Глава 1

— Мама, мама, я вернулась!

Паола вбежала в гостиную, и графиня Берисфорд порывисто поднялась, протянув руки навстречу дочери.

— Дорогая! Я так ждала этой минуты и так боялась, что твое путешествие затянется!

— А оно и в самом деле было достаточно длинным, — сказала девушка, целуя мать. — Я бы на крыльях прилетела, если б только смогла.

Графиня засмеялась.

— Как хорошо, что ты уже здесь, моя дорогая…

Она шагнула назад, чтобы хорошенько рассмотреть дочь.

— Выглядишь ты прекрасно! Внезапно графиня погрустнела и промолвила изменившимся голосом:

— К сожалению, моя прелесть, у меня плохие новости.

— Плохие новости, мама? — встрепенулась Паола.

Графиня кивнула.

Она села на софу и, взяв дочь за руку, усадила ее рядом с собой.

— Папа узнал об этом вчера: твоя бабушка умерла, и он должен был срочно выехать в Йоркшир, чтобы побыть с ней.

— О Боже, мама, какое несчастье! — расстроилась Паола. — Представляю, что сейчас чувствует папа!

— Мы все ужасно опечалены, — вздохнула графиня. — И теперь моя дорогая, до конца лета мы будем в глубоком трауре.

Паола пристально посмотрела на мать.

— Я об этом и не подумала. Ты хочешь сказать, что мне нельзя будет появиться ни на одном из предстоящих балов?

Графиня безнадежно покачала головой.

— Боюсь, что так. Мы тщательно готовились, а я купила для тебя новые платья.

— О мама, какое разочарование! — чуть не плача, воскликнула Паола.

Теперь все планы рушатся. Надо ждать, пока не закончится траур.

В феврале Паоле исполнилось восемнадцать лет, но она оставалась в школе, что недалеко от Бата, до конца семестра. Родители решили привезти ее в Лондон к самому началу нового сезона, когда ей полагалось впервые выйти в свет: посещать балы, приемы и прочие праздники.

Девушка совершенно пала духом, осознав, что из этого ничего не выйдет. Однако, испытывая безграничную любовь к отцу и матери, она не стала ничего говорить, дабы не огорчить их еще больше.

— В таком случае, мама, — рассудила она, — давайте уедем из города, и я наконец смогу покататься верхом на папиных лошадях. У него, наверное, появились новые?

— У меня есть более интересный план, — спокойно произнесла графиня.

Паола удивленно вскинула брови и уставилась на мать.

Среди своих ровесниц графиня слыла первой красавицей, а Паола пошла в нее.

Мать нисколько не сомневалась, что Паола будет самой прекрасной дебютанткой этого сезона.

— Я понимала, дорогая, — задумчиво молвила графиня, — как ты расстроишься, и, когда моя старинная приятельница, неожиданно навестившая меня, подала хорошую идею, я ухватилась за нее.

— А кто она, мама?

— Это графиня Рауло — дальняя родственница моей матери, наполовину итальянка. Мы с Мартой вместе учились в школе.

Слушая, Паола пыталась понять, какое отношение все это имеет к ней.

— Я рассказала Марте, что ты не можешь быть представлена ко двору, — продолжала графиня, — и твой отец в силу сложившихся обстоятельств не может дать бал в твою честь, как это было задумано. Тогда у нее появилась идея, которая, я думаю, заинтересует тебя.

— Какая же? — спросила Паола без особого энтузиазма.

— Марта Рауло через два дня возвращается в Италию, и она предположила, что ты, возможно, захочешь поехать вместе с ней.

— В Италию? — оживилась Паола.

— Я думаю, тебе это покажется заманчивым, тем более что Марта живет в Лукке — весьма привлекательном городе в Тоскане.

Она немного задумалась, вспоминая свои юные годы.

— Я бывала в Лукке много пет назад, еще до того, как вышла замуж за твоего отца. Какой это был прекрасный город, раскинувшийся у подножия Альп! Там до сих пор в первозданном виде сохранилась крепостная стена шестнадцатого века.

