"Голодный гоблин" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 3

Кит не без труда понизил голос.

– Никаких вопросов? – откликнулся он. – Ради всех святых – никаких вопросов? Да обладай ты и утроенной дьявольской изобретательностью, ты не могла бы придумать большей муки! Я скорее вернусь в Лондон, чем предстану лицом к лицу с целой кучей вопросов, на которые никто не отвечает, и самые важные из них касаются тебя. Если ты настаиваешь, что хочешь быть Сфинксом или в лучшем случае Цирцеей...

– Кит, умоляю, выслушай меня!

– Да?

– Я должна была уточнить, что никаких вопросов сейчас. Дай мне сорок восемь часов, а потом спрашивай, о чем хочешь. В последние шесть-семь часов дела ужасно осложнились, но я уверена, что к вечеру воскресенья их можно будет наладить. Когда ты все услышишь, ты поймешь. Фактически... Слишком много глаз, – добавила она. – Да, слишком много глаз, даже когда, казалось бы, никто не смотрит. Вот таким образом, Кит.

Она едва ли не тайком провела его к задней части гостиной, мимо арки, затянутой портьерой, в другую комнату, где было много такой же резной мебели, но также атмосфера уединения или тайны. Спокойная и уравновешенная по натуре, Пат все же испытывала какие-то смутные опасения. Она показала на софу розового дерева, обтянутую желтой шелковой тканью, но сама садиться не стала.

– Если бы то, что я должна рассказать, касалось только нас одних, – сказала она, – все было бы не важно. Я бы выкинула это из головы, а ты смог бы сам принять решение. Но все не так. Это касается...

– Наверно, какого-то другого человека, который в данный момент преследует тебя?

– Нет! Слава богу, нет! Ты полностью заблуждаешься! Понимаешь, я обещала помочь кое-кому – строго говоря, двоим людям – и ни с кем не обмолвиться ни словом. Ох, да когда я смогу рассказать тебе, ты все поймешь!

– Тяжело видеть, как секреты других людей влияют на нас с тобой. И все же! Если я не должен спрашивать, почему восемнадцать месяцев назад ты как сквозь землю провалилась, может, ты не против выслушать совершенно безобидный вопрос. Ты видела меня этим вечером у отеля «Лэнгем»?

– С запозданием.

– С запозданием?

– Да. Я знала, что ты должен быть в городе и остановишься в «Лэнгеме»...

– Слышала от Дженни?

– От Дженни? – Она было уставилась на него, но вдруг спохватилась. – Ах да, от Дженни. От другого человека я не могла этого услышать...

– Могу ли я предположить, кто этот другой?

– Не сейчас, молю тебя. Я знала, что ты должен появиться, Кит, но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро. Когда я выходила после того, как... меня кое-кто позвал, мы должны были пройти почти рядом мимо друг друга. Но я тебя не узнала. И лишь когда кеб тронулся, я обернулась и увидела тебя. Я не могла ни приказать кебмену развернуться, ни выпрыгнуть из кеба посредине улицы. Хотя это было важно, Кит. Я должна была выяснить, как ты ко мне относишься, возненавидел меня или, может, просто забыл. Даже когда я поручила отправить эту телеграмму, я сомневалась, найдет ли она тебя в отеле. Ты мог поехать к кому-нибудь обедать, а потом еще куда-нибудь. Харви и Джордж Боуэн... надеюсь, ты встретил Харви?

– Мы познакомились только что, здесь, в твоем доме. Этот парень в самом деле командует тобой или только думает, что командует?

– Ах, Харви! – Она отмахнулась. – Он ничего собой не представляет, хотя может жутко раздражать. Он и Джордж Боуэн... Джордж – свободный литератор, он младше Харви, с невестой, с которой он еще не обручился и которая обожает его... они завсегдатаи таких мест, как «Моттс», «Кейт Гамильтон», всех этих жутких заведений, где шампанское стоит тридцать шиллингов за бутылку и любая женщина, которая заговорит с тобой, доступна. Мало кто из так называемых порядочных девушек осмелится посетить такое ночное заведение, разве тебя возьмет туда какой-нибудь приличный мужчина. Но холостые молодые люди постоянно бывают там. Я думаю, что Харви и Джордж собрались вечером заглянуть туда. Ты можешь сделать то же самое.

