"Уступить искушению" - читать интересную книгу автора (Монк Карин)

Глава 4

Липкий страх сковал ее тело. Жаклин была не в состоянии кричать, бороться, даже просто двигаться. Теперь ей уж точно гильотины не избежать. Толпа жаждала крови и не боялась возмездия.

— Отрубить ей голову! Сансон уже ждет!

— А как насчет награды?

— Зачем тянуть? Давайте убьем ее прямо сейчас!

— Она моя! Я первый ее заметил.

— Шлюха аристократка!

К уличным хулиганам присоединились зеваки, которые постепенно окружили Жаклин плотной толпой — они хватали ее за одежду, за волосы, тискали груди. Она попыталась поднять руки, чтобы защититься, но несколько парней крепко держал ее за локти.

Жаклин много раз говорила себе, что не боится смерти, но в этот момент она испытала такой ужас, какого не знала никогда прежде. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это чтобы все закончилось как можно скорее.

Оглушительный выстрел заставил всех замереть на месте, люди начали оглядываться, чтобы выяснить, кого ранили или убили.

— С дороги прочь! — Голос звучал слишком громко и слишком властно, и толпа неохотно расступилась. — Отойдите от нее, живо!

Капитан Национальной гвардии сидел на высоком вороном коне и держал в руке пистолет — он явно готов был выстрелить в любого, кто осмелится нарушить приказ. Форма не могла скрыть всей мощи и силы молодого офицера. Теперь уже Жаклин не сомневалась: это был гражданин Жюльен.

Он бросил на нее быстрый взгляд, приказывая ей молчать. Тень пробежала по его лицу, когда он увидел ее растрепанные волосы, но это длилось лишь долю секунды. Затем он перевел глаза на державших ее молодых людей:

— Отпустите эту женщину.

Те заколебались и принялись сконфуженно переглядываться.

— Это я ее нашел, — сказал беззубый. — Она бежала из тюрьмы, и за ее поимку назначена награда. — Его слова звучали не слишком решительно — было очевидно, что парень боится вступать в спор с национальным гвардейцем.

— Отпусти ее, — зловеще произнес гражданин Жюльен, — или я арестую тебя за сопротивление властям.

Руки, державшие Жаклин, мгновенно разжались.

— Подойди сюда, — скомандовал он, обращаясь к девушке.

Когда Жаклин приблизилась, офицер презрительно посмотрел на нее, а затем спросил:

— Это вы бежали вчера ночью из Консьержери? Вас зовут Жаклин Дусет, бывшая мадемуазель Жаклин де Ламбер?

— Нет, — ответила она, чувствуя, что именно этого ответа он ждал.

— Она врет! — закричали из толпы.

— Меня зовут Луиза Фурнье. — Жаклин назвала первое пришедшее ей на ум имя.

Офицер скептически усмехнулся:

— У тебя есть документы?

— Нет, — ответила Жаклин после недолгого колебания.

— Кто-нибудь может подтвердить, что ты являешься Луизой Фурнье?

— Нет. Офицер кивнул.

— Тогда я должен объявить тебе, что ты арестована. Я отвезу тебя в Консьержери, где будет установлена твоя личность.

— А как же награда? — воскликнул беззубый, которому явно не хотелось уступать свои деньги никому, даже национального гвардейцу.

— Если она та, кого разыскивают, то тебе выплатят награду. Как твое имя?

— Марк Готье.

— Очень хорошо, гражданин Готье. Сегодня приходи в Консьержери в шесть часов вечера и обратись к инспектору Никола Бурдону — скажи ему, что пришел узнать, не является ли привезенная ранее пленница гражданкой Дусет. Я передам ему, что это ты помог ее задержать. Если она окажется бежавшей аристократкой, то инспектор Бурдон лично наградит тебя.

Парень радостно осклабился, Жаклин на секунду стало жаль его. Вряд ли гражданину Бурдону понравится новость о том, что ей снова удалось бежать, и, уж конечно, он не упустит возможности выместить злобу на том, кто поймал ее и упустил по собственной глупости.

Она искоса посмотрела на гражданина Жюльена, и что-то в его взгляде подсказало ей, что это было сделано не без умысла.

— Гражданка, ты поедешь со мной, — сурово сказал он.

Она послушно подошла к лошади, и Жюльен усадил ее перед собой; его руки, словно клещи, обхватили ее с боков. Неожиданно Жаклин почувствовала невероятное спокойствие — рядом с ним ей ничто больше не угрожало.

— Расходитесь по своим делам! — крикнул офицер толпе и направил лошадь вперед по извилистой улочке. Сначала они ехали довольно медленно в сторону тюрьмы Консьержери, но когда все, кто еще продолжал следовать за ними, отстали, повернули в другую сторону. Теперь на них уже не обращали внимания: все выглядело так, словно национальный гвардеец везет заблудившегося мальчика домой.

