"Паутина" - читать интересную книгу автора (Каннингем Элейн)

Глава 9 Странные союзы

На Тесаке, полным ходом шедшем к Пурпурным Скалам, неполный экипаж доводил себя до истощения, подгоняемый суровым капитаном. Ретнор собирался достичь Триска в самый короткий срок: ставка была слишком велика. Он потерял не только основную руку, но и магическое ониксовое кольцо — единственный способ получения сообщений от западного управляющего центра Общества Кракена.

Капитан мог сам отправлять послания — магический кулон, который он носил скрытым под рубахой, передаст его слова на западную базу, — но этого было недостаточно. Он плыл на Триск не только чтобы заменить устройство связи, но также ради получения помощи от агентов Кракена, живших на удаленном острове.

Или, если быть точным, вокруг острова.

Среди членов Кракена ходило великое множество слухов — ничего странного для организации, торгующей информацией. Во многих из них таинственным шепотом сообщалось о странной магии и смертоносных существах, обитающих у западной базы. Даже с учетом поэтических преувеличений и обычного трактирного трепа, невозможно было отрицать, что воды у Пурпурных Скал опасны. Ретнор полагал, что немалая часть называвшихся в слухах существ реальна, и некоторые из них подчиняются Обществу Кракена. Что еще важнее, он подозревал, что маленький, скромный Триск на самом деле центр всей сети шпионов и убийц.

Ретнор намеревался потребовать приема у главы общества, и не думал, что ему будет отказано. Не важно, насколько сильна потаенная сеть Кракена, сама база не выживет без торговли. А Лускан был самым важным торговым партнером острова. По оценке Ретнора, в его руках находился более чем достаточный рычаг, чтобы добиться исполнения всех своих требований.

Капитан потянул наружу волшебный кулон, и начал диктовать приказы в сияющий диск, посылая сообщения через море на Пурпурные Скалы, и скрытые форпосты на большой земле. Впервые он понял, почему неизвестная, безымянная женщина с фиолетовыми глазами являлась ему в камне кольца. Без такого подтверждения, ему было бы нелегко поверить, что магические послания действительно найдут своих адресатов.

Глядя на льдистое море, северянин, несмотря на впитанное с молоком матери отвращение ко всему связанному с магией, пожалел, что не обладает достаточными познаниями в Искусстве, чтобы ощутить вихри, несущие его команды к далеким берегам. Ему принадлежала власть, огромное богатство, сила и отменное воинское мастерство. Но только сейчас ему пришло в голову, что все это едва ли защитит от мощи волшебства. Подобная мысль для Ретнора была внове, и серьезно обеспокоила его. Он ощутил неожиданный холод, будто услышав зов незримого ворона — предвестника смерти воина.

Старший Капитан стряхнул мрачные раздумья, и твердо вгляделся в западный горизонт. Вокруг Пурпурных Скал несомненно есть магия, но там же есть и власть. Если ему придется встретиться с одним, чтобы заполучить другое, он готов рискнуть.

Город Яртар в северных землях занимал важную позицию на пересечении дорог, расположившись у реки Дессарин и на торговом пути из Трибора в Сильверимун. Через город проходило много важных товаров, и не последним из них была информация.

Барон Хауфрос, Лорд Яртара, был амбициозным человеком. Богатство и титул он получил по наследству, но своего положения как правитель Яртара добился сам, своим умением заключать союзы в торговле и политике. Он занимал достойное место в Союзе Лордов, группе городов, чьи интересы были тесно связаны с Уотердипом. Заодно Хауфрос был членом Общества Кракена, и потайные комнаты и коридоры под его владениями часто навещались шпионами и убийцами, исполнявшими приказы организации.

В настоящий момент барон, в одиночестве, погрузился в груду посланий на столе. Поздняя весна принесла таяние Дессарин, и поток сообщений из многих городов — и от разных источников.

Хауфрос мимоходом глотнул из кубка и снова прочел письмо от неизвестного контакта из Лускана. Заговор против Руатима шел по плану, но по неизвестным причинам было решено обвинить во многих бедах острова одного руатанского капитана. Хауфросу полагалось сделать все возможное, чтобы поддержать и усилить воздействие новообъявленных “фактов”, свидетельствующих против этого человека. Высокопоставленный член Кракена с Лускана также призывал остановить корабль руатанца всеми возможными средствами, не позволив ему добраться до родного порта, поскольку оклеветать намеченную жертву будет не так легко, если он сам сможет ответить на обвинения.

