Карр ЛеонаИллюзии

Леона КАРР

ИЛЛЮЗИИ

Анонс

Рассудком юная Шарлотта понимает, что Адам Деморест негодяй каких мало. Ведь этот красивый и беспринципный человек заманил ее в пустой дом и угрозами вынудил выйти за него замуж, чтобы осуществить свой дьявольский план. Но сердцем она любит его и даже посреди разбушевавшейся стихии, на краю гибели продолжает шептать его имя.

Как чудесно, что истина порой торжествует рассудку вопреки.

Глава 1

Стояла весна 1893 года. Багаж мой был послан вперед, так что его, вероятно, уже погрузили на "Лучанию", отплытие которой было назначено на завтра. А сегодня моя кузина Делла должна была встретить поезд, мчавший меня сейчас из Филадельфии. На следующий день мы планировали ступить на борт океанского лайнера. Построенный с учетом самых последних достижений, он являлся недавним приобретением пароходной компании Кунарда. Нам предстояло изумительное плавание, а затем - месячное путешествие по Британским островам.

Я глубоко вздохнула - наконец-то поезд подошел к вокзалу. Нервным жестом разгладив складки коричневого дорожного платья, я яростно подоткнула под капор выбившиеся пряди волос, потом надела бежевый плащ - день был довольно-таки промозглым. Небо затянула плотная пелена облаков, моросил противный мелкий дождик.

Но непогода меня не обескуражила. Я чувствовала, что лицо мое горит от волнения. Раньше я неоднократно совершала короткие путешествия из Филадельфии в Нью-Йорк, однако в одиночку - ни разу. Увидев, что я сажусь в поезд одна, пожилой носильщик удивленно посмотрел на меня. И сейчас, сидя в роскошном вагоне, я ловила на себе взгляды, в которых сквозило сомнение в том, что девушке моих лет, - а мне было девятнадцать, - вряд ли приличествует путешествовать без сопровождения.

Вообще-то в Нью-Йорк со мной собирался ехать отец. Но его попросили заменить неожиданно заболевшего коллегу.

Отец мой - профессор литературы, образование получил в Англии. Там же он встретил мою мать и впоследствии женился на ней. После окончания им университета они вернулись в США. Большую часть жизни отец преподавал в Пенсильванском университете, так что я родилась и выросла под сенью тамошних башен. Мама умерла, когда мне исполнилось три года, во время эпидемии гриппа, чуть было не унесшей и мою жизнь. Мы с отцом были чрезвычайно близки, и я никогда не расставалась с ним надолго.

Кузина Делла, и раньше обещавшая взять меня в одно из своих путешествий, по-настоящему пригласила меня впервые. Так что меня переполняли самые противоречивые чувства - я радовалась и боялась одновременно. Если бы отец мог проводить нас, мне было бы намного спокойнее. Ну да ничего не поделаешь. Я понимала, что отец не мог отказать декану в его просьбе провести важный семинар несмотря на то, что дата моего отъезда была намечена несколько месяцев назад.

Я убедила его в том, что сумею совершить это короткое путешествие без происшествий. В конце концов кто, как не он сам, воспитал во мне способность не только принимать решения, но и выполнять их. И хотя я и была раздосадована тем, что до Нью-Йорка мне придется добираться в одиночку, и тем, что в порту не услышу от него пожеланий доброго пути, я не выказывала перед ним своего огорчения.

Крепко обняв и расцеловав любимого старика, я заверила его в том, что со мной все будет в полном порядке.

Кузина Делла, моя любимая родственница, всегда внушала мне благоговение. В то время как другие женщины затягивались в корсеты и не позволяли себе даже малейшей вольности в одежде, она носила цветастые кимоно и сари. Отец мой сомневался, годится ли она на роль дуэньи. Но по мне было невозможно придумать более приятной компаньонки для путешествия. Делла была вдовой, лишь на десять лет старше меня. Со своим мужем, умершим два года назад, она успела объездить весь мир. И когда предложила сопровождать ее в Англию, я была без ума от радости...

Я вышла из вагона, оглядываясь в поисках темноволосой головки кузины. По какому-то капризу природы дождь на мгновение прекратился, но на платформе образовались многочисленные лужи. Заходящее солнце отчаялось пробиться сквозь дождевые облака, и на город опустились сумерки. Я подняла воротник плаща и надела капюшон.

Пассажиры, сошедшие с поезда, устремились в здание вокзала негостеприимная погода не оставляла им иного выхода. Я почти сразу же оказалась на платформе в полном одиночестве.

- Вам помочь, мисс? - спросил седовласый кондуктор, видя мое замешательство. Я заставила себя улыбнуться.

- Нет, благодарю вас. Моя кузина, видимо, задержалась... Уверена, что она сейчас придет.

Я колебалась, не зная, идти к вокзалу или же оставаться на платформе. Без предварительной договоренности о месте встречи шансы найти кого-либо в переполненном вокзале были равны нулю. Нет, буду ждать на платформе, решила я. И стала шагать вдоль вагона вперед-назад, говоря себе, что с минуты на минуту увижу свою круглолицую, рассыпающуюся в извинениях кузину.

Оглядываясь назад, я вспоминаю, что в тот момент у меня, несомненно, появилось нехорошее предчувствие. Однако я отнесла его на счет нервозности, вызванной опозданием Деллы. И все же где-то в глубине души я чувствовала, что ее задержка таит в себе нечто зловещее. Но постаралась взять себя в руки и решить, что делать дальше. Я навещала кузину множество раз: сначала с мамой, после ее смерти - с отцом. Ну конечно же нанять извозчика - самое разумное. Вместо того чтобы, стоя на платформе, привлекать к себе нежелательное внимание, мне следует взять экипаж. А если мы с кузиной и разминемся, то очень скоро найдем друг друга в ее фешенебельном особняке.

Неожиданно по моей спине пробежал холодок. И ощущение это было вызвано совсем не пронизывающим ветром. Не знаю почему, но у меня возникло чувство, что за каждым моим шагом следят. Когда я вошла в здание вокзала и стала пробираться сквозь толпу, то даже поймала на себе несколько пристальных взглядов. Я выругала себя за мнительность, но ощущение тревоги не покинуло меня. Ускорив шаг, я наконец вышла из здания на улицу.

Тут было полным-полно транспорта - и фургоны, и дроги, и претенциозные экипажи, и разукрашенные кареты, из-под колес которых летели брызги воды. В воздухе висел густой туман, в котором упряжные лошади казались еще более утонченными, а ломовики - еще более усталыми. И те и другие, однако же, выражали свое недовольство погодой - фыркали и отчаянно трясли головами. Люди, оказавшиеся на улице по необходимости, поднимали воротники пальто, прятали руки в карманы и, сгорбившись, шли не глядя по сторонам. Не проходило и минуты, как сумерки поглощали их.

Иногда из здания вокзала или же из экипажей выходили модно одетые женщины. Пронизывающий ветер тотчас проникал под тонкую ткань их плащей, и они, вероятно, тут же понимали, что совершили ошибку, отдав предпочтение моде, а не комфорту и теплу. Дамы были в шляпах, которые хотя и были приколоты к прическам длинными шпильками, в любой момент могли слететь под порывами ветра.

Меня тут же окружила настоящая какофония звуков. К стенам домов жались нищие, бормотавшие "да благослови вас Бог" всякий раз, когда какая-нибудь добрая душа бросала в их протянутые руки одну-две монетки. Парень, продававший газеты, выкрикивал их заголовки. И с губ его, синих от холода, слетали облачка пара. В стоптанных ботинках и залатанной одежде он совсем замерз. Но только несколько прохожих остановились, чтобы купить сегодняшнюю газету, в которой говорилось об озабоченности президента Кливленда союзом России с Францией.

Обычно меня волновали резкие запахи, яркие цвета и шум города. Но никогда раньше, не была я одна среди чужих мне людей и теперь чувствовала себя страшно уязвимой и подверженной злу, которое, как и крысы, кишмя кишевшие в канализации, несомненно являлось неотъемлемой частью Нью-Йорка. Здания особняков, так радовавшие меня раньше, утратили свою приветливость и, казалось, нависли надо мной, чтобы поймать в капкан. Свет заходящего солнца явно проигрывал битву с ночной мглой. Газовые фонари и витрины ближайшего магазина казались унылыми и тусклыми.

Я встала на тротуар перед зданием вокзала. Порыв ветра приподнял полы моего плаща и заставил склонить голову. Мне захотелось убежать, но отчего, этого я, пожалуй, сказать не могла. Я сомневалась, что мне удастся быстро найти экипаж, но неожиданно он возник передо мной.

Кучер, имевший чрезвычайно изможденный вид, оглядел меня глубоко посаженными глазами с головы до пят. В другой раз и при других обстоятельствах я бы, наверное, не рискнула связываться с ним, но сейчас мне больше всего на свете хотелось добраться до дома Деллы.

Не задумываясь, я села в экипаж и с огромным облегчением откинулась на спинку сиденья. Только тут я поняла, что до этого судорожно дышала. Опять во мне поднялось беспокойство, и я высунулась из окна, стараясь разглядеть возницу Почему же чувство тревоги все никак не могло улечься? Даже сейчас, сидя в экипаже, я не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной.

Наконец мы отъехали от тротуара, и у меня даже голова закружилась от облегчения. Кучер пустил лошадь рысью. Я еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Ну и размазня же я! Одно маленькое недоразумение - и всю мою самоуверенность как рукой сняло! Совершенно ясно, что Делла не встретила меня потому, что нечто непредвиденное потребовало ее присутствия дома.

Самые прекрасные планы рушатся на каждом шагу, и в этом нет ничего экстраординарного. У меня вовсе не было причин для паники. Я нисколько уже не сомневалась, что кузина будет ждать меня на пороге своего дома. Я так и видела, как она всплеснет руками и, захлебываясь словами, начнет объяснять, почему не сумела встретить меня. А потом мы посмеемся над этой историей и я почувствую себя более глупой, чем когда-либо.

Делла жила в доме, купленном еще тогда, когда ее муж служил в армии. Из своих многочисленных поездок они привозили разные диковинки, так что теперь ее нью-йоркский особняк напоминал музей. После смерти мужа кузина продолжала путешествовать, останавливаясь в Нью-Йорке, только чтобы отдохнуть. Лучшей компаньонки для первой поездки за границу невозможно было и представить!

Внезапно я насторожилась. Стекло экипажа запотело, поэтому я не видела, правильно ли мы едем. Однако путь до дома кузины занимал около двадцати минут. Взглянув же на часы, приколотые к моему лифу, я убедилась, что с момент. прибытия поезда прошел почти час. Несмотря на то что какое-то время я ждала на платформе, мне следовало уже быть на месте.

Во рту у меня пересохло, а сердце забилось чаще Я попыталась привлечь внимание кучера, но сделать это мне не удалось. Куда же он меня везет? Я начала подозревать, что подъехал он ко мне вовсе не случайно. Почему, собственно, он выбрал меня в то время, как многие безуспешно пытались найти наемный экипаж? В памяти возникло худое лицо кучера и то, как внимательно он меня разглядывал. Ну конечно же он выискивал именно меня! Когда он подъехал, я испытала огромное облегчение оттого, что заполучила приличный экипаж, и это притупило мою бдительность.

Хотя я никогда не была подвержена истерии, мне еле удалось не разрыдаться. Мне было известно, что каждый год в Нью-Йорке исчезало около сотни девушек, о которых никто и никогда больше не слышал.

Значит, мне надо убежать... Но как? Из экипажа на полном ходу не выскочишь. Может, стоит открыть дверцу и крикнуть "помогите"? Но я боялась, что ветер заглушит мои крики и превратит их в еле слышные стоны. И мне вовсе не хотелось, чтобы кучер знал о моих подозрениях. Нет, решила я, пожалуй, подожду пока экипаж остановится, а потом выпрыгну из него прежде, чем кучер спустится со своего места. На лбу у меня выступили капельки пота, а руки в перчатках заледенели.

Время до остановки экипажа показалось мне вечностью. Согласно плану, я выскочила из кареты, чуть не упав при этом лицом вниз. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что нахожусь перед домом кузины!

Через секунду я осознала происшедшее. Просто кучер вез меня кружным путем, чтобы взять побольше денег! Мое облегчение тут же смени лось раздражением, а затем - гневом: не на ту напал! Я дала ему ровно столько, сколько обычно давал отец.

- По-моему, этого достаточно, - сказала я, задрав подбородок.

Я ждала, что кучер возразит, поэтому была несколько обескуражена, когда он приподнял кепку и ответил:

- Да, мэм.

Не глядя на меня, он взобрался на козлы и, крикнув "но", был таков. Вскоре цоканье копыт по мостовой смолкло.

Я взлетела по ступенькам дома. Но, вопреки моим ожиданиям, никто не встретил меня ни дружескими словами, ни теплыми объятиями. Окна за занавесками походили на темные глазницы. Из дома не доносилось ни звука.

Что-то явно было не так. Меня снова обуяла жуткая тревога, во рту пересохло. Дом как будто предупреждал меня о чем-то. Ох, если б только я тогда повернулась и ушла прочь! Но вместо этого вздохнула и подергала ручку. Десятки раз я стояла здесь, на этих ступеньках, с моим отцом. Прикосновение к блестящей медной ручке всколыхнуло во мне воспоминания о предыдущих приездах к кузине. Как же мне захотелось, чтобы дверь распахнулась и на пороге возникла улыбающаяся Делла!

Я подождала, сжав костяную ручку сумочки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Внутренний холодок смешался с холодом, вызванным непогодой: ответом мне была лишь тишина.

Я лихорадочно пыталась найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Наверное, мы каким-то образом разминулись с кузиной. Но рано или поздно она вернется домой и найдет меня здесь. К счастью, во время одного из наших прошлых приездов Делла дала мне ключ от дома. Поблагодарив Бога за то, что не придется ждать под дождем, я достала его из сумочки.

И только тогда, когда в моих руках оказался ключ, обнаружилась удивительная вещь - дверь не была заперта! Значит, кузина должна быть дома, подумала я. Ее особняк был полон дорогих безделушек, и она никогда бы не ушла, не заперев дверь.

- Кузина Делла! - позвала я, войдя. Через открывшуюся дверь сумеречный свет с улицы проник в огромный холл. Мой голос отразился от стен. Пахло скипидаром и воском. С высокого потолка свешивалась прекрасная люстра, но она не была зажжена, и яркие краски дорогого восточного ковра казались тусклыми в полумраке комнаты.

Я медленно прикрыла за собой дверь. На дубовом полу появились длинные вечерние тени.

- Кузина Делла, это Шарлотта!.. Я здесь...

Звук моего голоса устремился вверх и отозвался насмешливым эхом. Когда эхо стихло, в доме установилась почти немыслимая тишина.

Я подавила возникшее у меня желание повернуться и убежать. Убежать, но куда? Этот вопрос возник-таки в глубине моего сознания.

В этот момент я увидела у подножия лестницы чемодан и шляпную коробку, вид которых несколько успокоил меня. Значит, Делла готова к нашему отъезду, раз снесла сверху эти вещи. Но где же она сама?

- Кузина Делла! - снова позвала я. Слева от холла располагалась приемная. Прелестная мебель в стиле Людовика XVI терялась в ее глубине. В этой комнате также не было никого. Но запах жасминовых духов Деллы, коснувшись моих ноздрей, оказал на меня успокаивающее действие. Значит, недавно она была здесь! И шурша юбками, я заторопилась к другой двери.

Открыв ее, я очутилась в желто-зеленой гостиной, которую всегда считала самой уютной комнатой в доме. О, как же мне захотелось увидеть кузину сидящей в ее любимом кресле! В этой гостиной я провела немало часов, разглядывая сувениры, перебирая камни или же легкие кружева и слушая занимательные истории, на которые Делла была мастерицей.

Но пустая комната словно насмехалась надо мной. В стеклянную дверь, ведущую на террасу, бил дождь, было холодно и темно.

Дрожащими руками включила я газовый фонарь, отбросивший на пол круг света. Кажется, все в гостиной осталось на своих местах. Бесценные безделушки по-прежнему стояли на полках за стеклянными дверцами. Тишину нарушало лишь ритмичное тиканье каминных часов семнадцатого века. Я еле сдержалась, чтобы криком не нарушить гнетущую тишину.

Вдруг тихое позвякивание заставило меня вскинуть голову - из глубины дома доносились еле слышные звуки. Сердце мое подпрыгнуло. Кухня! Кузина Делла готовит вечерний чай. Должно быть, она не слышала, как я вошла. От облегчения я чуть не задохнулась. И устремилась в просторную бело-голубую кухню - место, где Делла опробовала свои кулинарные рецепты. С губ моих уже готовы были сорваться приветственные слова, но...

У стола спиной ко мне стоял незнакомец. Когда я вошла, он обернулся, держа в руках две фарфоровые чашки. Он поставил их на накрытый кружевной скатертью стол. Ему было около тридцати, стройный, темноволосый. Лицо, тронутое загаром, не очень вязалось с темным пиджаком и черными брюками.

- Я подумал, что после путешествия тебе захочется выпить чашечку чаю, Шарлотта. - Слова эти, на первый взгляд совершенно обычные, прозвучали на редкость жестко.

Очевидно, он назвал меня по имени не потому, что питал ко мне дружеские чувства, а потому, что имел какие-то не ясные мне намерения Глаза его были под стать голосу - холодные, серо стального цвета.

Должно быть, я попыталась о чем-то его спросить, потому что он ответил на мой незаданный вопрос:

- Планы несколько изменились. Твоя кузина Делла не сможет поехать с тобой, Шарлотта... Вместо нее тебя буду сопровождать я.

Глава 2

За окнами завывал ветер, усиливая ужас, леденивший мне сердце. Я моргнула, как если бы мужчина был призраком, в надежде, что он исчезнет. Действительно, может, у меня галлюцинации? Ведь такого просто не могло случиться! Мрачный незнакомец стоит в кухне моей кузины и зовет меня по имени. А где Делла? Что значит: она не поедет со мной?

- Прошу. - На этот раз это была уже не вежливая просьба. Незнакомец придвинул мне стул, показывая, что хочет, чтобы я села возле него.

Я не двинулась с места.

- Кто вы? Где моя кузина?

- Садись! - приказал он, не ответив.

- Нет, не сяду, пока не скажете, что происходит! - не уступала я, несмотря на то что страх сковал мое тело.

Незнакомец нетерпеливо сдвинул черные брови.

- Скажу, как только ты сядешь, Шарль, и выпьешь чаю. - В его голосе прозвучал едва уловимый намек на насилие, и я подумала, что оно легко может выплеснуться наружу в том случае, если кто-либо осмелится оспорить его приказания.

При других обстоятельствах я, возможно, осталась бы стоять до тех пор, пока не свалилась бы с ног от усталости. Но сейчас на меня и так навалилось слишком много. То, что он назвал меня сокращенным именем Шарль, совсем деморализовало меня. Я села.

Он поставил передо мной дымящуюся чашку, а затем сел напротив. Я заметила, что он взял сервиз с золотой каемкой, тот, который кузина вынимала из шкафа только в особо торжественных случаях. Эта ошибка подтвердила то, что я и так уже поняла: мужчина был чужим в этом доме. Кем-то, кто не знал Деллу хорошо. И все же он распоряжался не только вещами кузины, но еще и мною. Меня охватил ужас, неведомый доселе. И оттого голос мой стал хриплым, а мышцы живота свело.

- Что вы сделали с кузиной Деллой?

- У нее небольшие неприятности.

- Неприятности? Какого рода?

- О ней позаботятся. Твой отъезд на "Лучании" из-за этого не будет отложен. Тебя буду сопровождать я.

Он повторил это снова. Значит, я не ослышалась. Мои руки невольно сжались.

- Не знаю, кто вы, но в любом случае берете на себя слишком много, сэр. Ничто.., ничто не заставит меня ни в этой, ни в какой-либо другой ситуации составить вам компанию.

Незнакомец откинулся на спинку стула, лениво наблюдая за моим пылающим лицом, разглядывая каштановые пряди волос на лбу, раздувающиеся ноздри тонкого носа и полные губы, в данный момент крепко сжатые. Странно, но он не столько гневался на враждебность, источаемую каждой частицей моего существа, сколько забавлялся, а может даже восхищался ею. Я поняла, что он был готов к отпору с моей стороны.

Незнакомец отхлебнул чай с таким видом, будто у нас была бездна времени для того, чтобы обсудить во всех подробностях его нелепое заявление.

- Где моя кузина? - спросила я громче, нежели собиралась. Гнев частично пересилил мой страх. Он еще убедится, что имеет дело вовсе не с хнычущей и податливой девицей, согласной принять любые условия.

- О ней позаботятся, и тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Она знает, что завтра утром ты уезжаешь без нее. Знает и про твоего нового спутника.

- Вы с ума сошли! - Чай расплескался - так резко я поставила чашку. Вскочив и толкнув при этом стол, я разлила и его чай. - Немедленно иду в полицию!

Я повернулась, ожидая, что он попытается меня задержать. Однако незнакомец сидел, затаившись, как хищный зверь, уверенный в своей победе. И, действительно, не успела я дойти до двери кухни, как он произнес:

- Ты не сделаешь этого, Шарль, если тебе не безразлична судьба твоего отца. Будет весьма неприятно, если с профессором Конрадом что-то случится по твоей вине.

Желая удержать меня от поступка, который я собиралась совершить, он не мог сделать более правильного хода. Мой отец... В тоне незнакомца, безусловно, таилась угроза. Я нисколько не сомневалась в том, что он не блефует. Мысли мои спутались. Кузину Деллу похитили.., возможно даже убили. Этот человек утверждает, что с ней все в порядке, но это может быть и ложью. Грозит ли отцу такая же опасность? Я не могла рисковать.., во всяком случае, до тех пор, пока не узнаю что-то еще.

- Сядь.., и допей чай.

Я послушно вернулась к столу. Колени мои подогнулись, и я упала на стул.

- Вот так-то лучше, - назидательным тоном произнес незнакомец. - Попробуй расслабиться. Тебе не грозит никакая опасность, Шарль.

Глаза его были прикрыты, но я знала, что он следит за каждым взмахом моих ресниц, анализирует каждое мое движение. Я вообще крайне эмоциональна, а в тот момент меня переполняла такая ненависть к нему, что концентрация адреналина в крови повысилась раз в десять. Заверения в том, что мне ничто не угрожает, разъярили меня еще больше. Я чуть было не бросилась на него, чтобы выцарапать глаза, но вовремя одумалась.

Единственная надежда выпутаться из этой истории заключалась в том, чтобы выведать у незнакомца хоть какие-нибудь сведения, а сделать это можно было, только полностью контролируя свои эмоции. Поэтому я сказала как можно сдержаннее:

- Так, значит, кузина Делла попала в переплет и отец мой находится в не меньшей опасности.

- Только если ты откажешься сделать очень простую вещь - предпринять то путешествие, которое и собиралась.

Он лгал: в моей теперешней ситуации не было ничего простого. Мне понадобится весь мой ум для того, чтобы играть с ним в его игры до тех пор, пока я не решусь нанести ответный удар.

- Но мне непонятно... - начала я, как мне показалось, очень спокойно. Я не была искушена в женских уловках и боялась, что выражение моих глаз не слишком соответствует выбранному тону.

- А тебе и не надо ничего понимать, - перебил он. - Все уже готово к поездке.

- Да, но я не могу путешествовать одна.

- Я же сказал, что поеду с тобой. Меня охватил ужас, да такой, что я напрочь забыла про уловки. Как он смеет! Или он хочет сделать из меня шлюху, распутную девку? Ни одна уважающая себя незамужняя женщина не станет путешествовать в компании мужчины. Никогда больше после этого она не сможет появиться в приличном обществе. Никогда! Но в следующее мгновение я вспомнила его угрозы. Вот, значит, какую цену должна я заплатить ужасному незнакомцу? Нет, он не в силах принудить меня к этому!

- Невозможно, - вспыхнула я. - Разразится скандал!

- Да нет же, нет.., если мы поженимся. Я замерла - так поразило меня сказанное им. Перед глазами все словно поплыло. Это был сон.

Один из тех ночных кошмаров, после которых просыпаешься в слезах.

- Я бы очень хотел, чтобы существовал какой-нибудь другой способ, Шарль. Но в нашем случае брак - единственно возможное решение. Мне жизненно необходимо поехать с тобой, и медовый месяц явится лучшим предлогом для этого. - Тон его был почти извиняющимся.

- Ни за что!

- У меня нет на тебя никаких видов, Шарль. Поверь, наши отношения будут чисто платоническими, только окружающим незачем об этом знать. Для нас обоих важно иметь свидетельство о браке, поэтому... - он беспомощно развел руками, боюсь, мне придется настаивать на совершении церемонии.., завтра.., до отплытия "Лучании".

- Вы с ума сошли!.. А если.., если я откажусь? Он пожал плечами.

- Ты не сделаешь этого. До тех пор пока мы не окажемся на борту парохода в качестве мужа и жены, с профессором Конрадом постоянно будет находиться мой человек. - Незнакомец еще раз пожал плечами. - И если ты откажешься сотрудничать... - Губы его, до того подвижные, сжались и показались мне вырезанными из камня.

Церемония.., завтра.., перед отплытием... Ничто во внешности незнакомца не позволяло надеяться, что он способен проявить слабость или нерешительность. Этот человек сделает именно то, что обещал, - принудит меня к браку.

Я отлично понимала, что он не прислушается к моим словам и не примет во внимание мои протесты, однако скрыть негодования не могла:

- Никогда я не выйду за вас замуж! Никогда! Он в упор посмотрел на меня.

- Нет, выйдешь. Ты любишь своего отца и не захочешь причинить ему вред.

О! Как же я хотела, чтобы он подавился этими жестокими словами. Но сказанное им было правдой. Я любила отца. В моей довольно-таки унылой жизни не было никого, кроме него. Только он и я. Мы двое. Некоторые упрекали его за излишнюю привязанность ко мне, но я только радовалась нашей дружбе.

Отец был очень интересным, понимающим собеседником, и я предпочитала его компанию компании молодых недоумков, посещавших наш дом. Отцовская опека не тяготила меня. Не существовало ничего, чего бы я ни сделала ради него. Очевидно, этот дьявол во плоти неплохо меня изучил. По-моему, он даже читал мои мысли!

- Ты ведь позаботишься о своем отце, - предположил незнакомец с ледяным спокойствием. - Ты всегда была послушной дочерью.

- Откуда вы знаете? - выпалила я, внезапно почувствовав себя страшно уязвимой.

Его ответ подтвердил мои худшие опасения.

- Я считал, что в интересах дела должен изучить тебя получше. Ты преданная дочь и не станешь подвергать жизнь отца опасности. Не правда ли?

Мне захотелось крикнуть, что он не правильно судит обо мне, что я сейчас же пойду в полицию. Желание противостоять мерзавцу было столь велико, что я еле сумела сдержаться. Сцепив руки на коленях, я посмотрела ему в глаза.

- А как я удостоверюсь, что с отцом все в порядке?

- Можешь полностью доверять мне. Я чуть было не зашлась в истерическом смехе. Доверять! Человеку, который похитил, возможно даже убил мою кузину, а теперь, угрожая смертью отцу, принуждает меня к браку!

- Не оскорбляйте меня болтовней о доверии! - воскликнула я. - Клянусь, что, если моему отцу причинят хоть малейший вред, я позабочусь о том, чтобы вас повесили!

- Хорошо. - Незнакомец кивнул так, будто мы с ним заключили договор.

Когда он спокойно отхлебнул еще чаю, я чуть не задохнулась от злости. Мне показалось, что он испытал что-то вроде облегчения. Кожа на его скулах разгладилась, взгляд помягчел. Возможно, мне удалось несколько усыпить его бдительность, подумала я с надеждой.

Наверное, это самое разумное - играть до поры до времени по его правилам, дожидаясь момента, когда можно будет выкарабкаться из этой чудовищной ситуации. Да, безусловно, сначала мне надо будет как можно больше узнать. Определенно этот дьявольский план был тщательнейшим образом разработан. Если б только я могла разговорить негодяя, то, возможно, нашла бы способ расстроить его замысел!

С деланным спокойствием я откинулась на спинку стула.

- Ничего не получится. Всего в этом лжемедовом месяце не предусмотришь.

- Ошибаешься. Предусмотрено все... Еще тогда, когда ты села на поезд в Филадельфии.

Его слова напомнили мне о тревоге, охватившей меня на вокзале.

- Вы.., вы следили за мной в поезде, на вокзале и устроили так, чтобы приехать сюда раньше меня? Он кивнул и нагло улыбнулся.

- Вы заплатили кучеру, чтобы он повез меня длинной дорогой?

Да, негодяй действительно предусмотрел многое! Ох, если бы только я доверилась интуиции!

- Я думала, кучер пытается похитить меня.

- Мне очень жаль, что заставил тебя попусту тревожиться, - вежливо ответил он.

- И ведь это вы сделали так, чтобы я поехала одна, правда?

Он снова кивнул.

Я почувствовала замешательство, а затем - новый приступ страха. Бесовская власть незнакомца была поистине беспредельна! Но к какой цели он стремится? Для чего отцом, кузиной и мною манипулировали, сделав заложниками в какой-то зловещей игре?

- Мне еще на вокзале показалось, что за мной наблюдают! - бросила я.

- Ты очень восприимчива, - одобрительно улыбнулся он. - И вынудила меня быть крайне осмотрительным.

- Если бы я заметила вас, то сию же минуту сдала бы в полицию. - Я вздернула подбородок, давая понять, что такому повороту событий была бы чрезвычайно рада.

- Однако ты делала в точности то, что мы ожидали.

- Я просто подумала, что кузина задержалась, и решила поехать прямо сюда, - произнесла я в свое оправдание. - Откуда мне было знать, что меня тут поджидают, чтобы втянуть в какую-то безумную историю?

Голос мой звучал спокойно, как будто мы обсуждали не чудовищный план, грозящий несчастьями любимым мною людям, а нечто совершенно обыденное.

- А с какой целью вы все это затеяли? Незнакомец встал, взял мою чашку и выплеснул ее содержимое в раковину. Когда он повернулся ко мне спиной, я не могла не обратить внимания на его стройную фигуру. В его движениях сквозила странная, почти кошачья грация. А руки были большими и проворными. Меня прямо-таки загипнотизировали эти руки, ставившие на стол чайник и наливавшие мне новую чашку чаю.

- Надеюсь, на этот раз он у тебя не остынет. Снова мои мышцы напряглись как перед броском. Но я сдержалась и поднесла дымящуюся жидкость к дрожащим губам.

- Так-то лучше. Ну а теперь я скажу тебе, что будет дальше.., но не почему так будет. Завтра утром здесь, в приемной твоей кузины, состоится брачная церемония. А после мы отправимся в свадебное путешествие.

И снова я выпалила "нет!", но он не обратил внимания на мой протест.

- Все уже приготовлено: на "Лучании" нас ждут прекрасные апартаменты... Наверное, ты успокоишься, если узнаешь, что в них две спальни с гостиной посередине - своего рода нейтральной зоной, если хочешь.

Его лицо как будто смягчилось, и я увидела вокруг зрачков подобие голубого ореола. Однако спустя мгновение глаза его стали прежними, и я решила, что мне почудилось.

- Ты не сумеешь выпутаться из этой истории.

- О нет, сумею.., с твоей помощью.

- Но почему с моей, почему не с чьей-либо еще? - Возможно, говорить так было эгоистично, но эгоизм в данном случае, как мне казалось, был вполне оправдан.

- Ты единственная женщина в мире, которая идеально подходит для этой роли, Шарлотта Линн Конрад.

- Подходит.., для какой роли?

Он слегка раздвинул губы в улыбке.

- Для роли моей невесты. Так ему известно и мое второе имя! Я почувствовала себя совершенно беззащитной: должно быть, он знает обо мне многое, даже самое сокровенное.

- А что, если бы я решила не приезжать?

- Но ты ведь приехала.

- Ты не сможешь выйти сухим из воды - мой отец обязательно узнает обо всем.

- Возможно.., но не сразу. А только это и важно. Завтра днем мы поднимемся на корабль, Шарлотта, как муж и жена.

- Может, я еще откажусь.

- Нет, не откажешься. Ты любящая дочь и не станешь подвергать жизнь отца опасности, - возразил он с умопомрачительной самоуверенностью.

- Откуда ты знаешь? И потом, вдруг ты блефуешь?

Незнакомец бросил на меня свой кошачий взгляд - в нем была какая-то томная ласка - и тихо сказал:

- Я очень хорошо тебя знаю, Шарль. - Затем взял меня за руку.

Его движение было столь быстрым и неожиданным, что какое-то время я была не в силах пошевелиться. Интимная нотка в его голосе зажгла на моих щеках румянец. Он продолжал смотреть мне в глаза, и под его дерзким взглядом я почувствовала себя обнаженной. Это ощущение породило в моей душе смятение. Немыслимо! Я всем сердцем ненавидела этого человека, и все же от его прикосновения меня бросило в жар.

- Ты - дьявол! - выдохнула я, отдергивая руку.

Услышав его смех, я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, то обнаружила, что стул, на котором он сидел минуту назад, пуст.

- Пойду отнесу твои вещи наверх, - донесся из холла его голос. - Тебе нужно хорошенько выспаться. При первом же взгляде на тебя я понял, что ты прекрасная невеста.

Глава 3

Всю ночь стенал и завывал ветер. Вместе с беспрестанной дробью дождя по оконным стеклам он оказывал на мои изрядно потрепанные нервы особенно пагубное действие. Я лежала без сна, уставясь в потолок, и слушала, как огромные дедушкины часы отбивают час за часом.

Во рту стоял странный горький привкус. Наверное, незнакомец подсыпал мне в чашку какое-то снадобье. Слишком уж настойчиво принуждал он меня пить чай, который я, однако, едва пригубила.

Ну что ж, если он хотел, чтобы я спала до утра непробудным сном, то нужно сделать все, чтобы желаемое им не осуществилось. Я находилась в спальне второго этажа, в которой всегда ночевала, приезжая навестить кузину.

Прелестная белая мебель, стены, оклеенные розовыми обоями, и широкое окно в нише. Немало часов провела я, сидя в ее углублении, глядя на маленький садик и думая свои девичьи думы. Сейчас все это казалось мне бесконечно далеким. Мужчина, который остался внизу, поймал меня в сеть и мог разрушить одним махом все, о чем я когда-либо мечтала. Должно быть, как только я выполню задуманное им, он избавится от меня.

Мысли мои лихорадочно сменяли одна другую. Я беспрестанно ворочалась с боку на бок, стараясь найти выход из ужасного положения. Вспомнив о чемодане и шляпной коробке Деллы, я поняла, что ее похитили тогда, когда она готовилась к нашему путешествию. Где она теперь? У нее неприятности, сказал незнакомец. Этими словами он мог назвать все, что угодно, даже смерть. Трудно было поверить, что Деллы нет здесь, среди этих прелестных вещиц, что она не наполняет комнаты сладким ароматом жасмина. И все же это так. Ее увезли. Куда? Зачем? Что только не приходило мне на ум. Часы пробили очередную четверть, и я почувствовала, что не в состоянии лежать в кровати, безропотно подчиняясь диктату незнакомца. Не полностью отдавая отчет в своих намерениях, я выскользнула из постели и надела халат. Подойдя босиком к двери, я тихонько подергала ручку. Дверь поддалась. Очевидно, мой тюремщик решил, что чай со снотворным заставит меня спать крепким сном. Стоя в дверях, я секунду колебалась. Мне пришло в голову, что, возможно, следует одеться и попытаться выбраться из дома под покровом темноты и дождя.

Но оставались угрозы незнакомца, что отказ сотрудничать с ним отразится на судьбе моего отца. Нет, я не вправе подвергать жизнь любимого человека опасности, но, безусловно, могу попытаться узнать, что же случилось с кузиной. Возможно, знание этого позволит мне расстроить дьявольские планы.

Я проскользнула в полумрак холла и прислушалась, надеясь уловить хоть какой-то звук, который сказал бы мне, спит мой тюремщик в одной из спален или караулит внизу. Но не услышала ничего.

Кузина оставила шляпную коробку и чемодан у лестницы - значит, ее прервали во время приготовления к моему приезду. Должно быть, она находилась внизу, вероятнее всего в библиотеке или кабинете. Если ее увезли силой, то я, возможно, обнаружу какие-либо признаки этого. А если выманили под каким-то ложным предлогом? Может, я И не найду решительно ничего, но даже это лучше, чем лежать без сна в ожидании утра, когда на моей шее затянется петля.