— Куда мы едем? — спросила Жаклин.

— Заткнись и не смотри по сторонам, — оборвал ее гражданин Жюльен.

Эти слова показались ей весьма грубыми, о чем она решила непременно напомнить ему, когда они останутся одни. Она не потерпит, чтобы с ней общались подобным образом.

Наконец они остановились перед небольшим домиком на Монмартре. Гражданин Жюльен привязал лошадь возле крыльца и постучал в дверь три раза, что было, по-видимому, условным сигналом. На пороге появился высокий молодой человек с длинными русыми волосами; при виде гостей его зеленые глаза выразили неподдельное удивление, но он быстро справился с ним и поспешил пригласить приехавших в дом.

— Я не ждал вас, — озабоченно проговорил молодой человек. — С вами все в порядке?

— Да, — кивнул Жюльен. — И со мной, и с ним тоже. — Он указал головой в сторону своего спутника. ~ Но ему нужно немного помыться.

— Разве сегодня ночью вас не будут ждать?

— К сожалению, изменились планы. В настоящий момент мне необходима комната. Если что-то понадобится, я скажу тебе.

— Мой дом полностью в вашем распоряжении. — Хозяин повернулся и повел их вверх по деревянной лестнице на второй этаж, где находилась небольшая спальня.

— Я принесу горячей воды. — Молодой человек вышел, закрыв за собой дверь.

Гражданин Жюльен снял шляпу и раздраженно бросил ее на кровать. Он стоял напротив Жаклин, скрестив руки на груди; его взгляд не предвещал ей ничего хорошего.

— Я приказал вам не покидать комнату, — произнес он тихим голосом.

Жаклин удивленно посмотрела на него. Неужели он не понял, что она едва не стала жертвой разъяренной толпы?

— Возможно, вы не в курсе, но после вашего ухода мне решили нанести визит национальные гвардейцы, — раздраженно заявила она. — К счастью, мне удалось бежать. Вы заперли дверь, и поэтому я воспользовалась окном. Слава Богу, я не боюсь высоты: в противном случае мы бы сейчас не стояли тут и не разговаривали, потому что моя голова уже валялась бы в корзине!

Жюльен посмотрел на нее с искренним удивлением. О национальных гвардейцах ему ничего не было известно; он считал, что Жаклин покинула гостиницу по собственному капризу, и ее слова не слишком его убедили.

— Когда появились национальные гвардейцы? — подозрительно спросил он.

— Примерно через час после того, как вы ушли, — спокойно ответила Жаклин.

— И сколько их было?

— Восемь. Оказавшись на улице, я смешалась с толпой у входа в гостиницу — мне казалось, что так будет безопаснее… — Она почувствовала, что ее слова прозвучали довольно глупо. Последующие события показали прямо обратное.

— Вам следовало оставаться в комнате и дать себя арестовать, — резко сказал Жюльен. — Тогда я по крайней мере знал бы, где вас искать, и снова мог бы вас спасти. А как искать вас на улицах города? — Его голос дрожал от гнева.

— Как я могла предвидеть то, что произошло? — столь же яростно воскликнула Жаклин.

Их взгляды встретились. Его глаза больше не напоминали изумруды — оттенки голубого и зеленого сменились стальным блеском, который словно нож пронзал сердце Жаклин. Удивленная этим открытием, она на какое-то время даже забыла, из-за чего они спорят.

— Вы правы, — наконец согласился Жюльен и вздохнул. Он вдруг увидел перед собой совсем молодую девушку, чья нежность и мягкость прятались за напускным равнодушием. — Мне не следовало оставлять вас надолго. Больше этого не повторится.

— Я не маленький ребенок, за которым нужно смотреть, — быстро возразила Жаклин. — То, что вас наняли спасать меня, не означает, что вы должны ходить за мной словно нянька.

— Мадемуазель, вы ошибаетесь. Теперь вы полностью под моим контролем, и вам следует твердо запомнить это.

Его слова показались ей возмутительными, но она напомнила себе, что недолго пробудет в его обществе. Так как они скоро расстанутся, лучше не обращать внимания на недостаток воспитания и низкое происхождение своего спасителя.

— Нельзя ли узнать, почему вы в форме? — спросила она, давая выход своему любопытству.

— Я собирался появиться в гостинице и арестовать вас, — спокойно ответил он, — так как я решил, что это самый безопасный способ вашего перемещения по Парижу.

— Какое счастье, что вы не посвятили меня в свои планы: иначе я сидела бы и ждала, когда меня схватят.

— Вам не о чем было волноваться: ни один из гвардейцев не смог бы вас опознать. А уж из Консьержери я вас как-нибудь бы вытащил.