– Некий молодой человек, моя дорогая, не может считать себя холостым.

– Могу ли я воспринимать твои слова как признание, что ты все еще чувствуешь то же самое, что и восемнадцать месяцев тому назад, на лоне дикой природы?

– Господи, женщина, да конечно можешь! «Я сомневаюсь, что звезды льют огонь, я сомневаюсь, что солнце движется по небу, я сомневаюсь, что правда может ложью обернуться. Но никогда в любви не усомнился». Хотя стихи Гамлета так же плохи, как и его познания в астрономии, я со всей теплотой принимаю его чувства. И это еще не все.

– Не все?

– Ты же видишь, что вечер только начинается. Почему бы нам не отправиться куда-нибудь и не отпраздновать нашу встречу? Пат, ведь пресса никогда не отличалась примерным поведением. Если ты в самом деле хочешь посетить ночное заведение, с репутацией или без, я к твоим услугам.

Сияющий взгляд Пат потускнел, когда она, похоже, о чем-то вспомнила.

– Я бы с таким удовольствием... но не могу. Сегодня вечером я должна покинуть город. И прошу тебя, не спрашивай, куда я отправляюсь, и не предлагай доставить меня на вокзал; все это – часть тайны. Но я вернусь в воскресенье днем.

– И ты тоже? – воскликнул он. – Кажется, все уезжают сегодня вечером, чтобы вернуться в воскресенье днем. И те же условия ставят. Значит, я не должен встречать твой поезд? Секрет так и остается под замком? Ты будешь держать его при себе все сорок восемь часов до воскресенья вечером?

– Я должна, Кит. Должна!

– Что ж, хотя бы обрати внимание, с каким почтением относятся к требованию моей дамы. Так, например, я даже не спросил – а чувствуешь ли и ты то же самое, что весной 68-го?

– Ох, да неужели тебе еще надо спрашивать? – вскричала она. – И если ты хочешь, Кит, заключить меня в объятия... в гостиной или нет, то пусть условности летят ко всем чертям!

И в этот момент из-за портьеры, прикрывавшей арку, что вела в переднюю гостиную, появился Харви Туайфорд. На плечи его было накинуто пальто, левой рукой он придерживал цилиндр, а в правой у него был зонтик. Было слышно, как от близкого раската грома задребезжал колпак дымовой трубы.

– Привет, привет, привет! – поздоровался Харви. – Спросите меня, и я скажу, что сцена довольно подозрительная. Если никто не возражает, мы с Джорджем все же отправимся по своим делам. В любую минуту хлынет как из ведра. Но у нас зонты, и мы надеемся быстро поймать кеб. Вы знаете, такая жалость, – сообщил он Киту, – что моя очаровательная кузина не позволяет мне пользоваться нашей семейной каретой. Пат сама не воспользовалась ею, когда сегодня днем отправилась по какому-то таинственному поручению. Вместо нее взяла кеб. Она вам рассказывала, куда ездила?

– Скорее всего, это не мое дело. Вы считаете, что ваше?

Харви не потерял хладнокровия.

– То, что меня интересует, – это мое дело, старина; им я и занимаюсь. Тут есть кое-кто еще, который... Джордж!

Из-за портьеры появился симпатичный темноволосый юноша. У него было серьезное выражение лица, и оно говорило о нешуточных целях, которые он ставит перед собой... может, слишком идеалистических. У него тоже были шляпа и зонт, но пальто он надел, а не накинул.

– Джордж Боуэн, это Кристофер Фарелл, которого близкие знакомые называют Кит и кто прошлой весной в Вашингтоне уделил такое внимание Пат и моей матушке. А теперь Пат пригласила его сюда... в силу причин, которые лучше всего известны лишь ей самой.

