"NEXT-3: Дюбин снимает маску" - читать интересную книгу автора (Карасик Аркадий)

Глава 3

Дюбин и любил и ненавидел этот город, праздничный даже в ненастье, центр богатства и нищеты, бандитского беспредела и социальных потрясений. Город чиновников и проституток, миллиардеров и спившихся бомжей.

Это — е г о город, его логово. Логово безжалостного зверя с острыми клыками. Из которого он достанет до горло и сердца злейшего своего недостреленного врага.

Первый визит — за филками, башлями, тугриками. Без денег Дюбин чувствовал себя как-то неуютно — голым, незащищенным. Ни пообедать в ресторане, ни зайти в туалет, ни побаловать себя дорогостоящим коньячком. Притормозит бдительный дорожный мент — нечем «отблагодарить», в просторечии — дать на лапу. Появится желание испробовать московскую путану — тоже затраты. И — немалые.

Возле банка он припарковал машину, внимательно оглядел улицу, даже окна зданий. Ничего подозрительного, кажется, его не пасут. Выбрался из салона, прогулялся до перекрестка. Ничего предосудительного, водитесь разминается после длительного пребывания в тесном салоне. Снова проверился.

Ровно в девять Дюбин вошел в под"езд. Два омоновца оглядели посетителя, привычно прошлись проверяющими взглядами по его карманам. Не спрятан ли в них ствол, не приклеен ли под полой модного пиджака заранее заготовленный пластит?

Ради Бога, проверяйте, подумал Дюбин, копайтесь в моем нижнем белье. Я не собираюсь грабить или взрывать дребанный банк. Пусть богатеет и размножается на филиалы. На радость вкладчкам и держателям акций-пустышек.

Пристроив на физиономии озабоченное выражение человека, решившего проверить свои сбережения, он прошел в операционный зал.

Проверка предъявленных документов заняла много времени. Сначала их изучал какой-то эксперт с треугольной бородкой, в выпуклых окулярах— линзах. Потом за них взялся его коллега — молодой парень, тоже — очкарик, но на пару диоптрий меньше.

Обычная процедура, ничего опасного. Пару лет тому назад, тогда еще живой и не покалеченный, Дюбин абонировал банковский сейф, в котором, на всякий случай, хранил солидную сумму в баксах, несколько пластиковых карт и пакет из дешевой коричневой бумаги, забитый документами. Естественно, компроматом.

Ключи от сейфа хранились у Казика, проверенной его шестерки, оказавшегося предателем. Перед тем, как отправить его в царство теней, оживший мертвец забрал их.

Наконец, очкарик-младший приглашающе повел рукой в сторону лестницы, ведущей в подвальные помещения. Они спустились в коридор с мраморным полом и стальными дверями, способными выдержать взрыв средней мощности. Банковкий клерк — впереди, клиент — на два шага сзади.

Знакомая обстановка. Кодовые замки, настороженные стволы молчаливых охранников, кнопки тревожной сигнализации, тусклый свет.

Наконец, вошли в сейфовый зал. Парень повернул в замочке одной из многочисленных ячеек свой ключ, Дюбин — свой.

— Вот — кнопочка. Закончите — нажмите.

— Спасибо, не первый раз — знаю.

После того, как сотрудник банка удалился, Дюбин неторопливо выдвинул ящичек с купюрами и заветным пакетом. Читать не стал — долго и нет особой необходимости: все, там записанное, он знает наизусть. Просто бегло просмотрел бумаги.

А вот к деньгам — совсем другое отношение. Ласковое, трепетное. Он упаковал во внутренний карман куртки несколько сотен баксов, поразмыслив, добавил столько же. Потом — пачку в банковской упаковке. В наружный карман спрятал три десятка тысячных купюр рублевого достоинства. Так сказать, на текущие расходы. Бросил алчный взгляд на небольшую сафьяновую коробочку с драгоценностями.

Лежите, милые, отдыхайте, родные! Придет время, когда хозяин использует вас по назначению — покрасуется в обществе либо подкупит нужных людей.

Кажется, все.

Ящичек утоплен в ячейку, заперт. Двойное нажатие кнопочки. Как это в сказочке? Кажется: Сезам, открой дверь? К черту дурацкие сказки! Умерший, вернее сказать — убитый, жиган-лимон прибыл в столицу не для этого.

