"Одинокое сердце" - читать интересную книгу автора (Карпентер Аманда)

Глава 6

Обратная поездка прошла в полном молчании. Сайен удалось без помощи расчески привести волосы в относительный порядок; лицо приобрело обычный нежный цвет.

«Мерседес» мягко свернул на ее улицу. Сайен выглядывала в окно, следила за исчезающими в темноте знакомыми домами и чувствовала, как что-то распирает ее голову. После недавнего взрыва возник вакуум, ничто, ощущение странной опустошенности. Что случилось? Ужин, а после него — поцелуй? Такое описание выглядело ужасающей тривиальностью. Что же это было, Сайен? Что?

Ужин, всего лишь несколько поцелуев и… Они подъехали к дому, и, к величайшему удивлению Сайен, ее вдруг потянуло на безупречную ледяную учтивость:

— Чашечку кофе?

Но Мэтью уже открывал ее дверцу, успев обойти машину.

— Так ты в конце концов заговорила? — заметил он, иронически подняв бровь. — Я-то решил, что попал в заговор молчания. Не мог только понять, радоваться по этому поводу или страдать.

Умеет же он заводить ее!

— Никаких заговоров, — отрезала девушка. Издевательская улыбочка перешла в гомерический хохот. Впрочем, пока она возилась у двери, Мэтт умолк. Управившись с ключом, Сайен вошла в прохладную темную кухню, преследуемая по пятам молчаливым охотником. Он нащупал выключатель и зажег свет. Она отвернулась, ощущая гулкую пустоту квартиры: Господи, помоги! Изыди, сатана…

Сайен вытащила кофеварку и сурово поинтересовалась:

— Сколько чашек ты намерен выпить?

— Не хочу я никакого кофе, — раздраженно ответил Мэтью.

Сколько же можно испытывать ее терпение! Стиснув зубы, она склонилась над кофеваркой, потом оттолкнулась от стола и повернулась к нему. Он ходил кругами по кухне, как зверь в клетке.

— Думаю, это была ошибка, — процедила Сайен. — Вероятно, тебе лучше уйти, пока никто из нас не совершил еще чего-нибудь, о чем мы оба будем потом жалеть.

— Но, Сайен, — пропел Мэтт, оскорбительно изогнув бровь, — ты же до сих пор не поинтересовалась, чего я На самом деле хочу.

Она закрыла глаза, чувствуя, как молния жидкого пламени пронзает ноги.

— Нет, — прошептала она, резко мотнув головой. — Я не желаю этого знать.

— Что за строптивое создание, — проворчал Мэтью, дойдя до стены и разворачиваясь. — Я — черное, ты — белое. Я — правое, ты — левое. По-твоему, это значит быть женщиной, Сайен? Все навыворот, никогда напрямик, сплошные подначивания да отказы.

По его лицу разлилось темное удовольствие.

— Да поможет мне Небо, — простонала Сайен. — Неужели нельзя просто цивилизованно побеседовать? Почему надо все превращать в поле битвы?

— А-а, — сердито протянул он, — так ты для этого приглашала меня на чашечку кофе — чтобы просто цивилизованно побеседовать? Вероятно, о погоде? Вполне отвлеченная тема.. Содержательная и поддающаяся контролю.

— Ты определенно сошел с ума, — констатировала она спокойно и убедительно, при этом вжимаясь в кухонный стол, будто хотела раствориться в дереве.

— Нет, — мрачно ответил Мэтт, — но вполне могу свихнуться. Я скажу тебе, чего хочу. Я хочу драться. Я хочу хорошей, жесткой драки без правил. Сделаешь мне такое одолжение?

— Как бы пожалеть не пришлось, — предупредила Сайен, в кулаки сжав пальцы.

Мэтт подскочил к ней нос к носу и прорычал:

— Я еще не закончил.

Она ответила ударом на удар:

— Для твоей же пользы лучше было бы поскорее закончить.

Он развернулся и начал новый круг по кухне. Это не было отступление.

— Тогда, — продолжал он, будто и не был прерван, — придет мир. — С этими словами он уселся за стол.

Сайен не заметила, как это началось, но вдруг почувствовала, что задыхается. Взгляд карих глаз обжигал ее лицо, вспыхнувшее предательским румянцем.

— Бей и пихай, Сайен, — шипел он с грубостью первобытной страсти. — Твои злые плевки испытывают пределы моей выносливости. Я толкаю тебя слишком далеко. Ты выталкиваешь меня за край. Как утешить падающего? Драка закончена, и мир радует упокоенную душу.

