"Старинная легенда" - читать интересную книгу автора (Стинбоу Луэлла)

4

Подобно своим завсегдатаям, кафе «Три ковбоя» на элегантность не претендовало. Захаживали туда в основном местные; небольшой процент посетителей составляли туристы-яхтсмены да рыбаки, приехавшие попытать счастья на огромном искусственном озере за плотиной. Время от времени заезжала бригада ремонтников, обслуживающая гидроэлектростанцию на реке Санто-Беньо, и ненадолго превращала мотель и кафе в собственную штаб-квартиру.

Катберт останавливался в мотеле прошлой зимой, во время первичного осмотра плотины, а потом и еще раз, несколько месяцев назад, на этапе предварительного планирования ремонтных работ и техосмотра. А три недели назад он снова вернулся в Санто-Беньо, дабы взять в свои руки руководство проектом. К этому времени он выучил меню наизусть, и на сей раз сделал выбор в пользу своего любимого бифштекса на ребрышке с гарниром из фасоли.

Мясо в кафе поставлялось напрямую из имения Юджина Донована, что находилось к северу от города. Во всяком случае, так уверяла радушная, пышнобедрая Пегги О'Брайен. Сестры О'Брайен, — старшая, Юфимия, и младшая, Пегги, — являлись совладелицами и мотеля, и кафе, и вдвоем недурно управлялись и там, и тут. А фасоль, опять-таки, если верить Пегги, произрастала на местной ферме и орошалась из водохранилища на реке Санто-Беньо.

— А коли хотите и впредь фасоль уписывать за милую душу, — напомнила владелица Катберту, водружая перед ним полную до краев тарелку, — вы смотрите, водичку-то залейте в озеро вовремя, чтоб к осенним посадкам успеть.

— Да, мэм.

— Тут местный люд без воды, как без воздуха. А водный туризм и рыбалка — тоже какой-никакой доход, сами понимаете.

— Знаю, знаю.

Простодушно решив составить гостю компанию, толстушка Пегги плюхнулась на стул напротив Катберта. Ее темно-карие глаза с тяжелыми веками, — наследие индейской крови, что в тех местах — отнюдь не редкость, — так и буравили заезжую «шишку» через весь стол, накрытый клеенчатой скатертью в бело-зеленую клетку.

— Ну и скоро ли в озере опять заведется рыба, после того, как вы, ребята, закончите свою возню с плотиной?

Катберт повел носом: над бифштексом поднимался умопомрачительный аромат. Весь день у него крошки во рту не было, — с тех самых пор, как на рассвете, уже по пути к плотине, он второпях проглотил завтрак, состоящий из лепешек с начинкой из нарезанной кубиками ветчины вперемешку с яйцом, — так называемых «бурритос». И все-таки, несмотря на бурчание в животе, Далтон знал: с ужином придется подождать. Вопрос Пегги был подсказан отнюдь не праздным любопытством. То — эхо тревог и забот крошечного городишки, жизнь и благоденствие которого всецело зависят от водохранилища на реке Санто-Беньо.

На начальной стадии подготовки Катберт составил подробный прогноз касательно воздействия ремонтных работ на окружающую среду и экономику региона. Более того, провел несколько встреч с местными бизнесменами и крупными землевладельцами, разъясняя заинтересованным лицам ход проведения ремонта, — подробно, шаг за шагом. Однако слайды и брифинги — это одно, а когда своими глазами видишь, как озеро, источник жизни, мелеет и убывает, — это же совсем другое! Неудивительно, что людям не по себе!

Как пятый по значимости источник электричества и второй по величине поставщик воды в США, Бюро Ирригации с его обширной сетью плотин и водохранилищ, давало по стране более сорока миллиардов киловатт-часов электроэнергии и более десяти триллионов галлонов воды в год. Урожай каждого пятого фермера в западных штатах всецело зависел от этой воды. Вдобавок к этому, сотни тысяч рыбаков-любителей и поклонников водного туризма бороздили водные просторы искусственных озер, внося свой вклад в экономику провинциальных городишек вроде Санто-Беньо.