Не успел он оторвать палец от кнопочки, дверь открылась. На стальном пороге — доброжелательный очкарик с приклееной на физиономии вежливой и, одновременно, вопросительной улыбочкой.

Обратно они возвращались в том же порядке: впереди скользит по мрамору банковский клерк, за ним — арендатор ячейки сейфовой камеры.

Как всегда, подкормленные деньгами карманы отразились на нестроении. Дюбину хотелось пойти вприсядку, смеяться, шутить.

Ткнул указательным пальцем в узкую спину очкарика — будто стволом пистолета — и рассмеялся.

— Вы что-то сказали? — обернулся очкарик.

— Нет, вам показалось, — не скрывая издевательской ухмылки, отозвался клиент. — Слишком все печально... У вас иное мнение?

— У меня нет мнения. И не должно быть. Мое дело — сопроводить, отпереть-запереть...

— Господи, как же повезло человеку. Никаких проблем. А вот у меня их — вагон и маленькая тележка... Впрочем, вам незачем это знать. Всего доброго, святой Петр! Открывайте-закрывайте. До следующей встречи!

Банковский клерк поклонился, снова поглядел на странного клиента. И отшатнулся, будто его ударили в грудь. В него уперся взгляд вурдалака, полыхаюший сатанинским огнем. Ослабли ноги, закружилась голова, перехватило дыхание.

Обогнув перепуганного сотрудника, Дюбин взлетел по лестнице в операционный зал. Набитые деньгами карманы и небольшой саквояж будто поднимали его над окружающими, превращали в диктатора с неограниченной властью. Карать и миловать. Лучше и привычней — карать.

Омоновцы равнодушно отвернулись. Никого не убили, никого не взорвали. Охраняемое святилище в целости и сохранности. Не к чему волноваться, травмировать не восстанавливаемую нервную систему.

Медленно и важно, как и положено богатому вкладчику, Дюбин покинул банк. Постоял возле под"езда, закурил. Все правильно, все объяснимо — обычное волнение человека, убедившегося в сохранности своих трудовых сбережений, обрадованного начисленными процентами.

На самом деле «вкладчик» в очередной раз проверялся. Вся его жизнь — сплошные проверки. Может быть, поэтому он и выжил.

Легковушку не похитили, стоит, терпеливо ожидая куда-то запропастившегося хозяина. Забравшись в салон, Дюбин в очередной раз проверился. Не заметив ничего опасного, завел двигатель, вырулил на проезжую часть улицы.

Второй запланированный и детально продуманный визит — к адвокату-экстрасенсу.

Во время заключительной беседы в швейцарской клинике лечащий врач, профессор с мировым именем, засыпая выздоровевшего пациента множеством советов и рекомендаций, вскользь упомянул о своем приятеле, живущем по несчастью в Москве. По профессии и призванию — адвокат от Бога. Экстрасенс — от Сатаны.

Лекарь будто проник в голову Дюбина и нащупал в ней болезненную точку. Будущий мститель нуждается в помощниках. Гласных и негласных, открытых и замаскированных. Тем более, в талантливых юристах. Без них задуманное не больше, чем бесполезный треп.

Он охотно пообещал навестить адвоката и передать горячий привет из Цюриха. Вместе с живейшей благодарностью ему вручили фирменный бланк клиники с записанным на нем адресом и номером домашнего телефона.

Поэтому пришла нужда навестить адвоката-экстрасенса, пощупать его, оценить пригодность. Нмчего не поделаешь, приходится рисковать, открываться. Не полностью, конечно, с самого краешка.

В магазине Дюбин приобрел самый дорогой мобильник, оплатил двухчасовое пользование им. Теперь, когда карманы распухли от купюр, можно не жаться. Не мы для денег, деньги для нас — расхожая поговорка.

Квартира адвоката не отвечала — протяжные безответные гудки капали в сознание. Ничего страшного, адвокат может находиться в своем офисе, либо навестил в тюряге подзащитного, либо нанес визит вежливости коллеге. Свободного времени у мстителя — с избытком.

Дюбин заглянул в шикарный кабак, заказал самые дорогие блюда, бутылочку мартини. Со вкусом пообедал. Снова позвонил. Все те же тягучие «капли». После третьей попытки он встревожился. Вдруг приятель швейцарского профессора сменил номер телефона или, не дай Бог, прибомбил новые апартаменты? Не мешает проверить, а потом, после проверки, решить что делать.