Я порадовалась, что знаю дом достаточно хорошо и могу передвигаться в темноте, не издавая шума. Мне казалось, что незнакомца мог бы насторожить малейший шорох, в какой бы части дома он ни раздался.

Я медленно спускалась, прижимаясь к стене и останавливаясь на каждой ступеньке. Мерное тиканье часов действовало на меня успокаивающе. В гостиной я не увидела ровным счетом ничего, что могло бы поведать мне о судьбе Деллы, поэтому направилась в библиотеку. Здесь на бесчисленных полках стояли книги, принадлежавшие ее мужу. Я знала, что хранила она их не столько из любви к чтению, сколько в память о нем.

Как можно тише я прикрыла дверь в кабинет и включила светильник. То, что я увидела, заставило меня прижать руки к губам, чтобы подавить готовый вырваться крик. Кресло, которое неизменно стояло перед столом, было перевернуто - будто кузину вытащили из него или же она в спешке его опрокинула.

Я лихорадочно осмотрела поверхность стола. Эбонитовая ручка, обычно лежавшая в прелестной керамической подставке, была отброшена в сторону. На кончике пера виднелись чернила. Должно быть, когда кто-то или что-то помешало кузине, она писала. Все остальное было на месте. Делла содержала стол в безукоризненном порядке. Тот, кто ее не знал, не обратил бы внимания на сдвинутые с места канцелярские принадлежности. Но мне это сразу бросилось в глаза. Скорей всего, она в спешке сунула написанное в ящик стола. Само провидение привело меня сюда! Я нашла лист бумаги и без всякого удивления прочла на нем свое имя.

Дорогая Шарлотта, передаю это с посыльным, чтобы перехватить тебя на вокзале. Ни в коем случае не приезжай ко мне! - Не могу сейчас вдаваться в подробности, но и ты, и твой отец должны быть подальше от этого. Прошу тебя, возвращайся домой, и как можно скорее! Я не хочу, чтобы на моей совести был причиненный вам вред. Если тебе не безразлична судьба твоего отца и моя, ты...

На этом послание обрывалось. Должно быть, кузину что-то насторожило, и она сунула незаконченную записку в ящик. Что ж, я получила-таки ее послание, вот только, к сожалению, слишком поздно. Что теперь можно было изменить?

Я побежала наверх, где с плачем уткнулась в подушку. Предостережение Деллы было почти что личным указанием не подвергать опасности жизни моего отца и ее. И вот спустя всего нескольких часов я буду стоять в очаровательной приемной кузины в качестве невесты человека, которого увидела сегодня впервые в жизни!

А если я откажусь произнести слова клятвы, необходимые при заключении брака? Что тогда сделает этот ужасный человек? Я представила его холодные серые глаза и невольно содрогнулась. Что бы ни двигало им, желаемого он намерен достичь любой ценой. Кроме того, действовал он не один. Даже если бы мне удалось помешать ему, существовали и другие, воспрепятствовать которым я была не в силах.

Я всей душой любила отца. Наш дом недалеко от университета стал настоящим центром общения, и я с удовольствием играла роль гостеприимной хозяйки, секретаря, компаньона, а временами и наставника моего возлюбленного родителя. Пока мне не исполнилось девятнадцати лет, я чувствовала себя совершенно счастливой.

А затем вдруг ощутила некое нетерпение и внутреннее томление.

Только теперь я осознала, что мне следовало довольствоваться упорядоченной жизнью и не желать большего. Передряга, в которую я попала, как нельзя лучше способствовала тому, что глаза мои открылись. Иногда жизнь дает нам то, чего мы так жаждем, и вот тогда-то и обнаруживается, что то, что мы принимали как должное, на самом деле бесценно.

Никто из молодых людей, посещавших наш дом, не нравился мне. Даже внимание Рэндалла Делани оставляло меня равнодушной. Сейчас, оказавшись в сетях невиданного обмана, я жалела, что столь критически относилась к Рэндаллу. Находила его скучным, слишком погруженным в работу ассистента профессора отделения общественных наук, и отказала ему, когда он предложил мне руку и сердце. Я сделала это только потому, что после замужества жизнь моя практически осталась бы без изменений.

Я никогда не считала себя излишне сентиментальной, но, когда представила то, что ждало меня завтра, по моим щекам невольно заструились слезы. Даже имя его оставалось мне неизвестным! Но очень скоро я стану мисс Как-Вас-Там, на пальце моем будет красоваться обручальное кольцо, и я окажусь на палубе океанского лайнера, где проведу медовый месяц с человеком, склонным манипулировать мною так, как ему вздумается.

Хотя накануне вечером, перед тем как подняться в спальню, я задала ему кучу вопросов, узнать мне удалось очень мало. Он дал мне лишь понять, что по прибытии в Англию эта дьявольская игра может быть продолжена, если в ней по-прежнему будет необходимость.

Характер у меня достаточно независимый. Я получила либеральное воспитание и порой участвовала в обсуждениях таких вопросов, каких обычно женщины не касаются. Поэтому слепо подчиняться человеку, так и не узнав его истинных намерений, не могла - это попросту противоречило моей природе. Сейчас я действительно находилась в его власти, но надеялась, что на пароходе он не сможет контролировать все мои поступки. Кроме того, в его планах может что-то нарушиться. И мне надо быть наготове, чтобы воспользоваться осечкой и взять инициативу в свои руки...

Я уснула, когда за окнами забрезжил рассвет. И в следующее мгновение, как мне показалось, проснулась от звука шагов в холле. Через минуту в дверь мою постучали.

- Шарль! - От звука его голоса по моей спине побежали мурашки.

Я закрыла глаза и решила не отзываться. Возможно, в глубине моей души таилась надежда, что к утру незнакомец исчезнет из моей жизни и события вчерашнего дня окажутся всего лишь кошмаром.

- Шарль, - повторил он. - Я принес завтрак... Священник придет через час. Прошу тебя, спустись, как только будешь готова.

Мне захотелось крикнуть, что я не спущусь никогда. Но тут я вспомнила, что единственный способ вырваться из западни - это делать вид, что я безропотно подчиняюсь его приказам. А в нужный момент негодяй будет сломлен и от его высокомерия не останется и следа.

Эта мысль придала мне силы, и я вынула из чемодана новый дорожный костюм зеленого цвета, костюм, который собиралась надеть, отправляясь в плавание. Теперь ему суждено было стать моим подвенечным нарядом. Боль от этой мысли была непереносимой, и я напомнила себе, что свадебная церемония явится не более чем пустым, ничего не значащим ритуалом.

Я не стала сооружать из своих густых каштановых волос причудливую прическу. Мало того, стараясь распрямить их, я испытала своего рода удовольствие. Хотя, надо сказать, что не слишком преуспела в этом, поскольку волосы мои от природы вились. Поэтому на мой лоб спускались непослушные завитки волос, а глаза, менявшие цвет подобно коже хамелеона, в это утро казались темно-зелеными, под цвет шляпы и костюма. Я посмотрела на себя в зеркало. Большие глаза в обрамлении пушистых ресниц всегда были моим украшением. Сейчас в них отражались волнения и страхи, которыми полнилась моя душа.

Я заставила себя съесть фрукты и гренки и выпить чай, оставленный мне на подносе. Вчера вечером я отказалась от еды, поэтому сейчас мой желудок благодарно урчал.

Когда снизу донесся звук открываемой двери, я как раз управилась с завтраком. Кто-то пришел. Священник?

Церемония бракосочетания будет проходить в приемной Деллы. Эта прелестная комната так много для меня значила. Мы часто отмечали там разные события, и вот теперь она послужит декорацией для моего фальшивого замужества.

Подумать только, пройдет всего несколько минут - и мой похититель, возможно, подойдет к двери спальни, чтобы сопроводить меня вниз, как приговоренного к смерти заключенного.

Конечно же он применит силу, если в том возникнет необходимость. Но гордость заставляла меня держаться не покорной овечкой, а уверенной в себе женщиной. Я предстану перед ним с высоко поднятой головой, выпрямленной спиной и обостренными до предела чувствами, чтобы воспользоваться первым же удобным моментом и расстроить его планы.

В последний раз окинула я жадным взором свою девичью спальню, как человек, который в преддверии будущего эмоционального голода желает впитать в себя тепло и уют каждого любимого предмета. Ночной ветер стих, и теперь мокрые листья и траву освещало приветливое солнышко.

"Веселись, невеста, солнце светит", - вспомнила я и тотчас же ощутила укол душевной боли.

Смахнув навернувшиеся на глаза слезы, я отвернулась от окна. Вместо того чтобы думать о прошлом, я должна сосредоточиться на настоящем. Сейчас не время упиваться жалостью к себе. Мне нужны силы для борьбы с человеком, ожидающим меня внизу.

Я напустила на себя надменный вид и стала спускаться по лестнице. Несмотря на желание не выдать внутреннего трепета, по мере приближения к площадке первого этажа шаги мои замедлились. На мгновение мне показалось, что передо мной возник призрак - столь нереальной выглядела фигура незнакомца в сером. В следующий момент он предложил мне руку, чтобы помочь преодолеть оставшиеся ступеньки. На лице его, освещенном розоватым светом, льющимся из окна, я увидела выражение мягкости и намек на понимание.

- Прошу вас, не делайте этого! - взмолилась я. Сейчас незнакомец уже не казался мне воплощением зла. В чертах его лица была красота, которую вчера я не заметила. Он был одет в темно-серый сюртук и подходящие по цвету брюки в полоску. Белая рубашка, которую дополняли атласный жилет и шелковый черный галстук, была безупречна. А серые глаза не смотрели столь неумолимо. На секунду мне даже почудилось, что сейчас он произнесет слова, которые мне так хотелось услышать.

Но в следующий миг надежда, зародившаяся было у меня, исчезла.

- Нас ждут Реверенд Дингхэм и свидетели. - В тоне его не было ни мягкости, ни теплоты.

Никогда раньше не испытывала я подобной ненависти. Она прямо-таки переполняла меня. Я знала, что нахожусь целиком в его власти, знала, что он возьмет от меня все, что захочет, и в глазах и общества, и закона будет прав.

И вот приемная кузины стала подмостками для чудовищного спектакля. Мы заняли свои места, и две пожилые женщины одобрительно закивали.

Перед камином стоял лысый мужчина с брюшком.

- Мы собрались здесь, чтобы в священном союзе соединить Адама Демореста и Шарлотту Линн Конрад, - заученно начал он.

Адам Деморест. Интересно, это его настоящее имя или такая же фальшивка, как и все остальное? Он спокойным, твердым голосом произнес слова клятвы, и я почувствовала взгляд его бездонных глаз на своем лице. Когда он надел на мой палец кольцо, меня охватило чувство нереальности происходящего.

Простое "да" застряло в горле. Но толстый священник, лысая голова которого была усеяна бусинами пота, принял сдавленный звук, вырвавшийся из моих уст, за подтверждение брачных клятв. Фраза "пока смерть не разлучит нас" угрозой прозвенела в моих ушах, будто традиционное обещание таило в себе мучительное предостережение.

- Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Его рука обвила мою талию. Внезапность происшедшего не позволила мне собраться для защиты. Я стиснула зубы, но поздно. Как бы я хотела, чтобы губы мои были холодными и бесчувственными, но увы... Адам Деморест оторвался от моих губ и на миг посмотрел мне прямо в глаза. Должно быть, я задрожала, потому что он пробормотал:

- Успокойся.

Свидетельство о браке лежало тут же, на стоящем подле нас столике. Похоже, документ был подлинным, осознание этого повергло меня в ужас. Сердце мое упало, когда мой теперь законный супруг повернулся к свидетелям. Он поблагодарил хихикающих женщин и вложил в пухлую руку священника конверт.

Я без сил опустилась на край парчового кресла. И бесценные вазы, и фигурки дрезденского фарфора были знакомы мне до боли, и все же я чувствовала себя так, будто находилась в совершенно чужом месте. "Это не правда.., не правда..." - звучало в моем мозгу. Инстинкт самосохранения приказывал: "Беги!", но разум удерживал на месте.

Я услышала, как смолкли голоса, хлопнула входная дверь, и дом неожиданно погрузился в тишину. Не в силах пошевелиться, я сидела, уставившись в одну точку.

- Ты все сделала отлично, - сказал мой мучитель, вернувшись в комнату. Обещаю, Шарль, что ты не пожалеешь о случившемся.

Я подняла голову.

- А я обещаю вам, сэр, что вы еще не раз пожалеете об этом!

Негодование, прозвучавшее в моем голосе, похоже, удивило его, и я увидела, что кожа на его скулах натянулась. Атмосфера в комнате накалилась до предела. С моей стороны было чистым безумием злить его.

Мой похититель сложил свидетельство о браке и убрал его во внутренний карман сюртука, не сводя при этом глаз с моего лица.

- Я и не жду от тебя понимания.

На мои глаза набежали непрошеные слезы.

- Нет, я все отлично понимаю... Я только что сочеталась браком с человеком, к которому питаю глубокое отвращение, который столь достоин презрения, что я чувствую себя способной на убийство.

Уголок его рта дернулся.

- Тогда мне следует приучить себя к чуткому сну. А теперь, моя дорогая женушка...

- Я вам не женушка!

В серо-стальных глазах сверкнул гнев.

- Нет, женушка... И тебе лучше вести себя подобающим образом, когда мы будем на людях. Наедине со мной можешь злиться сколько захочешь, но с этого момента ты миссис Адам Деморест... И называй меня по имени и на "ты".., пожалуйста.

- Да, сэр - фыркнула я. - Очень хорошо, сэр. Как скажете, сэр.

- Ты маленькая... - Он рывком поднял меня на ноги.

Я думала, Адам ударит меня, но вместо этого он склонил голову, собираясь поцеловать. Я так рассвирепела, что отвернула лицо и уперлась кулаками ему в грудь. Тогда он осторожным, но сильным движением отвел мои руки и притянул к себе. А после зарылся лицом в мои волосы.

- Скажи... Адам, - прошептал он.

- Отпусти меня! - потребовала я в полном смятении: ни один мужчина до этого так меня не обнимал.

А он стал покрывать мою шею легкими поцелуями, от которых все мои внутренние запреты таяли.

- Адам, - твердил он. - Ну скажи же это.

- Нет!

Его губы коснулись уголка моего рта.

- Адам, скажи же... Или хочешь, чтобы я убеждал тебя дальше?

Угроза возымела свое действие.

- Адам! - выпалила я так, будто имя это содержало в себе нечто непристойное.

- Еще разок, мягче.

- Адам... Адам... Адам.

- Не очень хорошо... Попробуй еще. - Прикосновения его губ к моему лицу были легкими, как крылья бабочки.

Я схватила воздух широко открытым ртом, подобно рыбе, вынутой из воды.

- Адам. - Уголки моего рта покалывало. - Прошу тебя, отпусти... Адам. Голос мой прозвучал странно хрипло.

- Вот так-то лучше. - На секунду он еще крепче обнял меня, а потом уронил руки, освобождая.

Я опустилась в кресло. Во мне боролись самые противоречивые чувства, совсем как у дикой лошади, которую впервые обуздали.

Он дал мне время успокоиться, а затем произнес с удивительной невозмутимостью:

- Я нанял экипаж, который отвезет нас на причал. Да, в холле тебя ждет гардения. Будь добра, приколи ее к костюму и приготовься к суматохе, которая неизбежна вокруг новобрачных...

Боже, неужели это еще не конец мучений!

- И не смотри так! Твои глазищи цвета морской волны выдают каждую твою мысль. А сейчас слушай меня внимательно. - Он хрустнул пальцами, и я подумала, что с него станется встряхнуть меня за плечи. - Ты - миссис Адам Деморест новоиспеченная жена, проводящая медовый месяц. Я тут приготовил для тебя кое-какие записи, содержание которых ты должна запомнить. И учти, надо, чтобы ты вела себя естественно, или... - Адам запнулся.

- Или моему отцу не поздоровится! Что ж ты не говоришь этого? Твои угрозы достаточно прозрачны. Ну так и что же я должна делать?

- Только то, что я уже сказал: играть роль счастливой новобрачной, проводящей медовый месяц.

- И как же я могу играть эту роль, если...

- Если я не нравлюсь тебе?

- Не нравишься?! - Я задохнулась от гнева. - Да я презираю тебя! Мне противно находиться с тобой в одной комнате! Я...

- Довольно! - Окрик его был как удар хлыста. - Иди наверх и собери вещи. Скоро прибудет экипаж. И запомни; чувства, которые мы испытываем друг к другу, не важны. Есть вещи более значительные. Не советую забывать о благополучии отца, когда будешь смаковать свое отвращение ко мне.

- А как я узнаю, что с папой все в порядке? - возразила я.

- Если все будет хорошо, из Англии ты сможешь послать ему телеграмму.

- А что с кузиной Деллой? - настаивала я.

- Я уже сказал - было необходимо во что бы то ни стало вывести ее из игры.

Его зловещие слова повисли в воздухе, как туча вредоносных насекомых. Теперь я нисколько не сомневалась в том, что ее убили.

Глава 4

Я бросила последний взгляд на особняк кузины Деллы. Придется ли мне когда-нибудь увидеть его вновь? В том, как кучер послал лошадь вперед, таилась некая завершенность. Звук его голоса эхом отозвался в моем мозгу и как бы поставил точку на всем упорядоченном и разумном, что было в моей жизни.

По лицу человека, сидящего рядом со мною, можно было прочесть немногое. Однако по легкому изгибу его темных бровей я определила, что мысли его были вовсе не такими уж безмятежными, как можно было себе представить. На Адаме была высокая шляпа и кожаные перчатки. На пальто, надетое поверх сюртука, он нацепил белую бутоньерку - дань нашему "браку". Он повернулся ко мне, и я поспешила отвести взгляд.

Кожу мою до сих пор покалывало в местах его поцелуев. Я злилась на себя за то, что уступила и произнесла его имя так, как ему хотелось. Дело было в ощущениях, которые вызвали у меня его поцелуи, - они смягчили мой гнев. Но больше это не повторится, твердо обещала я себе, выглядывая в окно кареты. Каким-то непостижимым образом первую битву я проиграла - позволила ему завладеть своими чувствами. Сладкий аромат гардении, приколотой к моему костюму, дурманил, и мне захотелось сорвать цветок и бросить его под копыта лошадей.

Улицы были полны людей - они то и дело сновали между каретами и повозками, и мне пришло в голову, что можно открыть дверцу и сбежать. Однако подобный поступок был бы с моей стороны чистым безумием. К Адаму Деморесту я была прикована так же прочно, как ученый медведь к своему хозяину. Он слегка натянет цепь, и я должна ему безропотно повиноваться. Я не могу даже окликнуть полицейского, мимо которого мы проехали.

Мой тюремщик коснулся моей руки, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. С горящими от гнева глазами я повернулась к Адаму, но он не обратил ни малейшего внимания на мое настроение и подал мне несколько исписанных листков бумаги.

- Тут кое-что, что тебе нужно запомнить, прежде чем мы поднимемся на борт судна. Я подсчитала листки в стопке.

- Но это невозможно!

- Очень даже возможно. У тебя цепкая память, ты почти ничего не забываешь. Данные о твоей учебе в женском колледже Уинбурна впечатляют.

- Откуда тебе это известно?

- Я счел необходимым выяснить о тебе все, что мог, перед.., перед тем как сделать своей невестой. Очень важно было выбрать на эту роль подходящего человека.

- Что ж, польщена, - с сарказмом произнесла я. - Мне было бы крайне жаль не выдержать экзамена на звание твоей заложницы.

Он снова улыбнулся, и я увидела, как его глаза изменили цвет - стали дымчато-голубыми. Это подействовало на меня весьма странным образом. Я быстро отвернулась и занялась листками, зажатыми в руке. В противном случае мне вряд ли удалось бы не поддаться его обаянию, что для меня было смерти подобно. Первым порывом было отдать ему бумажки и высокомерно заявить, что он выбрал не ту невесту. Но то ли любопытство, то ли остатки страха, то ли проблески здравого смысла заставили меня пробежать глазами текст.

Адам Деморест, 30 лет... Родители умерли... Занятие - адвокат, выпускник Гарвардской юридической школы. Служебный адрес: Колтер-билдинг, Нью-Йорк. Брат живет в Бостоне...

Я оторвалась от чтения.

- Ложь, полагаю.

- Нет, на первой странице сплошь факты, с большим количеством пропусков, разумеется... Остальное выдумано, - сказал он просто, как будто мы обсуждали достоинства некоего литературного произведения.

- Как, например, то, женат ты или нет.

- О, я женат.., на тебе. Меня нельзя упрекнуть в двоеженстве, Шарль.

- Наверное, это лучшее, что можно о тебе сказать, - съязвила я.

Он снова улыбнулся - мои оскорбления только забавляли его.

Я вновь углубилась в чтение.

...Роман с Шарлоттой Конрад начался во время конференции в Филадельфии прошлой осенью...

Подумать только! Последние шесть месяцев моей жизни были подвергнуты тщательнейшему анализу, в реальные события был хитроумно вплетен выдуманный роман. У меня мурашки поползли по спине, когда я осознала, под каким пристальным наблюдением находилась все это время.

- Если понадобится, я добавлю подробностей.

- Я не очень-то хорошо умею врать. Вряд ли смогу притвориться, что все так и было.

- Придется постараться, - ответил Адам. -Люди всегда проявляют любопытство по отношению к новобрачным Они непременно будут задавать вопросы. Отвечай только то, что написано здесь. Это нетрудно. Нужно только, чтобы ты сама поверила во все это.

- Поверила! Хотела бы я иметь возможность сказать правду.., о том, что жизнь моей кузины в опасности, и что ты шантажом заставил меня выйти за тебя замуж. Не знаю, пользуешься ли ты своим настоящим именем и правда ли то, что ты написал о себе, но нужно быть идиоткой, чтобы...

- Ты не идиотка, - прервал он меня. - И прекрасно знаешь, что в данный момент у тебя нет выбора, кроме как подчиниться мне.

- Возможно, все еще изменится! - заявила я, привычно вздернув подбородок.

- Возможно... Но я в этом сомневаюсь. Ну а теперь читай. Через несколько минут мы прибудем на место.

Я прочитала все и вернула ему бумаги, наградив при этом уничтожающим взглядом.

- Что-то еще от меня требуется? - поинтересовалась я ядовито.

- Могут возникнуть ситуации, в которых тебе придется импровизировать. - Он нахмурился. - Мне хотелось бы, чтобы ты побольше улыбалась.., и поменьше говорила.

Настроение мое улучшилось. Адам все-таки признал, что абсолютно всего не предусмотришь. А непредвиденные обстоятельства - это то, к чему я и намеревалась быть готовой.

Несмотря ни на что, при виде "Лучании" я испытала огромное волнение. Этот пароход был построен совсем недавно и согласно проспектам, которые прислала мне Делла, являлся первым судном, на котором каюты были с каминами, отапливаемыми углем. А апартаменты больше походили на дворцовые помещения, нежели каюты корабля. В течение многих лет слушала я рассказы Деллы о совершенных ею путешествиях, и в результате самым сокровенным моим желанием стала поездка с ней. И вот теперь я здесь.., но без нее.

- Мне необходимо знать, - взмолилась я. - Кузина Делла умерла?

Адам очень странно отреагировал на мой вопрос. В глубине его глаз что-то вспыхнуло и тотчас погасло.

- Нет, конечно нет. Просто.., ее задержали... - Похоже, он собирался добавить что-то, но передумал.

Как же мне хотелось ему верить!

Мы вышли из кареты, и Адам распорядился, чтобы наш багаж был доставлен в каюту. Повсюду стоял ужасный шум и царила суматоха. Возле сходен музыканты играли военные марши. Пароход украшали многочисленные флаги, и они реяли над палубой, которая постепенно заполнялась народом. Нам пришлось прямо-таки протискиваться сквозь толпу.

Накануне шел дождь, но яркое солнце принесло иллюзию весеннего тепла. Нас окружало множество людей - среди них были и те, кто садился на пароход, и те, кто пришел пожелать им доброго пути. Как часто представляла я эту картину! И вот волнующее предвкушение первого путешествия за границу обернулось насмешкой. С тяжелым чувством приближалась я к прекрасному судну. С гарденией на корсаже и в сопровождении пугающего меня человека!

На губах Адама играла легкая улыбка.

- Миссис и мистер Деморест, - сказал он офицеру, держащему в руках список пассажиров Тот заученно улыбнулся.

- Добро пожаловать на борт.

Мои тайные надежды на то, что обнаружится некое несоответствие и это нарушит планы моего похитителя, оказались похороненными. Офицер отвернулся, приветствуя следующего пассажира.

- Хочешь сначала осмотреть наши апартаменты? - заботливо поинтересовался Адам, наклонившись к моему уху. - Скоро дадут сигнал провожающим покинуть судно, а потом у нас будет достаточно времени, чтобы подняться на верхнюю палубу. Оттуда хорошо наблюдать за отплытием.

Я кивнула. События последних суток отняли у меня последние силы.

Мы прошли в центральную часть судна, которая показалась мне более просторной, чем холлы некоторых отелей. Стены ее украшали резные панели, к лепному потолку поднимались изящные колонны. Под ногами расстилался роскошный ковер, приглушающий шаги людей, снующих туда-сюда с озабоченностью муравьев. Я обрадовалась, что не одна здесь. Казалось неважным, что в данный момент спутником моим был человек, поступками которого я возмущалась до глубины души.

Оказавшись в лабиринте помещений, я почти сразу же потеряла всякую способность ориентироваться. Бесконечные коридоры с множеством одинаковых дверей действовали на меня угнетающе. Сама я ни за что не нашла бы дорогу к нашим апартаментам.

- Ты знаешь, куда мы идем?

- Каюты первого класса в средней части, - ответил Адам, и уголок его рта дернулся.

- Ты, конечно, не раз бывал в таких путешествиях, - произнесла я с сарказмом, отлично сознавая, что мои округлившиеся глаза и нервное состояние объясняются только неопытностью.

- Но не на "Лучании". Это новое судно. Все последующие приобретения компании Кунарда роскошнее предыдущих. Уверен, что наши апартаменты тебе понравятся.

Местоимение "наши" вернуло меня к реальности. О Боже, в недрах этого парохода меня могут спрятать лучше, чем в самом глухом подземелье! Скорей всего, негодяй солгал, когда обещал отдельную спальню...

Адам открыл дверь. Должно быть, когда я вошла внутрь, у меня вырвался вздох облегчения, потому что он сказал:

- Я же говорил, что заказал апартаменты.

- Да, говорил. Но надеюсь, ты простишь мне то, что я не верю ни единому твоему слову. - И я сладко улыбнулась.

Гостиная, хотя и довольно-таки небольшая, была отлично обставлена. Возле камина стояло несколько викторианских кресел, маленькие столики и софа с гнутыми ножками.

На противоположных сторонах находились двери. Очевидно, они вели в спальни. Я подумала и указала на левую. У меня создалось впечатление, что Адам знал, какую именно я предпочту. Так и есть - на полу спальни стоял сундук с моими вещами, посланный из Филадельфии почти неделю назад, а рядом - чемодан и шляпная коробка Деллы. Вероятно, кучер подумал, что их тоже надо взять.

Я всхлипнула. Напрасно надеяться, что кто-то раскроет злодейские замыслы моего похитителя, - слишком уж тщательно была спланирована вся операция. Сначала моего отца умышленно задерживают в Филадельфии, чтобы он не мог проводить меня... Потом Адам следует за мной на поезде и устраивает так, что попадает в дом кузины первым. И, наконец, делает меня заложницей, угрожая опасностью, нависшей над моим отцом. И все проходит как по маслу...

Я вернулась в гостиную.

- Все в порядке?

- Прекрасно! - фыркнула я.

- Я и не собирался.., нарушать дистанцию между нами.

- Точно так же, как и в приемной кузины? - Я знала, что напрасно злю его, но ничего не могла с собой поделать.

- Сожалею об этом. Мне не надо было терять голову. Но знаешь ли, ты кого угодно выведешь из себя. Вот и сейчас твои глаза сверкают так, будто ты испытываешь непреодолимое желание пронзить меня кинжалом.

- А почему, собственно, у меня не должно быть такого желания?

- Потому что я не причиню тебе никакого вреда. Так же, как не хотел этого и твоей кузине Делле. - В голосе его появились нотки, заставившие меня похолодеть от ужаса. - Не трать на нее свою симпатию.

Да как он смеет так говорить о Делле! Как будто она ровным счетом ничего не значила в моей жизни!

- Я очень любила кузину. - Только тут я осознала, что думаю и говорю о ней в прошедшем времени, и закусила губу, чтобы удержаться от слез.

В этот момент раздался пронзительный гудок.

- Ладно, пойдем на палубу, - сказал Адам, открывая дверь.

- Не пойду!

- Нет, пойдешь.

- Но зачем? Я должна сделать еще что-то согласно твоему плану?

- Нет, просто не хочу, чтобы ты пропустила волнующую картину, как пароход отходит от причала, а после медленно движется по каналу мимо статуи Свободы.

Я уставилась на него во все глаза. Неужели он сказал правду? Какой же он все-таки загадочный человек. Сначала холодно обрывает разговор о судьбе кузины, а после заботится о том, чтобы я не пропустила впечатляющее зрелище.

Выйдя, мы столкнулись с парочкой, появившейся из каюты напротив. Нам улыбнулась полная женщина лет сорока. Ее вздымающиеся груди напоминали зрелые арбузы. Сопровождающий ее дородный мужчина, пытался сдвинуть свою спутницу с места, но тщетно. Увидев нас, женщина замерла и просияла.

- Новобрачные. Точно. Она хорошенькая, как розовый бутон. Полагаю, нам надо позаботиться о том, чтобы вы не сидели в своей каюте взаперти в течение всего путешествия. Вся эта любовь подождет, знаете ли. - Она захохотала и хлопнула мужа по руке. - Помнишь, Джордж, как это у нас было?

- Ну, Моди, ты смущаешь их. - Он извиняюще улыбнулся. - Моя жена неисправимый романтик, знаете ли. Мы объездили весь свет, а она все продолжает умиляться на новобрачных. Разрешите представиться - Джордж и Моди Хавершам. И он протянул короткую толстую руку.

Адам едва ответил:

- Адам Деморест.., и моя жена Шарлотта.

- Как мило, что у нас такие соседи. - Тут женщина подмигнула мне:

- Вы выглядите несколько усталой, дорогуша. Держу пари, что ваш красавчик знает, как заставить вас позабыть обо всем на свете.

- Моди! - взмолился муж вульгарной дамы, но та только усмехнулась.

Адам поспешил увести меня от разговорчивой парочки.

- Вот неудача, - проворчал он. - На этой посудине сотни людей, а нам придется соседствовать с этими... Мне очень жаль.., действительно жаль. Похоже Адам был искренне раздосадован грубыми намеками дамы.

Мы вышли на верхнюю палубу. Однако я и представить не могла, какой дорогой мы воспользовались, чтобы до нее добраться. На палубе царила суматоха. Пассажиры смеялись и осыпали конфетти людей, толпившихся на причале. Как только мы нашли местечко у поручней, раздался гудок, возвещающий о том, что "Лучания" вот-вот отчалит. Через несколько минут истошно завизжали лебедки, накручивая толстые канаты-чалки на барабаны. Юркие буксирчики заняли свое место.

И вот пароход двинулся, сначала едва заметно. Потом расстояние между ним и причалом стало быстро увеличиваться. Морской ветер принес с собой запах соли, пеньки и сырого дерева. Мы выходили из Нью-йоркской гавани.

- Вот она! - Адам указал на статую Свободы. - Внушительная леди, правда?

И снова выражение его лица приобрело какую-то загадочность. Был ли патриотизм Адама Демореста настоящим? Мне пришлось напомнить себе, что этот человек является непревзойденным мастером обмана.

Увидев, как статуя исчезает из виду, я почувствовала укол ностальгии.

- Пойдем вниз, - попросила я.

- Хорошо.

Он взял меня под руку, и тут мы оба оцепенели... Кто-то звал меня по имени. Я обернулась.

- Шарлотта Конрад, это ведь вы, правда? - Мне улыбался пожилой джентльмен.

На мгновение я лишилась дара речи, а после почувствовала себя без ума от радости.

- Профессор Линвуд! Как чудесно встретиться с вами!

Вот оно - непредвиденное осложнение. На борту парохода есть кто-то, знающий меня! Александр Линвуд, близкий друг моего отца, учившийся с ним в Оксфорде. Я знала, что в последние годы профессор Линвуд проводил исследования в области аэродинамики для правительства США. Он несколько раз навещал нас в Филадельфии. Я бросила на Адама взгляд, исполненный триумфа. Но тут же выражение моего лица изменилось.

Адам, широко улыбаясь, протягивал профессору руку.

- Здравствуйте, профессор Линвуд. Я - Адам Деморест. Как приятно, что моя жена сможет насладиться вашим обществом во время путешествия.

Глава 5

Я заставила себя отвести взгляд, исполненный удивления, от лица Адама и принять поздравления профессора Линвуда.

- Моя дорогая Шарлотта! Как это чудесно! Новобрачные! Подумать только, вы будете пересекать Атлантику вместе с нами. Я не видел тебя лет семь. Ты превратилась в прелестную женщину. - И лицо профессора осветила широкая улыбка.

Линвуд был высоким мужчиной, с седыми кустистыми бровями и подвижным лицом. Ему невозможно было дать больше пятидесяти, хотя исполнилось уже шестьдесят.

Я сердечно его обняла. Он был человеком из другого мира - разумного и упорядоченного, человеком, знающим меня.

- Ох, надо же. - Профессор отступил, очевидно несколько смущенный моими объятиями. - Ты помнешь свой цветок, дорогая.

В данный момент больше всего на свете мне хотелось сорвать его с моего костюма и бросить в океан. Наконец-то появился человек, способный положить конец дьявольской игре!

Но на мое плечо опустилась рука Адама, и я поняла, что ему опять удалось прочитать мои мысли.

- Отец Шарлотты будет очень рад, когда узнает, что вы с ней плыли на одном пароходе. Правда, дорогая?

Отец! Тем самым Адам напоминал мне, что благополучие дорогого мне человека целиком и полностью зависело от того, буду ли я послушна его воле.

- А как поживает Чарлз? Кажется, только вчера мы учились в Оксфорде. Он слыл забавным американцем, и мы вечно влипали в разные истории. - Профессор рассмеялся, и лицо его стало еще более молодым. - Надо будет рассказать тебе кое-что о твоем отце. Держу пари, он остался таким же живым и остроумным!

- Да... Похоже, я уже соскучилась по нему, - выдавила я.

- Может, поужинаем вместе? - вежливо предложил Адам.

- Ну конечно! Я путешествую вместе с моими племянником и племянницей. По-моему, они боятся, что я соберу вокруг себя одних стариков. Каково же будет их удивление, когда они увидят вас, молодоженов! Наверняка профессор Конрад без ума от радости. А вы, мистер Деморест, тоже трудитесь на ниве просвещения?

- Называйте меня Адамом, прошу вас, сэр... Нет, я адвокат. Встретил Шарлотту во время поездки в Филадельфию.

И он пустился рассказывать все те выдумки, которые велел мне запомнить. Я не смогла заметить в том, как он излагал заведомую ложь, ни малейшего колебания или видимой неискренности. Это поражало.., и пугало одновременно.

Возможно, более чуткого слушателя насторожил бы рассказ Адама, но Александр Линвуд не слишком хорошо разбирался в людях и не сумел отличить ложь от правды. Свою жизнь он посвятил работе. Никогда не был женат и пожертвовал буквально всем ради того, чтобы доказать возможность создания машины, способной летать. Ему не удалось это сделать, и в результате он был подвергнут жестокой критике как со стороны коллег, так и со стороны прессы. И теперь, уничтоженный, осмеянный, он возвращался в Англию. Но он был здесь, рядом, и как раз тогда, когда я отчаянно нуждалась в друге!

Настроение мое заметно улучшилось. Но очень скоро мне пришло в голову, что профессор Линвуд тоже может оказаться в опасности подобно кузине Делле.

- Может, прогуляемся по пароходу? - спросил мой "заботливый" супруг после ухода профессора.

Мне не хотелось возвращаться в каюту. Там я чувствовала себя как в ловушке или же тюрьме, что, возможно, было не так уж далеко от истины.

- С удовольствием.