— Никола Бурдон тоже приехал туда, — ехидно заметила Жаклин. — Он бы отправил меня прямиком на гильотину.

Жюльен отрицательно покачал головой:

— Нет, мадемуазель, сначала они отвезли бы вас на допрос. Думаю, их больше интересуете не вы, а тот, кто помог вам бежать.

— Но я все равно ничего не смогла бы рассказать им!

— Возможно. — Он пожал плечами. — В любом случае я больше не допущу, чтобы вас схватили. Сегодня вечером мы отправляемся на побережье, а завтра прибудем в Булонь и на следующий день отплывем в Англию, где вам уже ничто не будет угрожать.

Итак, время пришло. Она должна полностью раскрыть ему свои планы.

— Гражданин Жюльен, я не еду с вами в Англию, — спокойно заявила Жаклин.

Его глаза потемнели.

— Мадемуазель, мы уже говорили с вами об этом, и мне некогда обсуждать ваши капризы. Вы едете со мной, — заключил он и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Я не ваша собственность! — закричала Жаклин. — Вы спасли мне жизнь, но не вам решать, как я распоряжусь этой жизнью.

— Тогда позвольте заметить, что ваше решение весьма глупо. Будет куда лучше, если вы посвятите свою жизнь сестрам, а не пустой мести.

— Вам легко говорить, ведь вы даже не представляете, что мне пришлось пережить! — гневно произнесла девушка. — Поймите, мне нечего дать моим сестрам, кроме боли и гнева. Как я могу помочь им справиться с их горем, если не могу справиться со своим?

— Но не исключено, что они помогут вам?

— Мне вообще не нужна ничья помощь. Все, чего я хочу, так это убить Никола Бурдона, и мне все равно, что произойдет потом.

Жюльен внимательно посмотрел на девушку. Она говорила вполне серьезно, что еще больше осложняло его задачу.

— Я напишу сэру Эдварду, что вы спасли меня из тюрьмы, и он вам заплатит, — продолжала Жаклин. — Я сообщу ему также, что решение остаться во Франции целиком принадлежит мне, а вы не говорите, что я в действительности собираюсь сделать.

— Вас убьют.

— Я знаю, — спокойно ответила она.

Гордая осанка и высоко поднятая голова Жаклин неожиданно натолкнули ее собеседника на размышления о том, какой эта девушка была до последних кровавых событий, когда носила шуршащее шелковое платье и живые цветы в волосах. Теперь же она стояла перед ним в лохмотьях, поджав разбитые губы, и от нее исходили такие уверенность и мужество, что, будь Жаклин мужчиной, ему не оставалось бы ничего, кроме как покориться. Но она женщина, и ее жажда мести бесполезна, даже если ей удастся выполнить задуманное, ее схватят и казнят, а он не мог допустить этого.

— Тогда, мадемуазель, я вынужден буду поступить по-другому, — сказал он, хватая ее за руку.

— Чего вы хотите? — возмутилась Жаклин.

Не отвечая, гражданин Жюльен вывел ее из комнаты и начал спускаться по лестнице.

— Жюстен! — крикнул он, когда они оказались на первом этаже.

— Я требую, чтобы вы меня отпустили, — заявила Жаклин. Вместо ответа он еще сильнее сжал ее руку.

Молодой человек торопливо вышел из кухни.

— Я хотел приготовить вам поесть…

— Лучше скажи, где здесь подвал. Жюстен недоуменно посмотрел на него.

— Рядом с кухней, — ответил он.

— В подвале есть окна?

— Нет. Туда ведет только люк в полу.

— Вот и отлично. Ты не мог бы проводить меня туда?

— Вы не имеете права запирать меня в подвале! — запротестовала Жаклин.

— Только до тех пор, пока я не вернусь, — спокойно возразил гражданин Жюльен.

— Нет! — закричала Жаклин. — Не делайте этого!

— Жюстен, я думаю, следует принести свечу. — Жюльен с силой подтолкнул ее вниз по лестнице.

Воздух в подвале был сырым и прохладным, как в Консьержери, но не таким спертым.

Наконец Жюстен принес свечу.

— Гражданин Жюльен, вы не можете держать меня взаперти вечно!

— Это просто вынужденная мера предосторожности. Вы пробудете здесь до моего возвращения.

— Ио я не собираюсь ехать с вами.

— А с этим позвольте не согласиться. Вы поедете, хочется вам того или нет.

Неожиданно Жаклин решила изменить поведение.

— Так и быть, — заявила она. — Я отправлюсь с вами в Англию. Теперь мне можно подняться наверх?

— Мадемуазель, мне нравятся ваши слова, — с улыбкой произнес Жюльен, — но они меня не обманут. Я прекрасно понимаю: вы сказали их потому, что я хотел услышать именно это.

