"Второе предупреждение. Неполадки в русском доме" - читать интересную книгу автора (Кара-Мурза Сергей Георгиевич)

Промышленная политика — утопии и результаты

В лексиконе реформ есть ритуальное словосочетание — «промышленная политика». Все кивают на то, что она «нужна», скептики говорят, что «ее нет». Термин, имевший ранее ясное и ограниченное значение, превратился в клише, которое должно было маскировать реальность и устранять из гласной части политики определенность и рациональность.

Уже сам тезис, что в 90-е годы «не было промышленной политики», выпадает из рациональности. Не может такого быть, поскольку в РФ промышленность существовала. А отношение власти к существующим объектам всегда есть политика. Вспомним, по аналогии, что преступлением может быть как действие, так и бездействие.

Более того, 90-е годы были периодом самой активной промышленной политики в истории России, что доказывается беспрецедентным изменением динамики объективных показателей (по данным ЮНИДО, в 90-е годы сходную форму динамики имела промышленность трех стран в мире — Ирака, Югославии и РФ; в первых двух произошло воздействие на промышленность извне, а в РФ — политики своего государства). Достаточно вспомнить, что только за 1991-1994 г. объем промышленного производства снизился в 2 раза, и причиной этого были политические решения. Результатом промышленной политики стали и структурные изменения — за 90-е годы продукция гражданского машиностроения сократилась в 6 раз.

Начиная с 2001 г. и поныне говорится о новой промышленной политике. Неявно проводится мысль, что прежняя была плохой и ее надо менять. В докладе бывшего главы Экономического управления Администрации Президента РФ А.В.Данилова-Данильяна «Основы новой промышленной политики России» (27 мая 2004 г.) даже сказано: «Термин “промышленная политика” многими воспринимается плохо. Виной тому — крайне неудачное наполнение этого термина конкретными мерами в начале и в середине 90-х годов… Если реализуются неразумные меры, то это дискредитирует любую политику».

Тезис о «неудачной» политике и «неразумных» мерах кочует из доклада в доклад, но ему нигде не дано обоснования. В чем неудача? Каковы были цели реформы? В чем результат противоречит целям? Напротив, из слов идеологов реформы следует, что «сделано великое дело» — демонтирована промышленность СССР. Отказ от рефлексии, от холодного структурного анализа политики 90-х годов ведет к методологической беспомощности в выработке новой политики. Именно под углом зрения методологии рассмотрим главные положения нового подхода.

Наиболее полно они выражены в документе «О задаче разработки промышленной политики в России», подготовленном Торгово-промышленной палатой РФ. В последующих докладах лишь оттеняются установки этого документа, а в нем видна суть подхода. О ней и будем говорить, а не о нюансах. В этой программе выражено кредо всей политики реформ на новом этапе. Судя по всему, это кредо в малой степени осознается властной элитой, оно устойчиво и потому неадекватно быстро меняющейся обстановке кризиса. Вот, коротко его главные качества.

1. Выведение политики из контекста главных общественных противоречий

В документе сказано: «Нужно согласованное в обществе решение по целям и ценностям промышленной политики». С какими же общественными силами надо согласовывать самые главные установки политики (ее цели и ценности)? Сил всего две — «Государство» и «Бизнес». Таким образом, в число тех, с кем должны быть согласованы цели, не включаются ни трудящиеся (хотя бы в лице профсоюзов), ни структуры гражданского общества (хотя бы в лице политических партий). В обществе созрело глубокое противоречие, имеет место столкновение интересов и ценностей. Уход от диалога со всеми противостоящими силами неизбежно приведет к очередному провалу и углублению кризиса.

Если и говорят о противоречиях, то о частностях, а от фундаментальной стороны дела уходят. Вот пример: «Решение проблем промышленной политики находится в системе конфликтов интересов. Например, конфликта интересов сырьевого сектора и сектора высокой нормы передела… Это противоречие между задачей создания условий для предельной эффективности бизнеса и задачей его ответственности за стратегию развития, т. е. отчислений на подготовку кадров, обеспечение соответствующей науки…».

2. Резко искажены структура проблемы и «вес» ее элементов и факторов

Главную задачу документ формулирует как «восстановление государственного правового механизма регулирования проблем промышленной политики». Далее говорится: «Есть и ряд более частных проблем. Изношенность основных фондов, низкое качество продукции и производительность труда, неприемлемая фондоемкость, технологическая отсталость. Они ведут к низкой конкурентоспособности российской промышленной продукции и на внутреннем и на внешнем рынках… Слаб и не имеет стимулирующего характера спрос на внутреннем рынке… Российская промышленность все больше теряет инновационный характер, утрачивается научно-технический потенциал ее воспроизводства. По каждой из этих частных проблем необходимо и, конечно, существует свое конкретное решение».