Где проживает адвокат? На Мосфильмовской? Знакомое местечко, однажды он вместе с дружанами пас там по наводке одной шлюшонки навороченного мужика. Неудачно пас — бизнесмен оказался ловким мужиком: во время слинял. Подельников повязали сыскари, главарю удалось сбежать.

Припарковавшись неподалеку от дома, указанного в шпаргалке эскулапа, Дюбин снова проверился. Два пенсионера, телка, торгующая фруктами, несколько мамаш с колясками. Вроде, спокойно и безопасно. Правда, в современной России пенсионеры вполне могут быть шестерками ментов, торговка — подставкой, мамаши — соглядатаями.

Опять приходится рисковать.

Третий этаж, четыре двери. Одна обшарпанная, низ изгажен кошками, явно не принадлежит богатому адвокату. Вторая — более приличная, покрыта коричневым дермантином, изукрашена серебристыми кнопками.

Ага, то, что надо! Одинадцатый номер!

По привычке всего опасаться, Дюбин прижался к стене рядом с бронированной, обтянутой натуральной кожей, дверью, два раза нажал на клавишу звонка. В квартире раздалась мелодия — не дребанного Чижика-Пыжика — из какой-то оперы. Кажется из «Щелкунчика».

Динамик, пристроенный над дверным полотном, ожил.

— Вы к кому?

Интересный вопрос! Будто посетитель звонит в коммуналку, в которой проживает несколько семей.

— Доброе утро. Извините за беспокойство. Я бы хотел повидать господина Мартынова.

— По какому вопросу? — недовольно спросил динамик.

— Нужна консультация.

— Извините, но я дома первичный прием не веду. Сегодня в клубе железнодорожников намечена моя лекция. Отнюдь, не связанная с юриспруденцией. Перед ней вы имеете возможность записаться. На консультацию. Всех вам благ!

За «блага» спасибо, но отступать он не намерен. Слишком многое зависит от дерьмового юриста.

— Подождите! Мне очень жаль. В швейцарской клинике профессор Велсберг рекомендовал обратиться именно к господину Мартынову, представил вас, как крупного специалиста. Попросил передать привет и дал адрес.

— Доктор Велсберг? Что же вы сразу не сказала, что от него? Более лучшей рекомендации трудно себе представить... Войдите.

Щелкнул один замок, зашипел второй. Дверь открылась.

В богато обставленной большой прихожей Дюбина встретил полный мужчина с приятным открытым лицом. Радостно улыбается. Будто перед ним не незнакомый мужик — близкий друг или даже любимый родственник. На столике с гнутыми ножками — узорчатая бутылка, два бокала и небольшое блюдо с минибутербродами, насаженными на «шпаги». По обоим его сторонам — глубокие кресла.

— Выпьем за приятное знакомство, потом перейдем в мой домашний кабинет

— Спасибо.

Новые знакомые чокнулись и выпили. Адвокат — залпом, Дюбин пригубил. Недавно выпитай мартини и без дополнительного возлияния кружит голову, а ему предстоит нелегкая беседа, требующая не затуманенных, а ясных извилин.

— Как поживает мой цюрихский друг?

Дюбин решил не использовать свой магический дар, пустить его в ход только при крайнем случае. Безопасней представиться немного глуповатым, сдвинутым по фазе мужиком.

— Неплохо, — радостно проинформировал он. — Коллеги его уважают, больные благотворят. Я — в их числе...

Мартынов с любопытством оглядел визитера. Будто просверлил в его лбу отверстие, в которое запустил изучающие щупальцы.

— Ваше пребывание в клинике результат автомобильной аварии, — адвокат уверенно поставил диагноз и засмеялся. — Удивлены? Понимаю, многие удивляются моему экстрасенсорному дару. Увлечение аномальными явлениями не только мое хобби — смысл жизни. Казалось бы, юриспруденция и аномалика несовместимы. Но это только на первый взгляд. На самом деле они накрепко связаны... Хотите попробовать? Сейчас я все о вас узнаю...

Невеселая и опасная перспектива! Дюбин насторожился на подобии офлажкованного волчище, на которого нацелен ствол охотничьего ружья. Вот-вот грянет выстрел, сбросивший его в исходное положение — в покинутую могилу. Ему еще не приходилось общаться с экстрасенсорами, он вообще опасался предствителей этой аномальной шайки.