— Нет-нет, что вы, — пыталась протестовать она. — Просто я поняла, что вы абсолютно правы…

— И все же будет безопаснее для нас обоих, если вы дождетесь меня здесь. — Гражданин Жюльен резко повернулся, поднялся по ступеньками и вышел из подвала. Люк с грохотом опустился, и Жаклин услышала, как ее запирают.

— Вы не имеете права! — закричала она. — Немедленно вернитесь и выпустите меня!

— Ни при каких обстоятельствах не открывай подвал, — громко произнес Жюльен, обращаясь к хозяину дома. — Если наш гость не успокоится через пять минут, то я разрешу тебе выпороть его после моего возвращения.

Затем послышались удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

— Жюстен, выпусти меня отсюда, — взмолилась Жаклин. — Это ужасная ошибка. Гражданин Жюльен похитил меня. Пожалуйста, дай мне выйти!

— Побереги силы, парень, — ответил Жюстен. — Я всегда выполняю все приказы гражданина Жюльена. И прекрати шуметь.

— Если ты меня выпустишь, я тебе хорошо заплачу! — закричала она в отчаянии. — У меня есть драгоценности. Они спрятаны в надежном месте. — Правда, у нее не было представления, как достать эти драгоценности, но сейчас самое главное — как-нибудь выбраться из дома.

— Э, да ты меня не слушаешь, — усмехнулся Жюстен. — Я просто выполняю приказание, а это значит, что ты понапрасну тратишь силы.

Звук удаляющихся шагов подсказал Жаклин, что Жюстен ушел и продолжать уговоры бесполезно.

Она обессиленно опустилась на пыльную скамью возле входа в подвал. На полу перед ней мерцала свеча. Ее план оказался под угрозой; но, несмотря ни на что, она твердо решила про себя, что не поедет в Англию, а Никола Бурдон будет мертв.

Свеча почти догорела, когда звук открывающейся двери вырвал Жаклин из состояния полудремы. Она открыла глаза и увидела высокую фигуру гражданина Жюльена.

— Вставайте, мадемуазель, — позвал он ее. — Уже поздно, а нам предстоит еще многое сделать.

— Иду, — пробормотала она и принялась подниматься по лестнице.

Ее глаза с трудом привыкали к вечернему свету. По-видимому, гражданин Жюльен отсутствовал около двух часов. Жаклин повернулась к нему, чтобы пожаловаться на то, что он так надолго оставил ее в сыром и холодном подвале… и тут слова замерли у нее на языке.

Капитана Национальной гвардии больше не было. Перед ней стоял пожилой крестьянин в рваной грязной одежде. Волосы, посыпанные чем-то вроде пудры, казались седыми и свалявшимися, лицо покрывал густой загар, и благодаря искусному гриму теперь оно выглядело обветренным и изрезанным глубокими морщинами. Потертая куртка некогда голубого цвета, засаленные, много раз штопанные штаны и рубашка из грубой шерсти еще больше усиливали сходство с жителем сельской местности.

Гражданин Жюльен улыбнулся ей, и она увидела, что его зубы покрыты желто-коричневым налетом, а некоторые из них замазаны черной краской, отчего казалось, что их просто нет. Его внешность была настоящим произведением искусства.

— Почему крестьянин? — удивленно воскликнула Жаклин. Следовало признать, что этот человек действительно оказался мастером по части маскировки.

— Потому что каждый вечер из Парижа выезжает множество крестьян, продавших на рынке свои продукты. Всех их допрашивают и обыскивают. Если мы сможем хорошо сыграть свои роли, то без труда выберемся из города, — объяснил он.

— И какова же моя роль? Крестьянский сын?

— Это слишком предсказуемо, — возразил Жюльен. — Власти уже знают, что вы переодеты мальчиком. Боюсь, на этот раз нам придется проявить большую изобретательность. — Он широко улыбнулся: — Мадемуазель, в течение следующих двадцати четырех часов вам предстоит стать женой крестьянина. — С этими словами он протянул ей темно-коричневое платье и бесформенную нижнюю рубашку. Вся одежда была рассчитана на женщину почти в два раза крупнее Жаклин.

— Но это не мой размер, — запротестовала она.

— Мы подложим подушку, и все встанет на место. Пойдемте, нужно еще изменить вашу внешность.

Жаклин колебалась недолго. Гражданин Жюльен был прав. Одежда санкюлота уже сыграла с ней злую шутку. К тому же ей было интересно посмотреть, в кого он превратит ее, а сбежать от него она сможет и по дороге.

Когда они поднялись в спальню, Жаклин непререкаемым тоном заявила:

~ Гражданин Жюльен, мне нужно остаться одной, чтобы переодеться.

