"Зеленоглазая леди" - читать интересную книгу автора (Робардс Карен)

10

Сринагар... зеленая земля. Никогда еще Анне не казалось это название более подходящим, чем теперь, после полугодового отсутствия. Несмотря на влажность, она вскочила на ноги, сняла шляпу, чтобы получше рассмотреть все вокруг, пока телега, запряженная быками, дребезжа и покачиваясь, подъезжала к Большому дому.

– Мисси, сидеть! Мисси упадет, – упрекнул ее возница, правивший быками, но Анна не обращала на него никакого внимания. Руби презрительно зашикала и силой усадила ее, но Анна все равно не отрывала взгляда от дома.

По английским меркам это был довольно большой дом. Он казался еще просторнее из-за окружавших его со всех сторон веранд. На ослепительно белых стенах особо выделялись зеленые ставни. Раньше, когда в этом доме жили Анна и Пол, большая часть окон имела полосатые зеленые тенты. Теперь этих тентов не было, а некогда ухоженный газон зарос травой, доходившей до пояса. Как только во владение им вступил Грэм, имение было выставлено на продажу. Анна очень опасалась, что Грэму станет известна личность покупателя, и попросила выступить в этой роли Руби под ее девичьим именем. Она хотела использовать деньги, вырученные от продажи остальных изумрудов, и купить имение с помощью маклера. И Руби благодаря этим манипуляциям, неизвестным Грэму, сумела осуществить задуманное и передать собственность Анне. Денег, оставшихся после покупки дома, должно было хватить на то, чтобы привести в порядок Сринагар, а также отложить немного для нее и Челси.

– Мама, там кто-нибудь есть? – спросила Челси тихо. Анна бросила на дочь быстрый взгляд и ободряюще сжала ее руку.

– Откуда здесь кому-нибудь быть, если никто не знает о нашем приезде? – задала Анна резонный вопрос. – Не волнуйся, скоро мы наймем всех наших слуг снова.

Челси больше не задавала вопросов, но продолжала смотреть на дом широко раскрытыми глазами. Повозка, запряженная быками, дернулась и остановилась перед парадной дверью.

– Пойдем, цыпленок, мы дома, – бодрым тоном сказала Анна и выпрыгнула из повозки.

После такого длительного путешествия приятно было размяться. Не двигаясь с места, Челси рассматривала дом. Анна потянулась к дочери, помогая ей сойти с повозки.

– Внутри прохладнее, – заметила она.

Руби за спиной Челси скорчила Анне гримасу.

– В этом доме есть привидения, – пробормотала она. Анна бросила на нее укоризненный взгляд и попыталась не обращать внимания на Челси, которая вцепилась ей в руку.

Они вошли в дом. Как и сказала Анна, в нем оказалось намного прохладнее. Высокие окна располагались в нишах, поэтому внутри было на удивление темно. На всех предметах лежал слой пыли толщиной в несколько дюймов, а также зеленовато-серой плесени. Надо было срочно привести в порядок дом и мебель.

Запустение усугублялось еще и тем, что целая армия пауков величиной с кулак поселилась в спальнях. Руби достаточно было бросить всего лишь один взгляд на стены, как она пожалела о том, что не может тотчас же броситься к кэпу Робу, сесть на его корабль и вернуться в Англию. Анне стоило большого труда убедить Руби, что со всеми этими неудобствами можно справиться очень быстро. Челси тоже все не нравилось, она постоянно цеплялась за материнскую юбку. Анну смущало молчаливое оцепенение дочери и взгляд ее широко раскрытых глаз, но она твердила себе, что это естественно, что Челси просто подавлена новыми обстоятельствами. Как только дом будет приведен в порядок, Челси привыкнет к мысли, что он принадлежит ей, и снова превратится в жизнерадостную девочку, смех которой когда-то не умолкал в этих стенах.

