разобраться, удастся ли мне спасти хоть крохи того огромного состояния, которое так безрассудно промотал мой драгоценный родитель. Маркиз еще раз убедился, что дальнейшие уговоры и споры ни к чему не приведут, и счел за лучшее промолчать. Выписав чек на тысячу фунтов, он поставил свою подпись и положил бумагу на стол. Оторвавшись наконец от иллюминатора, Гарри нехотя, словно через силу, подошел к столу и протянул руку, чтобы взять чек. И вдруг в то самое мгновение, когда молодой человек уже занес руку над столом, в дверь постучали. — Войдите! — крикнул маркиз. В дверях появился один из стюардов. — В чем дело, Дженкинс? — отрывисто спросил маркиз. — Каблограмма для мистера Прествуда, милорд. Ее только что принесли из британского посольства. Наверное, что-то очень срочное! С этими словами стюард пересек каюту, передал Гарри депешу и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Гарри в недоумении и тревоге уставился на каблограмму. — Есть только одна причина, из-за которой мне прислали бы телеграмму сюда, в Бангкок, — наконец тихо сказал он. — Ты полагаешь, что твой отец умер? В таком случае мы немедленно отправляемся обратно, в Англию, — с сочувствием проговорил маркиз. Медленно, надеясь отдалить неизбежное, Гарри развернул листок, который держал в руке. Маркиз не сводил глаз с друга и по выражению его лица тотчас же догадался, что новости плохие. Гарри прочел каблограмму, затем перечел еще раз, как будто желая убедиться, что правильно понял ее содержание, и вдруг издал крик, от которого, казалось, содрогнулись стены. Швырнув каблограмму маркизу, он бросился вон из кабинета и устремился куда-то по коридору. В течение нескольких минут маркиз, ошеломленный таким странным поведением друга, в недоумении смотрел ему вслед. Затем, понемногу придя в себя, он взял со стола депешу, оставленную Гарри, и начал читать. Каблограмма гласила: Так же, как и Гарри, маркиз перечел депешу дважды, чтобы удостовериться, что он правильно понял ее смысл. Затем, поднявшись с места, пошел разыскивать друга. В глазах Бетти еще сверкали слезы, но безутешные рыдания уже утихли. Тарина направилась к туалетному столику, чтобы поставить туда кувшин, и услышала за спиной вздох Бетти и ее горестное восклицание: — Так что же мне делать, Тарина? Я просто в отчаянии… Если бы ты знала, как я несчастна!.. Она не успела закончить фразу, как дверь в каюту распахнулась и на пороге появился Гарри. Он молча смотрел на Бетти, которая, придя в себя от удивления, уже протягивала ему руку и нежно говорила: — Гарри, это ты? Он продолжал молчать и все не сводил глаз с Бетти. Наконец, сделав над собой усилие, он подошел к постели и сел рядом с любимой, все так же неотрывно смотря на нее. Трогательным жестом скрестив на груди руки и подняв на Гарри полные слез глаза, Бетти, казалось, обращается к нему с безмолвной мольбой. Молчание становилось тягостным. Наконец Гарри сказал охрипшим от волнения голосом: — Все в порядке, дорогая! Скажи же мне скорее, когда мы поженимся? — О Гарри! Восклицание, вырвавшееся у Бетти, было подобно радостной утренней песне жаворонка, взмывающего в небо. — Мой отец умер, а вместо долгов оставил мне огромное состояние! От избытка чувств у Бетти перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова, ибо снова заплакала, но на сей раз это были слезы радости. Гарри нежно прижал ее к груди — казалось, он все еще не верит, что отныне ничто не сможет разлучить его с Бетти. Изумленная Тарина так и застыла с кувшином в руке, глядя на влюбленную пару. Она думала про себя: «Какое чудо, что все так хорошо устроилось! И надо же, в самый последний момент, когда, казалось, не осталось никакой надежды… Не иначе как ангел-хранитель