Правда я вовсе не хотела, чтобы Адам Деморест повсюду сопровождал меня. "Лучания" - огромное судно, и я намеревалась проводить как можно больше времени вдали от моего похитителя. Только вот удастся ли мне это? Конечно, на мне не было наручников, но это только в буквальном смысле слова.

Пока мы шли мимо роскошных салонов, устроенных для увеселения праздных путешественников, я попыталась получить как можно больше информации о планировке судна. То, что я обладала отличной памятью, было чистой правдой, но в то же время из рук вон плохо ориентировалась в пространстве. Тем не менее мне необходимо было создать в уме своего рода визуальную карту корабля, чтобы в дальнейшем полагаться на нее, а не на интуицию.

- Библиотека. Довольно-таки элегантна, не правда ли? - заметил Адам.

- О, здесь замечательно, - согласилась я Мы вошли в изящный салон, стены которого были обиты панелями вишневого дерева. До самого потолка высились книжные шкафы. На маленьких столиках стояли прелестные лампы. Вращающиеся кресла, привинченные к полу, обещали долгие, уютные вечера, проведенные за чтением. Иллюминаторы скрывали тяжелые бархатные шторы такого же голубого цвета, как и обивка кресел, стоящих вдоль стен.

- Обожаю читать! - И только тут вспомнила, с кем разговариваю. - Но, конечно, ты об этом уже знаешь, - добавила я с кислой миной. - Несомненно, ты можешь сказать даже, какие книги я выписывала из университетской библиотеки этой зимой.

Адам улыбнулся своей загадочной улыбкой.

- Но все же здесь могут оказаться одна-две книжки, которые ты не читала, предположил он. - А у меня вкус довольно-таки неопределенный - люблю самые разные книги.

- Что-то я не вижу тут изданий по юриспруденции, - поддразнила я его. Если только ты действительно адвокат.

- Не сомневаюсь, что смогу найти что-нибудь интересное для себя, парировал он.

На полированных столах дубового дерева лежали ручки и стояли чернильницы. Кроме того, тут были листы бумаги с монограммой "Лучании". Я подняла на Адама взгляд, в котором стоял немой вопрос.

- Ты сможешь отправить письма, когда мы доберемся до порта... Правда, если дашь мне их сначала просмотреть, - ответил он.

- А если не дам?

- Дашь. Ты ведь не глупая девочка. - В серых глазах был вызов. - Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

- Отлично! - фыркнула я и отвернулась. На мою вспышку Адам отреагировал так, как отреагировал бы выдержанный взрослый на каприз балованного ребенка. Интересно, подумала я, а что бы он сделал, если бы я дала ему пощечину?

Мы продолжили наше путешествие. Музыкальный салон выглядел еще более впечатляющим, чем библиотека. Кресла здесь были обиты золотистым атласом, а в углу стоял белый рояль. Белые колонны и резные панели придавали салону удивительную легкость, которая еще более усиливалась электрическим светом, льющимся из ламп, расположенных в углублениях лепного потолка.

- Никогда не видела ничего подобного! - воскликнула я. Музыкальные вечера в колледже обычно устраивали в темных мрачных комнатах, которые по идее должны были соответствовать музыке Баха и Бетховена.

- Интересно, какие произведения исполняют на здешних концертах?

- Сходим на какой-нибудь и выясним. Из слов Адама я поняла, что он не собирается пускать меня куда-либо одну, и снова решила во что бы то ни стало найти способ расстроить планы моего "заботливого" мужа. Внезапно на меня навалилась страшная усталость - так много событий произошло за одни сутки! Мне захотелось пойти в спальню и уединиться там.

Но на мое предложение вернуться в каюту Адам ответил:

- Сначала пообедаем.

- Я не голодна.

- Тебе придется иногда есть со мной, знаешь ли, - невозмутимо возразил Адам. - Честное слово, мои манеры за столом вполне приемлемы. Может, ты даже найдешь, что я - неплохой собеседник.

- Единственное, что я обнаруживаю в тебе, так это то, что ты достоин презрения.

- Жаль. - И он притворно вздохнул. - Ну, пойдем. На верхней палубе есть ресторанчик. Думаю, тебе понравится вид, открывающийся оттуда.

Я не стала сопротивляться. И надо сказать, действительно прекрасно пообедала, несмотря даже на то, что находилась в компании Демореста.

Среди пышной растительности были расставлены стулья и столы, сплетенные из бамбука. Керамические горшки с цветущими растениями образовывали в этой части судна настоящий викторианский садик. В окна были видны прогуливающиеся по палубе люди.

Я стала разглядывать обедающих, надеясь найти среди них знакомых. Реакция Адама на профессора Линвуда несколько встревожила меня. Очевидно, он не видел в пожилом мужчине угрозы для своих бесчестных планов.

- Ну что, увидела кого-нибудь нужного тебе? - спросил он с тем невозмутимым видом, который больше всего выводил меня из себя.

- Если бы даже и увидела, то тебе не сказала бы.

Моя резкость не испортила ему аппетит, как, впрочем, и не отразилась на его манерах. Очевидно, он был достаточно хорошо осведомлен об этикете для того, чтобы выбрать верное вино к заказанной им для нас обоих еде. Вокруг него вились два вышколенных официанта, будто он действительно был достоин их внимания.

Сначала я решила, что не доставлю ему удовольствия видеть, как я ем. Но после того как принесли ароматные блюда, мой желудок меня предал - начал урчать от голода. И я решила съесть совсем немного. Но через несколько минут подчистила всю тарелку с закусками и кивнула официанту, чтобы он подал мне дымящихся омаров.

- Вкусно, правда? - пробормотал Адам. Я избегала смотреть ему в глаза, которые, как я подозревала, были сейчас дымчато-голубыми. Именно такими они становились, когда он чем-то искренне забавлялся. Наше молчание может даже показаться кому-нибудь заговорщическим, подумала я и решила, что выражение "внешность бывает обманчивой", никогда не было столь уместным, как в данном случае. Кто поверил бы, что этот красивый молодой человек сначала заманил меня в пустой дом, потом принудил к браку, а затем стал обращаться как с пленницей? Никто. Сейчас даже я сама не верила в это.

Адам Деморест невольно вызывал удивление. Действительно ли он адвокат? Он болтал с профессором Линвудом с легкостью, которая вполне могла быть приобретена в зале суда. Но зачем человеку такой прекрасной профессии заниматься разного рода грязными делами?

- Ну и как? Понравилось шпионить за мной? с вызовом спросила я.

- Да нет. На самом деле я нашел, что твоя жизнь довольно-таки скучна. В ней не больше радостей, чем в жизни какой-нибудь матроны средних лет. Я с трудом поверил, что возле тебя увивается только один этот дурень - Рэндалл Делани, да и то ради того, чтобы быть ближе к твоему отцу.

- И вовсе он не дурень, а очень даже приятный молодой человек! Как ты смеешь обвинять его в том, что он воспользовался мною, чтобы приблизиться к отцу?

- Ни один влюбленный мужчина не довольствовался бы постоянным трио - он, девушка и ее отец.., если только, конечно, не заинтересован в большей степени отцом, нежели своей подружкой.

- Но это не правда!

- Что не правда? То, что ты его подружка, или то, что ты общалась по большей части и с ним, и со своим отцом одновременно?

- Конечно, мы ходили везде втроем. А почему бы и нет, если нам интересны одни и те же университетские события и лекции.

- И утомительные факультетские чаепития. Ничего удивительного, что путешествие с кузиной Деллой должно было внести приятное разнообразие в твою унылую жизнь.

- А ты все испортил!

- Да, боюсь, что больше ты уже никуда не поедешь со своей кузиной. - Его глаза приобрели непроницаемое выражение, и он сменил тему:

- Я рад, что во время этого путешествия мы будем неплохо есть. В последний раз...

Но Адам оборвал себя, не собираясь вдаваться в подробности.

- Так у тебя уже вошло в привычку.., пересекать Атлантику под чужим именем?

- Перед этим я плавал не в Европу.

- В качестве новобрачного?

- Нет.

- Так ты никогда не был женат?

- До сегодняшнего утра - нет. Но теперь я женатый мужчина. А ты Шарлотта Деморест - моя жена.

В этом утверждении заключалась истинная правда, и она болью отозвалась в моем сердце. Должно быть, я побледнела, потому что внезапно мой спутник стал очень заботливым.

- Извини. Мне не следовало говорить этого. Пойдем, я провожу тебя в апартаменты.

Снова он повел меня по лабиринту коридоров. Мои усилия запомнить их повороты были тщетны. Все проходы были абсолютно одинаковыми. Адам остановился перед дверью с номером 123, и я взяла это на заметку.

Сразу же пройдя в свою спальню, я затворила за собой дверь. Раздался щелчок, и я понадеялась, что этот звук отрезвит моего спутника. При спальне была миниатюрная туалетная комната - и как же я сейчас радовалась этому! Мне вовсе не улыбалось делить его с другими пассажирами. Тут же находилась и ванна - надо было только налить в нее горячей воды, и можно было мыться, а рядом мраморная раковина и кран с холодной водой. Я побрызгала на лицо водой и осушила его приятно пахнущим полотенцем.

Затем сняла жакет, повесила его в шкаф и растянулась на удобнейшей кровати. Спинка ее была сделана из меди, как в самых роскошных отелях, а покрывало - богато расшито. Полосы обоев с темно-синими букетами цветов чередовались с панелями вишневого дерева. Трудно было поверить, что я нахожусь на железном пароходе, плывущем через океан.

Мой сундук все еще стоял у стены между вещами Деллы и дорожным чемоданчиком. Когда я увидела багаж кузины, на душе у меня появилось ощущение тяжести. Если бы только сейчас она была здесь, как мы и планировали! Что же с ней случилось? Я не собиралась долго оставаться в неведении по поводу ее местопребывания. Адам Деморест решил, что правильно выбрал человека на роль невесты, но я сделаю все, чтобы доказать, как он ошибся! Я поклялась, что не позволю себе расслабиться и буду настороже каждую минуту!

Должно быть, потом, сломленная усталостью, я заснула. И проснулась примерно часа через два. Кругом стояла тишина - слышался только плеск воды о борт да приглушенное урчание двигателей.

Я подошла к двери и прислушалась. Ничто не говорило о том, что мой тюремщик в гостиной, и потому я приоткрыла дверь. Комната была пуста, дверь во вторую спальню - закрыта.

Я вышла из своей комнаты и легкими шагами пересекла гостиную. Подойдя к двери в коридор, я затаила дыхание. Как бы проверяя надежность своей "тюрьмы", я повернула полированную ручку, моля о том, чтобы дверь поддалась. Однако она была заперта. Мои худшие опасения подтвердились: я не могла свободно входить и выходить.

- Шарль, как ты себя чувствуешь?

Я резко обернулась. Адам стоял в дверях своей спальни. Без сюртука и шелкового галстука, воротничок белой рубашки расстегнут, а волосы цвета воронова крыла взъерошены, как будто он только что встал с постели. Не знаю, почему меня так взволновал беспорядок в его одежде. Наверное, потому, что внешний вид Адама как бы предполагал существование между нами интимных отношений, сама мысль о которых была мне противна. Только тут я сообразила, что мои волосы тоже растрепаны, и принялась лихорадочно их приглаживать.

- Да нет, не надо. Так очень даже хорошо, сказал он, направляясь ко мне. Подойдя ближе, Адам осторожно дотронулся до моих спутанных кудрей. - Я бы хотел посмотреть, как они струятся по твоим плечам. - Его голос звучал завораживающе.

Ни один мужчина не говорил мне таких вещей. Под его прикосновениями я задрожала, но не от страха. Что-то, доселе дремавшее во мне, проснулось под влиянием его близости и взгляда бездонных глаз. Сущий дьявол, он плел паутину, которую я была не в силах разорвать. По какой-то причине его мягкий голос и нежные прикосновения заколдовали меня. Я чуть было не забыла о том, кто я.., и кто он. Тогда я попыталась призвать на помощь гнев, но и он оставил меня. На смену ему пришло чувство, названия которому я не знала.

Адам вынул шпильки из моих непокорных волос и продел пальцы в густые пряди.

- Прекрасно, - прошептал он. - Слишком прекрасно.

В следующее мгновение его руки скользнули мне на плечи, и я поняла, что сейчас он меня поцелует.

- Нет... - Если только его требовательные губы коснутся моих, все будет потеряно.

- Но ты нуждаешься в поцелуях, в том, чтобы тебя ласками вернули к жизни.

- Ты же обещал мне, - сумела-таки прошептать я, когда губы его почти вплотную приблизились к моим. Я зажмурилась, чтобы не видеть колодцы его глаз. - Ты же обещал.., что не будешь принуждать меня.

На секунду его руки, лежащие на моих плечах, напряглись, а потом упали. Я открыла глаза. Адам все еще смотрел на меня, но глаза его стали серо-стальными, а губы сжались в тонкую линию. Он был зол. На меня или на себя? На этот вопрос я не знала ответа.

- Ты тоже виновата в этом, - хрипло произнес он.

- Виновата?

- Да, потому что заставила меня забыть о том, что я не должен тебя любить. - Дойдя до своей двери, он бросил на меня взгляд через плечо. - Нам пора одеваться к ужину. Профессор Линвуд будет ждать нас.

Глава 6

Ресторан для пассажиров первого класса вмещал больше четырехсот человек и поражал великолепием итальянского палаццо. Бесконечные колонны гордо поднимались к потолку, украшенному белой и золотой лепниной. Длинные столы покрывали белоснежные скатерти, а на них стояли серебряные и фарфоровые предметы сервировки с монограммами компании Кунарда. Вращающиеся кресла, обитые голубым бархатом, позволяли пассажирам со всеми удобствами ждать заказанных блюд.

Кабинки вдоль стен зала отделялись друг от друга ширмами и зеркалами. Меня нисколько не удивило, что после того как Адам назвал имя профессора Линвуда, официант провел нас к одной из них.

Очевидно, профессор был все же достаточно заметной фигурой среди пассажиров, чтобы иметь право на отдельный столик. Я порадовалась, что его неудачи не сумели полностью отразиться на его репутации выдающегося физика. В данных обстоятельствах его давняя дружба с отцом показалась мне поистине благословением Божиим, и я благодарно улыбнулась, когда он поднялся приветствуя нас.

Когда он увидел меня в кремовом вечернем платье, его голубые глаза блеснули, а кустистые брови поднялись. Портниха уверяла, что платье выгодно подчеркивает тонкость моей талии и белизну плеч. Я впервые надела его и оттого чувствовала себя неловко. Однако это продолжалось лишь до тех пор, пока я не огляделась по сторонам и не увидела, что другие женщины тоже одеты в шелка и атлас. Большинство дам были замысловато причесаны, волосы их для пышности дополняли шиньоны, и все это венчали перья и драгоценности. Моих же собственных волос с лихвой хватило бы на то, чтобы сделать высокую прическу и вдобавок еще распустить часть их по плечам. Но помня недавнюю сцену в каюте, я умышленно зачесала их наверх.

- Добрый вечер, Шарлотта... Адам. Разрешите представить вам мою племянницу Памелу и племянника Ларри.

Черноволосая женщина кивнула, бросив на меня скорее пристальный, нежели дружелюбный взгляд. Ее изящную шею украшала нить мелкого жемчуга. На лице выделялись глаза - большие и темные. Четко очерченные скулы и тонкий прямой нос говорили об аристократическом происхождении.

У меня создалось впечатление, что на всех людей она смотрит свысока, и я не явилась исключением из правила. Лишь мрачная красота Адама зажгла в ее глазах огонек интереса. Без сомнения, она была женщиной, привыкшей получать желаемое. И у меня мелькнула мысль, что было бы любопытно посмотреть, как Адам справится с ситуацией, если Памела обратит на него внимание.

В противоположность ей брат был невысок, со светло-каштановыми волосами и почти квадратным лицом. Но зато он сразу понравился мне улыбкой - дружеской и застенчивой одновременно.

- Приятно познакомиться с вами, Шарлотта. Дядя постоянно рассказывает нам о своей жизни в Оксфорде. Очевидно, он был очень дружен с вашим отцом.

Как только мы уселись за стол, Памела заметила:

- Дядя сказал, что вы молодожены, поэтому я подумала, что вы предпочли бы поужинать отдельно.

Я тотчас поняла, какая беда нам грозит. Эта дама была из тех, кто обожает срывать покровы с тайн и выведывать секреты. Несмотря на мое стремление разоблачить Адама Демореста, внезапно я осознала, как это было бы опасно. Что ж, если благополучие отца зависит от того, насколько хорошо я сумею справиться с ролью жены этого негодяя, то мне придется постараться. И я ответила как могла - спокойно и невозмутимо:

- Я очень обрадовалась, что такой старый друг моего отца, как ваш дядя, находится на борту.., поэтому захотела, чтобы Адам тоже разделил его компанию. - Первая часть моей сентенции - чистая правда, подумала я и обрадовалась, что мой голос прозвучал достаточно естественно.

- Счастлив познакомиться со столь славным семейством, - добавил Адам. Ларри рассмеялся.

- Боюсь, что не все члены семейства Линвуд подходят под это определение. Из всех нас известности добился только дядя Алекс. Мой отец сумел лишь потерять свою долю наследства после неудачных инвестиций.

- Ларри! - резко оборвала его сестра. - Уверена, что не всех интересуют наши семейные предания. - Она повернулась к дяде. - Надеюсь, вы не станете возражать, если я приглашу к нашему столу Фредерика Хейнлина... Помните, он сопровождал леди Алмсбери в прошлом году, когда мы ездили на Цейлон.

- По-моему, он тебе понравился, сестричка, - поддразнил ее Ларри. - Я видел, как ты смотрела на него хищным взглядом.

- Не смеши меня!

- Ну, дети, - вмешался профессор. - Прошу вас, не впутывайте нас в ваши глупые ссоры. Конечно, не возражаем, Памела. Я хочу, чтобы это путешествие было приятным для всех. Ну а теперь позвольте провозгласить тост за молодоженов. - И, улыбнувшись нам, он поднял бокал. -За Шарлотту и Адама... Желаем им счастья.

Ну что ж, за это вполне можно выпить, подумала я. Правда, моя интерпретация тоста несколько отличалась от профессорской. Дело в том, что он не произнес одного слова - слова "совместного".

В этот момент к нам подошел приятель Памелы, и я изумилась, увидев юного блондина. Если ей, на мой взгляд, исполнилось около тридцати, то ему не больше двадцати пяти. Это был высокий, стройный и довольно красивый молодой человек.

- Очень рад. - Когда он целовал мне руку, его усы пощекотали мою кожу. Зовите меня Фредди.

Во взгляде, который он бросил на меня, я почувствовала восхищение и не могла не заметить, что это не слишком понравилось Памеле. Мне безумно захотелось расхохотаться и подмигнуть юноше. Его присутствие за нашим столом было подобно шампанскому - слегка ударяло в голову, но не давало забыться полностью. Фредди был торговым агентом немецкой часовой фирмы, и я нисколько не сомневалась в том, что он с легкостью сходится с людьми, что, безусловно, помогает ему находить как новых клиентов, так и приятных компаньонов на время поездок.

Еда была превосходной. На закуску нам подали паштет из дичи, затем французский луковый суп, салат, а потом фирменное блюдо - телятину, тушенную в оливковом масле. Овощи прихотливо прятались под густым соусом. Все было так же вкусно, как и десерт, принесенный на огромном подносе под конец трапезы.

Я от души смеялась над забавными историями Фредди и анекдотами профессора. Однако, увидев непроницаемое лицо Адама, почувствовала себя невероятно скверно, хотя он чрезвычайно старательно играл роль заботливого мужа, то и дело спрашивая меня:

- Еще шампанского?.. Превосходный соус, не правда ли?.. Милая, хочешь чего-нибудь на десерт? - И если я слишком резко отказывалась, предостерегающе смотрел на меня своими серыми глазами.

Я позволила ему поведать присутствующим трогательную и насквозь лживую историю нашего романа и обнаружила, что внимательно прислушиваюсь к его ответам на вопросы профессора, касающимся профессиональной карьеры и прошлого. Не знаю, было ли его заявления о том, что он рос в Бостоне в семье выдающегося врача, такой же выдумкой, как и рассказ о нашей женитьбе, и действительно ли он учился в Гарвардской юридической школе, но находясь посреди океана, невозможно было проверить ничего из сказанного им. Адам прекрасно знал это, и его наглость доводила меня до белого каления.

Я ничего не забыла - ни то, как, лаская, он распустил мои волосы, ни то, как потом сказал:

"Ты тоже виновата в этом" и разозлился из-за случившегося. Но все же не так сильно, как я. Даже теперь при воспоминании о происшедшем в каюте кровь прилила к моему лицу.

Я опустила глаза и поднесла к губам салфетку, но через мгновение обнаружила, что на меня в упор смотрит Фредди Хейнлин. Безусловно, он заметил румянец на моих щеках и понял, что тот вызван какой-то смутившей меня мыслью.

Адам поймал его взгляд и быстро накрыл мою руку своей.

- Очень хорошо, - прошептал он. - Краснеющая новобрачная - это как раз то, что нужно.

Мне захотелось дать ему пощечину. У меня даже возникло подозрение, что он умышленно подстроил все так, чтобы мне было отчего покраснеть. Я страшилась того, что мне придется рано или поздно вернуться в апартаменты, где мы останемся с ним наедине. Поэтому когда Ларри предложил после ужина пойти в один из салонов, где играл оркестр, я охотно согласилась. И только потом, когда мы сидели возле танцевальной площадки, поняла свою ошибку.

- Свадебный вальс, - потребовал профессор, улыбаясь мне и посылая официанта передать свою просьбу музыкантам.

- Нет, прошу вас, - запротестовала я.

- Сейчас не время проявлять скромность, заметил Фредди. - Такая прелестная новобрачная должна пройтись по паркету, чтобы все присутствующие получили возможность полюбоваться ею.

Я искоса взглянула на Адама, не в силах сдвинуться с места. Он наклонился и поцеловал меня в лоб, прошептав:

- Не смотри так испуганно. Ты счастливая, но несколько застенчивая молодая жена.

И он улыбнулся мне улыбкой, не тронувшей его глаз. Тогда я поняла, что положение, в котором мы оказались, смущает Адама не меньше, чем меня.

Глаза всех присутствующих устремились на нас, когда Адам встал и предложил мне руку. Все тут же заулыбались, захлопали в ладоши и стали поднимать за нас бокалы, поэтому нам ничего не оставалось, как пройти в центр зала. Полились звуки вальса Штрауса. Я была так напряжена, что мои первые па выглядели, наверное, довольно неуклюжими. Адам окинул меня взглядом и хмуро усмехнулся:

- Не подставляй мне ножку.

- А ты не искушай делать это.

- Если завалишься на спину, то будешь выглядеть на редкость глупо.

- Может, это ты, а не я, окажешься на полу.

- Хочешь поспорим? - Адам рассмеялся и закружил меня в вальсе.

Вскоре мое оцепенение сменилось легкостью - я стала двигаться изящно и уверенно. На факультете постоянно устраивали танцевальные вечера. Многие из коллег отца были превосходными танцорами, и я нисколько не огорчалась из-за того, что мои партнеры не были моими возлюбленными. Не близость кавалера, а музыка и возможность движения доставляли мне удовольствие. Никогда раньше не думала я о том, что нахожусь в объятиях мужчины, не ощущала трепета от того, что его рука покоится на моей спине. Танцуя, я забывала обо всем... Но не сейчас. Не желая этого, я реагировала на близость темноволосого мужчины и, когда его дыхание касалось моего лица, ощущала легкое головокружение.

- Из тебя получается прекрасная новобрачная, - сказал Адам, лаская меня взглядом. - Держу пари, что каждый мужчина в этом зале хотел бы оказаться на моем месте.

Впервые дотронувшись до меня сегодня утром, вынудив мои губы прошептать его имя, он произвел во мне глубокие изменения. Сделал так, что мое тело познало огонь желания - чувственный голод пронизывал теперь все мое существо вопреки рассудку. Мы кружились в вальсе, а губы его покрывали легкими поцелуями мои волосы. То была быстрая и еле уловимая ласка, и я едва не прильнула к нему. Музыка и проснувшееся женское естество заставили меня все увидеть в новом свете.

- Улыбайся же, - тихо сказал Адам. И я поняла, что нежные поцелуи были всего лишь частью представления. Это несколько охладило мой пыл.

- Я тебя ненавижу, - процедила я сквозь зубы.

- Знаю. - В его глазах что-то промелькнуло и пропало. Только губы продолжали улыбаться. - Ты очень хорошо вела себя за ужином... Вот только не думаю, что тебе следует быть с Фредди на дружеской ноге.

- Да? А почему бы и нет?

- Разве ты не видела, как смотрела на тебя Па-мела всякий раз, когда он говорил с тобой? Она - ревнивая кошка, а такого рода осложнения нам вовсе не нужны. Будет лучше, если во время плавания ты не будешь устраивать состязаний.

У меня невольно округлились глаза от удивления.

- Состязаний?

- Ну, не притворяйся, что не заметила, как Ларри и Фредди устроили нечто вроде школьных соревнований за хорошенькую девочку! От глаз Памелы такое не укроется. Я подумал, что ты умышленно флиртуешь с ними, чтобы насолить мне. Не делай этого больше! Это чересчур опасно.., для всех.

Мне захотелось рассмеяться ему в лицо. Я просто радовалась новым друзьям, и больше ничего. Настоящая опасность для меня - это остаться изолированной от общества.

Но Адаму не следовало прямо выражать свое недовольство, потому что этим он добился только того, что, когда мы вернулись за столик, я решила укрепить зародившуюся дружбу, которая, возможно, обещала мне избавление от похитителя. Я поочередно танцевала с Ларри и Фредди и даже профессора Линвуда уговорила пройтись со мной по паркету.

Я отлично сознавала, что выпила слишком много шампанского. Раньше самое большее, что я себе позволяла, так это рюмочку ликеру, и то в особых случаях.

Адам несколько раз танцевал со мной, и в последний раз у меня так закружилась голова, что я даже споткнулась. Тогда он вывел меня за дверь, да так быстро, что у меня не было возможности запротестовать.

- Но мы.., мы не можем уйти не попрощавшись.

- Нет, можем.

- Но что о нас подумают? Адам улыбнулся.

- Что мы новобрачные, которым не терпится остаться наедине Эта же наша первая брачная ночь.

Брачная ночь! Слова Адама грохотом отдались в моей голове. Я снова споткнулась.

- Ты слишком много выпила, - сказал он, взяв меня за руку.

Когда мы дошли до прогулочной палубы, он обнял меня за талию. Казалось, что мои ноги существуют отдельно от тела, голова же, напротив, была чрезвычайно легкой. Я ухватилась за поручень.

- Вот видишь, а я ведь пытался остановить тебя.

- Не читай мне нотаций! - огрызнулась я, отводя от него взгляд и устремляя его на серебристый в лунном свете океан. Лунная дорожка скользила по воде, и волны, опадая и поднимаясь, образовывали что-то вроде мгновенных скульптур. В порыве отчаяния я подумала: а не броситься ли мне за борт. На мои глаза набежали слезы, и я всхлипнула.

- Не надо. - Адам положил руку мне на плечо. Я попыталась сбросить ее, но он еще крепче прижал меня к себе.

- Зачем ты это сделал? - Я снова всхлипнула. - Почему не оставил меня в покое? Путешествие обещало быть таким прекрасным. Я была вне себя от счастья, когда Делла пригласила меня. Я так долго мечтала поехать с ней...

- Шарль, поверь, я очень сожалею, но иначе никак было нельзя...

Сдавленные рыдания вырвались из моей груди, и мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы унять их. Этот человек безжалостно разбил мою жизнь, словно специально бросил некий хрупкий предмет в каменную стену. Осколки теперь уже невозможно было собрать. Что бы ни случилось дальше, мне не забыть пережитый ужас. Даже если с отцом не произойдет ничего плохого, а кузина Делла оправится от "неприятностей", все равно никогда больше я уже не буду прежней. Он, именно он превратил мою жизнь в кошмар.

- Я тебя ненавижу! - снова выкрикнула я, не в силах найти более подходящие слова.

- Ты устала. Давай я отведу тебя вниз.

- Нет! Я не хочу идти с тобой!

- Понятно. Значит, решила спать на палубе.., или в спасательной шлюпке? Адам вздохнул. - Да, наверное, так и будет, если я тебе позволю. Но, к сожалению, сегодня новобрачная должна спать со своим мужем. Иначе все наше притворство будет напрасным. Ты очень хорошо держалась, Шарль. Твой отец гордился бы тобой.

Мерзавец знал о моей ахиллесовой пяте! Отец... Я услышала его голос так же ясно, как если бы он стоял рядом со мной: "Не делай этого, Шарлотта! Не позволяй собой манипулировать!" Он никогда бы не одобрил моего сотрудничества с похитителем, однако я знала, что на моем месте сделал бы для меня то же самое. Я проглотила слезы и вскинула голову.

- Ну ладно. Ты снова победил. Я буду играть в твои игры.

- Хорошо. - Очевидно, Адам почувствовал облегчение оттого, что, несмотря на нервозность, я не собиралась устроить сцену, неминуемо привлекшую бы к себе внимание пассажиров.

Я позволила ему обнять себя за плечи, и мы пошли к нашей каюте. В тесных коридорах я чувствовала себя погруженной в самые недра парохода, и ощущение, которое охватывало меня здесь, мне ужасно не нравилось. Остальные помещения судна практически ничем не отличались от апартаментов отеля.

Адам отпер нашу дверь и повернулся ко мне. У меня появилось дурацкое чувство, что сейчас он перенесет меня через порог. Я попятилась, чтобы избежать прикосновения его рук.

- Только после тебя, - галантно сказал он. Но оказалось, что я не в силах тронуться с места. - Шарль! - В голосе его послышалось нетерпение.

Я вскинула подбородок и с видом королевы прошествовала мимо него. Готова поклясться, что услышала его хихиканье. Голова моя была будто на шарнирах, пол поднимался и опускался, как волны в океане. Тело не слушалось меня. Мысли путались. Какой же дурой надо быть, чтобы столько выпить! В теперешнем моем состоянии я была беззащитна перед ним. Нет, я не могу позволить себе лишиться чувств, подумала я. Первая брачная ночь, так, кажется, он сказал. И все поймут.., более того, сочтут естественным, если он...

Внезапно ноги отказали мне и я стала оседать на пол. Сильные руки подхватили меня. Я попыталась запротестовать, но почему-то не смогла вымолвить ни слова.

Свадебная ночь! Нет! Нет!.. И я погрузилась во тьму.

Глава 7

Я проснулась с ощущением невероятной горечи во рту. В голове стучало громче, чем в машинном отделении парохода. Какое-то время я не могла сообразить где нахожусь, и вид покачивающейся под потолком лампы страшно меня удивил. Но мало-помалу я вспомнила вчерашний вечер и похолодела. Руки мои лежали под одеялом. Я провела ими по телу и обнаружила, что одета всего лишь в кружевную пижаму. Все - корсет, белье, платье - было снято с меня. От ужаса я чуть не задохнулась.

Не знаю почему, но я восприняла это как последнее доказательство желания Адама унизить меня. Джентльмен не стал бы так поступать с женщиной. Но ведь он был не джентльменом, а мошенником, да еще каким! Он раздел меня! И что потом?

Я села на кровати. На плечи мне упали волосы - шпильки из них тоже были вынуты. Прикрывая руками почти обнаженную грудь в нелепом порыве скромности, я прошла по спальне и наткнулась на аккуратную стопку нижнего белья. Вечернее платье, должно быть, повесили в шкаф, а украшения положили во встроенный сейф.

Все было очевидно, и тем не менее я не могла поверить. Значит, он снял с меня одежду, распустил волосы - и все это в тот момент, когда я не осознавала происходящего! Что еще он позволил себе? Я коснулась губ, будто на них могли еще остаться следы поцелуев. Неужели он гладил мое почти обнаженное тело? И неужели я отвечала на его ласки? Щеки мои вспыхнули от стыда.

Как могла я дойти до такого состояния? Как могла забыть о своем решении быть начеку, чтобы воспользоваться его оплошностью? Получилось так, что прошлой ночью я сама оказала проходимцу немалую услугу. Последнее, что я помнила, было то, что у меня подогнулись колени, а он подхватил меня и понес в спальню.., потом, видимо, раздел и уложил в постель. Господи, какой же уязвимой и беспомощной предстала я перед ним!

Он мог поступить со мной как угодно, даже раздеть донага. Однако же не сделал этого. Мог воспользоваться правом законного супруга, но не воспользовался...

Эта мысль поразила меня. Адам сдержал слово и не совершил надо мной насилия, несмотря на то что я была не в состоянии дать отпор. Все же гордость моя оказалась уязвлена, и я была готова обрушить на него свой праведный гнев.

Чувствовала я себя ужасно - одевание и утренний туалет показались мне пыткой.

- Ox, - стонала я при малейшем движении.

Шампанское, накануне вечером так благотворно на меня подействовавшее, теперь мстило мне. Я обхватила голову руками, стараясь унять пульсирующую боль.

А потом умылась, почистила зубы и слегка намочила волосы, чтобы соорудить из них на затылке узел. Никаких сложных причесок нынешним утром! Я выбрала простую белую блузу со стоячим воротничком, коричневую юбку и подходящий жакет. Отражение в зеркале вполне меня удовлетворило. Слава Богу, по выражению глаз нельзя было узнать, что творилось в моей голове. Я выпрямилась и глубоко вздохнула, чтобы избавиться от подступающей тошноты.

Ни за что на свете не хотела я показать своему спутнику, сколь пагубное действие оказало на меня выпитое накануне шампанское. Открыв дверь, я заставила себя вплыть в гостиную подобно военному кораблю, готовому к битве.., но противника там не оказалось. Со вздохом облегчения я рухнула в ближайшее кресло. Не прошло и минуты, как в дверь постучали.

Открыв ее, я увидела стюарда с подносом в руках.

- Это заказал ваш муж, - проговорил он, видя удивление в моих глазах.

- Благодарю вас. Поставьте сюда, пожалуйста. - И я показала на маленький столик около иллюминатора.

- Он также просил передать вам это. - Стюард подал мне сложенную вчетверо записку.

И только теперь, пристальнее вглядевшись в его лицо, я узнала его.

- Вы!

- Да, мэм.

Это был кучер экипажа, доставившего меня к дому кузины. Худое изможденное лицо, острый подбородок и глубоко посаженные темные глаза невозможно было забыть. Я вспомнила свой страх, когда приняла его за похитителя.

- Что вы здесь делаете?

- В данный момент - стюард на этом судне. - Он слегка поклонился.

Даже будучи одетым в безукоризненную белую униформу, он мало чем отличался от оборванца. Плечи его были сгорблены, а неровные зубы пожелтели, видимо от жевания табака. На пиджаке красовалась табличка с именем "Джаспер Биль".

- Так вы из одной шайки! - воскликнула я. - А что случилось с настоящим стюардом?

- Заболел.., в последнюю минуту. - Джаспер подавил удовлетворенную улыбку. - И мне предложили занять его место. Что еще, мэм, я могу для вас сделать?

- Убраться отсюда!

- Если я вам понадоблюсь, знайте, что я нахожусь неподалеку. - Он еще раз насмешливо поклонился, после чего повернулся и был таков.

Меня не ввели в заблуждение его замедленные движения. Я знала, что они не что иное, как маскировка. Чувствовалось, что в случае необходимости этот человек может быть быстрым, как змея. Создалось впечатление, что на затылке у него тоже есть глаза.

Нельзя сказать, что новость о том, что этот человек находится на пароходе и приставлен ко мне, очень меня обрадовала. Неужели этот обман бесконечен? Адам сделал так, чтобы отцу пришлось остаться в Филадельфии, а теперь заменил стюарда своим сообщником.

Дрожащими руками я налила себе чаю из серебряного чайника. И перед тем как развернуть записку, сделала несколько глотков, чтобы унять поднимавшуюся тошноту.

Встретимся на палубе позднее. Свежий ветер и прогулка излечат твое похмелье.

Любящий супруг.

P.S. Я же говорил, чтобы ты не пила так много.

Я смяла записку и бросила бумажный шарик на другой конец комнаты. Но от этой детской выходки почувствовала себя только хуже. Адам смеялся надо мной, и я отлично это понимала.

Вспомнив, что он раздевал меня и касался моего обнаженного тела, я снова вспыхнула. Но тут же попыталась убедить себя забыть смутившее меня событие. Не стоит придавать ему столь важное значение. Я дала себе слово, что не допущу повторения подобного.

