"Изменница" - читать интересную книгу автора (Карр Филиппа)

ДЖЕССИ

В детстве я провела в Эверсли-корте немало рождественских праздников, но после смерти дедушки с бабушкой мы перестали бывать в старом доме, и поэтому я помнила его смутно. Моя мать после гибели отца перебралась в провинцию. Генерал Эверсли, который симпатизировал моей матери и познакомил ее с моим отцом, управлял в течение какого-то времени имением, хотя на самом деле Карл, сын лорда Эверсли, был действительным наследником и дома, и титула. После смерти генерала Карл, лорд Эверсли, не знаю, как уж это случилось, счел своим долгом вернуться и поселиться в Эверсли.

Меня обуревали противоречивые чувства. В течение всего путешествия я пыталась вспомнить все, что я слышала о семье, жившей в этом доме в период его процветания. Я припомнила массу разговоров об Эндерби, мрачном строении, окутанном сверхъестественными тайнами. Я решила при первой возможности взглянуть на него, однако сейчас перед нами вставал Эверсли.

Прямо перед нами возвышалась стена. Ворота были открыты, как я решила, приветствуя нас. Мы въехали. Было слишком темно, чтобы ясно рассмотреть дом, но нахлынувшие воспоминания далекого прошлого воссоздали смутный образ семейного уюта.

Из дома не доносилось ни звука. Затем я заметила отблеск света, мелькнувший в одном из окон верхнего этажа. Там лежала густая тень. Должно быть, кто-то стоял там, держа подсвечник и выглядывая в окно, возможно, поджидая нашего приезда.

Удивительно, но огромные двери оставались закрытыми, хотя нас не могли не заметить — стук лошадиных копыт по гравию дорожки был отчетливо слышен.

Я подождала несколько минут, но никто не вышел. Дом оставался погруженным в темноту.

— Может быть, мы слишком припозднились и они решили, что сегодня мы уже не приедем. Позвоните в колокол, это даст им понять, что мы уже здесь, — промолвила я.

Один из грумов спешился и выполнил мой приказ. Я вспомнила звон этого колокола. В детстве он совершенно очаровал меня, и я не могла удержаться, чтобы не позвонить в колокол и не послушать разносившийся по всему дому звук.

Я сидела на лошади, глядя на двор и дожидаясь того момента, когда двери распахнутся и кто-то появится и поприветствует нас.

Но когда замолк колокол, снова воцарилась тишина. Я начала слегка беспокоиться. Это было не то гостеприимство, которого я ожидала, читая письма лорда Эверсли.

Наконец, дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина. Я не могла рассмотреть ее лица, но сразу бросилось в глаза, что она очень неряшлива.

— Чего вам угодно? — вопросила она.

— Я миссис Сепфора Рэнсом, — ответила я, — лорд Эверсли ожидает меня.

Женщина выглядела удивленной, и я решила, что она полупомешана. Мне хотелось получше рассмотреть ее, но зал не был освещен, не считая слабого огонька одной свечи, которую она отставила, открывая дверь.

Один из грумов придержал мою лошадь, пока я спешивалась. Я подошла к двери.

— Лорд Эверсли ожидает меня, — повторила я, — проводите меня к нему. Где ваша экономка?

— Должно быть, вы имеете в виду мисс Джесси, — ответила женщина.

— Тогда не будете ли вы так любезны позвать ее. Где у вас конюшни? Мои слуги устали и голодны.

Есть здесь кто-нибудь, кто поможет позаботиться о лошадях?

— Это Джефро… Я позову мисс Джесси.

— Пожалуйста, и поскорее, — добавила я, — Мы устали после долгого пути.

Женщина уже была готова захлопнуть дверь, но я придержала ее открытой и, как только она торопливо удалилась, вошла в зал.

Оставленная свеча стояла на длинном дубовом столе и отбрасывала вокруг зловещие отблески.

Я поняла, что в доме происходит что-то неладное. Я раздумывала о том, что Сабрина определила как «крик о помощи», и сейчас это уже не казалось невероятным.

Я была напугана появившейся неожиданно, как привидение, женской фигурой наверху лестницы. Высоко в руке женщина держала канделябр, что подчеркивало всю драматичность ее позы, как бы сошедшей с подмосток. В колеблющемся свете свечей она выглядела весьма эффектно. Женщина была высокая, полная, но хорошо сложенная. Вокруг ее шеи обвивалось ожерелье, должно быть, бриллиантовое. Камни сверкали на ее пальцах, запястьях — их было так много, что блеск ослеплял даже в свете единственной свечи.

Женщина величаво двинулась вниз по лестнице.

На ней был великолепный золотистый парик. Одна прядь спускалась по ее левому плечу. Ее юбка из темно-синего бархата была туго подпоясана и стояла вокруг нее колоколом. Разрез спереди позволял видеть нижнюю юбку — лилово-розовую, расшитую белыми цветами. Было ясно, что это весьма знатная дама, и я не могла представить, какое положение она занимает в доме. Когда она подошла ближе, я увидела, что тот великолепный эффект, который производило ее лицо, достигнут не без помощи косметики.

Она носила маленькую черную мушку в уголке ярко накрашенного рта, другая была наклеена прямо под глазом — у нее были огромные голубые глаза. Я представилась:

— Сепфора Рэнсом. Лорд Эверсли выразил желание, чтобы я приехала навестить его. Он знает, что я должна прибыть сегодня. Мы слегка опоздали, по пути пришлось перековывать одну из лошадей.

Глаза женщины расширились, она выглядела озадаченной, и я торопливо прибавила:

— Я уверена, меня ждут.

— Я ничего не знаю об этом, — сказала женщина. Ее произношение было достаточно грубым, и, несмотря на одежду, я подумала, что, должно быть, это и есть экономка.

— Мне кажется, что я не расслышала ваше имя, — сказала я, — не могли бы вы…

— Я мисс Стирлинг. Все называют меня мисс Джесси. Последние два года я присматриваю за лордом Эверсли.

— Присматриваете за ним… Женщина вызывающе улыбнулась:

— Можно считать меня экономкой.

— Да, я понимаю. Но разве он не сказал вам, что пригласил меня приехать?

— Я ничего не знаю об этом. — Ее голос слегка утратил усвоенную элегантность. Было ясно, что она была обеспокоена возникшей неувязкой и не вполне доверяет мне.

— Чтобы разрешить возникшее недоразумение, — сказала я, — может, мне стоит немедленно повидать его?

— Так вы говорите, ваше имя миссис Рэнсом? — переспросила Джесси.

— Да, и я его ближайшая родственница, ну., вернее, моя мать. Лорд Эверсли — сын моей прапрабабушки. По-моему, так. Все это было так давно.

— Вы говорите, он писал вам?

— Да… он послал несколько писем и просил меня приехать повидать его. Причем очень настойчиво. Поэтому я уверена, что меня сегодня должны ожидать. Не проводите ли вы меня к дяде?

— Я уже уложила его спать. Вы понимаете, это очень, очень старый человек, — ответила Джесси.

— Да, конечно, я знаю. Но если он ждет меня, то станет беспокоиться, почему меня все еще нет. Она покачала головой:

— Должна вас подготовить. Наверное он забыл, что пригласил вас, так как ничего не сказал мне об этом. У него не все в порядке с головой, понимаете.

— Да, я, конечно, знаю, что он глубокий старик. О, Боже… может, мне не стоило приезжать?

Джесси бесцеремонным движением положила руку мне на плечо, так, как мог бы сделать друг, но не так, как я ожидала бы от экономки, и меня осенило: этим жестом она показывает, что является не просто экономкой.

— Не говорите так, — лукаво возразила она, — а послушайте меня: я приготовлю комнату для вас, и, осмелюсь предположить, вы не откажетесь, от ужина.

— Конечно, — сказала я. — Не забудьте о моих слугах, у меня их шестеро, нет, семеро, вместе с тем, который присматривает за вьючными лошадьми.

— У меня нет слов — это настоящее нашествие. Джесси взяла себя в руки. Чувствовалось, что, хотя происходящее представляет для нее немалую проблему, она уже решила, как действовать.

— Хорошо, я отдам распоряжения… вас разместят, а утром вы увидитесь с его светлостью.

— Но почему бы не сказать ему сейчас, что я приехала?

— Я полагаю, что сейчас он спит, как дитя, ведь я вам уже говорила об этом. Я пойду и посмотрю… взгляну тихонько, и, если он бодрствует, я скажу ему.

А если он спит, ему не понравилось бы, разбуди я его. Я уверена в этом. Иногда он с таким трудом засыпает.

Ее повадки полностью изменились: первоначальные испуг и изумление сменились фамильярностью и покровительственным тоном. Джесси держалась так, будто была госпожой в этом доме, и в то же время так, как ни одна истинная хозяйка и не подумала бы вести себя. Я встрепенулась от тихого шороха и, быстро обернувшись, заметила движение наверху лестницы. Разглядеть что-либо было нелегко, так как свеча давала только неясные отблески. Нас кто-то рассматривал. Я недоумевала, кто бы это мог быть. С того момента, как мы вступили в этот дом, я была готова ко всему.

— Итак, прежде всего еда, — провозгласила Джесси, — боюсь только, что на кухне уже все подчистили. Надо вам было бы успеть к ужину. Ну конечно, что-нибудь да найдется. А потом я приготовлю вам комнату. А сейчас проходите сюда и дайте мне лишь пару минут — я накормлю и вас, и грумов, а потом покажу ваши комнаты. Идет?

— Спасибо, я пойду и прикажу грумам ставить лошадей в конюшни, — сказала я.

— Нет, вам лучше оставаться здесь. Я сама позабочусь обо всем. — И она начала звать:

— Дженни! Молл! Где вы? Немедленно подите сюда, маленькие грязнули! Джесси улыбнулась.

— Надо самой смотреть за всем, — объяснила она. — Если бы не я, тут все бы мхом заросло. Все пришло бы в упадок. Так, как и было, когда я появилась здесь.