Она пыталась что-то сказать, но слова не прорывались наружу, и только губы складывались в сладком призыве к его имени, просили, проклинали, молили о помощи.

— Так подойди же, — пробормотал Мэтью. Глаза его закрылись. Он запрокинул лицо, резкое, искушенное, душераздирающе красивое лицо хищника. Потом откинулся назад, опершись ладонями в стол, распахнувшийся на груди пиджак открыл белизну рубашки, мускулистые ноги вытянулись, чуть вывернувшись наружу.

— О, эта грация твоих движений, теплые зеленые глаза со сполохами огня! Подойди ко мне с доверием и уверенностью. Подхвати меня, пока я не упал слишком далеко, обними с кошачьей легкостью прикосновения, отданного не по принуждению, а с желанием.

Он заполнил все ее поле зрения, сделался средоточием мира. Эта борьба, о которой он просил, была столь соблазнительна, что она больше никогда в жизни не захочет любви другого мужчины! Сладкозвучный язык змия притянул ее через пролив кухни, необъятная широта его груди была желанной гаванью для трепещущих пальцев.

От легкого, как крылышко мотылька, прикосновения его тело содрогнулось, и она прильнула, послушно изогнув свой стан. Упала нежной, безмолвной жертвой, глаза раскрылись, и лицо склонилось к жесткому рту. Слияние губ сотрясло его восторгом и мукой, и он, застонав, сомкнул страстный капкан.

Держа ее в объятиях, Мэтт поднялся на ноги и оторвал ее от пола, но это, не разомкнуло ни рук, ни губ. Его рот пылал, как жерло вулкана.

Руки Сайен обвили его шею. Мир покачнулся, и свет стал невыносимо ярким. Он опустил ее на стол, закрыв плечами все вокруг, и алчный язык пронзал влажность ее рта. Ее бедра трепетали, и он раздвинул их, проникнув туда, где еще никто не был, и когда она почувствовала на себе его тяжесть, ее собственный жар стал невыносимым.

Но тут он отпрянул, всем телом издав крик протеста:

— Проклятие, нет!

Это было как удар кнутом. Ее открывшиеся глаза пылали на слепом лице — в обрамлении его рук и змеистого покрывала ее прекрасных черных волос. Мэтью пожирал ее своими горящими, наполненными горечью потери глазами. Какое беззащитное лицо! Она ничего не понимала.

Потом услышала и она: хлопанье дверей, знакомые веселые голоса, неспешно приближающиеся шаги. Она осознала, и лицо ее исказилось яростью.

Мэтт поднял ее на ноги, трясущуюся и бессильную, вытолкнул в холл и приказал:

— Иди в ванную.

Сайен пошла; как ни странно, она пошла.

Дрожащими руками поплескала холодной воды на разгоряченное лицо и шею, расправила смятый костюм, схватила расческу и прошлась по волосам. Потом посмотрела на себя в зеркало.

Она ли это? Огромные черные бриллианты зрачков, оправленные в изумруд, полыхающие огнем высокие скулы, одного цвета с кармином истерзанных губ. Из зеркала изумленно глядела совершенно незнакомая женщина.

Приведя себя, насколько возможно, в порядок, она вышла из ванной и направилась к кухне.

Джейн доварила брошенный Сайен кофе. Блондинка сидела за столом со Стивеном и Джошуа, Мэтт же, поскольку в кухонном гарнитуре было только четыре стула, взгромоздился на высокий табурет, оставив четвертое место свободным для нее.

Не замеченная, она стояла в дверях и изучала его. Жесткое лицо закрыто невозмутимой маской, сухощавое тело в элегантном костюме расслаблено. Только что случившийся катаклизм не оставил на Мэтью никаких следов, и Сайен сразу же напряглась.

Потом она заметила остатки горячечного румянца на смуглой коже и приглушенный блеск в глазах, и ее скрючившиеся было пальцы разжались.

Первой ее заметила Джейн и спросила с улыбкой:

— Привет, как ужин? А мы оторвали Джошуа от книг. Сайен, что с твоей прической?..

Сайен предостерегающе сверкнула глазами, и голос подруги замер. Джейн вдруг засуетилась, разливая кофе, и Сайен незаметно проскользнула к пустому стулу рядом с Мэттом, который глядел на нее с напряженной улыбкой.

— Мы ехали до ресторана с открытым верхом, и Сайен растеряла все шпильки, — хладнокровно солгал Мэтт, иронично приподняв бровь. — Она все еще не может простить мне свои взъерошенные перышки Правда, милая?