— И графиня Рауло приглашает меня погостить у нее? — словно не веря в счастливый случай, переспросила Паола, — Она предлагает тебе поехать вместе с ней на ее виллу в Лукке. А через месяц или чуть позже ты сможешь посетить Флоренцию.

Паола широко раскрыла глаза.

— О, мне это нравится! Я всегда мечтала посмотреть чудесные полотна Боттичелли и все, о чем знаю из книг.

— Значит, так и сделаем, дорогая, — сказала графиня. — Мне тяжело думать о том, что ты будешь скучать в провинции, пока все твои подруги станут развлекаться на балах в Лондоне.

— Я была бы вполне счастливая «ели б ты была со мной, мама. Но вместе с тем…

— Вместе с тем, — подхватила графиня, — ты получишь удовольствие от Италии, новые впечатления. И я совершенно уверена, тебе откроются новые знания, о которых ты и не мечтала.

Паола рассмеялась.

— Ах, мама, конечно, все это правильно, но я уже и так переполнена знаниями, дело может дойти до умственного расстройства!

Графиня тоже не удержалась от смеха.

— Тебе не следует быть до такой степени умной! Папа говорит, слишком умные женщины, которые к тому же бравируют своим умом, очень скучны.

— Это потому, что папа гораздо умнее их, — резюмировала Паола. — Знаешь, мне так жаль, что бабушка умерла, хоть она была уже старенькая.

Графине пришлось согласиться с дочерью.

Действительно, ее свекровь болела несколько лет и так сильно одряхлела, что перестала узнавать родственников, которые навещали ее.

— Твой отец все поймет, — успокоила она дочь. — К тому же носить все лето черное нелегко, ты знаешь, как я не люблю этот цвет.

— И я тоже, — кивнула Паола.

— По тебе, моя дорогая, не надо будет носить черное, так как в Лукке тебя никто не знает.

Паола удивленно посмотрела на графиню.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Марта говорила мне, что живет очень тихо и принимает не слишком часто. Поэтому она предложила, чтобы ты гостила у нее просто как Паола Форд и не использовала свой титул.

Паола еще больше удивилась, и графиня изрекла:

— Я думаю, эта идея хороша по многим причинам.

Паола ждала продолжения, но мать больше ничего не сказала.

— Ты что-то скрываешь от меня, мама, — с укоризной промолвила девушка. — Что же?

Графиня рассмеялась.

— Мне никогда не удавалось ничего утаить ни от тебя, ни от твоего отца, но этот случай несколько иной.

— Ив чем там дело? — настаивала Паола.

— Марта Рауло говорила мне о маркизе Витторио ди Лукка.

— Кто он? — заинтересовалась Паола.

— Самый влиятельный человек в Лукке, но его поведение в некоторых вопросах крайне предосудительно и многих шокирует, в том числе Марту.

Паола, немного поразмыслив, спросила:

— Не хочешь ли ты этим сказать, мама, что мое знакомство с маркизом нежелательно?

— Ты все так быстро схватываешь, моя дорогая! — заметила графиня. — Именно это я пыталась сказать тебе, только более тактично.

— Но почему ты думаешь, что, если я поеду в Лукку, не скрывая своего титула, у меня будет больше шансов встретиться с ним?

Графиня помолчала некоторое время, а потом ответила:

— Дело в том, что итальянцы весьма неравнодушны к своим предкам и очень гордятся своей родословной.

Паола ждала объяснения.

— Моя мама, — продолжала графиня, — по линии своей матери была в родстве с семьей ди Лукка, и Марте ужасно не хотелось бы, чтоб маркиз узнал об этом и выразил желание познакомиться с тобой.

— По, возможно, мне будет приятно с ним познакомиться! — съехидничала Паола. — Сколько ему лет, мама?

Графиня колебалась. Она поняла, что совершает ошибку, беседуя с дочерью о маркизе. По, поскольку Паола откровенно ждала продолжения, она сказала:

— Ему должно быть около тридцати, и он известен довольно пестрой биографией. Я уверена, он из тех молодых людей, кого твой отец не захотел бы видеть среди твоих поклонников.