Она говорила легко и естественно, в той манере, которая, как я предполагала, и была присуща ей.

Вбежали две девочки.

— Ну вы, двое, — приказала Джесси, — приготовьте-ка комнату для госпожи. Она приехала навестить его светлость, который не счел нужным предупредить нас, без сомнения, он просто забыл об этом, бедный старикашка. Но сначала, Молл, сбегай к конюшням. Позови Джефро и скажи, чтобы он поставил лошадей, разместил и накормил грумов. Утром мы разберемся со всем. А сейчас, миссис… как вы сказали, ваше имя?

— Миссис Рэнсом, — ответила я.

— А сейчас, миссис Рэнсом, если вы пройдете сюда, в зимнюю гостиную, я пришлю вам что-нибудь поесть, пока готовят вашу комнату.

Меня провели в комнату, в которой, как я помнила, мы собирались за трапезой, когда вся семья жила в этом доме. Да, действительно, ее называли зимней гостиной.

Мне было немного не по себе. Все так отличалось от того, что я надеялась увидеть.

«Конечно, — говорила я себе, — если бы эта лошадь не потеряла подкову, мы бы приехали в более подходящее время. Лорд Эверсли еще не был бы в постели. Он встретил бы меня так, как я и ожидала. В конце концов, это же он пригласил меня сюда. Задержки в дороге не редкость. Любое незначительное происшествие может привести к опозданию. Я подозреваю, он думал, что мы приедем завтра. Хотя это не объясняет, почему он не подготовился к встрече».

Я сидела, когда вошла одна из служанок.

— Давно ли ты работаешь здесь? — обратилась я к ней.

— Около двух лет, госпожа.

— Так же, как мисс… Стирлинг.

— Да, меня наняли вскоре после того, как она стала экономкой. Тогда сменилось большинство слуг в доме.

Девушка смущенно посмотрела на меня и поторопилась уйти.

Все изменилось после прихода мисс Стирлинг. Это выглядело довольно странным.

Другая служанка принесла поднос с холодной олениной и куском пирога, мисс Стирлинг взяла его и поставила на стол.

Я была очень голодна, но еще больше заинтригована. Когда служанка вышла, Джесси уселась напротив меня, положив руки на стол, и внимательно рассматривала все время, пока я ела.

— Когда его светлость направил вам письмо? — спросила она.

— Несколько недель назад. Собственно говоря, он писал моей матери.

— Писал вашей матери и просил вас приехать, — она нервно усмехнулась, — а он не писал, зачем?

— Ну… мы же одна семья. Я подозреваю, он сожалел, что мы не видимся чаще.

Кто-то заглянул в дверь.

— Вы хотели видеть меня, мисс Джесси?

— О, Джефро, — сказала та, — эта леди приехала навестить его светлость. Миссис утверждает, что она — его родственница.

— Да, я одна из его ближайших родственников, — сказала я. — Мое имя Сепфора Рэнсом. Прошу вас это запомнить.

— Будь я проклят, — воскликнул старик, — если это не миссис Сепфора! Я хорошо вас помню еще с тех пор, как вы ребенком нередко приезжали в Эверсли на Рождество, иногда летом, а как-то и зимой, не так ли? Конечно, я помню вас, миссис… Вы были очаровательным ребенком.

Эти слова воодушевили меня. Я тоже вспомнила старого слугу. Это был тот самый Джефро, который ухаживал за лошадьми и командовал всеми грумами. Он всегда нравился мне, потому что я любила лошадей.

— Здравствуй, Джефро! — воскликнула я, вскакивая и протягивая ему руки.

— О, как замечательно снова увидеть вас здесь, миссис Сепфора! Прошло уже много лет… и вы уже замужняя дама. Да, время летит быстро, но не узнать вас невозможно. Так вы приехали увидеть его светлость?

— Джефро, — вмешалась Джесси, — мне кажется, тебе следует пойти и убедиться, что все грумы размещены. Накормил ли ты их?

— Ну, в это время ничего не найти, кроме хлеба, сыра и эля. А этим они смогли поживиться на кухне.

— А сумел ты найти им место на ночь? Джефро кивнул.

— Надеюсь, увижу вас завтра, миссис Сепфора. Он пристально взглянул на меня, и я каким-то шестым чувством поняла, что ему есть, что мне рассказать.

Джефро вышел.

— Он много себе позволяет, потому что очень давно служит здесь, — заметила Джесси. — Старый чудак! Думает, что без него здесь не обойтись. Тем более, что его светлость по какой-то причине очень привязан к нему.

— Да, вспоминаю, в семье все очень любили Джефро. Многое начинает оживать в памяти.

— Ну что же, желаю вам хорошо отдохнуть. Я заглядывала к его светлости, но он спит. Если его разбудить, он уже больше не заснет и весь следующий день будет раздраженным, уж могу вас заверить.

— Но он действительно совсем беспомощен?

— Слава Богу, нет. Скорее, просто слабый. Нуждается в постоянной поддержке и опеке. Без меня ему не обойтись. Ну, как вам понравился пирог? Правда, он вкуснее, если его есть с пылу с жару.

Я ответила, что пирог был замечательным.

— Мне и самой нравится моя стряпня, — поделилась Джесси. — Ну, если вы закончили… Я прикажу принести вам горячей воды, умоетесь и сможете, наконец, поспать. Должно быть, вы очень устали.

Я согласилась, что неплохо бы хорошо отдохнуть ночью.

— Ну, вот у вас и будет такая возможность.

Джесси добродушно улыбалась, но это добродушие каким-то образом искажало ее черты, а может, причиной тому был острый блеск в ее глазах, который привел меня в немалое замешательство. Я мечтала, чтобы поскорее настало утро, потому что надеялась, что тогда я сумею пролить свет на некоторые непонятные мне вещи.

Джесси сама отвела меня в комнату. Во мне оживали воспоминания о доме. Я смутно припоминала его в дни расцвета. У меня появилось чувство, что все здесь сильно переменилось.

Джесси рывком открыла дверь.

— Ну, вот мы и пришли. Вам приготовили постель. — Она подошла и откинула покрывала. — Так, грелка на месте. Девчонки должны были приготовить все. Ну и поплясали бы они у меня, окажись что не так! Я стала зоркая, как ястреб, присматривая тут за всеми. Его светлость так говорит мне: «Не знаю, что бы мы без тебя делали, Джесси». Хочу сказать, он не из тех, кто допустит, чтобы все пришло в полный упадок. Он в курсе всего того, что я делаю. — Джесси становилась все более и более фамильярной. Я заметила, что у нее была привычка во время разговора слегка прикасаться к собеседнику рукой. Мне показалось это отталкивающим, и я хотела просить ее не делать этого, но, с другой стороны, мне хотелось еще немного задержать Джесси, чтобы побольше узнать из ее откровений.

Комната была хорошо обставлена: кровать под пологом, комод и туалетный столик, на котором лежало зеркало.

— Вот и горячая вода. Нет нужды отсылать ее вниз, когда вы помоетесь. Ее уберут утром.

— Благодарю вас.

— Надеюсь, что все в порядке. Увидимся утром. Доброй ночи.

— Благодарю вас.

Джесси одарила меня еще одним дружеским прикосновением и вышла.

Оставшись одна в комнате, я снова вернулась в мыслях ко всем замеченным странностям. Подойдя к двери, я не обнаружила в замочной скважине ключа, что сильно озадачило меня. Смогу ли я спокойно спать в этой непривычной обстановке, где многое было непонятно. Я решила, что мне следует быть готовой ко всему, даже самому необычному.

Почему лорд Эверсли нанял такую женщину, как Джесси? Как мне показалось, она имеет определенную власть в доме. Ведет она себя как хозяйка. И, безусловно, ей-то должно быть известно, что я приезжаю.

Я была очень утомлена, но мой ум был так занят всеми этими загадками, что я понимала, уснуть будет очень трудно.

Я подошла к окну. Снаружи стояла непроглядная темнота. Как бы мне хотелось, чтобы быстрее настало утро! Казалось, что все, что бы ни случилось, станет тогда понятнее.

Я увидела в комнате свой багаж и от души пожелала, чтобы грумы чувствовали себя спокойнее, чем я.

Я распаковала одну из сумок и достала все, что могло бы мне пригодиться, решив отправиться в постель и постараться уснуть, тем более что до утра я все равно не могла ничего поделать.

Я умылась и разделась. Отодвинув грелку, я забралась в постель. Нырнув в роскошную пуховую перину, я, несмотря ни на что, почувствовала сонливость. Но в тот момент, когда я уже начинала дремать, я вдруг в испуге проснулась и села в кровати, прислушиваясь. Я поняла, что мне предстоит беспокойная ночь. Ну что ж, я была готова к этому.

Через какое-то время я услышала звук приближающихся шагов. Я уставилась на дверь. Без сомнений, за ней кто-то стоял. В комнате теперь было немного светлее — небо за окном уже не было затянуто облаками. Да и мои глаза привыкли к темноте. Я увидела, как ручка двери медленно поворачивается.

— Войдите, — сказала я.

Ручка перестала двигаться. Стало тихо. Я села в постели. Мое сердце так билось, что я могла его слышать. Потом я услышала звук «удаляющихся шагов. Открыв дверь, я выглянула, но ничего не смогла увидеть.

« Случившееся явно не располагало ко сну. Я лежала, внимательно прислушиваясь.

Должно быть, прошло не менее получаса, прежде чем я снова услышала шаги. На этот раз я выскользнула из постели и встала в ожидании у двери.

Шаги затихли за моей дверью, и ручка начала медленно поворачиваться. В этот раз я молчала, прижавшись в ожидании у стены. Дверь медленно отворилась.

