"Тонгор против богов" - читать интересную книгу автора (Картер Лин)

Глава 9 УЖАС ДЖУНГЛЕЙ

Вандаров и змей берегись, И джунглей избегни опасных, Там густо лианы сплелись, Скрывая чудовищ ужасных… Алая Эдда

Соомия приходила в себя медленно, словно пробуждаясь от глубокого, бодрящего сна. Она не знала, где находится. Сначала она осторожно открыла глаза, обведя взглядом темную поляну.

Женщина не знала, как очутилась в джунглях… Последнее, что ей удалось вспомнить, это… это…

Неожиданно она села, представив похитителя, их отчаянную борьбу за нож в раскачивающейся кабине несущегося по воздуху воллера и надвигающуюся ужасную черную скалу, которую Соомия отчетливо разглядела через плечо злодея!

Еще она вспомнила, как вырвалась из его когтей, выпрыгнула из кабины на палубу, где свистел ветер… А потом ее охватил тошнотворный приступ головокружения. Она опрокинулась через борт и стала падать… падать… падать…

Каким-то чудесным образом она спаслась от страшной смерти. Но как она перенесла такое падение? И где, во имя Девятнадцати Богов, находится?

От непроизвольного движения тело пронзила страшная боль.

Хотя Соомия и не могла этого знать, спасли ее обыкновенные законы физики. Падающее тело постепенно увеличивает скорость и через несколько секунд летит уже так быстро, что дышать невозможно. Воздух проносится мимо столь стремительно, что человек не может вдохнуть его. Так что Соомия при падении потеряла сознание скорее от кислородного голодания, чем от ужаса. Расслабленность бесчувственного тела спасло женщину от переломов, которых она не избежала бы, находясь в сознании — тогда тело ее обязательно бы напряглось. Добавьте к этому ряд удачных обстоятельств: Соомия коснулась поверхности воды ногами под самым безопасным углом, а не рухнуло плашмя; ее тело словно игла прокололо воду почти без удара и ушло вглубь, но не разбилось о дно. Если бы не это, то она, вероятнее всего, сейчас была бы мертва. И хотя теперь у нее сильно болели все мышцы, а тело представляло один сплошной синяк, она осталась жива. Соомии казалось, что ее исколотили.

Однако она не переживала: от природы крепкая и здоровая, она быстро восстановит силы. Тогда и руки, и ноги снова обретут былую гибкость.

Но как она попала на эту поляну? Оглядевшись, она сообразила, что этому могло быть только одно объяснение: ее сюда кто-то принес.

Кто?

Соомия осмотрела себя, обнаружив, что руки и ноги ее не связаны, а одежда — влажная. Потом она попыталась встать и после нескольких попыток с трудом поднялась на ноги. Прислонившись к дереву, она огляделась. По другую сторону поляны высилась странная куча сухого хвороста и свежих веток, сильно напоминающая погребальный костер. Женщина стала гадать, что бы это означало…

А затем застыла, охваченная ужасом.

На поляну вышел гигант, несший охапку сухих ветвей папоротника. Соомия смутно различала его в малиновых отблесках заката, лучи которого пронизывали листву. Человекоподобный великан не менее восьми локтей ростом, обнаженный, если не считать усыпанных драгоценными камнями ремней, ничем не напоминал людей, к которым привыкла саркайя. Иссиня-черная шкура незнакомца обтягивала колоссальные мышцы.

Королеве потребовался лишь миг, чтобы сообразить, что она каким-то образом попала в руки одного из страшных синих кочевников — воинов-рохалов с великих восточных равнин.

Почти не дыша, следила она, как странный великан положил охапку хвороста поверх огромной кучи. Уж не предназначался ли этот погребальный костер для нее? Соомия знала, что рохалы — дикие варвары, любящие войну. А может быть, они еще и людоеды?

Неподалеку от женщины лежал колчан с тонкими зазубренными дротиками. Соомия стала подкрадываться к оружию, не спуская взгляда с синекожего гиганта. Тот все еще стоял спиной к женщине. С тех пор как появился на поляне, он даже не взглянул в ее сторону. Тщательно рассчитывая каждое движение, королева осторожно пересекла открытое пространство и, с трудом нагнувшись, выудила из колчана кочевника два дротика.

Как раз в тот момент, когда она это сделала, рохал повернул голову и замер, прислушиваясь. Не услышал ли он едва различимое позвякивание дротиков, когда саркайя вытягивала их из колчана? Еще мгновение, и гигант обернется и увидит…

Недолго думая, Соомия замахнулась одним из дротиков, готовясь всадить его в широкую спину гиганта.

Неожиданно у нее за спиной раздался громовой рев.

Королева резко обернулась и увидела огромную, жуткую, оскаленную морду черного кабана, уставившегося на нее из подлеска. Женщина заметила отблеск горящих, словно угли, бешеных глаз и желтые клыки, с которых капала пена… А потом огромный зульфар вылетел из зарослей, целя клыками ей в горло. Он напоминал черную молнию.