У нее упало сердце. Черт его возьми! Промолчал бы — все бы и забылось. Теперь все смотрели, ожидая ее реакции, и она, скорчив гримаску, сухо пояснила:

— Как будто меня тащили за ноги через кусты.

Стивен и Джошуа рассмеялись. Джейн не сводила глаз с ее профиля. Сайен чувствовала взгляд и не решалась повернуться, зная, что тогда ей с лицом не справиться. Оставался только один способ отомстить Мэтту, и она метко вонзила каблучок-шпильку в носок его туфли.

Он беззвучно охнул и, пока все занялись какой-то новой темой, небрежно сменил позу, положив руку на спинку стула Сайен и убрав подальше ногу.

Получилась этакая непринужденно-элегантная поза, а девушка оказалась в полукруге его тела. Она пыталась игнорировать длинное жесткое бедро, прижатое к руке, но поняла, что бой проигран. Чувствовалось каждое движение мышц под темным сукном. В отчаянии она приняла оживленное участие в общей беседе.

Сайен из кожи готова была выпрыгнуть, когда почувствовала легкую игру пальцев со своими волосами. Невидимый для других большой палец нащупал основание черепа и начал нежно, чувственно поглаживать его, и все ее тело задрожало в ответ.

Требовались нечеловеческие усилия, чтобы попытаться сохранить внешне нормальный вид, когда волна за волной сумятица чувств гремела такими литаврами, что она удивлялась, как другим не слышна эта музыка. Яростное возмущение его дерзостью и наслаждение боролись за первенство в этом оркестре, и она явственно ощутила, как на разгладившемся лице росло напряжение.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Джошуа. — У тебя какой-то пришибленный вид.

Не задумываясь, она ляпнула первое, что пришло в голову:

— Нормально. Просто мечтаю о постели. Ее мучитель дернулся и затрясся. Что бы она дала за возможность высказать сейчас все, что думает по его поводу! Незаметно просунув ладонь под руку, она захватила побольше кожи на его бедре и изо всех сил ущипнула.

Он охнул в голос и резко выпрямился, что наконец освободило ее от разыгравшейся руки на шее.

— Что случилось? — спросила удивленная Джейн.

— Ногу отсидел, — лениво пояснил Мэтью, потирая пострадавшую конечность и страдальчески улыбаясь. — Ощущение такое, будто бешеная кошка когтями вцепилась.

— Тебе бы надо поосторожнее с позами, — посоветовала Сайен елейным голоском и наградила его ядовитой улыбкой.

Глянув исподлобья, он проворчал:

— Бессердечная вы женщина, Сайен Райли. Она щелкнула пальцами.

— Любого — к ногтю.

Остальные увлеклись каким-то спором. Сайен сделала внимательный вид, не слыша ни слова. Нога Мэтью, зацепив ее икру, медленно скользила вниз. В беспомощном отчаянии она пыталась удержать трясущиеся губы. Вот он добрался до туфельки и начал стаскивать ее с узкой ступни. Сайен вскочила.

— Невыносимо душно сегодня, — буркнула она в ответ на удивленные взгляды сидящих за столом. — Пойду, пожалуй, переоденусь.

Мэтт повернул к ней голову. Краткое мгновение они глядели друг на друга, и она чувствовала его близость, как тепло от жаровни. Он пробормотал вполголоса:

— Сбегаешь?

— Просто осуществляю стратегическое отступление, пока ты не научишься вести себя, — мрачно ответила она, гордясь ровностью тона.

Сейчас их совершенно не интересовало изумление остальной компании. Глаза Мэтью мерцали, как у сатира.

— Вы невероятно воспитаны, Спящая Красавица.

Она вплотную приблизила к нему лицо и отрезала:

— Французы называют это этикетом. Заменяет хорошие манеры. Извините.

— Подожди, Сайен, я пойду с тобой. Я как раз вспомнила, что не убрала твою одежду после стирки, — заявила подруга, порывисто вскакивая.

Сайен удивилась — никакой стирки сегодня не было, но, не задавая вопросов, повернулась на каблуках и вышла из кухни. Джейн последовала за ней.

Проходя через холл, Сайен машинально запустила руки в волосы. Похоже, они с Мэтью обречены на отношения, подводные течения которых, какого бы рода они ни были, заряжают все с такой силой, что малейшее прикосновение грозит убийственным разрядом.

Сначала это было намерение Мэтта во что бы то ни стало расстроить предполагавшийся брак с Джошуа. Теперь он, кажется, всерьез решил непрестанным преследованием разрушить ее душевный покой. Сайен с ужасом вспоминала происшедшее на стоянке у ресторана и на кухне.