Я ожидала увидеть Джесси, но, к моему изумлению, на пороге стояла девочка лет десяти, не более. Она вошла, направилась к кровати и была весьма изумлена, обнаружив, что та пуста. В этот момент я захлопнула дверь и появилась перед ней со словами:

— Здравствуй, что тебе надо? Девочка развернулась и уставилась на меня расширившимися ясными глазами. Думаю, что, если бы я не преградила ей дорогу, она попыталась бы выскользнуть из комнаты.

Все мои страхи развеялись. В конце концов, я поняла, что, несмотря на довольно странное появление, я имею дело всего-навсего с любопытной маленькой девочкой.

— Ну, — сказала я, — и что же заставило тебя нанести мне визит в такое время? Ты ведь знаешь, сейчас уже очень поздно.

Ответом было молчание. Девчушка пялилась на свои босые ноги, на ней была только ночная рубашка. Я приблизилась к ней. Девочка смотрела на меня с ужасом, и было заметно, что она готовится рвануться к двери.

— Раз ты здесь, — промолвила я, — должна тебе заметить, что это весьма бесцеремонное вторжение. Думаю, ты должна дать мне объяснение.

— Я… я только хотела взглянуть на вас.

— Ты кто?

— Меня зовут Эвелина.

— А что ты делаешь здесь, в этом доме, Кто твои родители?

— Мы живем здесь. Ведь это дом моей мамы… Теперь я поняла. Я уловила некоторое сходство.

— Так ты, должно быть, дочка Джесси? Она кивнула.

— Понятно, и вы живете здесь, в доме твоей матери?

— Ну, вообще-то, это дом «хозяйчика».

— Чей?

— Старика. Его настоящее имя лорд Эверсли. Но мы обычно называем его «хозяйчиком».

— Мы?

— Это прозвище дала ему моя мама.

— Я понимаю. По-видимому, он ваш большой друг, если позволяет жить в своем доме и называть себя «хозяйчиком».

— Он не может обойтись без нас.

— Он сам так говорит? Девочка кивнула.

— Почему ты прокралась в мою спальню?

— Я увидела вас, когда вы приехали.

— Я тоже тебя заметила. Это ты стояла наверху лестницы?

— Вы видели меня?

— Да. Тебе следовало бы быть поосторожнее. А ты допустила, чтобы тебя поймали. Что ты на это скажешь?

— Что вы собираетесь делать со мной?

— Еще не знаю, посмотрю, когда закончу расследование.

— Закончите что? — Девчушка испугалась так, будто услышала о предстоящей пытке.

— Я собираюсь задать тебе несколько вопросов. И многое будет зависеть от того, что ты ответишь мне.

— Моя мама очень рассердится. Иногда она становится очень злой. Она предупредила, чтобы я была осторожна и не входила, не убедившись, что вы спите.

— Значит, ей бы не хотелось, чтобы тебя поймали? Она взглянула на меня с удивлением:

— Конечно.

— Странно, — заметила я.

— Вы так смешно разговариваете. А зачем вы приехали к нам? Вы хотите накликать беду на нашего «хозяйчика»?

— Я приехала потому, что «хозяйчик», как вы его называете, пригласил меня.

— Моя мама очень злится из-за этого. Она не может понять, как он мог пригласить вас, не предупредив ее. Она засыпала его вопросами… через кого он передал приглашение… и все такое. Я так поняла, что у них произошла ужасная ссора.

— А почему, собственно, лорд Эверсли не может пригласить в свой дом, кого он пожелает?

— Ну, сперва он должен попросить разрешения у мамы, не так ли?

— Но ведь твоя мать здесь простая экономка?

— Ну, это совсем не так, вы же понимаете.

— В каком смысле?

Девочка хихикнула. Ее личико, казавшееся абсолютно невинным, тотчас преобразилось и стало хитрым и лукавым. Хотя она и была очень юна, но явно знала обо всем происходящем в доме и наверняка понимала, что значат те отношения между лордом Эверсли и ее матерью, о которых я могла только догадываться и только теперь узнала точно.

Этот ребенок был совсем не так невинен, как мне сперва показалось. Это было дитя, которое подслушивало, подсматривало и шпионило за всеми, чье любопытство было столь велико, что привело ее ночью сюда, чтобы взглянуть на новую гостью, которая доставила столько беспокойства ее матери.

Мне не хотелось продолжать разговор. Понимающий смешок дал мне ответ на многие вопросы, и, конечно, у меня не возникало желания обсуждать сомнительные отношения между ее матерью и лордом Эверсли.

— Ну, я пойду, — сказала девочка. — Спокойной ночи. Вам тоже надо поспать.

— Сперва я хочу окончательно выяснить твои намерения. Скажи мне, ты хотела осмотреть мои вещи?

— Только взглянуть.

— Ну, раз уж ты здесь, ответь-ка мне еще на несколько вопросов. Давно ли вы живете здесь?

— Что-то около двух лет.

— Тебе здесь нравится?

— Да, здесь довольно мило. Не так, как…

— Не так, как там, где вы жили раньше? Где же?

— В Лондоне.

— Ты жила с матерью. А где твой отец?

Девочка пожала плечами:

— Он никогда не жил с нами… хотя… с нами жили разные дяди… Но они никогда не задерживались надолго.

Я почувствовала отвращение. Из слов ребенка вырисовывалось именно то, что я и заподозрила.

Джесси была падшая женщина, которой каким-то образом удалось прибрать к рукам лорда Эверсли. Как ей это удалось? Я не могла и представить, что кто-то из моих родственников может увлечься подобной женщиной. Никто из них и часу бы не потерпел такое создание под своей крышей.

— Как вы сюда попали?

Дочка Джесси замялась. Я догадалась, что она просто не знает. По ее словам, раньше они жили недалеко от Ковент-Гардена и ее мать пускала жильцов. «Людей из театра», как сказала девочка.

— Ведь моя мама однажды выступала на сцене, — добавила она и слегка погрустнела. Я сказала:

— Тебе нравилась жизнь в Лондоне больше, чем здесь?

— Здесь мы едим такие вкусные вещи… и маме здесь хорошо… и «хозяйчик» ничего не может без нас, — возразила девочка.

— Это он так говорит?

— Он обычно так говорит маме. Она часто спрашивает об этом.

— Где твоя спальня? Она ткнула куда-то вверх.

— А твоей матери?

— Естественно, рядом с «хозяйчиком». Меня затрясло от ярости. Это-то я и подозревала.

Оставалось только гадать, какие еще неожиданности готовит завтрашний день.

— Я замерзла, — пожаловалась девочка.

Я тоже замерзла, но чувствовала, что многое выведала от Эвелины.

— Будет лучше, если ты теперь поднимешься к себе в комнату, — сказала я ей.

Девчушка живо метнулась к двери.

— Если я решу пожить здесь, мне бы хотелось получить ключ от моей двери.

— Я верну его.

— Так он у тебя.

Эвелина улыбнулась и кивнула, передернув плечами. Выглядела девочка в этот момент озорно и ребячливо.

— Ты хочешь сказать, что утащила ключ, чтобы иметь возможность в любой момент, когда тебе этого захочется, пробраться сюда и осмотреть мою комнату?

Девочка потупилась, по-прежнему улыбаясь.

— Он сейчас у тебя в комнате? Она кивнула.

— Тогда ступай и немедленно принеси мне ключ. Эвелина колебалась.

— Если я это сделаю, вы никому не расскажете про то, что произошло здесь?

Теперь колебалась я. На лице девочки была отчетливая печать алчности. Она была удивительно похожа на мать.

— Ну хорошо, — произнесла я. — Это удачная сделка. Отдай ключ мне, и мы будем держать твое посещение в тайне, и советую тебе не делать больше этого.

Девочка кивнула и выскользнула из комнаты. Вскоре Эвелина вернулась с ключом. Она хитро улыбалась мне.

По-прежнему недоумевая, какие еще открытия сулит мне завтрашний день, я заперла дверь, вернулась в свою кровать, где после всех треволнений спокойно проспала до утра.

Меня разбудило появление горничной, принесшей мне горячую воду. Солнце заливало комнату, высвечивая ветхость, не замеченную мной вечером.

— Доброе утро, — сказала я. — Как тебя зовут?

— Молл, — ответила девушка. — Мисс Джесси просила передать вам, чтобы вы спускались вниз, когда будете готовы.

Я поблагодарила служанку, и она, одарив меня любопытным взглядом, вышла.

Не успела я подняться с постели, как на меня нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Сегодня я постараюсь разузнать все об истинном положении дел. Я очень многого ждала от встречи со своим родичем. «Хозяйчик»! И эта женщина! Все это совсем не весело. Я спустилась в столовую, не зная, чего ожидать еще.

Джесси находилась уже там в утреннем, богато украшенном наряде из лилового батиста. Драгоценностей на ней было лишь немногим меньше, чем вечером. Солнце гораздо резче, чем мягкое пламя свечи, высвечивало весьма заметный макияж.

Она горячо приветствовала меня.

— О, это вы! Надеюсь, хорошо выспались? Мой Бог, вы были так измотаны!

Джесси оставила попытку выглядеть светски, которую она так отчаянно предпринимала при нашей первой встрече. Я поняла, что ее сегодняшняя манера поведения нравится мне гораздо больше. Она была гораздо естественнее.

— Удобна ли ваша постель? Я боюсь, все делалось так поспешно, да вы и сами знаете, что такое эти горничные. Это нелегкая работенка — присматривать за всеми ними.

Я ответила, что постель была вполне удобна и я под утро крепко заснула.

— Всегда немного трудно заснуть в незнакомом месте.

— Да, это так, — Джесси визгливо хихикнула и, находясь достаточно близко, сумела наградить меня игривым тычком, от которого я не успела увернуться. — Ну, что у нас сегодня на завтрак? Мы не ожидали гостей, вы застали нас врасплох. Но я позаботилась о провизии, и, надеюсь, они там, на кухне, не испортят ее.

И вправду, еда была отменная. На стол подали рыбу и пирог с мясом. Я не была голодна и отведала лишь немного рыбы — все, что я была способна съесть. Джесси тем временем уселась напротив меня, так же, как и минувшей ночью.

