"Нефтяной принц" - читать интересную книгу автора (Май Карл)

Глава 10 Пропавший чек

Прошло два дня. Там, где Челли впадает в Рио-Сан-Хуан, которую называют также Рио-дель-Навахос, на длинной полоске земли между обеими реками, располагался большой индейский лагерь. Там собралось сотен шесть навахо, и не на охоту, иначе они прихватили бы с собой палатки. Речь шла о боевом походе, ибо все лица были раскрашены в цвета войны.

Место это было исключительно удобным для лагеря. С двух сторон его защищали реки, значит, охранять лагерь надлежало только с одной стороны. Травы было больше, чем достаточно, деревьев и кустов тоже, да и недостатка в воде никто не испытывал.

На ремнях, натянутых между деревьями, сушились длинные, тонко нарезанные куски мяса, самый необходимый провиант в военном походе. Краснокожие либо лениво лежали в траве, либо купались в реке. Кто-то дрессировал свою лошадь, кому-то нравилось упражняться с оружием.

Посреди лагеря стоял построенный из веток большой вигвам. Воткнутое возле входа копье было украшено тремя орлиными перьями. Этот шалаш принадлежал Нитсас-Ини, верховному вождю навахо. Ему, сидевшему перед входом, еще не было пятидесяти лет, он был крепко сложен, и — что удивительно — лицо его не имело следов боевой раскраски, отчего его благородные черты были хорошо различимы. Во взгляде вождя читались ум, спокойствие и ясность, которые не всегда можно наблюдать у индейцев. Он не производил впечатления дикого или даже полудикого человека. Если отыскивать причину всего этого, то достаточно было взглянуть на существо, сидевшее рядом с вождем и беседовавшее с ним — на его скво.

Это было неслыханно! Скво в военном лагере, да еще и рядом с вождем! Известно же, что даже самые любимые из индейских женщин не осмеливаются сиживать рядом с мужьями. А здесь речь шла о верховном вожде большого племени, которое в состоянии выставить пять тысяч воинов. Но эта женщина была не индейской скво, а европейкой, матерью Ши-Со, выбравшей в мужья вождя навахо и оказавшей на него благотворное влияние.

Перед этой парой стоял, опираясь на седло своей лошади, долговязый, худой, но выглядевший очень сильным мужчина с окладистой седой бородой. С одного взгляда можно было понять, что он повидал на своем веку немало и не привык бездельничать. Эти трое беседовали между собой, причем разговор велся на немецком языке. Вождь почти свободно говорил на нем, что можно объяснить только одним обстоятельством: жена его была немкой.

— Я тоже начинаю беспокоиться, — сказал седобородый. — Наши разведчики до сих пор не вернулись.

— С ними что-то произошло, — уверенно сказала женщина.

— Этого я не боюсь, — рассуждал вождь. — Хасти-тине — лучший разведчик племени, а с ним ушли девять опытнейших воинов. Вероятно, они еще не встретили нихора и теперь разыскивают их следы. Возможно, они разделились, чтобы вести поиск в разных направлениях. В таком случае нелегко встретиться снова, по крайней мере, до этой встречи может пройти много времени.

— Будем надеяться, что это так. Ну, а я возьму с собой несколько воинов, — произнес бледнолицый.

— Бери сколько угодно. Кто хочет охотиться на антилопу, должен взять с собой много людей, чтобы загнать добычу.

— Тогда будь здоров, Нитсас-Ини!

— Будь здоров, Маитсо!

Седовласый легко вскочил на лошадь и, отъезжая, взял с собой нескольких индейцев. Те охотно приняли приглашение, потому что охота на антилопу была желанным развлечением для любого краснокожего. Вождь назвал своего гостя Маитсо, что на языке навахо означает «волк». Очевидно, такой была его немецкая фамилия [74]. Если вспомнить, что друга и товарища Ши-Со звали Адольф Вольф, то легко понять, что этот Маитсо и был тем дядюшкой, которого хотел разыскать Адольф.

Седовласый вырвался с индейскими спутниками на широкий простор прерий, где вскоре им удалось подстрелить несколько антилоп. На обратном пути, еще задолго до лагеря, они заметили троих всадников, медленно приближавшихся с восточной стороны. Их лошади оставили за собой долгий, изнурительный путь, поскольку даже издалека было заметно, как они измучены.

Заметив группу охотников, эти трое придержали своих лошадей, чтобы посоветоваться, что делать дальше. Этими всадниками были Поллер, Батлер и Нефтяной принц.

— Добрый вечер, мистер! — приветствовал старшего по возрасту охотника последний из названных. — Вы белый, и поэтому, надеюсь, дадите нам достоверный ответ. К какому племени принадлежат эти краснокожие?

— К навахо, — ответил Вольф, довольно неприязненно разглядывая неизвестного.

— Кто их вождь?

— Нитсас-Ини, верховный вождь навахо.

— А вы, что, тоже принадлежите к навахо?

— А почему нет?

— Потому что вы белый.

— Хо! Бывают и белые навахо. Я уже давно живу рядом с ними.

— Где они теперь? Мы должны это знать.

— Должны? Это означает, что я должен сказать вам об этом? Ничего я никому не должен!

— И тем не менее вы дадите ответ. Мы разыскиваем Нитсас-Ини, чтобы передать ему очень важное сообщение.

— От кого?

— От его разведчиков.

Если Нефтяной принц предполагал, что после этого старик сразу же клюнет на приманку, он ошибался. Тот посмотрел еще более недоверчиво и сказал:

— Разведчиков? А я и не знал, что мы высылали разведчиков.

— Не притворяйтесь! Вы должны нам поверить. Мы привезли действительно важное сообщение.

— Ладно, даже если мы действительно кого-то посылали, думаете, им пришла бы в голову мысль переслать свое сообщение через трех бледнолицых? Для этого они прислали бы одного из наших.

— Да, если бы смогли.

— Почему же они не смогли?

— Потому что попали в плен к нихора.

— Тысяча чертей! Таких людей, как наши лазутчики, нелегко взять в плен.

— И тем не менее их пленили! В двух днях пути отсюда, вверх по долине Челли.

— Сколько было разведчиков?

— Восемь человек.

— К сожалению, не сходится, никак не сходится!

— Дьявол, не будьте таким неверующим! Я-то знаю, что их должно было быть десять человек, но двоих нихора убили.

— Послушайте, мистер! У вас такие лица, что ни одно из них не внушает мне доверия. Когда вы что-то нам говорите, то позаботьтесь хотя бы о том, чтобы это звучало правдоподобно, иначе наживете неприятностей!

— Как угодно! Мы не очень-то расположены выслушивать грубости и оскорбления в ответ на наши старания.

— Не больно-то возмущайтесь! Оружия у вас нет, а стало быть, вы полностью беспомощны. Не надо быть очень догадливым, чтобы принять вас за бродяг.

— Мы сбежали!

— Ах, вот оно что! Откуда же?

— От нихора, у которых были в плену. Мы буквально касались спинами ваших разведчиков! Вы еще будете нас благодарить, что мы наткнулись на ваш отряд. Вам, может быть, известно озеро Глуми-Уотер по ту сторону от Челли? Так вот, недалеко оттуда Мокаши убил вашего Хасти-тине и еще одного, а восемь других были взяты в плен на самом озере и отведены к Челли. Нам троим, тоже попавшим в плен, удалось бежать. Хотите верьте мне, хотите нет, нам все равно!

Теперь Вольф, знавший Хасти-тине, перестал сомневаться:

— Хасти-тине убит? Это правда? А другие пленные? Черт возьми, им должно быть очень плохо.

— Но кое-кому еще хуже.

— Кому?

— Виннету, Олд Шеттерхэнду, Сэму Хокенсу и другим вестменам, в том числе целой группе немецких переселенцев.

— Вы с ума сошли? — вырвалось у Вольфа. — Виннету и Шеттерхэнд в плену?

— И много других, — вмешался в разговор Поллер. — Пленен также некий Ши-Со, прибывший из Германии с молодым человеком по имени Адольф Вольф.

— Адольф Вольф? — буквально закричал старик. — Вы это хорошо знаете?

Разумеется. Мне пришлось быть проводником этих переселенцев. По-немецки я немного разговариваю, поэтому сумел завоевать их доверие.

— О, Боже! Должен сказать вам, что я дядя этого самого Адольфа Вольфа. Он ехал ко мне. Значит, он в плену? И Ши-Со тоже? Скорей едем к вождю! Вы должны все нам рассказать, а потом мы немедленно отправимся на выручку.

Он пришпорил лошадь и галопом поскакал к лагерю. Трое белых последовали за ним, обмениваясь довольными взглядами. Мошенники хотели получить у навахо оружие и боеприпасы, чтобы потом спокойно отправиться дальше. Они знали, конечно, что их будут преследовать и ни в коем случае не собирались сдаваться. У них имелись только две возможности. Либо им удастся, снарядившись у навахо, быстро отделаться от них, и это был бы самый лучший вариант, либо их вынудят вернуться обратно и вести навахо к нихора. В этом случае приходилось думать о бегстве. А еще придется постараться, чтобы не произошла встреча Олд Шеттерхэнда и его людей с навахо. По дороге к лагерю Нефтяной принц думал, как бы это устроить. Наконец, ему пришла в голову счастливая мысль: Виннету и его белый брат находятся слева от Челли. Если вынудить навахо двигаться по правому берегу реки, то встречу удастся оттянуть на много дней, а тогда, глядишь, и представится случай к побегу. Обдумав свою идею, Нефтяной принц проинструктировал своих сообщников:

— Когда нас станут расспрашивать, говорить буду я. И запомните самое главное: мы находились на левом, а не на правом берегу Челли. Позднее я вам все объясню, сейчас же на это нет времени.

Они, действительно, подъехали к лагерю. Находившиеся там индейцы с удивлением разглядывали белых чужаков. В этой отдаленной местности, да еще теперь, когда выкопан топор войны, они не рассчитывали встретить бледнолицых. Вольф подскакал с ними к шалашу вождя, спрыгнул с лошади и сообщил сидевшему перед входом Нитсас-Ини:

— Этих людей я встретил во время охоты. У них важное сообщение.

Нитсас-Ини посмотрел на слезавших с лошадей приезжих и обратился к Вольфу:

— Ты приветствовал их как друзей?

— Да.

Вождь наморщил лоб и сказал:

— Опытный глаз определит по коре, трухляво ли внутри дерево. Ты, верно, не открывал глаз.

Белые, очевидно, не произвели на него благоприятного впечатления. Сначала они стояли молча, потом Нефтяной принц приблизился к вождю и сказал со смесью вежливости и упрека в голосе:

— Есть и здоровые деревья, хотя кора их кажется больной. Нитсас-Ини сможет только тогда верно судить о нас, когда узнает ближе.

Складки на лбу вождя стали глубже, а голос его зазвучал строго:

— Сотни лет прошли с тех пор, как бледнолицые пришли в нашу страну. У нас было время изучить их. Только очень немногие белые могут называться друзьями краснокожих.

