"Старинная легенда" - читать интересную книгу автора (Стинбоу Луэлла)9И, едва неосторожные слова слетели с ее уст, как Джиллиан поморщилась, словно от боли. И надо же было такое ляпнуть! Что за глупый, нет, идиотский и в высшей степени неуместный ответ! Она-то всего лишь передразнила Катберта, простодушно повторив то самое построение фразы, что инженер использовал, предлагая ей самой сделать выбор между двумя ресторанчиками! Но в данном конкретном контексте прилагательное «неразборчивая» обретало дополнительный, очень неприятный смысл. В сознании тут же воскресли болезненные воспоминания. «Неразборчивой», «распутной» и «бесстыжей» заклеймил молодую женщину Юджин той кошмарной ночью, когда обнаружил ее в объятиях сына. Досадуя на то, что прошлое до сих пор не утратило над нею власти, Джиллиан сей же миг решительно дала обратный ход. — Я знаю, что тебя загодя ознакомили с подробностями моего «темного прошлого», однако прошу не воспринимать мои слова как приглашение к чему-то большему, нежели поцелуй-другой. — А я ничего плохого и не подумал. А большой палец его между тем снова принялся за дело: ласкал, осторожно поглаживал, сбивал с мыслей. В серых как сталь глазах Джиллиан разглядела свое отражение, — а в следующий миг в них вспыхнул опасный огонек. — А что, если я заставлю тебя передумать? — Полагаешь, удастся? — Попытка не пытка, — прошептал Катберт. И припал к ее губам. Джиллиан застыла неподвижно, твердо вознамерившись не повторять ошибок десятилетней давности. Она влюбилась по уши, — или решила, что влюбилась, — в обворожительного негодяя и напрочь позабыла о руинах и съемках. Нет уж, больше такого безобразия не случится! Наверное, нужно было подумать об этом прежде, чем приглашать Катберта на подлунный пикник у водопадов. И, наверное, она и впрямь мечтала о новом поцелуе: мечтала снова ощутить его губы, теплые и упругие, и обольстительно-коварные. Но эта предательская слабость отнюдь не означает, что сразу по возвращении в мотель она уляжется в его постель или пригласит его в свою собственную. Но когда Катберт оторвался-таки от нее, то в потемневших глазах его молодая женщина прочла горестный вопрос. Кажется, ее холодность несказанно опечалила Далтона, чтобы не сказать «обидела». И Джиллиан поняла: необходимо сей же миг расставить все точки над «i». — Я не передумала, — тихо проговорила она. — О'кей. — Большой палец Катберта в последний раз скользнул по ее нижней губке — и инженер послушно отвел руку. — Тогда давай ужинать. И Катберт вразвалку зашагал к джипу за пакетами со снедью. Удивляясь тому, как легко ее спутник капитулировал, Джиллиан проводила его глазами. Молодая женщина никак не ожидала, что Далтон так легко сдастся, и, вопреки здравому смыслу, почувствовала себя задетой. Строго-настрого приказав себе перестать валять дурака, Джиллиан опустилась на камень, подобрала ноги, и принялась ждать. Очень скоро Катберт возвратился вместе с отсыревшим бумажным пакетом. Держался он с подчеркнутой небрежностью: дескать, ничего особенного между ними не произошло. Однако за внешней беспечностью скрывалось горькое разочарование: досада грызла его и мучила, точно красные муравьи — неосторожного туриста, расположившегося подремать на муравейнике. Для того, чтобы оторваться от Джиллиан несколько мгновений назад, ему потребовалась вся сила воли и даже более. Все его существо до сих пор ныло от неутоленного желания. Как его влекло к этой женщине! А вот ее к нему — нисколечко. Джиллиан достаточно ясно дала ему это понять. Видимо, он неправильно проинтерпретировал все ее «сигналы», и в приглашении поехать за город и полюбоваться на звезды прочел куда больше, нежели сама Джиллиан в него вложила. Хуже того, он слишком много думал о том, давешнем поцелуе. А ведь в тот момент Джиллиан Брайтон всего-навсего играла спектакль, рассчитанный на вполне определенную аудиторию, напомнил себе Катберт, закусив губу. Оба они играли, если на то пошло. К сожалению, напоминание это ничуть не утишило ноющую боль в нижней части тела. И в результате Далтон не стал возражать, когда спутница его стерла пальцем последнюю капельку чили, затаившуюся в