— Боже, вы едите, как птичка, — сказала она. — Я подозревала, что Джесси уже успела позавтракать, но она не удержалась от куска пирога и съела его, выказывая величайшее наслаждение, облизываясь и обсасывая пальцы.

Я поинтересовалась, когда же смогу, наконец, повидать лорда Эверсли.

— Ну, это как раз то, о чем я бы хотела поговорить с вами. Он, бедняжка, неважно себя чувствует с утра. Нужно некоторое время, чтобы он пришел в себя. Вы же понимаете, нельзя сказать, что он крепкий, как огурчик, хотя для своего возраста и неплохо сохранился. — Глаза Джесси блестели весьма выразительно, и я не сомневалась, что она не преминула бы ущипнуть меня, не разделяй нас стол.

— Не сомневаюсь, что он захочет меня увидеть, если только узнает, что я уже здесь.

— Да, безусловно, вы правы. Через часик-другой… хорошо… Ну, скажем, около одиннадцати.

— Ну что же, подождем до одиннадцати, — сказала я.

Джесси встала.

— Сейчас вы, наверное, будете распаковывать багаж. Вам ведь понадобятся ваши платья. А потом погуляйте по саду. Там очень красиво. Только не уходите слишком уж далеко и возвращайтесь к одиннадцати. Надеюсь, к этому времени он будет в порядке.

Я, вернувшись в свою комнату, достала самые необходимые вещи и, следуя совету Джесси, отправилась в сад. Я заметила, что за ним не слишком хорошо ухаживают. Та атмосфера запущенности, которая пронизывала дом, царила и в саду.

В одиннадцать я вернулась. Джесси уже ждала меня в зале.

— Его светлость очень взволнован. Он хочет как можно скорее видеть вас.

Я поспешила вслед за ней вверх по лестнице. Воспоминания детства опять нахлынули на меня. Я знала, что мы идем к главной спальне. Я вспомнила, как мы приходили сюда с моей матерью навестить прабабушку, когда та болела.

Джесси бесцеремонно распахнула дверь в спальню. Я последовала за ней.

В комнате стояла большая кровать под пологом, на которой сидел старик. Лицо его было изжелта-бледное, он выглядел настолько худым, что могло показаться, будто это труп, если бы не большие живые карие глаза.

— Ну, вот и она, «хозяйчик». Вот наша маленькая леди.

Яркие глаза старика обратились ко мне. Выпростав худую руку, он сжал мою ладонь.

— Сепфора! Ведь это ты, дочка Клариссы. Ты приехала, наконец.

Я бережно взяла руку старика. Его глаза слегка увлажнились. Ну, вот и долгожданное гостеприимство. Я видела, что он очень рад моему появлению.

— Она приехала по твоей просьбе, голубчик, — сказала Джесси. — А меня ты не предупредил. Не очень-то это хорошо с твоей стороны, дорогуша. Ведь она приехала так поздно… ночью… и не нашла ожидаемого восторга по поводу своего появления. Да если бы ты мне сказал, в ее честь звонили бы все колокола. Старик смущенно улыбнулся мне:

— Джесси хорошо ухаживает за мной.

— Ну, еще бы, — заявила Джесси, — хотя порой ты не очень-то ценишь это, непослушный «хозяйчик».

Он улыбался мне. Пытался ли он что-то мне сообщить? Так или иначе, было ясно, что это невозможно в присутствии Джесси.

— Я так рада видеть вас, — сказала я.

— А где твой муж?

— Он не смог приехать со мной. Неподалеку от нашего дома случился пожар, и он сломал ногу, помогая тушить его.

— Так ты приехала одна?

— В сопровождении семи слуг. Старик кивнул:

— Хорошо, хорошо.

Его темные блестящие глаза смотрели очень выразительно. Теперь я была уверена, что он пытается что-то сообщить мне.

— Расскажи мне, — продолжал он, — расскажи мне, как там твоя мать, моя дорогая девочка. А твой отец… какая трагедия! Я знал его. Истинный джентльмен. А Сабрина… о…

— У них все в порядке.

— Как жаль, что Сабрина вышла замуж за этого проклятого якобита. Мы… мы… вынуждены все расплачиваться за это. Все они предатели.

Джесси уселась на кровать. Вблизи на столе стояла коробочка с конфетами. Она взяла одну и стала сосать. Я догадалась, что сласти стоят здесь для нее, и поняла, что Джесси делит спальню с этим несчастным скелетоподобным стариком. Если бы все это не выглядело так трагично, представить их вместе в постели было бы весьма забавно. Джесси уселась в кресло, благодушно улыбаясь, но за этой милой улыбкой угадывалась настороженность цепной собаки, ведь ее переполняли подозрения и злоба из-за того, что старику удалось пригласить меня, не поставив ее в известность. Я раздумывала, насколько полно сумела она прибрать к рукам старика. Судя по всему, еще не до конца, но, тем не менее, я поняла, что хозяйка в доме — она.

— «Хозяйчик» до сих пор приходит в ярость от якобитов, — заметила Джесси.

Я взглянула на него, слегка нахмурившись. Почему он не отошлет прочь эту ужасную женщину?

Он уловил мой взгляд и посмотрел на меня, как бы извиняясь, но в то же время и желая что-то сообщить. Я поняла: ему надо поговорить со мною наедине. Почему он не может приказать ей оставить нас?

Возможно ли, чтобы он боялся ее? Бесстыдная, властная женщина, лично отобравшая прислугу для дома, и с другой стороны слабый, больной старик, проводящий большую часть времени в постели.

Ситуация слегка прояснялась, но я не могла понять причину его послушания.

— Я слышала, что мисс Джесси — отличная экономка, — произнесла я.

Джесси издала хриплый смешок.

— Больше, гораздо больше, не правда ли, дорогуша?

Он рассмеялся вместе с нею, и по выражению его лица я поняла, что она действительно дорога ему.

— Вы когда-нибудь выходите погулять? — спросила я.

— Нет, я уже не был на воздухе… не помню сколько, Джесси? Несколько месяцев? Она кивнула.

— Беда в том, что мне не преодолеть ступенек. А жаль. Я всегда любил подышать свежим воздухом.

— Он отдыхает днем, так ведь, дорогуша? Я укладываю его после обеда. И где-то около часа он прекрасно дремлет… он отдыхает.

Открытая коробочка со сластями стояла перед Джесси.

— Но здесь нет марципанов, — заметила она. — Я же велела служанкам следить, чтобы коробка была полная.

Ее лицо исказилось от гнева. Невинное происшествие вызвало на лице Джесси выражение ярости, которое почти немедленно сменилось улыбкой. Если это произошло из-за каких-то конфет, то как же она будет реагировать, когда по-настоящему глубоко затронуть ее интересы? Ситуация, которая поначалу представлялась непонятной и опасной, понемногу прояснялась.

Она подошла к двери и закричала:

— Молл!

Это был наш шанс. Худая старческая ладонь порывисто сжала мою.

— Повидай Джефро, — прошептал старик, — Он расскажет тебе, что делать.

И это все. Джесси воротилась в комнату. Только ее слабость к конфетам позволила нам остаться наедине хотя бы на мгновение.

— Ох уж эти девчонки, — заявила она, — право, не знаю, за что им платят деньги.

Я быстро сказала, как бы продолжая разговор:

— Так что я вас спрашивала? Ведь наше родство действительно достаточно близкое…

— Давай посмотрим, — отозвался старик. — Итак, мои родители — Эдвин и Джейн, а Эдвин был сыном Арабеллы и Эдвина. Потом Арабелла вступила в новый брак с кузеном моего отца. Его звали Карлтон, так же, как и меня. Это традиционное имя в нашей семье. У них родились Присцилла и Карл, который стал генералом. У Присциллы была внебрачная дочь Карлотта, а после замужества еще одна дочь — Дамарис. У Карлотты родилась дочь… и снова незаконная. Джесси расхохоталась:

— Ну, теперь ясно, откуда идет твоя испорченность, «хозяйчик».

Казалось, он не услышал ее и продолжал:

— А Кларисса, дочь Карлотты, это и есть твоя мать. Так, ну, и в каком же родстве мы после этого? Я думаю, тебе лучше называть меня дядя Карл, не так ли? Несчастного генерала больше нет с нами, поэтому нет и опасности перепутать нас.

— Хорошо, — сказала я. — Итак, вы мой дядя Карл.

Очень скоро возвратилась Молл г коробкой сластей. Джесси вскочила и с жадностью выхватила конфеты. Это дало нам еще одну возможность, и дядя Карл не упустил ее.

Он ничего не сказал, но его губы прошептали имя:

«Джефро».

Мы еще немного поболтали, и я собралась уходить. Джесси ухмылялась. Она и не догадывалась, что мне кое-что удалось узнать.

Было около полудня, когда я покинула своего родича, о котором отныне думала как о дяде Карле. Джесси сказала, что обед подадут в четверть первого. Тогда-то я ее и увижу. Как я успела заметить, Джесси любит поесть.

Это ведь благодаря ее любви к сластям я смогла перекинуться несколькими словами с дядей Карлом. Мне надо быть благодарной этому обстоятельству. Я уже знала, чем займусь после обеда. Я собиралась найти Джефро.

Обед сервировали в столовой. Состоял он из нескольких блюд: суп, рыба, мясо трех видов и пироги.

Кажется, Джесси обожала пироги. Когда я появилась в столовой, Джесси находилась уже там с девочкой, которую я видела прошлой ночью.

— Моя дочь Эвелина, — представила мне девочку Джесси.

Эвелина сделала реверанс. Она старалась выглядеть скромницей, и я догадалась, что дерзкая девчонка очень боится своей матери.

— Она старается быть полезной по дому, не так ли, малышка?

Эвелина смотрела на меня наполовину со страхом, наполовину с мольбой. Я догадалась, что она боится упоминаний о прошлой ночи.