спас Бетти!» — Я люблю тебя! — страстно шептал Гарри. — Мы поженимся прямо здесь, в Сиаме, и немедленно. Отныне никаких проблем. Нас ожидает безоблачное счастье! — Я все еще не могу в это поверить… — пролепетала Бетти, и голос ее снова дрогнул. — Но это правда? Я покажу тебе каблограмму, в ней все сказано. Теперь, моя дорогая, моя единственная, мы всегда будем вместе! Перестань же плакать, прошу тебя… С этими словами он наклонился к Бетти, и их губы слились в нежном поцелуе. Только тут до Тарины дошло, что, пожалуй, ей следует оставить влюбленных наедине, и она осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к двери. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как ее окликнула Бетти: — О, Тарина, не уходи! У нас не может быть никаких секретов от Гарри… Давай расскажем ему, почему ты здесь и вообще кто ты такая на самом деле! Тарина с готовностью вернулась и села рядом с кузиной. — Сейчас важно только одно, дорогая, — отныне ты будешь счастлива, и это просто чудесно! С этими словами она поцеловала Бетти в щеку, а Гарри спросил: — А что это за страшная тайна, которую вы от меня скрывали? — Дело в том, — начала объяснять Бетти, — что Тарина на самом деле моя кузина, которую я очень люблю и надеюсь, что и ты ее полюбишь. — Я уверен, что со временем так и будет, — убежденно произнес Гарри, — но пока, дорогая, для меня не существует на свете никого, кроме тебя. И они нежно взглянули друг на друга. Эти взгляды говорили сами за себя. Тарина решила, что уж теперь-то самое время покинуть наконец каюту Бетти, и снова направилась к выходу. И лишь в этот момент, взглянув на дверь, она поняла, что слова ее кузины слышали не только она и Гарри. На пороге стоял маркиз и, судя по ироничному блеску его глаз, явно наслаждался разыгравшейся перед ним мелодраматической сценой. При виде его у Тарины перехватило дыхание и сердце сильнее забилось в груди. Не в силах вымолвить ни снова, она стояла и не сводила глаз с маркиза. Выйти из каюты она теперь не могла — ведь он преграждал ей путь. Что касается Бетти и Гарри, то они ничего не замечали вокруг, целиком поглощенные друг другом. — Мне кажется, Тарина, что мы тут лишние, — негромко вымолвил маркиз. Посторонившись, он дал ей пройти, вышел вслед за нею сам и тихонько затворил дверь. Стоя в коридоре, Тарина пребывала к нерешительности. Что ей теперь делать, куда идти? Видя ее замешательство, маркиз сказал: — Пойдемте! Мне нужно поговорить с вами. И снова у Тарины сладко защемило в груди. Она послушно направилась вслед за маркизом в его кабинет, где знакомые ей джатаки все так же лежали на стульях и столе и, казалось, посылали какие-то неведомые сигналы. Войдя в кабинет, она обернулась к маркизу и услышала его слова: — Итак, ваша страшная тайна наконец раскрыта — вы кузина Бетти Брэдуэлл! — Д-да, — запинаясь, ответила девушка. — А зачем же вы играли роль ее горничной? Тарина робко посмотрела на маркиза. Неужели он сердится на нее за это? — Когда мой отец умер, я осталась совсем без средств… и решила поехать в Лондон, чтобы найти работу. Маркиз удивленно поднял брови, но ничего не сказал, и Тарина продолжала: — Но ведь без рекомендации на хорошее место не поступишь. Бот я и придумала обратиться к Бетти. Правда, я не видела ее больше двух лет — она жила за границей, — но я знала, что она мне не откажет. — А вместо этого она сама вас наняла. — Как раз в этот день ее горничная сломала ногу, вот мы с Бетти и решили, что это судьба — отправиться вместе в Сиам. Маркиз рассмеялся: — Как все просто! А я-то ночи не спал, все ломал голову, придумывая причины, почему вы выдаете себя за другую и при этом одеты так, как ни одна горничная не может себе позволить! — Все эти