уголке губ, запихнула скомканную салфетку и пустые жестянки из-под пива в бумажный пакет и заметила, что пора возвращаться в мотель. По дороге обратно беседа текла куда менее свободно, нежели по пути к водопаду. Катберт даже не пытался оживить разговор шуткой-другой. Острый соус «чили» тяжко лег на желудок, раздражающе неотвязное влечение к Джиллиан — на душу, так что в течение ближайшего часа ему нашлось о чем подумать. Но вот машина свернула на парковочную площадку мотеля, — и с губ молодой женщины сорвалось раздраженное восклицание, немедленно придавшее мыслям Катберта несколько иное направление. — Это еще что за чертовщина! — В чем дело? — покосился на спутницу Далтон. — Кто-то из моих ребят побывал у меня в номере, а дверь запереть и не подумал! Оставил открытой настежь! И в самом деле, из щели между дверью и косяком шестого номера струился свет. Непроизвольно нахмурясь, Катберт притормозил у самого порога. — А у кого из съемочной группы есть ключи от твоей комнаты? — Да у всех! Мы там устроили что-то вроде временной студии. Там хранятся дневники съемок, видеоплейеры… И еще полным-полно всяческого дорогостоящего оборудования, подумала Джиллиан, вдруг почему-то забеспокоившись. Запасные стробы. Объективы в футлярах. Аккумуляторы и прожекторы. Отправляясь на выездные съемки, Джиллиан всегда страховалась на баснословные суммы от кражи и стихийных бедствий, однако возможный срыв съемочного графика из-за похищения оборудования тревожил ее куда сильнее, нежели мысль о том, что в комнате ее побывал грабитель. Молодая женщина уже сделала шаг по направлению к двери, когда Катберт схватил ее за руку. — Побудь здесь, — тихо приказал он. — Сперва я сам проверю, все ли благополучно. Джиллиан считала себя феминисткой, которая с целым рядом вещей справляется ничуть не менее компетентно, нежели многие другие, однако неоспоримую разницу между мужчинами и женщинами охотно признавала. И нисколечко не возражала против того, чтобы крепко сложенный, в избытке наделенный мускулами представитель сильной половины человечества распахнул дверь ее спальни, зажег свет и по-быстрому удостоверился, все ли в порядке, прежде чем сама она рискнет вступить в неизвестность. — Знаешь, зайди-ка ты лучше сюда, — позвал он изнутри. С неистово колотящимся сердцем Джиллиан взялась за ручку двери. И, едва перешагнув порог, застыла на месте. Кровь словно заледенела у нее в жилах, так, что каждое движение, каждый вздох причиняли неизъяснимую боль. С губ ее сорвался приглушенный стон, — так кричит попавший в ловушку зверек. — Нет! Повсюду, — на полу, на кровати, на стульях, — валялись разбросанные видеокассеты. Причем пустые. Кто-то безжалостно распотрошил их, выдрал внутренности из пластмассовых коробочек. В центре зеленого ворсистого ковра громоздилась гора тускло поблескивающей коричневой пленки, — ярды, и ярды, и ярды. Плохо сознавая, что делает, Джиллиан бросилась на колени рядом с бесформенной кучей. Дрожащими пальцами подцепила конец пленки, потянула на себя, с легкостью выдернула из общей груды. Совсем коротенький обрывок, длиною не более фута… Судорожно сглотнув, молодая женщина запустила руку в спутанный клубок и захватила в горсть, сколько смогла. Концы коричневых ленточек затрепетали в воздухе. Труды трех дней… погибли безвозвратно. Навсегда утеряна самая важная часть метража, — появление деревни из воды, событие, случающееся раз в десять лет. И еще — кадры с радугой. И — первый взгляд на влажно поблескивающие руины. И внутренние помещения… Джиллиан захотелось разреветься во весь голос. Да она бы и разревелась… если бы только не израсходовала на целую жизнь рассчитанный запас слез в течение нескольких месяцев, пока отец медленно умирал на больничной койке. Теперь же она могла только бессильно сжимать в кулаке обрывки пленки — крепко, до боли, так, что побелели костяшки пальцев. — Джиллиан, мне ужасно жаль. Катберт опустился на одно колено рядом с нею. В потемневших серых глазах читались сочувствие и понимание. А в уголках губ пролегли глубокие морщины гнева. — А резервных копий ты не делала? Джиллиан попыталась ответить, но в горле словно застрял