"Дороже жизни" - читать интересную книгу автора (Мортинсен Кей)Глава 2Сандра изо всех сил противилась очевидному. Филиппу нельзя доверять, твердила она себе. Он только и ждет, что она сдастся и отправится домой, несолоно хлебавши, навсегда отказавшись от своего ребенка. Она нахмурилась. Где-то на самом дне сознания что-то отчаянно мешало успокоиться и мыслить логически. Нечто, связанное с фотографиями. Их так много! И на всех Джолли в полном одиночестве. Почему? Филипп на ее вопросы отвечал резковато. – Других фотографий у меня нет. Все, что было, показал. – На них только Джолли. – Ну да. Моя любимая племянница. Как ни странно, на этот раз в его голосе не было и намека на цинизм или издевку. Несмотря на это, Сандра почувствовала, как ее охватывает холодная и безошибочная уверенность в том, что он попался. – Очень интересно. Какой странный отец! Тысяча снимков любимой племянницы – и ни одного портрета его собственного ребенка. Должно же быть какое-то объяснение такому странному предпочтению? Она послала ему обворожительную улыбку, нарочито не обращая внимания на ярость, сверкнувшую в его глазах, на неожиданный румянец на скулах, мгновенно сменившийся небывалой бледностью. – Чем же ты сама объясняешь это? – холодно усмехнувшись, спросил он. – Ну, например, тем, что ты заранее предполагал, что я появлюсь здесь, и собрал все ее фотографии в этом доме, чтобы показать мне… – Жест доброй воли, не так ли? – Только не в нашем случае. Ты ведь дал мне понять, что дочери мне не видать, как своих ушей. Зачем же фото? Они не заменят мне ее, это ясно, а вот желание увидеться с ней разожгут. Не стоило так рисковать. – А как насчет тщеславия? Возможно, мне просто хотелось показать, как хорошо она живет, как о ней заботятся… – Не делай из меня дурочку, ладно? Может, кто-то о ней и заботится, но не ты. Джеймс рассказывал, что тебе наплевать на девочку. – Серьезно? Он так сказал? – Да. И я была убита этими словами, тем, что мой ребенок лишен любви. – Но она… –., из рода Фестанакисов, это я знаю. Поэтому девочка и обеспечена всем необходимым. Честь семьи, как же! И все же ты не испытываешь к ней ни малейшей симпатии. Она растет, как падчерица, моя дочь! Вот что ранило меня в самое сердце. Ты терпишь ее только из-за своего чудовищного тщеславия и тупой уверенности, что ты лучше, чем я… – Ну, последнее вряд ли можно опровергнуть. – Это мы еще посмотрим. А что до Джолли, то она во мне нуждается, и я здесь для того, чтобы в жизнь моей дочери вошла настоящая любовь! – Ты только запутаешь и испортишь все на свете… – Отнюдь! Я была дурой, что верила тебе, позволила обмануть себя этими карточками и твоими заверениями, что она – самое главное в твоей жизни… – Но это так и есть! – Его руки неожиданно сжались в кулаки. – Расскажешь это кому-нибудь другому! – Ее лицо пылало гневом, волосы развевались. – Простой здравый смысл должен подсказывать, что собственные жена и дочь должны быть тебе гораздо дороже. Ты чудовище, если хочешь запретить ей видеться с единственным человеком, которому она по-настоящему дорога. Ты просто боишься, что правда выйдет наружу, и я докажу это. Я прекращу этот фарс! – Ты ошибаешься насчет моих чувств к Джолли. – Его голос дрожал от еле сдерживаемых эмоций. – И мне жаль, что ты поверила Крайтону. Я думаю, у него свои причины говорить так… – О, да! Он заботится… – Интересно знать, о ком? Попытайся догадаться сама. – Он говорил мне, что ты хитрый. Думаю, он прав. Это ведь не простое совпадение, что ты оказался здесь? Офицер на таможне, задержка, обыск – все это твоих рук дело. И пока я сидела там с холодными от ужаса руками, ты судорожно подбирал фотографии моей дочери, чтобы доказать мне, что я здесь не нужна! – Стафос мне звонил, это верно. Мы приятели, вместе ходим на рыбалку. Он знает, что ты вдова Нико. Но эти фотографии никто не подбирал, они со мной всегда, – Он насмешливо и недобро усмехнулся. – И, кстати, я не рассчитывал встретиться с тобой раньше, чем еще через пару-тройку лет. Ты что, в бегах? – Разумеется, нет. Я освободилась полгода назад. – Полгода! – Его удивление было явно преувеличенным. – И у тебя хватило терпения не бросаться сразу на поиски обожаемой дочери? – Я была