— Наверное, ты отличная помощница, — сказала я.

Девочка, видимо, успокоилась и наградила меня улыбкой, полной благодарности. Она принесла мне ключ, многое рассказала, а я в знак благодарности должна была молчать.

Мы уселись за стол, и я была довольна тем, что Джесси настолько увлечена едой, что разговор стал весьма отрывочным.

— Я возьму поднос для «хозяйчика» наверх. Всегда даю ему то, что не повредит желудку. Вы же понимаете, с этим надо быть осторожной. Я считаю, что кусок холодного жаркого не слишком хорош для него. Он может есть только жидкую пищу. Теперь вы понимаете, почему он ест в полдень: я слежу, чтобы он пообедал первым. А потом его укладывают, он спит примерно до пяти. Я и сама люблю немного подремать после обеда. Я слышала, что это полезно… Ваш отъезд задерживается до следующего утра, не так ли, миссис Рэнсом?

— Я не сплю после обеда и уеду, когда сочту нужным.

Джесси рассмеялась.

Эвелина украдкой разглядывала меня и пыталась участвовать в беседе. Я была довольна, когда обед закончился. Меня очень обрадовало, что Джесси собирается поспать. Единственное, что меня удивляло: неужели она будет спать с дядей Карлом?

Я отправилась в свою комнату. Когда в доме все, наконец, затихло, я не стала терять времени. Я вышла и направилась через сад к конюшням. Скорей всего именно там я могла найти Джефро. Я оглядела лужайку, на краю ее стояли два домика, на воротах одного из них катался маленький мальчик. Он с любопытством взглянул на меня, и я сказала:

— Привет.

Он снова посмотрел на меня, и я продолжала:

— Ты знаешь Джефро? Он кивнул.

— А где он живет?

Мальчик показал на второй дом.

Я поблагодарила его и направилась в указанном направлении.

Должно быть, Джефро ждал моего прихода, потому что не успела я сделать нескольких шагов по дорожке, как услышала его голос:

— Входите, миссис Сепфора. Я жду вас. Я зашла в темную комнату, заставленную мебелью. Над дверью была прибита подкова.

— Лорд Эверсли попросил меня повидать тебя.

— Что же, правильно. Я единственный, кто может что-то вам рассказать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, все теперь в ее власти. Что Джесси хочет, то и будет. Вот как у нас теперь.

— Но это же ужасно. Я не знаю, что делать. Эта женщина…

— Не такая уж необычная ситуация. Такой человек, как его светлость… Прошу прощения, мисс Сепфоpa, но такие вещи происходили и будут происходить.

— А нельзя ли ее отослать? Может, ее просто уволить?

— Его светлость никогда не согласится на это. Он влюблен в нее до безумия. Это его последняя страсть… если вы мне простите такие слова.

— Ты хочешь сказать, что она прибрала его к рукам?

— Она заполучила его, миссис. Он не хочет, чтобы она уехала, а Джесси желает этого меньше всего. Лорд Эверсли знает, что она обустраивает свое гнездышко, и ему нравится дарить ей перышки.

— Это весьма необычная экономка, — заметила я.

— Да, вы ведь уже поняли, эта женщина всегда рядом с ним, и не думаю, чтобы он в его-то годы захотел менять образ жизни.

— Но что-то случилось. Он прошептал мне, чтобы я непременно поговорила с тобой.

— О да, да… Он просил меня сообщить, что хотел бы видеть вас лично… без Джесси. Он хочет привести в порядок свои дела.

— Я могу пойти к нему, и он может приказать, чтобы нас оставили наедине. Почему он не велел экономке уйти?

— Джесси не такая женщина. Она никогда не допустит подобного обращения, а он не будет ей перечить. Нет, единственное, что вы можете сделать, это попробовать навестить его, когда Джесси нет дома. У нее есть привычка в определенное время отлучаться из дома…

— Но откуда ты знаешь?

— Она точна, как часы.

— Она сказала, что до пяти лорд Эверсли отдыхает после обеда и она делает то же.

— Она отдыхает! Может быть, она и в постели, но не отдыхает… простите мне эту грубость.

— После обеда, — продолжал Джефро, — она укладывает его светлость спать. Затем, в половине второго, она отправляется к Эймосу Керью. Она без ума от него. Видите ли, это он привез ее сюда. Я догадываюсь, чем эти двое занимаются…

— Ты полагаешь, что Эймос Керью ее любовник? А кто он?

Джефро пожал плечами:

— Кто он? Он здешний управляющий. Его светлость тоже не может обойтись без него. Эймос привез сюда Джесси и устроил ее экономкой; очень скоро она прибрала в свои руки не только весь дом, но и лорда Эверсли. Это уж такой сорт женщин. Она выгнала всех старых слуг, кроме меня и еще одного-двоих, кто живет в собственных домах. Она не сумела выселить нас. Затем она набрала новых. Но я хочу еще сказать… по всей видимости, и его светлость, и Эймос Керью очень довольны друг другом. Каждый из них считает, что Джесси существует только для него.

— Все это ужасно, — сказала я.

— Да, конечно, такую леди, как вы, это шокирует, но его светлость хотел видеть вас, и, пока Джесси проводит время с Эймосом Керью, у вас есть возможность встретиться с ним. Идите сейчас прямо в его комнату. Может, он и задремал, но вы его разбудите, и он расскажет, что ему нужно, зачем он вызвал вас… но я не думаю, что он хочет избавиться от Джесси… просто он не может при ней рассказать вам о своих намерениях.

— Я возвращаюсь в дом и иду к нему.

— Еще рановато. Подождите, пока Джесси не пойдет в дом Керью. Ее можно будет увидеть через чердачное окно. Мой дом стоит на пригорке, из него можно видеть дом Керью. Она приходит туда обычно в одно и то же время — в два часа. Мы можем понаблюдать. Давайте поднимемся.

Короткая лестница вела наверх — в спальню Джефро, которая занимала всю верхнюю часть дома. Там были маленькие окошки, одно из которых выходило на огород Джефро, через другое можно было видеть дома за лугом.

Джефро приставил к окну два стула.

— Смотрите на правый дом. Там живет управляющий. Всегда именно в этом доме, сколько я помню, да и при моем отце и дяде тоже. Теперь там живет Эймос Керью. Он веселый малый и нравится людям. Особенно девчонкам. Я думаю, кое-кто из них не прочь поселиться в его доме, но он не расположен жениться. А вскоре после своего приезда он притащил сюда и Джесси. Она проникла в дом и обольстила его светлость. Она сделала так, что он не может обойтись без нее. Он дарит ей украшения, наряды, дал ей власть над всем домом. Он же уже старик… ну, Джесси с Эймосом и завладели всем домом. Вот так обстоят дела.

— Это самое грязное дело, о каком я когда-либо слышала.

— Только потому, что вы леди по рождению я воспитанию, но такие вещи случаются сплошь и рядом. Жаль, что это произошло с его светлостью. Вот. Смотрите во все глаза. Сейчас, сейчас…

— Как только мы ее увидим, я побегу в дом и пойду прямо в комнату лорда Эверсли.

— Да, именно так. Узнайте, чего он хочет. И если понадобится моя помощь, вы знаете, где меня найти. Что-то она сегодня припозднилась.

— А что это за строение, там, подальше?

— О, это Эндерби.

— Да, да, я помню Эндерби.

— Этот дом всегда считался таинственным местом.

— А кто там сейчас живет?

— Я не знаю его новых владельцев. По-моему, что-то неладно с этим домом. В нем происходят странные вещи. И жильцы там долго не задерживаются.

— Все-таки странно, что дом приобрел такую славу.

— Говорят, это дом с привидениями. Там произошло какое-то несчастье. Некоторые считают, что и земля там проклята. По преданиям, там похоронили жертву преступления.

— Это место всегда выглядело очень мрачно, насколько я знаю.

— О да. Эндерби это не то место, которое легко забыть. Смотрите. Вот она. Сейчас и вы увидите. Смотрите, она старается держаться ближе к деревьям. Но ей придется выйти на открытое пространство у дома. А уж ее ни с кем не спутаешь. — Он хмыкнул. — Думаю, сегодня ей есть что порассказать Эймосу.

Джесси зашла в дом без стука. Значит, ее ждали.

— Я потороплюсь назад, — сказала я. — И спасибо тебе за все, Джефро. Мы скоро увидимся.

— Конечно. А сейчас идите. Ступайте прямо к нему в комнату. Ничего страшного, если он спит. Будите его. Он очень хотел вас видеть.

Я тихо вошла в дом и прокралась наверх. Когда я вошла в комнату дяди Карла, он приподнялся на постели, видимо, ожидая меня.

Его глаза радостно засветились, когда он увидел меня.

— Ты видела Джефро.

— Да, и он сказал, что в это время мы сможем поговорить наедине.

— Джесси спит. Она любит подремать в этот час. В его глазах я заметила грусть и поняла, что он знает о визитах Джесси к управляющему имением и о том, что эти посещения означают. Возможно, я вообразила это, будучи захвачена врасплох положением дел, которое сочла бы невообразимым до своего приезда сюда.

— Моя дорогая, как мило с твоей стороны приехать сюда.

— Я рада, что поступила так.

— И тем более я рад, что ты одна. Твой муж, возможно, не сумел бы во всем разобраться.

— О, я уверена, смог бы. Скажите мне, как я могу помочь вам?

— Подойди и сядь рядом со мной на кровать так, чтобы я мог тебя видеть. О, как ты похожа на Клариссу! Дорогая, милая девочка… Я думаю, что основу нашей семьи составляют женщины. Мужчины… у них свои слабости, но женщины всегда сильны. Но давай ближе к делу, не так ли? Нам многое нужно сделать за это время, которое отпущено. Моя дорогая, я хочу, чтобы ты помогла мне составить завещание.

— О!