Что еще более важно, плотины перекрывали реки, — такие, как Колумбия, и Сан-Хоакин, и полноводная Сакраменто, — сдерживая потоки воды в сезон половодья и предотвращая разрушительные последствия наводнений, от которых на протяжении многих веков страдали береговые поселения. Катберт, урожденный калифорниец, с детства привык уважать и чтить грозную мощь реки. В колледже он защитил диплом сразу по двум специальностям: гражданский инженер и инженер-гидроэлектрик. А, закончив курс, облетел и исколесил весь мир, путешествуя от одного объекта к другому. После смерти отца Катберт почувствовал острую ностальгию по бескрайнему и дикому Западу, по скалам и прериям, где прошла его юность. Бюро Ирригации столь ценному специалисту только порадовалось; вот так мистер Далтон вошел в штат отдела по структурному анализу и обосновался в Сан-Диего. А благодаря проекту по инспекции и ремонту плотины на реке Санто-Беньо он опять оказался, можно сказать, в родных краях, под сенью гор Сьерра-Невада.

Катберт терпеливо разъяснил Пегги ситуацию, с пониманием отнесясь к заботам и сомнениям простодушной женщины. О воздействии ремонтных работ на туристский бизнес он говорил просто и доступно, избегая мудреных терминов, не стремясь щегольнуть ученостью. И в то же время не скупился на цифры, ссылался на солидные организации и учреждения, — чтобы Пегги и ее близкие поняли: речь идет не о сомнительной авантюре. Ведь Катберту так хотелось успокоить людей, показать, что все их тревоги беспочвенны!

— Головной офис в Вашингтоне скоординировал проект с государственным комитетом по охране природы и калифорнийским департаментом по охоте и рыболовству. Правительственный рыбоводческий питомник в Камафео удвоит поставку мальков форели радужной, чтобы вновь заселить водохранилище. Государственный инкубаторий восстановит численность зубатки полосатой, черных краппи, окуня и плотвы. После того, как озеро вновь заполнится водой, в течение примерно года на чрезмерно богатый улов я бы не рассчитывал, и все-таки рыбы будет достаточно, чтобы приманить целые толпы рыболовов-спортсменов.

— Вот так-то оно лучше, — проворчала Пегги. — А то хоть с голоду помирай. Вот не поверите: Юфимия говорит, что, как только ваши ребята, да эта «голливудская» банда вместе с мисс Панталончики-в-Кружавчиках уедут восвояси, мы так в одиночестве куковать и останемся. Ни одного номера не забронировано, так-таки ни одного! — Официантка покачала головой. — И надо же ей было со скалы ухнуть!

И Пегги вдохновенно принялась пересказывать последнюю сплетню, сопровождая каждую фразу охами да ахами. Катберт задумчиво потягивал пиво. Мисс Панталончики-в-Кружавчиках… Такое определение на первый взгляд не слишком-то подходило к женщине, которую он снял с сосны нынче утром. Разве что под этими обвисшими камуфляжными штанами и впрямь скрывается обольстительно-пикантное белье…

Услужливая фантазия тотчас же нарисовала картинку: длинноногая огненноволосая красавица в кружевных черных бикини… Но Катберт решительно сказал «нет» не в меру разыгравшемуся воображению. Что уж она там носит (или не носит?) под камуфляжными штанами, его вообще не касается. Его заботит только безопасность съемочной труппы на территории вверенного ему объекта.

Чего нельзя сказать о прочих обитателях городка. Завсегдатаи «Трех ковбоев», — единственного кафе и бара в Санта-Беньо, — вот уже две недели как бурно обсуждали приезд знаменитого «голливудского» — ни больше и ни меньше! — кинорежиссера с ее группой. Казалось, других тем для разговора просто не осталось. У каждого составилось собственное мнение насчет того, зачем Джиллиан Брайтон прикатила в Санто-Беньо, и мало кто считал нужным сохранить помянутое мнение при себе. Пегги, явно не прочь в очередной раз посудачить о возвращении «блудной дочери», игриво махнула рукой.

— Да вы кушайте, кушайте, пока мясо с пылу с жару! Чего ж на меня отвлекаться? Я ведь думаю, дай посижу, составлю гостю компанию, пока киношники не вернулись. А видели этого парня, который при мисс Брайтон на побегушках? С ног до головы сережками увешан, все, что шевелится, проколото, да и кое-что из того, что не шевелится — тоже!