больна. Поэтому, кстати, и освободилась раньше времени. – Что ж, сейчас ты вполне пристойно выглядишь. – Хорошие врачи, хороший уход и ясная цель в жизни, вот и все. Она больше не хотела говорить с ним. У нее не было сил. Гнев и злоба опустошают, и она старалась побороть эти чувства. К несчастью, Филипп как-то странно на нее действовал. Самоконтроль, где ты? Ау! – В любом случае, нам надо поговорить. Я еще не совсем здорова, а эта жара способна погубить любого. Если ты не против, давай заедем в какую-нибудь таверну… – Что ж, если ты настаиваешь на прогулке, то моя машина неподалеку… – Я настаиваю на встрече с дочерью. Это вряд ли можно назвать прогулкой, – холодно ответила она. Стычка с Филиппом вымотала ее так, словно она провела двадцать раундов на боксерском ринге. Что ж, даже если она выстояла сейчас, в дальнейшем силы ей все равно понадобятся. Филипп коротко поинтересовался, даже не взглянув на нее: – Надолго к нам? – Насколько потребуется, чтобы добиться того, за чем я сюда приехала. – Что ж, тогда мы подыщем тебе уютный домик, в котором ты сможешь состариться и поседеть. – Я совсем забыла. У меня уже есть дом. – Где же? – Я не знаю. Джеймс должен был оставить мне адрес перед отъездом. – Он всегда останавливается в отеле Зантоса. Пять звездочек, два бассейна, сауна… Сандра едва слушала его иронично звучавший голос. Она еле держалась на ногах. Ей нужна ванна, нужен отдых, иначе она умрет на этом самом месте. Она прикрыла глаза, тяжело вздохнула и очень тихо попросила: – Филипп, прошу тебя. Мне нужно позвонить туда. У тебя есть телефон? Он остановился и испытующе взглянул ей в лицо. – Пойдем-ка в тень. Он уверенно вел ее, переводя через дорогу, уводя в тенистую и тихую аллею. Она вдруг подумала, что уже миллион лет не шла за ним вот так, чувствуя его крепкую руку. Когда они последний раз были вместе? Ах, да, конечно. В ночь накануне его помолвки с Лореной. Она очень хорошо помнила ту ночь. Нежную. Жаркую. Полную любви. Она очнулась и вздрогнула. Крепость рук Филиппа дарила обманчивую уверенность в безопасности. На самом деле этими самыми руками он с удовольствием швырнет ее в клетку с голодными львами, ежели такая возможность ему подвернется! Он оглянулся, и его лицо оказалось совсем рядом. Его дыхание шевелило легкие завитки ее волос, его тело будило в ней смутные желания, его близость заставляла чувствовать все острее… Неожиданно он мягко привлек ее к себе. Она закрыла глаза, не в силах сопротивляться, чувствуя себя безвольной куклой в его руках. – Я не слишком хорошо себя чувствую. Ее сердце проваливалось куда-то глубоко-глубоко, а вот сделать она ничего не могла. Лицо Филиппа было слишком близко. Опасно близко от ее губ. – Что ж, тогда нам действительно лучше найти таверну и передохнуть. Съесть чего-нибудь, выпить вина… Мне нужен Джеймс, в панике подумала она. Джеймс сначала, а потом сто часов крепкого здорового сна. Их взгляды встретились, и Филипп мгновенно стал прежним, насмешливым и циничным. – Смотри-ка ты… А ты еще действуешь на меня! Кажется, и я тебе не безразличен… Он открыл дверцу своего автомобиля и помог Сандре сесть. Теперь в его прикосновениях чувствовалась агрессия. Сандре даже показалось, что он почти впихнул ее в машину. – Расслабься. Береги силы. Во имя неба, или ада, я не собираюсь посягать на твою невинность, – грубовато бросил Филипп, усаживаясь рядом с ней. – Разумеется. Хватило и одного раза. – Совершенно верно. Он замкнулся в мрачном и гордом молчании, а Сандра без сил откинулась на спинку сиденья. Закрыв глаза, она вспоминала его смуглую кожу, его чувственные губы, едва не слившиеся с ее губами в жарком поцелуе. Если бы это произошло, она не смогла бы удержаться. Слишком слаба, слишком утомлена путешествием. Иначе, разумеется, возмутилась бы его бесцеремонностью и той легкостью, с которой он распоряжается ее жизнью. Сандра отвернулась и стала смотреть в окно. Непрошеные воспоминания роились в мозгу, играя плохую шутку с обессиленным телом. Воспоминания о про шедшей любви… Совершенно некстати, но очень вовремя она заметила, что ее чемодан остался лежать в пыли, и закричала: – Мои вещи! Он остановил машину и повернулся к ней. Его глаза были