Отказываться невежливо, согласиться боязно. Дюбин с детства побаивался колдунов, ведунов и вообще всякой нечисти. Поэтому он решил отмолчаться. И да, и нет — удобная, не раз опробованная позиция.

Обещание узнать о нем «все» звучит угрозой разоблачения. Желание завербовать юридическую «шестерку» поблекло. Избавиться от дотошливого Казика для того, чтобы приобрести еще одну головную боль, смертельно опасно.

Мартынов молчание собеседника посчитал согласием на проведение эксперимента. Вежливо поклонился и приглашающе открыл дверь в комнату.

Обстановка кабинета, не в пример прихожей, довольно скромная. Потертый диван, два таких же поношенных кресла, заваленный книгами письменный стол, книжные полки.

Мартынов достал из-за книг профессионально изготовленную металлическую «лозу». С многозначительной улыбкой поднес ее к «пациенту», в метре от его тела. Лоза проснулась и завертелись. Сначала медленно, потом — с бешенной скоростью. Даже изгибалась на подобии потревоженной ядовитой змеи.

Экспериментатор отступил на шаг, потом еще на один. Верчение уменьшилось, но не прекратилось — лоза вздрагивает, вибрируют. Мартынов с недоумением смотрит на нее, отступает еще на два шага бережно откладывает левую, с правой отступает, почти упирается в дверное полотно.

— Боюсь, комнаты не хватит, — стараясь унять боязнь, весело прокомментировал Дюбин. — Может быть, достаточно?

— Нет, попробуем еще... Аномально как-то, раньше она не так реагировала... Более спокойно...

Еще бы ей не волноваться, когда она, наверно, учуяла исходяшие от пациента непонятные токи! Господи, или — Дьявол, сделайте так, чтобы сломалась, перегорела, взмолился подопытный кролик. Иначе придется сконцентрировать взгляд на дерьмовом экспериментаторе, согнуть его, свалить на пол. Вместе с сатанинским изобретением.

— Видимо, ваше изобретение не обладает даром всеведения, — пренебрежительно заметил он, отступая к окну.

— Все может быть, — обиженно прошептал адвокат.

Лоза в его руке постепенно разогналась, начала вращаться против часовой стрелки. На минуту останвилась и снова крутится, но уже в обратном направлении. Вращение ускоряется, вот вот металлический пруток вырвется и вылетит в окно.

Мартынов отбросил его, подул на ладонь со вспухшими волдырями.

— Горячо... Черт возьми, что с ней происходит?

— Аномалия, что же еще? — облегченно вздохнул «пациент». — Состояние невесомости.

— Какая там аномалия — обычное трение. Термодинамика. Но почему? Прежде такого не было... С"умеете подвигать ее по полу?

Ну, хватит, дерьмовый колдун, изощряться, со злостью подумал Дюбин не двигаясь с места. Сам двигай эту чертовщину! А лучше вышвырни ее в окно.

— Не сумею. Не приходилось.

— Не бойтесь, лозу я сам крутил, — успокоил его Мартынов.

— Без моего участия? — деланно удивился Дюбин. Ему до фени, до сгоревшей лампочки ухищрения дерьмового фокусника. Из головы не выходит угроза узнать о нем «все». — Разве так бывает?

— Случается, — загадочно улыбнулся Мартынов. Будто предупредил о непредсказуемости поведения лозы. — Но в основном она подчиняется моим приказам. Наверно, столкнулась с непонятным противодействиям.

Еще бы ей не столкнуться! Скорей всего на металлический прут подействовал магический взгляд непокорного визитера. Вон как завертелась в бессильной злости!

— Вам удалось покопаться в моих внутренностях?

— Частично. Но я многое узнал.

Успокоил, называется. Поблекшее желание заполучить его в помощники вообще исчезло, сменившись уверенностью в том, что «гостю» не следует докучать гостеприимному хозяину и необходимо поскорей отправить его либо в блаженный рай, либо на адову сковороду. По выбору.

— Успокойтесь, шучу. Лоза вертелась, конечно же, с вашей помощью. С использованием энергией вашего желания. Это заурядная, но качественная манипуляция... Хотите кофе?

Дюбин решил не торопиться с исполнеием вынесенного приговора. Вдруг адвокат по профессии и мошеник по призванию выдаст что-нибудь интересное и полезное. Ведь не зря же швейцарский профессор дружит с явным жуликом.