Катберт сосредоточенно нарезал мясо: анатомия Робби Мартина мало его занимала. Однако равнодушного фырканья оказалось явно недостаточно, чтобы остановить поток излияний словоохотливой Пегги.

— Юфимия говорит, нынче утром пошла она белье перестилать, толкнула дверь, глядь — а парень стоит у окна, в чем мать родила, и весь сережками обвешан!

По счастью, в этот момент входная дверь распахнулась, и владелица заведения, она же официантка, стремительно развернулась навстречу новым гостям. И толстощекая ее физиономия расплылась в широкой улыбке.

— Привет, Чарли! Выглядишь на все сто, как обычно!

Загорелый, золотоволосый Чарли Донован посторонился, пропуская жену вперед, галантно подхватил ее под руку и увлек по направлению к столику Катберта.

— Привет, Пегги, красавица моя! — Ослепительная улыбка Донована-младшего предназначалась не только официантке, но и посетителю. — Как там с водичкой, Далтон? Небось, убывает?

Катберт поднялся на ноги и крепко пожал протянутую руку.

— Все под контролем, — непринужденно заверил он. — Еще сто пятьдесят футов — и дойдем до уровня реки. Как приятно снова вас видеть, миссис Донован. Надеюсь, вы в добром здравии?

Тоненькая, хрупкая брюнетка улыбнулась в ответ.

— Зовите меня просто Натали. Что еще за церемонии между старыми друзьями? После всех этих бесконечных брифингов на ранчо и дебатов на тему бетона да железа вы в семье — все равно что свой человек. Вот свекор мой на днях про вас спрашивал: что, дескать, в гости не зайдете?

С тех пор, как Катберт видел миссис Донован в последний раз, она заметно исхудала, просто-таки истаяла. Скулы заострились, глаза запали, в иссиня-черных прядях, уложенных в замысловатую прическу, зоркий взгляд различал несколько седых волосков. Искусно наложенный макияж сглаживал резкие черты лица, врожденная элегантность отвлекала внимание от неестественной худобы. Но в обведенных темными кругами глазах Катберт безошибочно читал то же горькое отчаяние, что не так давно увидел во взгляде матери.

Обе женщины научились жить с сознанием того, что любимый человек их обманывал. Мать Катберта узнала об измене мужа уже после его смерти. «Провинность» Чарли приходилась на время его помолвки, ежели байки десятилетней давности заключали в себе хоть малую толику правды. А теперь позор, погребенный в далеком прошлом, вновь стал реальностью, чтобы терзать и мучить ни в чем не повинную Натали.

Далтон нехотя признавал, что рыжеволосая красавица с огромными фиалковыми глазами, на пару с которой он нынче утром ползал по отвесной скале, вполне могла дать законной супруге повод для беспокойства. Сердце его болезненно сжалось: тревогу и боль оскорбленной жены Катберт ощущал как свою.

— Вы, никак, пообедать зашли? У меня тут в холодильнике сыщется первоклассный бифштекс, который еще несколько дней назад бегал себе по травке, да носил клеймо Донованов. Я отложила было кусок-другой для голливудских киношников, а они мне: не трудитесь, мол; они, дескать, по приезде перекусят наскоро, да и баиньки. Уж и не знаю, что они себе разумеют под «скорым перекусом», — возмущенно проворчала Пегги.

— Небось, что-нибудь вегетарианское. Салат из соевых бобов, например, — поддразнил Чарли.

— Ха! — Пегги сердито поддернула передник. — Ежели они на соевые бобы рассчитывают, так судьба им, верно, помереть с голоду. В «Трех ковбоях», слава Богу, такой дряни не держат!

— А где они, собственно? — небрежно осведомился Чарли.

Как-то уж чересчур небрежно, подумал про себя Катберт. Натали, кажется, пришла к тому же выводу. Она искоса глянула на мужа — и непроизвольно нахмурилась.

— Ну, загрузили они пару пикапчиков и укатили себе, где-то около часу дело было, — поведала словоохотливая Пегги. — Сказали, вернутся, как только стемнеет, вот я и жду их с минуты на минуту. А ежели от бифштексов они откажутся, так надо же куда-то мясо девать! Что скажете, коли я поджарю парочку для вас с хозяйкой?

Натали покачала головой.