– Джордж, – объяснил Харви, – порой публикует свои рассказы в издании «Круглый год». На самом деле мы не можем называть его «одним из юных учеников мистера Диккенса». Когда у Джорджа состоялся дебют, папа Диккенс отправился в свое знаменитое турне по Америке с чтением лекций. Уилли Уилле, второй редактор, слег с какой-то хворью. Большинство тягловых лошадок журнала преклонялись перед молодым Чарли Диккенсом, с которым нашему Джорджу не сравниться. Но старый Чарли скоро на какое-то время вернется к браздам правления, и нам предстоит посмотреть, сможет ли Джордж работать в том же духе, что и Уилки Коллинз.

Нервничая, молодой человек с предельной вежливостью обратился к Киту.

– Я очень польщен встречей с вами, сэр, – сказал он. – Я не так много знаю о вас, кроме того, что вы работали на нью-йоркский «Баннер» и были корреспондентом лондонского «Клэриона». И я искренне восхищаюсь мистером Коллинзом, с которым немного знаком. Но, кроме того, я также слышал... также слышал...

– Он слышал, Фарелл, – вмешался Харви, – что вы вроде в близких дружеских отношениях с Нигелом Сигрейвом, исследователем Африки, из-за которого было столько шума. Нельзя не признать, что Джордж с должным уважением относится к Уилки Коллинзу. Но подлинный предмет его интереса – это Нигел Сигрейв; его восхищение Сигрейвом просто не поддается описанию!

Джордж Боуэн продолжал рассматривать Кита.

– Я питаю высочайшее уважение к мистеру Сигрейву, как и к любому человеку, который может отправиться в такое путешествие и перенести такие испытания. Я могу лишь хотеть быть похожим на них, но у меня не получается. Во мне есть что-то от кролика... которому вечно не везет. А это правда, сэр? Нигел Сигрейв действительно ваш друг?

– Действительно.

– И теперь я могу встретиться с ним! – восторженно вскричал Джордж. – Я написал ему, когда он вернулся из последней экспедиции, и он взял на себя труд ответить. А теперь я могу встретиться с ним, и Сьюзен тоже увидит его. Он не сказал когда, но это будет скоро; может, уже на будущей неделе.

– Да брось ты, – вмешался Харви, – ну что за шум из-за этого Сигрейва? Что он сделал такого, кроме того, что заблудился в джунглях и его спасли? Мне кажется, что мы вкладываем слишком много эмоций в эту тему. Сигрейв? Если вы спросите меня, я скажу, что он ничего собой не представляет.

– Никто тебя и не спрашивает, Харви, – напомнила ему Пат.

Долгий раскат грома громыхнул где-то неподалеку. Пат, которая уже заметно раскраснелась, глянула на маленький позолоченный маятник часов, которые под стеклянным колпаком стояли на каминной доске.

– Бели ты собрался уходить, Харви, почему ты продолжаешь болтаться здесь? Ни ты, ни твое поведение меня совершенно не волнуют, пока ты не занимаешься клеветой или открытыми оскорблениями. Почему бы тебе... ох, Кит, что это за слово, которое, как я помню, употреблялось в армии во время Гражданской войны?

– Ты имеешь в виду «вали отсюда», – напомнил ей Кит. – Им пользовались на Севере так же, как и на Юге. «Вали отсюда» – вот что это значит, Пат. Vamos, или убирайся. Смывайся. Исчезни.

– Я не знаю, что такое vamos, но остальные слова совершенно понятны. Ты, конечно, их слышал, Харви? Почему бы тебе просто не свалить отсюда, не сделать vamos, не убраться или не смыться?

Харви остался невозмутим.

– Нервы, нервы! – поддел он ее, цокнув языком. – Может, все делается ради твоей же пользы, дорогая. Что-то мне не нравится выражение глаз Фарелла. Но давай не будем забывать о милосердии, ладно? Хотя нашу компанию принято считать веселыми гуляками, мы с Джорджем умеем понимать намеки. Идем, Джордж.