наряды отдала мне Бетти. Она носила их, когда была в трауре. — Весьма простое объяснение, — признал маркиз, — и совершенно не похожее на то, которое я себе вообразил, мучаясь и терзаясь ревностью. Слова маркиза заставили Тарину густо покраснеть. — Ну вот, наконец мы и расставили все точки над i, — с улыбкой произнес маркиз. — А поскольку Бетти и Гарри, как я понял, собираются немедленно пожениться прямо здесь, в Бангкоке, я не вижу причин, почему бы и нам не последовать их примеру. Тарине показалось, что она ослышалась. Потом ей пришло в голову, что она, должно быть, неверно истолковала слова маркиза, и, чтобы удостовериться, она, запинаясь, спросила: — Вы хотите, чтобы я… вышла за вас замуж? — Я сказал, что хочу жениться на тебе! — подтвердил маркиз. — Ты ведь помнишь — я просил тебя довериться мне. Вот я и нашел выход! — Но, помнится, вы утверждали, что хотите навсегда остаться холостяком и не имеете намерения жениться ни сейчас, ни в будущем… — Да, так оно и было, пока я не встретил тебя. Воцарилось молчание. Маркиз стоял неподвижно, а Тарина не смела поднять на него глаза. Поколебавшись с минуту, она спросила дрожащим голосом: — Вы просите меня выйти за вас замуж только потому, что узнали, что Бетти — моя кузина?.. Маркиз улыбнулся: — Мне следовало бы догадаться, что, обладая острым, аналитическим умом, ты выскажешь именно такое предположение. Для того чтобы доказать, что ты ошибаешься, я покажу письмо, которое только что написал министру иностранных дел лорду Розбери. Письмо и впрямь лежало на столе. Маркиз писал его в тот момент, когда к нему пришел Гарри. Оно было почти готово, не хватало лишь подписи. Взяв бумагу со стола, маркиз протянул ее Тарине. Она колебалась, не зная, брать или не брать письмо, и тогда он сказал: — Прочти! Я хочу, чтобы ты прочла его. Она повиновалась. Письмо гласило: Когда Тарина прочла письмо, маркиз, к ее удивлению, взял у нее из рук бумагу и, неторопливо разорвав ее, бросил клочки на пол. — Теперь мне придется написать министру другое письмо, — объяснил он. — Я напишу, что с радостью приму его предложение, а моя жена поможет мне надлежащим образом исполнять мои обязанности — помимо того, разумеется, что сделает меня счастливым. С этими словами маркиз обнял Тарину и привлек ее к себе. — Надеюсь, дорогая, — сказал он, — что на это у тебя нет возражений. Тарина подняла глаза на маркиза: — Но это невозможно! Вы не можете жениться на мне… — Но почему? Мне казалось, что ты меня любишь. — Так оно и есть. Я люблю вас всем сердцем… Но вы же сами сказали, что не намерены жениться. — Действительно, в течение многих лет я всеми силами уклонялся от брачных уз, — подтвердил маркиз. — Но в то утро, когда мы ездили на Плавучий базар, я понял, что не могу жить без тебя. А как еще мы могли бы быть вместе? Только поженившись. Он наклонился, чтобы поцеловать Тарину, но она изо всех сил уперлась руками ему в грудь и сказала: — О, прошу вас, подождите!.. Я действительно люблю вас, более того — у меня какое-то странное чувство, что я уже давно принадлежу вам. Но все же я не уверена… мне кажется… — От волнения ей не хватало слов. Справившись с собой, она продолжала: — Словом, я считаю, что вы не можете на мне жениться. — У тебя есть другое предложение? Как еще мы можем быть вместе? — поинтересовался маркиз. — Но я боюсь… Вы — светский человек, привыкший к легким победам. Мне кажется, я ничего для вас не значу. Маркиз от души рассмеялся. — А вот теперь ты говоришь глупости, дорогая, — весело возразил он. — Ты не хуже меня знаешь, что мы думаем одинаково, чувствуем одинаково, мыслим одинаково. Одним словом, мы — одно целое! Да-да, Тарина, мы давно принадлежим друг другу, и вряд ли женитьба