"Золотой ястреб" - читать интересную книгу автора (Йерби Фрэнк)

ГЛАВА 19

Дон Луис вернулся домой только к обеду. В его походке не чувствовалось триумфа. Он пришел медленно, почти уныло, задумчиво опустив голову. Экзекуция, казалось, опустошила его, а жестокость толпы поразила даже больше, чем он мог себе признаться. Луис дель Торо был далеко не молод, и завтрашнее дело было глубоко ему отвратительно.

От Кита, вероятнее всего, зависело спокойствие в его собственном доме, но, кроме того, дон Луис задумался еще и по другой причине. Эта причина казалась ему совершенно смехотворной, но он ничего не мог поделать В глубине души он не мог не чувствовать любви к своему незаконному сыну.

Он действительно боролся с Китом, но даже в пылу битвы с гордостью замечал, что смелость и ловкость сына почти равны его собственной. Он никогда не переносил свою ненависть лично на Кита: даже гордился, что его сын стал известным капитаном и отличался храбростью в сражениях. Его великолепная, как будто позолоченная шевелюра так живо напоминала ему Дженни Джирадеус, что дон Луис, глядя на Кита, снова и снова с сожалением вспоминал свою юность. Он был несправедлив к его матери, неужели сейчас ему придется убить сына?

Нет, ему не так-то легко повесить Кита, но что остается делать? Мальчишка, бесспорно, был пиратом, и за ним числилось множество потопленных кораблей и грабежей. Может быть, ему станет немного полегче, если Кит достойно встретит смерть.

Войдя в комнату жены, он немного удивился, увидев, что она полностью одета и довольно спокойно встретила его. Он ожидал застать ее в прострации или на грани истерики. Но когда Бианка подошла к нему, ее лицо было спокойным, а в облике проглядывало что-то царственное.

– Это правда, что его схватили? – спокойно спросила она.

– Да, – буркнул дон Луис, – и правда также то, что его завтра повесят.

Бианка изучающе взглянула в его лицо.

– Его уже судили?

– Нет, суд должен состояться сегодня вечером, но результат известен заранее – его повесят.

Снова этот удивительно холодный взгляд.

– И вы, как президент Тайного Совета, конечно же будете присутствовать?

– Да, – ответил до Луис. – А что?

– Вы должны сделать все возможное, чтобы его не повесили.

– А если я откажусь?

– Вы хотите иметь сына, милорд. Если Кит умрет, вы никогда больше не дотронетесь до меня!

Дон Луис посмотрел на нее и нахмурился.

– Я думаю, – медленно ответил он, – что могу справиться с этой проблемой.

– Вы ошибаетесь, Луис. Вы напрасно думаете, что сможете заставить меня силой. В то мгновение, когда Кита вздернут на виселице, я лишу себя жизни!

– Ты не отважишься на это! – прогремел дон Луис.

– Я не отважусь? – прошептала Бианка. – Если вы совершенно определенно решили лишить его жизни, я даже опережу его – и сейчас же!

Дон Луис одним прыжком покрыл разделявшее их расстояние и железной рукой схватил ее за запястье; он так спешил, что столкнул со стола вазу с розами и не глядя наступил на цветы.

– Так же умру и я, – прошептала Бианка, – и вы не сможете помешать мне. В этом доме очень много маленьких бутылочек содержание которых вы даже не знаете. Так что, милорд, если я что-то значу для вас, вы спасете его. Если же вы скажете роковое слово, то приговорите не одного, а двоих.

Дон Луис внешне невозмутимо изучал лицо жены, но в это время его мысль напряженно работала. Он уже знал, что побежден, и теперь ему оставалось только с достоинством выбраться из этой ситуации.

– А что я получу, если пощажу его? – сухо спросил он.

Бианка быстро подняла глаза.

– Вы найдете во мне хорошую и преданную жену, – прошептала она. – Во всех отношениях.

Дон Луис насмешливо улыбнулся.

– Покорно благодарю за ваше великодушие, графиня, – ответил он и склонил голову. – А теперь вы должны извинить меня, потому что я должен вернуться в Каса-Реал.

Бианка наблюдала за его уходом, не в силах справиться с биением своего сердца. Судьба Кита находится в руках этого непомерно гордого человека, и только бог знает, что может теперь произойти. Бианка медленно подошла к алтарю и встала на колени.

Дон Луис неспешно ехал по улицам Картахены. Снова и снова его мысли возвращались к этому делу. Не дал ли он слишком поспешного обещания? Есть ли у него вообще шанс спасти сына? Рассматривая этот вопрос со всех сторон, дон Луис пришел к выводу, что у него все же есть маленький шанс. Скорее всего, что в этом городе никто, кроме него не пострадал от нападений Кита. «Морской цветок» никогда прежде не появлялся в этих водах. Кроме того, можно было доказать, что Кита не было на борту бригантины, когда она атаковала испанский корабль, и что само нападение было совершенно вопреки приказу Кита. Маленький парижанин даже под пытками твердил, что Кит пробрался в Картахену, чтобы встретиться со своей бывшей возлюбленной. Это могут подтвердить палач и стражник.