— Не надо, спасибо. Мы просто заехали на пару минут, чтобы…

— Отличная мысль! — радостно перебил жену Чарли. — Почему бы и нет? А к бифштексам подайте-ка нам пару пива…

— Но, Чарли…

— А куда спешить, милая? На ранчо скука смертная… Далтон, вы ведь не возражаете, если мы составим вам компанию?

Катберт пожал плечами.

— Сочту за честь. Только чур, я угощаю.

Поджав губки, Натали обреченно опустилась на стул, услужливо выдвинутый для нее Катбертом. Никаких бифштексов ей не хотелось. Это и слепой бы заметил. Всякий раз, как хлопала входная дверь, мисс Донован вздрагивала и испуганно вскидывала глаза. Нетрудно было догадаться: перспектива застать прибытие «голливудских киношников», как окрестила их Пегги, бедняжку нисколечко не радует.

Катберт в очередной раз напомнил себе, что ему никакого дела нет ни до супругов Донован, ни до особы, едва не вставшей между ними. И все-таки, когда двадцать минут спустя дверь с грохотом распахнулась и в кафе и впрямь ворвалась шумная орда киношников во главе с Джиллиан, сердце его непроизвольно сжалось от острой жалости к Натали.

Колоритная подобралась компания, ничего не скажешь! Начиная от зеленокудрого подростка с серьгою в носу до статной эбеново-черной негритянки шести футов ростом, в ослепительно-бирюзовой футболке с блестящими золотыми буквами через всю монументальную грудь: «Объектив: Взгляд в Будущее». В довершение картины, на каждом плече сей величественной дамы висело по кинокамере. В парне, на шее у которого, точно стетоскоп, болтались наушники, нетрудно было угадать звукооператора. А похожая на мышку девица, застенчиво семенящая рядом с ним, очевидно, исполняла обязанности «девочки на побегушках»: без таковой ни одна съемочная группа себя не мыслит. В команде Катберта тоже не обходилось без «поди-подай».

Но взгляды всех посетителей кафе обратились не на кого-нибудь, а на режиссера и сценариста в одном лице. На знаменитую Джиллиан Брайтон, «звезду Голливуда». А что поделать, если иных ассоциаций со словом «кино» у простодушных обывателей не было! О том, чтобы чья-то киностудия находилась не в Голливуде, жители Санто-Беньо и помыслить не могли!

Молодая женщина, запрокинув голову, хохотала над какой-то шуткой звукорежиссера. И смех этот растекался по залу, точно густой, янтарно-желтый мед. И волосы ее тоже отливали янтарем: пышные, блестящие, тщательно расчесанные… и никаких тебе следов пыли и мелких веточек, еще утром «украшавших» эту непокорную шевелюру!

На ней были все те же обвисшие камуфляжные штаны и кроссовки, однако на сей раз их дополнял черный топ из облегающей ткани, выгодно подчеркивающий плавные изгибы и округлости фигуры. Эротические фантазии, возникшие в воображении Катберта в начале вечера, тут же дали о себе знать с новой силой. И, к вящему своему негодованию, главный инженер не сумел отогнать двусмысленные видения с той же легкостью, что и раньше. Соблазнительные картинки дрожали перед его внутренним взором, маня и притягивая.

Но Катберт был далеко не единственным, кто сосредоточил все свое внимание на «голливудской» знаменитости. Натали Донован застыла в кресле — очень прямая, стиснув кулачки, с побелевшими губами, не сводя взгляда с соперницы, — самого воплощения искрометной жизненной силы. А супруг ее так и ел глазами роскошную огненноволосую красавицу…

— Ух ты, ух ты, да малышка Джилл стала совсем взрослой!

Негромкое восклицание Чарли потонуло во всеобщем шуме и гвалте, возвестившем о появлении неугомонной компании киношников. Однако Катберт расслышал все до последнего слова. И Натали — тоже. Она заставила себя отвернуться от новоприбывших, — и в лице бедняжки отразилась такая мука, что Катберт мысленно чертыхнулся.

Проклятье! Неужто Донован не замечает, как страдает его жена, как терзается сомнениями и тревогой!

А Доновану, похоже, на чувства жены было глубоко наплевать. Глаза его хищно вспыхнули, в них отразилось неприкрытое восхищение. Бросив смятую бумажную салфетку на стол, Чарли поднялся на ноги и шагнул навстречу киношникам.