Он толкнул тяжелую дверь, выходящую в холл, широко распахнул ее и вышел. Давая понять суетливыми жестами, что он извиняется, Джордж последовал за ним.

Вскоре их шаги прозвучали по изразцовым плиткам пола в холле. Хлопнула входная дверь. Тридцать секунд спустя, после нескольких громовых артиллерийских залпов небо с грохотом разразилось потоками дождя.

– Они ушли? – громким шепотом осведомилась Пат. – Они в самом деле ушли?

Она подошла к дверям задней гостиной, заглянула в них и плотно прикрыла.

– Да, ушли, – вернувшись, сообщила она. – С моей стороны глупо так волноваться...

– Вовсе не глупо. Я сам был готов свернуть его гнусную шею. Но юный Боуэн не вызывал желания прикончить его. Похоже, он неплохой парнишка.

– Он такой и есть, Кит.

– А вот кузен Харви.

– Я не могу потворствовать Харви, хотя и чувствую ответственность за него, как за члена семьи. Но понимаешь, в какой-то мере этот глумливый тип прав. Когда речь идет о тебе, мне нельзя доверять. Я не могу, да и не хочу сопротивляться...

– Моя дорогая...

– Если другие женщины ведут себя так, как им нравится, почему я не могу вести себя точно так же? То, чем мы занимаемся, когда остаемся наедине, Кит, – она не отводила взгляда от его лица, – не считается ни греховным, ни запретным. Все это совершенно правильно. Я говорила – мы должны помнить, что кто-то может оказаться рядом. Но все это на самом деле настолько не важно, что я не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Но не хочешь ли поинтересоваться, сколько времени? Уже половина десятого. «Надеюсь, я не заставлю тебя опоздать на поезд». – «О нет, в нашем распоряжении еще достаточно поездов». Это нечто иное, Кит, настолько простое и ясное, что я только сейчас осознала...

За плотными опущенными портьерами был слышен ровный и мощный шум дождя. На какое-то мгновение Пат задумалась, а потом махнула рукой в сторону занавешенных окон:

– Ты не должен выходить в такую погоду. То есть я хочу спросить, можешь ли ты подождать, пока я переоденусь в дорожный костюм. Ионас отвезет в экипаже нас обоих, и по пути на вокзал я смогу высадить тебя у твоего отеля.

– В этом нет необходимости, Пат. Я могу спокойно дойти и сам...

– Подожди, прошу тебя! – Ее глаза блеснули радостным торжеством. – Именно это я и хотела сообщить. Но из-за своей глупости забыла, что это надо было сказать первым делом. Мне все же придется сделать то, что необходимо, но нет нужды спешно отправляться сегодня вечером. Я могу отправиться завтра рано утром, успеть разобраться со своими делами и вернуться в воскресенье днем. И если ты не против, прийти в воскресенье к чаю...

– То есть ты не уезжаешь сегодня вечером? Ты это имеешь в виду?

– Конечно это! И, кроме того... нам совершенно не надо куда-то выходить! Тебя устроит, если мы останемся дома? Чтобы тем временем...

– Устроит ли? – переспросил он. – «Рай ждет меня, любовь моя, и в нем не надо мне ни книг стихов, ни ломтя хлеба, ни вина кувшина. Только тебя... чтобы часы остановились». Ты сказала, что тем временем...

Подняв взгляд, она подошла к нему, и ее шаловливое выражение сменилось совершенно иным.

– Сегодня мы одни, Кит, мы так этого хотели. И ты помнишь, что я сказала как раз перед тем, как нас прервал Харви?

– Конечно, помню. Теперь мы одни, и нас никто не прервет. Поэтому...

Но едва только его пальцы коснулись плеча Пат, как снизу раздался отчаянный трезвон, словно кто-то с силой дергал ручку звонка у входной двери.

Пат сдавленно вздохнула. Кит дернулся и выругался.

– Мы вроде считали, что остались одни? Интересно, что еще нас ждет? Может, вернулся наш Чайльд Гарольд, чтобы устроить дополнительные хлопоты?