Паола развеселилась.

— Думаю, ты и твоя подруга напрасно беспокоитесь. Не сомневаюсь, в Италии найдется немало прекрасных женщин, которые только и мечтают познакомиться с маркизом, следовательно, он не будет обращать на меня внимания.

— Ему может прийти в голову мысль пригласить тебя в свой дом, поскольку ты каким-то образом состоишь с ним в родстве. Но, дорогая, если Марта хочет предостеречь тебя от подобной ошибки, то, пожалуй, тебе стоит целиком сосредоточиться на прелестях Лукки и даже не вспоминать о человеке, который опозорив свое имя.

Паола удивленно захлопала ресницами.

— Я вижу, мама, и ты, и графиня Марта склонны все драматизировать. Хорошо, я буду мисс Форд из Ниоткуда, и мое поведение будет таковым, что этот наглый и, по-видимому, испорченный маркиз пройдет мимо, не замечая меня.

— Кажется, ты не обратила внимания, — напомнила графиня, — что там тебе не придется носить этот противный черный цвет, который мы с тобой так не любим. Кроме того, я купила тебе несколько прелестных бальных платьев, в них ты, несомненно, привлечешь внимание жителей Лукки.

— Надеюсь, — молвила девушка. — Но я чувствую, мама, итальянская культура захватит меня полностью, что, конечно, пойдет мне на пользу. По возвращении домой я буду бегло говорить по-итальянски и требовать макароны на завтрак, обед и ужин.

Графиня засмеялась.

— Это должно шокировать прислугу:

— А, кстати, миссис Дингль собирается приготовить на ужин твои любимые блюда.

— Надо пойти поздороваться с ней, — спохватилась Паола. — А няня наверху?

— Конечно! И очень рада снова тебя увидеть, — ответила графиня. Девушка поцеловала мать.

— Как хорошо вновь оказаться дома, мама! Мне хочется побыть с тобой. Вот если б ты смогла поехать со мной в Италию!

— Мне тоже очень этого хочется, — призналась графиня. — Возможно, когда траур подойдет к концу, мне удастся уговорить папу отправиться в Лукку. Марта сказала, что надеется принять у себя нас всех.

— Пусть это будет твоим обещанием, мама, — сказала Паола. — Я буду считать дни до твоего приезда.

Она снова поцелована мать и побежала к двери.

— Я должна зайти к няне и ко всем остальным домочадцам.

Графиня услышала в коридоре удаляющиеся шаги дочери и вздохнула.

Она надеялась в этом сезоне вывезти Паолу в свет. Ради нее приняла массу приглашений. Собиралась устроить в ее честь бал в их доме на Парк-Лейн, не сомневаясь, что он станет самым памятным в этом сезоне.

Она не могла отделаться от мысли, что со стороны вдовствующей графини, которая последние два года пребывала на грани кончины, нехорошо было умереть в столь неподходящий момент. Как жаль, что летний бал не состоится!

Именно в это время года балы по обыкновению более пышные, потому что гости могут гулять в саду. И вот теперь Паоле суждено стать дебютанткой зимнего сезона, А зимние балы, по мнению графини, никогда не бывают такими же эффектными, как летние.

Однако вскоре она утешилась тем, что, когда бы ни состоялся выход в свет, Паола затмит всех прочих дебютанток, хотя среди них будет много милых и привлекательных девушек.

Возможно, итальянская кровь придала красоте Паолы нечто особенное, уникальное, что выделяло ее среди ровесниц. Она походила на женщин Боттичелли.

Ее волосы необычного золотисто-оранжевого цвета привлекали к себе внимание: их невольно сравнивали с традиционно светлыми волосами английской девушки. В ее зеленых глазах сверкали золотые крапинки.

» Она действительно прекрасна!«— подумала графиня.

В этот миг ее охватил нечаянный испуг, потому что такая красота могла в некотором смысле представлять опасность для молодой и невинной девушки. И, видимо, не зря сказала однажды графиня Марта:

— Паола стала такой же красивой, как ты, поэтому разумнее держать ее вне поля зрения до тех пор, пока она не будет должным образом представлена при дворе и не почувствует себя настоящей дебютанткой.