комок. Прошла минута-другая, прежде чем документалистка выдавила-таки из себя нужные слова. — Конечно, делала. Но это рабочие копии, с их помощью качественную мастер-запись не изготовишь. — Понятно. — Катберт оглядел пучок коричневых ленточек в ее руке. — А вот это все склеить невозможно? — Тот тип, кто здесь побывал, уж позаботился о том, чтобы истребить все подчистую. — Какой такой тип? — Юджин, — прошипела Джиллиан сквозь зубы. Яростное, слепящее бешенство на мгновение пересилило даже ужас и горе. Жаркий гнев накатывал на нее волна за волною. Это бушующее, неуемное пламя бесновалось, ярилось, грозило испепелить душу. Руки бедняжки дрожали так сильно, что обрывки пленки трепетали в воздухе, точно вымпелы. — Юджин сказал, что мне здесь не рады, что я должна убираться восвояси… но я и заподозрить не могла, что он опустится до такого… до такого злодейства! — Мы ведь не знаем доподлинно, что это он. — Я знаю, — свирепо заверила Джиллиан. Молодая женщина словно обезумела от горя… взбешенная, негодующая, исступленная… и такая бесконечно несчастная, что желание успокоить ее и утешить снова накатило на Катберта с небывалой силой. Но не успел он поддаться внезапному порыву, как документалистка уже вскочила на ноги. Воздух вокруг нее словно вибрировал от яростного накала ее гнева. — Пойду справлюсь у своих ребят. Может, кто-то из них что-то видел. — Отличная мысль, — похвалил Катберт, берясь за телефонную трубку. — А я пока позвоню шерифу. Небольшая толпа, собравшаяся у дверей Джиллиан спустя каких-нибудь полчаса, включала в себя не только членов съемочной группы и помощника шерифа Магнуса Джералдсона, но Юфимию О'Брайен, владелицу мотеля «Три ковбоя», ее сестру Пегги и нескольких инженеров и рабочих из ремонтной бригады Катберта, что подоспели на место событий, привлеченные шумом и вспышками стробов. Как выяснилось, никто из них ничего ровным счетом не видел и не слышал. Зато Труди, к несказанному облегчению документалистки, напомнила своему боссу, что часть кассет загодя унесла в свою комнату. А именно: весь жизненно-важный метраж с появлением деревни из воды и несколько записей с натурными съемками. Джиллиан чуть не бегом бросилась к ним, — точно курица к пропадавшему где-то цыпленку. — Слава Богу! Судорожно прижимая кассеты к груди, Джиллиан лихорадочно размышляла про себя. Все остальное, кроме радуги, она сумеет отснять снова… если только Катберт даст ей неограниченный доступ к руинам, и если только дождик не польет, и если сама она и вся съемочная группа станут вкалывать не покладая рук от заката и до рассвета на протяжении всех шести оставшихся дней. А после того, как водохранилище заполнится, придется ей снова слетать в Санто-Беньо и отснять недостающие натурные кадры с рекой. Если Труди на это время завербовать не удастся, — наверняка у кинооператора график жесткий, — она и сама с камерой за милую душу управится. Таким образом, сдача первого ката отодвигается на несколько недель, а для работы над мастер-записью времени у нее останется не так много, как хотелось бы, однако к октябрьскому просмотру в «Паблик бродкастинг сервис» она вроде бы успевает… Джиллиан воинственно сощурилась. Она справится, непременно справится! Иных вариантов она просто-напросто не рассматривает! Все свои личные сбережения, — все, что осталось после того, как уплачено было по счетам госпиталя и похоронного бюро, — Джиллиан вложила в этот свой новый проект и в свою независимую студию. Если совсем туго придется, в любой момент можно отказаться от студии и попытаться вернуть часть средств, затраченных на дорогостоящее оборудование, но на этот документальный фильм поставлено куда больше, чем просто деньги. Она дала слово отцу, а ее профессиональная репутация стала надежным залогом для спонсоров. И никому она не позволит ставить себе палки в колеса. Никому! Молодая женщина пробилась сквозь толпу поближе к Далтону. Тот как раз объяснялся с помощником шерифа. С тем самым представителем закона, который принял от нее заявление касательно «Блейзера», бесславно погибшего на дне ущелья. Одетый в новую, с иголочки, форму, застегнутый на все пуговицы, Магнус Джералдсон