При этой мысли лицо дона Луиса перекосилось. К счастью, парижанин не знал или забыл имя этой женщины. Так что тайна может быть сохранена. А даже упрямые судьи, будучи испанцами, будут склонны проявить милосердие к юной любви. Тогда у его сына будет шанс.

Тут ему впервые пришло в голову, что придется освободить и еврея. Дон Луис с удовольствием отправил бы Бернардо на виселицу, но не мог сделать этого, не обвинив одновременно и Кита. Кроме того, здесь, в Новом Свете, вопросы иудаизма вообще почти не поднимались. Евреев было здесь так много, что никто не мог притеснять их без достаточных оснований. Кроме того, живущие здесь гранды слишком давно уехали из Испании, а молодые идальго, родившиеся в Новом Свете, уже не разделяли антиеврейских предрассудков. Дон Луис хорошо знал, что в Мадриде или Севилье можно было повесить Бернардо, признав его обращение в истинную веру недействительным и фальшивым, но судьи Перу никогда не пойдут на это. Нет, как ни жаль, но Бернардо тоже придется подарить жизнь.

Когда Кит и Бернардо в сопровождении вооруженных солдат были доставлены в Каса-Реал, они представляли собой весьма печальное зрелище. Оборванные, избитые, с лицами, перепачканными кровью, они представляли разительный контраст с членами Совета и их председателем.

Подняв голову, Кит холодно, почти нагло, взглянул в лицо дона Луиса и так долго не отводил взгляд, что тот был вынужден опустить глаза. Дон Луис сидел на помосте, возвышаясь над остальными судьями. Из-за этого он даже поспорил с вице-королем и победил. Но теперь, со своего возвышения, он смотрел в холодные голубые глаза своего сына и знал, что даже его высокое положение не может ему помочь. Ему казалось, что он сам стал подсудимым и проклятый еврей уже осудил его.

Кивком головы дон Луис приказал клерку начинать заседание. Тот медленно начал читать обвинения. Дон Луис знал, что их было несколько. Кристобаль Джерадо и его помощник, Бернардо Диас, обвинялись в том, что они незаконно и преднамеренно вошли в воды Картахены с целью грабежа; что они хотели захватить испанское золото и убили англичанина, который должен был быть сожжен у позорного столба.

Дон Луис кивал головой, ничего не добавляя. В самом деле, в этой части Нового Света Кит был мало известен. Он взглянул на Кита и снова в глубине души почувствовал гордость за него. Он стоял очень прямо и на его лице читался вызов. Дон Луис подумал про себя, что стареет, раз позволяет эмоциям взять верх, но чувство гордости не проходило.

Дон Луис размышлял, что в Ките чувствовалась хорошая кровь – лучшая во Франции и Испании. Это не пеон и не раб. В своем высокомерии он больше похож на лорда. Внезапно дон Луис прервал себя. Он заметил, что суд ожидает его слов.

– Вы слышали обвинения, – обратился он к Киту и Бернардо. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Не виновен! – ответил Кит, и Бернардо повторил его слова.

– Вы должны рассказать суду, – инструктировал их дон Луис, – зачем вы появились в испанских водах.

Кит взглянул в смуглое лицо дона Луиса. На его губах появилась насмешливая улыбка. Он подумал, что с удовольствием бы рассказал об этой причине самому дону Луису, но остальных это не касалось. Нет, он никогда не назовет ее имя, даже если это будет стоить ему жизни…

– Мои причины, – наконец холодно ответил он, – это только мое дело.

Тут вскочил королевский обвинитель и его лицо перекосилось от бешенства.

– Как ты смеешь лгать суду? – закричал он. – Ты пришел сюда, чтобы убивать и грабить.

– Я не собирался этого делать, – спокойно ответил Кит.

– Ты лжешь! – загремел обвинитель. – И доказательством служит твой корабль, потопленный в этой гавани.

Дон Луис взглянул на молодого адвоката, который должен был защищать Кита. Как и обычно в таких случаях, молодой человек отличался только собственной глупостью. Дон Луис снова огляделся и стукнул своим молотком.

– Если позволите, уважаемый обвинитель Годой, я прерву вас, – мягко сказал он. – Я должен подтвердить, что капитан Джерадо говорит правду.

Наступившая за этими словами тишина была похожа на смерть Бернардо повернулся к Киту, удивленно вытаращив глаза.