Все это заставило графиню осознать, что, где бы ни появилась ее дочь, многие молодые люди будут искать ее расположения, говорить комплименты, посылать цветы и бросать свои сердца к ее ногам.

Но сейчас она должна оставаться в тени. Подходящего для замужества холостяка она сможет встретить только случайно, так как лишена возможности насладиться в полной мере ни лондонским обществом, ни тем, что способна предложить ей деревня.

Кроме того, размышляла графиня, ей не стоит появляться в черном — неповторимое боттичеллиево золото; ее волос будет излишне драматично смотреться на фоне черного крепа. Уже одно это было бы непростительной ошибкой.

» В Италии она почувствует себя в безопасности «, — решила графиня.

Паола обняла свою няню и спустилась на кухню поздороваться с прислугой.

Они наперебой восторгались ее статью и красотой, говорили, что она точь-в-точь ее мать в молодости, и желали счастья.

Потом девушка вернулась в гостиную. К ее удивлению, мать была не одна. Кузен Паолы, Хьюго Форд, которого она не видела очень давно, изумленно посмотрел на девушку и воскликнул:

— Боже мой, неужели это та самая малышка, которую я сажал впереди себя на лошадь и которая постоянно жаловалась, что я еду недостаточно быстро? Паола рассмеялась.

— О, это было давным-давно, а потом ты исчез. Где же ты был?

— Объездил весь свет, — ответил Хьюго, — и получил удовольствие от каждой прожитой минуты.

— Вы должны нам все рассказать, — промолвила графиня. — Я так рада, что вы появились именно сейчас и успели повидать Паолу перед ее отъездом в Италию.

— В Италию? — заинтересовался гость.

Тридцатипятилетний Хьюго Форд обладал располагающей внешностью. Из-за длительного пребывания на Востоке он заметно посмуглел. На его лице уже обозначились морщины, и это придавало молодому человеку несколько экзотический вид.

— Не думаю, что это может поразить твое воображение, — сказала Паола. — Насколько мне известно, ты был на Тибете и в иных дивных уголках Востока. Но для меня Лукка в данный момент — самое настоящее Эльдорадо!

— Лукка? — переспросил кузен, подняв брови. — Но почему именно Лукка?

— Паола погостит у моей подруги, графини Рауло, — объяснила графиня. — Не знаю, встречались ли вы с ней когда-нибудь. У нее прелестная вилла в Лукке, и Паоле предоставляется чудесная возможность пожить там летом, пока она не сможет принимать участия в светской жизни Лондона.

— Должен признаться, — сказал Хьюго, — я думал, что старая графиня умерла уже несколько лет назад.

— Она очень болела, — ответила графиня. — Одно время совсем никого не узнавала.

— Ну, у меня нет никакого желания дожить до глубокой старости, — заметил Хьюго и рассмеялся. — Впрочем, мне в любом случае это не грозит.

— Если учесть все, что я слышала о ваших приключениях, Хьюго, — тотчас отреагировала графиня, — и опасностях, которые вы мужественно преодолели, то, полагаю, вы должны быть счастливы, что дожили хотя бы до сегодняшнего дня.

Это еще больше раззадорило Хьюго.

— Я уже и сам не припомню, сколько раз приходилось говорить себе:» Вот и настал последний миг моей земной жизни «, — а вскоре обнаруживал, что чудом остался жив!

— Ты должен рассказать мне об этом, — с мольбой в глазах произнесла Паола, — должен!

Графиня поднялась.

— Если вы намерены задержаться у нас, Хьюго, — а я надеюсь, что вы именно так и поступите, — то должна позаботиться о комнате. Ваш камердинер, конечно, с вами?

— Это, пожалуй, слишком громкое название для него, но он честно сопровождал меня по городам и весям, по мрачным ущельям, которые, казалось, нас проглотят, и через междуусобные войны, в которых мне волей-неволей приходилось принимать участие.