— Для этого вы можете пройти за ширму — Жюстен принес ее после того, как я открыл ему, что вы женщина. Поверьте, мне пришлось довольно долго убеждать его в этом.

— Но почему вы не хотите выйти из комнаты?

— Потому, мадемуазель, что вы проявили недюжинную изобретательность, пытаясь сбежать от меня, и я не могу больше доверять вам, — с улыбкой ответил он и принялся смешивать что-то в небольшом глиняном горшочке.

— Но я же сказала вам, что поеду в Англию. — Жаклин постаралась, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее. Если ей не удастся остаться одной, то как она сможет сбежать от гражданина Жюльена до того, как они покинут Париж?

Жюльен поставил горшочек на стол и серьезно посмотрел на нее:

— Нет, мадемуазель, это я сказал, а вы меня просто обманываете. Стоило мне уйти из дома, как вы заявили бедняге Жюстену, что я вас похитил. По-моему, вы его этим очень сильно расстроили. Вам следует извиниться перед ним — Жюстен не переносит, когда про меня говорят плохие вещи.

— Он врет, — быстро нашлась Жаклин. — Я не говорила ничего подобного…

Гражданин Жюльен с силой схватил ее и повернул к себе лицом. Его руки сжимали ее так яростно, что, казалось, кости вот-вот захрустят.

— Никогда, никогда не лгите мне, поняли? — В его словах было столько гнева, что Жаклин решила не возражать.

— Да, — только и смогла выговорить она. — Я поняла.

— Отлично. А теперь переодевайтесь.

Жаклин взяла одежду и зашла за ширму. Платье и рубашка были сшиты из такой грубой ткани, что она просто не могла понять, как крестьяне могли это носить, и не сомневалась, что до крови натрет себе все тело буквально через пару часов.

Наконец она вышла в новом наряде.

Жюльен придирчиво оглядел ее с ног до головы.

— Теперь садитесь сюда. — Он указал на стул в центре комнаты.

Жаклин повиновалась. Она думала, что сейчас Жюльен начнет накладывать грим ей на лицо, но вместо этого он принялся расчесывать ее волосы.

— Мне бы надо помыть голову. — Она вздохнула.

— К сожалению, сейчас у нас нет на это времени. Как только мы окажемся на борту «Анжелики», я прикажу приготовить для вас горячую ванну.

— «Анжелики»?

— Это название корабля, который перевезет нас через пролив.

— Корабль сэра Эдварда? — поинтересовалась она.

— Нет, мой.

Жаклин была поражена. У него свой собственный корабль! Похоже, спасение людей приносит неплохой доход…

Вместо ответа Жюльен как бы невзначай дернул ее за прядь волос, и она вскрикнула.

— Извините.

— Что вы хотите сделать? — спросила Жаклин, заметив, что он взял тот самый горшочек, в котором размешивал какое-то вещество.

— Собираюсь покрасить ваши волосы. — Жюльен начал намазывать содержимое горшочка ей на голову.

— Но зачем? — Ей совершенно не понравилась эта идея. Хотя, с другой стороны, не все ли равно, какого цвета будут волосы на ее отрубленной голове?

— Власти ищут женщину-блондинку. Поэтому я перекрашу вас в каштановый цвет, — сказал Жюльен. — Но не волнуйтесь, вы сможете смыть краску уже завтра вечером.

Нет, она ничего не смоет, потому что не поедет с ним. Из-за Никола ей даже не удастся принять ванну! Его вина перед ней стала еще больше.

— Ну вот, а теперь займемся вашим лицом.

Следующие пятнадцать минут Жюльен подкрашивал, припудривал и растирал ее лицо, периодически отходя и внимательно изучая плоды своего труда, просил то улыбнуться, то поднять брови или нахмуриться, после чего принимался наносить косметику небольшой кисточкой. Жаклин было ужасно любопытно посмотреть, что из всего этого вышло, — она не сомневалась, что результат превзойдет все ожидания.

— Где вы освоили гримерское искусство?

— Меня научил этому друг, — ответил Жюльен, рисуя большой синяк у нее под глазом.

— Он актер?

— Не он, а она. Закройте глаза.

Жаклин послушно зажмурилась и сразу почувствовала, как кисточка заскользила по ее векам. Еще никогда мужчина не приближался к ней так близко. Она ощущала силу, исходящую от его тела, когда он наклонялся над ней. Неожиданно его близость вызвала в ней такое возбуждение, что она нетерпеливо заерзала на стуле.

— Не двигайтесь, — одернул ее гражданин Жюльен.

— Ту женщину зовут Анжелика?

Его рука замерла в воздухе.

— Женщину?

— Ну да, актрису, — уточнила Жаклин с деланным равнодушием. Этот вопрос был слишком личным. У него могло сложиться впечатление, что ей не все равно, в честь кого он назвал свой корабль.