Не обращая внимания на всеобщее изумление, до Луис продолжал:

– Его королевское величество часто говорил, что эти суды должны вершить правосудие, не забывая о милосердии. Я повесил немало негодяев и уверен, что именно в этом деле необходимо проявить милосердие, потому что нельзя осуждать человека за любовные глупости.

– Если его превосходительство позволит… – начал обвинитель Годой.

Дон Луис нетерпеливо кивнул головой.

– Послушайте меня, сеньоры, – сказал он. – Как многие из вас знают, у меня есть собственные частные источники информации. И в этом случае они подтверждают заявления капитана.

– Не будет ли Его превосходительство так добр и не объяснит ли более подробно? – усмехнулся обвинитель.

– С удовольствием, – ответил дон Луис. – Охрана, приведите тюремщика и палача из Теназы.

Суд приготовился ждать, но ожидание было коротким. Дон Луис позаботился об этом заранее, и его свидетели ждали в передней. При его искусных подсказках они рассказали все довольно коротко, но верно. Это привело обвинителя в ярость.

– Вы хотите заставить нас поверить, – громыхал он, – что этих негодяев не было на борту корабля, что у них не было враждебных намерений и команда взбунтовалась во время их отсутствия?

Дон Луис кивнул.

– Так все и было на самом деле, – просто сказал он.

Годой с усилием взял себя в руки.

– Могу я спросить, – и в его голосе ясно слышался сарказм, – почему милорд так заинтересован в этом деле?

– Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость, – спокойно ответил дон Луис.

– Справедливость! – снова взорвался Годой. – Он притаскивает этих лживых наемников и называет это справедливостью! Почему вы защищаете этих людей, граф?

Дон Луис поднялся и прошелся по помосту.

– Я думаю, – начал он, и его тон был холодным, а слова похожи на удары клинка, – что многоуважаемый обвинитель несколько увлекся в своем усердии. Мне показалось, что он хочет выяснить вопрос моей благонадежности?

Колени Годоя внезапно задрожали. Ему показалось, что он взглянул в лицо смерти.

– Нет, нет, – запротестовал он, – мне только странно…

Дон Луис не обратил внимания на его слова.

– Чтобы подать пример справедливости, – медленно сказал он, – я забуду вашу наглость. Здесь присутствует новый капитан моего корабля. Насколько я помню, именно вы, сеньор Годой, порекомендовали его, когда мой прежний капитан две недели назад заболел лихорадкой. Вы верите, что он правдивый человек?

– Да, – решительно ответил Годой. – Это человек чести.

– Многие судьи уже слышали его доклад, – насмешливо ответил дон Луис, – но я попрошу повторить его специально для вас. Капитан Эрнандо, принесите присягу.

После этой церемонии храбрый идальго предстал перед судом.

– Кто командовал этой бригантиной во время боя? – спросил у него дон Луис.

– Чернобородый англичанин, – спокойно ответил Эрнандо. – Я заметил это, наблюдая через подзорную трубу. Но этих двоих я не видел.

– Может быть, они в этот момент были внизу? – поинтересовался Годой.

– Во время сражения? – хмыкнул Эрнандо. – Ни один капитан не оставит свою команду без присмотра. По моему мнению, их не было на борту.

– Меня не интересует ваше мнение, – снова взорвался Годой. – Меня интересуют только факты.

Как бы в ответ на это замечание внезапно раздался стук в дверь. Оба стражника вышли. Минуту спустя один из них вернулся. Поклонившись дону Луису, он попросил у суда прощенья за нарушение порядка.

– Милорд, там пришла женщина, которой что-то известно об этом деле.

Лицо дона Луиса потемнело. На мгновение у него мелькнула безумная мысль, что эта женщина – Бианка. Он переживал в этот момент не из-за себя, а из-за жены, которая, чтобы спасти жизнь Кита, могла публично признаться в супружеской измене.

– Я думаю, что нам нет необходимости ее видеть, – начал он, но Годой уже заметил боль в его глазах.

– Введите ее! – торжествующе приказал обвинитель.

Стражники распахнули дверь. Когда они отошли, дон Луис, который даже привстал от нетерпения, облегченно опустился на свой стул с высокой спинкой. Женщина, которую ввели стражники, была старой каргой, которую он никогда в жизни не видел.

– Не будешь ли ты так добра и не принесешь ли присягу? – облегченно спросил он.

– Это я могу, милорд! – проскрипела старуха. – Но я только хочу сказать…

– Клянись! – прервал ее Годой.

Старуха подняла правую руку и повторила слова клятвы.

– А теперь, – мягко спросил дон Луис, – что ты хотела?

– Сказать, что этот бедный ниньо невиновен! Его не было на том корабле! Он стоял рядом со мной во время боя и, когда маленький корабль потонул, он вскрикнул.

– Ты уверена, бабушка? – потребовал Годой.