с достоинством выбрался из служебной машины, — и при виде Джиллиан кустистые брови его поползли кверху. На лбу его яснее ясного было написано: «Как, опять вы!» Джиллиан уже поведала помощнику шерифа все, что смогла, касательно трагического происшествия, однако блюститель закона адресовал свои вопросы в первую очередь к Катберту, а уж во вторую — к ней. Видимо, потому, что именно Катберт проверил окна и двери на предмет следов взлома. Именно он отыскал поврежденный замок на окне в ванной, запретил всем посторонним переступать порог номера и в общем и целом сохранял трезвую голову, в то время как Джиллиан вот-вот готова была «сорваться» и впасть в истерику. Впрочем, Катберт отлично понимал ее состояние. В те краткие мгновения, проведенные в комнате, когда они стояли на коленях, едва не соприкасаясь головами, Джиллиан расслышала в голосе Далтона искреннее сочувствие, разглядела, что лицо его дышит неподдельным негодованием. При иных обстоятельствах, в ином месте и в иное время, молодая женщина непременно бы уткнулась в его плечо и бурно разрыдалась, давая выход гневу и отчаянию, чувствуя, как спокойная сила Катберта понемногу перетекает в нее. Но ведь она столько лет успешно скрывала свою слабость, приучаясь носить бесстрастную, ничего не выражающую маску… Привыкая вести себя мужественно и стойко — за себя и за отца. А теперь… А теперь более, чем когда-либо, надо держаться решения, принятого у водопада. Нельзя позволить себе отвлечься хотя бы на минуту… нельзя уступать безумному желанию отгородиться от хаоса, царящего в номере, и на несколько часов забыться в объятиях Катберта, выбросив из головы все заботы и страхи. — Кажется, я записал все, что мне нужно, — наконец подвел итог помощник шерифа, захлопывая блокнот. — Кроме того, я снял отпечатки пальцев с окна в ванной и с кассет. Мы сравним их с теми, что предоставлены вами и вашей съемочной группой, мисс Брайтон. А тем временем вам разумно было бы перебраться вместе с вещами в другой номер. Юфимия, у вас ведь свободная комната найдется? Владелица мотеля негодующе фыркнула. — До тех пор, пока вы водичку не пустите, у меня свободных номеров пруд пруди, — куда больше, чем хотелось бы! Пойду схожу за ключом. — Про грабежи со взломом у нас в мотеле до сих пор слыхом не слыхивали, — добавила ее сестрица Пегги. Черные глаза ее озорно посверкивали. — Ну и фурор ты в здешних краях произвела, милая! Отпустив не лишенное ехидства замечание, Пегги вдруг порывисто обняла документалистку за плечи, да так по-матерински тепло, что устроительница небывалого фурора не сдержала улыбки: — Не по своей воле, Пегги, уж можешь мне поверить. И, не обращая внимания на владелицу мотеля, которая тоже порывалась внести свою лепту в обмен репликами, отвела в сторону помощника шерифа, чтобы потолковать с ним наедине. — А когда вы допросите Юджина Донована? Джералдсон нервно затеребил в руках соломенную шерифову шляпу. Его, похоже, нисколько не прельщала перспектива допрашивать могущественного землевладельца, — самое влиятельное лицо в графстве! — на предмет того, что он делал нынче ночью и кто может это подтвердить. — Утром я первым делом отправлюсь в усадьбу Донованов. — И сразу сообщите мне, что он ответил. — Да, мэм. А тем временем вы приблизительно подсчитайте объем нанесенного ущерба и заявление сдайте мне. Джиллиан с трудом сдержалась: к закипающему гневу добавилось ощущение полной беспомощности. В долларах и центах нанесенный ущерб не превысит стоимости дюжины видеокассет. Что до потерянного времени и метража, тут сумма оказалась бы пятизначной, да только кто примет ее в расчет! — Непременно. Помощник шерифа вежливо приподнял шляпу. — Доброй ночи, мисс Брайтон. Доброй ночи, Катберт. — Беритесь-ка за блокноты и ручки, — приказала документалистка своей группе, едва полицейская автомашина вырулила с парковочной площадки. — Сейчас мы все дружно займемся подсчетом убытков и скорректируем новый съемочный график. Немедленно, не откладывая, как только принесут ключ от свободного номера. Толпа понемногу рассеивалась. Киношники разбрелись по номерам. Но Катберт предпочел подождать рядом с Джиллиан, пока не