сделает нас более близкими людьми в духовном отношении. — Он сделал паузу и продолжал: — Но в то же время, дорогая, ты нужна мне не только как святая дева, но и как земная женщина. Я не могу и дальше делать вид, что тебя не существует, когда чувствую, что ты — моя вторая половина, неотъемлемая часть моей жизни, ныне и навеки. Тарина глубоко вздохнула и собиралась что-то возразить. Не дожидаясь этого, маркиз властным жестом привлек девушку к себе и приник наконец к ее губам. У Тарины перехватило дыхание. Она поняла, что и сама давно жаждала этого поцелуя, но даже в самых смелых мечтах не могла себе представить, каково это на самом деле. Губы маркиза были крепко прижаты к ее губам, и от этого нежного и в то же время властного прикосновения все ее существо словно я подумал, что ты — дух или ведение, а не живой человек из плоти и крови. Нагнувшись к Тарине, он поцеловал ее и продолжал: — Потом я решил, что никогда не видел существа прекраснее и изысканнее, и понял, что само небо послало мне тебя. Тарина ничего не ответила, а вместо этого спрятала голову на груди у маркиза. Он продолжал вспоминать: — Теперь-то я знаю, что ты — земная женщина. И запомни, дорогая, — я часто не мог устоять перед искушениями, которые посылала мне судьба, но обещаю тебе — из меня получится образцовый муж. — Он нежно улыбнулся Тарине и добавил торжественным тоном: — Ты так прекрасна, любимая! С тобой меня связывает нечто такое, чего я никогда раньше не испытывал ни с одной женщиной. Клянусь, больше никаких искушений! Можешь мне поверить… — Надеюсь, что так и будет, — сказала Тарина. — Я тоже люблю тебя всем сердцем, всей душой! И постараюсь доказать, что я действительно та звезда, которую, как ты говоришь, ты искал всю жизнь, а не ее искаженное земное отражение. Маркиз рассмеялся — так неожиданно прозвучали его собственные слова в устах Тарины. — Дорогая, ты — воплощенная женственность, — сказал он, снова став серьезным. — Ты даже не представляешь себе, насколько ты прекрасна! Да мне не хватит всей жизни, чтобы выразить словами то, что я чувствую!.. Тарина отвела смущенный взгляд и посмотрела на картины, стоявшие на полу. Неожиданно она сказала: — Но все-таки я боюсь… — Боишься? Чего же? — Я ведь простая девушка. Я совершенно не представляю себе той жизни, которую ты ведешь. Вряд ли я сумею сделать тебя счастливым… В ответ маркиз крепко прижал Тарину к себе, так что у нее перехватило дыхание, и сказал: — О, Тарина! Да я преклоняюсь перед твоей наивностью, неиспорченностью и чистотой. В самом деле, мне нужно будет многому научить тебя, но и самому придется учиться у тебя. Словом, мы будем божественно счастливы, уверяю! Подведя Тарину к джатакам, маркиз сказал: — Ты как-то заметила, что эти картины призваны просветить не только наши умы, но и души. И вот я чувствую, как мой дух окреп и стал сильным. Более того — с тех пор, как я познакомился с тобой, жизнь обрела для меня новый смысл. — Это правда? — недоверчиво спросила Тарина. — Мне кажется, внутренний голос подскажет тебе, если я солгу. Она вздохнула: — Как мне приятно слышать от тебя такие слова! То, что ты чувствуешь, глядя на джатаки, в точности совпадает с тем, что чувствую я… Мне кажется, и мой отец, будь он сейчас здесь, с нами, сказал бы, что мы правильно поняли смысл этих картин. Маркиз снова обнял Тарину и сказал: — Когда я впервые увидел твою кузину, я подумал, что на свете нет женщины прекраснее ее. Но теперь я знаю, что ошибся. Ты гораздо красивее Бетти, потому что красиво не только твое лицо, но и душа. Тарина вскрикнула от удивления: — Возможно ли это? Ты говоришь именно то, что мне хотелось бы услышать! Как ты угадал? — Сам удивляюсь, — шутливо ответил маркиз. — Одно