— Да. Конечно, это формальность. Надо будет учесть все, должны будут прийти стряпчие. Это довольно сложно… при таких обстоятельствах.

Я решила говорить без обиняков.

— Вы имеете в виду, из-за Джесси?

— Да, — ответил он. — Из-за Джесси. — Он поднял руку. — Я знаю, что ты хочешь предложить. Избавиться от Джесси.

Я кивнула.

— Это то, чего тебе не понять. Ты всегда жила размеренной жизнью, у тебя отличные родители, а теперь хороший муж. Но не все столь удачливы. Не у каждого жизнь течет гладко. Далеко не у всех все всегда столь благополучно.

— Вы хотите сказать, что Джесси занимает особое место в доме и поэтому от нее нелегко избавиться.

— Ну конечно, она уедет, если я прикажу ей. Это можно устроить.

— И вы хотите, чтобы я с помощью вашего адвоката устроила это?

— Нет! О, Боже мой, нет! Я не хочу потерять Джесси. Я не знаю, что бы я без нее делал… Это невозможно.

— Но тогда…

— Я же предупреждал тебя, что понять будет нелегко, не так ли? Я всегда увлекался женщинами. Где-то до сорока лет я не мог без них представить жизни. Меня всегда окружали женщины. Я вел необузданную жизнь. У меня с двадцати лет перебывало с десяток любовниц. Мне очень жаль. Я понимаю, что ужасаю тебя, но ты должна понять. Мои… удобства зависят от нее. Но я не хочу довести дело до беды, да она и не может стать владелицей Эверсли, ведь так? Ты можешь представить, как все разгневанные предки ополчатся на меня? Я буду уничтожен прежде, чем поднесу перо к бумаге. Ну, к тому же у меня тоже есть фамильная гордость. Нет… Эверсли — для семейства Эверсли. Преемственность не должна прерываться.

— Мне кажется, я начинаю понимать вас, дядя Карл.

— Это хорошо. Наверное, ты слышала про Феличе — мою жену. Мне было сорок, когда мы встретились. Я безумно любил ее. Ей было двадцать два. Пять лет мы были вместе. Я не был образцом идеального супруга, я не отказывался от своих удовольствий. Потом мы надеялись иметь ребенка. Это стало бы вершиной счастья. Но она умерла, и ребенок тоже. Такого горя я никогда больше не испытывал.

— Мне очень жаль, дядя Карл. Я слышала о вашем несчастье.

— Что же, такое случается нередко. А что, по-твоему, я стал делать? Я заставил себя забыть о своем горе и вновь окунулся в ту разгульную жизнь, которой жил до встречи с Феличе. Женщины… они должны были быть рядом, я не мог без них. Все время были женщины. Мой тезка — твой друг дядя Карл, генерал, не одобрял меня. После смерти Ли я должен был унаследовать имение, но это сделал он, потому что я не собирался оставлять Лондон. Он был военным и не чувствовал особой привязанности к родовому гнезду. А когда он умер, я снова переменился. Я понял, в чем мой долг. И внезапно я пришел в себя… и вот я вернулся. Я наслаждался этими местами. Ты это понимаешь. Все эти портреты предков, развешанные вокруг, становятся частью тебя самого. Я стал гордиться славой Эверсли и понял, как это замечательно, что уже долгие годы в этом доме живут потомки одной семьи, значит, мы прочнее камня. У меня был отличный управляющий — Эймос Керью. А потом появилась Джесси. Я нашел в ней то, что меня всегда привлекало в женщинах, какую-то готовность, искру понимания, возникшую между нами. Вы хотите одного и того же и одинакового мнения обо всем. Тебе это не понять, милое дитя. Ты совершенно не такая. Джесси и я с самого начала чувствовали себя как старые добрые друзья. Она дарит мне много радости.

— Она завладела всем домом.

— Ты же знаешь, она экономка.

— Но, мне кажется, она управляет всеми.

— Ты хочешь сказать, мною.

— Ну, я должна приходить к вам только, когда она спит.

— Это лишь потому, что я не хочу расстраивать ее. Я не хочу, чтобы она узнала об этом завещании.

— Но, возможно, она и не надеется унаследовать этот дом?

— Она может думать, что ей удастся достичь этого. Это невозможно, конечно. Но мне бы не хотелось расстраивать ее. Поэтому я и хочу, чтобы ты нашла способ привести сюда законников. Я напишу свою последнюю волю, и ты возьмешь завещание. Они могут прийти со свидетелями, которые его подпишут… после полудня.

— Я думаю, мы сможем это провернуть.

— Но Джесси не должна узнать. Это привело бы ее в ярость.

Я молчала, тогда он положил свою ладонь поверх моей.

— Не думай плохо о Джесси. Она такая, какая есть, да и я такой… а может, и все мы такие. Она согрела мою старость, и я не могу жить без нее. Я многое о ней знаю… понимаю, как она выглядит в глазах людей, как ты. Но мне бы хотелось, чтобы ты оставила это на моей совести. Я завещаю этот дом тебе. Я хочу, чтобы он был твоим, потому что ты внучка Карлотты. Карлотта была самым очаровательным созданием, какое я когда-либо видел. Вообще-то, твоя мать была дочерью этого плута Хессенфилда, одного из якобитских главарей того времени. Но Карлотта была изумительным созданием. Красивая, свободная, страстная. Я видел ее лишь ребенком, но понял все это. Я ее никогда не смогу забыть. Между прочим, ты напоминаешь мне ее. Это ее глаза — такие темно-синие, почти фиолетовые. Я помню, они были такого же цвета. Она хотела выйти замуж за одного распутника, который соблазнил ее. Они встречались в Эндерби… О, это целая история. Потом он исчез. Очень загадочно… Позже об этом ходила масса слухов. Говорили, что он убит, а его тело закопано где-то в Эндерби. Да, о ней рассказывали массу всего. Я часто думаю о ней сейчас, когда я так много времени провожу в постели. Карлотта была полна жизни и так красива. И она умерла такой молодой, немногим старше двадцати. Я часто думаю об этом. Я стар, уже готов для того света, можно сказать. Я прожил свою жизнь. Но что чувствуют те, кто уходит в расцвете красоты и молодости… Перед ними вся жизнь, и вдруг… ничего. Я иногда думаю, что кто-то, вроде нее, должен вернуться, чтобы прожить жизнь до конца… Ты думаешь, я старый чудак. Да, я и сам подозреваю, что это так, но у меня есть время подумать, пока я лежу здесь.

— Я рада, что приехала, — сказала я.

— Я не могу передать, как я рад. Ну, так ты сделаешь это для меня? Ты сможешь сделать все осмотрительно, я хочу сказать?

— Я сделаю все, что смогу. Вы напишите все, что считаете нужным и дайте мне. Я отнесу это адвокату, и он все подготовит. Дело останется только за подписями. А это, как я понимаю, должно быть сделано здесь. Есть ли кто-нибудь, кто подпишет? Джефро…

— Нет, не Джефро. Я кое-что оставляю ему, а, насколько я знаю, это против закона, чтобы подпись ставил один из наследников. Должна быть незаинтересованная сторона. Ты должна найти кого-нибудь из стряпчих.

— Хорошо, — сказала я, — тогда, во-первых, вы должны записать все ваши пожелания и я доставлю их адвокату, чтобы тот составил документ. А потом мы подумаем и о подписях.

— Я вижу, ты практичная молодая особа.

— Где я могу найти ручку и бумагу?

— В столе.

Я достала их, и старик начал писать.

Я уселась у окна. Меня страшило, что Джесси может вернуться раньше, чем обычно, потому что ее могло обеспокоить мое присутствие в доме. А еще тут была и Эвелина. Я не сомневалась, что девчонка — опытный шпион.

Я размышляла о том, в какую странную историю — я оказалась втянута, и представляла, как поступил бы Жан-Луи, окажись он со мной. Я не сомневалась, что он прекрасно справился бы с подобной ситуацией.

Дядя Карл прилежно писал. Все было тихо. Я прислушивалась, а часы на стене отсчитывали минуты. У меня появилось ощущение нереальности происходящего.

Я оглянулась на кровать. Дядя Карл улыбнулся мне.

— Вот, возьми это, моя дорогая. Если ты отнесешь это в адвокатскую контору «Розен, Стид и Розен»и объяснишь им, что я хочу, они все уладят. «Розен, Стид и Розен», — повторил он. — Это в городе. Ты не перепутаешь? Главная улица, дом номер восемьдесят девять.

Я взяла бумаги.

— Посиди со мной, — попросил он. — Расскажи мне о своем муже. Я знаю, он управляет Клаверингом.

— Да, с тех пор, как умер прежний управляющий. Это было, когда мы поженились, десять лет назад.

— У тебя очень большое имение. У меня тоже, а Керью — хороший человек. Я доверяю ему. Но всегда лучше, если сам владелец принимает активное участие в управлении. Это означает причастность к семейным делам, если ты понимаешь, что это означает. Такие поместья в Англии всегда принадлежали родовитым семьям, которые гордились своими работниками. Хорошие хозяева всегда заинтересованы в них. Я пришел к пониманию этого. Но слишком поздно. Я знаю, что многие жалели о смерти моего предшественника. Старики много говорили о нем. Я пренебрегал своими обязанностями. Теперь я это понимаю.

— Но как же, у вас такой хороший управляющий, а привести в порядок дела пытаетесь вы? Он вздохнул.

— Я старый негодяй… старый грешник. Грехи привели в запустение этот дом, Сепфора. Но, в конце концов, я прожил долгую жизнь, не как бедняжка Карлотта.

Я сказала, что Джесси, очевидно, скоро проснется. Было уже четверть четвертого.

Я поднялась с кровати и поцеловала дядю Карла в лоб. Я не хотела, чтобы Джесси застала меня с бумагами в руках. Я взмахнула ими.

— Сделаю все, что необходимо, и мы увидимся позже.

Старик улыбнулся мне, и я удалилась.