После чая с гренками я почувствовала себя почти человеком. Кинув взгляд в иллюминатор, я увидела, что стоит прекрасная солнечная погода. Прогулка на свежем воздухе действительно могла оказать на меня благотворное воздействие, так что вопреки желанию во всем противоречить своему "любящему супругу", я надела перчатки и шляпу. Путешествие на борту прекрасного лайнера было столь волнующим само по себе, что даже драматические обстоятельства, сопутствовавшие ему, не смогли полностью лишить его прелести.

Я приоткрыла дверь и огляделась. Никого! Если Джаспер Биль и прятался где-то поблизости, я его не видела. Я пошла по коридору, как мне казалось, по направлению к нужной мне лестнице. И моментально почувствовала себя дурно - со мной случилось нечто вроде приступа клаустрофобии. В этот момент за моей спиной раздались шаги.

Я резко обернулась, но вместо Джаспера Биля увидела даму, чьи грубые намеки так смутили меня накануне. Моди Хавершам. Надо же, как не повезло!

- Ой, это же наша краснеющая новобрачная.

Выглядите что-то неважно, милочка. - Она рассмеялась. - Должно быть, не выспались.

- Напротив, я очень хорошо спала, - процедила я.

- Да? Ну и что вы об этом думаете? - спросила она заговорщицким шепотом.

- О чем?

- О замужней жизни! Я бы не поменяла ее ни на какую другую. Мне долго пришлось быть одной, прежде чем я встретила мистера Хавершама. Чуть было не осталась старой девой. - Она поправила шляпу, украшенную перьями. - Никто и не думал, что я подцеплю такого мужчину! Настоящий джентльмен. Объездил весь свет. Он и меня берет с собой. И знает, как доставить женщине удовольствие. Вы понимаете, о чем я? - Она подмигнула мне. - Джордж не красив, но, когда свет погашен, это не имеет особого значения.

И Моди расхохоталась. От ее смеха задрожали стены и вспыхнули мои щеки.

- Идете на прогулку, да? А где ваш очаровательный муж? Держу пари, в одном из этих курительных салонов, - ответила она на свой же вопрос. - А вы уже видели эти новомодные бары для джентльменов? Странные заведения, не правда ли? И здорово отличаются от того кабака, где нашел меня мистер Хавершам: я там околачивалась возле работяг. Никогда не могла понять, что привело такого молодчика в "Красный Петух", но жаловаться на судьбу мне грех. То был счастливейший день в моей жизни - посмотрите на меня теперь! - Женщина пригладила взбитые волосы, рыжие с сединой, и сказала:

- Первый класс! Только так и можно путешествовать. Мы только что вернулись с Востока... Шанхай, Гонконг. Были там когда-нибудь?

- Я нигде не была за пределами Штатов. Но моя кузина посетила эти места прошлой осенью. Она говорила, что.., что мы могли бы в следующий раз поехать на Восток.

- Вам понравится Англия. Прекрасное место для медового месяца. Вы там долго пробудете?

- Не знаю. Это зависит от.., мужа.

Расспросы этой женщины навели меня на мысль о том, что произойдет, когда мы достигнем берегов Англии. Закончится ли моя роль в этом ужасном спектакле? Я вздернула подбородок и решила, что в самом ближайшем времени постараюсь получить ответы на интересующие меня вопросы.

Моди Хавершам знала дорогу на прогулочную палубу, и я позволила ей вести себя.

Нас приветствовало дружелюбное солнышко. На палубе стояли шезлонги. В них загорали, дремали или же беседовали друг с другом пассажиры. Впрочем, не все, некоторые из них прохаживались взад и вперед. Моди устроилась в одном из деревянных шезлонгов. Я не преминула воспользоваться этим и улизнула от нее, сказав, что предпочитаю немного походить.

- Если увижу вашего красавчика, обязательно скажу ему, куда вы направились, - пообещала женщина и помахала мне на прощание рукой.

Болтовня Моди только усугубила мою головную боль. А скабрезное хихиканье по поводу брака подсыпало соли на раны. Я-то ведь не была замужем! Когда упоминали о моем "муже", это раздражало меня и я еле удерживалась, чтобы не сказать правду. Бесконечные вопросы этой дамы дали мне понять, что, возможно, мне еще долго придется притворяться. И при этом я не буду знать, все ли в порядке с моим отцом.

Я остановилась и устремила взгляд туда, где бесконечная синева моря сливалась с бесконечной синевой неба. По солнцу я определила, что смотрю в сторону североамериканского континента. Все, что я так любила и знала, осталось позади, и я боялась, что вернуться к этому мне уже не суждено.

Смахнув непрошеные слезы, я поискала свободный шезлонг и, найдя его, села, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Примерно через полчаса меня разбудил детский голос:

- Привет! Что делаешь? - На меня уставился веселый четырехлетний карапуз.

- Отдыхаю.

- Зачем?

- Потому что устала.

- От чего?

Я поняла, что вопросов может быть неисчислимое множество. И взяла инициативу в свои руки.

- Ты кто?

- Скотти.

- А где твои родители?

- Не знаю.

- Так они будут тебя искать.

- Не будут! Это няня будет! - Он поправил меня так, будто я сморозила несусветную глупость.

- Может, тебе стоит пойти и поискать ее самому?

На мальчугане были короткие штанишки высокие сапожки и белая рубашка с бантом. Он отрицательно помотал рыжеволосой кудрявой головой.

- Нет, я решил сбежать.

Я еле сдержала улыбку. Серьезное выражение его лица не допускало легкомыслия с моей стороны.

- Куда?

Скотти пожал плечами.

- Может, в Африку.

- В таком случае ты сел не на тот корабль, приятель, - произнес знакомый мужской голос. Я вскинула глаза и увидела Адама, улыбающегося мальчику. Боюсь, мы плывем не туда.

- Но мне нужно в Африку! - завопил малыш, топнув ножкой.

- Тогда тебе лучше поговорить с капитаном, - серьезно сказал Адам. - А почему ты хочешь в Африку?

- Я люблю слонов. А папа не позволяет мне его завести!

Мы оба рассмеялись и обменялись лукавыми взглядами.

- А как тебя зовут? - спросил Адам. Малыш прищурился и посмотрел на него.

- Скотти... А тебя?

Ну и наказание этот мальчишка, подумала я. Родителям и его няне не позавидуешь.

- Адам... И боюсь, что тебе придется согласиться не на Африку, а на Англию.

- Нет, я поеду в Африку.., после Англии. Ой.., ой, няня идет!

Скотти помчался вперед. За ним устремилась молодая женщина в сером платье и раздувающемся от ветра плаще - совсем как пастушка, пытающаяся поймать гусака, отбившегося от стада.

И тут я услышала, как смеется Адам. Смех его был заливистым и заразительным. Морщинки, разбегающиеся от глаз, смягчили обычно суровое выражение его лица. Похоже, впервые за это путешествие он расслабился. На мгновение я позабыла о чудовищном заговоре. Если бы только кошмар рассеялся и позволил нам последовать зову наших сердец! Я поспешно отвернулась, чтобы он не успел прочесть мои мысли.

- Смышленый малыш. Могу поклясться, что когда-нибудь он получит своего слона. Он не из тех, что позволит мечте не сбыться.

На секунду темные брови Адама поднялись, а потом он придвинул к моему шезлонгу еще один.

- Ну, как ты себя чувствуешь? Знакомство со Скотта изменило мое настроение, и мне не хотелось снова его портить.

- Голова прошла, - ответила я честно. - Ты был прав: я слишком много выпила. Но больше этого не повторится.

- Ну да, утром все так говорят, - поддразнил Адам меня. - Вчера ты просто отключилась. Я почувствовала, что щеки мои зарделись.

- Жаль, что это позволило тебе.., раздеть меня.

- Откуда ты знаешь, что это сделал я? Может, я позвал горничную?

Должно быть, мои глаза расширились от удивления. Такую возможность я почему-то упустила из виду.

- Правда?

- Нет конечно. Я доставил себе это маленькое удовольствие.

- Ты... Я презираю тебя! Джентльмен не стал бы так поступать!

- Ну, не знаю. Однако джентльмен мог позволить себе поцелуй на ночь.

- Так ты целовал меня?

- Разве мог я удержаться, когда ты выглядела как ангел с волосами, рассыпавшимися по подушке, и такими манящими губами! - И Адам внимательно посмотрел на меня.

Я закусила губу, как будто она все еще таила тепло тайного поцелуя.

- Тебе следовало позвать горничную!

- Не думаю, что это было бы правильно.., во время первой брачной ночи. Он слегка улыбнулся - мое негодование вызвало у него лишь усмешку.

- Ты.., ты просто ужасный наглец.

- Прошу вас, миссис Деморест, люди подумают, что мы ссоримся!

- Сегодня утром я встретила Джаспера Биля. Твоего Пятницу - мастера на все руки!

- Да, он очень способный малый.

- Это ты сделал так, чтобы он занял место настоящего стюарда?

- Да.

- Думаю, ты не скажешь зачем.

- Нет, не скажу. - И он улыбнулся своей умопомрачительной улыбочкой, доводящей меня до исступления.

Я вскочила.., и тут же наткнулась на чету Хавершамов.

- Так вот вы где! - воскликнула Моди. - А я как раз рассказывала Джорджу, что сегодня утром вы выглядели несколько растерянной.

- Рад снова видеть вас. - Одутловатое лицо Хавершама сморщилось в улыбке. - Моди говорит, что мы могли бы вместе пообедать.

- Прошу прощения, но мы должны идти, - быстро сказал Адам, беря меня за руку.

- Жаль. Моди сказала еще, миссис Деморест, что ваша кузина много путешествует. Я подумал, что, возможно, мы с ней встречались.

Я перевела взгляд с непроницаемого лица Адама на лицо Хавершама, светящееся любопытством. Может, это и есть то непредвиденное осложнение, на которое я так надеялась?!

- Мою кузину зовут Деллой...

- Макферсон? - закончил он и хлопнул в ладоши. - Делла Макферсон. Мы вместе были в Гонконге. Помнишь, Моди, темноволосая женщина, которая всегда так ярко одевалась? Надо же, вы - ее кузина. Подумать только! Как тесен мир, не правда ли? Помнится, она говорила что-то о том, что этой весной собирается в Лондон.

Адам предостерегающе сжал мою руку. Я чувствовала, что он весь Напрягся.

- Ее.., ее планы изменились, - сказала я с запинкой. Теперь, когда нужный момент пришел, я не знала, что делать. Хавершамы мне нисколько не нравились и не хотелось обращаться к ним за помощью.

- Она вас, должно быть, провожала, - предположила Моди. - Жаль, что мы ее не видели. Мы стараемся поддерживать отношения с нашими прежними спутниками, правда, Джордж?

- Да, конечно. Нет, теперь мы действительно должны как-нибудь посидеть вместе.

- Возможно, в другой раз, - сказал Адам и быстро увел меня. По холодному блеску серых глаз я поняла, что он встревожен таким поворотом событий.

Что ж, мне следовало радоваться: кто-то еще на борту "Лучании" знал мою кузину. Но почему-то я не испытывала удовлетворения, более того - чувствовала тяжесть в душе. Что произойдет, если я расскажу Хавершамам об исчезновении Деллы? Сумеют ли они мне помочь или эта затея обернется против меня и навлечет неприятности на моего отца?

- Я думала, мы с кем-то встречаемся, - заметила я, очнувшись от размышлений и обнаружив, что стою около двери наших апартаментов.

Не ответив, Адам открыл дверь и довольно-таки грубо заставил меня войти.

- Возможно, будет лучше, если мы станем проводить в нашей каюте как можно больше времени.

- Но я не хочу чувствовать себя как в тюрьме! возмутилась я.

- Ты совсем не заключенная, а сознательная заложница, - возразил он.

- Сознательная?! Любопытно, что ты понимаешь под этим словом?

- Ты сотрудничаешь со мной, - отчеканил Адам.

- Только потому, что ты угрожаешь моему отцу. Это эмоциональный шантаж и тебе не удастся выйти сухим из воды! - воскликнула я, радуясь перемене в его поведении. Хавершамы заставили его нервничать. Это было похоже на то, как если бы в моих руках оказалась козырная карта - вот только я не знала, как ею воспользоваться! - Ты не можешь все время держать меня взаперти. У меня на этом пароходе друзья. От нас ждут что, каждый вечер мы будем ужинать за столом профессора.

Адам откинулся в кресле, вытянув ноги. Выглядел он абсолютно расслабленным, но я-то знала, что это не так. Он был подобен зверю, готовящемуся к прыжку, и казался спокойным, в то время как каждый его мускул был напряжен.

- Ты боишься, что я расскажу им о так называемых неприятностях кузины!

Задыхаясь от гнева, я плюхнулась в ближайшее кресло. В первый раз я увидела, что он тоже уязвим. До этого Адам обращался со мною как с марионеткой, и вот теперь одна из ниточек порвалась. Я намеревалась воспользоваться этим для собственной выгоды.

- Кузина Делла объездила со своим мужем весь мир... А когда он умер, стала путешествовать одна. На "Лучании" вполне могут оказаться еще люди, знающие ее, - атаковала я. - Ты думал, что сможешь изолировать меня от всех, чтобы выполнить свою грязную работу, в чем бы она ни заключалась! Теперь ты знаешь, что, если со мной что-то случится...

- С тобой ничего не случится, - сказал он терпеливо, - если только ты сама не сделаешь какую-нибудь глупость, например поощряя дружбу Хавершамов.

Мне и самой не улыбалась перспектива тесного общения с Хавершамами, но я не собиралась давать понять это Адаму. Моди - ужасная прохиндейка. Если заподозрит что-то экстраординарное, ни за что не оставит меня в покое.

- А чем этот Хавершам занимается? - задал мне вопрос Адам.

Голова его была откинута на спинку кресла, глаза полуприкрыты, как будто он сосредоточенно размышлял над всем тем, что я ему говорила.

- Я.., я не знаю. По-моему, Моди не говорила. Но, судя по всему, у него неплохо идут дела и он может позволить себе много путешествовать. Знаешь, есть такой сорт людей, которые только и делают, что путешествуют.

Он посмотрел на меня в упор, и в его глазах сверкнула злость.

- Я не верю в совпадения. Это не случайность, что Хавершамы оказались на борту "Лучании". Думаешь, что наконец-то представился случай рассказать кому-нибудь о том, что случилось с твоей кузиной? Но ты ошибаешься. Это прекрасная возможность лишиться своей прелестной головки!

Адам поднял меня на ноги и взял за подбородок, глядя мне прямо в глаза.

- Ты слушаешь меня, Шарль? Впредь не смей поддерживать с Хавершамами никаких контактов, ясно?

Теперь в его глазах, холодных как льдинки, была такая ярость, что у меня не возникло никаких сомнений в том, что он сделает все, чтобы , добиться от меня исполнения желаемого. Если понадобится, будет держать меня взаперти до конца путешествия.

Его рука, державшая мой подбородок, не позволила мне кивнуть, поэтому я процедила сквозь зубы:

- Да.

- Хорошо. Я верю тебе, потому что не думаю, что ты захочешь подвергать себя опасности. А это неминуемо случится, если ты ослушаешься меня.

Адам отпустил мой подбородок, но не отошел. Тон его смягчился:

- Я не хочу пугать тебя.

С моих дрожащих губ сорвалось истерическое хихиканье.

- Я постараюсь, чтобы ты была в безопасности. Это серьезное дело. Каждое твое неосторожное движение может привести к несчастью. Оставайся в каюте, если меня нет рядом. Мы будем ужинать вместе с профессором и, возможно, посетим несколько вечеров.., но держись подальше от Хавершамов.

Я не поняла, почему Хавершамы представляют угрозу, а профессор и его семья - нет. Ведь к ним мой лжесупруг относился терпимо. И я задала Адаму этот вопрос.

- Потому что профессор не знает твою кузину Деллу.

Глава 8

Следующие несколько дней на борту "Лучании" прошли спокойно. Когда, б я ни выходила из каюты, Адам был со мной. Все считали нас неразлучными. Мы проводили время, гуляя по палубе, исследуя библиотечные залежи, загорая.

К моему удивлению, иногда мы просто разговаривали - и надо же! - находили общие темы.

Похоже, Адама не слишком интересовали карточные игры и прочие вещи, которыми обычно мужчины развлекают себя на досуге.

- А как ты вообще предпочитаешь проводить свободное время? - спросила я как-то.

- Когда я не женат на красивых молодых леди? - Он усмехнулся. - Ну, у меня не очень-то много свободного времени, но одна слабость у меня все же есть.

Мои брови взметнулась вверх.

- Ив чем же она заключается?

- В лошадях. - Адам рассмеялся. - Разочарована? Неужели думала, что я признаюсь в некоем тайном пороке?

- Возможно, - согласилась я. - Твой ответ меня удивил.

- Но почему? Я обожаю ездить верхом. Нет большего наслаждения, чем скакать на чистокровной лошади, чувствовать ветер на своем лице, прижиматься к ее гриве... Нет, не существует в мире ничего лучше! - Серые глаза блеснули, и на секунду в его лице появилось что-то мальчишеское.

Безусловно, Адам Деморест был человеком не поверхностным. То, что переживал, он переживал глубоко. И раз уж взялся за какое-то дело, то вряд ли его оставит!

- Наверное, в Бостоне у тебя было немного возможностей побаловать себя верховой ездой.

- Я не всю жизнь провел в Бостоне. - И он сменил тему разговора.

Для посторонних глаз мы, очевидно, были типичной влюбленной парой. Напряжение, существовавшее между нами, было спрятано глубоко внутри. Только когда нам приходилось обмениваться приветствиями с Хавершамами, тревога Адама передавалась мне. Мне не нравилось, когда тяжелые раздумья углубляли морщины между его бровями.

Я не подозревала о направлении мыслей Адама, и это пугало меня - кто знает, чем могли обернуться для меня его размышления?

Каждый вечер мы ужинали с Линвудами. Я поистине наслаждалась их обществом и очень жалела, что жизнь профессора в Штатах закончилась на столь грустной ноте. Ведь если бы эксперименты, которые он проводил для правительства США, были успешными, Александр Линвуд вряд ли возвращался бы сейчас в Англию.

Его племянник, Ларри, сказал мне как-то, что коллеги не слишком хорошо обошлись с дядей: вместо того чтобы ценить за исследования в области аэродинамики, подвергли его насмешкам. Мне стало стыдно за свою страну, и я была счастлива продемонстрировать профессору свое глубокое уважение.

К Ларри я испытывала жалость. Он сознавал, что наружностью и умом не вышел.

- Из всех нас один только дядя Алекс сумел выбиться в люди. Отец только попусту растратил свою жизнь и умер без гроша в кармане, оставив Памелу и меня зависимыми от щедрости дяди. А я такой же неудачник, как и мой отец.

- Но это не правда! - запротестовала я.

- Нет, правда. Если бы не сестра, я бы даже не сумел вести как следует хозяйство в поместье дяди. У нее такая отличная голова.., а у меня - увы.

Иногда Памела и Фредди приглашали нас составить им компанию. Я хорошо чувствовала себя в обществе Фредди, потому что его легкая болтовня разгоняла мои темные и путаные мысли. Общительный торговец умел развеселить компанию - в его обществе мир представлялся светлым, а жизнь - лишенной каких-либо трудностей. Все люди казались ему друзьями, а каждая женщина, которой он дарил свое внимание, льнула к нему. Памела переживала из-за его контактности так же, как любящая мать переживает из-за выходок привлекательного отпрыска. Вне всяких сомнений, она была без ума от него.

Однажды я подслушала разговор между Ларри и Фредди, когда случайно наткнулась на них, прогуливаясь по палубе. Лицо Ларри было пунцовым, и он говорил что-то о добром имени Памелы. Ясно, что его беспокоило отношение Фредди к женщинам. Он старался играть роль любящего брата, оберегающего свою сестру.

Но, на мой взгляд, Памела и сама могла прекрасно о себе позаботиться. Она не возражала, чтобы мы вместе посещали танцы и другие увеселительные мероприятия только потому, что я была замужем и не могла быть ее соперницей. Я же радовалась, что Адам принимает эти приглашения, потому что мне было легче находиться в компании других людей, нежели наедине с ним.

Однажды днем, одеваясь к концерту, который должен был состояться в музыкальном салоне, я вспомнила о шляпной коробке и чемодане кузины. Поддавшись порыву, я вытащила их из-под кровати, куда сунула подальше от посторонних глаз.

Я рассудила, что она, должно быть, упаковала вещи до того, как столкнулась с непредвиденными обстоятельствами, помешавшими ей отправиться в путешествие. Не знаю уж почему, но руки мои дрожали, когда я снимала крышку с полосатой коробки. В ней оказалась розовая шляпа с шелковыми цветами и страусовым пером. Именно такие роскошные головные уборы обожала Делла. Шляпа была абсолютно новой, вероятно, она купила ее специально к нашему путешествию. Глаза мои невольно наполнились слезами.

Когда я откинула крышку чемодана из крокодиловой кожи, комната наполнилась ароматом жасмина. Внутри лежала одежда, маленькая коробочка с драгоценностями, несколько флаконов с косметикой и пара туфель. Вероятно, это были вещи первой необходимости, которые она приготовила на случай, если ее сундук вовремя не доставят на корабль. Впервые за все это время я задалась вопросам, где же сундук Деллы. Или его сняли с парохода после того, как обстоятельства изменились? Я решила спросить об этом Адама, хотя не рассчитывала на чистосердечный ответ.

Открыв черную лакированную коробочку, выполненную в восточном стиле, я увидела несколько ниток бус, в основном из стекла или резной кости, и пару цветных браслетов. Никаких жемчугов или бриллиантов - только бижутерия, которую так любила кузина. Я села на корточки и вынула из чемодана все, что в нем находилось. Там не было ничего необычного: бутылочки с розовой водой и зеленым ароматическим маслом для ванны, несколько баночек с кремами - такие же я видела на ее туалетном столике.

Я перерыла всю одежду Деллы, просмотрела белье, в том числе и прелестный отрез шелка, расшитый золотом, - в такой кузина любила заворачиваться, изображая индианку. И больше ничего. Я не знала, что, собственно, надеялась найти, однако меня охватило чувство разочарования.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

- Ты готова?

- Да...но...

Адам открыл дверь и увидел меня сидящей на полу в окружении разбросанных вещей. Я постаралась стереть с лица выражение вины. И должно быть, весьма в этом преуспела, потому что, когда он спросил меня: "Охотишься за чем-нибудь?", тон его был игривым.

Так он не знал, что это чемодан Деллы! Наверное, решил, что ее вещи остались дома.

- Да... Хотела.., взять этот веер. И пришлось перебрать все, прежде чем удалось его найти.

Притворно улыбаясь, я принялась лихорадочно засовывать все обратно, при этом привела вещи в такой беспорядок, который неминуемо разъярил бы мою родственницу, доведись ей его наблюдать.

Адам протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я собралась было отказаться от помощи, потому что избегала какого-либо физического контакта с ним, но передумала, чтобы не возбудить его подозрений.

- Спасибо, - сказала я и с легкостью поднялась. - Как ты думаешь, это платье подходит для дневного концерта? - Мне хотелось отвлечь его внимание от вещей Деллы.

Мой лжесупруг поднял бровь.

- Ты ищешь моего одобрения?

- Да.

- А если я его не выкажу?

- Все равно пойду в нем.

- Тогда это хорошо, что я одобряю его. - Он придирчиво оглядел платье из темно-зеленого органди, с кружевными оборками. Я прекрасно знала, что этот цвет идет к моим глазам и волосам. - Да, веер будет кстати... Но надеюсь, ты не собираешься разыгрывать из себя этакую простушку, которая, хихикая, прячется за ним, как француженка-кокетка.

В ответ на это я не могла не рассмеяться.

- Француженка-кокетка? Это было бы забавно. - И, потупившись, я взмахнула веером.

- Но тебе бы не пошло.

Мое женское тщеславие было задето.

- А почему бы и нет?

- Ты чересчур... - Адам тщетно пытался подобрать нужное слово.

- Неинтересная? - подсказала я.

- Безыскусная. - Он улыбнулся, и я поразилась тому, как изменилось выражение его лица. - Тебе ни к чему все эти дамские ухищрения. Ты и без них очень привлекательна. - Не успела я опомниться, как Адам наклонился и нежно поцеловал меня в губы. - И вот тебе доказательство моих слов. Ну а теперь пойдем, и пусть толстая обладательница сопрано вдоволь поиздевается над нашими ушами.

Певица была вовсе не толстой, к тому же обладала прекрасным голосом. Темноволосая стройная женщина пела арии из "Мадам Баттерфляй", и страдания несчастной, брошенной своим возлюбленным, тронули меня. Я всегда знала, что являюсь неисправимым романтиком. Больше всего на свете мне хотелось найти своего принца и жить с ним счастливо до гробовой доски. Возможно, поэтому роль, которую мне навязали, была так трудна для меня. В глубине души я мечтала оказаться в настоящем свадебном путешествии и не с каким-то прохвостом, который выбрал меня только потому, что я подхожу для выполнения его бесчестных планов. За то, что Адам Деморест разрушил мои мечты, я никогда его не прощу!

Арии в замечательном исполнении настолько взволновали меня, что Адам взял меня за руку, стараясь успокоить. Но я даже не взглянула на него. После концерта он сказал с удивлением:

- Музыка так на тебя подействовала, что ты забыла обо всем на свете, правда? А ведь это всего лишь рассказ, положенный на ноты.

- Но тем не менее рассказ правдивый. И оттого вдвойне мучительный. Ну как ты не понимаешь: она полюбила его всем сердцем, а он бросил ее!

- Но не всегда же так, - возразил Адам. - Бывают и хорошие концы. Если мужчина любит женщину по-настоящему...

- Да?

- Он и до Китая доберется, лишь бы быть с ней. - И улыбнулся мне так, что мое глупое сердце забилось сильнее.

Уже во второй раз за день он предстал предо мной совсем другим человеком. Если бы только мне удалось усыпить его бдительность, воспользовавшись обнаруженной мною слабостью, он понял бы, насколько ошибся относительно моей неискушенности! И когда мы пошли в салон первого класса, чтобы выпить чаю, я умышленно взяла Адама под руку. Затем, повинуясь внутреннему импульсу, взмахнула веером и искоса взглянула поверх него.

Мы оба расхохотались, и внезапно я обнаружила, что вовсе не притворяюсь. Мне пришлась по душе теплота, возникшая между нами. Осознание этого заставило меня прекратить глупый флирт. К счастью, в этот момент к нам подошел Ларри, потому что, находясь наедине с Адамом, я уже чувствовала некоторую неловкость.

- Я решил, что на костюмированный бал оденусь Юлием Цезарем, - сказал он, расплываясь в улыбке. - Почему бы и не побыть императором, раз уж представилась такая возможность? А вы, Шарлотта, не согласитесь стать моей Клеопатрой? - Ларри взглянул на меня, и я смутилась, поняв, что он говорит серьезно.

- А мы пойдем на бал? - спросила я Адама.

- Если захочешь, дорогая.

Нежное обращение застало меня врасплох. Обычно он называл меня Шарль, что вроде бы было достаточно интимно.

- Ну конечно, захочет, - рассмеялся Ларри. - Женщины обожают такие вещи. Костюмированный бал - это же самое большое событие любого круиза!

- А как насчет костюмов?

- О, нас снабдят ими, причем всевозможными.., за некую плату, разумеется. Подозреваю, что компания Кунарда покупает костюмы у сошедших с подмостков трупп. Ну да в любом случае мы получим море удовольствия.

Я поневоле заразилась его энтузиазмом. За ужином в этот вечер все кругом только и говорили, что о бале-маскараде. Фредди и Памела решили нарядиться Ромео и Джульеттой, что лишний раз свидетельствовало о том, что их корабельный роман развивается неплохо. Профессор Линвуд тоже нашел для себя подходящий костюм. Тот факт, что Адам сдержанно отнесся к предстоящему событию, только разжег мой интерес к маскараду. Я даже вызвалась помочь подобрать ему одежду, гармонирующую с его внешностью.

- Благодарю, но сомневаюсь, что буду чувствовать себя удобно в костюме черта.

Я рассмеялась и поняла, что лучше всего представляю его в шляпе с пером и вышитом камзоле дворянина семнадцатого века. И в самом деле, внезапно я нашла, что он похож на Джеймса I Стюарта с портрета Ван Дейка. Вот только цвет волос был другим. Невозмутимое, достаточно высокомерное поведение Адама вполне могло сойти за королевское.

- А почему в твоих глазах смешинка?

- Просто я представила, как ты будешь выглядеть в штанах в обтяжку.

- Если это вызов, то я - пас.

- Струсил?

- Ну, если смелость оценивается по тому, наденет или нет человек дурацкие штаны, то я являюсь отъявленным трусом.

- Рада услышать, что у тебя тоже есть слабости. Вот не знала, что ты стыдишься своего телосложения! - съязвила я. - А вот Фредди с готовностью продемонстрирует свои ноги.

- Я тоже, но приватно. А тебе интересно?

- Нет! - отрезала я, после чего он громко расхохотался.

Я решила надеть сари кузины. Интересно, не для маскарада ли прихватила она его с собой? На нее это было похоже - приготовиться заранее к событию такого рода. Она обещала мне незабываемое путешествие, и обещание ее исполнилось хотя бы частично.

Все предвещало грандиозное шоу. Причудливые декорации превратили самый большой салон в великолепный дворец, повара целый день готовили изумительную еду, оркестранты собирались до зари увеселять публику.

И все прошло бы на ура, если бы не погода. Надвигался шторм. Океан бурлил - наше судно из устойчивого и добротного плавучего дома превратилось в лодчонку, послушную воле волн. Даже зажженный повсюду электрический свет не мог скрасить мрачности дня. Темные тучи и непрерывный дождь прогнали путешественников с палуб. А те несчастные, у которых желудок оказался слишком слабым, забрались в свои койки и оставили всякую надежду повеселиться.

Я радовалась, что большую часть дня могла провести в своей спальне. Адам куда-то исчез, а Джаспер Биль дал мне понять, что, если мне что-то понадобится, он будет находиться возле моей двери.

Меня уже перестало возмущать его постоянное присутствие рядом. Он или Адам всегда были где-то поблизости, и я даже была благодарна им за это. Я стала почти так же сильно, как мой лжесупруг, бояться, что нечто непредвиденное сможет поставить под угрозу исполнение его планов и жизнь моего отца окажется в опасности. Более чем когда-либо я была убеждена в том, что Адам не был независимым в своих действиях, что им руководили.

Войдя в гостиную в костюме для маскарада, я обнаружила его поджидающим меня. Глупо, но при виде его меня охватило разочарование: он был одет в форму морского капитана США. И хотя белый китель с медными пуговицами очень ему шел и выгодно контрастировал с темными волосами, я предпочла бы, чтобы он надел что-нибудь вроде нарядов Ларри или Фредди. Его строгий костюм неминуемо нарушит фривольный дух нашей компании.

- Тебе не нравится, - догадался Адам.

- Просто подумала, что в конечном счете ты выбрал то, что соответствует твоему характеру.

- То же можно сказать и о тебе. Я ожидал увидеть Марию-Антуанетту или мадам Помпадур. Ты же предпочла сари, скрывающее тебя с головы до пят.

- Сожалею, что разочаровала тебя.

- Наоборот. В загадке женщины гораздо больше очарования, нежели в откровенной демонстрации ее прелестей...

- Но я выбрала этот наряд совсем не для того, чтобы кого-то очаровать...

- Понимаю.., и от этого еще больше восхищаюсь им.

Он говорил так проникновенно, что я покраснела. Все-таки Адам был самым ужасным человеком из всех, кого мне довелось узнать. Было невозможно определить, когда он делает комплименты, а когда высмеивает. И я злилась на себя за то, что его реакция была мне небезразлична...

У двери в салон нам вручили маски. Я было подумала, что они изменят нас до неузнаваемости, но тотчас же узнала профессора Линвуда в охотничьем костюме в шлеме и с ружьем. Из Памелы получилась довольно-таки суровая Джульетта. Что же касается Фредди, то его красоту подчеркивал бархатный колет и маленькая шляпа. Увидев меня, окутанную белым шелком, он одобрительно улыбнулся и галантно, в духе истинного Ромео, поцеловал мне руку. Я почувствовала, что Адам напрягся, и получила особенное удовольствие, похвалив костюм Фредди.

Из коренастого Ларри вышел великолепный Юлий Цезарь. На голове его красовался лавровый венок, отчего его широкий лоб казался еще необъятнее.

- Друзья, а также мои верноподданные, прошу вас внять моим словам! - Его карие глаза сверкнули, и он принялся произносить речь из шекспировского "Юлия Цезаря". Когда он кончил, все громко зааплодировали.

В звуки смеха и разговоров вплеталась приятнейшая музыка. Я огляделась по сторонам и увидела Моди Хавершам, одетую цыганкой. Мужа ее почему-то с ней не было. Возможно, он оказался одним из несчастных, страдающих морской болезнью.

Наше судно все так же переваливалось с волны на волну, но качка только добавляла празднеству пикантности. Ветер и дождь стучали в иллюминаторы, подобно разгневанным гостям, которых не пустили в дом. Внезапно я с ужасом осознала, что сверкающий огнями зал не более чем островок света в бурлящем океане. Меня охватило ощущение полной беспомощности.

- Что случилось? - До моей руки дотронулся Адам. - Разве тебе не весело?

- Просто я прислушалась к стону волн и неожиданно поняла, что наш плавучий дворец вполне может быть поглощен ими.

- "Лучания" - надежное судно. Уверен, что оно выдержит и более сильный шторм.

- Но этот пароход - новый и не подвергался еще суровым испытаниям. Что, если.., если у него есть где-нибудь слабое место?

- Не думай об этом. Давай потанцуем? Играют наш вальс.

Местоимение "наш" весьма удивило меня. В прорезях маски его темные глаза блеснули, а губы нежно улыбнулись мне.

Глупое мое сердце опять дрогнуло. Я отлично знала, что мне следует отказать ему. Уступить и разрешить обнять себя было с моей стороны безрассудством чистой воды. Но мне так нестерпимо захотелось почувствовать себя под защитой этих сильных рук!

Я позволила ему вывести себя на середину зала.

Его рука крепко сжимала мою талию и притягивала к себе. Танцуя под звуки вальса Штрауса, я не могла отвести взгляда от его глаз. Казалось, что вокруг нет никого. И шторм, и музыка, и окружающая нас болтовня исчезли. Если любовь действительно снисходит на нас, как утверждают поэты, то в этот момент я на самом деле ощутила это. Несмотря на то что Адам оставил почти все мои вопросы без ответа, я превратилась в заложницу, поистине наслаждающуюся своим положением.

Пока мы кружились в вальсе, край шелкового сари соскользнул с моей головы и волосы разлетелись по плечам. Мы представляли изумительную пару - мои каштановые волосы почти скрывали его темную голову, склоненную ко мне.

Музыка стихла, но Адам по-прежнему обнимал меня, ожидая, когда она заиграет вновь. Мир померк для меня, и я потеряла счет времени, только чувствовала настоятельную необходимость быть в его объятиях, ощущать его руку на своей спине, вдыхать дурманящий мужской запах.

Не знаю, сколько длилось бы мое очарованное состояние, но тут к Адаму подбежала молодая, напуганная женщина.

- Капитан, сделайте что-нибудь! Умоляю вас!

- Я не капитан, но что случилось? - Адам снял маску.

- Мой сын... Скотти. Он убежал от няни... И теперь он там, на палубе...

- Вы уверены в этом? Может, он просто где-нибудь прячется?

- Нет, няня видела его на палубе, но побоялась последовать за ним. Этот ветер и огромные волны... О Господи, что же мне делать?

- Предупредите капитана, а я попробую его найти. - Адам повернулся ко мне:

- А ты побудь здесь.

- Нет, я с тобой! - запротестовала я.

- Оставайся здесь. - Он подвел меня к нашему столу, а затем прошел сквозь толпу веселящихся людей. Я не хотела отпускать его одного в этот шторм. Один рев волн приводил меня в ужас.

- Адам, подожди! Пусть команда занимается спасением!

Но он то ли не слышал, то ли не хотел меня слышать и в следующее мгновение уже скрылся из виду.

Я побежала было за ним, но чья-то твердая рука остановила меня.

- Идите вниз!

Передо мной стоял Джаспер Биль. Я узнала его по орлиному носу и острому подбородку, несмотря на клоунский костюм. Взгляд его глубоко посаженных глаз не вязался с веселым нарядом.