– Нет, у Харви есть свой ключ. Странно... в такое время ходить по гостям не полагается. Ох, Кит!..

Пат нерешительно двинулась к двери и слегка приоткрыла ее. Кит следовал за ней.

Колокольчик смолк, и теперь был слышен только гул непогоды. На этот раз домоправительницы не было на месте; появилась только горничная Эллен, успевшая привести себя в порядок. Когда она потянула на себя входную дверь, в холл ворвался порыв холодного ветра.

Снаружи под укрытием портика стояла девушка, которой не могло быть больше восемнадцати лет; широкий плащ с капюшоном настолько скрывал ее фигуру, что она казалась бесформенной. У обочины ждал крытый кеб. Его кучер, похоже, прятался на тротуаре под раскрытым зонтом.

Патрисия Денби в сопровождении Кита вышла в холл.

– Пат! – воскликнула девушка.

– Сьюзен! – отозвалась Пат.

– Если ты примешь мои извинения за это неуместное вторжение...

– Сьюзен Клейверинг, – пробормотала Пат сквозь зубы. – Я недавно говорила о ней, да и Джордж упомянул ее перед уходом.

Она заторопилась встретить гостью, которая так и не сдвинулась с места.

– Нет никакой необходимости извиняться, Сьюзен, но в чем дело? Почему ты не заходишь?

Из-под капюшона выглянуло хорошенькое личико с янтарными глазами, в обрамлении темных волос; оно было полно какой-то странной неподвижности.

– Ты же знаешь, что, если я зайду, дяде Хьюго придется сопровождать меня. В противном случае он меня никуда не пустит.

– Сэра Хьюго Клейверинга в этом доме всегда примут. Как и в любом другом.

Она произнесла его имя с такой интонацией, будто хотела о чем-то сообщить Киту. И после секундного замешательства память подсказала ему ответ.

– Кроме того, дядя Хьюго – мой законный опекун, – запинаясь, произнесла Сьюзен. – У тебя же никогда не было опекунов, не так ли? Это просто ужасно!

Из экипажа медленно выбиралась фигура в пальто и блестящем цилиндре. Ее прикрывал зонтик кебмена. Сказав тому вернуться через полчаса, этот высокий, худой и смертельно бледный мужчина с копной припорошенных сединой волос сделал шаг под портик. Экипаж, дребезжа по булыжной мостовой, отъехал, дверь закрылась, Эллен удалилась с охапкой одежды на руках, и Пат представила мистера Кристофера Фарелла.

– Мы все обожаем Сьюзен, Кит. Скорее всего, ты слышал имя сэра Хьюго?

– Не только имя. Мне кажется, сэр, что вы, должно быть, мистер Клейверинг, барристер высшего ранга, которого в свое время в юридических кругах знали как Красногривого Льва? Может, вы помните моего отца, покойного Уильяма Росса Фарелла. Он выступал в залах Темпла.

– Сейчас я ушел на покой, – густым баритоном сказал сэр Хьюго, – и заметьте, моя рыжая грива несколько изменилась. Но мы не забыли Билла Фарелла, никто из нас не забыл! Хотя у него не было сонма помощников, которые подсказывают прецеденты, в процессах по уголовным делам он мог загипнотизировать самое упрямое жюри.

Пат провела его в переднюю гостиную, где к тому времени снова разгорелось пламя. Сэр Хьюго Клейверинг избрал для себя кресло тронного вида, темно-зеленой кожи. Для Пат, Сьюзен и Кита нашлись стулья, стоящие лицом к оракулу.

– Порой даже сейчас какой-нибудь преуспевающий клиент ищет возможности проконсультироваться со мной. Но на другой день... впрочем, мы оказались здесь не с этой целью. Не сомневаюсь, Патрисия, вы удивляетесь, что привело Сьюзен в ваш дом в столь неурочный час.

– Ну... надеюсь, что не произошло никаких неприятностей?

– Никаких неприятностей, ни в коем случае. Но... – И снова Сьюзен запнулась. – Пат, могу я поговорить с тобой наедине?