— Нет, — ответил Жюльен, помолчав. — Это не ее имя.

Тон его был настолько холоден, что Жаклин решила не продолжать разговор.

Наконец, когда все было готово, гражданин Жюльен надел ей на голову маленькую аляповатую шапочку.

— И как я выгляжу? — спросила Жаклин.

— Посмотрите сами.

Она подошла к висевшему на стене зеркалу: из него на нее смотрела совершенно незнакомая женщина с покрасневшим от постоянного пребывания на солнце лицом. Глаза ее казались чересчур узкими, а под одним из них расплылся большой синяк. Полные розовые губы исчезли, и вместо них Жаклин увидела тонкий, бледный, с опущенными уголками рот. Ее лицо выглядело уставшим, постаревшим и почти безжизненным. Из-под шапочки выбивались свалявшиеся пряди каштановых волос, которые, казалось, никогда не расчесывали. В целом вид был просто ужасный.

— Даже Никола меня теперь не узнает! — с энтузиазмом воскликнула она.

— Надеюсь, у него не будет такой возможности, — холодно заметил Жюльен. — У вас слишком белые зубы, — неожиданно добавил он, доставая какую-то склянку. — Намажьте их этим.

Жаклин взяла склянку и принялась натирать ее содержимым зубы, в то время как гражданин Жюльен упаковывал многочисленные баночки и горшочки в дорожную сумку. Затем он снял с кровати небольшую подушку, проделал ножом несколько дырок в углах наволочки и пропустил в дырки длинный шнурок.

— Привяжите это к талии под платьем, — приказал он, и подушка полетела в сторону Жаклин.

— Я что, должна изображать беременную? — поймав подушку, спросила Жаклин с нескрываемой брезгливостью.

— Жены крестьян почти всегда беременны. К тому же власти очень снисходительны к беременным женщинам, потому что те дают жизнь новым гражданам.

Жаклин со вздохом принялась выполнять приказание, и через пару минут ее фигура изменилась до неузнаваемости.

— Ну как? — спросила она.

— Не забывайте, вы должны двигаться медленно, — напомнил ей Жюльен, — чтобы это соответствовало вашему положению.

Жаклин вспомнила, как ходила ее мать, когда носила под сердцем Серафину, и слегка вразвалку прошлась по комнате.

— Очень хорошо. — Гражданин Жюльен удовлетворенно кивнул. — Теперь вас зовут Тереза Пуатье. Вам девятнадцать лет, и вы ждете вашего третьего ребенка. Я ваш муж, Жан. Мы приезжали в Париж, чтобы продать немного картофеля и репы, а теперь возвращаемся домой. У меня есть все нужные документы. Если нас остановят, то говорить буду я. Вы можете открыть рот, только если вас о чем-то спросят. Понятно?

Она кивнула. Теперь ее занимали только мысли о том, как сбежать от него по дороге к городским воротам.

— Пошли, жена. — Жюльен открыл дверь.

Жюстен на кухне укладывал им еду в небольшую корзину. Увидев Жаклин, молодой человек замер.

— Действительно женщина! — воскликнул он.

— Конечно, я женщина, — фыркнула Жаклин. Она привыкла, что мужчины всегда восхищались ее красотой, а не вели себя так, как этот мужлан.

Гражданин Жюльен протянул ей плащ.

— Наденьте это, — приказал он, засовывая за пояс тяжелый пистолет. — Друг мой, ты мне очень помог, — обратился он к Жюстену. — Теперь я перед тобой в долгу.

— Что ты! — воскликнул Жюстен, обнимая Жюльена за плечи. — Напротив, я вечно останусь в долгу перед тобой.

Слова признательности были сказаны с таким чувством, что Жаклин поняла: этих людей связывает какое-то опасное и, по-видимому, трагическое приключение. Жюстен рисковал своей жизнью, помогая беглой заключенной, но он, казалось, был готов отдать жизнь ради возможности оказать услугу гражданину Жюльену. Может быть, тот платил молодому человеку, но что-то подсказывало Жаклин, что деньги здесь ни при чем — такое доверие не купишь ни за какие сокровища.

Неожиданно Жаклин стало стыдно за то, что она соврала про Жюстена.

— Повозка перед домом. — Молодой человек вручил гражданину Жюльену тяжелую корзину и затем повернулся к Жаклин. — Желаю вам удачного путешествия, — сказал он, целуя ей руку.

— Спасибо, Жюстен, — ответила Жаклин.

— Пойдемте, мадемуазель, — поторопил ее Жюльен. — Экипаж ждет, — добавил он с насмешливой улыбкой.

Во дворе стояла крестьянская телега, заполненная полупустыми корзинами, в которых лежали картофель и репа. В телегу была запряжена тощая лошадь.