— Джаксона я, конечно, не забыла, — улыбнулась графиня, — мы будем к нему так же внимательны, как и к вам.

— Вы всегда были моей любимой родственницей, — с пафосом сказал Хьюго, — и, представьте, самой прекрасной!

Графиня усмехнулась.

— Лесть не доведет вас до добра! — пожурила она племянника. — Кстати, я до сих пор помню марку вашего любимого шампанского и хочу предложить вам бутылку.

— Вы великолепны, как всегда, — на той же ноте продолжал гость, — и уверяю вас, я очень рад снова быть здесь и чувствовать себя, как дома.

Он открыл графине дверь. Покидая комнату, она нежно похлопала его по плечу.

Хьюго Форд вернулся к Паоле и сел на софу рядом с ней.

— А теперь расскажи мне о себе.

— Лучше ты расскажи о себе, — предложила девушка. — Пока со мной не произошло ничего волнующего. Правда, я думаю, для меня еще не все потеряно.

— Чего же такого волнующего тебе хочется?

— Точно не знаю, — задумчиво сказала Паола, — но я хочу от жизни большего, чем балы дебютанток да предложения руки и сердца, что является пределом мечтаний для моих школьных подруг.

— Ты получишь все и даже намного больше — в зависимости от того, как себя поведешь! — Хьюго пристально посмотрел на нее.

Паола была очень восприимчивой девушкой и поэтому сразу спросила:

— О чем это ты думаешь? Скажи мне. Я хочу знать.

— Откуда ты знаешь, что я думаю о чем-то? — удивился Хьюго.

— — Но ведь это так, правда? — настаивала она.

— Ну хорошо, — сдался он. — Я раздумываю, стоит ли доверить тебе дело, которое может оказаться опасным, а может и не оказаться.

— Что бы это ни было, ты не разочаруешься во мне, — ответила Паола. — Но если это нечто трудное, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Хьюго улыбнулся.

— Ты стала взрослой, и именно такой я тебя представлял, — признался он. — И позволь, моя прелестная кузина, сказать, что тебе совсем не обязательно обладать таким же совершенным умом, как твоя красота.

— Мне бы хотелось обладать и тем, и другим. Возможно, я кажусь всеядной, но мне так много хочется увидеть, услышать и понять! Я не могу в бездействии ждать и надеяться, что люди будут мною восхищаться. Это пустая трата времени.

— Конечно, — согласился кузен. — Теперь я готов довериться тебе, хотя понимаю, что как раз этого и не должен делать. Но я не могу отказаться от возможности, представившейся мне так неожиданно и вовремя.

Паола придвинулась к нему.

— О чем это ты? Неужели это связано с тем, что произошло с тобой на Востоке?

Хьюго быстро оглянулся, а потом сказал, понизив голос:

— Я прибыл в Англию вчера утром и явился к вам в надежде, что буду более или менее незаметным среди собственных родственников.

— А почему тебе надо быть незаметным? — тоже тихо спросила Паола.

— Только на время, — объяснил он. — За мной могут следить. Паола сцепила руки.

— Но почему? Прошу тебя, скажи, почему?

Хьюго молчал, и Паола поняла, что он снова раздумывает, можно ли довериться ей.

Она посмотрена ему в глаза.

— Пожалуйста, скажи мне. Никто от меня ничего не узнает, раз ты просишь об этом. А если потребуется моя помощь, можешь рассчитывать на меня.

— Ты действительно можешь помочь мне, — ответил он. — Я думаю, сама судьба привела меня сюда именно сейчас.

— Сейчас?

— Ты едешь в Италию, и, что самое невероятное, не просто в Италию, а в Лукку!

— Почему же это так невероятно? — удивленно спросила девушка. — Что значит для тебя Лукка?

Хьюго снова огляделся.

— У меня есть дело, которое может оказаться чрезвычайно опасным. Дело к маркизу ди Лукка, Паола широко раскрыла глаза. Ей казалось немыслимым вновь услышать о человеке, о существовании которого она и не подозревала до сегодняшнего дня.