возвратилась Юфимия. — Ты как, в порядке? — тихонько спросил он. — В порядке. — Документалистка глубоко вздохнула, — судорожно, со всхлипом, но, по крайней мере, руки ее уже не дрожали, а исступленное бешенство уступило место лихорадочной жажде деятельности. — Придется вкалывать не покладая рук, чтобы скомпенсировать погибший метраж. Катберт отлично понял намек. Джиллиан Брайтон давала понять, что отныне и впредь будет страшно занята. Более того, ей понадобится неограниченный доступ на запретную территорию за плотиной. К несчастью, Катберт ничего не мог ей обещать… — Завтра я получу ответ по поводу предложенного мною плана реконструкции плотины, — отвечал он, от души надеясь про себя, что чиновники в Вашингтоне придут наконец к какому-то решению. — И, как только смогу, я сообщу тебе, сколько съемочных дней у тебя в распоряжении. А пока — делай что в твоих силах. — Спасибо. Глаза ее были серьезны и печальны; куда только подевались озорные искорки, что мерцали и переливались в них, точно лучи солнца — в фиолетовом кристалле аметиста! До чего же Катберту не хотелось оставлять ее в такую минуту! Одна мысль о том, что неведомый злоумышленник с такой легкостью проник в комнату Джиллиан, повергала его в ярость. А к ярости примешивалось искреннее недоумение. И с какой это стати он чувствует себя ответственным за безопасность молодой женщины со времен того самого утра, когда он снял злосчастную жертву автокатастрофы с сосны? При воспоминании о едва не случившейся трагедии Катберт непроизвольно стиснул кулаки… а сердце его словно сжала ледяная рука страха. Инженер точно прирос к месту, заново проигрывая про себя ситуацию… крутой поворот, размытый дождем склон, глыба песчаника, ни с того ни с сего обрушившаяся на дорогу… Надо съездить туда и внимательно осмотреть место происшествия, прежде чем делиться с кем бы то ни было своими подозрениями или высказывать сомнения вслух. А пока… Тут возвратилась Юфимия с увесистой связкой ключей, и мысли Катберта тут же приняли иной оборот. Он едва успел украдкой погладить Джиллиан по щеке, осторожно заправить за ухо непокорную рыжую прядь, повторить слова предостережения. — Ты там смотри, поосторожнее. — Я постараюсь. А Юфимия уже отперла номера двенадцатый и четырнадцатый, и обе женщины принялись деловито обсуждать их достоинства и недостатки. По зрелом размышлении Джиллиан остановила выбор на двенадцатом — и с Катбертом распрощалась. Но, к вящему ее ужасу, молодая женщина ощущала на коже теплое прикосновение его пальцев еще долго после того, как перетащила в комнату все свои вещи и расположилась на покой. Первый рассветный луч еще не пробился через пелену облаков, а Джиллиан уже умывалась над раковиной, нетерпеливо поглядывая на часы. Как всегда, документалистка облачилась в рабочий костюм: кроссовки на толстой резиновой подошве, камуфляжные штаны, рубиново-алую футболку и поверх нее — вязаный свитер, который при необходимости нетрудно завязать вокруг пояса. Пышные волосы она собрала в «хвост», и пропустила его в отверстие бейсболки, чтобы непослушные пряди не лезли в глаза. Осталось только наложить на лицо увлажняющий крем — и можно отправляться в дорогу! Джиллиан выдавила крем из тюбика и принялась мягкими, круговыми движениями втирать его в кожу, — но тут пальцы ее непроизвольно задержались на том самом месте, где на щеку ее давеча вечером легла ладонь Катберта. Какой он сильный, точно из железа откован, а прикосновение — такое трепетно-нежное! Волной накатило сожаление, — непередаваемо-острое и мучительное, — но Джиллиан усилием воли прогнала нежелательные мысли. У нее работа, в конце-то концов! Заспанные киношники один за другим «выползали» из номеров и принимались загружать оборудование в пикап и в «Блейзер». Робби с Кларенсом как раз поднимали с земли последний ящик, когда на своем проржавевшем автомобильчике подкатил Джереми Багряное Облако. По чести говоря, в услугах проводника Джиллиан больше не нуждалась. Она уже наизусть заучила каждый камушек на каждом повороте тропы к каньону. Но когда вчера молодая женщина прозрачно намекнула об этом Джереми, старик-индеец только загадочно улыбнулся