Будь Соомия изнеженной девицей, она застыла бы от страха и пала под ударами клыков и копыт ужасного зверя. Но женщины ее народа привыкли к суровой жизни в условиях осад и походов. Они отлично владели оружием и довольно часто сражались с врагами, стоя бок о бок со своими мужьями и сыновьями.

Поэтому Соомия действовала не задумываясь и не колеблясь. Одним плавным движением она метнула дротик. Тот, сверкнув серебристым боком, пронзил покрытую лохматой гривой шею чудовищного кабана. С кашляющим хрюканьем массивный зульфар грохнулся на мох. Дротик Соомии остановил его. Кабан несколько раз перекувырнулся и теперь снова собирался подняться, чтобы броситься на женщину. От его шерсти пахло кровью, а по сухому мху протянулся алый кровавый след.

Но прежде чем раненый зверь успел изготовиться к новому броску, королева нанесла очередной удар. Второй дротик вошел точно между широкими челюстями зверя, которые бесполезно сомкнулись на металлическом древке… а потом медленно разжались. Из пасти кабана хлынул густой поток дурно пахнущей крови. Зульфар осел на траву, дернулся пару раз и застыл неподвижной глыбой. Его глаза остекленели и затянулись пленкой.

Наступила тишина. И Соомия, и незнакомец напряженно молчали. Потом кочевник медленно повернулся к королеве и приветствовал ее, по обычаям кланов джегга коснувшись ладонью сердца.

— Я думал, ты мертва, — просто сказал он. — Я хотел освободить твой дух в пламени, чтобы он мог вознестись к богам, сотворившим его в Начале Всех Вещей, но смотри-ка, ты ожила!

Твое вмешательство оказало мне огромную услугу. Я целые сутки преследовал этого зульфара, собираясь убить его… но если бы не ты, зульфар освободил бы мой дух от земной оболочки.

Теперь я вижу во всем этом волю Небес… Ты, упавшая в темное озеро из сверкающей стальной птицы, ты, явившаяся из страны Богов, помогла мне выполнить мой обет, — тут он склонил голову перед Соомией. — И поэтому я спрашиваю тебя; ты — богиня? И если да, то чего ты хочешь от Шангота из племени джегга?

Соомия облегченно улыбнулась. Теперь, когда кочевник заговорил, она увидела, что хотя он и принадлежал к варварам, но отнюдь не являлся жестоким кровожадным великаном-людоедом из сказки: он оказался всего лишь человеком, хотя и довольно странным на вид. Молодая женщина вполне разумно рассудила, что Шангот, скорее всего, даже не задумывался о своей пугающей внешности, которая, наверное, и ей-то показалась такой только потому, что прежде королева никогда не встречала синекожих кочевников. Вероятно, и ему ее облик мог показаться не менее отталкивающим.

— Нет, друг, — ответила она. — Я не богиня, а смертная женщина, которая устала и очень проголодалась. Я — Соомия, саркайя Патанги, Города Огня. Мне известно, что люди твоего племени обитают на самом востоке Лемурии, а мои земли находятся далеко к западу отсюда.

Кочевник устроил для женщины удобное кресло, частично разобрав погребальный костер и накидав поверх сухих веток и мягкой травы. Потом, когда Соомия присела, дав отдых рукам и ногам, которые по-прежнему болели, Шангот занялся приготовлением ужина.

— Усталость проходит со временем, саркайя, — заметил он со спокойной улыбкой. — Но что касается голода, его мы сможем утолить довольно быстро!

Он стал снимать шкуру с убитого кабана. Вскоре над ревущим огнем поджаривалась сочная свинина. Над поляной повис неописуемо вкусный запах.

За едой Соомия и Шангот рассказали друг другу о своих приключениях. А потом королева, измотанная событиями долгой ночи, уснула. Синий великан остался стоять на страже, держа наготове дротики и боевой топор.

Королева проснулась задолго до рассвета, исцеленная и душой и телом, и они вместе с Шанготом отправилась через джунгли. Соомия радовалась тому, что в тяжелом пути ее сопровождал могучий воин-рохал. Теперь ей не придется в одиночку и без оружия бороться с темными ужасами джунглей.

Поскольку Шангот никак не мог отвести ее через весь континент в Патангу, он убедил женщину отправиться вместе с ним на сравнительно безопасные равнины, где жил вместе с отцом — изгнанным старым вождем Джомдатом. Соомия была благодарна ему за это предложение, так как опасалась, что ее похититель спасся во время крушения воллера и теперь вновь кинулся на поиски жертвы. Теперь уверенная в том, что Тонгор в конце концов отыщет ее, она решила переждать это смутное время среди друзей, даже если и они синекожие варвары.

Утро уже разгоралось, когда путники вышли из джунглей.

В лучах зари саркайя впервые увидела безбрежные просторы. великих Лемурийских равнин — бескрайние широкие степи, порождавшие меланхолическое ощущение заброшенности и траурной пустоты. Их вид наполнил душу женщины дурными предчувствиями, но ей ничего не оставалось, как мужественно шагать рядом с синекожим великаном. А Шангот тем временем поведал ей о том, как его отца подло предал хитрый и мстительный шаман Тэнгри.