– Найдите мне такого другого! Найдите мне такого другого мучачо с такой же золотистой головой. Я думаю, что это невозможно. Я не думаю, что у кого-то еще есть такие волосы. Поэтому вчера, когда я увидела, как он стрелял в того англичанина, я сразу узнала его.

Дон Луис покачал головой. Как эта женщина перемешала добро со злом! Правда, она спасла Киту жизнь, но напомнила судьям об единственном обвинении, за которое его можно было повесить. На мгновение ему показалось, что ему не удастся спасти Кита.

Что касается Кита, то его обуревали совершенно иные мысли. Он терялся в догадках, по каким причинам дон Луис так рьяно взялся за его защиту. Уже второй раз гордый и надменный гранд спасает его жизнь. Почему? Во имя Бога и Богородицы, почему?

Суд продолжался еще час. Годой доказывал, что Кит хладнокровно убил человека, приговоренного к смерти. Дон Луис возражал, что этот человек был членом команды Кита и он убил его, чтобы избавить от мучений. Кроме того, вероятнее всего, это дело находится в компетенции английского суда.

Но обвинитель настаивал, что Кит воспрепятствовал инквизиции привести приговор в исполнение, это было богохульством.

Дон Луис с насмешкой согласился, что богохульство – это великий грех, и добавил, что если бы за убийство еретика наказывали, его самого нужно было бы повесить не менее сотни раз.

Это был последний выстрел. Судьи засмеялись. Посрамленный обвинитель вынужден был проглотить свою гордость и молча выслушать приговор, который дон Луис вынес Киту. шесть лет тяжелых работ на строительстве все еще не законченного форта Сан-Лазаро. Бернардо приговаривался к четырем годам за подстрекательство и помощь Киту.

Когда суд закончился и охрана собралась уводить пленников, на улице внезапно послышался звук подков. Когда лошадь завернула за угол, дон Луис вышел, чтобы разглядеть всадника. Он почувствовал шок даже больший, чем когда в зале суда появилась старая дама, желающая сказать правду. На горячем скакуне сидела Бианка.

Рискуя сломать шею, дон Луис выбежал на середину улицы навстречу несущемуся во весь опор животному и схватил поводья. Лошадь встала на дыбы, едва на сбросив Бианку, но он твердой рукой удерживал животное до тех пор, пока оно полностью не успокоилось.

– Подождите! – закричала Бианка. – Его не должны повесить! Он невиновен! Я могу засвидетельствовать…

Дон Луис схватил ее за руку и моментально снял с лошади, одновременно закрывая ее маленький ротик своей огромной ручищей. Но уголком глаз он заметил, что Годой все понял. Его мысли ясно читались на лице: «Так вы рогоносец! Конечно же, вы уверены в его невиновности. И появление вашей жены подтвердило это…»

Дон Луис тяжело взглянул на него. Наемные убийцы теперь стоят дорого, но он не остановится ни перед чем, чтобы помешать обвинителю разносить сплетни. Он был уверен, что только Годой понял, в чем дело. Остальные стояли с открытыми ртами, ничего не понимая в происходящем.

– Ты опоздала, моя Бианка, – прошептал он. – Парень уже спасен. Для этого не потребовалось твоего свидетельства, – с этими словами он отпустил ее.

Бианка стояла, закрыв бледное лицо руками.

– Моя жена была очень больна, джентльмены, – громко сказал дон Луис. – Я надеюсь, что никто из вас не истолкует превратно эту вспышку. Я уверяю вас, что все объясняется только расстроенными нервами. Пойдем, Бианка… Пойдем, моя дорогая.

Он говорил внешне спокойно, но в его тоне нетрудно было различить угрозу. В свете фонаря он увидел, как побледнело лицо Годоя. На темном лице дона Луиса промелькнула улыбка. «Отлично! – подумал он, – возможно даже не будет необходимости нанимать убийц».

Он помог Бианке сесть на лошадь, а потом вскочил на свою. Когда они поехали прочь, он не мог толком разглядеть ее лицо. Он знал, что она обернулась и смотрит на Кита, но считал ниже своего достоинства оглянуться. Заметив внезапно выражение ее лица, он не сдержался и проследил за ее нежным, страстным взглядом. Но тут же пожалел об этом. Он увидел Кита, в своих цепях похожего на юного бога. Несмотря на синяки на лице, разорванную одежду и грязные, перепутавшиеся волосы, он все еще был прекрасен, как Меркурий, а статью и силой был похож на юного Геркулеса. Дон Луис понял, что этот человек никогда не склонится и никогда не будет побежден.

Дон Луис с горечью подумал, что должен был все-таки повесить его.

Дав шпоры лошади, он поскакал прочь, в темноту. Мгновение спустя Бианка последовала за ним.