– И немедля, немедля! – прогудел сэр Хьюго, держась за лацканы пиджака. – Пока еще решительно ничего плохого не случилось, если тебя это устраивает. Тем не менее в мое время, Сьюзен, воспитанные молодые леди не носились по городу в поисках представителя противоположного пола.

– В поисках... – в ужасе выдохнула Сьюзен. – О, я никогда!.. Это гнусная ложь!

– Выражение, может быть, слишком сильное, – уступил ее дядя. – Я не хочу слишком сурово относиться к Джорджу Боуэну, поскольку считаю, что он получил хорошее воспитание. – Он посмотрел на Пат. – В данный момент Джордж находится где-то здесь? Ах, я понимаю, – его нет. Разреши мне откровенно напомнить тебе, Сьюзен: мы должны избегать не только порока, но даже намеков на него. И послание, которое ты так отчаянно торопишься передать, должно быть передано только лично, а не в письменном виде.

Сьюзен тоже обратилась к Пат:

– Строго говоря, это не так уж и спешно. У него дома сказали, что он обедает с тобой и с Харви, поэтому мы и приехали. Понимаешь, человек, которым Джордж восхищается от всей души, но с которым никогда не встречался, мистер Сигрейв, хочет нас обоих пригласить в Хампстед, где он живет с женой. Но я с понедельника не видела Джорджа и не знаю, было ли специально обговорено время... и вообще я ничего не знаю!

– Все в порядке, Сьюзен, – мягким голосом заверила ее Пат. – Судя по тому, что сказал Джордж перед тем, как ушел с Харви, он не слышал, чтобы обговаривалось какое-то определенное время.

– Значит, эта важная тема, – произнес сэр Хьюго, – в данный момент продолжает оставаться в неопределенном состоянии. Что ж, Патрисия...

Он заерзал в кресле, собираясь вставать, когда его намерение прервал очередной звон дверного колокольчика.

Сэр Хьюго поднялся, остальные тоже встали, но никто не произнес ни слова. Наконец за шумом дождя донесся звук открывающейся двери, и после паузы, которая показалась невыносимо долгой, она снова закрылась. В дверях передней гостиной появилось растерянное лицо горничной Эллен.

– Простите, мисс Патрисия...

– Да, Эллен?

– Простите, мисс, но там никого нет.

– Никого?

– В дверях никого, мисс Патрисия, и никакого экипажа на улице. И никто не убегал, ну, то есть вообще ничего.

– Чушь! – сказал человек, в свое время известный как барристер Клейверинг.

– Но, сэр!.. – запротестовала Эллен.

– Если мы не столкнулись с чем-то сверхъестественным, дитя мое, то, значит, кто-то позвонил. – Он посмотрел на Пат. – Тем не менее не могу не сказать, что, конечно, такое чувство юмора у уличных бродяг более чем странно, не правда ли?

– В наших местах они не бывают, сэр Хьюго, боятся полиции. – Пат переключила свое внимание. – С этим все, Эллен, спасибо. Можете закрыть двери этой комнаты.

– Да, мисс Патрисия.

– Так что вы собирались сказать, сэр Хьюго?

– Я хотел сообщить, Патрисия, что я и Сьюзен слишком у вас загостились. Тем не менее, не предполагая, что Джордж здесь, хотя я и не жаждал встречи с ним, я попросил кебмена вернуться через полчаса. Если вы еще в состоянии выносить наше общество...

– Присаживайтесь и располагайтесь, как вам удобно. Могу ли я предложить вам что-нибудь освежающее?

– Ничего, спасибо. Но тем не менее!..

Сэр Хьюго вернулся к своему стулу и помедлил, прежде чем заговорить.

– Хочу заметить, что звон этого колокольчика должен был быть или чьей-то шуткой, или же проявлением сверхъестественных сил, – продолжил он, – и, как ни странно, напоминает мне о некоем другом происшествии. Вам будет интересно послушать. И не могу не сказать, что в данных обстоятельствах эта история развеселит вас.