— Мы из тех людей! Мы вам это докажем.

— Если сможете доказать, ваше счастье!

— Счастье? Я думал, что нам у вас нечего бояться, потому что мистер Вольф принял нас по-дружески.

— Краснокожего не связывает то, что делает и говорит белый. Я — верховный вождь навахо, и ваша судьба зависит от того, что я теперь о вас узнаю.

При этих словах троице стало страшно, однако Нефтяной принц подавил в себе этот испуг и уверенно продолжил:

— Я слышал, что Нитсас-Ини считается справедливым и мудрым вождем. Он не станет враждебно относиться к воинам, пришедшим спасти его людей и самого вождя.

— Спасти нас? — взгляд вождя внимательно прошелся по лицам белых. — Интересно, что это за опасность, которую вы хотите предотвратить?

— Воины нихора.

— Чепуха! — воскликнул вождь, пренебрежительно махнув рукой. — Мы раздавим их! Даже если бы число их составляло десять раз по сто, мы и тогда сумели бы уничтожить их, потому что один навахо стоит десяти нихора. А вы, безоружные, хотите помочь нам? Только трус позволяет отнять у себя оружие.

Это было оскорбление. Если бы Нефтяной принц пропустил его мимо ушей, он точно оказался бы трусом. Это он понимал очень хорошо, а потому возмущенно ответил:

— Мы пришли сделать добро, а ты отталкиваешь нас оскорблениями? Мы немедленно уедем.

Он подошел к своей лошади и притворился, что собирается сесть в седло. Тогда вождь поднялся, повелительно вытянул руку и закричал:

— Ко мне, воины навахо! Помешайте этим бледнолицым покинуть нас!

Его приказ выполнили мгновенно. Когда белые огляделись, они увидели, что кольцо краснокожих воинов сомкнулось.

Нитсас-Ини продолжал:

— Вы думаете, что к нам можно явиться и уйти так же свободно, как кролику прогуляться по прерии? Вы оказались в наших руках и покинете это место не раньше, чем я разрешу. При первом шаге непослушного ждет пуля!

Это звучало угрожающе, да и вид массы направленных на белых ружей был не из мирных. Однако и теперь Нефтяной принц не выказал испуга. Он вынул ногу из стремени, снял руку с седельной луки и сказал как можно более спокойным тоном:

— Как хочешь! Соглашаюсь, что мы в вашей власти, но ваши ружья не убедили бы нас сообщить вам привезенное нами послание.

— Послание? Да знаю я его. Хотите сказать мне, что собаки нихора выкопали топор войны?

— Нет, это ты и так знаешь.

— Тогда вы хотите мне сообщить, что они оставили свои вигвамы, но и это мне не нужно, потому что я выслал разведчиков, которые скоро сообщат мне об этом.

— Ошибаешься. Твои разведчики не смогут ничего сообщить — они попали в плен.

— Ложь! Я выбрал самых опытных, самых умных мужчин, которые не позволили бы схватить себя.

— Ты послал десять человек, предводителем которых был Хасти-тине. Так?

— Уфф! Так, — удивленно согласился вождь.

— Тогда слушай дальше! Хасти-тине вместе с еще одним воином были застрелены вождем нихора Мокаши. Восьмерых других взяли в плен, как и нас.

— И вы попали в руки нихора?

— Да, но нам удалось бежать, хотя и без оружия. У нас его отняли, потому-то мы приехали сюда невооруженными. Ты назвал нас трусами. Как в таком случае ты назовешь своих разведчиков, которые тоже вынуждены были отдать свое оружие врагу и не обнаружили ни изобретательности, ни энергии, чтобы найти способ убежать?

— Уфф! — воскликнул вождь. — Мои разведчики схвачены, а Хасти-тине убит! Мы должны отомстить! Мы немедленно выступаем, чтобы напасть на этих собак нихора!

Он был очень сильно возбужден, что совершенно не в обычае у индейцев, и поспешил к шалашу, чтобы взять там оружие. Тогда Вольф, до сих пор не проронивший ни слова, взял его за руку и сказал:

— Подожди! Ты должен узнать, где находятся нихора, если хочешь на них напасть. Это нам скажут трое бледнолицых. Они знают еще более важные вещи.

— Более важные? — удивился вождь. — Что же может быть важнее того, что Хасти-тине убит, а наши разведчики взяты в плен?

— Ши-Со тоже попал в плен!

Вождь не смог даже произнести имя своего сына; оно застряло у него на губах. Он словно превратился в камень, и только движение зрачков показывало, что в нем еще теплилась жизнь. Вождя обступили его воины. Наступила гнетущая тишина. Нефтяной принц попытался использовать этот момент и громко произнес:

— Да, это так: Ши-Со тоже в плену. Он должен умереть у столба пыток.

— И мой племянник Адольф, приехавший с ним из Германии, тоже находится во власти нихора, — добавил Вольф.

Понемногу вождь пришел в себя. Он понял, что было бы ниже его достоинства показывать, как задет он этим известием. Он заставил себя успокоиться и только спросил:

— Ты правду говоришь про Ши-Со?

— Конечно, — оживился Нефтяной принц. — Когда мы были связаны, то лежали рядом с ним и даже говорили с ним и его спутниками.

— Кто с ним?

— Юный друг по фамилии Вольф, несколько немецких семей, приехавших из Европы, и даже целая куча вестменов, про которых никто бы не подумал, что они могут оказаться в плену.

— Кто такие?

— Олд Шеттерхэнд и…

— Олд Шет.. Уфф!

— Виннету.

— Великий вождь апачей? Уфф!

— Сэм Хокенс, Дик Стоун, Уилл Паркер, Тетка Дролл, Хромой Фрэнк. Ни одного из них ты не причислишь к трусам.

Вокруг послышались громкие возгласы удивления, даже ужаса, благодаря чему вождь успел опомниться. Он отодвинул мешавших ему воинов и поспешил в шалаш. Послышался его голос, потом голос его жены, потом они заговорили одновременно, и женщина воскликнула:

— Возможно ли это? Мой сын в руках у враждебных нихора?

— Да, — кивнул Нефтяной принц.

— Тогда его надо быстрей спасать! Расскажите, что вы об этом знаете, и поведайте, где найти врагов! Мы должны спешить. Говорите же!

Она, женщина, не могла, конечно, сдерживать свои чувства, как это должен был делать вождь. Она схватила Гринли за руку, начала трясти ее, словно таким образом могла бы получить нужные ей сведения, но Нефтяной принц ответил спокойно:

— Да, мы приехали, чтобы рассказать вам о том, что случилось, но вождь принял нас как врагов, и теперь мы предпочтем сохранить при себе, что знаем.

— Собака! — набросился на него Нитсас-Ини. — Ты не хочешь говорить? У меня есть средства открыть тебе рот!

— Нет, — торжествующе усмехнулся Нефтяной принц.

— Мы поджарим вас на костре! Привяжем вас к столбу пыток!

— Мы люди храбрые и умереть сумеем.

Тут женщина положила руки на плечи своего мужа и очень проникновенно попросила:

— Будь приветлив с ними! Они хотели все рассказать нам и не заслуживают, чтобы с ними обходились, как с врагами.

— Такие лица не бывают у хороших людей. Я им не верю! — мрачно ответил вождь.

Женщина продолжала просить, к ней присоединился и Вольф, озабоченный судьбой племянника. Ему тоже не нравились эти белые, и чем дольше он на них смотрел, тем больше, но они не сделали ему ничего плохого, а на основании сказанного ими он мог спасти своего родственника. Этого было достаточно, чтобы присоединиться к просьбам скво. Вождь не смог противостоять двойному натиску и в конце концов сдался:

— Хорошо. Пусть будет так, как вы хотите. Бледнолицые могут спокойно сказать нам, что хотели. Говорите!

Однако вождь заблуждался, если думал, что Нефтяной принц сразу ответит все, что нужно.

— Прежде чем я выполню твое пожелание, я должен знать, будут ли выполнены наши.

— Что же вы хотите?

— Нам нужно оружие. Каждому — по ружью и по ножу. И еще амуниция. И запас мяса, потому что мы не знаем, когда встретим дичь.

— Еды мы вам найдем.

— Я не сомневаюсь, но у вас мы не пробудем долго.

— Когда вы собираетесь уехать?

— Сразу же после того, как расскажем, что произошло.

— Это невозможно. Вы должны остаться с нами, пока мы не убедимся, что вы сказали правду.

— Ваше недоверие нас оскорбляет. Какие у нас основания вас обманывать?

— Не знаю. Поводов может быть много.

— Да нет никаких причин. Есть только две возможности: либо мы друзья, либо нет. В первом случае нам незачем лгать, во втором — мы бы никогда не решились разыскивать ваш лагерь.

— Ваши слова могли бы внушать доверие, но языки у всех бледнолицых лживые: с одними они говорят так, с другими иначе.

— Это не про нас. Мы были пленниками нихора, они хотели нас убить, и нам с огромным трудом удалось сбежать. Ты можешь нам верить, когда мы говорим, что хотим отомстить им. Но сами мы не можем мстить — нас мало. Поэтому мы и пришли к вам.

Вождь хотел что-то возразить, но его белая скво настойчиво попросила:

— Поверь им, иначе мы упустим драгоценное время и явимся слишком поздно для спасения нашего сына.

— Ветер дует в одном направлении, — ответил Нитсас-Ини, — но когда он натыкается на высокие горы, ему приходится менять его. Ветер — моя воля, а ты с Вольфом заменяешь горы. Пусть будет так, как вы хотите.

— Значит, мы можем уехать, когда захотим? — спросил Нефтяной принц.

— Да.

— И вы не будете чинить нам никаких препятствий?

— Никаких.

— Ну, наконец-то мы пришли к согласию и можем раскурить трубку мира.

— Вы мне не верите? — вождь снова нахмурился. — Считаете меня лжецом?

— Нет, но во время войны мы не привыкли исполнять обещания, которые не были скреплены дымом калюмета. Мы говорим правду и могли бы доказать вам это, если потребуется.

— Доказать? Чем?

— Уже самим нашим сообщением. Узнав его, вы убедитесь, что каждое слово в нем — правда. Я даже могу показать вам бумагу, содержание которой все удостоверит.

— Бумагу? Я не понимаю ваших бумаг, потому что в них содержится больше лжи, чем может выговорить рот. Да и не обучен я знакам, которыми утыканы ваши бумаги.

— Но мистер Вольф умеет читать. Он скажет тебе, что мы честны с вами. Теперь ты захочешь раскурить с нами трубку мира?

— Да, — ответил вождь, заметив умоляющий взгляд своей жены.

— Тогда возьми свой калюмет. Мы не можем терять времени.

Нитсас-Ини носил свою трубку на шее. Он снял ее, наполнил табаком и зажег. Сделав шесть положенных затяжек, он протянул ее Нефтяному принцу, от которого трубка перешла сначала к Батлеру, потом к Поллеру. Нефтяной принц чувствовал себя в безопасности; он даже не обратил внимание на то, что Вольф не дотронулся до калюмета и, — следовательно, не был связан договором.