— Джилл?

— Да?

Молодая женщина вопросительно подняла взгляд, но озадаченное выражение на ее лице сей же миг сменилось глубоким изумлением. А изумление, в свою очередь, тут же перетекло в учтивое приветствие.

— Привет, Чарли.

Донован-младший фамильярно сжал в ладонях протянутую руку.

— Давненько не видались.

— И впрямь так. — Молодая женщина решительно высвободилась, окинула собеседника наметанным взглядом кинематографиста. — А ты почти не изменился.

Слова эти прозвучали не то комплиментом, не то упреком. Чарли вежливо хихикнул и поспешил атаковать собеседницу ее же оружием.

— Зато тебя прямо не узнать!

— А, ты заметил?

— Я слышал, ты вчера ночью чуть с утеса не сверзилась?

Джиллиан покачала головой, не то забавляясь, не то досадуя.

— В этом городе слухи разносятся, точно лесной пожар!

— Я просто радуюсь, что ты не пострадала. — Белозубая усмешка угасла. — А еще я слышал, будто твой отец умер. Мне искренне жаль, Джилл. Хороший был человек.

Со своего места Катберт отлично видел, как молодая женщина преобразилась, словно по волшебству. Смягчилась, точно растаяла. Острые углы сгладились сами собой. Фиалковые глаза затуманились, линия губ утратила жесткость. Теперь от всего облика Джиллиан веяло задушевным теплом.

— Очень хороший.

Собеседники помолчали немного: точно давние друзья, связанные воспоминаниями о дорогом для обоих человеке.

Магию момента нарушила Натали. Она порывисто поднялась от стола, неловким движением чуть не сбив на пол посуду и столовый прибор, пересекла зал и демонстративно взяла мужа под руку.

— Ах, так это и есть знаменитая Джиллиан Брайтон? Наслышаны, весьма наслышаны! Скорее представь нас, дорогой!

— Она самая, — подтвердил Чарли, нимало не смутившись. — Натали, это Джиллиан. — С каким непринужденным изяществом он это произнес! — Джилл, это моя жена, Натали.

Катберт неуютно гадал про себя, справится ли кинорежиссер с этой в высшей степени неловкой ситуацией. Прочие посетители тоже сгорали от любопытство. Пегги, опершись локтями о стойку, завороженно наблюдала за происходящим. Глаза ее по величине напоминали средних размеров блюдца. Завсегдатаи кафе взволнованно перешептывались, подталкивали друг друга в бок, кивали в сторону скандального трио. Даже неугомонные киношники уловили, откуда ветер дует, и с интересом воззрились на своего босса.

К чести ее сказать, Джиллиан приветливо, безо всякой задней мысли улыбнулась собеседнице.

— Не знаю насчет «знаменитая», но я и впрямь Джиллиан. Очень рада с вами познакомиться.

Но Натали явно вознамерилась расставить все точки над i. Крепче стиснув руку мужа, она решительно перешла к самой сути дела.

— Я так понимаю, вы с моим мужем некогда были… скажем, очень близкими друзьями?

Перешептывания разом смолкли. И в наступившей паузе непринужденно зазвенел серебристый смех Джиллиан.

— То есть я, как распоследняя идиотка, вешалась ему на шею, вы хотите сказать? Полагаю, большинству девушек рано или поздно доводится «переболеть» этой безнадежно романтической дурью! По счастью, с годами мы становимся умнее!

— В самом деле?

— За себя ручаюсь. — Джиллиан заметила, как побелевшие пальцы Натали до боли впились в мужнину руку, и голос ее смягчился, точно «голливудская знаменитость» сердцем поняла, как несладко приходится счастливой избраннице Чарли. — Все это давным-давно прошло и быльем поросло.

Катберт внутренне напрягся. Не след говорить такое в присутствии Чарли Донована! Далтон сталкивался с Донованом-младшим раза два-три, не больше, но он достаточно хорошо разбирался в людях, чтобы тут же опознать весьма распространенный тип. Смазливый, богатый, неугомонный, Чарли про себя изрядно досадовал на то, что его, видите ли, заставляют работать, и кто же? Собственный отец! Молодой человек отлично знал, что в один прекрасный день унаследует грандиозную «империю» отца, — и леса, и ранчо, и бесчисленные стада. Но до этого еще ждать и ждать, а смиряться с диктатом Чарли не привык.