«Давай-ка взглянем на вещи прямо», — сказала она себе. Был момент, когда она предложила себя, и теперь он поступил так, как любой нормальный здоровый мужик поступил бы на его месте. Можно ли винить его, особенно если учесть ее собственную реакцию?

Да она бы распласталась у его ног, позволь он только. Вот что самое обидное — после всех тонких философствований об образе мужа, каким она его видит, и нежных чувствах, выкорчеванных из сердца, достаточно было одного его прикосновения, чтобы она вспыхнула как факел.

С чем же она играет, позволяя соблазнять себя? И чего он хочет достичь? Почувствовал ли вызов в ее взглядах на жизнь или просто нашел легкую добычу?

Нужно прийти к какому-то заключению, и побыстрее, иначе попадешься в очередную ловушку, подав бессознательный импульс, который он не преминет принять. Может быть, разумнее всего наплевать на приглашение провести вместе уикенд? Тогда они могут вообще не увидеться больше, и ей не будет грозить его провоцирующая непредсказуемость.

Она шагнула в спальню, Джейн — за ней. Сайен не могла заставить себя посмотреть в глаза подруге. Вместо этого она принялась раздраженными, неловкими движениями срывать одежду.

Джейн уселась на кровать и, подождав немного, спросила:

— Ты не хочешь рассказать, что произошло между тобой и Мэттом?

Пиджак полетел в угол. Обычно аккуратная, она, стащив юбку, отправила ее туда же.

— Почему что-то должно было произойти?

— Потому, — сердито парировала подруга, — что вы двое цапаетесь, будто готовы развязать третью мировую войну!

Блузка, туфли и колготки последовали за юбкой. Открыть Джейн все? Нельзя же просто отмахнуться от подруги, да и открыть кому-то душу было необходимо.

— Он поцеловал меня.

Как бледно прозвучали эти слова! Но даже под страхом смерти она не смогла бы раскрыть подлинную глубину происшедшего. Джейн восприняла сообщение на удивление спокойно.

— И только? Это я и сама поняла. Сайен дернулась как ужаленная и мрачно спросила:

— Что, настолько очевидно?

— Солнышко, я же тебя знаю, — мягко ответила Джейн. — И я наблюдала, как вы смотрели друг на друга на пикнике, когда думали, что никто вас не видит. Рано или поздно это должно было случиться.

— Что до меня, так лучше бы не случилось. — Сайен с застывшим лицом натягивала шорты. — Это нелепо и создает массу проблем, и одному Богу известно, что теперь у него на уме.

— Судя по выражению лица, он только и ждет остаться с тобой наедине и повторить! — рассмеялась Джейн, но тут же осеклась под разъяренным взглядом Сайен и сочувственно спросила:

— В чем дело, радость моя, — тебе было слишком хорошо?

Сайен зажала рукой рот, чувствуя, как заливается предательским огнем лицо.

— Джейн, что мне делать? — прошептала она.

— Не знаю, — спокойно отвечала подруга. — Кажется, это не вполне отвечает твоим планам.

— Ни в малейшей степени. — Она наклонила голову, рассыпав волосы по лицу. — Возможно, я никуда не поеду на выходные.

— Сайен, как ты можешь? Все так надеялись, что ты отправишься с нами, раз уж твой отец не может приехать! — Джейн была искренне огорчена. — Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь?

— Согласна, я трусиха. Может быть, это выглядит смешным, но… я не знаю, что еще можно сделать… — И вдруг выкрикнула в отчаянии:

— Почему мы не можем быть просто друзьями, как все?

— А почему земля не может остановиться? — Джейн дотронулась до сцепленных ладоней Сайен. — Послушай, настолько ли ужасно увлечься таким замечательным человеком, как Мэтт? Ну и что, если он изменит какие-то из твоих убеждений? У всякого это случается в жизни. Может быть, и к лучшему, что у тебя с ним завязывается бурный роман. По крайней мере узнаешь, чего на самом деле хочешь от мужа.

— Я и так знаю, чего хочу от мужа, — упрямо сказала Сайен, но в зеленых глазах не было полной уверенности. — Доверия, постоянства, надежности.

— И где же ты найдешь мужчину, который даст все это, не испытывая к тебе никаких чувств? Даже браки по расчету строятся на какой-то взаимности, и разве не лучше, если тебе приятно будет ложиться в постель со своим партнером? Вытаскивай-ка свое сердце из сейфа и рискни им разок. Может, оно и разобьется — ничего, починишь. А может, вырастет настолько, что мир покажется тебе больше и лучше, чем был. Кто знает? Я уверена только в одном, Сайен: если ты не выберешься из раковины, в которую забралась, то перед тобой возникнет реальная угроза играть роль Отшельницы до конца своих дней.