Надо было очень постараться, чтобы за следующие несколько недель улучшить вид Сринагара до неузнаваемости. Наутро после их прибытия неизвестно откуда появилась Кирти, каким-то таинственным образом, свойственным только тамилам, почувствовав, что ее английская семья вернулась. Кирти и Челси приветствовали друг друга громкими радостными криками. По круглым коричневым щекам Кирти катились слезы, пока она ласкала свою любимую воспитанницу.

– Мисси, мисси! О, моя маленькая мисси!

Кирти сжимала Челси в объятиях и смотрела на Анну круглыми влажными глазами.

– Будьте благословенны, мэм-сахиб, за то, что привезли ее назад.

– Я так скучала по тебе, Кирти!

Челси обнимала свою старую айю, будто боялась ее отпустить, а Анна почувствовала, что и ее глаза увлажнились. В эту минуту Анна вдруг осознала, какой обделенной чувствовала себя Челси. Их отъезд в Англию совпал с утратой всего, что так любила девочка, кроме матери: отца, няни, дома. И Анна порадовалась, что хоть отчасти смогла возместить Челси ее потери.

В этот счастливый момент даже кража изумрудов предстала перед ней в ином свете и не показалась уж столь достойной порицания.

Челси надо было вернуться домой!

Девочка вновь оказалась на попечении Кирти, и Анна с Руби принялись наводить порядок. Они вымыли и выскоблили до блеска полы, помыли окна и стены, заменили постели и оконные занавески.

Каким-то таинственным образом по острову распространилась новость, что Анна вернулась. То ли ясновидящие были тому виной, то ли африканские барабаны джунглей, но только очень скоро возвратились и остальные слуги.

Через неделю появился на слоне и Раджа Сингха со всем своим земным имуществом, притороченным сзади. Это был невозмутимый волшебник, к которому Пол всегда относился весьма сдержанно, как к мальчику на побегушках. Анна обрадовалась ему, как никому другому. Раджа Сингха был неким цейлонским эквивалентом английского мажордома, слегка приправленным черной магией. Он сделал такой невозмутимый вид, будто появиться неизвестно откуда было для него самым естественным делом на свете. Отвечая на радостное приветствие Анны, он всего лишь торжественно кивнул головой, после чего перенес свои пожитки в глинобитную хижину, крытую соломой. Она располагалась позади сада и служила ему домом с тех самых времен, когда Анна и Пол впервые прибыли на Цейлон. Не прошло и часа с момента его появления, как он взял бразды правления в свои руки.

Молчаливый и невозмутимый, Раджа Сингха безжалостно муштровал слуг, Анна даже не ожидала, что все работы будут завершены так скоро.

Однако спать одной в той самой комнате, которую Анна разделяла с Полом, оказалось невозможно. Вечером Анна буквально валилась в постель в полном изнеможении, но лежала без сна. И в это время образ Пола обычно осаждал ее мысли. Но она с трудом могла бы признаться даже самой себе, что испытывала чувство вины, потому что иногда, в самый глухой час ночи, милое ей лицо и фигура Пола вдруг тускнели, а вместо него она видела другое мужское лицо, смуглое и красивое, с темно-синими как ночь глазами. И она ощущала всю силу этого высокого мускулистого и невероятно мужественного тела, вплотную прижатого к ней, как бы вновь испытывая его дерзкие поцелуи и прикосновения. И тело ее, к ее величайшему стыду и унижению, требовало всего этого снова и снова. Она металась и вертелась в постели, стараясь избавиться от этих греховных и постыдных желаний. Время шло, а желания становились все сильнее и сильнее, как бы она ни запрещала себе мечтать об этом незнакомце, посмевшем обращаться с ней как с женщиной легкого поведения.

И не раз она вставала с постели до рассвета, отправлялась на одинокую могилу на холме за домом, где оставалась до тех пор, пока солнце не выплывало из-за горизонта.

После этого одинокого бдения она, как вор в ночи, пробиралась обратно в дом.