знаю твердо — никогда до сих пор я не испытывал того, что испытываю сейчас. — Господи, как я счастлива! — вздохнула Тарина. — Я должна вечно благодарить судьбу за то, что она не дала нам с тобой пройти мимо друг друга! — Она немного помолчала, а потом торжественно произнесла: — Да, это судьба, или карма, как ее называют на Востоке. Именно моя карма привела меня в нужный момент к Бетти. Она как раз тогда готовилась к путешествию на «Морской сирене» и была в восторге от твоего приглашения! Маркиз ничего не сказал, а лишь мягко прикоснулся губами к щеке Тарины. Чувствовалось, что ему не слишком приятно вспоминать обстоятельства, которые привели Бетти Брэдуэлл на его яхту, и, чтобы отвлечь Тарину от этих мыслей, он поцеловал ее. И снова Тарина почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Любовный восторг захватил обоих, оторвал от земли и увлек к звездам… Когда маркиз и Тарина объявили Гарри и Бетти, что собираются пожениться, те просто остолбенели. Первым пришел в себя Гарри. — Просто не верится! — вскричал он. — Лучшей новости и не придумаешь! — Он обернулся к Тарине: — Поздравляю вас! Вы сумели поймать самого увертливого и осторожного холостяка, которому до сих пор счастливо удавалось избегать всех расставленных на его пути ловушек! Маркиз рассмеялся. — Ты смущаешь Тарину, — шутливо произнес он. — И потом, это вовсе не она поймала меня, а, наоборот, я ее! Бетти обняла Тарину и поцеловала. — Ах, дорогая, как чудесно! — вымолвила она. — Мы с Гарри так счастливы, что нам хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы. — Только так и можно чувствовать себя в Сиаме, — заметил маркиз. — В Стране улыбок! — добавила Тарина. — Итак, первым делом нам нужно пойти в британское посольство, — вернул всех к действительности практичный Гарри, — и узнать, когда и где мы можем пожениться. — Я не думаю, что тут возникнут какие-нибудь сложности, — сказал маркиз. — А поскольку ты, Гарри, хочешь побыстрее вернуться в Англию, нам нужно покончить с формальностями как можно скорее! — Как чудесно, что мы с Тариной выйдем замуж именно здесь, в Сиаме! — воскликнула Бетти. — Меня беспокоит только одно — найдутся ли у нас достаточно красивые платья, чтобы удовлетворить взыскательный вкус двух самых привередливых женихов на свете… — Дорогая, что бы ты ни надела — или чего бы не надела, — я буду в восторге! — прошептал Гарри ей на ухо. Бетти покраснела и взглянула на жениха. Казалось, нет в мире в эту минуту двух более счастливых людей. Наблюдать за влюбленными, когда влюблен сам, — занятие довольно утомительное, поэтому маркиз, стремящийся как можно скорее оказаться наедине с Тариной, увлек ее к себе в кабинет. По пути он остановил стюарда, оказавшегося в этот момент в коридоре, и приказал: — Заложите карету. Она должна быть готова через полчаса — мы едем в британское посольство. — Слушаюсь, милорд! Как только стюард отправился выполнять приказание, маркиз вместе с Тариной скрылся в кабинете и закрыл дверь. — У меня есть еще полчаса, чтобы сказать, как я люблю тебя! — объявил он. Взглянув на обрывки письма, лежащие на полу, Тарина предложила: — А может быть, мне лучше оставить тебя одного? Ты ведь собирался написать лорду Розбери другое письмо. — Это не к спеху. Обняв ее и прижав к груди, маркиз потребовал: — Ну а теперь признайся честно — тебе не стыдно, что ты заставила меня так волноваться? Тарина ответила ему недоуменным взглядом. Маркиз поспешил объясниться: — Тебе прекрасно известно, что я занимаю довольно высокое положение в обществе, не только как глава старинного рода, но и как президент, патрон или попечитель десятка различных организаций. Естественно, меня волновало то, что мои родственники могут не