- Но я хочу помочь ему... - снова запротестовала я. Голос мой сорвался на крик. - Его может смыть за борт!

- Сначала я отведу вас вниз, а потом помогу ему.

- Нет! Прошу вас... Мы нужны ему оба.

- Но вы подождете внизу. - Не обращая внимания на мои протесты, Джаспер потащил меня к выходу из зала.

Внизу приглушенные стенами звуки шторма казались еще более страшными. Что, если образуется пробоина и вода хлынет внутрь? Я представила это зрелище и так испугалась, что даже не сообразила, откуда возникла перед нами черная фигура в капюшоне. Я закричала. Ударом дубинки монах повалил Джаспера, по лицу которого тут же заструилась кровь. Продолжая кричать, я побежала. Если бы не Джаспер, неожиданно схвативший нападавшего за ногу, тот непременно поймал бы меня.

- Спасайтесь! - заорал Джаспер, держа человека в черном и тем самым давая мне возможность скрыться за поворотом. Но спустя некоторое время монах снова настиг меня.

- На помощь! - истошно завопила я, моля, чтобы хоть кто-нибудь откликнулся на мой зов.

Но двери всех кают остались закрытыми. Объятая страхом, я вовсе потеряла способность ориентироваться. Как в ночном кошмаре я бежала по нескончаемым коридорам сначала в одну, потом в другую сторону. А ужасное черное создание преследовало меня по пятам. Я взлетела по каким-то ступенькам и наконец достигла двери, ведущей наружу. От ужаса силы мои утроились, и я сумела ее распахнуть.

В следующий момент на меня обрушился шквал ветра. Вода заливала прогулочную палубу подобно водопаду. Дыхание у меня перехватило - огромная волна чуть не сбила меня с ног. В ужасе я схватилась за медный поручень, идущий вдоль внутренней стены судна. Если мой преследователь настигнет меня здесь, то придется рискнуть и побежать по скользкой мокрой палубе.

Но дверь, ведущая на палубу, была закрыта. Должно быть, злодей предпочел не искушать судьбу, пытаясь поймать меня в такой шторм. Не знаю уж, сколько времени я пробыла там, прижавшись к стене. Мокрые волосы хлестали меня по лицу, а ветер сбивал дыхание. И тут я услышала детский крик, он показался мне почти нереальным на фоне непрерывного воя ветра.

- Скотти, Скотти! - позвала я, но ничего не услышала в ответ.

Должно быть, мне почудилось. Но нет - вот снова. Где-то дальше на палубе. Цепляясь за поручни, словно в них заключалась единственная надежда на спасение, я стала медленно продвигаться в этом месиве из воды и ветра. Мне казалось, что если разожму руки, то неминуемо окажусь в воде, смытая очередным пенистым гребнем.

- Скотти, где ты?

На этот раз мне показалось, что высокий детский крик раздался совсем близко от меня. Я снова всмотрелась в окружающую тьму. Шезлонги были убраны с палубы, и не было видно никого, хоть мало-мальски похожего на маленького мальчика. Но вот я снова услышала крик и повернула голову в его направлении. Казалось, он доносится со стороны воды - однако этого не могло быть! Ни один малыш не смог бы продержаться в этом нагромождении волн больше пары минут. Должно быть, слух обманывал меня.

Мне захотелось закрыть лицо руками и дать волю слезам. Ужасное нападение на Джаспера, угроза моей собственной жизни, тревога за Адама, который находился сейчас где-то здесь, среди шторма, - все это совершенно лишило меня сил.

- Адам, Адам. - Я всхлипнула, чувствуя себя слишком изнеможенной, чтобы пытаться выбраться отсюда.

Но вот не звук, а какое-то движение привело к тому, что я ощутила прилив энергии. Я снова отвела с глаз мокрые пряди волос и устремила взгляд в темноту. Нет, это не галлюцинация! На фоне серебряного потока брызг и рассеянного света мелькнул силуэт детской головки. Я вздрогнула - он в шлюпке, в спасательной шлюпке! Она была закреплена в специальной раме высоко над палубой.

- Скотти! - закричала я. В ответ на мой крик мальчик встал. - Нет, не надо! Оставайся там!

Но не думаю, что он понял меня - скорее всего, просто услышал голос, но не разобрал слов. Я увидела, что малыш стал подвигаться к краю шлюпки.

- Нет, Скотти, нет! Не делай этого! - снова закричала я, но дождь заглушил мои крики. Если мальчик оставит спасательную шлюпку, то неминуемо будет смыт первой же волной. Должно быть, он залез туда до того, как разыгрался шторм.

Мне следовало идти за помощью. Но было ли у меня время привести спасателей? Нет, малыш упорно старался выбраться из шлюпки. Я собралась снова закричать, но в этот момент боковым зрением увидела темную фигуру, приближавшуюся ко мне. Черный монах! Он опять настиг меня! Я отпустила поручень, и в тот же миг меня подхватила волна, подхватила с предательской нежностью и перенесла к борту.

- Что, черт возьми, ты тут делаешь? - выругался Адам. Лицо его блестело от воды, черные волосы прилипли к голове. Он прижал меня к себе и теперь держался за наружный поручень, чтобы нас обоих не смыло за борт.

- Скотти, он там! - Я показала на шлюпку и с ужасом увидела, что малыш уже достиг ее конца и теперь пытается сползти вниз.

- Не двигайся!

В следующее мгновение Адам оставил меня. Я оцепенела. Так он будет карабкаться вверх по скользкой металлической конструкции! Раму постоянно окатывали потоки воды, и она почти все время была скрыта от глаз белой пеной.

"Не делай этого!" - но этих слов я так и не произнесла, потому что увидела, как темная фигура уже борется со стихией, иногда полностью исчезая из виду. Из груди моей вырвались рыдания, я отлично понимала, что в любой момент Адама может унести в океан, который поглотит его навсегда.

Но тут радость переполнила меня - я увидела, что он взобрался в шлюпку. Адам уже дотянулся до мальчика, когда гигантский гребень волны накрыл их. Я взмолилась и застонала одновременно. Я люблю его! Больше не было сил отрицать это. Любовь осенила меня своим крылом, когда его губы впервые коснулись моих губ. Пенистая волна ушла.., но спасательная шлюпка была пустой!

Я уже почти опустилась на колени, когда увидела их. Слава Богу! Они сумели-таки добраться до палубы! Скотти крепко обнимал моего мужа за шею.

- Адам!

Его смелость обнажила во мне чувства, которые при любых других обстоятельствах я бы отрицала. Шок, который я испытала, решив, что его смыло за борт, заставил меня посмотреть правде в глаза. И даже невзирая на то что я была игрушкой в руках Адама Демореста, я не могла больше бороться со своими чувствами. Я его любила.

Глава 9

Испуганного мальчика передали счастливым родителям. Они принялись благодарить Адама, но он прервал их:

- Скажите спасибо моей жене. Это она обнаружила Скотти.

- Нет! - запротестовала я. - Ведь ты, именно ты с риском для жизни добрался до шлюпки. А я.., я уже думала, что вас обоих смыла волна. - Мои глаза наполнились слезами. - Я так испугалась, так испугалась... - Всхлипнув, я прижалась к его груди.

С нашей одежды стекали потоки воды. Из главного салона доносились звуки музыки, но толпа взволнованных пассажиров в маскарадных костюмах обступила нас, желая узнать, что произошло. Я поискала глазами черного монаха, но его не было видно.

- Пойдем, тебе надо переодеться в сухую одежду, - сказал Адам.

Я не думала, что смогу когда-либо снова согреться, но множество грелок и одеял оказали на меня благотворное действие: мои зубы больше не стучали. Я понимала, что дрожу не только от холода, но еще и от страха - самые разные чувства переполняли меня. Мне хотелось смеяться, плакать и ругаться одновременно.

Адам поднес к моим посиневшим губам бокал с бренди. Крепкий напиток обжег мне горло. Он уже снял с себя мокрую одежду и в халате присел на край моей постели. Волосы его были еще влажными и прядями спускались на лоб. Я удивилась тому, что когда-то считала его черствым и жестким. Ведь он рисковал жизнью ради спасения маленького мальчика. Никогда не забыть мне того момента, когда я решила, что океан разлучил нас.

- А с Джаспером как, все в порядке? - спросила я.

Адам кивнул.

- Корабельный врач сказал, что ничего серьезного нет. Я очень рад, что он оказался тогда с тобой. - Адам ласково потрепал меня по щеке. - Но об этом мы поговорим позже. Сегодня с тебя уже хватит волнений. Давай поспи. А завтра утром все предстанет перед тобой в другом свете.

Он поднялся и, наклонившись, нежно поцеловал меня в губы.

- Мне.., мне холодно. - По моим щекам заструились слезы.

- Еще бренди?

Я отрицательно покачала головой.

- Тогда еще одеял?

- Нет.

- Что же тогда?

Я вытащила из-под одеяла руку и дотронулась до него.

- Пожалуйста.., не уходи.

Адам снова сел на краешек кровати.

- Все уже позади, Шарль. Никто больше не причинит тебе вреда. Со мной ты в безопасности.

- Знаю. - Одно простое слово, а содержало оно в себе так много! Для подобного ответа у меня вроде бы не было никаких оснований, и все же он был правдив. Что бы ни случилось, Адам будет меня защищать. - Останься... Моя просьба удивила его.

- О чем ты, Шарль?

- О том, что ты.., ты мог бы.., обнять меня и согреть.

Моя дерзость поразила меня саму. Адам напрягся.

- Собираешься подвергнуть испытанию мою силу воли? Если так, то даже и не думай об этом. У меня ее совсем нет. А когда ты будешь лежать рядом - такая прекрасная, такая желанная... О Боже, Шарль, я же все-таки мужчина, а не святой.

- Но ведь и не дьявол! А если бы даже и дьявол, это не имеет больше для меня значения. Я ничего не могу поделать со своими чувствами. Сегодня, когда мы танцевали и ты ласкал меня взглядом... А потом, когда увидела, что ты рискуешь жизнью ради Скотти, я не могла больше себя обманывать.

- Но пойми, сейчас ты находишься в шоковом состоянии и не способна мыслить здраво.

- Нет, способна. Может быть, впервые в жизни. Это не имеет никакого смысла.., но я люблю тебя. - Слова эти легко сорвались с моих губ - я говорила правду. - Не хочу, чтобы ты оставил меня. - Я страстно желала теснее прильнуть к нему, чтобы холод ушел и чтобы Адам поделился со мной той силой, которая таилась в его могучем теле. Я хотела, чтобы он разделил со мной ложе и любил меня. - Ведь мы же женаты, не правда ли?

Адам улыбнулся своей удивительной улыбкой.

- Ну какое это имеет значение, Шарль?

- Наверное, ты прав, никакого. - Условности не имели ничего общего с моим чувством к нему. Он пристально посмотрел на меня.

- Мне понадобилась вся сила воли, чтобы сохранить дистанцию между нами. Дорогая, ты отдаешь себе отчет в своих поступках?

- Да.., я делаю неприличные предложения своему супругу.

Адам наклонил голову, внимательно глядя на меня своими серо-голубыми глазами, и легонько поцеловал в веки.

- А ты понимаешь, что для меня практически невозможно отвергнуть твое предложение?

- Может, перестанешь разговаривать и придешь наконец ко мне? - потребовала я тоном сварливой жены, отчего мы оба улыбнулись.

И тут я не на шутку испугалась. Нет, не его, а своей собственной самонадеянности. На самом деле я и понятия не имела о том, что следует делать с любовью, которая переполняла меня. Я просто знала, что хочу его, и это восхитительное желание смущало меня.

Он развязал пояс халата. Его фигура была достойна кисти Микеланджело твердые гладкие мышцы, великолепное сложение. Конечно же Адам мог позволить себе надеть обтягивающие штаны на маскарад, они бы только самым лучшим образом подчеркнули его мужские достоинства. Но я радовалась, что он не сделал этого мне не хотелось делить любимого ни с кем.

Адам скользнул ко мне в постель и, по-видимому, понял, что моя дрожь вызвана не столько холодом, сколько страхом, потому что тотчас покрыл мой лоб и волосы нежными поцелуями. Он не делал быстрых и резких движений, а просто позволил теплу своего тела согреть меня. Сквозь ткань ночной рубашки я чувствовала его длинные ноги. И это ощущение было несравнимо ни с чем ощущение физической близости., и отсутствия одиночества.

- Я люблю тебя, - прошептал Адам, покусывая мочку моего уха. - Ты не представляешь, сколько раз хотел я распахнуть дверь в твою комнату и вот так прижать тебя к себе. Когда я впервые увидел тебя, ты поразила меня своей живостью, роскошными волосами и кожей, белой как слоновая кость.

Я обвила его шею руками, радуясь, что при этом моя грудь прикасается к его груди. Мне не нужно было волноваться из-за неопытности - он сам, шаг за шагом повел меня к вершинам страсти. Сначала медленными и нежными касаниями он как бы стремясь вернуть моим губам утраченное тепло. Потом крепче прижал к себе и принялся целовать до тех пор, пока мой рот не превратился в некое продолжение его. Мои трепещущие губы раздвинулись и пропустили внутрь его ищущий язык - в этот момент меня пронзила сладкая дрожь.

Затем он осторожно снял с меня рубашку. Мне уже не было холодно, напротив, я излучала некое таинственное тепло. Никогда раньше не лежала я в постели полностью обнаженной и даже не подозревала, что это так приятно. Я покоилась в кольце его рук, а он ласкал мое тело. Когда же его губы нашли мои соски я почувствовала ни с чем не сравнимое наслаждение.

Я застонала, испытывая смущение и восторг одновременно. Потом положила свои ноги на его и позволила себе дотронуться до его спины. Кончики моих пальцев покалывало, и я чувствовала настоятельную потребность прижаться к нему теснее. Меня переполняли бесподобные ощущения. Дыхание участилось. Хотелось, чтобы он утолил тот всепоглощающий голод, что мучил меня. Когда я изогнулась, чтобы еще сильнее приникнуть к нему, он раздвинул мои ноги.

Последовал миг сладостной и одновременно острой боли, а потом меня захлестнуло немыслимое блаженство.

- Я люблю тебя.., люблю, - шептал Адам, проникая в меня все глубже.

Я жаждала, чтобы это продолжалось вечно, поэтому, когда тело мое внезапно содрогнулось, смогла только изумленно охнуть. Мы занимались любовью так, будто отлично знали все ее премудрости. Я обнаружила в себе страстную женщину, которую раньше просто никто не мог разбудить. До Адама ни один мужчина не обнимал меня. Должно быть, подсознательно я знала, что Рэндалл не тот, кто мне нужен. Сейчас же я нашла мужчину, способного поднять меня к высотам страсти.

Лжемедовый месяц стал настоящим. Весь следующий день мы не выходили из каюты - ели, спали и открывали для себя друг друга. Когда Адам сказал, что любит меня, я поверила ему. Несмотря ни на что поверила.

Когда за завтраком на другое утро зашел разговор об ужасном случае, произошедшем во время шторма, Адам сказал:

- Я не поверил своим глазам, когда увидел тебя в той водяной феерии. Ведь я прошел уже все палубы и собирался сдаться, так что, если бы ты не увидела Скотта...

- Представляешь, этот дурачок пытался спуститься вниз. Я ему кричала, чтобы он оставался на месте, и собиралась пойти за подмогой.

- Ну, времени на то, чтобы привести кого-нибудь, у тебя все равно не было, - покачал головой Адам. - Его бы уже смыло в океан.

- А эта огромная волна... Когда ты был уже в шлюпке... Я подумала, что вы оба...

- Но мы все-таки справились. А только это и важно сейчас. - Адам поиграл моими кудрями. - Я даже рад, что так случилось.

- Рад? - Я улыбнулась.

Он не ответил на мою улыбку. В глазах его была усталость и озабоченность.

- Давай вернемся к тому, что произошло в коридоре. Джаспер сказал, что провожал тебя в каюту, и в это время на вас напали.

Я кивнула и на минуту прикрыла глаза, вспоминая. Передо мной возникла картина - Джаспер на полу с лицом, разбитым до крови.

- Да, мы шли по коридору. Несмотря на мои протесты, Джаспер настаивал, чтобы я дожидалась тебя в каюте. Внезапно откуда ни возьмись появилась странная фигура - в капюшоне, маске, одетая монахом. Это чудовище ударило Джаспера дубинкой, после чего бросило ее и накинулось на меня. К счастью, Джаспер схватил его за ногу и тем самым дал мне возможность убежать.

- Джаспер сказал, что нога принадлежала мужчине, но больше ничего не сумел заметить из-за мешковатой одежды нападавшего.

- Я кричала, но, вероятно, из-за шторма меня никто не услышал. Джаспер велел мне бежать, но злодей почти настиг меня, и тогда я выскочила на палубу. Не знаю, что было бы со мной, последуй он моему примеру. К счастью, этого не случилось. Я ухватилась за поручень, чтобы меня не смыло волной. И в этот момент услышала детский крик. Я звала Скотти, даже добралась до спасательных шлюпок в поисках его... И только тут увидела его маленькую фигурку... Скажи, зачем кому-то понадобилось нападать на меня?

Безусловно, время получить ответы на мучившие меня вопросы пришло. Я надеялась, что теперь Адам будет со мной откровенен. Между нами не должно было остаться никаких тайн.

Но он покачал головой.

- Я боялся, что случится нечто подобное. Не думаешь ли ты, что это мог быть Джордж Хавершам?

- Наверное, мог. Я не видела его с Моди... Но зачем, черт возьми, ему делать такое?

Адам накрыл мои руки своими. Серые глаза пристально смотрели на меня.

- Расскажи мне о кузине Делле и о ее планах на это путешествие.

- Не знаю что и сказать. Просто она собиралась за границу и пригласила меня сопровождать ее. Я очень обрадовалась - раньше она никогда этого не делала, хотя я несколько раз намекала, что была бы счастлива поехать с ней...

Внезапно в горле у меня пересохло. Я вспомнила незаконченное послание кузины. Об интригах моего возлюбленного мне не хотелось думать. Забвение - вот чего искала я, обретя свое счастье. Забвения или же объяснения, которое придет само собой.

- Так, значит, раньше ты никогда с ней не путешествовала?

Я отрицательно покачала головой.

- Нет, но очень хотела. Мне казалось, что она живет чрезвычайно интересно, постоянно знакомится с новыми людьми, посещает новые места. Моя же жизнь была скучнее не придумаешь. Думаю, что это мой отец предложил ей взять меня в Англию. Получив приглашение, я была вне себя от радости. Делла сама все спланировала. Даже не знаю, куда конкретно мы должны были поехать и на сколько.

Морщины на лбу Адама углубились.

- И она не упоминала никаких людей, которых собиралась навестить?

- Нет.

- И не хотела показать тебе какие-то конкретные достопримечательности?

Он вздохнул, потому что я снова отрицательно покачала головой.

- Тебе нравится твоя кузина, да? Ты хорошо относишься к ней?

Я заверила его в том, что по крайней мере раньше относилась к ней хорошо и выразила опасение, что в некотором роде предала Деллу, влюбившись в ее врага.

- Прошу тебя, скажи, что с ней случилось!

- Ей не причинили никакого вреда.

- Тогда зачем.., зачем ты заставил меня ехать с тобой? Зачем угрожал моему отцу? - Внезапно на меня нахлынуло чувство вины. Увлеченная любовью, я забыла о кузине и отце.

- Знаешь, в этой игре ставка много выше жизни твоей кузины... И я не ожидал встретить на борту кого-нибудь, кто знает ее. Этого я просто не предвидел.

- А что такое сделала Делла?

Думаю, он ответил бы на мой вопрос, если бы не стук в дверь. Это пришел Джаспер. Он прошептал что-то на ухо Адаму. Тот кивнул, закрыл за ним дверь, а потом снова вернулся ко мне. Мне пришло в голову, что улыбка его выглядит довольно неестественно.

- Джаспер передал, что нас ждут к ланчу Линвуды. Должно быть, профессору не хватает нас.

- И мы должны идти?

- Боюсь, что да. Очевидно, наше отсутствие не прошло незамеченным. - Он поцеловал меня в лоб. - Но позже мы обязательно продолжим беседу.

- Обещаешь?

Адам кивнул, но я почувствовала себя ребенком, которого отвлекли, чтобы он не задавал слишком много вопросов.

Войдя в зал, мы в изумлении остановились - нас встретил шквал аплодисментов. Все улыбались, мужчины стояли. К нам подошел капитан, и я поняла, что Адама сейчас будут чествовать как героя.

Думаю, что если бы я не стояла рядом, то он скорее всего стремглав покинул зал. Мой муж напрягся, и удивление на его лице сменилось выражением протеста. Безусловно, он не желал быть выставленным на всеобщее обозрение. Лицо его окаменело, а в улыбке не осталось прежней мягкости. Проходя к столу, он был вынужден пожать множество рук и выслушать бездну комплиментов.

- Но ведь это моя жена нашла мальчика, - твердил Адам, - ее и надо благодарить.

Его скромность только усилила всеобщее восхищение. Я знала его уже достаточно хорошо, чтобы почувствовать: он не на шутку разволновался. Адам только один раз улыбнулся по-настоящему, когда этот сорванец Скотти вышел вперед и сказал:

- Благодарю вас, мистер Деморест. Обещаю, что больше я так делать не буду.

Адам кивнул и подмигнул мальчишке. В тот же миг выражение раскаяния покинуло личико непоседы и он захихикал.

Глядя на то, как Адам ведет себя с малышом, я не могла сдержать влюбленной улыбки. Не обращая внимания на присутствующих, весь ланч он болтал с ним, а мне предоставил обмениваться любезностями с родителями Скотти и седовласым капитаном.

После ланча нам пришлось выдержать еще немало рукопожатий. Когда к нам приблизилась чета Хавершамов, я вплотную подошла к Адаму. Здесь, при ярком электрическом свете, было смешно и глупо бояться этих нелепых людей. Моди в своих обычных пестрых одеждах напоминала отцветшую астру, а ее муж, и так достаточно громоздкий, в твидовом пиджаке и брюках казался еще более необъятным.

- Это надо же - спасли мальчугану жизнь во время такого шторма! Должна заявить, что никогда не слыхала о подобной смелости, - распиналась женщина. В то время как все дурачились, вы двое боролись с этим ужасным ветром и дождем!

- А вам понравился маскарад, мистер Хавершам? - спросила я, не обращая внимания на предостерегающее пожатие руки Адама.

- Да нет, такие вещи не в моем вкусе, - с готовностью отозвался он. - Но Моди очень хотелось пойти.

- Ну разве он плохо выглядел в своем костюме?

- В каком? Я что-то забыла.

- Фокусника. Он даже вынимал из шляпы плюшевого зайца. И забавлял нас карточными фокусами. Вечер был превосходным. Жаль, что вы не сумели им насладиться в должной мере.

- А вы не знаете, мистер Хавершам, кто в тот вечер был в костюме монаха?

Мне показалось, что его глаза блеснули. Но ответил он ровным голосом:

- Пожалуй, нет. Тут ведь было столько народу. Зато вы прелестно выглядели в сари. В разговор опять вступила Моди:

- Мы с Джорджем вспомнили о том, что именно так обожает одеваться ваша кузина. Она такая забавная. Жаль, что ее нет с нами. Что, вы сказали, помешало ей путешествовать?

- Я ничего не говорила.

Не успела я добавить что-нибудь еще, как Адам оттащил меня от них и прошипел мне на ухо:

- Очень глупо с твоей стороны. Зачем ты бросила им эту приманку?

- А почему бы и нет? - Я вскинула голову. - Если это Хавершам изображал монаха, то пусть знает, что ему лучше пробовать свои Штучки на ком-нибудь другом. Что ему от меня надо?

- Слушай, Шарль, держись от этих дел подальше! Ты ведь не знаешь истинного положения вещей.

- Только потому, что ты не хочешь мне этого сказать!

- Это слишком опасно.

- Опасно знать.., или находиться в неведении?

- Вот этого-то как раз я еще и не решил. А теперь улыбайся. Я обещал профессору, что после ланча мы присоединимся к ним.

Профессор Линвуд каждую трапезу завершал бренди. Этот ритуал очень напоминал отцовский, и потому я любила присутствовать при нем. Я радовалась, что он не променял мое общество на общество людей в курительной комнате, и потихоньку потягивала шерри в то время, как мужчины пили бренди.

- Да, вы совершили такое... Я ужасно горжусь вами. - Профессор Линвуд просиял. - Мы уже начали беспокоиться, что до конца путешествия не увидим вас больше.

Я вспыхнула, и профессор понимающе рассмеялся.

- Через пару дней мы прибудем в порт. Каковы ваши дальнейшие планы?

Адам ни разу не говорил мне о том, что мы будем делать по прибытии в Англию. Я дала ему возможность самому ответить на этот вопрос.

Он довольно смущенно улыбнулся.

- Должен признать, что не загадывал дальше свадебного путешествия. Наверное, посмотрим Лондон... Шарлотта никогда не была в этом городе.

- Вы обязательно должны отвести ее к Бит Бену и в Букингемский дворец, в Вестминстерское аббатство и в Риджентс-парк. И конечно же в Оксфорд. Ее отец не простит, если она не съездит туда.

Воспоминания о днях, проведенных в Оксфорде, были радостными и мучительными для профессора. Должно быть, тогда он думал, что жизнь его сложится иначе. Всего пару лет назад он был уважаемым и знаменитым ученым, которым заинтересовались в Штатах. И вот теперь возвращался домой как неудачник, вдобавок ко всему обвиненный в растрате пятидесяти тысяч долларов. Я дотронулась до его руки.

- Мой отец вспоминает те дни с такой же любовью, как и вы.

Он благодарно взглянул на меня.

- И еще, вы непременно должны приехать в Линвуд-холл. Для меня будет честью, если часть медового месяца вы проведете у нас.

Я вопросительно посмотрела на Адама.

- Спасибо, сэр. Мы с радостью примем ваше приглашение. - Он тепло улыбнулся мне и стиснул мою руку.

Профессор любил крикет и обещал Адаму сыграть с ним партию во время нашего визита в поместье.

- А Шарлотта сможет насладиться прогулками по нашему парку и окрестностям, - добавил он.

- Здорово, правда? - воскликнула я и подумала: "Что может омрачить наше счастье, если мы будем окружены друзьями?"

Мы оставили профессора в холле и вышли на палубу. Ничто не напоминало о прошедшем шторме. Солнце было теплым и приветливым, таким же как и мое настроение. На ослепительно голубом небе не виднелось ни облачка, как, впрочем, и в моем сердце.

В каюте мы снова занялись любовью. На этот раз Адам сам раздел меня, так что я смогла насладиться прикосновениями его рук и поцелуями, которые становились все более настойчивыми по мере того, как все больше предметов моего туалета оказывалось на полу. После мы отдыхали, а затем он оставил меня, чтобы я смогла привести себя в порядок перед ужином.

Я приняла душ в туалетной комнате. Кожа моя показалась мне на ощупь немного шершавой, как будто высушенной солнцем и ветром. Я никогда особенно не пользовалась косметическими снадобьями, но на этот раз решила вытащить из чемодана Деллы розовую воду и протереть ею лицо. Затем я достала бутылочку с зеленым маслом для ванн, отвинтила крышечку.., и из нее высыпалось нечто совершенно непохожее на масло.

Изумруды! Я уставилась на горстку красивейших зеленых камней, мерцающих на моей ладони. Да, кузина Делла выбрала превосходный тайник для драгоценностей.

Следовало все спокойно обдумать. И потому, завернувшись в халат, я присела на краешек кровати. Драгоценности, лежавшие на моей ладони, стоили, должно быть, целое состояние. У меня заныло сердце. Я сидела на простынях, еще теплых от жара наших разгоряченных тел, и оттого чувствовала себя еще более несчастной.

Неужели именно это пытался найти Адам - найти до того, как пароход пересечет Атлантику?

Я проанализировала все случившееся со мной до сих пор. Безусловно, Адам очень расстроился, когда увидел на борту "Лучании" Хавершамов. Очевидно, он подозревал, что они знают о драгоценностях, и даже полагал, что я должна передать изумруды им. Женился же на мне он для того, чтобы контролировать мои действия. А наша любовь.., что, если Адам намеренно влюбил меня в себя. Ведь он не переставал спрашивать меня о Делле. Я была уверена теперь, что он знал, чем занимается кузина. Ох, какой же я была дурой! Влюбленной дурой!..

- Дорогая, ты скоро будешь готова? - Голос Адама из соседней комнаты вернул меня к действительности.

- Да... - Я поспешила положить драгоценности обратно в бутылочку.

- Тебе помочь? - Он, уже одетый, появился на пороге моей спальни.

- Нет, я просто мазалась лосьоном.

- Гмм.., пахнет приятно. Что это? - Он приник к моей шее.

- Розовая вода.

- Такая мягкая кожа... В следующий раз позови меня, я очень хорошо умею тереть спину. Может, позволишь попробовать сейчас или это приведет к тому, что мы опоздаем к ужину?

В ответ на его шутливое замечание я не улыбнулась.

- Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь, дорогая?

Я отошла от него и поставила бутылочки на полку.

- Кузина Делла под видом путешествий перевозила драгоценные камни, правда?

В глазах Адама промелькнуло удивление - будто я внезапно плеснула ему водой в лицо.

- Она - контрабандистка. Теперь ты можешь это признать?

- Да, но как...

- Как я узнала? Может, я всегда это знала. Может, я просто дурачила тебя. Он побледнел.

- Что ты такое говоришь?

- Ты и Хавершамы вовсе не такие умные, какими хотите казаться. Кузина Делла обвела вас вокруг пальца. - Я истерически рассмеялась и хохотала до тех пор, пока Адам не дал мне пощечину.

Глава 10

Ужин прошел ужасно. Я отправилась на него только потому, что не хотела оставаться наедине с Адамом. После того как он ударил меня, я замкнулась в холодном и гордом молчании. И сколько бы он ни уговаривал меня, ни угрожал мне, я только сильнее сжимала губы.

Памела сразу же заметила перемену в наших отношениях.

- Вы сегодня плохо выглядите, Шарлотта. - По-моему, ее даже обрадовало мое сдержанное обращение с Адамом. Обычно чем больше я выходила из себя, тем неприступнее выглядела.

Профессор, по-видимому, тоже огорчился. Действительно сейчас я вела себя совсем не так, как за обедом, когда чувствовала себя влюбленной и любимой. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы задавать прямые вопросы, потому только хмурил брови. Да еще попытался успокоить меня, потрепав по руке. Откуда ему было знать, что, когда на мою ладонь высыпались изумруды, весь мир для меня перевернулся? Ларри спросил почти с надеждой:

- Что, повздорили?

- "Путь истинной любви всегда тернист", процитировал Адам.

Все засмеялись, и Фредди заговорщицки мне подмигнул. Мой муж представил нашу ссору чем-то забавным. Мне захотелось выскочить из-за стола и разразиться слезами, но чувство собственного достоинства заставило остаться и напропалую флиртовать с Фредди - только для того, чтобы досадить Адаму.

Ларри я тоже намеренно уделяла много внимания, и он, бедняга, был от того счастлив и смущен. Я давно подозревала, что нравлюсь этому славному, но недалекому молодому человеку, и в угоду моему теперешнему настроению стала нещадно эксплуатировать его чувства. Он был очень мил, а сейчас мне как раз требовался именно такой собеседник.

- Дядя сказал, что вы согласились навестить нас, - сказал Ларри. - Как это здорово. Вы ездите верхом? У нас отличные конюшни. Пока дядя был в Штатах, я приобрел еще нескольких чистокровных лошадей. Так что у меня найдется замечательная кобылка для вас.

- Ей придется быть чрезвычайно осторожной, ведь я никудышная наездница, призналась я.

Услышав нашу беседу, Адам немедленно завел с Ларри разговор о лошадях. Я вспомнила, что однажды он сказал, что лошади являются его страстью. Так же как и драгоценности, должно быть!

Я перестала их слушать - вопросы, целая череда вопросов теснилась в моей голове. Что мне следует делать дальше? То, что я узнала о незаконной деятельности кузины, потрясло меня до глубины души. Вероятно, она годами занималась контрабандой - сначала вместе с мужем, а потом, после его смерти, одна. Делла спрятала камни, стремясь кого-то обмануть. Адама или Хавершамов? Или обоих?

Кузина всегда много для меня значила, и открытие это меня ошеломило. Несмотря на все доказательства, я отказывалась верить, что моя замечательная родственница, жизни которой я по-хорошему завидовала, оказалась преступницей.

Нет, должно, обязательно должно существовать другое объяснение случившемуся. Возможно, она просто положила изумруды в бутылочку для пущей надежности. Делла была достаточно эксцентричной, чтобы проигнорировать пароходные сейфы и самостоятельно спрятать свои сокровища. А в Англии она собиралась заказать для них оправу. Да, наверное, все так и было! Почему, собственно, я должна думать, что кузина не внесла бы их в таможенную декларацию...

Вероятно, выражение моего лица изменилось, потому что профессор наклонился ко мне и спросил:

- Теперь вы лучше себя чувствуете? Да, дорогая?

- Да, лучше. Должно быть, я.., просто была голодна.

- У вас поистине мужской аппетит, - усмехнулась Памела, всегда отсылавшая на кухню почти полную тарелку.

Я же, даже в плохом настроении, сумела съесть все. Памела окинула меня придирчивым взором - очевидно, с ее точки зрения, я весила слишком много.

- Шарлотте не надо ограничивать себя в еде - у нее прекрасные женственные формы, - возразил Ларри. - А ты, вероятно, походила бы на королеву Викторию, если бы дала себе волю.

- Кто бы говорил! - фыркнула она. - Ты-то уже давно утратил форму.

- Хватит скандалить. Твои манеры оставляют желать лучшего, - вмешался профессор. - Надеюсь, что в Линвуд-холле хорошая кухарка. Я хочу, чтобы наших гостей кормили до отвала, а не так, как ты любишь, Памела.

- Наш дом будет ломиться от гостей, - заявила Памела сухо. - Я уговорила Фредди, чтобы он тоже нас навестил.

- Надеюсь, мое присутствие не помешает вам, сэр? - спросил Фредди.

- Нет, нет. Совсем нет. Люблю, когда в доме много молодежи, - сказал профессор Линвуд. - Мы всегда славились гостеприимством. Спасибо племяннику и племяннице за то, что они содержали поместье в порядке, пока я работал в Вашингтоне. Так приятно вернуться домой, да еще со всеми вами. - Он поднял бокал. - Завтра мы ступим на землю Англии, так выпьем же за добрых друзей на море и на суше!

Мы выпили, и профессор начал с любовью рассказывать о своем поместье. Как старший сын он унаследовал родовое гнездо, но большую часть жизни провел вдали от него. Благодаря репутации известнейшего физика он путешествовал по всему миру, но, очевидно, больше всего, на свете любил Линвуд-холл.

Профессор рассказывал о своем особняке, парке, угодьях. А я тем временем думала, что мне никогда не увидеть того, что он собирался мне показать. Это было частью хрупкого мира, который я сама для себя выстроила в попытке игнорировать горькую реальность. Однако в тот момент, когда я обнаружила изумруды, этот мир рухнул.

Гнев мой мало-помалу прошел, и я поняла, что вела себя глупо. Не стоило утаивать от Адама то, что я узнала. Сокрытие правды приносило мне больше боли, нежели удовлетворения. Теперь я могла покончить с этой игрой.

Однако, потягивая шампанское, я внезапно осознала, что, как только передам Адаму вожделенные изумруды, все будет кончено. Он получит то, что хотел, мой отец окажется в безопасности, а мое существование в качестве жены-заложницы подойдет к концу. Наши с Адамом пути разойдутся, я первым же пароходом вернусь в Америку, и жизнь моя пойдет тем же чередом, что и раньше. Но нет, случившееся не пройдет для меня даром! Я познала объятия любимого и, каким бы жестоким ни было бы предательство, никогда не перестану его любить.

Как только мы покончили с десертом, я заявила, что у меня болит голова, и попросила Адама проводить меня в каюту. Теперь, когда я приняла решение, мне не терпелось привести его в исполнение. Завтра мы сойдем с судна, и я хотела приготовиться к возвращению домой.

- Мне надо с тобой поговорить, - сказала я после того, как Адам закрыл за собой дверь.

- Да, это было бы неплохо для разнообразия. Я уже начал думать, что теперь ты всегда будешь со мной так холодна. - Он сел в кресло и скрестил на груди руки. - С чего это тебе понадобилось устраивать сцены, дорогая?