“Мой лорд барон”.

Хауфрос инстинктивно сжал опасное послание в кулаке, и посмотрел на дверь кабинета. С обоих сторон от входа стояли два полных набора тяжелой брони из Кормира, бесценные изделия из митрила, проверенные в сражении против туйганской орды. Между ними, выглядя карликом по сравнению с их великолепием, стоял стареющий но безупречный стюарт, Кледенс.

“Прибыл дипломатический курьер из Уотердипа, мой лорд, и просит встречи с вами”.

Барон с улыбкой откинулся в кресле, в его мыслях уже вызревал план необходимых действий. “Введи его, Кледенс, и пусть вместе с ним придет мой писец. Захлопни за ними дверь, — возможно, мы будем разговаривать довольно долго”.

Посланцем оказался молодой человек из простонародья, настолько невежественный в придворном этикете, что даже не сменил одежды перед аудиенцией. Поскольку это была последняя ошибка, которую совершил в своей жизни юноша, Хауфрос решил проявить снисходительность. Барон принял письмо из Уотердипа, сломал печать и быстро просмотрел содержимое. Рутинная информация в основном, кое-что из этого он узнал в гораздо больших подробностях от источников Общества Кракена. Хауфрос поднял глаза, посмотрев в точку за спиной ожидавшего курьера. “Семмонемили, прошу, приступай”, вежливо пригласил он.

Раздался металлический треск пластин, и один из пустых доспехов, ожив, направился к письмоносцу. Молодой человек повернулся на звук как раз навстречу шипованой металлической перчатке. Его голова резко дернулась в сторону, на пол светлыми камешками посыпались кусочки выбитых зубов. Не дав юноше вскрикнуть, пустая митриловая рука ударила снова, и еще раз. Доспех делал свое дело, спокойно и уверенно.

Барон и писец смотрели бесстрастно, они слишком привыкли к таким происшествиям, чтобы реагировать. Когда-то за подобными убийствами они наблюдали с испуганным восхищением и чуточкой извращенного удовольствия. Теперь это была просто рутина. Ни один из них не мигнул. когда доспех заколебался, расплылся и превратился в абсолютное подобие мертвого курьера. Еще одно обыденное событие.

Семмонемили был доппльгангером, существом, способным менять обличье и превращаться в любую выбранную персону. Заняв место убитого, доппльгангер вернется в Уотердип с отредактированными посланиями.

Таков был один из самых ценных союзников барона. Второй, умудренный писец, восседал за своим столом, в окружении многочисленных бутылочек с разноцветными чернилами, держа наготове перо. Он тоже являлся своего рода оборотнем, поскольку мог идеально скопировать любой почерк. Под диктовку Хауфроса, писец склонившись над пергаментом превращал сообщения в безупречные подделки, слегка измененные по воле барона.

Информация есть власть; в этом заключалась основное положение Общества Кракена. Но те, кто желал познать истинное могущество, понимали, что недостаточно лишь собирать информацию: нужно контролировать ее. А время от времени и создавать.

Шакти Ханзрин начинала уже привыкать к тому раздражающему факту, что ее все время отвлекают от дел. С того дня, как она поступила на службу Триэль в качестве двойной жрицы, предполагалось, что она будет появляться в любой момент, по малейшей прихоти матроны Баэнре. Однако вызов, поступивший этой ночью, оказался из ряда вон выходящим.

Черная Смерть Нарбондель, темный час полуночи, время, когда на магические часы Мензоберранзана накладывается очередное заклятие, наступил и прошел. Шакти спокойно спала в своих покоях, дверь которых охраняли недремлющие големы, которых она зачаровала, дабы быть уверенной, что ее бессонные дремы прервутся с наступлением нового дня. Такого рода предосторожности были обычным делом среди будущих матрон, не желавших таинственно скончаться во сне.

Но в эту ночь каменные стражи не выполняли своей работы. Шакти резко очнулась, в буквальном смысле вытряхнутая из сна одним из собственных големов. Его каменные пальцы сомкнулись на ее предплечье, а бесстрастные каменные глаза встретили ее ошеломленный взгляд.