Все удобно расселись на земле, и Гринли начал рассказ. Он поведал о «найденной» нефти, не назвав, правда, места; о продаже месторождения банкиру; о своем путешествии в горы. Он сказал, что встретился с переселенцами, Батлером и Поллером, Олд Шеттерхэндом и другими охотниками на ранчо Форнера, а потом все попали в лапы нихора, у которых они и увидели плененных раньше разведчиков навахо. Именно от них они слышали, что Мокаши убил Хасти-тине.

Навахо сидели молча, и можно было только догадываться, что творилось в душах вождя и его жены, внешне старавшихся держаться спокойно. Они отлично понимали, в какой смертельной опасности находится их сын. За все время рассказа Вольф не сводил глаз с губ Гринли. Никто так и не догадался, что пленные уже свободны, а Нефтяной принц откровенно лжет. Когда он сделал паузу, вождь спросил:

— Как же вам удалось бежать?

— При помощи маленького перочинного ножа, не замеченного врагом. Руки наши, правда, были связаны, но один из моих товарищей сумел залезть в мой карман, вынуть ножичек, раскрыть его и разрезать мои путы, а я потом то же самое проделал с остальными двумя.

Нитсас-Ини на некоторое время задумался, потом быстро поднял голову и спросил:

— А потом?

— Потом мы быстро вскочили, подбежали к лошадям, запрыгнули на самых ближних и умчались.

— Почему же вы не освободили других?

Вопрос был каверзным, и глаза вождя внимательно следили за Нефтяным принцем. Тот собрал всю свою волю и ответил:

— У нас не было времени. Один из часовых заметил, что мы встали, и нам не оставалось ничего иного, как спасаться бегством.

Он думал, что удовлетворительно объяснил ход событий, и не заметил никакого подвоха в вопросе вождя:

— Тот маленький ножик у тебя с собой?

— Да.

— Вы лежали возле других пленников?

Гринли охотно сказал бы «нет», но это было невозможно, потому что перед тем он уже утверждал обратное. Он уже начинал догадываться, куда клонит Нитсас-Ини, а тот строгим голосом сказал:

— Если бы я не раскурил с вами трубку мира, то приказал бы вас снова связать!

— Почему? — испугался Гринли.

— Потому что вы либо просто лжецы, либо отъявленные негодяи. Или вы лжете нам сейчас, или обошлись с товарищами по несчастью самым недостойным образом.

— Мы не могли их спасти.

— Но ты мог сунуть этот маленький ножик ближайшему к тебе пленнику.

— Я же сказал: уже не было времени!

— Не лги! Даже если так, вы могли бы перехитрить преследователей, вернуться тайком и освободить других пленников.

— Мы не могли этого сделать. За нами пустились в погоню человек двадцать — тридцать, тогда как остальные двести семьдесят оставались на месте.

Едва произнеся эти слова, Гринли уже пожалел о них. Оказалось, что он совершил непоправимую ошибку, потому что вождь спросил:

— Значит, их было три сотни? Гораздо больше, чем ты уверял нас. Значит, их силы превосходят нас. У тебя два языка, берегись!

— Ну… я считал приблизительно, — оправдывался Нефтяной принц.

— Так открой свои глаза получше! Если ночью ты видишь, сколь велики силы нихора, то теперь, днем, посмотри, сколько воинов собралось здесь. На каком берегу стоят лагерем нихора?

— На правом.

— Когда они хотят выступать?

— Через несколько дней, — солгал Нефтяной принц, — потому что они ожидают подкреплений.

— Опиши нам поподробнее это место.

Тут Гринли постарался, как мог, и добавил:

— Теперь я сказал все. Надеюсь, что и ты сдержишь слово. Дай нам оружие и разреши уехать!

Сильный Гром задумчиво покачал головой и через некоторое время ответил:

— Нитсас-Ини, верховный вождь навахо, еще никогда не нарушал слова. Но можете ли вы доказать, что в ваших словах есть хоть доля правды?

— Все, что я сказал, правда. Ты должен согласиться с этим!

— И все же ты можешь оказаться подлецом!

— Я хочу представить вам неопровержимое доказательство, которое полностью разрушит всякое недоверие.

Гринли не заметил предостерегающих взглядов Батлера и Поллера, а может, и пренебрег ими. Он полез в карман, откуда вытащил чек, полученный им от банкира. Передавая бумагу Вольфу, он сказал:

— Вот, посмотрите-ка только на этот документ! Такую сумму, по меньшей мере в подобных обстоятельствах, выплачивают только честному человеку. Не так ли?

Вольф бегло посмотрел чек и прочел содержание документа вождю. Тот, как и пару раз перед этим, задумчиво уставился в землю, а потом произнес:

— Значит, твое имя Гринли. А как зовут твоих спутников?

— Одного Батлер, другого Поллер.

Вольф уже хотел вернуть Нефтяному принцу чек, но вождь быстро выхватил бумажку из его рук, сложил ее, спрятал в свой пояс и продолжил таким тоном, будто не произошло ничего особенного:

— Я слышал от одного бледнолицего, что Гринли — настоящее имя одного человека, известного под прозвищем Нефтяной принц. Знаешь это?

— Это я и есть, — зачем-то сознался Гринли.

— И еще я слышал от бледнолицых, что Батлером звали предводителя банды искателей. А этого ты знаешь? Не твой ли это спутник?

— Нет.

— А где расположена нефтяная залежь, которую ты продал?

— На Челли.

— Неправда, там нет ни капли нефти.

— Да, верно, я хотел сказать: недалеко от Челли.

— Так где?

— На Глуми-Уотер.

— И это ложь. Не возражай! В этих краях нет ни одного местечка размером больше моей ладони, где бы я не побывал. В наших местах нет нефти. Ты лжешь!

— Черт побери! — взорвался Нефтяной принц. — Я что, должен…

— Помолчи! — оборвал его вождь. — Я сразу увидел, что вы бесчестные люди, а калюмет раскурил только потому, что меня к этому вынудили.

— Теперь ты ищешь отговорку, чтобы нарушить свое слово?

Нитсас-Ини гордо повел рукой и проговорил, в то время как презрительная усмешка пробежала по его лицу:

— Из-за таких людишек, как вы, ни один человек не упрекнет меня в нарушении слова.

— Так дай же нам оружие, патроны и мясо, а потом позволь уехать! И верни мне мой чек! Зачем ты его спрятал?

— Отдам я его не тебе, а тому, кому он принадлежит. Ты обманом забрал эти деньги у бледнолицего, купившего месторождение, в котором нет ни капли нефти. Вольф знает, что надо делать.

Он вытащил бумагу из-за пояса и протянул ее Вольфу, многозначительно подмигнув ему. Тот быстро спрятал листок в карман.

— Стой! — крикнул Гринли, причем глаза его гневно сверкнули. — Документ принадлежит мне!

— Ага, — произнес Вольф, любезно улыбаясь.

— Отдайте мне его!

— Нет, — ответил Вольф все с той же любезной улыбкой.

— Почему? Вы хотите украсть его у меня?

— Нет.

— Так отдайте чек! Иначе вы станете вором, и я…

— Умерьте тон, мистер Гринли! — совсем не ласковым голосом прервал его Вольф. — Если вы меня оскорбите, считайте себя погибшим. Я не занимаюсь воровством.

— Тогда почему же вы взяли не принадлежащий вам документ?

— Потому что у нас осталось много неясного после вашего рассказа, и вы так быстро стараетесь смыться. Люди, познавшие лишения и только что избегнувшие смерти, нуждаются в покое и уходе. Вы бы могли все это получить, но торопитесь удрать. Любой другой на вашем месте привел бы нас к нихора, чтобы отомстить. Но вы и этого не хотите. Вы стремитесь побыстрее уехать — только бы уехать, лишь бы побыстрее! Это естественно объяснить обычным страхом перед теми, кто едет за вами.

— Думайте, что хотите, это нас не касается, — надменно ответил Нефтяной принц. — Я раскурил, с вождем трубку, а через него — со всеми остальными. Вождь должен выполнять свои обещания и не может ничего у меня отобрать.

— Совершенно верно, мистер! Нитсас-Ини будет держать свое слово.

— Так отдайте мне чек!

— Я? И не подумаю! Я у вас ничего не крал, а чек я сохраню для того, кто выдал его вам, — и, увидев, что Нефтяной принц готов вспылить, оборвал его: — Закройте рот! Не воображайте себя героем, который заставит меня испугаться! Если бы вы были честными людьми, то запросто остались бы с нами. Если вам выплатят деньги на три — четыре дня позже, вы не пойдете с сумой по миру. Хочу сказать вам, что думаю. В первый момент я было принял вас за джентльмена, но это прошло, как только я услышал ваш рассказ.

— Он правдив!

— Чепуха! Вы сказали, что Олд Шеттерхэнд, Виннету, Сэм Хокенс и другие попали в плен вместе с вами? А вы вырвались одни! Мистер Гринли, это же просто небылица! Вы назвали нам людей, которые бы освободились из плена гораздо раньше вас. Возможно, вы и привели их в руки нихора. Лично для меня этот чек теперь стал главной уликой. Мы освободим пленных, либо они сами освободятся и отправятся по вашим следам. В любом случае мы встретимся. Тогда мы, естественно, увидим этого банкира, мистера Роллинса, и я верну ему чек. Если сделка была честной, вы можете преспокойно остаться с нами; если же вы обманули его, то нам и вам придется поступить по-другому. Нефтяной принц подскочил с земли и закричал:

— И вы это говорите мне? Так, мне надо срочно уехать! Что, вам надо знать причины? Вот одна, например: трубка мира раскурена, и никто не может меня здесь удерживать!

— Этого никто и не будет делать, — спокойно ответил Вольф.

— И я должен получить все, что мне было обещано!

— Оружие, порох, свинец и мясо? Да, это вы получите.

— И документ! Это — моя собственность!

— Если он будет подтвержден!

— Нет, сейчас же! У меня ничего нельзя отнять, потому что вождь за всех своих раскурил с нами калюмет.

— Точно, но, мистер Гринли, разве вы считаете меня навахо?

— Не болтайте чепуху!

— Прекрасно! Стало быть, я не отношусь к людям Сильного Грома. Вы, может, станете утверждать, что я тоже курил с вами калюмет?

Нефтяной принц вытаращил глаза и не нашел ответа.

— Так-то вот, — снисходительно усмехнулся Вольф, — где-то вы вели себя хитрым лисом, а сегодня вам не повезло. Здесь, на Диком Западе, не ездят с сотней тысяч долларов в кармане, а если такое и случается, то деньги прячут, а не выставляют их напоказ. Вы услышали все, что я хотел вам сказать.

Он встал и хотел уйти, но Нефтяной принц схватил белого за руку и крикнул:

— Чек или я вас удавлю!