- Не зови меня, пожалуйста, так. Я тебе не дорогая, не жена и вообще никто. Адам тяжело вздохнул.

- Шарль, может, все-таки объяснишь, в чем дело?

- С удовольствием, - ровным голосом ответила я. - Теперь у меня есть то, что тебе нужно. Он вскинул голову.

- То, что мне нужно?

На его лице отразился испуг, и это заставило меня улыбнуться.

- Откуда они у тебя?

- Ты действовал совсем не так умно, как думал. Адам медленно встал, глядя на меня холодными глазами.

- Будет лучше, если ты сейчас же отдашь их мне!

- Может, отдам.., а может, и нет, - упивалась я сознанием своей власти.

Он схватил меня и грубо притянул к себе.

- Мы тут с тобой не в игры играем! Я удивилась, что когда-то находила его голос мягким и нежным.

- Где они? Как ты их достала?

- Я.., я нашла их. А теперь убери руки! И больше не прикасайся ко мне никогда. Слышишь, никогда!

Он отпустил меня, и я отошла от него, смахивая непрошеные слезы. Адам последовал за мной в мою спальню. Когда я сняла с полки зеленую бутылочку, в его взгляде мелькнуло замешательство. Должно быть, он подумал, что я сошла с ума. Я ощутила сладость победы.

- Подставь ладонь!

Он так и сделал. Когда я высыпала на нее изумруды, глаза его расширились от удивления.

- Боже мой! Как?

Я надтреснуто рассмеялась.

- Кузина Делла всех вас провела! Бутылочка была в ее чемодане, чемодан стоял в холле вместе со шляпной коробкой. Кучер, должно быть, взял их вместе с моим багажом. Они там все время были. Ты зря считал себя самым умным!

- Замолчи и дай мне подумать.

Адам ушел в гостиную. Я пошла за ним, на ходу смахивая слезы. Это был миг моего триумфа, и он не должен был отнять его у меня.

- А теперь вы с Хавершамами можете перегрызть из-за них друг другу глотки! Пусть победит сильнейший!

- Ради Бога, Шарль, замолчи!

- Нет. Сейчас самое время сказать, как ты мне отвратителен, как я ненавижу тебя за то, что ты использовал меня! Как я проклинаю за эгоистичное, бессердечное поведение! - Я задохнулась в рыданиях. - Бери эти камни - и убирайся из моей жизни! Надеюсь, что, когда приеду домой, я обнаружу своего отца в добром здравии.

Адам присел на пуфик и уставился на изумруды.

- Ну, конечно, именно за ними и охотится Хавершам!

- Так же, как и ты! Но ты его опередил. Это ты организовал кузине Делле "неприятности" и взял меня заложницей. Ничего удивительного, что ты не обрадовался, увидев Хавершамов на борту "Лучании".

Адам проигнорировал мою реплику. Колени мои подогнулись, и я буквально рухнула в кресло. Мое негодование, слезы - все напрасно!

- Хавершамы думали, что Делла везет изумруды с собой, - произнес он, как бы размышляя вслух. - Каково же, очевидно, было их изумление, когда на борту парохода они увидели тебя. Должно быть, они договорились обо всем в Гонконге. И Делла согласилась вывезти камни из страны, а потом отдать Хавершамам их долю. Или они заплатили ей за то, чтобы она это сделала. Когда же ты не отдала изумруды, преступники забеспокоились. Возможно, решили, что ты надумала их присвоить. Да, наверняка так оно и было. В отчаянии Джордж напал на тебя, чтобы силой заставить вернуть камни. - Адам посмотрел на меня так, будто только что нашел решение хитрой головоломки. - Я боялся, что могут возникнуть какие-нибудь завязки с твоей кузиной, но подобного не ожидал.

Его речь показалась мне странной. Он вел себя не как вор, нашедший тайник с драгоценностями. И вообще выглядел очень встревоженным. Ощущение триумфа покинуло меня. Я спросила:

- Так тебе нужны не изумруды?

- Черт подери, конечно нет! Я понятия не имел об их существовании. Неужели ты думаешь, что я не перетряс бы в доме все, если бы искал их?

Да, конечно. Он обратил бы внимание на чемодан и шляпную коробку - они стояли на самом виду! Все остальное было спланировано так тщательно, что злоумышленники вряд ли пропустили бы то, что лежало у них под носом! Облегчение, которое я почувствовала, поняв, что Адам использовал меня совсем не для того, чтобы отыскать камни, сменилось новым волнением. Так что же тогда ему от меня нужно?

Меня пронзила дрожь - значит, игра еще не окончена! И он не собирается оставить меня после прибытия в порт. В данный момент я не знала, хорошо это или плохо для меня...

Адам продолжал что-то говорить, но я его не слышала.

- Шарль, где ты витаешь? Сейчас мы можем сделать только одно: завтра утром, до прихода судна в порт, ты подаришь Хавершамам эту бутылочку - именно так собиралась поступить твоя кузина. Подозреваю, что Делле уже заплатили за вывоз изумрудов из Гонконга.

- Нет! - Я в ужасе уставилась на него. - Ты не можешь заставлять меня идти на такие вещи! Надо отдать их властям!.

- Все будет хорошо - обещаю тебе! Я горько рассмеялась.

- Обещаешь? Да, конечно, любое твое утверждение должно оказывать на меня чрезвычайно успокаивающее действие.

- Умерь свой сарказм. Тебе придется довериться мне.

- Довериться тебе! Но я могу попасть в тюрьму! Если изумруды найдут, то меня обвинят в сообщничестве. Или со мной случится то же, что и с кузиной? Что ты с ней сделал? Я знаю, что она была напугана... В записке, которую она мне написала...

- В записке?

Я вздернула подбородок.

- Да, в записке, которую она не успела закончить. В ней она писала, что не хочет вовлекать во что-то меня и отца... - Я запнулась. - Она намеревалась послать ее на вокзал, чтобы предупредить меня, но не успела. - Я закрыла лицо руками. - Ну почему, почему ты так поступаешь со мной?

Адам быстро подошел ко мне и отвел мои руки от лица.

- Я защищу тебя, Шарль. Я люблю тебя. Тебе придется поверить в это.

- Но как я могу тебе верить? Почему ты не бросишь все это?

- Потому что у меня нет выбора. И у тебя тоже, дорогая. Тебе придется поступать так, как велю я.

- А если я не буду?

- Не заставляй меня угрожать тебе. Пожалуйста, сделай то, что я прошу. Завтра мы сойдем с этого судна, поживем в Лондоне... А потом съездим к профессору Линвуду. Ты ведь хочешь этого, правда? А к тому времени... - Он не закончил фразу.

- Зачем нам ехать в Лондон? Чего мы ждем? Что должно произойти?

- Пока не знаю. В некотором роде я нахожусь в таком же неведении, как и ты.

Не могу сказать, что это признание меня успокоило.

- Значит, кто-то другой говорит тебе, что делать.

- Да. И у меня даже меньше выбора, чем у тебя.

- Это меня пугает. - Мне пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

Адам обнял меня, и я прижалась щекой к его груди.

- Знаю, дорогая. Но у тебя хватит смелости на то, чтобы пересилить свой страх. Ты все сделаешь так, как я тебе скажу. - Он легонько поцеловал меня в лоб. - Утром ты постучишься в дверь напротив и отдашь бутылочку. И тогда с этим будет покончено.

- Нет. - Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. - Не будет покончено, и ты это знаешь.

Адам прищурился.

- Я бы очень хотел, чтобы с этим было покончено. Но, боюсь, ты права: это только начало.

В эту ночь мы спали отдельно - нам обоим нужно было приготовиться к дальнейшим событиям. Похоже, Адам был весьма озабочен новыми проблемами, потому что на лбу его обозначились глубокие морщины. Я спрашивала себя: какого рода власть имел над моим мужем некто, мне неизвестный, и был ли Адам пешкой в чьей-то игре, как и я.

В каком-то смысле мне было жаль расставаться с "Лучанией". В пребывании посреди океана было что-то удивительно успокаивающее. Вечность тому назад мы с Адамом взошли на борт этого судна совсем чужими. С тех пор мы стали настоящими супругами - никогда раньше я не думала, что смогу стать ему женой. Видимо, я очень изменилась.

Я вспомнила, какой суетливой и глупой была до тех пор, пока не проснулась однажды в объятиях любимого. Адам Деморест наполнил мою жизнь новым смыслом, и, несмотря на все мое возмущение и страх, я знала, что не уйду от него, что бы ни произошло.

На следующее утро я облачилась в дорожный зеленый костюм, которому довелось стать моим свадебным нарядом. Лицо мое было необычайно бледным, а взгляд - безжизненным. Как могла медленно совершала я утренний туалет, оттягивая неизбежное - момент, когда мне придется покинуть спальню и совершить задуманное Адамом. Но всему приходит конец, и мне пришлось-таки выйти в гостиную. Мой муж уже ждал меня с зеленой бутылочкой в руках.

- Я бы с радостью пошел с тобой, но, мне кажется, будет лучше, если они подумают, что ты действуешь одна - на свой страх и риск. Дверь останется открытой, и, если возникнут сложности, просто крикни - я приду тебе на помощь.

- А что мне сказать? - Во рту у меня пересохло.

- Что Делла просила тебя передать этот подарок.

- А если они станут расспрашивать?

- Ну.., отвечай уклончиво. Скажи, что ее планы изменились... Что она просила отдать масло в последний день путешествия. Они не станут возражать, если получат то, что хотели.

- А вдруг Хавершамы как раз те люди, какими кажутся, - обыкновенные путешественники, случайно встретившиеся с моей кузиной. Ведь нет доказательств, что на нас с Джаспером напал именно Джордж Хавершам. Может, это был кто-то другой?

Адам нахмурился, словно и сам уже об этом думал.

- Ну, тогда, значит, мы кинем кость не той собаке. - И, положив руки на мои плечи, он подтолкнул меня к двери.

Спотыкаясь, я подошла к каюте напротив.

- Входите, не заперто! - откликнулась Моди на мой стук. - Ой! - Глаза ее удивленно расширились, а улыбка показалась мне какой-то странной. - Я думала, это стюард пришел забрать наш багаж. Посмотри, дорогой, кто к нам пришел. Краснеющая новобрачная!

Их гостиная походила на нашу, только спальня была одна. Увидев в дверях Джорджа Хавершама, я попыталась оценить выражение его лица, но ничего не сказало мне о том, что Адам прав.

- Доброе утро, - улыбнулась я. - У меня для вас кое-что есть.., от кузины. - Я передала ему бутылочку. - Это подарок. Она просила передать его вам в последний день путешествия.

Я надеялась, что слова мои не прозвучали заранее отрепетированной речью, какими показались мне самой. Действительно ли во взгляде Хавершама что-то промелькнуло или он просто был удивлен столь странным подарком? Или, может, обрадовался, что кузина выполнила обещанное? Не знаю. Я стояла как вкопанная и соображала, что сказать дальше.

- Как мило, - вступила в разговор Моди. - Ты только представь, Делла помнит, что мы вместе путешествовали! Жаль все-таки, что сама она не смогла поехать. Что, вы сказали, с ней случилось?

- Ничего, просто ее планы изменились. - И я мысленно поблагодарила Адама за то, что он посоветовал мне дать такой простой ответ. - Ну а теперь мне надо идти. Мой муж ждет меня завтракать.

- Вы в Лондоне пробудете долго? - спросил меня Хавершам.

- Несколько дней, наверное.

- Вам понравится. Правда, Джордж? На свете больше нет такого места...

- Не задерживай миссис Деморест, ей надо завтракать. - Любящий супруг нежно похлопал жену по пухлой руке.

- Да, да, конечно, - согласилась Моди. - До свидания, дорогая. Удачи вам и вашему красавчику мужу. Теперь, когда свадебное путешествие окончено, вы двое, может, наконец и отдохнете.

Я шла по коридору, а вдогонку мне несся ее непристойный смех.

Адам ждал меня на пороге. Прикрыв дверь, он прижал меня к себе.

- Ну, как все прошло?

- В точности так, как ты и сказал. За исключением...

- За исключением чего? - Я почувствовала, что Адам напрягся.

- Он выглядел удивленным... Не знаю, из-за того ли, что в данных обстоятельствах смешно дарить масло для ванн, или потому, что знал, что оказалось в его руках.

- Риск оправдан, мы должны были так поступить.

На палубе царила суматоха. Пассажиры готовились сойти на берег. Мы попрощались с Линвудами и пообещали через несколько дней навестить их. Адам разрешил мне послать отцу телеграмму:

Прибыли без приключений. Несколько дней пробудем в Лондоне. С любовью, Шарлотта.

Я хотела было попросить отца ответить, но Адам запретил.

- А как я узнаю, что с ним все в порядке?

- Я тебя в этом заверяю, - последовал ответ. Мы миновали таможню, когда сзади раздался громкий голос Моди:

- Уберите руки! Вам ничего не удастся доказать!

Я обернулась и увидела, что офицер таможни держит в руках бутылочку с зеленым маслом, а двое служащих не дают Хавершамам пройти. Сердце мое упало: значит, таможенники нашли изумруды! Внезапно Джордж Хавершам указал на меня:

- Это она.., она дала нам эту бутылочку.

- Арестуйте ее! - завопила Моди. - Эта стерва подставила нас!

Все посмотрели в мою сторону. Я почувствовала, что мои ноги подкашиваются. Нет, не может быть. Это какой-то кошмар. Через минуту меня арестуют и отведут в тюрьму! Я подняла на Адама глаза, полные муки.

- Пойдем. - Он взял меня за руку и вывел из здания.

В тревоге я кинула через плечо взгляд, уверенная, что за мной следует полицейский. Но, похоже, никто не собирался меня задерживать. Протесты Моди все еще звенели у меня в ушах.

- Не волнуйся, дорогая, - успокоил меня Адам, удовлетворенно усмехнувшись. - На таможне не поверят ни единому их слову.

- Так это ты выдал их!

- Да, я. Больше они уже нас не побеспокоят. - И он хмыкнул:

- А что ты так удивляешься, дорогая? Разве не знаешь, что среди воров нет честных людей?

Глава 11

Нас захлестнул водоворот из обнимающихся друзей, родственников и просто пассажиров. Мы оказались среди повозок и телег с багажом. Я предоставила Адаму самому заботиться обо всем. Даже тогда, когда мы уже сидели в поезде, мчавшем нас в Лондон, я не могла избавиться от давящего чувства нереальности происходящего, охватившего меня.

Обычно я жадно смотрела на проносящиеся за окном пейзажи. Однако теперь сидела, как деревянная, со сложенными на коленях руками, с глазами, устремленными в никуда. Всякий раз, когда я думала о том, что меня чуть было не арестовали, дрожь сотрясала мое тело. Никогда не забуду я Джорджа Хавершама, бросающего мне обвинение. Что, если Адам заставил меня подвергнуть огромному риску ни в чем не повинную пару?

- Все хорошо, - успокоил меня сидящий рядом Адам. - Не думай больше об этом.

Я повернула к нему пепельно-серое лицо.

- Легко сказать - не думай о розовом слоне. Не желая этого, поневоле будешь о нем думать. Поэтому когда ты советуешь забыть о Хавершамах, это только оживляет мои воспоминания.

- Верно. - Он взял мою руку. - Ну, тогда ты не думай о чем-нибудь другом. Не думай о том, что находишься в Англии, не думай о ее истории, помпезной и церемонной. Не думай о Букингемском дворце и Биг Бене.

Адам продолжал перечислять то, что ожидало меня в Лондоне, и эти картины действительно вставали у меня перед глазами. Понемногу они затмили все остальное - я начала осознавать, что направляюсь в один из самых великих городов мира.

Когда мы сошли с поезда, Адам нанял экипаж. Я думала, что нас ожидает номер в каком-нибудь отеле. Но мне следовало бы уже привыкнуть к неожиданностям. Надо сказать, что первые мои впечатления от Лондона оказались благоприятными. Улицы были полны омнибусами, экипажами и роскошными каретами. На тротуарах богато одетые аристократы соседствовали с простолюдинами, а покупатели - с продавцами.

Позвякивание сбруи и цоканье копыт смешивались со звуками шарманок и криками уличных торговцев. Мы быстро ехали по широким улицам, освещенным тусклым светом солнца, и я радовалась, видя зеленеющие парки, цветущие деревья, здания, тронутые временем.

Вскоре мы оказались в районе, застроенном изящными особняками времен королевы Анны. На окнах домов висели кружевные занавески, ступени были тщательно вымыты.

Когда кучер остановился перед одним из таких зданий, я удивилась:

- Чей это дом?

- На данный момент - наш. Здесь мы будем ограждены от чужих глаз.

Я подождала, пока сгрузят наши чемоданы.

Адам распорядился, чтобы более крупные вещи привезли фургоном. Пока он расплачивался с кучером, я думала о Джаспере. Ждет ли он нас внутри, готовый по-прежнему исполнять обязанности тюремщика? Но по моему спокойному виду невозможно было догадаться о том, что творилось у меня в душе. Любимый человек снова стал для меня чужим.

В этот момент к нам приблизился полицейский в высокой каске и униформе. Мне на помощь приходил закон! Адам с легкостью признался в том, что отдал Хавершамов в руки правосудия только из-за того, что так ему было сподручнее, и я боялась, что, когда придет время, он избавится от меня столь же беспощадно. Судьба давала мне шанс.

Если я решу закатить сцену, Адам вряд ли сумеет мне помешать. Я вполне могла побежать навстречу полицейскому, поведать ему историю моего похищения. Не знаю, что удержало меня, однако с губ моих так и не сорвались мольбы о помощи.

Полицейский прикоснулся рукой к каске.

- С добрым утром, - сказал он и улыбнулся. Адам тоже поприветствовал его и взял меня под руку. За нами последовал кучер с багажом. Особняк, к которому мы шли, выглядел вполне безобидно. Однако, вполне возможно, когда белая дверь за нами захлопнется, он окажется моей новой тюрьмой.

Адам вытащил из кармана ключ, открыл дверь, а после повернулся и взял меня на руки.

- Новобрачную следует перенести через порог.., даже если это порог всего лишь арендованного дома.

Прикосновение его было прикосновением влюбленного мужчины, глаза мягко смотрели на меня, а губы нежно улыбались. Мои руки автоматически обвили его шею. Я поняла, что моя любовь удерживала меня крепче, чем любая цепь. Адам опустил меня на ноги в прелестном белом холле, потом дал кучеру на чай и закрыл за ним дверь.

- Успокойся. Здесь ничто не угрожает тебе. - Он наклонился и поцеловал меня. - Я люблю тебя, Шарль.

Все вокруг померкло, когда его уста слились с моими. Ищущий язык и нетерпение губ Адама заставили позабыть обо всем на свете. Волна ощущений захлестнула меня, и я оказалась не в состоянии ни рассуждать, ни протестовать.

- Пойдем, - хрипло сказал он, увлекая меня наверх. - Осмотрим дом позднее.

В спальне Адам подтолкнул меня к кровати - я не видела ничего, кроме его лица с полуприкрытыми глазами, а он целовал меня снова и снова. Сердце мое неистово билось, и я жадно отвечала на завораживающие ласки. Каждое соприкосновение с его телом наполняло меня огнем желания. Чувства мои были полны им - и только им одним.

Одежда наша оказалась на полу. Адам прижался ко мне, и я почувствовала его грудь на моей, а ноги - между моими ногами. Он целовал мои губы и шею, с изумительной медлительностью подбираясь к грудям. Когда Адам нежно охватил губами один за другим розовые твердые соски, их будто бы пронзили маленькие остренькие иголочки. И если когда-то я думала, что в минуты нашей близости мне уже просто не может быть лучше, я ошибалась. Он раздвинул мои ноги и вошел в меня.

С каждым новым движением мы поднимались к вершинам блаженства. И мы были одни в целом мире, где единственными звуками, наполняющими этот мир, были слова любви. Наконец мы достигли кульминации - и наслаждение взорвалось в нас тысячами мерцающих искр.

Потом мы тихо лежали. Не было нужды в словах. Я прижалась к Адаму и, умиротворенная, заснула. Вечерние тени заползли в комнату, когда я открыла глаза. Адам, приподнявшись на локте, смотрел на меня и нежно улыбался.

- Когда ты спишь, у тебя вид ангела, и в то же время ты бесконечно соблазнительна. - Он погладил меня по спутанным волосам, ловя непослушные пряди, падающие на лоб.

Его собственные темные волосы были взъерошены и придавали ему забавный мальчишеский вид. Когда Адам улыбался, выражение его лица становилось одновременно строгим и нежным. Я дотронулась до его щеки.

- Я люблю тебя.

- Знаю, - улыбнулся Адам, а потом поцеловал меня в нос и слегка укусил за мочку уха. -Очень вкусно... Но, наверное, нам стоит посмотреть, нет ли в доме какой-нибудь еды. Или ты хочешь поужинать где-нибудь еще?

Только в этот момент я заметила, что на улице горят фонари. Значит, мы весь день прозанимались любовью и проспали!

- Моя женушка умеет готовить? - спросил Адам, вставая.

- Да нет, я не очень хорошая повариха, - призналась я. - У нас дома замечательная кухарка-ирландка, миссис О'Фланнери. Она не разрешает мне совать нос в кухню, говорит, что нынешняя молодежь - настоящее бедствие. После нескольких моих неудач на кулинарном поприще эта женщина сдалась и перестала учить меня готовить.

- Да что ты говоришь! - изобразил Адам разочарование.

Он встал. И я с сожалением увидела, что он одевается. Меня очень возбуждал вид его обнаженного тела и то, что я одна могу любоваться им...

В этот момент мои эротические фантазии прервал звонок в дверь. Я тотчас же напряглась.

- Не волнуйся, дорогая, - сказал Адам, видя мою реакцию. - Вероятно, это прибыл фургон с багажом. - Он поцеловал меня и вышел.

Наконец-то мне представилась возможность осмотреться. Спальня была хорошо, но как-то безлико меблирована. На каминной полке я не нашла никаких вещей, говорящих о личностях владельцев дома. Бледно-голубые стены украшали картины в золоченых рамах. Я слышала о так называемых домах-сейфах и теперь спрашивала себя, не является ли наш особняк одним из них. Местом, предназначенным для того, чтобы держать человека подальше от посторонних глаз. Но я не позволила себе предаваться мрачным размышлениям. Быть с любимым уже счастье!

Я услышала голоса, а потом входная дверь захлопнулась. Через минуту Адам вернулся.

- Привезли твой сундук. Я велел поставить его внизу. Поскольку наши планы неопределенны, ты, возможно, не захочешь его распаковывать.., пока.

Мне не понравился несколько зловещий подтекст его слов.

- А что должно произойти?

- Поживем - увидим.

- Почему ты не хочешь сказать мне?

- Я не могу! - И его глаза потемнели. - Шарль, постарайся не думать ни о чем и наслаждайся нашим пребыванием в Лондоне.

- А я смогу осмотреть в нем что-нибудь, кроме этого дома?

- Конечно, ты вовсе не пленница.

- А кто же тогда?

- Моя жена. - Тон его был искренним. - Разве на данный момент этого не достаточно?

- Вполне достаточно.

Я женщина, которая всегда гордилась собственной независимостью и наличием здравого смысла, вдруг превратилась во влюбленную дурочку!

Опасения, что мне не позволят осмотреть Лондон, оказались напрасными. Почти целую неделю мы вели себя как новобрачные, которым абсолютно нечего делать, кроме как любоваться достопримечательностями. В живописных ресторанчиках мы перепробовали почти все блюда, прогулялись почти по всем бульварам и даже покатались на лодке по Темзе. Со всех стен на нас смотрели фотографии королевы Виктории.

Адам с удовольствием заходил в дорогие магазины, и мы никогда не возвращались с пустыми руками. Дома я изображала девицу легкого поведения, надевая кружевное белье и соблазнительно улыбаясь Адаму, а после, когда он увлекал меня в постель, притворно протестовала. Еще мне нравились прелестные ночные рубашки, в которых я чувствовала себя настоящей гетерой - и все это для него.

В сопровождении красивого и влюбленного мужчины я спускалась по Риджент-стрит к Пикадилли. В семнадцатом веке в "Доме Пикадилли" велись азартные игры. Говорили, что именно здесь сэр Джон Саклинг потерял свое состояние. А на Пикадилли, 139 лорд Байрон провел большую часть своей жизни в качестве женатого человека.

- Откуда ты все это знаешь? - спрашивал Адам удивленно.

- Мой отец профессор литературы, получивший образование в Англии, забыл? Думаю, что благодаря его рассказам я могла бы с закрытыми глазами найти дорогу в Лондоне.

- Значит, мне повезло: у меня есть личный гид.

Он улыбнулся, и я откликнулась:

- Мне тоже повезло.

Мы бросили монетки в фонтан, увенчанный статуей купидона, и я подумала, что хотела бы, чтобы эти чудесные дни никогда не кончались. Мы заходили в различные кафе и однажды пообедали в знаменитом "Критерионе". А как-то вечером были в театре.

Вестминстерское аббатство мне очень понравилось. Я никогда не видела более красивого храма. В течение сотен лет все английские короли короновались здесь, на священном камне, похищенном Эдуардом I.

- Он привез его из Шотландии. Коронованный воришка. - Уголок рта Адама при этих словах дернулся. Видимо, он тоже неплохо знал британскую историю.

- Да, ты в отличной компании, - съязвила я. Но он не поймался на мою удочку, и я была этому рада. Несмотря на то что я сама бросила камень в его огород, мне не хотелось уничтожать ту атмосферу счастья, которая царила в наших отношениях.

Дни проходили в праздных развлечениях, а ночи были полны страстной любви. И я все больше и больше забывала о том, что мы находимся в Лондоне не только для того, чтобы наслаждаться его красотами и обществом друг друга. Я летала как на крыльях... И вдруг всему этому пришел конец.

Адам повез меня в Хэмптон-корт - великолепный дворец, часто посещаемый королевой Елизаветой. Я нашла его таким же интересным, как и Букингемский. Только сады его, в отличие от Букингемского, были открыты для широкой публики. Идя по дорожкам парка, я старалась вспомнить все, что мне было известно об этом месте.

- Впервые пьеса Шекспира "Генрих VIII" исполнялась именно здесь, а сам автор играл в ней одну из ролей. Ты об этом знал?

Адам покачал головой. И я пустилась рассказывать ему о том, как королева Мария I проводила здесь медовый месяц со скучным и мрачным Филиппом Испанским. Я была так поглощена зрелищем башен, увитых виноградом, запахом розмарина и гибискуса, что поначалу не заметила озабоченности Адама. И только когда он вынул золотые часы, я поняла, что Адам вовсе не наслаждается прогулкой.

- Ой, извини, - быстро сказала я. - Может, хватит на сегодня?

- Ты устала?

- Я подумала, что, может быть, ты устал.

- Ну, немного. Может, пройдемся по Гайд-парку? - спросил он небрежно, и я без всяких подозрений приняла его предложение.

С того момента, как мы въехали в огромный парк через Мраморные ворота, я почувствовала дуновение истории. Ведь Гайд-парк являлся местом встреч еще во времена Бена Джонсона, и свидетельств тому в литературе было множество. Под этими раскидистыми деревьями происходили дуэли, думала я, пока наш экипаж с грохотом проезжал мимо огромных дубов. Сколько драматических событий связано с этими местами! Первая жена Перси Шелли утопилась именно в Серпентайне искусственном пруду, вырытом в центре парка.

Похоже, впервые за неделю нашего пребывания в Лондоне Адам знал, чего именно хочет.

- Я всегда мечтал проехаться верхом по "дороге королей". Когда-то по ней коронованные особы направлялись на охоту, теперь это просто тропа для верховой езды, - сказал он.

Ну, конечно, сейчас он предложит покататься верхом, и я уже приготовилась запротестовать, что одета неподобающим образом. Но Адам расплатился с кучером и, взяв меня под руку, повел через парк. Мы остановились у садовой скамейки, откуда могли наблюдать за тем, как по тропе проезжают всадники на гордых скакунах.

- Не хочешь чего-нибудь выпить? - спросил Адам. - Тут неподалеку есть буфет с прохладительными напитками. Может, принести тебе клубничного льда?

- Лучше лимонаду. - День выдался слишком теплым для Лондона, и я обрадовалась возможности посидеть и ослабить завязки капора.

Если бы Адам не посмотрел на часы, прежде чем скрыться за вязами, я бы не заметила в его уходе ничего подозрительного. Отчего его так волновало время? Во время наших прогулок я ни разу не видела, чтобы он смотрел на часы... А сейчас вынимал их из кармана уже второй раз за день.

Солнце заставляло меня жмуриться, было жарко.., и все же по моей спине пробежал холодок. Чувство безмятежности покинуло меня. Адам сделал так, чтобы мы оказались в этом месте в определенное время. Интуитивно я поняла, что это означает: он с кем-то должен был встретиться.

Внезапно Гайд-парк потерял для меня все свое очарование. Густая, темная листва показалась мне зловещей. Я почувствовала себя бесконечно одинокой и беззащитной.

Волнения и смутные страхи, на время оставившие меня, вернулись. Значит, Адам просто разыгрывал из себя праздного путешественника, беззаботного днем, страстного ночью, а сам все это время ждал своего часа. Слезы, как и солнечный свет, слепили меня.

Гнев, смешанный со страхом, заставил меня вскочить. Не думая о последствиях своих действий, я пошла туда, где только что скрылся Адам. Да, мне следовало знать все. Слова о том, что я могу доверять ему, показались мне всего лишь уловкой. Он никогда не прекращал обманывать меня. Даже теперь мое будущее, вероятно, зависело от воли какого-то незнакомца. Адам Деморест просто играл со мной.

За деревьями я нашла маленький буфет с прохладительными напитками. Но Адама там не было. Я остановилась, не зная, что делать дальше. Куда он делся? Я прошла мимо нескольких покупателей, надеясь увидеть среди них знакомую фигуру в бежевом пальто и светлых брюках. Но тщетно. Однако Адам не мог уйти далеко. Не мог.., если только.., если только кто-то не ждал его с лошадью или каретой.

Мне не оставалось ничего другого, как вернуться к скамейке, на которой он меня оставил. И я принялась наблюдать за галопирующими всадниками.

Прошло примерно четверть часа, прежде чем Адам вернулся с двумя стаканами лимонада.

- Такая очередь, - заявил он, садясь. - Думал, что никогда не дождусь.

Как легко он лжет, пронеслось у меня в голове, когда я брала у него стакан. Если бы я не знала, что он говорит не правду, то, без сомнения, поверила бы его объяснениям. Глаза Адама были устремлены на человека, едущего мимо верхом и держащего за повод еще одну лошадь без седока. Мужчина был примерно ровесником Адама, однако лица его я не разглядела - на него бросал тень козырек жокейской шапочки. Одет он был в костюм для верховой езды, но в его посадке была какая-то неуклюжесть, выдававшая отсутствие опыта в обращении с лошадьми. Я почувствовала на себе взгляд Адама - мне показалось, что он напрягся в ожидании моего замечания.

Все было организовано так профессионально, что я испугалась. Очевидно, всадник поджидал Адама с лошадью. Они вместе проехали небольшое расстояние, а потом Адам вернулся, притворяясь, что пытался раздобыть мне лимонад. Даже теперь мне хотелось верить в то, что я ошиблась. И если бы он промолчал, я, должно быть, уговорила бы себя, что так оно и было.

- Я тут подумал, что мы уже достаточно пробыли в Лондоне. Пора двигаться дальше.

Я еле удержала стакан - руки у меня задрожали. Так, он получил указания!

- И куда, ты думаешь, мы можем поехать?

- В Линвуд-холл конечно же. Я вскинула на него удивленный взгляд. Зачем он везет меня к моим друзьям, разве только... собирается оставить меня там? Если я и представляла для него интерес, то в прошлом.

- Что случилось, дорогая? Думал, ты обрадуешься. Оттуда ты сможешь написать отцу. Он будет рад узнать, что ты в гостях у его старого друга.

- А если я не хочу туда ехать?

- Здесь мы больше не можем оставаться, - заявил он категорично.

Я посмотрела на Адама, недоумевая, как может он подчиняться кому бы то ни было.

- Это как-то связано с деньгами? У меня еще остались деньги, которые отец дал мне на поездку.

- Нет, не с деньгами.

- Должно быть, дом, в котором мы остановились, недешево стоит? продолжала выпытывать я.

- Вообще-то это было что-то вроде щедрого подарка.

- Тогда почему мы не можем остаться здесь еще ненадолго? - Я пыталась выиграть время. Мне не хотелось, чтобы он отвез меня к Линвудам, а после навсегда исчез из моей жизни.

- Мы приедем в Лондон в другой раз, - сказал он, глаза его стали серо-стальными.

Я поняла, что он лжет. Очевидно, мой муж готовился разорвать узы нашего мнимого брака, принесшего мне столько боли и счастья.

Глава 12

Чтобы добраться до Линвуд-холла, надо было сначала доехать поездом до маленькой прибрежной деревушки, а оттуда еще пять миль трястись по сельской дороге. Стояла прекрасная погода, небо было голубым, словно лепестки незабудок.

- Почему ты такая грустная? - спросил Адам, беря меня за подбородок. Разве ты не хотела съездить к Линвудам. Кроме того, там ты будешь в безопасности.

- Может, я хочу быть не в безопасности, а с тобой! - Сердце мое разрывалось от горя. - Прошу тебя, не оставляй меня там!

- Что заставляет тебя так думать? - удивленно поднял он брови.

- Ты будешь делать то, что тебе велели, - вяло ответила я.

Адам неискренне рассмеялся.

- А почему ты считаешь, что моими действиями кто-то руководит?

Наверное, мне следовало сказать, что я знаю о его тайном свидании в Гайд-парке, но мне было слишком больно видеть, как он открыто обманывает меня. В любом случае, он скажет только то, что захочет и когда захочет. Я знала, что Адам любит меня. Но точно так же была уверена, что, что бы я ни сказала, это не изменит его решений и образа действий...

Мы сошли с поезда в маленьком селении. Здесь Адам нанял двуколку. Трясясь по дороге, изрезанной колеями с зеленой водой, я постаралась выбросить из головы неприятные мысли. День был чудесный, и рядом со мной сидел любимый человек. Сейчас мне следовало довольствоваться этим.

- Вот он. - Адам указал вперед и присвистнул. Не знаю, что я ожидала увидеть, возможно, небольшой дом, но возникший в конце аллеи особняк из серо-белого камня показался мне дворцом. Он был окружен полями и рощицами, сбегающими к обрывам. Вид у него был крайне неприступный, и мне пришлось напомнить себе, что здесь меня будут окружать друзья.

- И это поместье Линвудов? - спросила я дрогнувшим голосом.

- Похоже, что так, - хмуро улыбнулся Адам. В желудке у меня похолодело, как будто мы проникли сюда под фальшивыми именами. Подняв голову, я увидела, что на меня подслеповато смотрят окна в три ряда. Карнизы украшали декоративные фигуры, изображающие чудовищ. Отсюда не было видно моря, но зато я могла его слышать. И биение волн о берег показалось мне чем-то вроде оркестрового приветствия, исполняемого в честь нашего приезда.

Мы поднялись по лестнице, и Адам позвонил.

- Интересно, сколько дней понадобится какому-нибудь бедняге, чтобы дойти до двери, пошутил он, чтобы хоть как-то унять тревогу, которая, вероятно, была написана на моем лице.

- Здание почти такое же внушительное, как нью-йоркский вокзал, - сказала я, как мне показалось, достаточно спокойным голосом.

Как бы мне хотелось сейчас оказаться снова в домике на Риджент-стрит. Здесь мы были явно неуместны. И зря.., зря мы сюда приехали!

- Ничего, все будет хорошо, - мягко сказал Адам, как будто прочитав мои мысли. - Ты только помни, у нас медовый месяц.., и все.

- И все! - задохнулась я.

Для каких-то бесчестных целей он использовал меня, и теперь я должна была притворяться счастливой замужней женщиной, предвкушающей долгую совместную жизнь с мужем. В то время, когда все указывало на то, что он собирался бросить меня в первый же подходящий момент!

- Адам.., если любишь, возьми меня с собой. Ты не можешь оставить меня здесь. Я не позволю тебе!

- Шарль! - Он бросил предостерегающий взгляд в сторону кучера, выгружающего наши вещи. Улыбка его не затронула холодных глаз. - Что такое? Тебе предстоит чудесный визит к старому другу твоего отца, - Адам произнес эти слова медленно, словно увещевая разбушевавшегося ребенка. - Понятно?