Затем ее вырвали из кровати и подтолкнули к сияющей двери, появившуюся в центре комнаты. Она не успела даже хорошенько проклясть столь оскорбительно ведущего себя голема, когда могучий толчок отправил ее сквозь сияние портала.

Шакти приземлилась на ягодицы, с задранной до бедер ночной рубашкой и волосами, растрепавшимися вокруг разъяренного лица. Клянусь Маской Ваэрауна, в бешенстве подумала она, Триэль заплатит за это оскорбление!

“Добро пожаловать, жрица”, раздался холодный, и, что удивительно, мужской голос.

Жрица Ханзрин застыла. Она знала этот голос, как и все в Мензоберранзане. Желаюшие могли услышать его каждый день, когда архимаг отмечал темнейший час, обновляя заклинание на Нарбондель. Но что, подумала она с неприятным предчувствием, понадобилось от нее Громфу Баэнре? И, во имя священной тьмы, сколько еще Баэнре ей придется терпеть?

“Я счастлив принимать у себя одну из бывших сокурсниц моей дочери Лириэль. Прошу, присаживайся”, продолжил Громф, насмешливо пародируя манеры вежливого хозяина. “Уверен, здесь найдется более приятное место, чем этот ковер”. Кое-как поднявшись на ноги, Шакти привела одежду в более пристойный вид. Проявляя, насколько удавалось, чувство собственного достоинства, она уселась напротив стола архимага. Раньше ей никогда не доводилось оказываться так близко к опаснейшему Громфу Баэнре, и только с превеликим трудом она удержалась от того, чтобы пялиться на него. Он выглядел исключительно привлекательным мужчиной, молодым и полным жизни, несмотря на, по слухам, уже семь столетий растраченной жизни. Его глаза были того же редкого янтарного оттенка, как и у его дочери, но Шакти никогда не видела подобного выражения ледяной расчетливости в золотистых глазах Лириэль. Маг потянулся к колокольчику свисавшему на стене. “Желаешь вина? Или чая?”

“Нет, спасибо” без интонаций ответила Шакти. Его вежливость была скрытой, но очевидной издевкой, и гордую жрицу донельзя раздражал тот факт, что над ней потешается мужчина — неважно, насколько могущественный. “Мне не хотелось бы отнимать у тебя столько времени”.

Громф опустил ладони на стол, переплетя пальцы. “Ты такая же, как описывала тебя сестра; она говорила, что тебе свойственно быстро переходить к делу. Естественно, Матрона Триэль редко ошибается, и я с готовностью признаю, что в вопросах сельского хозяйства ты творишь чудеса. Твой вклад в восстановление ферм и стад ротов не остался незамеченным. Но я должен привлечь внимание к другому вопросу, пока нерешенному”. Архимаг протянул к ней руки, ладонями вверх. Несмотря на то, что еще мгновение назад они были пустыми, теперь между ними находилась маленькая чаша из темно-красного кристалла. Она быстро увеличивалась, пока не стала точь-в-точь такой же, как та, которую Шакти подарил Ваэраун. Жрица вперила в нее взгляд, слишком пораженная, чтобы скрыть свое изумление.

“Тебе знакома моя дочь”, продолжал Громф тем же холодным, размеренным тоном. “Однако я сомневаюсь, что ты понимаешь хоть половину ценности Лириэль. Она маг немалых возможностей. Знаешь ли ты, что я организовал и следил за ее обучением лично? Думаешь, я мог пойти на такие усилия бесцельно?”

Шакти хватило только на то, чтобы мотнуть головой, но Громф видимо счел такой ответ достаточным.

“Я думаю, ты более кого-либо другого можешь понять, как важна та, что принадлежит двум лагерям. Разумеется, я знал, что Лириэль однажды отправится в Арах-Тинилит, получит образование жрицы Лолт. Но сначала она была моей, и первые отметины на разуме всегда глубже! Лириэль предначертано стать одной из сильнейших моих опор — жрица Баэнре, которая в первую очередь все же маг. Несмотря на недавние неприятности с амулетом, она все еще может быть мне полезна”, заключил Громф. “И я хочу вернуть ее”.

Архимаг наклонился вперед, сосредоточенно глядя янтарными глазами в лицо Шакти. “До меня дошли вести, что ты ищешь помощи у созданий с элементального плана воды. Если, как ты подозреваешь, Лириэль путешествует по водным просторам поверхности, это неглупый ход. Но, если я правильно понял, твои угрозы и уговоры не возымели успеха, не так ли?”