Неполадки в «правовом механизме» представлены как приоритетная проблема, а массивные и «неумолимые» процессы, происходящие в социальной и материально-технической сфере, считаются частными. Эта позиция ошибочна. То, что «слаб спрос на внутреннем рынке» — фактор первого ранга, правовым механизмом его не устранить. Сказать, что здесь «конечно, существует свое конкретное решение», — блеф. Перед нами — глубокое социальное противоречие, которое может быть решено только изменениями социального же масштаба, право может лишь закрепить их. «Низкая конкурентоспособность» — также проблема фундаментальная, а не частная.

Более того, все это вместе составляет даже не порочный круг, а систему порочных кругов, которые в совокупности имеют характер исторической ловушки. О расчленении этих проблем и поиске «своего конкретного решения» для каждой из них не может быть и речи. Речь идет именно о решении системном, то есть о решении масштаба исторического выбора.

3. Неверная трактовка природы данного исторического периода

Первая цель промышленной политики видится так: «Устойчивое экономическое развитие, для чего необходимо создание механизма государственного правового и экономического регулирования промышленного развития».

«Устойчивое развитие» — задача не чрезвычайного периода, а далекого стабильного будущего. Сейчас перед РФ стоит задача запуска хозяйства, как заглохшего зимой двигателя. Это иная задача, ее аналог — восстановительный период после войны в СССР, ФРГ и Японии. Сейчас, благодаря ценам на нефть, закрутился малый двигатель ТЭК, но это всего лишь стартер народного хозяйства, а основной двигатель пока что чихает.

Неадекватны и предлагаемые меры. За ориентир предлагают взять опыт Запада: «В истории на примерах целого ряда индустриально и постиндустриально развитых стран было видно, что… Значит, говоря серьезно о промышленной политике, мы должны иметь в виду…». Никакой связи с реальностью РФ это не имеет. РФ находится в очень необычном состоянии деиндустриализации, то есть перехода от структур развитой в рамках плановой системы промышленности к структурам совершенно иного типа с прохождением глубокого спада производства и НИОКР. Надо не брать за образец опыт «индустриально и постиндустриально развитых стран», а исходить из реальной ситуации и тенденций в РФ.

Документ отвергает государственный «дирижизм» и предлагает «понимание промышленной политики как усилий, направленных на перелив капитала из одной отрасли в другую». Это средство несоизмеримо с масштабом проблемы, оно вне времени и не тянет на то, чтобы стать основой промышленной политики. Перелив капитала может быть достаточен лишь в положениях вблизи равновесия. Для него нужны запасы капитала, готового к «переливу». А сегодня в РФ до предела изношен капитал всех отраслей.

Необходим новый период первоначального накопления, новый виток индустриализации, но это отвергается разработчиками промышленной политики РФ. Они хотят «отрегулировать» хозяйство действиями в сфере обращения (правовые нормы, налоги, стимулирование и пр.). Но момент, когда можно было остановить деградацию хозяйства такими мерами, упущен. Локального избытка ресурсов, которые можно было бы «перелить» хотя бы в критические подсистемы хозяйства, нет.

4. Утопический тип мышления

Либеральная утопия, почти изжитая в обществе, довлеет над сознанием экспертов правительства. К целям промышленной политики документ относит: «Стимулирование и включение рыночных механизмов промышленного развития, таких, как обеспечение опережающей разведки месторождений полезных ископаемых, финансирования прикладной и фундаментальной науки, НИОКР, разработки новых технологий, подготовки кадров».

Но за 15 лет мы убедились и обязаны принимать как эмпирический факт, что рыночные механизмы в наших условиях не могут взять на себя финансирование науки, образования и геологоразведки. Это вытекает не из теории, а из практики.

В докладе сказано: «Межсекторальный перелив капитала из банковского в промышленный сектор неэффективен и не работает… Это и есть задача номер один». Но какими средствами располагают банки и каковы потребности в инвестициях? Эти величины несоизмеримы. И почему же банки не делают крупных инвестиций в промышленность РФ? Вкладывать деньги в промышленность РФ невыгодно. Здесь велики издержки производства. Более того, говоря, что вкладывать деньги в РФ вредно.

17 апреля Г.Греф объяснял, что надо делать с деньгами: «Первая функция [стабилизационного фонда] очень малопонятна — это функция стерилизации избыточных денег». Да, функция малопонятная — для здравого смысла, а не для утопии. Стерилизовать деньги — как бродячих собак! Реформа такова, что в РФ «деньги не плодоносны».

Греф объясняет, что деньги «должны изыматься из экономики и не тратиться внутри страны», и продолжает: «Все профессиональные экономисты утверждают в один голос — стабилизационный фонд нужно инвестировать вне пределов страны для того, чтобы сохранить макроэкономическую стабильность внутри страны. Как это не парадоксально, инвестируя туда, мы больше на этом зарабатываем. Не в страну! Это первое».

Вот это и есть кредо промышленной политики РФ на «этапе Грефа-Кудрина» после радикальной деиндустриализации на «этапе Гайдара-Чубайса».