Выпалив все это, Джейн предоставила Сайен в тишине подобрать разбросанную одежду, давая возможность осмыслить услышанное. Сайен без сил опустилась на кровать и сидела молча, чувствуя, что весь ее прежний образ мыслей разлетелся вдребезги.

Неужели она действительно отгородилась от реального мира под предлогом ожидания настоящего мужчины, за которым можно будет пойти? Разве она не ходила раньше на свидания? Да у нее были вагоны парней!

И внезапно изменившимся зрением она оглянулась на всех них, всех этих серьезных молодых людей, и осознала, что любой из них дал бы то, что, по ее словам, она искала в муже. Никто из них не склонен был промышлять на стороне или сотворить что-либо, достойное осуждения. Почему же она не выбрала любого из них и не вышла замуж? Чего на самом деле ищет?

Может быть, равного себе? Но если партнеры равны по силе и характеру, ни один из них не примет подчиненной роли. Она поняла, что не получит того, чего хочет, если не будет верить в будущего мужа. А верить, оставаясь равнодушной, нельзя. Иначе можно было бы выйти за кого-нибудь вроде Джошуа, примирившись со скучным существованием, о котором говорил Мэтт.

И неужели единственная альтернатива — играть в Отшельницу до конца дней, как сказала Джейн? Почему не принять с благодарностью то, что предоставила ей судьба на жизненном пути, вместо того чтобы мешкать, пытаясь разложить все по аккуратненьким полочкам? Она уже большая девочка и сумеет постоять за себя. И Мэтт до сих пор не сделал ничего, что бы она не хотела сама.

Она потерла глаза и вздохнула. Джейн подошла и встретила вполне успокоившийся взгляд.

— Ну, и каков же вердикт?

— Что ж, — произнесла Сайен, — я согласна принять то, что ты сказала. Не то чтобы я изменила свои взгляды на многое, но, во всяком случае, хочу непредвзято посмотреть на вещи. Поживем — увидим.

— А уикенд? — сверкнув глазами, спросила подруга.

— Еду! — порывисто объявила Сайен.

— Вот это моя подружка! И между прочим, — добавила Джейн, — можешь не пытаться скрывать от меня, если что-то случится.

Сайен достаточно овладела собой, чтобы изобразить лукавую улыбку.

— Боюсь, и не получится. На сегодня я покончила с рефлексией. Пойдем к ребятам.

— Сайен… — (Девушка остановилась, взявшись за дверную ручку, в ожидании продолжения.) — Ты бы, пожалуй, обращала больше внимания на Джошуа. Судя по тому, как он поглядывал на вас с Мэттом, он начинает ревновать.

— Ревновать! — воскликнула она, нахмурившись. — Ему-то с чего ревновать?

— Если я правильно помню, он хотел жениться на тебе.

— Но он же никогда не любил меня по-настоящему. Просто увлекся. Он все прекрасно понял, когда я объяснила.

Джейн пожала плечами.

— Возможно, я ошибаюсь, но из того, что он пережил твой отказ, вовсе не следует, что он будет счастлив увидеть, как ты падаешь в объятия старшего брата. Скажешь, собака на сене? Согласна, но мужчины все такие!

Сайен фыркнула.

— А кто говорил о падении в объятия Мэтта? Я сказала только, что хочу посмотреть на ситуацию непредвзято.

Прежде чем она успела распахнуть дверь, Джейн заработала еще одно очко:

— Милая моя, ты уже проделывала это несколько раз. Скажешь, нет?

Возразить было нечего. Сайен только покачала головой и пошла на кухню, где мужчины обсуждали планы на уикенд. Она села на свой стул и сделала вид, что не заметила медленной, собственнической улыбки Мэтта, окинувшего взглядом ее длинные открытые ноги.

Компания занялась обсуждением театрального репертуара. Никто не удивлялся тому, что Мэтт имеет хорошее представление о большинстве последних пьес и мюзиклов, а после нескольких остроумных и уместных цитат из театральных обозрений все просто покатывались от хохота.

— Вот здорово будет! — воскликнула сияющая Джейн. — Придется взять с собой что-то приличное. Пожалуй, черное платье с жемчугами. А ты уже решила, что возьмешь, Сайен?