Я кивнула, но не поняла ровным счетом ничего. Так что, если бы в этот момент дверь не открылась, я вполне могла бы проигнорировать его предупреждение и разрыдаться.

Осанистый мужчина в костюме дворецкого появился на пороге.

- Добрый день, - поприветствовал он на у - Мистер и миссис Адам Деморест. Пожалуй ста, сообщите профессору Линвуду о нашем прибытии.

- Хорошо, сэр. - Дворецкий без улыбки отступил, давая нам дорогу.

Мы прошли по мраморному полу через холл, спустились на две ступеньки и оказались в огромной приемной. Под потолком на золоченой цепи висела великолепная люстра. Камин высотой в человеческий рост был под стать массивной резной мебели. Наверх шла лестница, ступеньки которой покрывал ковер, а полированные дубовые перила отражали свет, льющийся из высокого окна.

Однако дворецкий провел нас дальше - в маленькую, но элегантную гостиную. Картины, висевшие на ее стенах, могли бы украсить любой музей. Я замерла, боясь пошевелиться.

- Да, - сказал Адам, оглядываясь. - Ты неплохо выбираешь себе друзей, дорогая. Под этой крышей сосредоточено, должно быть, несколько состояний.

Удовлетворенная нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила меня вздрогнуть. Неожиданно я почувствовала страх, неведомый мне доселе. Впервые, как мне показалось, я смогла дать объяснение всему, случившемуся до сих пор.

- Нет, - прошептала я.

- Что такое, дорогая?

Я вспомнила неожиданную встречу с профессором и улыбчивое дружелюбие Адама, то, как он искал общества Линвудов во время плавания, готовность, с которой принял приглашение провести здесь медовый месяц. Все это укладывалось в схему, о существовании которой я только что догадалась!

- Ты все подстроил! Адам прищурился.

- Не позволяй воображению заводить себя так далеко, Шарль. И помни.., благополучие твоего отца все еще в твоих руках.

Последние слова окончательно вернули меня с небес на землю. Я произнесла ровным голосом:

- С самого начала ты использовал меня, чтобы проникнуть в этот дом. - Я с замиранием сердца ждала, что он опровергнет мои слова, но Адам молчал. - Из-за этого ты на мне и женился. Ты знал, что Линвуды будут на корабле. И я открывала тебе путь в поместье. Таков был твой план с самого начала.

Его глаза блеснули.

- Это совсем не то, что ты думаешь.

- А я-то боялась, что ты оставишь меня. - Я горько рассмеялась. - И собиралась молить тебя не делать этого.

- Ради Бога, Шарль, перестань строить догадки. Возьми себя в руки. - Голос его был тихим, но в нем слышалась угроза.

- Да.., да, я так и сделаю. Возможно, в первый раз! Я превратилась в заложницу, радующуюся своему положению, не так ли? Потому что влюбилась в тебя и облегчила тебе работу.

- Я не планировал этого. Ты же знаешь: я старался сдержать обещание.

- Но все-таки не побрезговал использовать мои чувства, чтобы получить желаемое. Ну так я не отдам в жертву своих друзей - ни тебе, ни кому-либо другому!

- Шарлотта, послушай меня. Ничего, слышишь, ничего не изменилось! - То, что он назвал меня полным именем, отрезвило меня. Теперь передо мной снова был не любящий и нежный муж, а расчетливый и бессовестный незнакомец. - Ничто не изменилось: либо ты сотрудничаешь.., либо подвергаешь жизнь своего отца опасности.

- Подонок! - выругалась я вполголоса. И с удовлетворением увидела, что он вздрогнул.

- Возможно, но тебе лучше продолжить игру. Адам попытался дотронуться до меня, но я увернулась. От злости глаза его побелели. - Я тебя предупреждаю, Шарль, когда мы на людях, ты должна разыгрывать из себя краснеющую новобрачную. Иначе я оставлю тебя одну.., если ты действительно этого хочешь. - И он имел дерзость улыбнуться мне.

- Я презираю тебя! Больше ты никогда не дотронешься до меня! - Если бы мы были в каком-нибудь другом месте, я бы обязательно схватила одну из фигурок французского фарфора и швырнула бы ему в голову.

- Главное - убедить профессора в том, что мы счастливы. Ну а теперь успокойся. А то ты похожа на мегеру, которая вот-вот выцарапает мне глаза. Постарайся вспомнить то хорошее, что было между нами.

От того, что я вспомнила, мне стало еще тяжелее. Может, он и мою любовь запланировал заранее?

- Ты никогда по-настоящему не любил меня, - уронила я.

- Не правда. Я люблю тебя больше, чем мне следовало бы.., и с удовольствием изменил бы обстоятельства, но не могу.

- Твой сообщник из Гайд-парка не позволит? - Глаза его широко раскрылись. - О, я вовсе не такая тупая, как тебе бы хотелось думать. И знаю, что там ты с кем-то виделся. Ты напрасно смотрел на часы - по этому признаку я догадалась о назначенной встрече. Ловко придумано - немного проехаться верхом, чтобы никто не смог подслушать вашу беседу.

- Почему же ты мне ничего не сказала?

- Потому что мне хотелось притвориться перед сомой собой, что ничего этого не было.., что это было только в моем воображении. Должно быть, тогда тебе и приказали уехать из Лондона и направиться сюда.

Адам не стал отрицать этого. Так что же притягивало его в Линвуд-холл? Видимо, нечто гораздо большее, нежели изумруды, которые он пожертвовал Хавершамам...

- Какой же я была дурой! Думала, что ты оставишь меня здесь. Как бы мне хотелось сейчас, чтобы тогда я была права. Прошу тебя, уезжай. - Я ухватила его за рукав, моля со всей силой убеждения, на которую была способна:

- Я ничего никому не скажу. Только уезжай.., сейчас, пока никто не пришел сюда. Я сочиню какую-нибудь историю.

- Нет.

Тут мы услышали шаги. Не успела я опомниться, как Адам прижал меня к себе и поцеловал, подняв голову только в тот момент, когда профессор вошел в комнату.

- Какой сюрприз! - рассмеялся он, увидев негодующее выражение моего лица, которое принял за смущенное.

- Когда Уинстон сказал, что вы, влюбленные голубки, здесь, я едва поверил своим ушам. Как вам Лондон? Вы его вообще-то видели, или были так поглощены друг другом, что... - Он рассмеялся.

Когда я подошла к нему, чтобы обнять, то еле удержалась от слез. Мужчины пожали друг другу руки.

- Пойдемте. Этой частью дома мы пользуемся в редких случаях. Южное крыло выходит на море, и там гораздо удобнее. Не знаю, где сейчас племянники. Ларри, возможно, в конюшне - у него кобыла вот-вот ожеребится, а Памела, наверное, с Фредди в саду. Ох уж эти двое. - Профессор покачал седой головой. - Никогда не думал, что племянница потеряет голову из-за мужчины такого рода. Любовь зла, правда?

- Да, - согласилась я и заставила себя улыбнуться, поскольку Адам в этот момент предостерегающе стиснул мою руку.

- Ну, Ларри вернется к чаю. Этот мальчишка столько тратит на лошадей, что можно подумать, он по меньшей мере принц крови. А я так каждый день катаюсь на велосипеде. Может, как-нибудь составите мне компанию, Шарлотта? Велосипед это такое хорошее упражнение и, кроме того, прекрасный способ увидеть окружающий мир.

- С удовольствием. - Я отошла от Адама и взяла профессора под руку. Я собиралась защитить его - не знаю уж, как и от чего, - но твердо решила это сделать.

- Уинстон поднимет ваши вещи в золотую спальню - она вполне подходит для молодоженов. Конечно, там есть смежная комната на случай, если вы поссоритесь. Я никогда не был женат, но из того, что слышал о браке, понял, что это не такая уж простая вещь. Я рад, что мой брат выполнил неизбежные обязанности и подарил семье наследников... Ну вот, мы и пришли. Скажите, разве здесь не уютно?

Я бы не сказала, что комната была меньше, чем те огромные залы, через которые мы только что проходили. Лепной потолок поддерживали четыре белые колонны. Стены были обтянуты гобеленами, стоившими, очевидно, целое состояние, и украшены многочисленными гравюрами. Дубовый полированный пол скрывал толстый ковер. Если такую жизнь можно было назвать обеспеченной, то что же тогда подразумевалось под жизнью роскошной? - подумала я.

Профессор подвел нас к диванам, стоящим углом. Даже в этот теплый день в камине горел огонь. Наверное, в таком доме круглый год прохладно. Из окон открывался вид на зеленую лужайку, спускающуюся к морю.

Адам взял на себя ведение разговора и стал расспрашивать профессора об истории дома, а также восхищаться прекрасной природой, окружающей особняк. Тем временем Уинстон принес поднос с чаем, и я села в одно из кресел, чтобы насладиться обжигающим напитком.

Ларри, увидев нас, издал радостный крик и дружески обнял меня. Его одежда слегка пахла конюшней, так что дядя не ошибся по поводу его местонахождения.

- Какой приятный сюрприз! Должен признаться, не думал, что вы приедете. По крайней мере так скоро. Разве вам не понравился Лондон?

- Нет, что вы, Лондон великолепен, - честно сказала я. - Но там слишком много всего.., чтобы посмотреть за один раз.

- И мы решили, что для разнообразия неплохо будет провести немного времени на побережье, - пришел мне на помощь Адам.

- И правильно решили, - сказал профессор. - Южная Англия прекрасна. Теперь, вернувшись, я удивляюсь тому, что смог провести столько времени вдали от дома.

- Ну я же говорил вам, - произнес Ларри с упреком, - только вы и слушать меня не стали.

- А какие у вас планы, профессор? Чем собираетесь заниматься? - спросила я.

- Для физика всегда работа найдется. Новые идеи.., новые эксперименты.

- Рада, что постигшая неудача не обескуражила вас.

- Нет, обескуражила, но не сломила. Впереди у меня все-таки есть еще несколько лет. Шарлотта, а вы мне почти ничего не рассказали о вашем отце. Он все такой же, как прежде, оптимист?

- Да.., все такой же.

- И здоров?

Я кивнула, на Адама мне в этот момент смотреть не хотелось.

- Надеюсь.

Я обрадовалась, что в этот момент вошли Па-мела и Фредди, положившие конец болезненной теме. Должно быть, они гуляли. Светлые волосы молодого человека были взъерошены, а на обычно бледных щеках его спутницы играл румянец.

Фредди приветствовал нас широкой улыбкой.

- О, привет! Все так же прекрасны... Должно быть, Англии вы пришлись по вкусу, как, впрочем, и она вам. Памела, правда Шарлотта великолепно выглядит?

Я сразу поняла, что Памелу наш приезд расстроил. Приветствие ее было поверхностным и холодным. Очевидно, в доме дяди она не могла не выказывать расположения по отношению к его гостям, однако именно Памела задала нам вопрос относительно длительности нашего визита.

- Памела, - упрекнул ее дядя, - ты что, волнуешься из-за вечеринки, которую задумала? В этом доме полно комнат и можно разместить даже дюжину гостей.

- Ох, извините, - вступила я. - Мы помешали? Сейчас не время?

- Совсем нет, - возразил профессор.

- Чем больше народу, тем веселей, - добавил Ларри. - Просто Памела решила устроить праздник в честь приезда дяди Алекса, ведь так, сестра? - поддразнил он ее. - Это ведь не по случаю помолвки?

- Ларри! - вспыхнула она. Но тот рассмеялся.

- Я же слышал, как ты просила вынуть из сейфа семейные драгоценности. Должно быть, предстоит нечто необычное, раз ты решила надеть все эти бриллианты и рубины. Думаю, половина окрестных жителей сбежится только для того, чтобы посмотреть на них...

Мои руки задрожали, и я чуть не уронила чашку. Окончания разговора я уже не слышала. Окаменев, я не смела поднять на Адама взгляд. Так вот в чем дело!

- Вы выглядите усталой, Шарлотта, - заметил профессор. - Может, вам стоит отдохнуть перед ужином?

- Да, благодарю вас. Боюсь, в данный момент я не слишком хороший собеседник.

Я дождалась, когда мы наконец остались наедине и набросилась на Адама:

- Ты здесь из-за драгоценностей, да? Лицо Адама осталось непроницаемым. Он молча прошел в смежную гостиную, где стояла узкая кушетка.

- Да, наверное, так и надо будет сделать, если только... - Он оглядел огромную супружескую кровать, на которой можно было бы уместиться вчетвером, и повернулся ко мне.

- Даже и не думай об этом! - выпалила я. - Достаточно того, что мне придется находиться с тобой в одной комнате. - До этого я не отдавала себе отчета в том, насколько все-таки близко к любви чувство ненависти. - Мне нестерпима сама мысль, что ты можешь прикоснуться ко мне.

- Все течет, все изменяется, - произнес Адам философским тоном, после чего дерзко усмехнулся. - И это тоже пройдет, дорогая Шарлотта.

- Я тебе не "дорогая"!

Я поняла, что еще немного и разрыдаюсь, поэтому поспешила вернуться в спальню и закрыла за собой дверь. Ненавижу, ненавижу его! - твердила я, но мне не удавалось обмануть себя. Смешно, непостижимо, но я любила этого похитителя драгоценностей!

На протяжении следующей недели я старалась встречаться с Адамом как можно реже. Обнаружилось, что затеряться в доме и парке ничего не стоит. Линвуды ни в чем не ограничивали меня я должна была только вовремя являться к обеду и ужину. Поэтому я часами гуляла по окрестным лесам или сидела возле какого-нибудь фонтана, наслаждаясь видом радужных брызг.

Вдали от Адама я чувствовала себя как пленник, сумевший сбросить оковы. Похоже, что и он был рад возможности дать мне свободу. Я отказывалась говорить ему, где была и что делала, и по глупости своей решила, что сумела его перехитрить. Но однажды днем, гуляя в саду, я поняла, что это не так.

Там, как всегда, трудилась целая дюжина садовников. Одни высаживали рассаду в грунт, другие придавали форму кустам или срезали цветы для букетов. Неожиданно мне пришло в голову самой сделать букет, и я вошла в прелестный розарий, где бархатные бутоны готовы были вот-вот распуститься.

- Доброе утро, - поприветствовала я садовника, склонившегося над белой розой. - Чудесный день, правда?

Садовник поднял голову, и я чуть было не выронила из рук корзину. Это был Джаспер! На минуту я потеряла дар речи. Человек, который вез меня к дому кузины, человек, который являлся моей тенью на борту парохода. И вот он здесь. Я видела его в самых разных обличиях, и все они были не более чем притворством!

Лицо Джаспера затеняла соломенная шляпа - именно такие я видела на окрестных фермерах. Комбинезон и перчатки были грязными, однако я сомневалась, было ли даже это настоящим. Я отлично знала, каким мошенником он является.

- Что ты здесь делаешь? - Работаю. - Он кивнул в сторону клумбы с розами.

- Я не об этом! Что ты делаешь в Линвуд-холле?

"Челюсти его задвигались, и я поняла, что за его щекой находится все тот же табак. Сняв шляпу, Джаспер почесал в затылке.

- Приглядываю за вами, должно быть. Тогда я поняла, что ни на минуту не оставалась одна во время своих блужданий по парку - либо Адам, либо Джаспер держали меня в поле зрения. В желудке у меня похолодело - неужели никогда не придет конец этому чудовищному обману? Впрочем, встреча с Джаспером не должна была бы так уж меня удивить. Да, эти двое - Адам и Джаспер - делали все, чтобы я не могла помешать исполнению их планов.

Я ужасно разозлилась.., и упала духом.

- Как тебе удалось это устроить? - набросилась я на Адама, вернувшись в дом. - Я только что встретила Джаспера в саду. Наверное, было нелегко подсунуть его профессору!

- Да нет, совсем нетрудно. Линвудам требовался садовник и... Мне очень жаль, если это тебя расстроило.

- Расстроило? - Я горько рассмеялась. - Почему это должно меня расстроить? Обожаю, когда за мной шпионят и днем и ночью!

- Но ведь именно он спас тебя от нападения Хавершама, не забывай об этом.

- Только потому, что вы оба заинтересованы во мне. Кроме того, здесь мне не грозит никакая опасность.

- Будем надеяться.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ничего.

Я совершенно уверилась в том, что Адам и Джаспер планируют украсть драгоценности Памелы в вечер празднества.

До ближайшей деревушки под названием Даунвилл было примерно полторы мили по узкой прямой дороге. Мы с профессором легко преодолевали это расстояние на велосипедах. Велосипеды были двухколесными и позволяли двигаться довольно быстро в отличие от трехколесного, что был у меня дома. К счастью, моя прогулочная юбка была достаточно короткой для того, чтобы не попадать в цепь.

Смеясь и болтая, мы ехали по ухабам. Волосы мои развевал ветер, на сердце было легко. Напряжение, сковывающее меня в присутствии Адама, прошло. С профессором я чувствовала себя снова невинной и юной.

В деревне профессора знал каждый. Вокруг каменной церкви было разбросано несколько домиков, среди них почта и магазин. При нашем приближении фермеры вежливо приподнимали шляпы.

- Мой дед сделал деньги на торговле. Он приехал сюда, купил поместье и вырастил на этой земле детей. Однако так и остался здесь чужаком. Линвудов стали считать местными только после того, как сменилось два поколения.

- Должно быть, они гордятся вами.., вашей репутацией выдающегося физика.

- Внешний мир мало что значит в жизни этих простых людей. Поэтому-то я и вернулся сюда. Чтобы все начать сначала после горького поражения в Штатах. Я был совершенно уверен в правильности моих разработок и думал, что аэроплан, построенный по моим чертежам, взлетит. Но, увы...

- Что же произошло?

- Авария, еще до того как машина поднялась в воздух. Какой-то дефект... Я бросил эксперименты и вернулся домой. - Он глубоко вздохнул. - Ко всему прочему, - профессор указал на спокойный деревенский пейзаж, окружающий нас, здесь, среди этих полей, кажется, что мир со всеми его сумасшествиями находится очень далеко отсюда, правда?

- Да, правда.

Мне было так хорошо - вдыхать запах душистых полевых цветов и трав, встречать новых людей, таких, как деревенские кузнецы, которые останавливались, чтобы перекинуться с профессором парой слов.

Я написала отцу письмо. В нем не было ничего такого, что не понравилось бы Адаму, но я почувствовала удовлетворение от того, что отправила его без ведома моего надсмотрщика. Хотелось, чтобы отец знал, что я нахожусь в Линвуд-холле. Правда Джаспер вполне мог прятаться где-нибудь поблизости - ведь ему поручили следить за мной.

Должно быть, что-то в моем поведении заставило профессора неожиданно спросить:

- Шарлотта, вы счастливы? Ваш отец одобрил этот брак?

Сердце мое упало.

- Почему вы спрашиваете об этом?

- Сам не знаю. Иногда вы кажетесь такой счастливой.., а иногда совсем поникшей. Я ничего не понимаю в любви - ведь я старый холостяк, но порой у вас бывает взгляд, как у щенка, который ждет, что его ударят. Ваш муж не обижает вас?

- О нет. - Я умудрилась рассмеяться. Грубое обращение я вынесла бы с легкостью. Чего я страшилась - так это его нежной ласки.

- Ну, тогда я рад. У вас, Шарлотта, есть характер и сила воли. Вы похожи на своего отца. Ему я доверил бы даже свою жизнь. Равно как и вам - не сомневаюсь, что при любых обстоятельствах смог бы положиться на вас.

Внезапно свет померк для меня. День больше не казался мне приветливым и безмятежным. Слова профессора несли в себе зловещий подтекст.

- Что вы имеете в виду? Он улыбнулся.

- Не тревожьтесь. Я просто старик, который несет всякую околесицу. Профессор нежно сжал мне руку. - Может, поедем назад? Давайте наперегонки вон до той изгороди.

С этими словами он умчался вперед, а мне осталось только глотать пыль, несущуюся из-под колес его велосипеда. Несмотря на молодость, я не могла его догнать. Остаток пути мы ехали рядом, болтая на разные темы. К моему счастью, темы эти оказались довольно-таки нейтральными, поскольку мне было невмочь лгать старому доброму другу отца.

С Ларри Линвудом я тоже общалась с удовольствием. Он виделся мне братом, которого у меня никогда не было. И хотя я знала, что молодой человек испытывает ко мне отнюдь не братские чувства, относился он ко мне как к замужней даме. Ларри показывал мне своих лошадей, и мы вместе ездили верхом вдоль кромки воды во время отлива. Морской соленый воздух оказывал на меня целебное действие, и на короткое время мне удавалось забыть о приближении праздника, который должен был знаменовать собой крах всей моей жизни.

Адам много времени ездил верхом на черном жеребце, которого Ларри ему предоставил. Коня звали Миднайт, и меня предупредили, что, если подойти к нему сзади, он может лягнуть. Миднайт и Адам походили друг на друга - в обоих было что-то зловещее и одновременно завораживающее.

Глядя, как Адам пускает жеребца в галоп и тот скачет по воде, отчего их обоих окутывает облако брызг и кажется, что это летит сам дьявол, я задавала себе вопрос, уж не выплескивает ли он таким образом тревоги и дурные предчувствия. В такие минуты я не могла не волноваться, что Миднайт способен сбросить его, и корила себя за то, что тревожусь о безопасности негодяя, но ничего не могла с собой поделать. Та ночь, когда его чуть не смыло в океан, не померкла в моей памяти, снова и снова повторяясь в сновидениях. Временами я просыпалась в холодном поту и с его именем на устах.

Меня радовало, что наши апартаменты были достаточно просторными и мы могли держаться друг от друга на некотором расстоянии. Мы появлялись и исчезали как актеры, участвующие в представлении. Адам настаивал, чтобы иногда мы предпринимали прогулки по саду вдвоем, изображая влюбленных, ищущих уединения. Во время этих прогулок я шла рядом, холодея от его прикосновений и в то же время желая произвести впечатление женщины, наслаждающейся обществом любимого.

- Красивое место, не правда ли? - говорил Адам, вдыхая полной грудью морской воздух.

- Да, - соглашалась я. - И долго еще мы здесь пробудем?

- Не знаю. По крайней мере неделю.

До вечера Памелы оставалась ровно неделя.

Глава 13

Подобно ребенку, подсматривающему за взрослыми, наблюдала я за прибытием многочисленных экипажей, запряженных лоснящимися рысаками. То была сцена, словно взятая из романа, и я, безусловно, наслаждалась бы ею, если бы не знала о грядущих событиях. Уинстон то и дело открывал дверь и приветствовал роскошно одетых женщин и мужчин всех возрастов. У меня появилось нелепое желание спуститься вниз и отослать всех прибывших обратно - как будто мой поступок мог предотвратить неминуемое несчастье.

Адам ушел к гостям. Я же осталась в своей комнате, отговорившись головной болью, и оттуда смотрела в окно, подобно рассерженному ребенку. При виде Адама, расхаживающего среди приглашенных, восхищающихся садом, сердце у меня сжалось.

Я не знала, как скоро начнет он действовать, но была уверена, что ему уже известно местонахождение сейфа с драгоценностями. Возможно, Адам планирует похитить их до начала вечера, тогда он окажется рядом, когда бархатные футляры будут из него вынуты. Я закрыла глаза и прижалась лбом к оконному стеклу, стараясь не думать о том, что последует за кражей. Как смогу притвориться я невиновной овечкой, когда люди укажут на меня как на сообщницу вора? Кто поверит в загадочную историю о принудительном замужестве?..

От горьких мыслей меня оторвал стук в дверь. Я попыталась взять себя в руки, чтобы по выражению лица невозможно было понять, что творится в моей душе. Я знала, что это не Адам и не слуга.

На пороге стоял профессор Линвуд. На нем были бриджи и пиджак, как будто он только что катался на велосипеде.

- Шарлотта, дорогая, мне сказали, что вы плохо себя чувствуете, обеспокоенно произнес он.

- Ничего, просто голова болит. Прошу вас, входите. - Я провела его в гостиную, и мы сели на диван.

- Я тут принес вам кое-что, чтобы скоротать время. - И профессор передал мне альбом в кожаном переплете. - Воспоминания о моих днях в Оксфорде. Тут вы найдете много фотографий вашего отца и несколько - матери. Она была такая красавица, скажу я вам. Если бы представился случай, я сам бы на ней женился. А вы тогда были бы моей дочерью. - Он сказал это так проникновенно, что я, растрогавшись, обняла его.

Мой жест заставил его лицо просветлеть.

- Вы дали мне понять, как много я потерял. - Профессор откашлялся. - Вот я и подумал, что, возможно, вы совершите со мной прогулку в прошлое.

В его словах сквозило такое одиночество! Он был полностью погружен в свою работу, и насмешки, посыпавшиеся на него после неудачи, заставили его забросить проект. Должно быть, ему было чрезвычайно тяжело вернуться домой в качестве человека, потерпевшего поражение. Я вспомнила, как мой отец говорил, что наше правительство обошлось с ним слишком жестоко. И радовалась, что могу хоть как-то приглушить его боль.

Почти час сидели мы рядышком, разглядывая фотографии. У профессора имелась история почти про каждую из них. С пожелтевших от времени снимков на меня смотрел молодой отец - с возрастом его улыбка не потускнела. При мысли о нем на глаза мои навернулись слезы.

Профессор перевернул страницу, и я увидела красивую молодую девушку, смотрящую в объектив широко раскрытыми глазами. То была моя мать, умершая во время эпидемии гриппа, когда я была совсем маленькой девочкой.

- Вы так похожи на нее и внешностью, и характером. Я так рад, что вы приехали в Линвуд-холл.

Я вздохнула. Что.., что будет он думать, когда мой муж предаст нас обоих?

- Спасибо. Я обязательно расскажу отцу о вашей доброте.

- Возьмите альбом. Я хочу, чтобы он был у вас. Возьмите и покажите отцу. Передайте, что я восхищаюсь вами, и то, как много значило для меня ваше появление здесь. Он очень богатый человек, знаете.

Я улыбнулась - наш домик, вероятно, мог бы уместиться в гостиной профессора, а мебель в нем была старой и совсем простой.

- Есть много видов богатства, - сказал он, как бы прочтя мои мысли. Жизнь распределяет награды между людьми поровну. У меня есть Линвуд-холл, наследство и международное признание, а у него - вы. Перевес явно в его пользу. Позаботьтесь о нем, прошу вас.

- Да, позабочусь. - Профессор обязательно поймет, почему я не могла поступить иначе. -Мы будем бережно хранить ваш дар, - сказала я охрипшим от волнения голосом, прижимая альбом к сердцу.

Профессор наклонился и поцеловал меня в щеку.

- Ну ладно, я должен идти. Памела не простит мне, если я не буду изображать из себя гостеприимного хозяина. Сам я никогда не заботился о подобных вещах, но ведь племянники несли всю ответственность за поместье, пока я был в Америке, и мне следует быть им за это благодарным.

- Они вас очень любят, - сказала я и удивилась тому, что улыбка на его лице померкла.

- Да? - протянул он и сменил тему. - Когда почувствуете себя получше, спускайтесь и помогите мне управиться с этой толпой народу, жаждущей увеселений.

После ухода профессора ко мне вернулась былая неугомонность. Остаться в комнате - значит поступать вопреки своей природе. Отец всегда корил меня за то, что я влезаю во все с самоуверенностью Ганнибала, переходящего Альпы. Мне следовало и сейчас применить смекалку, чтобы расстроить планы вора-мужа. Я должна была найти способ остановить его, не принося при этом в жертву своего отца. Да, мне надо быть рядом с Адамом, следить за каждым его шагом и тем самым не дать совершить кражу.

Он весьма удивился моему поведению: я, как могла, разыгрывала из себя преданную жену. Ходила за ним по пятам и, когда мы поднялись к себе, чтобы переодеться к ужину, больше чем когда-либо уверилась, что не спущу с него глаз в течение всего вечера.

- Осторожнее, - усмехнулся Адам, - твое поведение весьма подозрительно.

- О чем это ты? - притворилась я непонимающей.

- Ты прилипла ко мне, как чертополох к лошадиному хвосту.

- Ну, ты действительно уловил сходство! Адам рассмеялся.

- Дорогая, ты никогда не перестанешь меня изумлять. Кто бы подумал, что ты способна на подобное!

- О, я способна на такие вещи, о которых ты и не подозреваешь, самоуверенно возразила я.

- Ты ведь полагаешь, что сегодня вечером я собираюсь украсть драгоценности, не так ли?

- А разве нет?

- Конечно нет. - Адам усмехнулся. Над чем он смеялся - надо мной или над тем, что мог показаться кому-то похитителем драгоценностей?

- Не правда! Ты ждешь не дождешься, когда можно будет запустить свои грязные руки в чужое добро. - Внезапно я почувствовала, что больше не могу притворяться, и взмолилась:

- Давай уедем сейчас же и вернемся в домик на Риджент-стрит. Я боюсь того, что должно произойти. Прошу тебя, Адам...

Тогда он взял меня на руки. В его глазах больше не сверкала злость. Он медленно поцеловал меня в губы. Поцелуй его был нежным, как бы окрашенным чувством вины или сожаления. Затем он поцеловал мои веки и нежно потерся носом о мой нос.

- Я люблю тебя, Шарль, - прошептал он.

- Так ты уедешь? Бросишь весь этот ужас?

- Я не могу.

- Но почему? - воскликнула я. - Обычно ты, не колеблясь делаешь то, что хочешь. Давай уложим вещи и уедем еще до ужина!

- Шарль, ты не понимаешь, о чем идет речь.

- Как я могу это понять, если ты не говоришь мне ничего?

- Чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.

- В безопасности? Неужели ты не понимаешь, что, что бы ни произошло, меня обвинят в сообщничестве. Я могу даже попасть в тюрьму!

- Не преувеличивай, Шарль! - Из его голоса исчезла теплота. - Просто веселись сегодня вечером и выброси из головы всякие догадки - все равно они будут неверны!

- Посмотрим! - Я вырвалась из его рук и в молчании завершила свой туалет.

Вечернее платье Адам купил мне в Лондоне, чтобы восполнить отсутствие свадебного наряда, как он сказал. Тогда - я нашла его очень красивым, но сегодня надевала без всякой радости - только потому, что другого подходящего случаю наряда в моем гардеробе не было. Жемчужно-белое платье из атласа украшала желтая шелковая роза, а сзади складки шифона ниспадали на пол в виде шлейфа. Белые перчатки были вышиты цветами в тон цветку на лифе.

Из своих волос я соорудила нечто вроде короны, и в нее воткнула маленькое перышко из драгоценных камней. Вид мой поразил меня - прекрасно одетая молодая женщина, спокойная, знающая себе цену и очень красивая. Мне пришлось напомнить себе, что женщина, отражение которой я увидела в серебряном зеркале, - не кто иная, как я сама.

У Адама даже в вечернем костюме был очень мужественный вид, в то время как у большинства мужчин, когда они надевают стоячие воротнички и рубашки с рюшами, он исчезает. На моем муже был фрак, который подчеркивал его широкие плечи и тонкую талию. Узкие брюки обтягивали длинные стройные ноги. И я поймала себя на том, что вспоминаю, как эти ноги прижимались к моим. Когда-то я назвала Адама дьяволом и теперь понимала, что это, должно быть, правда. Но какое бы зло он ни воплощал собой, я все равно не могла перестать его любить.

Когда меня увидел Ларри, он буквально остолбенел, словно неожиданно узрел прекрасную незнакомку. Затем рассыпался в комплиментах и куда-то убежал, весь красный от возбуждения.

- Я же говорил, что ты устроила настоящее состязание, - рассмеялся Адам.

Его позабавила реакция Ларри на мое появление. Однако когда Фредди устремил на меня оценивающий взгляд, веселость Адама несколько поумерилась, а глаза обрели привычное холодное выражение.

В основном движимая желанием позлить Адама, я кокетливо улыбнулась Фредди и почувствовала волнение, когда его взор скользнул по лифу моего платья и остановился на глубоком треугольном вырезе.

- Исключительно, - дерзко пробормотал он, целуя мне руку.

В этот момент я увидела Памелу всего в нескольких шагах от нас. Так она стала свидетелем нашей встречи! В ее темных глазах плескалась ненависть. Одета она была в черный бархат, который подчеркивал белизну кожи и великолепно контрастировал с бриллиантами и рубинами, украшавшими ее шею. Так вот они, фамильные драгоценности Линвудов!

Адам поспешил к ней, и сердце мое упало. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и процитировал:

- "Она прекрасна, словно ночь". Уверен, что поэт имел в виду именно вас, Памела, когда писал эти строки.

Она улыбнулась, и на мгновение выражение ее лица смягчилось.

- Благодарю вас.

- Это колье немыслимой красоты.

- Целая сотня великолепных камней, - ответила Памела, дотрагиваясь до украшения, достойного королевы.

Теперь стало ясно, почему Адам пожертвовал изумрудами кузины!

- Прадедушка привозил камни со всего света, а потом, когда их набралось достаточно, заказал это колье.

- Изумительно, - пробормотал Адам.

- Да, оно просто великолепно. - Я улыбнулась Памеле. - Никогда не видела ничего подобного... Но наверное, вам не очень уютно в нем, Памела.

Она холодно посмотрела на меня - ее длинная шея как будто еще немного вытянулась.

- Однако драгоценности и существуют для того, чтобы их носить.

- Да, конечно, - вежливо согласилась я.

Мне пришло в голову, что Памела выставила напоказ свое богатство специально для того, чтобы побудить Фредди сделать ей предложение.

Этот вечер стал для меня настоящим кошмаром. Я говорила то, что должна была говорить, при этом постоянно думая об одном... Ужин сервировали в роскошном зале, видеть который прежде мне не приходилось. Его потолок украшало панно с изображением пасторальных сцен... Огромные фламандские гобелены висели на стенах. Профессор упомянул, что его предки сделали состояние на торговле что ж, в зале было более чем достаточно свидетельств того, что дела их шли действительно успешно.

Огромный стол сверкал от хрусталя, серебра и тонкого фарфора. Памела заняла место на одном его конце, профессор - на другом. Они сидели на высоких троноподобных стульях, а по бокам стояли такие же, только чуть поменьше. На столе не было гостевых карточек, и я обрадовалась, когда профессор пригласил меня сесть рядом. Фредди расположился по одну сторону от Памелы, Ларри - по другую. Остальные гости расселись кому куда хотелось.

Затем начали входить слуги с подносами, уставленными различными яствами. Позднее я не могла вспомнить, что именно ела, однако могу с уверенностью сказать, что блюда сменяли одно другое на протяжении трех часов. Поэтому когда мы дошли, наконец, до последнего, я побоялась, что мое платье лопнет по швам.

- И как тебе это после моей готовки? - спросил Адам.

Этот вопрос вызвал в памяти атмосферу удивительной интимности, царившей в домике на Риджент-стрит. Адам всегда сам готовил завтрак и подавал его мне в постель, в то время как я лежала, пресыщенная любовью, на смятых и еще теплых простынях. Ох, отчего жизнь не может быть такой всегда, с горечью подумала я.

Должно быть, губы мои задрожали, потому что Адам прошептал:

- Ну хоть чуточку веры.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Только то, что сегодня тебе следует радоваться жизни.., и не смотреть на меня так, словно я опустил в карман серебряную вилку.

- А ты это сделал?

- Конечно нет, - усмехнулся он. - И драгоценности с шеи Памелы тоже срывать не собираюсь.

Означало ли это, что он планировал украсть их позже, когда все будут отдыхать? У меня не было возможности спросить его об этом.

После ужина Памела организовала маленький концерт. Без сомнения, он был устроен для того, чтобы перед танцами дать возможность гостям переварить пищу. Сидя в бело-золотом кресле, я никак не могла сосредоточиться на звуках, издаваемых флейтой и фортепьяно, хотя была уверена, что никогда раньше Шопена и Дебюсси не исполняли столь проникновенно.

Моя соседка шепнула мне, что музыкантов специально на этот вечер пригласили из Лондона. Было видно, что на расходы Памела не поскупилась. Несколько раз я украдкой смотрела на нее, удивляясь тому, что она отдала свое сердце человеку, встреченному на борту парохода. Человеку эгоистичному и явно не способному хранить верность своей избраннице. Однако в следующий момент я упрекнула себя в лицемерии и напомнила себе, что вряд ли имею право судить кого-либо в делах, касающихся чувств.