— Спасибо, не откажусь. И, если можно, что-нибудь пожевать.

Доставит поднос служанка или слуга — все, прокол, расправу придется отложить до следующего удобного случая. Принесет сам — сыграть на его нутре реквием и покинуть гостеприимную квартиру.

После недолгого отсутствия хозяин принес две чашки кофе и несколько бисквитов. Дюбин, изобразивзверский голод, набросился на довольно скромное угощение.

— Извините, проголодался...

— Может быть, разогреть котлеты с картошкой?

— Спасибо, не надо. Уже насытился сладким.

Мартынов поднял с пола остывшее приспособление , спрятал его на полку за книгами. Походил по кабинету, о чем-то размышляя, и неожиданно присел на диван рядом с гостем.

— Вы чем-то смущены, Евгений Николаевич? Наверно, ваше смятение так подействовало на чуткую лозу. Можно узнать причину?

Окончательно успокоившись, Дюбин покосился на книжную полку. Лежи, милая, не шевелись, про себя посоветовал он, свое ты уже отработала, проявила хозяина, очередь за мной.

— Неужели волшебный прут не подсказал? Я вовсе не смущен — заинтригован. С некоторых пор ощущаю, как бы это выразить, вторжение в свою психику. В прямую влияю на людей, — вспомнил он доверчивого паренька с автозаправки, — даже на животных. Совсем недавно напугал взглядом здоровенного пса... Откуда взялись такие возможности?

— Откуда — тут вопросов нет. Вы же сами сказали, что у вас была серьезная травма головы.

— Почти смерть, — охотно подтвердил Дюбин. — После автоаварии — длительное пребывание на том свете.

Очередной прокол! Кое-кто легко увяжет два, доверчиво признанных факта: московская автоавария и длительное лечение в швейцарской клинике. Вполне достаточно для опознания. Зачем «мертвец» заявился в Белокаменную — второй легко разгадываемый вопрос. Знающие мстительную натуру Дюбина на него с легкостью ответят.

— Вот видите! Каждый организм пытается выжить по своему, запускает в действие скрытые резервы. У вас это так выразилось, у другого выразится иным способом. Вплоть до краткосрочной отмены законов гравитации. В медицинской практике зафиксированы такие отклонения. Если грубо сравнить — человек подобен мощнейшему компьютеру с огромным набором программ. Но мы пользуемся этим компьютером, как чайником или топором. Только в качестве пришущей машинки.

— То-есть, это не Божий дар?

— Какой там дар? — пренебрежительно отмахнулся Мартынов. — Обычная защитная реакция организма. Лоза поведала мне о вас, если и не все, то достаточно много.

— Что именно?

Пора кончать с этим наукообразным придурком, решил Дюбин, прикоснувшись к лежащему в кармане пистолету. Надоело слушать нудную дребедень. Впрочем, почему бы и не послушать? Все равно до встречи с Ессентуки делать нечего.

Мартынов сделал вид, что не услышал заданного в лоб вопроса. А может быть, увлеченный псевдонаучной трескотней, и не услышал.

— Все будет просто и объяснимо, без всякой мистической чуши, если принять одну здравую идею. Сущность сознания заключается в его способности извлекать информацию из окружающей среды. Это вполне материально, не так ли?

— Вполне, — охотно согласился Дюбин. — И что же?

— Но в природе на любой процесс имеется контрпроцесс, — вдохновенно вещал любитель аномалий. — Как бы обратное явление. То-есть, и сознание, в свою очередь, привносит в окружающую среду свою информацию. Только и всего. Действуют внемолекулярные, внеклеточные структуры, которые мы пока не разглядели под микроскопом. Да, может, оно и лучше, что не разглядели. А то начнется, как с генетикой, — редактирование и улучшения... Но вам нечего бояться. Экстремальная ситуация прошла и все возвращается к норме.

Вот как! Мертвец поднялся из гроба, живехонек, зашагал по земле. Чушь собачья, бред пациента психушки! Это для других он мертв, пока мертв. Скоро окончательно оживет и такое натворит — черти в аду попрячутся, сам Сатана поползет по пластунски к ногам мстителя.

Разминаясь, Дюбин заходил по комнате. Снова дотронулся до рукояти пистолета.