Королева сомневалась, смогут ли ее ноющие ноги выдержать дальний путь. Но скоро она обнаружила, что свежий утренний воздух, и насыщенный блеск яркого солнца, и сияющее голубое небо постепенно снимают боль. Вскоре Соомия приноровилась к широким шагам воина-гиганта. Кочевник шел, раздвигая высокую, шелестящую траву, и глухим, гортанным голосом негромко рассказывал женщине о своем народе и его обычаях. За разговором королева даже не замечала, как за спиной у них оставались лига за лигой. Рассказы Шангота завораживали Соомию, а сам кочевник казался ей любопытным и интересным человеком.

Просто счастье, что она понимала его язык, который, несмотря на странный акцент и отличие в произношении отдельных слов, в основном оставался тем же самым языком, на котором говорил ее народ. В те времена юности человечества народы первого континента Земли еще не разошлись по лингвистическим тропам.

Соомию заворожили повадки степняка: он был почти вдвое выше женщины и в несколько раз тяжелее, но так бесшумно и легко шагал через густую траву, что та почти не хрустела под его ногами. Каким же превосходным охотником должен быть этот могучий воин! Не знающий усталости и выносливый, двигающийся бесшумно, как звери, на которых он охотился…

У королевы также вызывало любопытство и то таинственное шестое чувство, благодаря которому Шангот находил дорогу через равнину. Соомия заблудилась бы в тот же самый миг, как перестала видеть опушку джунглей или высившуюся у них за спиной черную массу Горы Смерти. Но Шангот шел по бескрайним равнинам по прямой, точно держа направление на отцовский лагерь, как стрелка компаса, всегда указывающая на север.

Молодая женщина наблюдала за его уверенными движениями, понимая, что так и должен вести себя кочевник, проводивший всю свою жизнь в скитаниях по громадным равнинам восточного побережья. Вдруг она заметила, что поведение Шангота изменилось. Он несколько раз останавливался, внимательно оглядываясь вокруг, а однажды долго стоял, опустив голову, словно в глубоком раздумье. Наконец Соомия решилась спросить у своего спутника, что все это значит. Странный ответ Шангота встревожил женщину.

— Я не могу… почему-то не могу точно определить направление, — признался он с таким видом, словно для него самого это было великим позором.

Никогда раньше он не испытывал ничего подобного и теперь очень опечалился. У него складывалось впечатление, что какая-то сила мешает ему правильно ориентироваться. Он ощущал холодную ауру чьей-то темной и безымянной власти, запустившей сверхъестественные щупальца в его мозг. С каждым шагом в нем росло предчувствие чего-то зловещего. В этих краях, где он с отцом оказался из-за интриг шамана, жизнь была далеко небезопасной. Земли на юго-востоке Лемурии находились под темным крылом Заара — Города Магов, зловещего мегаполиса, расположенного посреди пустыни. Там обитали черные маги, совершавшие мрачные обряды и поклонявшиеся страшным Повелителям Хаоса, которые испокон веков стремились уничтожить вселенную. Народ Шангота никогда не забирался далеко на юг — он боялся и ненавидел колдунов Заара.

Сейчас же в душе кочевника зарождался страх. Сверхъестественное вмешательство в его чувства отдавало темным чародейством Черного Города…

Шанготу показалось, что изменился даже цвет земли, и изменился неестественно. То тут, то там среди высоких степных трав появились невысокие скалы. Трава стала какой-то больной, мягкой и бесцветной. Ясное голубое небо словно бы затянули серые волны тумана, хотя никаких облаков по-прежнему не было видно. Кочевнику показалось, что над ними натянули тонкую густую паутину.

Поднявшись на гребень невысокого холма, путники увидели высокую черную башню.

Она напоминала сталагмит из какой-нибудь мрачной пещеры. Башня казалась созданием природы, а не рук человека. Ее очертания выглядели естественными, несмотря на не правильную форму. Острое зрение Шангота не смогло различить отдельных камней кладки, из которых сложили бы этот каменный шип — отвесный и гладкий, как стекло, уродливый и безобразный, словно порождение фантазии безумца.

Тогда Шангот окончательно поверил, что его сбило с правильного направления подлое колдовство… Он не нуждался больше ни в каких доказательствах. Одного вида жуткого строения вполне хватило.

Высоко на гладкой и широкой крыше черной башни стоял островерхий шатер, а над ним пылал огромный кристалл, испускавший зеленый огонь. Он горел словно некий гигантский глаз. Всем своим телом кочевник чувствовал пристальный взгляд какого-то злобного и скрытого разума. Кочевник не мог оторвать глаз от пылающего камня, венчающего башню, не замечая Соомию, которая схватила его за руку и заговорила с ним.

Шангот почувствовал, как, вопреки его воле, ноги сами зашагали вниз по пологому склону к песчаной дорожке, что вела к волшебной башне. Соомия кричала вслед синекожему воину, прося остановиться… но он не слышал ее. Наконец магия этого места коснулась и королевы. В какой-то миг Шангот смутно осознал, что саркайя тоже двинулась в сторону черной башни.

Словно два лунатика, попавших в один и тот же гипнотический сон, синекожий великан и юная королева вошли в тень башни, и тьма поглотила их…