Она сама не знала, какой чертенок тянул ее за язык, но обнаружила вдруг, что произносит сладким голоском, поигрывая кофейной чашкой:

— Точно еще не решила, но один очень знающий человек говорил, что нужны шелк и кружево и, может быть, что-нибудь кожаное.

Карий взгляд поднялся в удивлении к ее лицу, а потом полыхнул горячо и ярко. Она в ответ иронически приподняла бровь. Помнишь мои слова, Мэтт? Всякий раз, как ты подставишь спину, я буду выпрыгивать из круга.

Сайен повернула голову, прервав палящий контакт. Ее глаза обежали стол.

Удивляться не стоило — Джейн предупреждала.

Джошуа смотрел на них с ревностью во взгляде.

В четверг Сайен позаботилась о том, чтобы уделить Джошуа достаточно внимания, и вечером пошла с ним в кино, обращалась с юношей с прежней теплотой, не допуская, впрочем, чтобы ее чувства были превратно истолкованы.

Поначалу она чувствовала себя довольно неловко. Джошуа явился взъерошенный, и Сайен перебирала в голове ответы на все возможные вопросы о старшем брате. Однако Мэтт впрямую не упоминался, и, пока шел фильм, настроение у нее поднялось. Они оба были почитателями научной фантастики, а картина оказалась нашпигованной потрясающими эффектами, сюжет был острый, а диалоги такие остроумные, что они оба покатывались со смеху. Потом зашли в пиццерию и продолжали хихикать там, как пара ребятишек. Казалось, отношения снова стали нормальными.

Вероятно, то, что вчера она приняла за ревность во взгляде Джошуа, было не более чем обеспокоенность, думала Сайен, целуя его в щеку на прощание и легко взбегая по ступенькам к своей двери. В конце концов, Джошуа познакомился с ней первым и мог подумать, что их дружбе угрожает появление на сцене брата. Мэтт, сама дисциплина и авторитет, будучи намного старше и увереннее в себе, так преуспевший, должен был казаться молодому человеку колоссальной фигурой, которую нельзя было не идеализировать, но против которой нельзя было и не восставать.

На самом деле Сайен подозревала, что если кого-то и ревновали, то не ее, а Мэтта. Она начала подмечать черточки в речи и манерах Джошуа, которые раньше представлялись его индивидуальностью, а теперь оказались копиями манеры Мэтта шутить, растягивать слова и отпускать остроумные замечания.

Джошуа так хотел походить на своего искушенного, уверенного в себе брата, не сознавая, что через тринадцать лет жизненного опыта не перекинешь мостик, копируя внешние признаки. Нужно пережить потери и трагедии, чтобы обрести мудрость, самому выиграть немало боев, чтобы приобрести настоящую уверенность в себе. Когда-нибудь он вырастет в мужчину того сорта, каким она восхищалась, — они с Мэттом вылеплены из одного теста, — но до тех пор он был только тем, кем мог быть: юным мальчиком, с восхищением следящим, как его идол улетает к невообразимым горизонтам.

Сайен хотелось поделиться своими соображениями с Джейн, но подруга уже спала, и ей оставалось только пройтись по притихшей квартире и выключить свет. И всюду, куда она ни заходила — на аккуратно прибранную кухню, в уютную гостиную, даже в собственную спальню, — всюду ей чудились признаки присутствия Мэтта. Он был из тех, кто остается, уходя.

Она лукаво улыбнулась, вспомнив предположение Джейн о бурном романе с Мэтью. Как будто роман с этим человеком мог быть каким-то другим! Громы и молнии, да временами черные смерчи. Вот только кто бы ей сказал, где во всем этом безобразии находится пресловутое «око» тайфуна? Куда можно укрыться, чтобы дать временный покой помятым бокам и привести в порядок потрепанные перышки?

Пусть ее жизнь не может быть построена на одном лишь покое — она уже смирилась с мыслью, что все стоящее требует риска, — все равно ей нужен спокойный оазис, чтобы поразмыслить и зализать раны. Не желает она подниматься на недосягаемые высоты с одной лишь целью — разбиться. Она хочет медленного и грациозного классического вальса, когда партнеры согласно двигаются под дивную мелодию.

Опасная штука — самопознание. Пока не знала широты и глубины своих желаний, и в самом деле собиралась беспечно продолжать интроспективную игру в Отшельницу. Теперь же глазам открылись блестящие возможности, и так они были призрачно красивы, что ничего, кроме боли, она не ощущала.