черными, словно антрацит. Сандра неожиданно вновь почувствовала странное напряжение, повисшее между ними, наэлектризовавшее воздух, стиснувшее ее сердце. Он женат. И должен вести себя как подобает. А как подобает в подобной ситуации? – Ничего с твоими вещами не случится, не кричи. На этом острове живут честные люди. Его слова обожгли, как неожиданный удар ножа. Филипп вышел из машины, оставив за собой легкий аромат лимонного мыла и дорогого одеколона. Она с тоской смотрела ему вслед. Волосы все так же непокорно закручиваются кольцами. Как он только не пытался выпрямить их хотя бы на висках! Пока он ходил за чемоданом, она наконец-то смогла вздохнуть свободно. Кислородная недостаточность, вот что это такое! И жара. Плохие новости: в течение нескольких дней ей придется выносить от Филиппа все его выходки, все, что придет ему в голову. Она должна держаться. Должна вытерпеть все и еще чуть-чуть сверх того. Ради дочки. Они поедут на побережье и будут строить замки из песка. Купаться. Смеяться. Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы Джолли привыкла к ней? Любовь к ребенку помогла ей выжить в тюрьме. Болезнь помогла понять самое главное: ничто на свете не имеет значения, только ее ребенок. Трудности еще впереди. Им с Джеймсом и Джолли предстоит по морю добраться до Ионийских островов, а затем пересечь всю Европу, и только после этого вернуться в Англию. Во время этого путешествия она будет играть с девочкой, читать ей, рассказывать сказки. Джолли полюбит ее, обязательно полюбит. Маршрут был выверен по карте. Джеймс лично разведал все пути отхода и обнадежил ее. Теперь все дело в ней самой. Она должна быть сильной. Если она заболеет… – Ты выглядишь так, будто вот-вот развалишься на части. Думаю, таверна не является самым удобным для тебя местом в данный момент. – Ты прав, гостиница подошла бы куда лучше, но мне нужно экономить. Она прогнала от себя видение мягкой кровати, чашки кофе и горячей ванны. – Тогда доверься моему вкусу. Если не понравится, позвонишь своему адвокатишке. Она вздохнула и прикрыла глаза. Через некоторое время почувствовала его взгляд, слабо пошевелилась и подняла отяжелевшие веки. Филипп поспешно отвел глаза. – Поспи. Я тебя разбужу, когда приедем. Она бы поспорила, но веки снова налились свинцом. И все же сквозь опушенные ресницы, борясь с наплывающим сном, Сандра смотрела на Филиппа, не могла больше не смотреть: классический греческий профиль, густые ресницы, черные глаза, чувственный рот. Он был в рубашке с коротким рукавом, выгодно подчеркивавшей его прекрасную мускулатуру. Невозможно красив. Нет, не просто красив – чертовски привлекателен. Он притягивает ее даже сейчас, после стольких лет обид и унижений. Она не забыла… Джолли совсем рядом, только руку протяни. Она добьется своего, обязательно добьется, только надо быть осторожной. И внимательной. Зачем он заботится о ней? Почему бы не отвезти ее в тот отель, который он так язвительно описывал? Сандра заснула. Во сне ее руки были беспомощно прижаты к сердцу, словно закрывая рану, нанесенную каким-то невидимым орудием. Филипп знал, что это за орудие. Джолли. Ее дочь. А нанес эту рану он. Филипп тряхнул головой. Надо помнить, что она не успокоится, пока не нанесет ответный удар. Тем же самым оружием. Джолли. Он не имел никакого права разлучать мать и дочь. Никакой суд не согласился бы с этим. Единственная его надежда была на то, что Сандру можно было бы обвинить в неадекватном поведении. Другими словами, в сумасшествии. Он бросил на нее короткий взгляд, стараясь не смотреть на полную грудь, мерно вздымавшуюся под тонкой тканью. Он хотел ее. Очень. Но об этом придется забыть. В один прекрасный день Сандра попытается похитить Джолли. Маленькая девочка в компании двух взрослых и чужих для нее людей пересекает Европу. При этой мысли на скулах Филиппа заходили желваки. Крайтон – негодяй. Он не доверяет ему ни на грош. Сандру надо держать подальше от девочки. Он должен быть уверен, что она не сможет добраться до малышки. Неожиданная мысль заставила сердце забиться чаще, кровь ударила в виски. У него есть идея. Прекрасная идея. Одним ударом он убьет сразу нескольких зайцев. Ведь и у него есть оружие. Секс. |
||
|