И все же образ незнакомца не стирался из ее памяти. Ночью его тень обязательно возвращалась и мучила ее, вытесняя из памяти нежное, улыбающееся лицо мужа. И эти воспоминания о смуглом человеке, о его поцелуях не давали ей покоя, воспламеняя ее плоть. И если образ Пола не покидал ее мыслей, то образ незнакомца терзал тело. Анна не находила облегчения от преследовавшего ее томления. Ее здоровое молодое тело отказывалось подчиняться рассудку, страдая от телесного голода. Как она ни старалась, ей не удавалось вытеснить воспоминания, вызванные этим незнакомцем! И то, что она грезила об этом мужчине, и не просто мужчине, а незнакомце, да к тому же еще грабителе и преступнике, ужасало ее. А ведь не прошло и года с тех пор, как Пол упокоился в могиле.

Страдая от осознания вины, она принимала меры, чтобы избавиться от своих ночных видений. Ради этого она переехала в другую спальню, большую солнечную комнату, выходившую на задворки, а не на центральный газон, расположенный перед парадным входом. Постель там была узкой и неудобной, почти аскетичной, предназначенной для одного человека. А дальше по коридору размещалась детская. Анну утешало только то, что Челси находится поблизости.

Теперь, когда Раджа Сингха взял на себя заботы по содержанию дома, Анне оставалось только найти кого-нибудь, кто мог бы присматривать за чайной плантацией. Когда-то Пол – больше по необходимости, чем по свободному выбору, – взял это на себя. И часто все его усилия оказывались напрасными, хотя Анне казалось предательством признаваться в этом даже самой себе. Но ведь Пол был джентльменом, а не плантатором. Он не знал о разведении чая почти ничего, но за прожитые здесь годы кое-что усвоил, хотя в силу разных причин Сринагар так и не стал прибыльной плантацией и не приносил стабильного дохода. А сейчас, благодаря свалившимся на голову изумрудам, Анна могла нанять самого лучшего управляющего и поправить дела.

Примерно через месяц после прибытия Анна решила послать письмо майору Дамесни с просьбой посетить ее в Сринагаре как можно скорее. Майор и его жена Маргарет были несомненными лидерами английской колонии на Цейлоне, и их плантация Рамейя была самой процветающей на острове.

Майор посетил Анну двумя днями позже. Раджа Сингха пригласил его в гостиную, а сам отправился на поиски Анны. Та была в саду с Челси и Кирти. Вооружившись секатором, она сражалась с лианами, разросшимися по всему саду.

Для того чтобы английские овощи чувствовали себя хорошо в жарком и влажном климате Цейлона, требовался постоянный уход за ними, а это был труд нелегкий.

– Мэм-сахиб, майор Дамесни пришел к вам.

Анна оглянулась. Раджа Сингха стоял у калитки, ожидая Анну. Что-то в его позе было такое, что показывало ей: он в явном затруднении.

– В чем дело, Раджа Сингха? – спросила она, ощутив легкое беспокойство, ведь слуга был не из тех, кто огорчается по пустякам.

Он покачал головой, тем самым показывая, что его ничто не тревожит, но все равно почему-то не уходил.

И Анна поняла: он хочет, чтобы она поспешила. Стянув с рук садовые перчатки и сняв шляпу, она пообещала Челси, что сразу же вернется, как только сможет, и вошла в дом. Раджа Сингха бесшумно последовал за ней. Анна задержалась только у умывальника возле задней двери, чтобы вымыть руки. И даже эта пауза явно вызывала нетерпение Раджи Сингхи. Гостиная, куда они прошли, выглядела почти так же, как и при жизни Пола. Стены были вымыты и заново побелены, мебель и пол отполированы, а обивка вычищена до такого состояния, что там не оставалось ни пылинки. «И в самом деле эта гостиная выглядит вполне мило», – подумала Анна, входя туда в сопровождении Раджи Сингхи. Как и в ее спальне, окна закрывали белые муслиновые занавески, спасая от жары послеполуденного солнца. На почетном месте висел портрет матери Пола, и его нежные голубые и розовые краски повторялись в цветах ковра и обивки кресел. Стеллаж из красного дерева был заполнен любимыми книгами Пола. На уголке софы, обитой розовой парчой, пристроилась Руби в одном из своих ярких шелковых платьев. Было очевидно, что Руби по собственной инициативе взялась развлекать майора. Слегка наклонившись вперед, она давала майору возможность полюбоваться ее сверхсмелым декольте, и Анна сразу же поняла причину волнения Раджи Сингхи. Жители Цейлона придерживались пуританских взглядов, а Руби была женщиной совсем другого сорта.