Вопреки своему обыкновению, на следующее утро она проспала и встала около одиннадцати, с заспанными глазами, очень недовольная собой. Впрочем, к назначенному сроку она успела покончить со всеми домашними делами и собраться и теперь клевала носом на заднем сиденье, временами выныривая из дремы, чтобы послушать, о чем беседуют те трое. В Чикаго они попали в самый час пик и потратили сорок пять минут на городских развязках, так что было уже шесть вечера, когда наконец добрались до автостоянки шикарного квартала близ модного Лейкшор-Драйв.

Выгрузив багаж, все принялись в восхищении осматриваться. Справа разворачивалась панорама озера Мичиган — темная ажурная ткань с серебряными блестками.

— Вы только посмотрите! — воскликнул Стивен, справившись с первым потрясением. — Джейн, любовь моя, боюсь, ты променяешь меня на некоего другого мужчину.

— Здорово, правда, — сказал Джошуа с деланной отстраненностью, которая не смогла скрыть чувства гордости. — Мэтт сам проектировал этот квартал. Погодите, вы еще увидите остальное. Там охранные телеэкраны на дверях.

Он провел их к входу и нажал кнопку на панели дисплея. Из домофона донесся голос Мэтта:

— Приехали? Отлично! Поднимайтесь.

Зажужжал электрический замок, и по прохладному тихому фойе они прошли к лифту. Когда дверь открылась, в холле уже ждал Мэтью, и сердце Сайен совершило гигантский прыжок в пустоту.

Он, вероятно, успел сходить на работу, потому что до сих пор был одет в коричневый костюм на несколько тонов светлее бронзы его лица, лица человека, постоянно бывающего на солнце. Строгая официальность костюма в сочетании с небрежностью расстегнутого воротничка рубашки и ослабленного галстука произвела странное ощущение в животе Сайен, похожее на какой-то сосущий голод, и она невольно представила себе, как стаскивает с него этот галстук.

Сверкающий взгляд Мэтта на мгновение встретился с ее, а потом он сказал, ослепив белозубой улыбкой:

— «Добро пожаловать», как говаривал паук. Как добрались?

— Хорошо, если не считать чикагских пробок, — ответил Джошуа.

— Ладно, главное, что вы здесь. Прохладительные напитки к вашим услугам, но сначала давайте распределим комнаты, чтобы вы могли оставить вещи. Джейн и Сайен, вам предстоит выбрать, кому в мою спальню, а кому — в кабинет;

Джош и Стивен разделят комнату для гостей, а я упаду в гостиной.

Свет и пространство — вот первое впечатление Сайен от его дома. В гостиной через огромные, от потолка до пола, окна открывался вид на побережье. Спать на кровати Мэтью было бы слишком большим искушением, и она выпалила, не дав Джейн раскрыть рот:

— Я выбираю кабинет. Спасибо. Он бросил на нее иронический взгляд, но ответил просто:

— Отлично. Джейн, твоя комната — первая направо по коридору. А это — твоя, Сайен.

Он провел ее в кабинет и стал в сторонке, пока она с удовольствием осматривалась.

Напротив большого окна стоял наклонный чертежный стол с высоким табуретом. На столе грудой лежали листы и рулоны бумаги, ручки, карандаши, деловая корреспонденция и калькулятор. У стены, меж двух полок, стоял компьютер, а напротив, у двери, небольшая кожаная кушетка, на которой, судя по ее измятому виду, он нередко отдыхал.

У четвертой стены мебели не было — почти все ее пространство занимала гордость хозяина — репродукция картины из Лувра.

— Потрясающе! — воскликнула Сайен, подойдя как можно ближе, потому что на полу под картиной лежал аккуратно застеленный надувной матрац.

— Спасибо, — отозвался Мэтт. — Я сделал ее, когда учился год в Париже. Извини за беспорядок. Я хотел немножко прибраться, но не успел.

— Не извиняйся, мне нравится. — Сайен бросила сумку в ногах импровизированной постели и, так как его теплое присутствие за плечом было слишком опасным для обостренных чувств, подошла к столу и протянула руку, вопросительно задержав в воздухе, к бумагам. — Можно? Я аккуратно.

— К твоим услугам. — Мэтт наблюдал, как она с любопытством перелистывала эскизы. Скрупулезно детализированные и сложные, они открывали ту его сторону, которую она раньше только мечтала узнать: любовь к строгости, симметрии и порядку и очевидную одаренность архитектора. — Смахивает на крысиные лабиринты, правда?

— По-моему, волшебно! — выдохнула Сайен. — Мы изучали архитектуру на курсе проектирования. Очень поверхностно, но вполне достаточно, чтобы понять, сколько сюда вложено знаний и таланта. Вот этот эскиз, например, от него захватывает дух.