Сперва надо было спрятать бумаги. Я поразмыслила немного и, в конце концов, решила положить их в карман довольной широкой юбки, которая висела в шкафу. Они побудут там недолго, я выберу первый же удобный момент, чтобы доставить их по назначению.

Я уселась к окну и увидела Джесси, возвращающуюся в дом. Она выглядела возбужденной и довольной, наверное, свидание прошло успешно. Я представила, как она рассказывает своему любовнику о моем приезде и что он высказывает по этому поводу. У меня уже складывалась ясная картина происходящего. Джесси, как сказал Джефро, обустраивала свое гнездышко. «Хозяйчик» снабжал ее перышками. Для Джесси огромную роль в жизни играло услаждение плоти, а это ей обеспечивали дядя Карл и Эймос. Я думаю, эта женщина была очень хитрой и прекрасно понимала шаткость своего положения; без сомнения, она прилагала всяческие усилия, чтобы продлить эту безмятежную жизнь.

Мои размышления прервал стук в дверь, и появилась Джесси собственной персоной. Она была тщательно принаряжена, и я решила, что час, прошедший с момента ее возвращения, она провела, прихорашиваясь.

Джесси улыбалась и, я думаю, не подозревала о том, что произошло в ее отсутствие.

— Ужин подают в четверть седьмого, — сказала она. — Я наведываюсь к «хозяйчику»в шесть, чтобы убедиться, что он в порядке, прежде чем самой поесть. Сейчас я пойду будить его, так что не опаздывайте к столу. Сегодня у нас молочный поросенок. — Ее глаза масляно заблестели при упоминании о еде. — Это блюдо вкуснее сразу с огня.

Я сказала, что буду вовремя, и она слегка ущипнула меня.

— Да, да, — заметила она, — я поняла, что вы весьма пунктуальная особа. Многие не понимают, сколько теряет пища, если дать ей остыть, а это случается, когда опаздывают к столу. Ну, как вы провели день? Нашли, чем занять себя?

Ее глаза хитро заблестели, и она с нетерпением ждала ответа. Я ощутила неприятный холодок. Без сомнения, эта женщина не станет молчать о своих подозрениях. Я с трудом удерживалась, чтобы не смотреть на шкаф.

— Благодарю вас, — холодно сказала я, — я прекрасно провела время, надеюсь, что и вы тоже.

— Конечно. Ничего нет лучше, чем полежать в постели после обеда.

Я кивнула и отвернулась.

— Ну хорошо, — сказала Джесси, — увидимся за ужином.

И она вышла.

Я недоумевала, как мог дядя Карл выносить эту женщину. Но, случается, у людей бывают странные вкусы, и ничего с этим не поделаешь.

Я пришла в зимнюю гостиную ровно в четверть седьмого. Джесси была там с Эвелиной.

— Он в восторге от молочного поросенка, — сказала Джесси, — замечательно видеть, что старик еще проявляет интерес к еде.

Мы уселись за стол. К счастью, Джееси была настолько увлечена процессом поглощения пищи, что болтала значительно меньше, чем обычно.

— Вам нравятся ярмарки, миссис Рэнсом? — спросила Эвелина.

— Ярмарки? Да, конечно.

— У нас они бывают дважды в год. Одна начнется как раз на следующей неделе.

— О, это очень интересно.

— А сколько от них беспорядка! — возразила Джесси. — Фермер Брэди вынужден потом в течение нескольких недель разгребать мусор. Все это происходит на общественной земле рядом с полями Брэди. Он очень не любит ярмарки. На них собирается народ со всей округи.

— А мне ярмарка очень нравится, — заявила Эвелина, — там бывают гадалки. Вы ведь верите гадалкам, миссис Рэнсом?

— Я верю, только когда мне предсказывают хорошее, — сказала я, — но предпочитаю не обращать внимания, если сулят что-то плохое.

— Это не очень-то умно. Если вам предсказывают плохое, надо остерегаться.

— Но что же хорошего может быть написано в звездах? — весело спросила я.

Эвелина уставилась на меня округлившимися глазами.

— Так вы не верите в предначертания?

— Я этого не говорила Но если гадалка предсказывает тебе будущее, как же можно изменить его? Джесси на минуту прекратила жевать и сказала:

— Народу здесь будет полный дом. Вот увидите.

— Вы останетесь посмотреть, миссис Рэнсом? — спросила Эвелина.

— Когда это будет?

— В конце следующей недели. Все приезжают в четверг и остаются до позднего вечера в субботу.

Я заметила, что обе они пристально смотрят на меня.

— Ну, все зависит от обстоятельств, — сказала я, — мне нельзя здесь слишком долго задерживаться. Вы же знаете, я хотела приехать с мужем, но он сломал ногу. Мне надо возвращаться назад. Вы ведь понимаете…

— Ну конечно, я все понимаю, дорогуша, — ответила Джесси. — Вы хотели навестить своего старого дядюшку. И, Боже мой, какую же радость вы ему доставили, и в то же время вы беспокоитесь о муже. Я понимаю.

— Я рада этому. Наверное, мне надо уже возвращаться.

Джесси улыбалась мне все шире.

— Как же вы приглянулись мне! Но я так виновата, что не знала о вашем приезде и не оказала вам должного гостеприимства. Что вы могли обо мне подумать!

— Ну, теперь-то я все понимаю, — сказала я.

— Значит, все в порядке, — продолжала Джесси. — Тогда я съем еще кусочек поросенка. Не хотите ли и вы?

Когда мы закончили трапезу, я поднялась и сказала, что перед сном пройдусь по саду.

— Я считаю, что вы еще не вполне отдохнули после путешествия, — заботливо сказала Джесси.

Наверное, это действительно было так, но мой мозг был слишком переполнен разнообразными впечатлениями, чтобы заснуть.

Я поднялась к себе и присела к окну. В моей голове теснились разные образы. Я чувствовала себя так, будто меня выбросило из привычного мира в иной — причудливо-эксцентричный.

Я припомнила слова Сабрины о том, что в письме дяди Карла ей почудился крик о помощи. Это действительно в каком-то смысле была мольба о помощи, хотя речь шла и не о физической опасности. С другой стороны, у меня появилось ощущение, что Джесси в значительной мере была способна на обман и плутовство для того, чтобы дядя Карл составил завещание в ее пользу. Но даже она должна понимать, что для него было бы немыслимо так распорядиться имением, поэтому в ее интересах было заботиться о его здоровье, так как лишь при его жизни Джесси имела возможность наслаждаться столь шикарным времяпрепровождением. Но то, что дядя Карл был вынужден прибегать к таким ухищрениям, чтобы составление завещания оставалось втайне, представлялось мне чудовищным. Бояться собственной экономки! Немыслимо, до чего могут доводить людей их пристрастия!

Я должна постараться уладить это дело с завещанием как можно скорее. Потом я поеду домой и потолкую обо всем с Жан-Луи. Возможно, мне удастся уговорить его приехать в Эверсли и самому оценить ситуацию. В конце концов, если я стану наследницей, наша жизнь круто изменится, а это значит, что для нас Эверсли станет важнее Клаверинга. Нам надо будет переехать сюда и жить здесь. Я была уверена, что это именно то, чего хотел дядя Карл, когда завещал мне Эверсли-холл.

Это действительно перевернет всю нашу жизнь и может прийтись не по вкусу Жан-Луи.

В то же время я чувствовала, что необходимо уберечь моего дядю от этой гарпии. Но как спасать того, кто не желает быть спасенным?

Может быть, лучше всего оставить все на своих места? Вернуться домой и надеяться, что дядя Карл проживет еще много лет.

Я взглянула на часы и вышла из дома. Сад был великолепен, хотя и неухожен. Я оглянулась на дом и вздрогнула от мысли, что меня можно увидеть из его окон. Да, как я была бы рада поскорее завершить здесь все дела и отправиться домой. Возможно, издалека все станет проще и понятнее. В конце-то концов, что здесь есть, кроме старика, молодость которого прошла в распутстве и который до сих пор старается так жить, да еще чувственной экономки, которая старается выжать из него побольше, пользуясь ситуацией? Она удовлетворяет свои физические потребности, которые, как я полагала, у нее немалые, да еще имеет любовника.

Грязное дельце, без сомнения, но ничего выходящего из ряда вон здесь нет.

И уж, конечно, ничего, что могло бы внушить практичной женщине, а таковой я себя считала, чувство ужаса.

Мне хотелось скрыться подальше от этих окон, которые казались мне следящими глазами. Я прошла в конец сада и пробралась мимо живой изгороди.

Стоял чудный вечер. Солнце только клонилось к закату — огромный красный шар на западе. Облака окрасились розовым, переходящим в ярко-красный цвет.

Я припомнила старую считалку:

Небо в красном —

Будто кровь.

Хороший денек

Будет вновь.

Это было действительно так. Красное небо — несомненный признак того, что завтра будет жарко. Но почему небо в крови? Чью смерть это означает?

Смерть! Карлотта умерла совсем юной. Как дядя оплакивал ее! Какое впечатление она произвела на него! Карлотта была легендой в семье. Все восхищались ее красотой. Ни одна девушка не могла с ней сравниться. Карлотта оставалась неповторимой. Она жила здесь, хотя умерла в Париже.

Странно… Здесь, по этим местам бродила когда-то совсем юная Карлотта. Она частенько ходила в Эндерби, где встречалась со своим любовником. Там они предавались неистовой страсти… а потом он был убит…; и по заслугам, а его тело похоронено где-то поблизости.

Тут я обнаружила, что ноги сами привели меня прямо к Эндерби. Это было совсем недалеко. Не более десяти минут ходьбы. Я могу прогуляться к этому дому, а потом пойду обратно. Подышав свежим воздухом, я лучше засну, а вернуться я всяко успею до темноты.

Я находилась уже совсем рядом, когда увидела дом. Мрачное здание в неясном свете: солнце уже исчезало за горизонтом, и облака теряли розовый отсвет.