— Благодарю за кофе... Вы меня разочаровали, господин Мартынов. Так сказать, сдернули таинственный, возбуждающий покров. Теперь я голенький, даже без пеленок...Обидно!

Дюбин не разыгрывал представление, ему действительно было обидно. Мечты о безмерных возможностях рухнули и превратились в прах. Осталась безудержанная месть.

После выхода из комы, почувствовав мужское желание, он немигающим взглядом велел молоденькой сестричке раздеться и лечь на постель. И та послушно принялась дрожащими ручками расстегивать халатик.

Однажды в парке клиники решил повеселиться — сконцентрировал из-под маски взгляд на престарелой бабусе, велел ей исполнить оперную арию. И та... скрипучим голосом запела.

«Приказал» немолодому санитару выпить слабительное, «заставил» неврапатолога сплясать камаринского.

Все это — семячки, главное действо — впереди. Брешет, вонючий колдун, ни в какую норму он не возвратился и возвращатьсяи не собирается. Во всяком случае ло тех пор, пока не расправится с Лавром.

— Ни в чем я вас не разочаровал, — продолжал вещать адвокат. — Не притворяйтесь. Вы остались убежденным в своей... избранности, что ли.

— Откуда вам знать?

— От той же всезнающей лозы. Я чувствую, хоть и «закрылся».

— Закрылись от меня?

— Ничего не поделаешь. Некоторые пограничные состояния легко передаются. Да еще при выраженной способности внушать...

— Погодите... Разве это так уж плохо — уметь внушать?

Мартынов принялся задумчиво выбивать пальцами по столу маршеобразную мелодию. Он явно чего-то боялся. Неужели предвидит траурное завершение путанной беседы? Тогда он — оракул, настоящий, а не поддельный, ведун.

— Все это — непроходимая глупость. Внушить кому-то счастье? Повысить урожайность зерновых? Развернуть ураган или вызвать губительное землетрясение?... Не получится. Осознанно или неосознанно — вы всегда будете обеспечивать потребности своих инстинктов. Мы все такие... зацикленные... Подсунуть банковскому клерку липовый чек — возможно. Шикарная девица ненадолго станет вашей — тоже веротно. Потом — фаза бумеранга, отдача, как от выстрелевшего пистолета. И кто знает, как эта отдача отзовется: потерей веса, саркомой, инсультом или классической шизофренией.

— Страсти какие, — притворно ужаснулся Дюбин.

— Не страсти — закономерности!

— Значит, отдача, говорите? Ну, что ж, проверим.

Одной рукой Дюбин приложил к лицу страшную посмертную маску, другой — достал из кармана пистолет с глушителем.

Побледневший Мартынов поднялся с дивана. В глазах — предсмертный ужас.

— Погодите... Это какая-то абсолютно не мотивиранная бессмыслица. Да еще с дурацкой маской...

— Не дурацкая, а посмертная. Потому, что я мертвый. И, простите, не имею права рисковать этим статусом... Без всякой мистики и внушений, ладно? Старым дедовским способом.

Пуля вошла точно в намеченную цель — в переносицу. Мартынов откинулся на спинку дивана и застыл.

Возвратив в карман отработавший пистолет, Дюбин старательно убрал следы своего пребывания в квартире. Протер диван, на котором сидел, помыл под краном чашку, из которой пил кофе, обработал дверные ручки, даже пол в прихожей и в кабинете. Тряпку сжег и спустил в унитаз.

Пора ехать на встречу с Ессентуки...

Мститель с вывернутыми извилинами привычно рулил, фиксировал красные и зеленные сигналы светофоров, отмечал опасные или, наоборот, безопасные маневры других машин, и размышлял о происшедшем в квартире Мартынова.

Еще один труп. Явный перебор. Очередная ступенька, ведущая к эшафоту. Но поступить по другому он просто не мог — экстрасенс подобрался к самому потаенному, оставить его в живых все равно, что выстрелить себе в висок.

В парке он избавился от наследившего оружия — бросил пистолет в пруд. Слава Сатане, в загашнике лежит еще парочка надежных стволов. Понадобится — купит еще десяток. Бумажки нетерпеливо шевелятся в карманах, при необходимости еще раз навестит банк, пообщается со «святым Петром» и с ячейкой в сейфовой камере.

На очереди — встреча с единственным помощником, пока еще не до конца разгаданным. Ессентуки...