Он равнодушно взглянул на рисунок делового небоскреба в ее руках и сказал:

— Это покрывает расходы. Такой проект бросает вызов правилам застройки, строительному кодексу и спецификациям заказчика, но вообще-то я предпочитаю конструировать жилые дома, тогда в проектирование входят жизнь и дыхание. Она обернулась к нему через плечо.

— Джошуа говорил, что этот квартал — твой проект.

Ухмыльнувшись, Мэтт посмотрел в изумрудные глаза.

— Тоже покрывает расходы, особенно благодаря тому, что мне удалось отвоевать у разработчиков более дешевое оборудование.

— Прекрасное жилье.

— Приемлемое для работы и достаточно удобное, но это только временный дом. Я не собираюсь жить тут всегда. Для семьи это не годится, да и зверье какое-нибудь здесь, если по совести, не заведешь. Нужны пространство, зелень и много места для игр и шалостей.

Мэтью не отпускал ее взгляд. Улыбка сползла с его лица, уступив место напряженному, пытливому выражению. Сайен снова отвернулась к чертежу, чтобы скрыть впечатление, произведенное его словами. Мэтт так точно описал спокойную, привольную жизнь ее мечты, как будто они имели в голове один и тот же образец. Пытаясь перевести все в шутку, она поинтересовалась:

— Чьих шалостей, детей или зверей?

— А если тех и других? — парировал он, поправляя длинным пальцем локон у нее за ухом. Палец задержался и принялся обводить безупречную ушную раковину, а Сайен приросла к полу и затрепетала. — Есть у меня тайная мечта завести когда-нибудь собаку. Такую вот, до колена ростом, с блестящими умными глазами и бешено вертящимся хвостом, ласковую с детьми, но с таким яростным лаем, который отпугнет любого взломщика и сохранит в неприкосновенности мою бесценную жену, когда мне придется совершить деловую поездку. Я не собираюсь покидать ее слишком часто, и мне будет приятно знать, что оставляю ее под надежной защитой.

Голова ее склонилась. Пальцы Мэтью занялись изучением ее щеки, легонько пощипывая кожу. Она сказала хрипло:

— Скорее всего, она погрызет все твои туфли.

— Это я прощу, — прошептал он ей на ухо, — прощу за все остальное.

Руки Сайен задрожали. Она бережно положила эскиз на место, бережно расправила завернувшиеся углы. И почувствовала легчайшее прикосновение к плечам — это он убрал волосы, чтобы поцеловать шею.

— Я рад, что ты приехала, — пробормотал он прямо в нежную пульсирующую кожу. Она почувствовала, как раскрылись его губы и бархатный язык коснулся пульсирующей жилки на шее. — Мне не хватало тебя. А ты без меня скучала?

Волны удовольствия прокатывались по спине, принося слабость в мышцы и суставы. Он потерся носом о ее склонившуюся к плечу голову. Учащенное дыхание вырывалось сквозь ее разжавшиеся полные губы.

— Мэтью, — простонала она.

— Ну же, — бормотал он, обхватывая длинными умными пальцами тонкую талию. — Произнеси это вслух. Тебе не хватало меня чуть-чуть — хотя бы для того, чтобы сорвать злость в дурную минуту.

Голова упала на его плечо, и она прильнула к нему. Он чуть расставил ноги, принимая на себя ее вес, медленно провел ладонями по округлости ребер и выше, к груди, и она со вздохом зарылась лицом в его волосы, подняв руку, чтобы погладить висок. Потом раскрыла рот, чтобы признаться, как сильно его не хватало, но в это мгновение он легонько куснул ее в шею, и она задохнулась, вся изогнувшись, и его руки судорожно стиснули ее.

— Мэтт, куда ты подевал текилу[1]?

Донесшийся из холла крик Джошуа заставил ее отпрянуть. Секунду он еще держал ее прижатой к своему колотящемуся сердцу, но она чувствовала щекой, как твердеет его лицо.

Потом он хмыкнул, отпустил ее и прошептал:

— Спасительный крик петуха, милая?

— Ты сказал, — хрипло ответила она, — не я. Казалось, он замер на месте, но посмотреть вверх, чтобы убедиться, она так и не осмелилась. Снова раздался вопль Джошуа, и Мэтт, неслышно изрыгнув невнятное ругательство, отправился исполнять обязанности хозяина, а у Сайен хватило рассудка призадуматься над тем, что же она имела в виду, говоря ему это.