Шакти сумела выдавить что-то вроде подтверждения. “Неудивительно. Как жрица Лолт, ты привыкла к обитателям Бездны, чья сущность — чистое зло. Те, кого ты вызывала, более многогранны; и методы работы с ними должны быть тоньше”.

Разум Шакти гудел в попытках разобраться в подтексте слов Громфа Баэнре. Как ему стало известно все это? И, куда важнее, как он собирается поступить с этим знанием?

Архмаг вытащил из пустого воздуха обрывок пергамента. “Со времени твоего визита на план воды, я пошел на немалые хлопоты, чтобы разузнать о вызванном тобой существе. На этом пергаменте записано ее истинное имя. Используй его только в крайнем случае, есть более легкие пути заполучить ее верность. Она зовет себя Искор, и ее работа — информация. Она посланница бога, которому поклоняются на элементальном плане и, вероятно, многие морские жители. Как ты угадала, Искор не согласна со своей ролью, и хочет набрать собственную силу. Так она кроме всего прочего передает информацию существам, обитающим в водах поверхности. Пообещай ей стать ее глазами и ушами в Подземье, и потребуй в ответ, чтобы она разыскала Лириэль”.

“Ты хочешь амулет”, произнесла Шакти, в основном просто чтобы выиграть время и собраться с мыслями.

Это, похоже, развеселило Громфа. “Естественно. А кто бы не хотел? Но также мне нужна Лириэль. Проследи, чтобы она вернулась живой”. Архимаг поднялся. “Это все. Ты получила всю необходимую информацию. Если тебе потребуется больше, я узнаю. Прошу, не пытайся связаться со мной напрямую. Это может оказаться… неудобным”.

Шакти легко могла представить, почему. Ей никогда и в голову не пришло бы обвинить архимага Мензоберранзана в сотрудничестве с Ваэрауном, но какие еще могли быть объяснения? Где мог Громф заполучить чашу? Или узнать так много о ее планах? Или пробиться через дарованную богом защиту на ее покоях? Да уж, она отчетливо догадывалась, почему Громф Баэнре не желает, чтобы его видели в компании двойной жрицы его сестры.

Однако какие бы силы не были в его распоряжении, какими бы познаниями он не обладал, Громфу нужен был кто-то вроде Шакти. Архимаг был привязан к Мензоберранзану задачей наложения чар на Нарбондель — честь, одновременно являвшаяся и цепью, чьи звенья выковывались заново с каждым полуночным часом.

Молодой жрице это открытие не принесло радости, поскольку хорошо известным фактом было, что никому не удавалось в делах с Громфом остаться больше, чем при своих. Если на то пошло, и выжили-то немногие. Подобный вынужденный союз не давал никаких выгод, зато представлял большой риск.

У Шакти не оставалось иного выхода кроме как согласиться с требованиями архимага. Но если обнаружится какой-то способ освободиться, она поклялась что использует его.

Искор, дух воды, проскользнула в дверь между ее домом на элементальном плане воды и потаенным городом Аскарлой. Переход был коротким но восхитительным — как будто плывешь сквозь облако весело булькающих пузырьков. На другой стороне она появилась из бассейна, полного ярко раскрашенных рыбешек, вырвавшись в сухой, грубый воздух с энтузиазмом игривого морского льва.

Искор нравился новый мир и ее роль в нем. Она даже симпатизировала иллитиду, наблюдавшей за ней бесстрастными белыми глазами. Жестокая и амбициозная Вестресс была чудесным созданием, пусть и воздуходышащим.

Водяной дух принимала материальную форму постепенно, появляясь из воды. Ее лицо и тело приобрели сходство с сильфидой — прекрасной водяной нимфой — но кожа и волосы стали прозрачными, как чистейшее стекло. Искор была бы почти невидима, не бурли внутри нее крошечные беспокойные пузырьки. Она выглядела как фонтан, упрятанный внутрь прекрасной скульптуры.

Искор улыбнулась иллитиду, и подойдя к ней взяла обе пурпурных руки в свои стеклянные пальцы. “Вестресс, ты так обрадуешься моим новостям!”

Иллитид освободилась из объятий, стараясь, чтобы это не выглядело оскорбительным. Продолжай, прошу. Добрые вести в последнее время редки.