– Благодарю тебя, Раджа Сингха. Если понадобишься, я тебя позову, – тихо сказала Анна.

Сингха поклонился и бесшумно удалился. И в этот момент майор Дамесни встал, несколько смущенный, будто его застигли врасплох, потому что, судя по всему, ему понравилось то, что он увидел. Руби без малейшего раскаяния широко улыбнулась Анне.

– Миссис Траверн, мы так рады, что вы смогли вернуться к нам. Без вашего солнечного присутствия жизнь стала такой унылой.

– Благодарю вас, майор.

Майор был очень славным человеком. Анна привязалась к нему и его жене. Они ей очень помогли в те ужасные дни после смерти Пола, когда она почти обезумела от отчаяния.

– Челси и я очень рады, что вернулись обратно. Вижу, вы уже познакомились с миссис Фишер, которая была столь любезна, что согласилась сопровождать нас.

– Ах да! Как восхитительно, что вы привезли с собой эту розу. Она пополнит прелестную коллекцию английских цветов в нашем саду.

– Роза! О, какой очаровательный комплимент. Вы, право, хорошо владеете словом, майор, – заметила Руби, одарив майора обворожительной улыбкой.

Майор рассмеялся, потом с виноватым видом посмотрел на Анну. Ему было неловко оттого, что он смеялся, забыв о ее трауре. Его веселье можно было бы счесть непристойным еще и потому, что слишком уж он увлекся разговором с Руби, чересчур высоко оценив ее общество.

– А как поживает милая Маргарет?

Анна не собиралась его укорять, вкладывая какой-то особый смысл в свой вопрос о жене, хотя улыбка майора тотчас угасла. Взгляд, брошенный им на Анну, стал серьезным.

– Боюсь, что у меня скверная новость. Маргарет скончалась шесть месяцев назад. Как и в случае с вашим мужем, это была лихорадка. Она унесла ее за три дня.

– Не может быть! О, майор, я так сожалею! Она была такой замечательной женщиной! Я была так к ней привязана! Как это ужасно для вас! Такая трагедия!

Майор Дамесни кивнул. Он будто сразу постарел. Теперь он выглядел старше своих сорока с чем-то лет, и на лице его обозначились глубокие морщины, оставленные пережитым горем.

– Конечно, это было особенно тяжело для детей. Гидеон и Саймон учатся в Англии. По крайней мере они отдалены от этого несчастья. Но Лора... она так сильно тоскует по матери! Я был бы признателен, если б вы привезли Челси повидаться с ней. Может, в силу сходных обстоятельств и потерь они станут утешением друг для друга.

Лора была семилетней дочерью Дамесни. С Челси они были закадычными подругами с того самого времени, как только научились ходить.

– Разумеется, я привезу ее. А вы должны привезти Лору повидаться с нами. Мы будем рады принять ее в любое время. И вас, конечно, тоже. Я знаю, как это ужасно – потерять супруга.

– Это очень любезно с вашей стороны. Может быть, и мы, как наши дети, послужим утешением друг для друга. – Он улыбнулся Анне, и морщины на его лице как будто разгладились. – А теперь поговорим о других вещах. Я не хотел обременять вас своими печалями.

Анна смотрела на него с сочувствием. Майор и его жена были хорошей парой, их супружество было счастливым.

«Какой ужасной бывает порой жизнь, – размышляла она, – ужасно несправедливой!»