и ответствовал, что желает почтить память давнего друга, помогая его дочери исполнить свою священную миссию. Однако в то утро оказалось, что в похвальном своем намерении «почтить память», Багряное Облако, кажется, намерен выступить не только проводником. Старик торжественно извлек из багажника винтовку и решительно засунул ее под мышку. С Робби, который до сих пор глаза протирал да жаловался, тут же всякий сон соскочил. — Ух ты, класс! — завистливо протянул он, оглядывая оружие. — А чего, никак эта хрень еще и заряжена? — Кабы была она не заряжена, зачем бы мне брать ее с собою? — А ты… э-э-э… часом, не позабыл, как с этой штуковиной обращаться? Джереми снисходительно улыбнулся: дескать, ну и глупа же эта молодежь! — Есть на свете уроки, которые мальчику должно заучить, а мужчина вовеки не забудет. — Ну, как скажешь, — с сомнением протянул Робби, и бочком-бочком, стараясь держаться подальше от ствола, двинулся со своей ношей к пикапу. Джиллиан тоже на всякий случай постаралась переместиться так, чтобы не оказаться на одной линии с угрожающего вида дулом. Даже постоянно живя в Техасе, она как-то не прониклась тамошним культом силы и страстью коренных обитателей к машинам с мощным двигателями и еще более мощному огнестрельному оружию личного пользования. — Что случилось? — спросила она Джереми. — Зачем ты вооружился? — Вчера ночью мне позвонил Катберт и рассказал о грабеже со взломом. Мы с ним порешили, что надо бы не терять бдительности — до тех пор, пока негодяя, погубившего твою фильму, не возьмут под арест. Джиллиан не стала уточнять, что погубили ей не всю «фильму», а только некоторое количество кассет, пусть и весьма ценных. Стоит ли вдаваться в подробности касательно метража и съемочных графиков? Человек, не причастный к кинематографии, таких тонкостей и не поймет. Молодая женщина была всей душою благодарна старику за то, что тот воспринял ее горе как свое. Но стоит ли вдаваться в крайности? — Не терять бдительности — это одно, ношение огнестрельного оружия — совсем другое. Сдается мне, ты поступаешь неразумно, Джереми. — Ты уж заботься о своей фильме, — ответствовал старец невозмутимо. — А мы с Катбертом позаботимся о тебе. Джиллиан отнюдь не была уверена, что склонна принимать заботу даже такого старинного друга, как Джереми Багряное Облако. Однако безмятежный взгляд черных глаз индейца яснее ясного дал ей понять, что спорить — пустая трата времени. А вот время для документалистки сейчас было на вес золота. Небо на востоке уже окрасилось пурпурными разводами. Надо поспешить: Джиллиан очень хотелось заснять встающее солнце. Она уже мысленно представляла себе последовательность кадров: огненный шар медленно поднимается над горизонтом, одевая горы мерцающим ореолом, и древние руины постепенно выступают из тьмы… Замечательные выйдут эпизоды! Так что Джиллиан решила, что с Катбертом она объяснится позже и решительно даст ему понять: отныне и впредь она не потерпит никакого вмешательства в работу съемочной группы. Еще не хватало — чтобы самонадеянный инженер что-то решал за нее! А пока задачей первоочередной важности было выехать наконец к месту съемок. Вдоль края каньона, чередуясь, легли полосы света и тени. Катберт притормозил у головоломного, точно на «американских горках», поворота, где злополучный «Блейзер» Джиллиан сорвался в пропасть. Его ремонтники уже убрали с дороги глыбу песчаника и поставили временные металлические ограждения, чтобы автомобили не проезжали слишком близко от опасного склона. Движение вдоль каньона восстановилось, но в данный момент Катберта занимал отнюдь не произведенный наспех ремонт. Далтон решительно вскарабкался на утес, ограждающий дорогу справа, внимательно разглядывая шершавый, с прожилками, камень. Несколько минут понадобилось ему на то, чтобы отыскать то место, где торчащий выступ откололся от скалы. Ветер и дождь еще не заровняли следов; широкий, с неровными краями скол смутно белел на фоне розовато-желтого песчаника, точно незаживший рубец. Катберт провел по сколу пальцем, сперва по одному зубчатому краю, затем по другому. Инженер понятия не имел о том, что именно ищет, но, найдя, опознал