Вольф резким толчком стряхнул его руку, вытащил револьвер и угрожающе сказал:

— Если вы посмеете подойти ко мне хотя бы на один шаг, моя пуля продырявит вашу башку! Для меня все равно, останетесь вы с нами или уберетесь прочь, а эту бумагу я отдам вам не раньше, чем освобожу своего племянника и поговорю с банкиром. И хватит с меня!

Вольф ушел, а Нефтяной принц, будучи не в состоянии его удержать, остался ни с чем. Вне себя от гнева он обратился к вождю. Тот слушал его, улыбаясь, а потом ответил в очень спокойном расположении духа:

— Вольф, как свободный человек, делает то, что хочет. Если ты останешься у нас, получишь свою бумагу обратно.

— Но мне надо ехать!

— Тогда банкир перешлет бумагу тебе. Ты привез нам послание, и я дам тебе оружие, боеприпасы и мясо, хотя твои слова и не стоят этого. Большего от меня не проси. Останешься с нами?

— Нет.

— Хорошо. Ты сейчас же получишь то, что тебе надо, а потом можешь ехать.

Вождь удалился отдать соответствующие распоряжения, и его навахо тоже отошли от трех белых, словно голуби, бегущие от ворон. Мошенники остались одни. Никто не слушал их, поэтому они могли свободно выразить свои чувства.

— Дьявольски хитрый парень, этот Вольф! — сплюнул Гринли. — Он ведь не отдаст чек!

— Что-то такое я предчувствовал, когда увидел, когда ты его вытащил, — с укоризной ответил Батлер. — Ты проявил себя неповторимым дураком!

— Заткнись, идиот! Иначе я не мог. Они не хотели мне верить, и я должен был показать хоть какой-то законный документ.

— Ничего себе законный! Слышал ли кто-нибудь что-то похожее! Теперь ты видишь, как тебе это помогло.

— Не мог же я знать об этом заранее.

— Но я-то это знал. Где же теперь плата за все наши труды, за все те опасности, которым мы подвергались? Один миг лишил нас всего…

— Я мог быть неосторожным, — грубо прервал Гринли начавшего тоже предъявлять претензии Поллера, — но еще далеко не все потеряно. Мы отберем чек.

— У Вольфа? — спросил Батлер и недоверчиво улыбнулся. — Может быть, ты хочешь ждать здесь прихода нихора или даже Шеттерхэнда с Виннету?

— И не подумаю! Мы уедем, но не раньше, чем заставим Вольфа отдать нам чек.

— Думаешь сразиться с ним?

— Если он толкнет нас на это.

— А краснокожие? Как они поведут себя?

— Они не станут вмешиваться. Мы раскурили с ними трубку мира, и, пока мы не покинем лагерь, они не имеют право принимать чью-либо сторону. Вольф же сам объяснил, что не принадлежит к индейскому племени. Вот когда мы покинем лагерь, а потом захотим вернуться, все может произойти иначе; тогда действие калюмета потеряет свою силу. Смотрите-ка, несут мясо! Затем вскоре последуют ружья и ножи, а тогда мы разыщем этого Вольфа. Вы же со мной пойдете?

— Разумеется! За подобные деньги можно отважиться. Попробуем, как получится. Если будет слишком опасно, у нас останется время отказаться от стычки. Смотрите, вон там несколько краснокожих садятся на лошадей. Интересно, куда они направляются?

— Пусть едут, куда хотят. Нас это не касается.

Но Батлер, говоря это, заблуждался. К троим беглецам подошел вождь с воином, принесшим длинные тонкие кусочки сушеного мяса.

— Когда бледнолицые хотят нас оставить? — спросил Нитсас-Ини.

— Как только получим обещанное.

— И куда вы намерены направить ваших лошадей?

— К руслу Рио-Навахос. Нам надо спуститься до Колорадо.

— Тогда можете выезжать. Вот ваше мясо.

— А остальное?

— Вы все получите. Видите тех всадников? Я дал им три ружья, три ножа, порох и свинец. Вы проедете с ними час, потом вам передадут ваше оружие.

Трое белых разочарованно переглянулись. Вождь заметил это, но притворился, что ничего не видел.

— Почему же мы не получим оружие сейчас?

По лицу Нитсас-Ини пробежала какая-то странная улыбка, и он ответил:

— Я знаю, что бледнолицые привыкли сопровождать своих дорогих гостей почетным эскортом. Так поступим и мы.

— Мы благодарим вас, но оружие можем держать и сами.

— Зачем вам так утруждать себя? Совсем ни к чему. Глядите, мои люди выезжают! Они привыкли скакать быстро. Поторопитесь за ними, иначе они не найдут вас в условленном месте, и вы ничего не получите.

Он сделал прощальный жест рукой и отвернулся, причем лицо его буквально сияло от радости. Он выполнил свое обещание и одновременно разрушил замыслы белых.

— Хитрый лис, этот краснокожий! — вырвалось у Гринли. — Кажется, он догадался о наших планах.

— Да, — согласился Батлер. — Этот краснокожий мошенник считает себя другом Шеттерхэнда и Виннету, а когда имеешь дело с таким парнем, можно быть уверенным, и даже поклясться в том, что тебя облапошат. Теперь нам надеяться не на что.

— Меня все же не покидает надежда.

— Ты еще надеешься чего-то добиться? Каким же это образом?

— Мы подождем, пока эти шестеро индейцев уедут, и вернемся, чтобы встретиться с Вольфом.

— Это было бы новой глупостью, потому что все краснокожие бросятся ему на помощь. Ты же сам сказал: если мы покинем лагерь, калюмет потеряет свою силу.

— Да, открыто появиться в лагере было бы глупостью… Подумай сам, они быстро соберутся освобождать пленников, так? Мы знаем, что они поедут по правому берегу. Мы поедем за ними и доберемся до места их ночлега. Проберемся в лагерь, и тогда меня бы очень удивило, если мы не найдем возможности заняться этим Вольфом.

— Только эта мысль и придает мне сил. Надеюсь, парень прихватит с собой чек!

— Куда же он его денет? Здесь, на Западе, нет несгораемых сейфов.

Они вскочили на лошадей и, не прощаясь, поехали прочь. Да и с кем им прощаться! Казалось, никто не обращал на них никакого внимания. Но это только казалось: на самом деле глаза всех индейцев были устремлены только на них.

Когда Нефтяной принц и оба его спутника исчезли за береговым откосом, к вождю опять подошел Вольф, скрывавшийся за группой деревьев. Нитсас-Ини созвал совет самых выдающихся воинов. Белая скво очень волновалась за жизнь сына и подгоняла мужа побыстрее выступить в поход. Он утешал ее, говоря, что Ши-Со находится в окружении знаменитых, храбрых и опытных воинов.

— Пленных, — утешил женщину Вольф, — убивают только после окончания войны, при возвращении в родные деревни. Война еще и не начиналась, так что пока нечего бояться за жизнь сына. Прежде всего надо послать к реке лазутчиков.

— Зачем? — спросил вождь.

— Если мое предположение верно, трое белых, после того как получат оружие, вернутся и станут преследовать нас.

— Ты думаешь, что они попытаются заставить тебя отдать бумагу?

— Да. Но они будут прятаться, выискивать подходящую возможность напасть, поэтому мне придется позаботиться о собственной безопасности. Прошу тебя выслать разведчика к реке.

Вождь внял его совету, и только после этого началось обсуждение похода. Собственно говоря, обсуждать-то было нечего. Можно, конечно, предположить, что Гринли сказал не всю правду, но никто не сомневался, что нихора вышлют шпионов, и те хорошенько высмотрят лагерь навахо. Как бы там ни было, нихора решились атаковать. К тому же они могли предположить, что сбежавшие бледнолицые будут искать защиты у навахо. Эти бледнолицые наверняка выдадут намерения нихора, что станет лишним доводом для последних в пользу немедленной атаки. Ну, а самим навахо ждать нападения врага смысла не было, и они приготовились к немедленному выступлению. Подготовка закончилась в тот самый миг, когда вернулись шестеро всадников, сопровождавших Гринли, Батлера и Поллера. Они рассказали, что белые, получив оружие и патроны, спокойно поехали дальше. Тем не менее, разведчик навахо остался у реки; ему дали задание продолжать наблюдение, и, если белые повернут коней, немного подождать, а потом, объехав их стороной, присоединиться к своим товарищам.

Отряд двигался по правому берегу. Это означало, что навахо поверили заявлению Нефтяного принца, надеясь встретит противника там. На самом деле нихора находились на левом берегу. Когда день клонился к концу, появился разведчик и сообщил, что трое белых в самом деле повернули и теперь идут по следам навахо.

Навахо скакали весь вечер и только к полуночи остановились, ибо ошибочно предположили, что в любую минуту могут наткнуться на врага. Костров решили не разжигать, чтобы не выдать свое присутствие.

Сначала Нитсас-Ини хотел выставить несколько постов, призванных задержать троих белых, но Вольф, ради которого и принимались эти меры, сказал, что это лишнее. Он посчитал, что в темноте Батлер, Поллер и Гринли и так не смогут найти след навахо.

Вперед стражей все же выслали — этого требовали правила безопасности. Для вождя быстро поставили палатку: в ней должна была спать белая скво. Она, хотя и расстелила одеяло, не могла уснуть от волненья. К тому же в палатке было так душно, что через некоторое время женщина поднялась и вышла на свежий воздух.

Луна поднялась над приречными деревьями и отражалась в узкой, но глубокой реке. Вокруг царила тишина, лишь время от времени пофыркивали лошади, лупившие хвостами комаров. И больше никаких звуков. Неужели никаких? Да нет, с другого берега внезапно донеслось что-то совершенно непонятное: «Фитифитифити, фитити, фитити, фитити, фитифитифити, фитити, фитити, ти!»

Индейцы пробудились и с удивлением прислушались. Что там звучало, человеческий голос или музыкальный инструмент? Нитсас-Ини легонько тронул свою жену и спросил:

— Слышала? Никогда прежде ничего такое до моих ушей еще не доходило. Что это может быть?

— Кто-то подражает скрипке и пытается исполнить вальс.

— Скрипка? Вальс? Я не знаю, что это.

Женщина хотела было объяснить, но не успела, потому что с другого берега донеслось: «Клилилилилили, лилили, лилили, клилилилилили, лилили, лилили, лилили, ли!»

— Что-то новое! — прошептал вождь.

— Подражание кларнету.

— Кларнет… Я думаю, что там…

— Трарара та-та-та-трарара та-та-та…! — прервал его голос с того берега.

— Это тромбон, — объяснила скво, которая, впрочем, также ничего не понимала.

И прежде чем ее супруг успел что-нибудь сказать, снова раздалось: «Чингчингчинг чингбумбум, чингбумбум, чингчннгчинг, чингбумбум, чингбумбум, бум!»

— О, это уже большой барабан с медными тарелками, — заметила скво, и ее удивление с каждой минутой возрастало.

— Тромбон? Барабан? Тарелки? — спросил Нитсас-Ини. — Это громкие слова, которых я не понимаю. Может быть, там бродит Злой Дух?