– Хотите еще чаю, майор? – спросила Руби нежным и полным сострадания голосом, хотя Анна тотчас же заметила в ее глазах проблеск чисто женского интереса к этому мужчине.

«А майор-то привлекателен», – решила Анна.

Со своими тронутыми сединой светлыми волосами и военной выправкой он представлял собой весьма импозантное зрелище. В результате длительного общения с Руби Анна знала, что та всегда готова была воспользоваться обстоятельствами, а известие о том, что майор недавно овдовел, открывало для нее золотую перспективу. Эта надежда была явственно написана у нее на лице.

– Благодарю вас, не откажусь.

Майор взял чашку из рук Руби, нежно ей улыбнулся и повернулся к Анне.

– Вы хотели меня видеть, миссис Траверн. У вас ко мне какое-то дело?

Анна изложила свои затруднения как можно короче. Майор Дамесни нахмурился.

– Скажу откровенно, таких людей, какие вам требуются, на острове по пальцам перечесть, – сказал он. – Но все же я порасспрашиваю. Я слышал, что Карнеганы, кажется, в скором времени собираются домой. Они, знаете ли, пробыли здесь около семи лет, а миссис Карнеган никогда не отличалась крепким здоровьем. Если это правда, то их управляющий Хилмор – как раз то, что вам надо. Он должен вам подойти.

– Вот и прекрасно, благодарю вас.

– А пока вы кого-нибудь не найдете, я буду счастлив присматривать за вашей плантацией и помогать чем могу. Буду инструктировать ваших людей, как и что надо делать.

– Вот как? Это очень благородно с вашей стороны, буду вам весьма признательна.

Майор покачал головой, поставил чашку на поднос и поднялся.

– Это самое меньшее, что я могу сделать для хорошего друга. Возможно, вы с Челси навестите Лору?

– Конечно, майор, как только сможем. Благодарю вас.

– Всегда вам рады, миссис Траверн. А теперь мне пора. Приятно было познакомиться, миссис Фишер.

– Мне тоже, – просияла Руби, поднимаясь с места.

Вместе с Анной она проводила майора до двери. Возможно, это не было очевидно для того, кто знал ее недостаточно хорошо, но Анна заметила, что выражение ее лица было плотоядным.

После визита майора Анна понемногу начала выходить в свет. Началось все с визита к Лоре Дамесни, как она и обещала майору. Лора, крепкая темноволосая девочка, до смешного похожая на своего отца, была расстроена. Расстроена тем, что ее приглашали к Розалин Чилдерз на день рождения по случаю ее десятилетия, а Лора никак не хотела ехать. Презрительно сопя, она упорно отказывалась. Анна-то сразу поняла, что Лора просто не хотела никаких развлечений, скорбя по поводу смерти матери. Лора явно испытывала чувство вины, но Анна все-таки убедила ее, что было бы мило с ее стороны сопровождать Челси, впервые после смерти отца собравшуюся в гости. Уговорив Лору, Анна снискала особую благодарность майора Дамесни.

Анна собиралась ехать сама с девочками и их няньками. Они поедут в экипаже прямо из Сринагара, где Лора переночует, а после празднества ее доставят домой. Конечно, Мэри Чилдерз, узнав, что Анна приехала с девочками, пригласила и ее. Она очень обрадовалась возвращению подруги, которую не видела почти год. Другие леди, подруги Анны, тоже присутствовали на детском празднике, и Анна не только приятно провела этот день, но и возобновила старые знакомства.

– Обязательно приезжайте к нам развлечься. Пол умер почти год назад. Ты не можешь похоронить себя с ним вместе, – говорила Мэри Чилдерз, когда Анна собралась домой.