Эту простую истину Катберт понял несколько месяцев назад, в тот самый вечер, когда Юджин Донован пригласил его на ранчо, — распить бутылочку-другую и в подробностях обсудить проект ремонтных работ. Единственного сына и наследника Донован-старший едва ли не боготворил. Он гордо провел гостя вдоль застекленных стеллажей, где на полках выстроились спортивные кубки и вымпелы, отвоеванные неутомимым Чарли. Он долго и со вкусом распространялся о борцовых качествах своего сынули, о его умении преодолевать любые трудности, о его целеустремленности и воле к победе, — как в колледже, так и в бизнесе. Охотничьи трофеи, украшавшие стены гостиной, — рога снежных баранов, шкуры рысей, — добытые все тем же Чарли, тоже свидетельствовали о том, что наследнику Донованов охотничий азарт не чужд.

А теперь женщина, открыто признавшая, что некогда с ума по нему сходила, со смехом утверждает, что давным-давно выбросила из головы это детское увлечение! Если бы Катберт принадлежал к породе завзятых игроков, он бы непременно поставил крупную сумму на то, что Чарли стряхнет с себя женину руку… Ага, вот, пожалуйста! А теперь начнет «подъезжать» к Джиллиан… просто-таки на максимальных оборотах!

— Каньон Санто-Беньо не слишком-то изменился, Джилл, даже за десять лет, но я с удовольствием прокатил бы тебя на вертолете над горами. Вид с высоты птичьего полета — то, что тебе надо! Глядишь, и отснимешь кадр-другой для своего фильма!

— Боюсь, что отец тебя не одобрит. Мистер Донован категорически запретил мне и моей группе проезд к каньону через свои земли.

Катберт возмущенно отхлебнул еще пива. Лучше не придумаешь: объявить парню в глаза, что он здесь — ничто, жалкая пешка в руках тирана-папочки! Неужто Джиллиан не понимает, что это — все равно что помахать красной тряпкой перед носом молодого бычка!

Но рука инженера, держащая кружку, так и застыла в воздухе на полдороге. Что, если она отлично все понимает! Что, если расчетливая интриганка прекрасно знает, что делает!

Черт подери, а ведь нынче утром он был почти готов поверить Джиллиан Брайтон. Когда она уверяла, будто приехала в Санто-Беньо с одной-единственной целью. А теперь…

— Вертолет — мой, когда захочу, тогда и взлетит, — заверил Чарли, поджимая губы. — И кого я катаю и куда, это касается меня и только меня.

— Спасибо за предложение, но аэрофотосъемки меня не интересуют. Равно как и доступ к каньону через владения Донованов. У меня на повестке дня иные договоренности.

Натали напряженно прислушивалась к перепалке между мужем и соперницей, и в лице ее читалась такая невыносимая мука, что Катберт не выдержал. Это страдальческое выражение вновь напомнило ему мать, бьющуюся в истерике той темной февральской ночью. Все еще твердя себе, что ввязываться в чужие семейные дела — верх глупости, он неспешно поднялся на ноги, задвинул стул и вразвалку подошел к Джиллиан.

— Кстати, о договоренностях; ты ведь не забыла про наше сегодняшнее свидание, э?

Слова его звучали небрежно, но многозначительный блеск в глазах, обращенных на рыжеволосую красавицу, наводил на мысль о том, что эта парочка сойдется не только для беседы о ремонтных работах и съемках. Катберт игриво ухмыльнулся, усиливая впечатление.

Джиллиан изумленно подняла взгляд, — но тут же сообразила, в чем дело, и охотно подыграла партнеру.

— А как же, помню-помню! Куда бы отправиться — к тебе в номер, или, может быть, ко мне? — промурлыкала молодая женщина, обвивая рукою его талию.

Ого! Да если эта женщина входит в роль, тут только держись! Катберт откашлялся, подбирая слова. Голос почему-то отказывался ему повиноваться.