— Никакой это не дух, а человек.

— Ты уверена?

— Да. Он подражает голосом звучанию музыкальных инструментов.

— Это, видимо, бледнолицый?

— Возможно.

— Но они же в плену! Я пошлю разведчиков, пусть проследят за этим странным существом.

Несколько минут спустя четверо индейцев переправились через реку ниже по течению, а потом прошли вдоль берега. Послышался сдавленный крик, и четверка вернулась, перенеся на этот берег человека. Когда его поставили на ноги, один из разведчиков сообщил вождю:

— Мы взяли бледнолицего. Он прислонился к дереву и барабанил пальцами по животу.

Нитсас-Ини внимательно разглядел чужака и спросил:

— Что ты тут делаешь ночью? Кто ты и с кем ты приехал?

Вождь говорил на смеси английского и индейского языков. Тот, к кому обращался Нистас-Ини, не понял его, однако догадался, что от него хотели узнать, и ответил по-немецки:

— Добрый вечер, господа! Я кантор эмеритус Маттеус Аурелий Хампель из Клотцше, что под Дрезденом. Там прекрасный летний курорт, расположенный на Дрезден-Циттауской и Дрезден-Кёнигсбрюккерской железной дороге. В местном ресторане в летний сезон каждую неделю устраивают музыкальные вечера. А почему вы помешали мне заниматься? Я промок до нитки.

Краснокожие не поняли ни слова, но можно себе вообразить удивление белой скво, услышавшей звучание родного языка. Она поспешно подошла к отставнику и обрадованно воскликнула:

— Вы говорите по-немецки? Вы кантор из окрестностей Дрездена? Как вы попали на реку Челли?

Теперь черед удивляться пришел кантору. Он отступил на несколько шагов и, всплеснув руками, воскликнул:

— Звуки родной речи! Индианка, настоящая индианка, говорящая по-немецки!

— Вы заблуждаетесь — я хотя и жена индейца, вождя навахо, но родилась в Германии.

— И вы взяли в мужья индейца? Как же зовут вашего супруга?

— Нитсас-Ини, Сильный Гром.

— Нитсас-Ини? Но мы же хотели попасть как раз к нему!

— Вы сказали «мы», значит, вы не один?

— Разумеется, нет! Нас целое общество вестменов и героев: Виннету, Олд Шеттерхэнд, Сэм…

— А могу я узнать, где сейчас находятся ваши спутники?

— Идут по следам нихора.

— Которые хотят напасть на нас?

— Да, если не ошибаюсь, то я слышал об этом.

— Вы сказали мне нечто очень важное. Мы как раз выступили навстречу нихора, чтобы предупредить их нападение.

— Навстречу? Тогда вы, пожалуй, идете по ложной тропе, достопочтенная фрау.

— Почему?

— Потому что они идут по левому берегу.

— Вы это точно знаете? Вы не ошибаетесь?

— Исключено! Если мы, слуги искусства, что-нибудь узнаем, то знание это сохраняется в нас неизменным и навсегда. На нас самих напали нихора.

— Это я знаю, и трое ваших убежали.

— Трое? Вы вероятнее всего имеете в виду Батлера, Поллера и Нефтяного принца. К сожалению, эти трое удрали именно от нас.

— Расскажите-ка мне поподробнее об этом. Они сказали нам, что Шеттерхэнд и все его друзья еще находятся в плену, и только им троим удалось спастись.

— Либо ложь, либо ошибка в расчетах. Когда эти трое убежали, мы уже давно были на свободе. Вы видели этих людей?

— И даже говорила с ними так же, как сейчас с вами.

— Надеюсь, что вы были с ними осмотрительны? Этим людям нельзя верить. Они плуты, настоящие плуты, да-да! Им даже удалось обмануть меня, сына муз! Ну, об этом я нам еще расскажу.

— Да, позже. А сейчас я хотела бы знать, где находятся Олд Шеттерхэнд и Виннету?

— Этого я не знаю.

— А по вашим словам можно было заключить, что вы знаете.

— Во-первых, я о таких вещах не беспокоюсь. Все мои мысли заняты сочинением героической оперы. Ну, а во-вторых, мои спутники не так разговорчивы со мной, как вы думаете. С их стороны в этом есть даже что-то деликатное, и я должен благодарить их. Они не хотят загружать меня разными прозаическими вещами, потому что мне суждено создавать высшие. Потому я не знаю, где в данный момент находятся Шеттерхэнд и Виннету. Могу сказать одно: они пошли по следу нихора.

— Давно вы расстались?

— Еще до полудня. Они с собой никого не взяли, кроме Ши-Со.

— Ши-Со? Моего сына?

— Он ваш сын? Я знал, что он сын Нитсас-Ини, но того, что он ваш сын, я не знал.

— Я же сказала вам, что я жена вождя…

— Конечно, только знаете, служителю искусства не так легко разобраться в семейных отношениях, когда мама белая, а папа медного окраса. Мне надо все хорошенько обдумать, и тогда, может быть, вы получите роль в моей героической опере. Я думаю, роль краснокожей героини, потому что белая героиня у меня уже есть: фрау Розали Эберсбах!

Кантор показался ей немного странным. Она покачала головой, а потом спросила:

— А что вы, собственно говоря, делали на той стороне?

— Сочинял.

— Это и есть работа над оперой?

— Да. Я сочинял выходной марш.

— Так громко?

— А по-другому нельзя. Я должен слышать, как звучат отдельные инструменты.

— Но это могло стоить вам жизни! А если бы поблизости оказались враги?

— Их не могло быть.

— Откуда вам это известно?

— Так сказал Сэм Хокенс. Потому он не стал за мной строго присматривать, и мне удалось незаметно улизнуть. Я ушел так далеко, что они не могли меня услышать, и стал пробовать различные голоса оркестра. И вдруг мне помешали. Меня схватили сзади, зажали горло и перенесли сюда. Надеюсь, что теперь меня вернут на прежнее место.

— Так и будет. А далеко до вашего лагеря?

— Четверть часа хода, забираться дальше не имело смысла.

— А кто там командует?

— Сейчас — Сэм Хокенс. Олд Шеттерхэнд дал указание, чтобы мы как можно скорее шли по его следу. А вечером мы, естественно, должны останавливаться, ибо в темноте следов не видно.

— Хорошо, я должна поговорить с мужем.

Она хотела отойти, но кантор схватил ее за локоть и попросил:

— Не забудьте сказать ему, что я служитель искусства и сын муз! Меня нельзя таскать по воде, как это сделали в прошлый раз!

Вольф, стоявший в сторонке и прислушивавшийся, подошел к кантору и с большим упреком в голосе сказал:

— Тогда вы должны были оставаться дома. Сыновьям муз нечего делать на Диком Западе!

— Но почему? — искренне удивился кантор.

— Потому что они, если хотя бы чем-то напоминают вас, совершенно бестолковые и безумные люди.

— Ого! Я попросил бы все-таки говорить со мной в другом тоне…

— Тихо! Вы поступили крайне неосторожно. Если Сэм Хокенс считал, что здесь нет врагов, то он заблуждался. Вы ушли из лагеря без разрешения, и это легко могло стоить жизни всем вам. А что было бы, если бы на вас наткнулись не мы, а нихора?

— Но они же находятся на левом берегу!

— Они могут перейти реку. И тогда вы бы погибли. И вообще мы не слишком верим вам. Мы вынуждены послать разведчиков, чтобы проверить, что в вашем рассказе правда, а что нет.

— Все правда! Даю вам свое слово.

— Ваше слово ничего не стоит. Вы кажетесь мне таким путаником, что я не завидую людям, которым приходится иметь с вами дело. Кто знает, сколько бед вы уже натворили.

— Ни одной! Искусство несет с собой только здоровье и благодать.

— Но не его служители, если они похожи на вас.

— Это оскорбление! Да и кто вы такой? Вы говорите по-немецки. Значит, вы мой соотечественник?

— Да.

— Тогда вы должны быть вежливее. Когда соотечественники встречаются так далеко от родины, они должны радоваться, а не злиться.

— В этом вы правы. Но надо быть ангелом, чтобы не злиться на такую бестолочь, как вы. Не только безопасность своих спутников, но и саму их жизнь вы ставите на карту, а меня это тоже немного касается, потому что, если не ошибаюсь, с вами находится очень близкий мне человек.

— Кто бы это мог быть? Наверно, фрау Розали Эберсбах?

— Какая фрау! С вами был молодой немец по фамилии Вольф?

— Конечно, Адольф Вольф. О, так вы его дядя?

— Именно. Оказывается, вы можете мыслить логически. Это примирит меня с вами. Садитесь! Вам придется подождать здесь возвращения разведчиков. Я сам пойду с ними.

Потом седовласый перевел индейцам все, что услышал от кантора. Итак, было решено, что Вольф вместе с двумя краснокожими переберется через реку и отыщет лагерь белых.

Все трое были хорошими пловцами, они легко и быстро переправились на другой берег и пошли налево, вдоль реки. Очень скоро они услышали шаги и быстро спрятались в кустах. Приближавшиеся разговаривали между собой, но очень тихо. Когда они подошли ближе, Вольф увидел, что их двое. Неизвестные остановились и прислушались.

— Это ужасный человек! — сказал один, — вроде бы ходит весь в себе, но как только мы разбиваем лагерь, он куда-то смывается. И мы теперь должны обшаривать все направления, чтобы его отыскать, а громко кричать нельзя, не то найдется ухо у какой-нибудь физии, которая совсем не дружески к нам настроена. Если мы его найдем, то свяжем. Не так ли и ты кумекаешь, старина Дролл?

— Да, — согласился другой. — Опера, которую он хочет написать, безумна, а сам он и того хлеще, если потребно. Он может принести нам много зла. Действительно, не остается ничего иного, как привязать его к чему-нибудь.

Вольф понял, что имеет дело с немцами, и приветствовал их из-за куста:

— Добрый вечер, господа! Рад встретить земляков в этих краях.

Однако этих прохожих он уже не увидел — они как сквозь землю провалились. Слышно было только щелканье ружейных затворов.

— Где же вы? — продолжал Вольф. — По вашему поведению и скорости движений вижу, что вы хорошие вестмены. Но такая предусмотрительность не нужна. Вы же слышите, что я говорю по-немецки.

— Есть много негодяев, — послышалось из зарослей, — временами умеющих перекинуться парой немецких фраз.

— Но я-то не из их числа!

Он тут же представился дядей Адольфа Вольфа и рассказал о встрече с кантором. Тут Хромой Фрэнк крикнул:

— Черт возьми, все сходится! Хорошо, что мы второпях не подстрелили друг друга. Значит, вы дядя Адольфа? Тогда хватит прятаться в кустах, выходите сюда, старый немецкий Наполеон!

— Охотно, но со мной два воина навахо. Как вы к ним отнесетесь?

— Как к собственным крестникам.

— Тогда мы выходим!