Она приняла несколько приглашений на ужин в узком кругу. И убедилась, что пребывание среди людей помогает ей преодолеть свое горе. А по мере того как возобновлялась ее светская жизнь, Анна начинала чувствовать себя лучше и счастливее. Это совсем не означало, что она забыла Пола. Анна знала, что никогда его не забудет, просто она постепенно свыкалась с его отсутствием. Челси ведь очень была привязана к отцу, но стала теперь далеко не такой, как прежде. Она очень отличалась от той счастливой маленькой девочки, какой была до смерти отца.

Однажды, примерно через два месяца после их приезда, Анна решила разобрать скопившийся на чердаке хлам. Опустившись на корточки, она стерла грязной рукой пот со лба. На чердаке, под самыми стропилами, воздух был таким густым и жарким, что казался почти видимым. Анна разобрала только два чемодана со старыми бумагами, а уже чувствовала, что ей очень хочется прилечь.

– Мэм-сахиб, к вам приехал какой-то джентльмен.

Раджа Сингха, всегда двигавшийся бесшумно, стоял теперь на верхней ступеньке лестницы, ведущей на чердак, и бесстрастно смотрел на нее. Анна вздрогнула, обернулась, но тотчас же улыбнулась слуге.

– Майор Дамесни?

Майор, которого она запросто называла теперь Чарлзом, стал ее частым гостем. Под предлогом наблюдения за работами на ее чайной плантации он обедал с ней и Руби два, а то и три раза в неделю. Анне нравились его визиты. Он стал ее добрым и верным другом, хотя никогда и ничего не говорил. Судя по его поведению, она могла бы предположить, что однажды он захочет стать для нее чем-то большим. Но в его манере ухаживать не было спешки, если, конечно, это было ухаживанием. Анна была довольна, что события идут своим чередом.

– Нет, мэм-сахиб. Другой джентльмен. Он не назвал своего имени.

– О?

Поразмыслив, Анна решила, что ее визитером может быть управляющий другой плантации, Хил мор. Кажется, так его звали? Ведь однажды Чарлз называл ей его имя. Карнеганы собирались уехать через пару недель, и Чарлз договорился, что их управляющий придет поговорить с ней до их отъезда.

– Я сейчас спущусь, – пообещала она, и Раджа Сингха удалился, отвесив ей поклон.

Анна умылась, сняла платок с головы и привела в порядок свои густые светлые волосы, свернув их в красивый узел. Она не стала терять время на то, чтобы сменить платье, рассудив, что если это управляющий Карнеганов, то не следует задерживать его слишком долго.

Когда она вошла в переднюю гостиную, на лице ее сияла улыбка. Высокий и широкоплечий человек с прямыми, густыми и жесткими волосами цвета воронова крыла стоял к ней спиной, глядя в окно. Он был скверно одет – в некогда черные, но порыжевшие бриджи и куртку бутылочно-зе-леного цвета. Этот костюм явно когда-то видел и лучшие дни. Его черные сапоги были пыльными, потертыми, со сбитыми каблуками.

Анна заморгала и остановилась как вкопанная, оглядывая гостя с головы до ног. По-видимому, Карнеганы не слишком щедро платили своему человеку, и уж, конечно, не так, как уверял ее Чарлз, ведь для того, чтобы удержать первоклассного управляющего, надо платить ему целое состояние.

А может, он просто не считал нужным тратить деньги на одежду?

Но в любом случае она собиралась нанять его на работу, а для этого не требовалось искусство хорошего портного. Ей нужен был самый лучший управляющий для Сринагара, а Чарлз заверил ее, что Хилмор именно такой.

– Мистер Хилмор? – спросила она, восстановив душевное равновесие и с улыбкой сделав несколько шагов вперед. – Я миссис Траверн. Хорошо, что вы пришли.

Мужчина обернулся, и у Анны перехватило дыхание. Она замерла на месте, зажав рот руками от испуга.

– Так вы миссис Траверн? – спросил он почти любезно, но она была готова поклясться, что его синие, словно полуночное небо, глаза блеснули угрожающе. – А я все это время мысленно называл вас Зеленоглазая леди. Смею ли я надеяться, что вы меня помните?