одобрить моего выбора. — А ты абсолютно уверен, что теперь… они одобрят его? — Я уже говорил тебе, дорогая, что готов пожертвовать всем, лишь бы ты стала моей женой. Но сейчас все упростилось. Я знаю, что отец Бетти был весьма почтенным сельским сквайром, а ее и твоя мать принадлежали к семье почти столь же старинной, как и моя собственная. — Но как тебе удалось все это выяснить? — изумленно воскликнула Тарина. — Будучи человеком весьма педантичным — это мое незыблемое правило в жизни, — я люблю знать все о людях, которыми дорожу, — с расстановкой произнес маркиз. Тарина слегка отодвинулась и посмотрела ему в глаза. — А если бы я действительно оказалась никому не известной француженкой мадемуазель Жанзе? Что тогда? — Я все равно бы женился на тебе, — ответил маркиз, — потому что люблю тебя и не могу потерять девушку столь чистую, совершенную и прекрасную, которая к тому же настолько близка мне духовно. — И со вздохом облегчения добавил: — Но боги оказались милостивы ко мне, дорогая — ведь всегда приятнее плыть по течению, чем против него. — Но неужели ты действительно был готов жениться на… «мисс Никто»? — допытывалась Тарина. — Я ведь уже ответил тебе. Никто еще не вызывал во мне таких чувств, как ты. Пока я не встретил тебя, я и не подозревал, что любовь — это поистине дар Божий! Неужели ты думаешь, что я отказался бы от счастья? Как только маркиз произнес эти слова, у Тарины исчезли остатки сомнений. Приблизившись к нему, Она обвила руками его шею и пролепетала: — Я люблю тебя! Но я не могу подарить тебе ничего, кроме своей любви… Разве этого достаточно? Маркиз понял, что для Тарины этот вопрос действительно очень важен. Приняв серьезный вид, он ответил: — Только это мне и нужно. — И шутливым тоном, хотя и имея в виду нечто значительное, добавил: — Мы с тобой так счастливы, дорогая, что можем осчастливить весь остальной мир. Ведь не всем же повезло так, как нам! Именно этого ответа Тарина и ждала. Ее глаза засветились радостным светом, и, так как ей не хватало слов, чтобы выразить свое счастье, она просто посмотрела на маркиза сияющими от счастья глазами. Поцелуй длился так долго, что у обоих перехватило дыхание. Когда к Тарине наконец вернулся дар речи, она попросила: — Пожалуйста, научи меня всему, что я должна знать в качестве твоей жены! Маркиз молчал, и она продолжала: — Я ведь могу совершить какой-нибудь промах, и тебе будет стыдно за меня… Он заглянул ей в глаза и сказал: — Я научу тебя любви, дорогая, я буду защищать тебя и заботиться о тебе, так что ты не совершишь ни единой ошибки. — И торжественным тоном добавил: — Что значит соблюдение светских условностей по сравнению с твоим даром дарить любовь! Я почувствовал это сразу, как только увидел тебя… И маркиз снова страстно поцеловал Тарину. Наконец они разжали объятия, и он заметил: — Карета будет здесь через несколько минут, дорогая. Пойди надень шляпку, и мы отправимся в ювелирную лавку. Тебе, должно быть, известно, что Бангкок славится своими драгоценностями. Вот почему по дороге в посольство я намерен остановиться и купить тебе самое красивое кольцо. Оно навеки свяжет меня с тобой! — Звучит весьма заманчиво, — признала Тарина, — но мне кажется, что прочнее всего меня свяжут с тобой не сиамские или любые другие драгоценности, а твои поцелуи… Маркиз решил тут же удостовериться в ее словах, но Тарина с лукавой улыбкой, озарившей ее лицо, как солнце, уже выскользнула из его кабинета. С минуту он стоял неподвижно и смотрен вслед невесте, затем подошел к джатакам. — У меня такое чувство, что я околдован, — произнес он вслух, обращаясь к картинам. И ему почудилось, что джатаки ответили в один голос: — Мы помогли тебе найти свою звезду!.. |
||
|