И он жестом показал на окна, затянутые портьерами. Непогода, которая, казалось, стала стихать, вернулась с новой силой. Пусть даже молний не было видно, их было легко представить; в кратких перерывах между потоками дождя гремели раскаты грома. На пике этого буйства стихий, едва только сэр Хьюго снова открыл рот, дверь бесцеремонно распахнулась и на пороге возникла бледная и перепуганная Эллен.

– Простите, мисс, я ужасно извиняюсь! Но...

– Ради бога, что случилось, Эллен?

– Я не стала спускаться вниз, мисс. Прошу прощения, но я так перепугалась... можно сказать, впала в панику... что не стала спускаться. И тут...

– Хватит, дитя мое, – строго сказал сэр Хьюго. – Постарайтесь успокоиться. Насколько я понимаю, в колокольчик никто больше не звонил, не так ли?

– Звонков не было, сэр. Но кто-то постучал, так тихо, что вы, леди и джентльмены, не услышали. Затем кто-то стал скрестись, словно большая собака... или рука с когтями. И я не могла открыть эту дверь, мисс! Даже прикажи вы мне в ту минуту, я бы к ней не подошла, клянусь вам! Не знаю, кто там был, но...

– Так не посмотреть ли нам? – испытывая нескрываемое облегчение, вмешался Кит. – Будь там какой-то шутник-бродяга или чертов гоблин, давайте посмотрим, кто это явился к нам в гости, и свернем ему нос на сторону. Ты не против, Пат?

Он выскочил в холл, длинными шагами подошел к входной двери, рванул ее на себя и остановился под портиком. Если где-то в подсознании и присутствовал суеверный страх. Кит не хотел признаваться в нем даже самому себе.

Из-за спины у него пролилось сияние газового светильника. Рядом с портиком молотили по земле блестящие струи дождя, с шипением растекаясь по тротуару. Кит никого не увидел. Подойдя к самому краю укрытия, он сквозь плотную пелену дождя посмотрел налево и направо. На Девоншир-стрит не было ни одного человека, она была пустынна, как улица в Помпеях.

Тогда это и случилось. Сразу же за слепящей вспышкой молнии громовой раскат, казалось, расколол небо. Кит скорее почувствовал, чем услышал или увидел удар в колонну рядом с ним. Что-то, похоже, не далее чем в полуметре от его головы врезалось в округлую внешнюю часть колонны.

Удар, который испытала колонна, стал потрясением и для его нервов. Он попытался рассмотреть, что же произошло, но свет из дверей освещал только внутреннюю сторону колонны.

Выудив из кармана спички, Кит чиркнул одной по подошве и прикрыл пламя левой рукой. На летевшую под портик водяную пыль он не обращал внимания. Высунувшись под дождь, причем голова и плечи его сразу же промокли, он вытянул шею и поднял руку с горящей спичкой. Порыв ветра почти мгновенно задул слабый огонек, но Киту все же удалось рассмотреть маленькое отверстие, пробитое в дереве.

Где-то справа от него мигнул слабый свет. С западной стороны появился высокий плотный полицейский в округлом шлеме (когда Кит уезжал в Америку, они носили старомодные цилиндры), который время от времени открывал шторки своего фонаря, направляя его луч то на дверной проем, то рядом с ним. Страж закона подошел величественной походкой и остановился.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он грубоватым, но добродушным голосом. – Никак вышли подышать свежим воздухом?

– Тут был не только свежий воздух, констебль. Не могли бы вы сделать мне одолжение? Посветите-ка на колонну: вот сюда, куда я показываю. Вот так, спасибо! Что вы об этом скажете?

Полицейский громко и выразительно хмыкнул.

– Интересно, сэр, что вы думаете об этом?

– Понятия не имею. Не видел вспышки, ничего не слышал; вокруг были только гром и молнии, так что я не мог ни видеть, ни слышать. Конечно, это всего лишь предположение, но... меня интересует, что вы думаете по этому поводу?

– Хотел бы я ошибиться, но если вы спрашиваете, сэр, то это отверстие от пули.