Вольф вышел с краснокожими из-за куста, те двое оставили свое укрытие, они встретились, обменялись рукопожатиями, и Фрэнк заговорил:

— Вот теперь мы можем ответить на ваше приветствие. Добрый вечер, с прибытием к друзьям! А чтобы вы знали, с кем имеете дело, скажу вам свое имя: герр Гелиогабал Морфей Эдвард Франке, охотник на медведей по прозвищу Хромой Фрэнк. А это — мой друг и товарищ по прозвищу Тетка Дролл, он же Себастьян Мельхиор Пампель.

— Рад познакомиться с двумя столь достойными вестменами. Не проведете ли вы меня к своему лагерю?

— Охотно. Позвольте мне быть вашим чичероне [75], но скажите сначала, куда спрятался наш кантор!

— Он у нас в лагере, пришлось задержать его до тех пор, пока не узнаем, чей он.

— Да у него не все дома! Этот человек уже принес нам массу всяких неприятностей.

Когда они добрались до немецкого лагеря, застали там только переселенцев, их жен и детей. Все остальные пошли разыскивать кантора.

— Выстрелите-ка из ружья, — предложил Вольф. — Все сразу соберутся.

— А если рядом враг?

— Нет, кроме наших двух лагерей, здесь никого нет.

Сказав это, Фрэнк выстрелил, и вестмены стали прислушиваться, не приближается ли шум шагов. А переселенцы жадно разглядывали трех пришельцев, которых привел Хромой. Тем временем выстрел оказал свое действие: ушедшие одни за другим возвращались. Можно представить, как растрогался Адольф Вольф, увидев дядю. Они тут же отошли в сторонку, чтобы вдоволь наговориться о родине и родственниках, о том, что лежало у каждого на сердце, да мало ли еще о чем, но времени — увы! — не было. Старший Вольф в этот момент являлся представителем навахо и как таковой участвовал в переговорах. Ему назвали имена всех присутствующих, и тогда он обратился к банкиру:

— Если не ошибаюсь, вы и есть мистер Роллинс из Арканзаса?

— Да, сэр, — раздалось в ответ.

— Это вы купили нефтяное месторождение?

— К сожалению, потому что никакого месторождения нет.

— Вас обманули.

— И еще как! Жаль, что те три парня ушли от нас. Надеюсь, мы их еще поймаем. У них остался мой чек, и они хотят получить по нему деньги во Фриско.

— Если вас беспокоит только это, то пусть бегут куда глаза глядят!

— И вы советуете мне такое?!

— Именно. Вот, взгляните, что это такое?

Он вытащил из кармана сложенную бумагу и протянул ее Роллинсу. Едва бросив взгляд на протянутый ему документ, тот закричал в изумлении:

— Сэр, да это же моя подпись, это мой чек! А я полагал, что он в руках Гринли!

— Как видите, вы ошибались. Теперь вам не придется жалеть об этой потере. — И Вольф рассказал, как к нему попал чек, но когда добавил, что Гринли, Батлер и Поллер намерены вернуться, Сэм Хокенс, прищурившись, спросил:

— Не за вами ли они охотятся, мистер Вольф?

— Конечно, они только ждут случая, чтобы напасть на меня одного и отнять бумагу.

— И я так думаю, но это им не только не удастся, наоборот — они попадут в наши руки.

— Надеюсь.

— А потом мы устроим короткий суд. Больше они уж от нас не уйдут. Где вы встали на ночь?

— В четверти часа ходьбы отсюда вверх по реке, на том берегу.

— Вы считаете, что мошенники где-то близко?

— Не думаю. Они шли по нашим следам, пока было светло. Потом они, наверняка, остановились. У нас значительное преимущество во времени.

— Хорошо, займемся ими завтра.

— Может и не получится, потому что завтра нам предстоит встретиться с нихора.

— Хм, верно. Хотел бы я видеть, что предпримут эти негодяи, когда завтра доберутся до вашего лагеря и увидят, что птички упорхнули.

— Видимо, они переберутся через реку и последуют за нами.

— Мокаши не так глуп.

— Глуп? В чем же здесь глупость?

— Вас же больше! У него всего триста воинов, и он вышлет разведчиков наблюдать за вашим лагерем. Когда они увидят, что лагерь покинут, то очень тщательно осмотрят окрестности. Только слепые не заметят, что вас вдвое больше. Они донесут об этом вождю, и тот поостережется нападать на вас.

— И что же он тогда будет делать? Откажется?

— Нет. Он пойдет за вами и пошлет гонцов за подкреплением. Когда они прибудут, Мокаши бросится в атаку.

— И он останется рядом с нами, пока не получит подкрепление? Нет, мистер Хокенс, я думаю иначе.

— Давайте послушаем! Если каждый выскажет свое мнение, можно будет принять верное решение.

— Дела обстоят совершенно иначе. Нефтяной принц обманул нас, сказав, что нихора идут по правому берегу реки. Чем он руководствовался, легко понять.

— Он хочет отсрочить начало сражения между навахо и нихора, чтобы выполнить задуманное.

— Так. Нихора едут по левому берегу вниз по течению, чтобы захватить врасплох навахо, а те скачут по правому вверх, чтобы опередить противника. Они ведут своеобразную игру в прятки и теряют массу времени, что только на руку Нефтяному принцу. Но нихора об этом ничего не знают. Они не догадываются, что Нефтяной принц был у нас и солгал нам. Они, наверняка, нашли покинутый лагерь, увидели наши следы и бросились по ним, чтобы внезапно напасть сзади. Неожиданная атака может уравновесить численное превосходство. В этом вы со мной согласитесь.

— Ничего не имею против, однако думаю, что вы сами не сделали бы того, что ждете от нихора. Впрочем, тут есть одно обстоятельство, которое мы должны принимать в расчет. Я говорю про Олд Шеттерхэнда, Виннету и Ши-Со.

— Я слышал, что они уехали, но не догадываюсь, зачем они это сделали. Пожалуй, они хотели понаблюдать за нихора?

— Да нет, они должны были сразу поехать к навахо, чтобы сообщить о готовящемся нападении.

— Значит, эти трое направлялись к нам? — закусил губу Вольф. — Тогда их должны были увидеть нихора.

— Нет, Олд Шеттрхэнд собирался сделать крюк. У него и Виннету лучшие кони на всем Западе, да и Ши-Со выбрал самую хорошую среди имевшихся лошадей. Они, наверняка, обогнали нихора.

— Не очень мне нравится их идея, — Вольф нахмурился. — Нас совершенно не надо было ни о чем извещать.

Ну да! Ваши разведчики были схвачены, они ничего не могли вам сообщить.

— Мы выставили часовых. Они бы, конечно, заметили приближающегося врага. А теперь придется отказаться от помощи двух людей, на которых мы больше всего рассчитывали — Виннету и Олд Шеттерхэнда. Если им даже удастся обогнать нихора и приехать раньше, они не встретятся с нами. Они найдут покинутый лагерь и не будут знать, что делать. К тому же, за ними идут враги, а нас нет…

— Не будут знать, что делать? — Сэм Хокенс громко рассмеялся. — Хи-хи-хи! Как вам такое пришло в голову, мистер Вольф! Воображаете, что знаете этих двух знаменитых людей, а сами несете чушь. Если вы такое про них подумали, мне вас искренне жаль!

— Вы слишком буквально восприняли мои слова, мистер Хокенс. Да, я знаю этих людей, могу это еще раз подтвердить, знаю, что они совершили и еще могут совершить. Естественно, любому другому вестмену далеко до них. Но бывают ситуации, когда даже образец мудрости может совершить ошибку.

— Но не эти двое, говорю я вам! Таких способностей я не видел ни у кого. Они обладают великой силой предчувствия, почти граничащей с ясновидением. Конечно, это им дано от природы, но в результате упорных постоянных упражнений они развили этот дар во сто крат! Убежден, что они раскрыли следы Гринли, Поллера и Батлера, несмотря на множество отпечатков ваших лошадей. Кто знает, что они теперь делают. Может быть, то, что никому другому и в голову не придет. Да, вот еще что: до сих пор мы не поговорили о Хасти-тине и других разведчиках. Вам известно что-нибудь про них?

— Да. Мы посылали десять разведчиков, восемь сейчас находятся в плену у нихора, а двое других убиты.

— Кем?

— Разумеется, воинами нихора. Об этом сказал этот Нефтяной принц.

— И вы ему поверили?

— Почему же нам не верить? Воинов послали шпионить за врагами, а когда их поймали, то убили. Все очень просто.

— Не так просто, как вы думаете. Я слышал, что этот Хасти-тине был отличным разведчиком.

— Да, несмотря на свою молодость, он был мастером своего дела.

— И вас не удивило, что он был так неосторожен, что позволил себя схватить?

— Что вы хотите этим сказать? — Вольф испытующе взглянул Сэму прямо в лицо.

— Только подвести вас к правде. Нихора ваших шпионов не убивали.

— Тогда кто же?

— Нефтяной принц.

— Нефтяной… принц? — в голосе Вольфа послышалось недоверие. — Вы заблуждаетесь.

— Слушайте, мистер Вольф, Сэм Хокенс не даст себя легко в чем-либо убедить! Мое утверждение основано на фактах.

— Что же это за факты?

— Хасти-тине отлично сделал свое дело. Он выследил вождя нихора, но тут появился человек со стороны, который выстрелил в спину ему и его спутнику.

— Докажите!

— Нет ничего проще. Есть свидетели, которые могли бы помешать, да не успели, потому что все произошло слишком быстро. И эти свидетели находятся здесь.

— Здесь? — удивился Вольф, и его взгляд пробежал по лицам спутников Сэма.

— Да, это мистер Роллинс и мистер Баумгартен. Спросите их, они вам расскажут.

Вольф не хотел верить словам Хокенса, но когда банкир описал ему трагические события того дня, он больше не сомневался.

— Значит, это был тот самый негодяй! — почти крикнул Вольф. — Мы ведь держали его в руках! Он стоял рядом со мной, и я мог спокойно всадить ему нож прямо в сердце. Но мы ни о чем не догадывались, ни о чем…

— Вы даже вооружили парней, хи-хи-хи! — залился своим неповторимым смехом Сэм. — Вы это очень хорошо сделали, воистину замечательно!

— Помолчите, мистер Хокенс! Кто бы мог подумать! Он еще набрался наглости и явился к нам за помощью!

— Ладно, хорошо уже то, что вы забрали у него чек.

— Надеюсь, что мы исправим ошибку. Они обязательно попадутся нам, может быть, уже завтра.

— Хочу вам напомнить, что иногда не все происходит так, как нам хочется.

— Эти мерзавцы идут по нашим следам, и нам ничего не остается, как только подождать их.

— Верно. А если не будет времени? Легко может статься, что кто-нибудь отнимет у вас время. Или же Нефтяной принц опомнится и повернет назад.

— Тогда мы погонимся за ним и не успокоимся, пока не поймаем его! Завтра я вышлю навстречу несколько разведчиков, чтобы выяснить, действительно ли он следует за нами или нет.