— Давай ко мне! Я там приберусь малость, а ты пока перекусишь с друзьями…

— Я не голодна. Так, зашла с ребятами за компанию. Вот вместе и пойдем: не вижу, чего ради задерживаться? Приятно было познакомиться, Натали; может, еще свидимся. Чарли…

Под прицельным огнем любопытных взглядов Джиллиан замешкалась на мгновение, пытаясь измыслить достойную реплику. И снова Катберт пришел ей на помощь, заполнив неловкую паузу.

— Пока, Донован.

Кивнув коллегам, Джиллиан вышла из кафе вслед за Катбертом. И окунулась в душный зной, стремительно убывающий до каких-нибудь семидесяти градусов по Фаренгейту, по мере того, как закат окрашивал небо в пурпурно-фиолетовые тона.

Оба не проронили ни слова. И только гравий поскрипывал под ногами. Вокруг желтых лампочек над дверями номеров с жужжанием вились москиты. Джиллиан замедлила шаг у шестой по счету. Набрала в грудь побольше воздуху и развернулась к своему спутнику.

— Не хочу показаться неблагодарной, но на сей раз я в спасителях не нуждалась, честное слово!

— А с чего вы взяли, что я спасал вас?

— А кого же?.. А, Натали?..

— Именно. Натали. Похоже, она не разделяет вашей уверенности в том, что ваши отношения с Чарли остались в далеком прошлом. Как это вы сказали? С тех пор, дескать, много воды утекло? Так вот, в эту воду Натали не верит.

— А я что тут могу поделать? — Джиллиан засунула большие пальцы за пояс камуфляжных штанов и вызывающе сощурилась. В свете ламп движения ее казались неловкими и угловатыми. — Я приехала сюда снимать фильм — и только.

— А большинство здешних жителей считают иначе.

— Зря. Отменить прошлое не в моих силах, но отгородиться от него я вполне в состоянии.

— Говоря о прошлом, вы разумеете Чарли Донована или его жену?

Молодая женщина воинственно выставила вперед подбородок.

— Послушайте, в конце концов, это не ваше дело. Давайте-ка вот что…

Джиллиан умолкла на полуслове и уставилась куда-то мимо собеседника. За спиною Катберта хлопнула дверь кафе.

— Ох, черт!

Для того, чтобы догадаться, кто именно вышел подышать свежим воздухом, гений Эйнштейна отнюдь не требовался. Выдержав небольшую, многозначительную паузу, Джиллиан озорно подмигнула собеседнику.

— О'кей, выпендрежник несчастный, — прошептала молодая женщина, обвивая руками его шею. — Ты задал сценарий, так почему бы его и не отыграть?

Будь Катберт отлит из железобетона, возможно, тогда он и не ответил бы на призыв тела, столь соблазнительно прильнувшего к нему. При всей своей хрупкости Джиллиан как-то умудрялась соприкоснуться со всеми нужными точками… впрочем, какие уж тут точки? Катберт откликался на волнующую близость всем своим существом. Там, где встретились их бедра, колени, руки, там, где грудь приникла к груди, вспыхивали электрические разряды.

— Шоу должно быть на высоте! — прошептала молодая женщина, приподнимаясь на цыпочках навстречу его губам.

Секунд десять Катберт мужественно боролся с соблазном, но недолгая, яростная битва с самим собой была заранее обречена на поражение. Слишком нежны, слишком соблазнительны оказались эти губы, чтобы проигнорировать их призыв. Мускулистая рука властно обвила хрупкую талию, широкая ладонь легла на поясницу.

Джиллиан послушно выгнулась вперед, и искры, вспыхивающие там, где соприкасались тела, вспыхнули жарким пламенем. Катберт шире расставил ноги и теснее прижал ее к себе, так, чтобы молодая женщина ощутила всю силу его возбуждения.

Задохнувшись, Джиллиан отпрянула назад; прикосновение столь интимное застало ее врасплох. В желтом свете лампочки ее изумленное личико казалось совсем детским и беззащитным. При виде ее полуоткрытых губ и лихорадочного румянца Катберт затаил дыхание… по телу его словно прокатилась горячая волна, разливаясь нестерпимым жаром где-то внизу живота.

— Они еще здесь? — хрипло прошептал он.

Джиллиан с трудом отвела взгляд от его лица и глянула через плечо собеседника в сторону кафе.

— Ага.

— Тогда дубль-другой не помешает.

И, хищно улыбаясь, снова привлек молодую женщину к себе.