“Я недавно встретила просто невероятного путешественника на своем плане”, затараторила водяной дух с девчоночьим энтузиазмом. “Дроу! Жрица из Подземья! Сначала она была такая надоедливая — одни угрозы да требования, — но теперь предлагает информацию о своем темном жилище в обмен на услуги морских существ. Разве она не станет чудным дополнением к Обществу Кракена?”

Вестресс действительно немало заинтересовалась перспективой добавить дроу к числу своих осведомителей. Сама она оставила Подземье много, много лет назад, и в обстоятельствах, не позволявших ей поддерживать связи с родиной. Безусловно, подобный информант будет весьма полезен. Но Вестресс не хотела слишком подбадривать Искор, чтобы не забросить раздражающе болтливое создание на новые высоты эйфории.

А что за услуги она хочет получить? осведомилась иллитид, проецируя мысленным голосом исключительную незаинтересованность.

“Жрица хочет возвращения женщины дроу, бежавшей из Подземья. В последний раз ее видели в городе Скуллпорт. Тебе он известен?”

Да.

“Чудненько! Беглянка — волшебница дроу, по имени Лириэль Баэнре. Она молода, ее легко узнать по золотым глазам. Есть подозрения, что она отправилась в путь по морю — куда, неизвестно. По возвращении этой дроу в Подземье, моя новая знакомая — Шакти — вступит в Общество Кракена. Я позволила себе такую вольность, рассказала ей об обществе и предложила эту честь”, заключила она сияя.

Можешь передать своей знакомой, мы проследим за Лириэль Баэнре, согласилась Вестресс, готовясь к реакции Искор. Дух воды, как и ожидалось, завопила от радости и закружилась в коротком беспечном танце.

В общем и целом, Вестресс посчитала что дала легко выполнимое обещание, поскольку до иллитида уже дошел отчет Ретнора, и она знала о дроу, плывшей на руатанском корабле, необъяснимо доставившем так много неприятностей. Вестресс намеревалась отправить отряд на перехват пиратского корабля, и пленить ее; ей как раз нужна была помощь мага дроу.

Единственной частью сделки, которая не нравилась Вестресс, было обещание вернуть волшебницу в Подземье. Но, так и быть. Новая знакомая Искор похоже обещает многое: хитрая, изобретательная. Любопытно будет, подумала иллитид, привести в Аскарлу и эту Шакти. Наверняка уж одна из них — маг или жрица — избавит Вестресс от ее небольшой проблемы на Руатиме. Если между двумя эльфийками существует вражда, тем лучше. По мнению иллитида, нет ничего лучше смертельного противоборства, чтобы заострить разум и умения.

Терпеливо выждав, пока буйство водяного духа утихомирится, Вестресс выложила Искор условия, предназначавшиеся чтобы заманить подземную дроу во владения Кракена.

Кзорш гнался за Эльфийкой со всей возможной скоростью, торопясь освободиться от жутковатого трофея. Так же его озаботило неожиданное появление мерроу, он полагал, что те четверо могут оказаться лишь частью большей банды. У него был долг перед Хрольфом; но еще ему хотелось вернуться на пост рейнджеров, узнать, что случилось с Ситтлом. Обещанные подкрепления так и не пришли, и Кзорш беспокоился о друге.

Корабль эльф нашел уже ночью. Дроу в одиночестве стояла у борта, глядя в воду, и казалась полностью ушедшей в себя. Однако Кзорш не сомневался, что она ищет взглядом его, и уже заметила — глаза дроу, по слухам, еще острее чем у морского народа. Однако она не подала виду, что знает о его присутствии; томно потянулась, и, сбросив на палубу плащ, начала танец в свете луны.

Никогда еще Кзорш не видел ничего столь завораживающего как грациозные, плавные движения дроу, и он залюбовался этим зрелищем. Прошло немало времени, прежде чем он сообразил, что так поступил не один: глаза всех до единого моряков, остававшихся на посту, были прикованы к эльфийке. Как он неожиданно понял, танец Лириэль увел ее — и внимание экипажа — к дальней части корабля. До Кзорша дошло, что она хочет сохранить их встречу в тайне. Стараясь оставаться незамеченным, он взобрался на борт и быстро набросил оставленный ею плащ. Он знал о чарах невидимости на плаще, но знание не подготовило его к реальности. Странно и беспокояще было, смотреть себе под ноги, и не видеть ничего кроме небольших мокрых отпечатков на досках. Восторженный Кзорш поднял перепончатую ладонь на уровень глаз и широко растопырил пальцы. Ничего. Он расплылся в улыбке, радуясь, что дроу не может видеть, как по-детски он себя ведет.