Я подошла к полоске земли у самого дома, здесь когда-то цвели розы. Несколько кустов еще оставались. Разросшись ввысь, они еще цвели. В прежние времена здесь бывало не так уж много людей. Считалось, что здесь обитает привидение. Где-то неподалеку лежат останки убитого любовника Карлотты. Когда-то вокруг цветника была ограда, но теперь в некоторых местах ее до основания разрушили. Я не знаю, что меня заставило переступить через сломанную ограду, но я сделала это.

Воздух был необыкновенно спокоен — ни малейшего ветерка, только тишина, настолько глубокая, что я мгновенно ощутила ее. Я нагнулась под сень деревьев, и затем я увидела то, что сочла привидением.

Я испугалась и в ужасе застыла, почувствовав, как холодею и покрываюсь мурашками. В нескольких ярдах от меня стоял человек. Я заметила его неожиданно, будто он появился из-под земли.

Он был очень красив. Мне приходилось встречать в провинции не так уж много элегантно одетых мужчин, но мой отец всегда уделял особое внимание своей одежде. Итак, я тут же поняла, что это привидение одето по последней моде.

Его закрытая куртка, насколько я могла видеть в слабом свете, была цвета шелковицы, а широкие манжеты завернуты почти до локтей. Под курткой богато изукрашенный бахромой и кружевом жилет открывал белоснежную сорочку с массой оборок. Его парик с пышными светлыми локонами был увенчан модной шляпой.

Незнакомец шагнул в мою сторону. Первым моим побуждением было бежать прочь, но ноги не слушались, и я осталась на месте.

Затем он заговорил:

— Вы живая? Или это одно из привидений, населяющих эти места?

Мужчина снял шляпу и отвесил мне грациозный поклон. Его манеры немного отличались от тех, к которым я привыкла. Я заметила, что он говорит по-английски с легким акцентом.

Я, как будто со стороны, услышала собственный запинающийся голос:

— Я тоже подумала о вас. Мне показалось, что вы появились из-под земли. Он расхохотался:

— Я ползал на коленях и искал цепочку, которую обронил. Вот, смотрите, мой лорнет прикреплен к ней. — Он покачал им передо мной. — Было бы весьма неприятно остаться без лорнета, а я сомневаюсь, что здесь можно раздобыть новый. Я стоял на коленях, и тут внезапно появились вы… я решил, что это призрак.

Опьяняющий запах сандалового дерева достиг моих ноздрей. Я не в силах была объяснить происходящего, но с того момента, как я встретила незнакомца, мною овладело неведомое доселе чувство Действительно, создавалось впечатление, что я в один момент стала кем-то другим, а не прежней спокойной и практичной Сепфорой.

— Боюсь, что время уже позднее, — сказал мужчина, взглянув на небо.

— Да, скоро стемнеет, — согласилась я.

— Чистое небо, и полная луна. Но, как вы сказали, слишком темно, чтобы искать что-то в траве. Мы помолчали, и я добавила:

— Доброй ночи. Мне пора домой. Удачи вам, возможно, утром…

Незнакомец обошел вокруг меня, как бы отрезая мне дорогу.

— Домой? — спросил он. — А где вы живете?

— Я приглашена в Эверсли, где я пока и остаюсь. Лорд Эверсли — мой родственник. Я приехала навестить его.

— Мы оба здесь в гостях. Я здесь… проездом.

— Да? И где же вы остановились? Он взмахнул рукой:

— Здесь, рядом. Этот дом называется Эндерби.

— О… в Эндерби!

— Говорят, что это дом с привидениями. Мои друзья — хозяева Эндерби — не очень-то верят во все эти легенды о привидениях. А вы?

— Я тоже…

— Но вам еще предстоит путь до дома.

— Это всего лишь короткая прогулка.

— Но все равно, одна… так поздно. Я засмеялась слегка принужденно. Что-то было в этой встрече, что заставляло меня думать о ее большом для меня значении.

— Я не маленькая девочка, — произнесла я, — а замужняя женщина.

— И ваш муж допускает…

— Мой муж в данный момент очень далеко отсюда. Я приехала лишь с коротким визитом и, думаю, очень скоро вернусь домой.

— Но, я надеюсь, вы позволите, чтобы я сопровождал вас до Эверсли-холла.

— Благодарю вас, — сказала я.

Мужчина подал мне руку, чтобы помочь перебраться через разрушенную изгородь, и мягко сжал мою ладонь.

— В темноте может таиться опасность, — произнес он.

— Мало кто осмеливается приходить сюда в темноте.

— Значит, мы оба очень смелые, да?

— Когда я увидела, как вы появились так внезапно, у меня душа ушла в пятки.

— А когда я вас заметил, то испугался, что все, рассказанное об этом месте, — правда. «Ну, вот и привидение», — подумал я. Но я хочу сказать: когда я, наконец, понял, что вы из плоти и крови, то решил, что это гораздо привлекательнее, согласитесь, чем то, из чего сделаны привидения.

Я согласилась.

— Итак, вы гостите у владельцев Эндерби, — продолжала я. — Я не знаю, кто они. Я слышала, что это место переходит из рук в руки.

— Моих друзей здесь сейчас нет. Они позволили мне остановиться у них и распоряжаться слугами во время моего пребывания в Англии.

— Вы сказали, что ненадолго здесь?

— Возможно, на несколько недель. Я нашел удобным на время воспользоваться этим домом.

— Вы здесь… по делам?

— Да, по делам.

— А не находите ли вы, что Эндерби расположено слишком уединенно… для занятий делами?

— Этот дом вполне в моем вкусе.

— Говорят, что он очень мрачный. С привидениями…

— О, но зато каких прекрасных соседей я здесь обнаружил.

— Да? И кого же?

Незнакомец остановился и, положив руку мне на плечо, улыбнулся. Я увидела полоску белых зубов и вновь почувствовала неясное волнение.

— Восхитительную леди, о которой я отныне буду думать как о чудесном видении.

— Вы имеете в виду меня. О… ну, мы соседи совсем ненадолго. Можно сказать, мы перелетные птицы.

— Иногда это интересно.

— Итак, вы не знаете никого в Эверсли? Лорда Эверсли? Его экономку?

— Нет, никого. Я чужой в этих местах.

— А сколько вы уже пробыли здесь?

— Неделю.

— Мне до вас далеко. Я провела здесь всего один день и ночь.

— Какая удача, что мы так скоро встретились! Его слова насторожили меня, но я решила, что сделаю вид, будто не заметила их.

Я почувствовала легкое облегчение и вместе с тем разочарование, когда мы дошли до границы сада в Эверсли-холле.

— Ну, вот я и дома, — произнесла я, пройдя через живую изгородь, а потом по лужайке к дому. Спасибо, что проводили. Я даже не знаю вашего имени.

— Меня зовут Жерар д'Обинье.

— О! Вы… француз? Мужчина поклонился.

— Вы считаете, что из-за отношений между нашими странами я не должен бы находиться в Англии? Я пожала плечами:

— Я мало интересуюсь политикой.

— Я рад. Можете ли вы назвать свое имя?

— Сепфора Рэнсом.

— Сепфора! Какое красивое имя!

— Оно знаменито тем, что его носила жена Моисея.

— Сепфора, — повторил он.

— Доброй ночи.

— О, я должен провести вас через кустарник.

— Здесь уже абсолютно безопасно.

— Это доставит мне удовольствие. Я молчала, пока мы шли между деревьями к лужайке, потом, решительно повернувшись, повторила:

— Доброй ночи.

Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как я иду с незнакомым мужчиной через лужайку к дому.

— До свидания, — ответил он и, взяв мою руку, поцеловал ее.

Я выдернула ее и бегом бросилась через лужайку. Я находилась в таком смятении, что забыла даже про завещание дяди Карла. Лишь через некоторое время после возвращения в комнату я вспомнила о бумагах. Я немедленно подошла к шкафу, чтобы проверить их сохранность. Они были на месте.

Что за человек провожал меня! Я не переставала думать о нем. Француз. Возможно, этим объясняются его элегантность и некоторая странность поведения, а может, это и из-за потерянного лорнета. Что бы это ни было, он произвел на меня неизгладимое впечатление, чего, казалось, не должно бы произойти из-за какой-то случайной встречи.

Все еще погруженная в свои мысли, я разделась. Я чувствовала себя бодрой. Моя прогулка разогнала сон. Все вокруг меня стало каким-то нереальным. Я с трудом могла поверить, что еще и двух ночей не провела в этом месте, и почувствовала внезапное желание оказаться дома, где все спокойно, привычно и не случаются непонятные вещи.

Я заперла дверь и подошла к окну отдернуть занавески. Я любила просыпаться в ярко освещенной комнате. Жерар д'Обинье стоял на лужайке и смотрел на дом. Сразу заметив меня в окне, он поклонился. У меня ноги приросли к полу. Несколько минут я стояла, не в силах пошевелиться, и разглядывала его. Он приложил пальцы к губам и послал мне воздушный поцелуй.

Еще несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Потом я резко повернулась и пошла прочь от окна.

Я вся дрожала. Глупо, но этот мужчина имел надо мной какую-то непонятную власть.

Это потому, твердила я себе, что я не могу забыть то, как он возник передо мной. Мне он показался нереальным, потому что это случилось в том месте, где водятся привидения.

Я задула свечу и легла в постель. Но сон не шел ко мне. Я вновь и вновь перебирала события дня. Я думала о дяде Карле и о его поручении и внушала себе, что необходимо завтра же поехать к адвокату. Но мое вечернее приключение затмевало все остальные происшествия. Я поймала себя на том, что вновь и вновь вспоминаю его во всех деталях.

В результате я снова поднялась и подошла к окну. Не знаю, неужели я была настолько глупа, что надеялась увидеть его на том же месте. Там, конечно, никого не было.

Я вернулась в постель, но заснуть мне удалось лишь на рассвете.