с первого взгляда. Стиснув зубы, он рассматривал предательские царапины. Очень может быть, что их оставил сорвавшийся сверху камень, ударившись о скалу при падении. А может быть, лом или зубило, поставленные точнехонько под нужным углом, чтобы расшатать и выломать глыбу песчаника и обрушить ее вниз, на дорогу. Прежде, чем спуститься вниз, Катберт Далтон изучил царапины во всех подробностях. А, едва вернувшись в офис, снял телефонную трубку и набрал номер Магнуса Джералдсона, помощника шерифа. Представитель закона явился спустя час. В промежутке Катберт успел дважды переговорить с инженерами, занятыми на плотине, а также со своим непосредственным начальством. В Бюро Ирригации проанализировали-таки последние данные, присланные Катбертом после визуальной инспекции наружной части плотины. Но нынешние власти не усмотрели никаких оснований для пересмотра плана ремонтных работ, уже утвержденного и принятого за основу. — Мы всю ночь разбирались в спецификациях да чертежах, — устало сообщил Катбертов босс, вздыхая в телефонную трубку. — И позволь напомнить, что помянутые спецификации составлялись при твоем непосредственном участии. — Составлялись они на основе теоретических моделей и данных сканирующего гидролокатора, полученных с участием водолазов. А теперь мне сдается, что трещины, возникшие в результате повышенного давления, уходят куда глубже, чем нам кажется. Просто-таки нутром чувствую, что все неладно. — Пересмотренные данные с твоим чувствительным нутром почему-то не в ладу. Катберт, с этим проектом затягивать никак нельзя. Количество осадков, выпавших этим летом, превысило все ожидания, — над Калифорнией бушевали грозы, — так что по всей реке Сакраменто вместе с ее притоками поднялся уровень воды. Плотину необходимо отремонтировать и снова ввести в действие до того, как наступит сезон наводнений. — Честное слово, Джонас, ничего нового ты мне не сообщил. Многострадальный руководитель проекта не сдержал досадливого восклицания. — Катберт, все камни в связи с этим проектом летят точнехонько в меня. Каждый день простоя обходится правительству в баснословные суммы, — тут и недостача электричества, и сбои с водоснабжением. Я не могу обосновывать необходимость новых задержек, ссылаясь только на некое сомнительное бурчание в твоем нутре. С подобной дилеммой Катберт то и дело сталкивался с тех пор, как вошел в штат Бюро Ирригации. Как только плотину ставили на капитальный ремонт, возникали перебои с электро — и водоснабжением, и на инженеров тут же начинали «давить» со всех сторон, требуя немедленно, сей же час, безотлагательно снова пустить объект в ход, а там хоть трава не расти. И все-таки соображения безопасности всегда перевешивали. Катберт проработал с Джонасом достаточно долго, чтобы убедиться: тот дойдет до самых «верхов» Бюро Ирригации, до министерства внутренних дел, если надо — то и до самого президента, если только в его распоряжении окажутся необходимые выкладки и цифры. А вот выкладок и цифр Катберт ну никак не мог ему предоставить, и мысль эта несказанно угнетала инженера. Ведь сам он был на все сто уверен в своей правоте! — Ну, ладно, — неохотно согласился Далтон. — Я разрешу подрядчикам начинать. Но я оставляю за собою право остановить работы, если только обнаружу что-нибудь неладное. — Разумеется. Ремонт необходимо произвести, но при этом произвести на совесть! Катберт с досадой шмякнул трубку о рычаг. Итак, плотина… Надо в последний раз просмотреть график ремонтных работ, убедиться, что субподрядчики готовы доставить к месту сотни кубических ярдов бетона, устроить очередной брифинг для представителей местного населения, чтобы поставить их в известность о начале работ… А в числе «представителей» непременно окажется Юджин Донован, самый богатый и влиятельный из здешних землевладельцев. При мысли о Юджине Доноване Катберт резко выпрямился в кресле. Неужто старик и впрямь причастен к разгрому в номере Джиллиан? Неужто это по его приказу уничтожены бесценные кассеты? Может, даже его рукою? Неужто это его зубило оставило те предательские зарубки и отметины на камне? Да полно, зубилом ли они оставлены? |
|
|