Лириэль завершила свой танец прыжком с разворотом, приземлилась на колени запрокинув голову и протянув руки к луне. Она на миг застыла в такой позе, пока длинные волосы кружились вокруг, будто гонимая штормом туча. Затем, в резкой смене настроения, дроу поднялась и как ни в чем не бывало пригладила буйные локоны на место, одновременно пожелав доброй ночи стоявшему с отвисшей челюстью молодому вахтенному. Кзорш, все еще ухмыляющийся, последовал за дроу в трюм и каюту Хрольфа. Захлопнув и заперев дверь, она повернулась к нему и протянула ладонь за своим пивафви.

“Ты могла меня видеть все это время?” спросил он с оттенком смущения.

Снежная бровь Лириэль поднялась. “Ты стоишь в луже”, указала она.

“А”. Одновременно успокоенный и огорченный, морской эльф скинул позаимствованный плащ и отдал мешок. Он присел рядом с кроватью и стал с любопытством наблюдать за работой дроу. Она расстелила на кровати небольшую циновку и выложила ее какими-то пряно пахнущими сушеными травами. На них она вытряхнула содержимое мешочка. Резко приказав Кзоршу не лезть под руки и прикусить язык, она закрыла глаза и начала тихо, ритмично напевать, качаясь всем телом. Одной ладонью она взялась за гравированный черный камень, который носила на шее, другой переплела пальцы с обрубком, в гротескной пародии на рукопожатие влюбленных.

И тут удивленный Кзорш ощутил магию в комнате — странное, холодное покалывание, делавшее тонкий воздух почти таким же живым и выразительным как воду. Он почувствовал, как она течет к дроу, и сияющими глазами наблюдал, как, продолжая свой напев, она подчиняет природные потоки своей воле. Вдруг, неожиданно, она замолчала, и магия исчезла. Кзорш испытал странное чувство потери.

“Говори же”, просяще произнес он. Способность девушки управлять такой силой произвела на него огромное впечатление, и теперь он жаждал узнать, какую информацию ей удалось получить.

Лириэль повернулась в его сторону, но Кзорш сомневался, что она его видит. Глаза ее были затуманены, устремлены куда-то вдаль. “Ничего”, прошептала она.

Кзорш внимательно посмотрел на нее, озадаченный странным эффектом, который произвело на нее заклинание. “Совсем ничего?”

Несколько раз моргнув, она наконец сфокусировала на нем взгляд. “Человек еще жив. Где он, и что он собирается делать, я не узнала. Но у меня такое чувство, что он еще не закончил со мной, что ему и тем, кто с ним связан, что-то нужно от меня. И Лолт тоже”, добавила она рассеянным шепотом.

Кзорш как раз хотел спросить ее об этой Лолт, но в это момент в иллюминаторе каюты показалась уродливая морда, при виде которой все прочие мысли мгновенно выветрились из его головы. “Мерроу!” воскликнул он, вскакивая на ноги. Когда Лириэль вопросительно взглянула на него, он настойчиво повторил, “Мерроу. Огры моря”.

“Чтоб их!” сплюнула дроу. Опустив руку под матрац, она достала длинный, острый кинжал, даже лучше чем так восхитивший Кзорша. “Думаю, самое время прерваться”, заметила она не без толики мрачного юмора, вталкивая его в руки эльфа.

И исчезла, пронеслась по трюму и вверх по лестнице на палубу, на бегу поднимая тревогу. В тесных помещениях за ее каютой, пираты выпрыгивали из гамаков, хватаясь за оружие.

“С кем деремся, девочка?”, довольно спросил Хрольф, заправляя штаны и догоняя дроу, торопившуюся к стойке с гарпунами.

“Морские огры”.

Хрольф встал на полушаге. “Мерроу? Что ради Девяти Адов они делают в этих водах?”

Шесть пар огромных лап, перепончатых и покрытых чешуей, ухватились за ограждение. Шесть мерроу запрыгнули на палубу, быстрые и ловкие как гигантские лягушки.