— Хм, он увидит этих разведчиков и потихоньку смоется, если не ошибаюсь.

— Этого не случится — я выберу лучших среди наших людей. Ладно, об этом срочно должен узнать наш вождь, немедленно! Поедете со мной?

— Нет, — ответил Хокенс — Пусть он придет сам.

— Он же знаменитый вождь! Пожалуй, вы можете сами разыскать его.

— Что? Вы уже настолько обиделись, что считаете, будто краснокожего надо уважать больше, чем белого?

— Нет, но он же вождь!

— Ну и прекрасно! Он командует своими краснокожими людьми, а я нынче веду белых леди и джентльменов. Я вообще не должен с места трогаться, даже если захочу, потому что Олд Шеттерхэнд определил нам место нашего ночлега возле трех молоденьких деревьев. Мы пришли сюда, здесь и останемся.

— Почему именно здесь?

— О причинах я не расспрашивал. Очевидно, у него были веские основания, и мы должны уважать его мнение. Возможно, он уже сегодня сюда приедет.

— Едва ли.

— Он все может, стоит ему только захотеть. Так или иначе, но мы не можем уйти отсюда. Посылайте, стало быть, за Нитсас-Ини, пусть придет!

— Как хотите, настаивать не буду.

Вольф поручил сопровождавшим его индейцам передать сообщение своему вождю, и они исчезли. Разговор до сих пор шел на английском языке, и немецкие переселенцы, будучи не сильны в нем, не знали, о чем шла речь. Фрау Розали поэтому попросила Хромого Фрэнка кратко пересказать его. Фрэнк заговорил по-немецки, а услышав это, и Вольф перешел на родной язык, комментируя пересказ. Этот маленький саксонец нравился Вольфу все больше. Со всех сторон посыпались вопросы, и серьезное лицо седовласого оживлялось все больше с каждым новым выражением Хромого. В конце концов, Вольф не сдержался:

— Вы и в самом деле оригинал, впрочем, так мне про вас и рассказывали. А я еще не хотел верить…

— Рассказывали? Кто же?

— Олд Шеттерхэнд.

— И он меня называл оригиналом?

— Да, или говорил нечто похожее.

— Нечто похожее? Спасибо за колбасный жир без майорана! Я не похож вообще ни на кого. И если обожаемый мной Олд Шеттерхэнд назвал меня оригиналом, я и хочу им быть, потому что это — большая честь для меня. Среди десятка людей немногих можно назвать оригиналами, доказывающими свою подлинность!

Общий смех встретил эти серьезно сказанные слова, и еще добрых четверть часа в глубокой ночной тиши далеко разносились его раскаты, пока от реки не прозвучал на ломаном английском громкий голос:

— Разве бледнолицые потеряли разум или стали бабами, что не могут овладеть собой? За каждым деревом может скрываться враг!

Это был Нитсас-Ини, появившийся в сопровождении нескольких своих воинов. Взял он с собой и белую скво, вероятно, потому, что посланцы сказали ему, что здесь тоже есть женщины. Все находившиеся в лагере поднялись поприветствовать вождя. А он стоял и мерил каждого своим зорким взглядом. Когда он увидел Сэма Хокенса, его суровое лицо приняло более мягкое выражение, и вождь, протягивая руку, сказал:

— Мой белый брат Сэм тоже здесь? Тогда я уверен, что это шумное веселье не причинит нам вреда, потому что Сэм Хокенс не позволит услышать свой голос, если поблизости прячется враг.

Вождь пожал руки Дику Стоуну и Уиллу Паркеру, потом ему назвали имена других. Когда ему представили Адольфа Вольфа, навахо положил руку на голову юноши и сказал:

— Ты — друг моего сына и племянник моего белого брата. Добро пожаловать в палатки навахо! С тобой будут обходиться, как с сыном нашего племени, — а при упоминании имени Хромого Фрэнка вождь даже улыбнулся: — Мой брат Фрэнк знает все тайны неба и земли. Мы сможем многому у него поучиться.

— Это верно, — совершенно серьезно ответил Фрэнк. — Меня радует, что великий вождь навахо знает и признает меня, потому я передам в его распоряжение все мои знания.

Потом Хромой Фрэнк поклонился белой скво и заговорил на родном языке:

— Я очень счастлив, обожаемая дама, что преданнейше познакомился с вами. Когда бы я знал, что вы еще ничего не слышали обо мне, то был бы любезен назвать свое полное имя…

— Не надо, — прервала она его с улыбкой, — я очень хорошо вас знаю.

— Вероятно, по рассказам моего друга Олд Шеттерхэнда?

— Да, но и Виннету время от времени говорил о вас.

— Это меня чрезвычайно радует; тем не менее я предлагаю вам хорошенько парламентарно подумать, что истинная действительность или действительная правда никогда не может быть просто рассказом или описанием. То, что вы тут знаете про меня, это, так сказать, маленький сноп света от фонаря. Позвольте мне только дней на восемь остаться у вас, и тогда вам засветит солнце, под лучами которого все темное просветлеет. Покорнейше прошу вашего разрешения представить вам здешнее общество! Прежде всего вот наша отважная фрау Розали Эберсбах. Потом…

Он хотел перейти к другим, но фрау Розали оттеснила его:

— Если что-либо делаешь, надо это делать правильно. Поймите меня! Я сама позабочусь о представлении. А для этого нам не надо никакого господина, который хотя и учен, но никак не может запомнить полного имени.

— Ну, — обиделся он, — вы хотите, пожалуй, вспомнить все имена, которые носили с колыбели? Я назвал самое верное, и этого вполне достаточно!

— Достаточно! Я бы этого не сказала! В обычном случае достаточно, да, но в случае представления, когда многое зависит от первого впечатления, это не может быть достаточным, — и, обращаясь к белой скво, она продолжила: — Итак, меня зовут фрау Розали Эбершбах, урожденная Моргенштерн, овдовевшая Лейермюллер, из Хаймберга, что в Саксонии, а это Юлиус, мой второй супруг и кузнечный мастер…

И подобным же образом она перечислила всех переселенцев, потом пригласила жену вождя присесть. Скво охотно приняла это предложение, и вскоре между дамами завязался оживленный разговор, который по просьбе скво они вели очень тихо, потому что индейские женщины должны молчать в присутствии мужчин, даже когда те ни о чем не разговаривают.

Такой момент, впрочем, наступил и сейчас. Вождь подсел к Хокенсу и долго, не говоря ни слова, мрачно глядел прямо перед собой. Индейская вежливость запрещала другим нарушать его молчание. Прошло с четверть часа, когда вождь, наконец, заговорил:

— Пусть мой брат Сэм скажет мне, куда пошли Олд Шеттерхэнд и Виннету!

— Они присматривают за нихора, чтобы при необходимости предупредить вас.

— Тогда Сэм может мне рассказать, что произошло!

И Сэм в немногих словах сообщил обо всем, что знал о миссии Шеттерхэнда и Виннету. Когда он закончил, Нитсас-Ини снова помолчал, затем произнес:

— Завтра падет наказание. Мои белые братья готовы нам помочь?

— Да, — ответил Сэм. — Ваши враги — наши враги, а наши друзья могут стать вашими.

— Мы раскурим по этому поводу трубку мира.

Он снял с шеи калюмет, открыл кисет с табаком и набил трубку. Раскурив ее, вождь поднялся, выпустил дым вверх, к небу, потом вниз, в землю, потом во все четыре стороны света и торжественно произнес:

— Все собравшиеся здесь бледнолицые должны стать нашими братьями и сестрами, Я говорю это от имени всего племени навахо. Хуг!

Собственно говоря, по обычаю следовало бы произнести длинную речь, но обстоятельства предписывали краткость. Вождь передал трубку Сэму, а сам уселся на землю. Старый Сэм встал, сделал шесть предписанных ритуалом выдохов и сказал:

— Я пью священный дым и говорю от имени моих белых братьев и сестер. Мы станем навахо сыновьями и дочерьми, мы будем на их стороне в битве и в мире. Я сказал. Хуг!

Он тоже сел и протянул трубку вождю, выкурившему ее до конца. Потом он выбил пепел и снова повесил трубку на шею, после чего сказал:

— Завтра, прежде чем солнце поднимется высоко, прольется кровь убийцы и двух его друзей.

— Думаешь, они к этому времени доберутся до нас? — спросил Сэм.

— Они будут здесь.

— Но они же не поскачут открыто, они будут прятаться. Нужно внимательно смотреть, чтобы увидеть их.

— Я вышлю навстречу им двух воинов с орлиными глазами. Они сообщат мне, в каком месте они встретят негодяев.

— Об этом можно легко догадаться. Они же пойдут по вашим следам и подъедут к тому месту, где стоит этот лагерь. Достаточно спрятаться где-нибудь поблизости, и они окажутся у нас в руках.

— Мой брат сказал верно. Тем не менее я вышлю разведчиков, чтобы окончательно удостовериться, где расположились бандиты.

— А если у тебя не будет на это времени?

— Кто же мне сможет помешать?

— Нихора.

— Они мне не помешают, напротив, помогут схватить убийц. Убийцы окажутся между нихора и нами. Нихора погонят их на нас.

— Хорошо бы, если так.

— А почему нет?

— Мне кажется, Олд Шеттерхэнд думал по-другому.

— Но ведь он уехал как раз для того, чтобы предупредить нас!

— Не уверен, может, это было только отговоркой. Нитсас-Ини на несколько мгновений задумался, а потом спросил подавленным голосом, ибо уже почти провидел истину:

— Может быть, он полагает, что нихора не пойдут прямо к нашему лагерю?

— Думаю, что это именно так, — столь же тихо ответил Сэм.

— И все это из-за вас?

— Думаю, да, хотя Шеттерхэнд ничего не говорил.

— Он смолчал, потому что среди моих белых братьев есть люди, которые могут испугаться, — сделал вывод Нитсас-Ини.

Подошел Вольф. Усаживаясь сбоку от вождя, он услышал последние, тихим голосом сказанные фразы и возразил Сэму:

— Здесь вы не правы. Нихора не придет в голову тратить свое время, чтобы ловить вас снова. Единственно верное, что они могут сделать и что они непременно сделают, так это нападут на нас, и только одержав победу, они смогут заняться и вашими душами.

— Ваша точка зрения не столь беспочвенна, если не ошибаюсь, — заметил Хокенс, — однако мы находимся у них в тылу, а старое, испытанное правило гласит, что тыл во всех случаях должен быть безопасным.

— Я же говорил, что Шеттерхэнд и Виннету даже не знают, где они оказались! Нихора отделили нас от них, потому трудно посоветовать им что-либо хорошее.

Чтобы слова его стали выразительнее, он заговорил громче, и все их услышали. Так получилось, что и Сэм невольно повысил голос:

— А я повторяю сказанное: для Виннету и Олд Шеттерхэнда нет ничего невозможного. Они всегда знают, что нужно делать.

— Но бывают и иные ситуации.

— Не для этих двоих. Они и теперь знают, зачем уехали и почему мы должны стоять лагерем именно в этом месте.