— Это длинная история, и я не хочу тебя утомлять, — заметил Хьюго, — поэтому сразу перейду к сути. Маркиз, будучи в Индии, спас жизнь Низаму из Хайдарабада, и Низам в знак переполнявшей его благодарности подарил маркизу бриллиант.

— Он очень дорогой, да? — перебила кузена Паола.

— Он просто уникальный. Его нашли в алмазном руднике, принадлежащем Пи-заму. Это самый значительный камень, когда-либо найденный в нем.

— Как бы мне хотелось взглянуть на него? — мечтательно произнесла Паола.

— Ты сможешь его увидеть, — сказал Хьюго, — поскольку я намерен просить тебя, если удастся сохранить это в тайне от всех, взять с собой в Лукку перстень маркиза.

Паола не скрывала изумления.

— По как он оказался у тебя?

— Перстень у маркиза был украден. Он поделился со мной своим горем и предложил весьма крупную сумму денег, если я смогу вернуть ему бриллиант.

— Но как… как мог он быть… столь неосмотрительным и потерять его? Хьюго улыбнулся.

— Не знаю, как ворам удалось его выкрасть, но в ловкости им не откажешь. Попытки маркиза вернуть его назад не увенчались успехом.

— Поэтому он уехал из Индии, — предположила Паола, — и попросил тебя найти его бриллиант?

Она увидела, что Хьюго затрудняется с ответом, и продолжала:

— Я знаю, ты выполнил много тайных миссий и был связан с делом, которое называлось» Большая игра «. Об этом по секрету сказал мне папа.

— Твой отец не должен говорить о таких вещах! — возмутился Хьюго.

— Он сказал только мне, — успокоила его Паола. — Я не сомневаюсь, что даже мама от него ничего не узнала. С» Большой игрой» был связан его друг, который в конце концов погиб.

— Возвращение перстня маркизу, — смягчился Хьюго, — таит в себе большую опасность, но не имеет ничего общего с «Большой игрой». На самом деле все выглядит довольно банально: как обычно, у меня не было ни гроша, а он, если хочешь знать, предложил мне за возвращение перстня двадцать тысяч фунтов.

— Это огромная сумма! — поразилась девушка.

— Для меня тоже. И уверяю тебя, я отработал каждый пенни из этой суммы.

— Рискуя жизнью? — тихо спросила Паола.

— И не один, а тысячи раз, — ответил Хьюго, — но я нашел его. Сейчас проблема в том, чтобы передать его маркизу….

— И это я должна взять на себя, — заключила Паола.

— Меньше всего мне хочется втягивать в это тебя, — вздохнул Хьюго, — но логика подсказывает: никто не заподозрит, что столь молодая и неопытная девушка может быть связана с подобным делом, если же перстень привезу в Лукку я, то у меня почти не останется шансов вернуться живым.

— Тогда тебе, конечно, лучше не браться за это, а я отвезу перстень маркизу.

— Ты действительно это сделаешь? — обрадовался Хьюго. — По ты должна понимать, что не смеешь проронить ни единого слова никому, даже отцу и матери, потому что они, вне всякого сомнения, запретят тебе это.

— Никто не узнает, никто? — пообещала Паола. — Раз уж я еду в Лукку, то смогу без особого труда передать перстень таким образом, что никто не догадается, кто его привез.

Пока она говорила, ей вдруг пришло на ум, что именно маркиз и есть тот единственный человек, от знакомства с которым мать и графиня Рауло хотели уберечь ее.

«Мне и не нужно будет знакомиться с ним, — пыталась успокоить свою совесть Паола. — В Лукке у меня появится сколько, угодно возможностей передать ему перстень, не принимая в этом непосредственного участия».

— Не знаю, как благодарить тебя, ты просто великолепна! — с чувством сказал Хьюго. — Мне стыдно, что я втягиваю тебя в это. Тем более я даже не уверен, что ты будешь достаточно благоразумной, дабы не подвергнуть себя опасности.

— Ну что ты, — улыбнулась Паола, — конечно, я буду крайне благоразумной!