Гражданин Жюльен поставил еще одну корзину на телегу и ловко запрыгнул на сиденье.

— Ты идешь? — грубо крикнул он.

— Вы не поможете мне сесть? — спросила Жаклин.

— Ты — Тереза Пуатье, — напомнил он, — и тебе не нужна помощь.

— Да мне же рожать через неделю! — воскликнула она, входя в роль. — Любой джентльмен должен помочь, не говоря уже о собственном муже!

Он пожал плечами и сплюнул на землю.

— Твой муж крестьянин, а не джентльмен. А ну, поворачивайся!

Жаклин подошла к повозке и неуклюже залезла в нее.

— Так-то лучше. Теперь слушайте внимательно, мадемуазель. До тех пор, пока мы не доберемся до Булони, вы должны вести себя как Тереза Пуатье, ясно?

— Хватит меня учить, — огрызнулась она. Придется пока сносить его грубость. К счастью, им осталось провести вместе совсем немного времени.

Повозка медленно покатила по улицам, не привлекая внимания прохожих. Жаклин ждала, когда же она сможет сбежать от гражданина Жюльена, но случай все не представлялся. Она понимала, что если спрыгнет с повозки и побежит, Жюльен легко догонит ее; просить его остановиться, чтобы справить нужду, было невозможно, потому что улицы были заполнены людьми.

Занятая своими мыслями, Жаклин не заметила, как они подъехали к воротам, перед которыми выстроилась длинная очередь из нескольких десятков похожих повозок.

Четверо солдат Национальной гвардии осматривали всех проезжающих, проверяя их документы и задавая каверзные вопросы. Неожиданно Жаклин почувствовала, как страх сжимает ей сердце. Может быть, ей все же стоит остаться с гражданином Жюльеном и уехать в Англию, где можно начать новую, счастливую жизнь со своей семьей? Что произойдет, если ее схватят? Ответ был очевиден: ее отправят в Консьержери и наутро казнят. Никола, которому сообщат об ее аресте, обязательно наведается к ней в камеру и получит то, чего так добивался. Ей отрубят голову, а он будет продолжать жить и здравствовать. Неожиданно Жаклин охватила паника. Она не может рисковать, ей нельзя проходить через ворота.

— Гражданин Жюльен, — в ужасе прошептала она, наклоняясь к его уху.

— Замолчите! — зашипел он, едва сдерживая гнев. Если эта идиотка назовет его так при стражниках, то им обоим гарантирована неминуемая смерть. Лучше бы он спрятал ее в повозке, связанную и с кляпом во рту.

— Жан, — поспешила исправиться она.

Он посмотрел на нее и увидел, что она до смерти боится. Такое проявления страха с ее стороны удивило его. Он взял ее руку — ее пальцы были холодными как лед. Жаль, что он не подумал об этом заранее и не купил ей пару перчаток.

— Не бойтесь, мадемуазель, мы хорошо сыграем наши роли. У нас все получится, верьте мне…

Жаклин отдернула руку.

— Я не могу покинуть Париж. — С этими словами она попыталась спрыгнуть с повозки. Жюльен вряд ли рискнет броситься в погоню на глазах у стражников.

Но она ошибалась. Едва ей удалось спустить ноги с повозки, как Жюльен крепко обхватил ее за талию и прижал к себе.

— Вы никуда не пойдете, — приказал он тихим шепотом. Его терпение было на пределе. Как он мог поверить, что эта маленькая аристократка испугается солдат? Она настолько глупа, что не боится никого и ничего. Единственное, что может напугать ее, так это потеря возможности отомстить своему врагу, который, без сомнения, изнасилует ее еще до того, как она успеет что-то понять.

Жаклин снова попыталась высвободиться.

— Послушайте, я сама могу решить, как мне распорядиться своей жизнью.

— Сидите тихо, или нас обоих арестуют. В отличие от вас я умирать не собираюсь. — Он сжал ее с такой силой, что у Жаклин перехватило дыхание. — Еще одна такая выходка, и…

— Нет-нет, прошу вас, это ошибка! — раздался отчаянный крик, который прекратил их потасовку.

Пожилой человек стоял напротив повозки, нагруженной винными бочками; рядом с «ним столпились солдаты, которые, по-видимому, обнаружили что-то в одной из этих бочек. — А ну, вылезай! — крикнул сержант.

Из бочки высунулась голова молодого человека, а затем появился и он сам. Его тут же схватили.

— Итак, друг мой, почему вы решили путешествовать таким необычным способом? — с издевкой спросил сержант.

— Там тихо и спокойно, — ответил юноша, пожимая плечами.

— Ну что же, теперь я могу гарантировать вам тишину и спокойствие на весьма длительный срок.