После концерта начались танцы. Точно так же, как и на борту "Лучании", в объятиях Адама я позабыла обо всем. Для меня не существовало ничего, кроме его чарующего взгляда и нежных рук. Он, несомненно, чувствовал себя здесь в своей тарелке, и его состояние передалось мне.

Когда меня пригласил Ларри, первым моим порывом было отказать ему - мне не хотелось терять Адама из виду даже на один танец. Но я не смогла обидеть славного малого.

- А мне следует пригласить нашу хозяйку, - заметил Адам, прекрасно понявший причину моего колебания.

Муж откровенно смеялся надо мной, но тем не менее я была рада, что он танцевал неподалеку от меня.

- Прелестный вечер, - сказала я. Ларри, прикасавшийся ко мне так, будто я была хрупким созданием, требующим невероятно бережного обращения, кивнул. Его голубые глаза намеренно не встречались с моими.

- Как поживает кобылка - та, что вы на днях мне показывали?

- Сегодня днем у нее родился прекрасный жеребенок. - Ларри оживился.

- Как здорово!

Я улыбнулась ему, не забыв, однако, взглянуть в ту сторону, где кружились в вальсе Адам и хозяйка вечера. Когда танец кончился, перед нами возник Фредди, не преминувший окинуть меня похотливым взглядом.

- Я все ждал, когда ваш собственник-супруг освободит вас. Спасибо, Ларри, за то, что умыкнул леди. Теперь моя очередь. - Фредди галантно поклонился. Если вы, конечно, окажете мне честь потанцевать со мной.

Ларри с мрачным видом посмотрел на молодого человека, но тем не менее оставил нас. Я метнула взгляд в сторону Адама и увидела, что он по-прежнему с Памелой. Они стояли около столика с напитками, держа в руках бокалы с шампанским.

- Ничего, - рассмеялся Фредди. - Жене вовсе не обязательно находиться возле мужа постоянно. А Памелы вам бояться не стоит. Она определенно не во вкусе Адама.

- Но в вашем?

- Любая красивая женщина в моем вкусе.

- Но совершенно очевидно, что именно вам она отдает предпочтение, заметила я.

Он равнодушно пожал плечами и мне внезапно захотелось умолять его не причинять ей боли. Конечно, это было бы глупостью с моей стороны. Я никогда не нравилась Памеле, так что она безусловно возмутилась бы моему вмешательству. Я вспомнила сцену, разыгравшуюся между Фредди и Ларри на борту парохода. Тогда мне показалось, что Ларри попросил его не обижать сестру.

- Памела, несомненно, женщина выдающаяся, - сказал мой партнер. - Но ей определенно недостает той феерической красоты, которая присуща одной моей знакомой. Когда я увидел вас на "Лучании", то почувствовал глубокое сожаление. Ну надо же было нам встретиться так поздно!

Томное выражение его лица вызвало у меня только смех. Я знала, что Фредди принадлежит к тем людям, которых всегда привлекает то, что им недоступно. Если он женится на Памеле, то никогда не будет удовлетворен ею или тем, что она может ему дать. Ему всегда будет хотеться большего. И даже теперь, флиртуя со мной, он оценивающе рассматривал других дам.

Я была рада, когда музыка кончилась и он подвел меня к Адаму. Памела куда-то исчезла, и теперь мой муж разговаривал с профессором Линвудом.

- Как думаете, Шарлотта, сумеете вынести один медленный танец со стариком? - спросил меня тот.

- О, с удовольствием потанцую с вами. Большую часть вечера профессор пребывал в задумчивости, и даже за ужином я не смогла развеселить его. У меня возникло чувство, что он предпочел бы оказаться сейчас не в этом зеркальном зале, а в старой и маленькой лаборатории. Вряд ли ему нравилась атмосфера праздника даже в молодые годы. Ни на одной из фотографий профессор не был запечатлен с девушкой. Должно быть, даже во время учебы в Оксфорде, большую часть времени он посвящал не светской жизни, а науке.

Профессор Линвуд не был хорошим танцором, движения его были заученными, но я все равно получила удовольствие от общения с ним. Когда музыка смолкла, мы оказались перед дверью, выходящей на террасу, и не успела я поблагодарить его за танец, как он подвел меня к балюстраде, стоя у которой можно было насладиться прекрасным видом.

- Какая великолепная панорама открывается отсюда! Можно увидеть даже лунную дорожку на воде. И прислушайтесь - слышно, как волны бьются о скалы.

- Да, и сейчас этот шум наводит тоску. Будто море ищет что-то, что не может найти, - сказала я. - Пожалуй, я предпочла бы тихую реку Делавер. Мы с отцом любим ходить на верфь и смотреть на корабли.

- Вы скучаете по нему, да?

- Да.

- А когда думаете возвращаться в Штаты? Или собираетесь продлить медовый месяц и попутешествовать по Британским островам?

Его вопрос вновь возбудили во мне чувство тревоги.

- Я хочу скорее вернуться домой. Он кивнул.

- А где вы с Адамом будете жить?

- Не знаю... Пока наши планы неопределенны. Я вдруг подумала о том, что Адам давно не попадался мне на глаза.

- Давайте пойдем к гостям, профессор. Мой муж, наверное, ищет меня.

- Да, конечно. Вы не должны позволять старику завладевать вашим вниманием.

- Дело совсем не в этом. Мне нравится здесь, с вами, но... - Я запнулась.

- Пожалуй, я уже достаточно повеселился, - сказал профессор. Отправлюсь-ка я к себе в кабинет, дам возможность молодежи самой управляться.

- Спасибо за танец.., и за беседу.

- И вам спасибо.

Профессор направился к выходу, и мне показалось, что он выглядит усталым и озабоченным. Я снова оглядела зал, но так и не увидела Адама. В холле несколько гостей смеясь пили шампанское, но мужа не было и среди них. Куда же он делся?

Я приподняла подол платья и спустилась по лестнице, после чего, как могла незаметнее, прошла по парадным комнатам дома. Несколько раз со мной заговаривали гости, но я старалась побыстрее от них избавиться и продолжала поиски.

Наконец я дошла до южного крыла, где жили хозяева. Мое внимание привлекла приоткрытая дверь, ведущая в кабинет Александра Линвуда.

Я вежливо постучалась, намереваясь спросить профессора, не видел ли он Адама. Но тот не отозвался, поэтому я вошла в комнату.

Сначала я заметила только то, что в кресле за столом никого нет. Потом взгляд мой скользнул вниз, и я увидела профессора распростертым на полу. Вскрикнув, я метнулась к нему. Глаза пожилого человека закатились, были видны только белки. По всему полу валялись чертежи, забрызганные кровью. Должно быть, он вошел в кабинет, когда кто-то рылся в его бумагах!

Теперь-то я поняла, что Адаму нужны были вовсе не драгоценности!

На мой неистовый звонок прибежал Уинстон.

- Профессору плохо, позовите врача!

Я и представить не могла, что этот толстяк способен так быстро двигаться. Он мгновенно нашел врача среди гостей и вернулся с доктором Бенедиктом, выглядевшим так, словно смерти и болезни, свидетелем которых он был, наложили на него неизгладимый отпечаток.

Осмотрев профессора, он велел Уинстону перенести пострадавшего в спальню. Все было проделано так быстро и бесшумно, что никто из веселящихся гостей не узнал о совершенном нападении.

Я осталась, надеясь узнать окончательный диагноз. У меня не было сомнений в том, что профессор умирает. Убийство! Это слово вселило в меня ужас. Музыка и смех, доносившиеся из северного крыла дома, только подчеркивали трагичность произошедшего. Наконец доктор Бенедикт вышел в коридор.

- Он...

Мудрый врач понял, что хотели, но не могли произнести мои губы.

- Умер? - Доктор Бенедикт покачал головой. - Нет. Но состояние его тяжелое: сильное сотрясение мозга. Должно быть, он упал и ударился головой. Шампанское, наверное.

Но я-то знала, что это не правда, потому что была с ним до того, как он извинился и ушел в кабинет. И выпил профессор совсем немного. Интересно, видел ли он нападавшего или же его ударили сзади? Если первое, то, очнувшись, может оказаться еще в большей опасности.

Доктор Бенедикт позвал в маленькую гостиную Памелу и Ларри, чтобы сообщить им о случившемся. С ними пришли мой муж и Фредди.

- Что произошло? - с тревогой спросил Адам, увидев, кровь на моем платье. - Ты поранилась?

Все-таки он был непревзойденным артистом. Я бросила на него такой взгляд, что он окаменел. "Я все знаю!" - эти невысказанные слова были подобны занесенному мечу. Мне захотелось ударить Адама, но я не двинулась с места, просто сидела и слушала, что говорил врач.

- Сотрясение мозга... Если в течение суток к нему вернется сознание, то, вероятно, он выкарабкается. Если же нет... - Доктор Бенедикт пожал плечами.

Памела зарыдала и уткнулась лицом в плечо Фредди.

- Бедный дядя... Мой вечер, мой прекрасный вечер испорчен.

- Но ведь он не умирает, правда? - запинаясь, спросил Ларри, выглядевший как напуганный маленький мальчик. - Я не справлюсь со всем этим. Не могу взять на себя такую ответственность, совершенно не гожусь... Я пытался, но... - Он закусил губу.

- Нам остается надеяться на лучшее, - только и сумел сказать врач.

Я выскочила из комнаты и, рыдая, бросилась в свою спальню. Там я упала на кровать - все оказалось хуже, чем я себе представляла. И во всем была виновата только я. Мне следовало сделать хоть что-нибудь, например рассказать обо всем профессору, признаться ему, что мы не те, за кого себя выдаем.

Вошел Адам и сел на краешек кровати.

- Уходи! - бросила я.

Он взял мое лицо в ладони, так что мне волей-неволей пришлось посмотреть на него.

- Шарль, дорогая.., я не хотел, чтобы это произошло.

Слезы на моих щеках высохли. Внезапно я похолодела.

- Что тебе было нужно? Ты приехал сюда не за драгоценностями Памелы, не так ли?

- Да, - вздохнул он. - Ты сама решила, что мне нужны драгоценности.

- Ты намеренно вводил меня в заблуждение!

- Нет, просто позволял думать так, как тебе хотелось. Так было безопаснее.

- Безопаснее позволять мне думать, что ты собираешься ограбить Линвудов?!

- Да. - Он сел и обхватил голову руками.

- Но зачем, зачем ты привез меня сюда? Что тебе нужно? Тебе придется сказать мне это сейчас. Больше я так не выдержу! - Я повысила голос до крика. - Профессора пытались убить!

- Но не я совершил это. Знаю, ты не поверишь мне, но...

- Джаспер! - Глаза мои расширились от ужаса. - Он рылся в бумагах, пока ты веселился! На виду у всех!

- Нет, он этого тоже не делал.

- Значит, все-таки ты. Ты ушел, когда мы с профессором танцевали, должно быть, решил, что настал подходящий момент. Но неожиданно профессор вошел в кабинет. Тогда ты ударил его, может быть даже убил!

- Прекрати, Шарль! - Адам схватил меня за руки.

- И ты говоришь, что любишь меня.

- Люблю!

- Тогда скажи правду.., всю правду... Прошу тебя!

Адам задумчиво посмотрел на меня, словно взвешивая возможные последствия своей откровенности.

- Пожалуйста! - взмолилась я. Он нежно поцеловал мои пальцы.

- Никогда не прощу себе, если причиню тебе вред своими словами. - Лицо его исказилось от боли, но он продолжил:

- Я думал, что для тебя будет безопаснее ничего не знать. Но теперь... Он тяжело вздохнул. - Как ты знаешь, профессор Линвуд почти десять лет разрабатывал конструкцию аэроплана. Правительство США заплатило ему значительную сумму за эксперименты. Последние результаты были весьма обнадеживающими, но тем не менее все закончилось неудачей. И его обвинили в том, что он зря потратил выделенные ему деньги. Публичное поношение заставило профессора вернуться в Англию. Но возникли подозрения, что он покинул страну с исправленными чертежами.

- С исправленными чертежами?

- Да. Он, видимо, понял, в чем заключалась ошибка, но был так зол, что внес исправления в чертежи и взял их с собой, вместо того чтобы передать правительству США. Эти чертежи стоят миллионы, и любая страна, стремящаяся подняться в воздух, заплатит за них любые деньги...

Боже мой! В каком-то смысле я даже пожалела, что предметом вожделений Адама оказалось не колье Памелы. Его план выкрасть изобретение профессора был еще более возмутительным. Ничего удивительного, что он смеялся надо мной, когда я принимала его за похитителя драгоценностей, если открытие профессора стоило миллионы.

- Так, значит, ты использовал меня, чтобы подобраться к изобретению?

- Мне было необходимо проникнуть в кабинет профессора, чтобы просмотреть исправленные чертежи.

- Но почему мы прямо не приехали сюда, а некоторое время пробыли в Лондоне?

- Потому что у меня не было уверенности в том, что документы не проданы уже какой-нибудь иностранной державе, например Германии.

- Он бы не сделал этого!

- Профессор был настолько рассержен, что вполне мог поступить так - не из-за денег, а из чувства мести.

- А ты хотел украсть их и продать сам? Адам досадливо поморщился.

- Ну конечно, из-за чего же еще мне подвергать себя риску, если не из-за денег? - с сарказмом спросил он.

- Но ты не сумел найти чертежи?

- Нет. И совершенно очевидно, что их ищет кто-то еще.

- А почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что не ты или Джаспер нанесли профессору удар?

- Ниоткуда... Просто верить, и все.

- Тебе - человеку, умышленно вовлекшему меня в свои грязные дела? А кузина Делла? Что с ней случилось в действительности?

- Она в тюрьме.

Я не поверила своим ушам.

- В тюрьме?!

- Я сделал так, чтобы полиция узнала о ее занятиях контрабандой. А потом пришел и сообщил ей о том, что ее арестуют.

- Так вот почему она писала мне ту записку.

- Да, она сумела обмануть меня под тем предлогом, что ей надо оставить указания уборщице. Но почти сразу же прибыла полиция, и я не думал, что она успела что-нибудь написать. И уж, конечно, не догадывался, что она умудрилась сунуть в ящик стола незаконченное послание.

- А что с моим отцом?

- За ним присматривают, - только и сказал Адам.

Значит, кошмар не кончился! - содрогнулась я. Теперь, когда я знала правду, обман показался мне еще более чудовищным. Адаму нужны были чертежи. И он готов сделать все, чтобы заручиться моей поддержкой.

Я встала и подошла к окну. Безмятежный вид моря и сада в серебряном свете луны только усилил мое отчаяние. Если когда-либо я сомневалась в том, что моему отцу на самом деле грозит опасность, то теперь... Адам явно действовал не один. Ставки были слишком высоки, так что, безусловно, злоумышленники не остановятся ни перед чем. Неудивительно, что мой муж не хотел, чтобы я узнала правду.

На мои глаза навернулись слезы. Я не имела ни малейшего представления о том, что мне следует делать. Введя в курс происходящего, Адам невольно сделал меня своей сообщницей.

- Мне очень жаль, Шарль, - сказал он, кладя руки мне на плечи.

- Что жаль? Что тебе не удалось осуществить задуманное? Или ты жалеешь о предательстве?

- Обо всем.., и гораздо больше, чем ты полагаешь... Но мне абсолютно необходимо найти исправленные чертежи.

Во взгляде Адама читалась холодная решимость, и я поняла, что должна что-то предпринять. Теперь я не верила, что на профессора напал кто-то другой. С величайшей хитростью приводил Адам свой план в исполнение и был абсолютно прав, когда решил не открывать мне истинного положения вещей. Сейчас, когда я узнала, что его интересовали отнюдь не драгоценности, мое намерение помешать ему усилилось во сто крат. Тем не менее следовало убедить его в том, что, рассказав правду, он сумел нейтрализовать меня.

Адам нежно привлек меня к себе. Я словно окаменела. В глубине души мне хотелось расслабиться - прижаться к нему и позабыть обо всех моих горестях. Тепло его тела действовало на меня успокаивающе. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы заставить себя высвободиться из его объятий...

- Сейчас уже слишком поздно, и я не могу мыслить ясно.

Выйдя в коридор, я прислонилась к двери. Мне стоило огромных усилий сдержать готовый вырваться мученический крик.

Когда я вернулась, в спальне Адама уже не было. Заглянув в гостиную, я увидела, что он уже устроился на кушетке.

- Тебе что-нибудь нужно, Шарль? - спросил Адам, не отрывая взгляда от потолка. В голосе его слышалась усталость, которая болью отозвалась в моем сердце.

- Нет.., я просто хотела удостовериться в том...

- Что я все еще здесь?

- Да.

- Шарль, держись подальше от этого. Не глупи и не пытайся помешать мне.

Состояние профессора Линвуда не изменилось до следующего утра. Завтрак прошел в угрюмом молчании. Все чувствовали себя подавленными и еле сдерживались, чтобы не сорваться друг на друге. Памела и Фредди переругивались, словно были женаты сто лет. Я решила, что его пребывание в доме в качестве гостя подходит к концу.., если только он не сделает в конце концов Памеле предложение. Ларри вскоре извинился и, сославшись на то, что ему нужно в конюшни, вышел из-за стола. Адам вызвался пойти с ним.

Поковырявшись в тарелке, я тоже извинилась, встала и пошла к профессору. Дверь в его комнату была открыта, возле кровати сидела медсестра.

Сейчас профессору без колебаний можно было дать его шестьдесят лет. На покрывале лежала рука, испещренная старческими пятнами. Я нежно до нее дотронулась.

- Если вы здесь немного побудете, - сказала медсестра, - то я пойду глотну кофе. Доктор Бенедикт вызвал меня среди ночи.., и я даже еще не завтракала.

- Конечно, конечно, идите.

Я обрадовалась, что смогу посидеть возле кровати профессора. Если бы только он пришел в себя... Я снова взяла его руку, всем сердцем надеясь почувствовать ответное пожатие.

- Прошу вас, очнитесь! Мне нужно столько сказать вам. Я не знаю, что делать.

Рука его оставалась все такой же вялой и безжизненной. Я опустила голову и дала волю слезам. Поглощенная жалостью к себе, я поначалу не услышала сдавленный шепот:

- Шарлотта...

Я вскинула голову и смахнула слезы.

- Да, да, я здесь. - Склонившись над профессором, я всмотрелась в полуприкрытые глаза. - Вы пришли в себя. Слава Богу!

- Шарлотта...

- Да, это я. Рядом с вами.

- Ваш отец... - Он запнулся.

- Нет, его нет здесь. Только я, Шарлотта. Разве вы не помните?

- Альбом...

- Да, вы показывали мне альбом.

- Ваш отец...

- Я отдам альбом отцу, - заверила я профессора.

- Фотография.., твоей матери.

- Да, помню... Я передам ее отцу. Почему он так упорно твердит об альбоме? Может, хочет оставить фотографию моей матери себе? Внезапно я поняла, что профессор остался один, потому, что женщина, на которой он хотел жениться, вышла замуж за другого. Профессор Линвуд любил мою мать. А меня он любил, как дочь, которой у него никогда не было! Я склонилась и поцеловала его в щеку.

- Прошу вас, поправляйтесь. Я очень вас люблю.

Мне показалось, что уголки его губ дрогнули, будто он пытался улыбнуться. Затем профессор снова закрыл глаза, но дыхание его стало ровнее.

Медсестра вернулась, и я сообщила, что к больному вернулось сознание.

- Значит, он выкарабкается, - сказала она со знанием дела.

От радости у меня закружилась голова. Я решила, что как только смогу, расскажу профессору о коварном плане Адама. Старый друг моего отца сумеет защитить меня. Однако чтобы не подвергать близкого человека опасности, нужно сделать так, чтобы негодяй не знал, кто выдал его. О том, что будет после того, как чертежи окажутся вне досягаемости Адама, я пока не думала. Меня переполняли самые разные эмоции, и я не могла мыслить здраво.

Я знала только, что передам альбом отцу... Вот только фотографию матери надо оставить профессору. Очевидно, он раздумал расставаться с ней.

Вернувшись в спальню, я достала альбом, отогнула уголки, державшие пожелтевшую от времени фотографию. Мне показалось, что она слишком уж плотная, и я вынула ее, чтобы посмотреть, нет ли с обратной стороны чего-нибудь. Я не ошиблась: к фотографии был приклеен сложенный лист бумаги.

Наверное, любовное письмо моей матери. Я знала, что мне не следует читать его, но не могла удержаться и не развернуть лист. Нет, это было не письмо... Неожиданно я почувствовала себя так, словно кто-то ударил меня в солнечное сплетение. Передо мной лежал чертеж! Сама я ничего не разобрала в нем, однако поняла, что это именно то, что ищет Адам.

Так вот о чем пытался сообщить мне профессор! Он боялся, что умрет, и никто не узнает, где спрятан чертеж! Профессор хотел послать его обратно в США!

Я осторожно сложила лист и прикрепила его к фотографии, после чего вложила ее в альбом. Этот клочок бумаги стоил миллионы и он был у меня! Из моего горла вырвался истерический смех, но я прижала руки к губам, чтобы заглушить его. Игра окончена: я победила Адама Демореста!

Он не заставил себя долго ждать и, появившись в дверном проеме, застал меня врасплох.

- Я.., я думала, ты в конюшне с Ларри, - пробормотала я.

- Мы решили вернуться. Похоже, скоро пойдет дождь. Ларри волновался из-за дяди и сейчас направился к нему. А что ты здесь делаешь с этим альбомом?

- Просто смотрю, - ответила я, стараясь взять себя в руки. - Мне что-то стало тоскливо...

- Как профессор?

- Все так же, - солгала я. Адам не должен знать, что к профессору вернулось сознание и он говорил со мной.

- Думаю, что маленькая прогулка в саду перед обедом пойдет мне на пользу, - сказала я как можно равнодушнее.

Адам перевел взгляд с моего лица на альбом, зажатый в моих руках.

- Где ты взяла этот альбом? - спросил он небрежно, слишком небрежно, как мне показалось.

- Несколько дней назад мне дал его профессор Линвуд.

Я понимала, что мне следует отложить альбом в сторону, будто он не представляет для меня никакого интереса. Но не могла этого сделать. Драгоценный секрет, таившийся в нем, заставил меня принять решение не расставаться с ним, - Что в нем?

- Фотографии профессора и отца времен их учебы в Оксфорде.

Я прошмыгнула мимо Адама, прекрасно понимая, что мое поведение может показаться ему подозрительным. Я была уже внизу, когда из двери кабинета вышли Памела и Фредди. Они громко ссорились.

- Буду вам премного благодарна, если вы не станете медлить с отъездом! - в ярости воскликнула молодая женщина.

- Несмотря на ваше происхождение, вы, Па-мела, просто стерва!

- А вы не кто иной, как охотник за состоянием!

- Ложь. Именно это вас и бесит! Вы выставили передо мной богатства вашего дяди, а я все-таки не пожелал на вас жениться!

- Я бы не вышла за вас, даже если бы...

- Был последним мужчиной на Земле! - закончил Фредди, смеясь. - А будь вы единственной женщиной в округе, то все равно не добыли бы себе мужа. Вы так чопорны, что у мужчины рядом с вами сразу холодок по спине пробегает...

У меня не было никакой возможности избежать встречи с ними.

- Доброе утро, - запинаясь произнесла я.

- Доброе утро, - ответил Фредди. Выражена его лица тут же изменилось, морщины на лбу раз гладились. - Как приятно, что для разнообразие мне довелось увидеть ваше прелестное личико.

- Это не альбом моего дяди? - требовательно спросила Памела.

- Да. Профессор Линвуд просил, чтобы я передала его отцу.

- Дядя никогда не стал бы этого делать! воскликнула Памела. - Он просто трясется над какой-то фотографией, что находится там!

- Но он дал его мне. Когда ваш дядя поправится, спросите его сами. возразила я.

- Ну, Памела, не будьте такой жадиной, упрекнул ее Фредди. - Ваш дядя имеет полное право отдавать свои вещи, кому хочет. Почему вы должны беспокоиться о каком-то старом фотоальбоме?

- Мы с Ларри обязаны проследить за тем, чтобы посторонние не извлекали выгоду из болезни дяди! - Черные глаза Памелы обвиняли. - Кстати, как долго вы и ваш муж собираетесь пользоваться его гостеприимством?

- Я предполагаю покинуть Линвуд-холл очень скоро.

- Значит, нас двое таких, - сказал Фредди. - А муж? Он поедет с вами?

Я вспыхнула. Неужели Фредди знает о том, что мы с Адамом спим отдельно?

- Конечно, - сказала я, выразив негодование его вопросом. - Ну а теперь, извините меня.

Не глядя на них, я спустилась в холл и вышла на террасу. В саду я почувствовала, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. Что бы я делала, если бы Памела потребовала вернуть альбом? Носить его повсюду было непростительной глупостью и слишком подозрительно. Надо было вынуть и перепрятать чертеж.

День выдался серым и мрачным. В воздухе стояла напряженная тишина. Насекомые, жужжание которых всегда наполняло сад, смолкли. На горизонте клубились тучи. Высокие волны с шумом разбивались о скалы. Если бы не случившееся, я вернулась бы в дом. Однако в данных обстоятельствах я не могла этого сделать и потому устремилась вперед по узкой тропинке, вьющейся между тщательно подстриженными кустами. Наконец я наткнулась на садовую скамейку, увитую розами.

Сев, я окинула взглядом окрестности - на тропинке никого не было, что же касается изгороди, то я не могла быть уверенной в том, что за ней никто не прячется. Однако попыталась успокоиться и убедить себя, что нахожусь здесь в полном одиночестве. Потом раскрыла альбом и вынула оттуда фотографию матери. Ее глаза улыбались мне, как бы подтверждая, что оба мужчины ее действительно любили. Интересно, чувствовала ли она когда-либо к отцу то, что чувствовала я к Адаму? Я подумала, что способность любить должна была бы передаться мне по наследству. Может быть, она...

Мне не удалось закончить мысль. Шестое чувство или что же еще заставило меня вскинуть голову.., однако слишком поздно - удар сзади поверг меня наземь!

Какое-то время я была без чувств. Потом сознание вернулось ко мне, и я попыталась подняться. Но, увы, голова моя клонилась, как поникший цветок всякий раз, когда я отрывала ее от земли. Наконец ценой огромных усилий мне удалось-таки встать на колени. Неподалеку от меня валялся альбом, но фотография и лист бумаги исчезли!

Глава 14

Солнце внезапно скрылось за тучами и одновременно с этим раздался оглушительный раскат грома. Волосы мои растрепались, мысли спутались. Только одно было ясно: кто-то похитил у меня драгоценный чертеж, спрятанный профессором в альбоме.

Кто, кто это сделал? Может быть, Адам? Может, он увидел, что я пошла в сад, последовал за мной и оказался свидетелем того, как я вынула лист бумаги из-за фотографии мамы? И что мне теперь делать? Вернуться в дом? Рассказать кому-то о случившемся? Но кому?

Море потемнело. И тут, помимо шума прибоя о скалы, я услышала лошадиное ржание. Этот звук заставил меня встать и направиться к конюшне. Спрятавшись за деревьями, я увидела, что в дверях ее стоит Адам. В этот момент из той части сада, где только что была я, показался Джаспер. Он подошел к Адаму и стал что-то говорить ему. Лицо его выдавало крайнее волнение.

Значит, ценным листком завладел Джаспер! Он работал в саду, когда увидел меня. Какой же дурой я оказалась - попалась прямо ему в руки!

Я поплелась прочь от конюшни. Силы оставили меня. Больше всего на свете мне хотелось заползти в какую-нибудь нору подобно раненому зверю. Что мне делать? Если я подниму шум, то подвергну жизнь моего отца опасности. Я была абсолютно бессильна. Теперь, когда Адам получил то, что хотел, я ему не нужна. Все кончено. Наша любовь была не что иное, как иллюзия.

Над морем клубились свинцовые тучи. Шум волн - тоскливый, мучительный как нельзя лучше гармонировал с моим настроением. Море притягивало, манило меня. По щекам моим текли слезы. Мои стоны тонули в раскатах грома, раздавшихся в ответ на вспышки молний. Гроза - это ли не прекрасный фон для моего несчастья!

По крутой тропинке я стала спускаться к пляжу. Увязая в глубоком песке, я не хотела ни думать, ни вспоминать. На лицо мое упали первые капли дождя, полоска песка становилась все уже и уже. Внезапно я остановилась.

Интуиция заставила меня оглянуться назад. Вдали я увидела знакомого черного жеребца, на котором обычно ездил Адам. Он несся по кромке воды по направлению ко мне. Всадник изо всех сил нахлестывал лошадь, так что та приближалась ко мне с угрожающей быстротой.

- Нет, Адам. Нет!

С одной стороны от меня высились неприступные скалы, с другой - клокотало море. Инстинкт заставил меня устремиться вперед, несмотря на то что я понимала всю тщетность своей попытки: Миднайта мне не обогнать!

Темное небо рассек очередной ослепительный зигзаг молнии. Гроза посылала мне предостерегающие знаки. Но поглощенная своими мыслями, я не вняла им, а теперь было слишком поздно. Стена дождя слепила меня, ветер раздувал юбки, и они путались у меня в ногах.

Бежать было некуда. Забраться на голые скалы я не могла. Но если не покину узкую полоску песка, то непременно погибну! Только море, усеянное белыми барашками, предлагало мне хоть какую-то надежду на спасение.

Я кинулась в холодную воду, и волны тут же подхватили меня, захлестнули и понесли, словно жалкое суденышко. Платье мгновенно намокло и стало неимоверно тяжелым. Я поняла: больше нескольких минут мне не продержаться на поверхности.

Глаза и нос заливала соленая вода, не давая ни дышать, ни видеть. Волны вынесли меня к скалам, и мне удалось ухватиться за одну из них. Ужас придал мне сил. Если я разожму пальцы, море неминуемо поглотит меня и никто никогда не узнает о случившемся...

"Пока смерть не разлучит нас!" - эта фраза звучала у меня в ушах насмешкой над любовью, существование которой я не могла отрицать даже сейчас. Внезапно я подумала, что жизнь не стоит того, чтобы за нее бороться.

- Адам... Адам... - простонала я и отпустила руки.

Сначала мне показалось, что мое тело подбросило волной. Однако в следующий миг я поняла, что это руки человека, обвившие мою талию. Вечность спустя я открыла глаза и увидела Адама, склонившегося надо мной. Он смотрел на меня совсем не так, как смотрят убийцы.

- Дорогая.., дорогая моя, - бормотал он, кладя меня на еще теплый песок.

Неподалеку я заметила человека, сидевшего на Миднайте. За уздечку лошадь крепко держал Джаспер.

Ларри! Казалось, он хотел пронзить меня взглядом.

- Но почему? - прошептала я.

- Позже узнаешь, - ответил Адам, сажая меня на гнедую кобылу, которая принесла его мне на помощь.

В этот вечер я ужинала в постели. Вокруг меня суетился Адам - он обещал ответить на все мои вопросы после того, как я проглочу последний кусок.

- Сегодня случилось как раз то, чего я стремился избежать, - сказал он, когда я покончила с ужином. - Я не хотел подвергать твою жизнь опасности. В неведении было твое спасение. Откуда мне было знать, что профессор собирался отдать чертежи тебе? Если бы только ты рассказала мне...

- Как могла я это сделать, если ты появился здесь лишь для того, чтобы украсть их?

- Но вовсе не ради наживы. Я должен был привезти их обратно. Видишь ли, фактически эти чертежи являются собственностью США. Профессору Линвуду заплатили за его изобретение. Но когда долгожданный эксперимент провалился и его подвергли осмеянию, он разозлился и решил не отдавать скорректированные чертежи. Мы не могли допустить, чтобы они попали в руки иностранцев. И мне дали задание вернуть их.

- Так, значит, мой отец никогда и не был в опасности? Ты лгал мне?

- Увы, да. Ты бездарная актриса, дорогая. Если бы я рассказал тебе правду, ты обязательно выдала бы себя. Но мы могли быть уверены, что на изобретение профессора не наложили руки иностранцы, только в том случае, если находились поблизости от него.

- Но Ларри?

- У нас были доказательства того, что Ларри контактировал с представителями некоторых зарубежных стран и обсуждал с ними условия продажи изобретения. Играя на дядином гневе, он убедил его вывезти чертеж из Штатов. Но в конце концов профессор одумался и решил послать его обратно. Ни слова не сказав Ларри, он спрятал документ в альбоме и отдал его тебе для передачи отцу. Я не знал, как все сложится, но предполагал, что ты являешься человеком, который мог бы сблизиться с профессором.

- А что, если бы я ему не понравилась? Адам улыбнулся.

- Такого просто не могло быть! Но все равно я никак не ожидал, что профессор вот так отдаст тебе чертеж. Полагал, что смогу не впутывать тебя в эту историю. А пока ты считала меня похитителем драгоценностей, не существовало опасности вовлечь тебя в нее.

- Да, одному человеку не по силам организовать все так хорошо. Адам кивнул.

- В деле было задействовано очень много народу. Мы узнали, что твой отец учился вместе с профессором Линвудом и что ты собираешься отплыть в Англию тем же пароходом, что и он. Кузину Деллу арестовали, чтобы она не смогла помешать нам. Она с мужем годами занималась контрабандой. А в свою последнюю аферу могла вовлечь и тебя - ей заплатили за то, чтобы она вывезла из Гонконга изумруды для Хавершамов.

- Так вот почему они приняли у меня их!

- Верно.

- Только ты нарушил эти планы.

- Верно и это.

- Так ты знал все о кузине Делле, и обо мне, и о моем отце...

- Такая уж у меня работа. Я не адвокат, а работаю в Департаменте национальной безопасности США. И мне поручили принудить тебя выйти за меня замуж и позаботиться о том, чтобы нас пригласили в Линвуд-холл провести медовый месяц. Отношения должны были носить чисто платонический характер. Адам нежно поцеловал меня в лоб. - Но я влюбился в тебя. И это только затруднило мою работу. Мы уже знали, что Ларри закидывал удочки относительно продажи дядиного изобретения немцам. И оказалось, что Фредерик Хейнлин приехал в Лондон как раз для того, чтобы обговорить это дело.

- Фредди?! Адам кивнул.

- В тот день в Гайд-парке я встретился с человеком из Скотланд-ярда. Он подтвердил то, что я стал подозревать на "Лучании": Хейнлин завел дружбу с Памелой ради прикрытия, чтобы проникнуть в Линвуд-холл. К несчастью, Памела решила, что он действительно увлекся ею.

- Но профессор Линвуд передумал, да?

- Да. Должно быть, он сказал об этом Ларри, и тот проник в дядин кабинет, чтобы найти чертеж.

- Но откуда Ларри узнал, что чертеж в альбоме?

- После того как ты навестила профессора утром, к нему зашел Ларри. А профессор все еще бормотал что-то об альбоме и фотографии твоей матери.

- Скорее всего, он понял что к чему, когда увидел тебя с альбомом в руках, проследил за тобой, ударил, а после этого вернулся в конюшню и оседлал Миднайта.

- Но я видела, как Джаспер что-то рассказывал тебе.

- Да, Джаспер, сообщил мне, что Ларри оглушил тебя ударом по голове и что-то похитил. Тогда я впервые осознал, что документ, который я ищу, спрятан в альбоме. Дурочка ты моя! Лучше бы просто отдала его мне! Вместо этого ты чуть не утонула. Ларри хотел позаботиться о том, чтобы ты больше не мешала ему.

На мое счастье, Адам увидел, как Ларри скачет по пляжу.

- Я подоспел как раз в тот момент, когда ты выпустила из рук скалу.

Он погладил меня по волосам, приподнял мое лицо за подбородок... И поцеловал с такой страстью, что я сразу поняла, какой ужас охватил его, когда он узрел меня посреди бушующих волн.

Больше между нами не было недомолвок. Но я не удержалась от того, чтобы не обвинить его в последний раз:

- Одного не могу понять, почему ты не был честен со мной. Ты позволил мне думать, что охотишься за изумрудами кузины, драгоценностями Памелы и, наконец, что ты бессовестный проходимец, желающий наложить руки на изобретение профессора.

- Да. - Губы его изогнулись в обольстительной улыбке.

- По-моему, ты просто возмутителен.., ужасен!

- Правда? - Он обнял меня. - Шарль, ты не умеешь врать. - Жар его тела передался мне. А глаза были бездонно голубыми, и я почти утонула в них. - Так покажите же мне, миссис Деморест, как сильно вы ненавидите меня!

Что я и сделала.