"Смиренное кладбище" - читать интересную книгу автора (Каледин Сергей)3Воробей вышел прокуратуры. Дрожащими руками сунул сигарету в рот, затянулся… И еще, еще… И только когда все нутро заполнилось ядовитым, режущим дымом, опомнился: не тем концом сигарету закурил – фильтром. Он отдышался, вытер глаза. Пройдет!.. В шесть секунд!.. Главное, там – обошлось. И характеристику прочел, и ходатайство треста. В суд передали, но обещали, что обойдется или дадут условно. Только чтоб документы все на суде были. Хорошо, если не сидеть. С такой башкой много не насидишь – до первой драки. Воробей с удивлением смотрел по сторонам: район вроде тот же, а что-то не так. Он щурил глаза и озирался, как приезжий. Потом пошел… Теперь пахать и пахать, и все будет путем. Через год пластинку вставлю, может, слух проявится, а и не проявится – обойдусь. Воробей шел и шел, не думая, куда идет. Очнулся он в магазине, в винном отделе. Тупо уставившись в бутылки на прилавке, он засосал носом воздух и, сдавленно зарычав, одним прыжком вылетел магазина. Еще чуток, и хлестнул бы он горла. От подступившей вдруг боли Воробей закусил губу и, потрясываясь, заныл. Только бы не началось, только бы не началось… Он стоял у троллейбусной остановки, упершись головой в стеклянную панель. Ждал, когда отпустит. Подошел троллейбус. Пустой. Воробей плюхнулся на свободное место. Так и ехал – голова на спинке переднего сиденья. На конечной Воробей почувствовал себя уже вполне. Ладно, главное – не посадят!.. Домой вот неохота… Утром Вальке нос разбил. Чудной у него все-таки характер, бестолковый: трояк просила на опохмелку, не дал, да еще бубен вписал, а потом сам Ирке сказал – у них ночевала, – где самогон спрятан, чтоб налила ей чуток… Да… Может, к Мишке поехать?.. Говорил, стережет сегодня свой музей. Переулок еще смешной. Вшивый Вражек?.. Сивый Вражек?.. Переулок оказался рядом с метро. Сивцев Вражек. И музей рядом. Здание, правда, не Бог весть. Воробей представлял себe музей – вроде дворца. Как Музей Красной Армии. А этот – невидный, двухэтажный… Чугунные воротца были раскрыты. Воробей вошел во двор и, в нерешительности потоптавшись у двери, нажал кнопку. – Здорово, могильщик хренов! – гаркнул он при виде Мишкиного умления. – Дай, думаю, сурпр устрою. – Ну как? – Обещались не посадить. А там кто знает… Он вошел в вестибюль и оробел: наборный паркет, картины… Больше всего Воробья поразил рояль. Роялей живых он не видел, только у Петровича – пианино. – Работает? – он кивнул на рояль. Подошел, осторожно ступая по паркету, поднял крышку, потрогал клавиши… Над роялем висела панорама старого города. – Это чего? – Москва, не узнаешь? Воробей прищурился. – Очки, зараза, надо… А-а… точно! Москва-река! А Лианозово где? – Какое еще Лианозово! Это же двести лет назад. – Точно! – кивнул Воробей. – Кольцевой-то еще нe было… А там что? – он кивнул на опечатанную дверь. – Экспозиция, – ответил Мишка. – Чего? – Комнаты его! – Кого? – Как кого, Герцена. Воробей с уважением посмотрел на дверь, подергал за бронзовую ручку: – А ключа нету? Взглянуть бы… Мишка полез в стол за ключом. – Слышь, Миш, он сам-то нерусский, фамилие чудное? – Русский. Там какая-то история вышла с родителями, я подробности забыл, – сказал Мишка, открывая дверь. – Да какого ж ты!.. – возмутился Воробей. – Стережешь, а кого стережешь – без понятия! Особо Воробья ничего не заинтересовало, только вот канапе и гусиные перья. На канапе он попытался примастыриться, но потом сообразил, что не для лежки оно – для красоты, а может, на него ноги клали. – Квартира хорошая, – сказал он, пройдя по всем комнатам. – Своей семьей жили? И дети с ним? – Наверное, – неопределенно пожал плечами Мишка. – А где им еще? – А я думаю – поодаль где. С нянькой. Здесь-то всю мебель попортят. Воробей встал и еще раз прошелся по вестибюлю, рассматривая картины на стенах. Особенно долго – похороны Герцена во Франции. Ночью. С факелами. – Слышь, – обернулся он к Мишке. – Вот эту – с захоронением – сразу рисовали или после по памяти? – Ночью красок не видно. А потом, они же двигаются, не позируют специально. – Если уж такой знаменитый, могли бы чуток и постоять. Пока он их намечет для затравки… Карандашиком. Сел к столу, притянул к себе книгу отзывов. – Слышь, Миш, нам тоже такую надо у себя. Выражаем благодарность научному сотруднику кладбища Воробьеву Алексею Сергеевичу за добросовестное захоронение нашей… тещи, а? Мишка заржал, Воробей тоже было намерился похохотать, но вовремя вспомнил, что нельзя – за головы. Он встал, взял портфель: – Двигать надо, Валька небось уж бесится. |
|
|