— Владелец повозки не знал о моем присутствии, — сказал беглец. — Не арестовывайте его, он преданный гражданин Республики.

— Его невиновность еще нужно доказать, — возразил сержант, кивком головы приказывая увести задержанных. — Разбейте остальные бочки.

— Нет! — одновременно закричали старик и молодой человек.

Сержант с улыбкой посмотрел на них:

— Сами скажете, в какой бочке искать?

Лицо несчастного словно окаменело. Он подошел к повозке и постучал по бочке, стоявшей в самой середине.

— Все в порядке, дорогая, — сказал он. — Вылезай.

Из бочки показалась перепуганная женщина. Молодой человек помог ей спуститься и прижал к своей груди.

— Все будет хорошо, — приговаривал он, гладя ее по волосам. — Господь не оставит нас.

— Бога больше нет, гражданин, — рассмеялся сержант, сплевывая себе под ноги. — Или вы об этом не слышали? Увести их, — приказал он.

Жаклин смотрела, как женщина попыталась улыбнуться своему мужу. У них больше не оставалось никаких шансов. Они попытались бежать, но их поймали. Теперь их разлучат, посадят в тюрьму и казнят. Все очень просто.

— Вы должны сделать что-нибудь, — прошептала она.

Гражданин Жюльен смотрел на разыгравшуюся перед ним драму. Его сердце переполнялось бессильным гневом, однако он смог контролировать выражение своего лица, на котором не было написано ничего, кроме праздного любопытства.

— Мадемуазель, что, по-вашему, я должен сделать? — прошептал он. — Может быть, мне подойти к сержанту и сказать ему, что он ошибся? Что та, за кем он охотится, сидит в моей повозке? Или вы думаете, мне стоит наброситься на солдат, убить их и попытаться скрыться не только с вами, но еще и со всей этой компанией?

— Но мы же не можем просто так сидеть и смотреть! — запротестовала Жаклин. — Их убьют!

— Да, — подтвердил он, — убьют. И мы ничем не можем им помочь. Но вы, мадемуазель, будете жить, хотите вы того или нет, поэтому замолчите сейчас же.

Страх заставил Жаклин повиноваться. Она поняла, что слишком долго ждала, и теперь побег невозможен — ей не удастся убежать на глазах у солдат. Ей по-прежнему хотелось убить Никола Бурдона, но для этого нужно было остаться живой и свободной.

— Ваши документы, — раздался голос стражника. Жюльен засунул руку в карман куртки и достал бумаги;

при этом ему пришлось отпустить Жаклин, которая, впрочем, сидела не шелохнувшись.

— Когда вы приехали в Париж, гражданин Пуатье? — спросил солдат, просматривая бумаги.

— Сегодня на рассвете, — ответил Жюльен. — Но день оказался неудачным. Мы продали куда меньше, чем рассчитывали.

Стражник лениво оглядел корзины, затем потыкал саблей в некоторые из них и только после этого вернул документы.

— Видели, как ловко мы их схватили? — спросил он с гордостью.

— Еще бы, — с энтузиазмом откликнулся гражданин Жюльен. — Эти аристократы так и норовят убежать куда-нибудь, не правда ли?

— Каждый день, — ответил солдат, — но только не через мои ворота. У меня прямо-таки нюх на них. Стоит мне взглянуть на возничего, и я сразу могу догадаться, что передо мной паршивый аристократ!

— И как вам это удается? — Гражданин Жюльен был явно заинтересован.

— Во-первых, они ведут себя не как простые люди, — охотно принялся объяснять солдат. — Но даже если им удается принять вид слуги или крестьянина, их выдают руки — белые и холеные. Ясно, что эти люди никогда не работали. — Он с уважением посмотрел на Жаклин. — Вот ваша жена, сразу видно, знает, что такое работа.

— Да, она тянет свою лямку, — равнодушно заметил гражданин Жюльен и подмигнул. — Но теперь благодаря мне ей приходится тянуть за двоих. — Он похлопал Жаклин по животу, и оба мужчины рассмеялись.

Несмотря на то что ее могли разоблачить в любую секунду, Жаклин с ненавистью взглянула на гражданина Жюльена. Солдат снова рассмеялся:

— Проезжайте, не хочу быть свидетелем вашей семейной ссоры. — Он помахал им рукой.

— Такова уж наша жизнь, — со вздохом ответил гражданин Жюльен, забираясь в повозку. Он дернул за поводья, и лошадь медленно вывезла их через ворота.

Жаклин сидела, отодвинувшись от Жюльена настолько, насколько позволяли размеры повозки. «Я вернусь, — пообещала она себе, закусывая до крови нижнюю губу. — Это только отсрочка. Ничто не остановит моей мести. Ничто!»