И вдруг из-за ближайших деревьев послышался низкий мужской голос:

— Ты прав, Сэм! Всегда нужно отстаивать честь и доброе имя своих друзей. Мы, впрочем, действительно очень хорошо знали, что и почему делали.

Эти слова произнес Олд Шеттерхэнд. Подойдя ближе, он пожал руки навахо, Вольфу и белой скво, а потом обратился к вождю:

— Почему мои братья не выставили часовых? Правда, бояться было нечего — мы с Виннету отправились вперед, но об осторожности забывать нельзя.

Он нисколько не удивился, что навахо оказались здесь. Так же вел себя и Нитсас-Ини. Он знал, что Олд Шеттерхэнд брал с собой его сына Ши-Со. Почему же теперь с ним не было юноши? Отцовское сердце так стосковалось по сыну, что он едва сдерживался, чтобы не спросить. Однако он, воин и вождь, не позволял прорваться своим чувствам наружу.

Белая скво, увидев Шеттерхэнда, вскочила. Но и она не осмеливалась задать ему вопрос. Глаза ее несколько мгновений вглядывались в темноту, потом вдруг она сорвалась с места с громким, торжествующим криком: «Ши-Со, звезда моя!»

Присутствующие сидели, не говоря ни слова. У вождя было совершенно неподвижное лицо, словно он превратился в каменную статую. И только минут через десять во тьме послышались легкие шаги. Скво вела своего сына за руку. Когда она вошла с ним в круг света, спокойно уселась на прежнее место.

Ши-Со подошел к отцу и протянул ему руку. Вождь внимательно смотрел на сына, разглядывая его молодое и сильное тело, его свежее лицо с интеллигентными чертами. В какой-то миг глаза его загорелись радостной гордостью, а потом лицо его снова стало непроницаемым, как и прежде. Он не схватил протянутую руку сына, а сделал вид, будто совершенно не увидел ее. Ши-Со повернулся и опустился на землю возле Адольфа Вольфа. Обижаться на отца ему и в голову не пришло. Он знал, как любит его отец, но помнил он и законы племени, поэтому уже сожалел о протянутой руке. Он сделал это только потому, что приехал из Европы: обычаи его родины не позволяли этого делать. Он был юношей и в присутствии мужчин не мог делать ничего, что не было настоятельной необходимостью в данном положении.

Олд Шеттерхэнд с довольной улыбкой наблюдал за этой сценой. Он знал, что в этом семействе гнездится больше любви и счастья, чем у многих белых пар, проявляющих на людях кучу внимания и нежности, но, оставшись вне поля зрения чужих глаз, живущих, как кошка с собакой.

— Мой брат Шеттерхэнд был в нашем лагере? — спросил вождь.

— Нет. Если бы я был там, то едва ли вернулся. А Нефтяной принц с Батлером и Поллером?

— Были.

— Вы дали им оружие и снаряжение?

— Да.

— Они говорили, что вместе с нами ехали и вместе с нами попали в плен к нихора, а потом им удалось убежать?

— Точно так. Откуда мой брат знает все это? Может быть, он говорил с тремя убийцами?

— Нет, — ответил Олд Шеттерхэнд. — Я просто предположил. Этим убийцам нужно было оружие, значит, они обязательно должны были обратиться к вам. Да даже имей я время, мне бы не пришло в голову скакать к прежнему вашему лагерю, потому что к вечеру я узнал, что вы его оставили.

— От кого?

— Мне сказали это собственные глаза.

— Уфф! Так ты нас видел?

— Да. Я сидел на высоком дереве, выслеживая нихора, когда увидел, как вы едете по другому берегу.

— Так, может быть, и нихора нас видели?

— Нет.

— Ты точно знаешь?

— Мне известно это от них самих. Я их подслушал. С нами был Ши-Со. Он держал лошадей, пока мы с Виннету проникли в лагерь врагов. Я вернулся с Ши-Со, чтобы сообщить об этом моим белым братьям и разыскать моих краснокожих друзей. Виннету остался там: он продолжает наблюдение за врагами. Очень рад, что встретил здесь моего брата Нитсас-Ини, и мне не надо разыскивать воинов навахо.

— И я рад после долгой разлуки снова увидеть моего брата Олд Шеттерхэнда. Завтра враги попадут в наши руки.

— Несомненно, хотя я знаю, что предположения моего брата покоятся на ложных основаниях.

— Олд Шеттерхэнд заблуждается. Я думаю точно так же, как и он.

— Не знаю.

— Нихора найдут наш лагерь пустым и пойдут по нашим следам.

— Сначала нихора захотят напасть на нас. Они не догадываются, что воины навахо оставили свой лагерь.

— Уфф! На моих белых братьев хотят напасть? Где?

— Они думают, что мы разыскиваем навахо и хотят встретить нас у Зимней Воды, чтобы перестрелять всех.

— У Зимней Воды? Неплохой план. Ни одно место так не подходит для устройства засады, как это. Мои братья не пойдут туда?

— Наоборот — пойдем.

— И вступите в сражение?

— Надеюсь, сражения не будет. Возможно, нихора сдадутся без боя.

— Уфф! Как же такое возможно?

— Воины навахо помогут нам в этом. Так я думаю!

— Если ты хочешь, мы поможем. Мы подождем врагов на той стороне реки, в нашем новом лагере.

— Не знаю, где он расположен, но Зимняя Вода подходит для этого гораздо лучше.

— Мой брат прав. Мы пойдем с ним к Зимней Воде. Но как же в таком случае мы поймаем Нефтяного принца и обоих его сообщников?

— Вы хотите взять их в плен? — спросил Олд Шеттерхэнд, на лице которого можно было прочесть выражение легкого удивления, столь редкого у этого человека.

— Да, — ответил вождь.

— Вы же снабдили их ружьями и боеприпасами!

— Но они нас обманули!

— И вы беспрепятственно позволили им уйти!

— Потому что я дал им слово.

— Теперь понятно! Ты же не знал, что Нефтяной принц убил двух твоих разведчиков.

— Нет, этого я не знал.

— Значит, ты хочешь пойти по следам врагов, чтобы отомстить им за смерть разведчиков?

— Хочу и должен, но преследовать их мне не нужно, они сами придут к нам.

— В самом деле? Странно! Они должны были бы радоваться, если б им удалось уйти от вас и от нас.

— Да, — ловко встрял в разговор Вольф, при этом лицо его выказывало высшую степень удовольствия, — если бы только у них был чек!

— А у них его нет?

— Нет, он у меня.

— И как же вам это удалось?

Вольф удовлетворил любопытство Олд Шеттерхэнда и добавил:

— Потом мы наблюдали за ними и узнали, что они нас преследуют. Мы даже выслали двух разведчиков.

— Хм! Это небезопасно. Ваши лазутчики могут легко спугнуть их.

— И я бы тоже отказался от разведчиков, — заметил вождь. — Когда ты собираешься ехать к Зимней Воде?

— Как только займется день.

— Тогда их еще здесь не будет. Видишь, мы вынуждены оставить несколько человек.

— Охотнее всего я бы остался сам, но не могу. Вольф и ты — также. Но мы должны наблюдать за ними. Отбери самых лучших, самых хитрых и самых надежных людей!

— Не беспокойся, я это сделаю.

— Скажи им, что лучше застрелить эту троицу, чем позволить им уйти. Ненавижу кровопролитие, но эти убийцы подобны диким зверям. Они пойдут по нашему следу и запросто прольют кровь, если не получат чек назад. И еще одно. Я не вижу кантора. Где он? — озабоченно спросил Шеттерхэнд.

— У меня в лагере. Он сбежал отсюда и прошел вдоль реки довольно далеко. При этом он пел и шумел. Я послал воинов за реку, они поймали его и притащили ко мне.

— Он неисправим! Его и в самом деле надо привязывать!

— Прости его! Его шум и крики помогли мне найти вас.

— Это не извиняет его глупости. Он уже натворил немало бед.

— У него, видно, ум не на месте.

— Кажется, у него вообще нет ума.

— Приказать доставить его?

— Да. Разговаривать с твоими воинами он не сможет, и наделает у вас еще больше глупостей, чем у нас.

Только после того, как послали за кантором, Олд Шеттерхэнд начал рассказывать о проделанном им за минувший день.

А произошло все так. От его острых глаз не ускользнуло, что нихора, по следам которых они с Виннету ехали, все больше и больше замедляли темп. Но по какой причине? Это и предстояло узнать. Оба вестмена ничего не сказали о своих наблюдениях спутникам, даже Сэму Хокенсу. Они только удвоили внимание и скоро убедились, что не напрасно.

— Что скажет мой брат Шеттерхэнд? — спросил Виннету.

— Похоже, они не спешат нападать на навахо.

— Мой брат думает так же, как и я. Похоже, они откладывают свое нападение. И ясно из-за кого!

— Из-за нас, конечно.

— Да, но почему? У них нет точных сведений о враге.

— Пусть мой брат Виннету подумает вот о чем. У нас, по крайней мере, у многих, очень хорошие лошади, и мы, по мысли нихора, могли бы обогнать их, найти навахо и предупредить. Конечно, нихора захотят избавиться от такой угрозы и очистить свой тыл. Подобная мысль вполне могла бы прийти в голову Мокаши. Потому-то они и поехали медленнее, чтобы не пропустить подходящее место и устроить нам засаду. Мой краснокожий брат очень хорошо знает его.

— Мой белый брат тоже, и мы доберемся туда к вечеру. Это Зимняя Вода.

— Возможно, они поджидают нас именно там, — согласился Олд Шеттерхэнд.

— Уверен в этом! Мой брат Шеттерхэнд должен понаблюдать за врагом. Он самый осторожный и рассудительный из нас двоих.

— Но у моего брата Виннету зрение и слух гораздо острее.

— Олд Шеттэрхэнд сильнее меня. Он много лучше сможет противостоять любой опасности.

— А Виннету ловчее. Но зачем нам оценивать друг друга? Зимняя Вода такое опасное место, что у одинокого разведчика оно отберет слишком много времени и слишком много сил. Там должны быть, по крайней мере, двое.

— Значит, едем вдвоем.

— Хорошо. Но нам надо бы взять еще кого-нибудь.

— Зачем?

— Если вдруг они решат напасть на навахо, мы должны будем предупредить наших друзей, а ни один из нас уехать не сможет.

— И кого бы выбрал мой брат Шеттерхэнд?

— Предлагаю Ши-Со.

— Да. Он хороший наездник и знает округу почти так же хорошо, как мы. Значит, берем его с собой. Надо ли говорить другим о цели нашей поездки?

— Мой брат Виннету считает, что лучше помолчать?

— Да, потому что многие среди поселенцев отнюдь не герои, не говоря уже о детях и скво; их не надо пугать раньше времени.

Как быстро пришла эта мысль, так же скоро приступили к ее реализации. Три всадника ускакали галопом вперед, тогда как остальные продолжали ехать прежним медленным шагом.