“Мать Лолт”, выдохнула Лириэль, подняв взгляд на уродливые физиономии. Мерроу не уступали размером своим родственникам с поверхности, — все были выше девяти футов, — но двигались со скоростью и уверенностью, с которыми не сравнился бы ни один огр.

Самый большой, мужчина с двумя костяными рогами, торчавшими изо лба, шагнул вперед. “Где мертвые эльфы?” потребовал он низким хрипящим голосом. “Нам нужны!”

Кзорш, чья ладонь отдыхала на рукояти нового ножа, шагнул вперед, навстречу вождю мерроу. Хотя он и был вдвое меньше, глаза его бросали вызов, который морской огр не проигнорировал. “Их больше нет на корабле”, ответил он твердо. “Они возвращены морю. Кто бы не ни был тот хозяин, который приказал тебе доставить их, ты свободен от своего задания”.

Вожака мерроу новости, похоже, даже обрадовали. Он повернулся и прорычал что-то другим.

Лириэль внимательно слушала, — рабы-огры были нередки в Мензоберранзане, и она знала достаточно из их диалекта, чтобы разобрать несколько слов в гортанном языке мерроу. Поняв о чем идет речь, она испытала настоящий шок. Ей едва хватило времени выставить гарпун, как все шесть мерроу кинулись к ней.

Вождь, широко раскинув ручищи, бросился прямо на Лириэль. Ее гарпун ударился в чешуйчатое брюхо, но соскользнул, не пробив прочных покровов. На счастье Лириэль, гарпун был длиннее рук огра, и помешал смертоносным черным когтям сомкнуться на ней. Тем не менее, скорость и сила удара отбросили миниатюрную дроу назад. Рукоять оружия уперлась в мачту, и инерция мерроу добавила как раз достаточно усилия, чтобы зазубренное острие прошло сквозь естественную броню.

Лириэль отпустила гарпун и откатилась в сторону, а наколотый на него мерроу шмякнулся о палубу. Но оставалось еще пятеро мерроу, не уступавших дроу в быстроте. Огромная ладонь сжала ее лодыжку, протащила вниз лицом по палубе и вздернула ее, брыкающуюся и сыплющую проклятьями, в руки мерроу. Огр легко перекинул сопротивляющуюся эльфийку через плечо, согнулся и перепрыгнув через бортик нырнул в море. Они погрузились глубоко в холодную воду. Сверху Лириэль услышала еще два всплеска, но продолжения не последовало. Пираты наверняка разбирались с теми мерроу, что остался на борту. Это, конечно, давало ей некое мрачное удовлетворение, но никак не улучшало ее собственного положения. Она не винила людей — нападение заняло не больше нескольких секунд. Морские огры оказались невероятно быстрыми бойцами. В воде они были еще быстрее. Люди Хрольфа бросали сети в тщетных попытках поймать и вернуть мерроу и их пленницу, но они оказались вне досягаемости почти сразу же как упали в воду.

Неожиданно похититель оттолкнул ее в сторону. Лириэль извернулась подальше от него и рванулась к поверхности, ее легкие уже пылали, требуя воздух.

Однако морские огры не собирались расставаться с ней. Двое обошли ее с флангов, и ухватили за руки, растянув ее так, что она не могла достать до оружия или хотя бы прилично пнуть. Третий достал откуда-то маленькое серебряное кольцо и надел его на средний палец ее руки. Затем, злобно ухмыльнувшись, ударил ее в живот.

Дроу согнулась пополам, выдыхая последний драгоценный воздух со звучным “ух!” и струйкой пузырьков. Заполняя пустоту, в ее легкие хлынула вода — и она обнаружила, что может ей дышать!

Значит, вот как мерроу собираются похитить ее. Из неизвестного, но явно могущественного источника, они получили кольцо водяного дыхания. Она про такие слышала. Трио окружило ее, демонстрируя рыканьем и жестами, что она должна сопровождать их.

Теперь, когда непосредственная угроза смерти миновала, мысли Лириэль вновь начали кружиться вокруг побега. Ей придется перехитрить их; справиться с тремя существами такого размера и силы она не рассчитывала.

И тут вдруг что-то взорвалось, с треском ребер и потоком крови вырываясь из груди ее похитителя. Лириэль узнала один из собственных метательных пауков. Она схватила его, — игнорируя налипшие кусочки мяса и жил — и кинула в ближайшего морского огра.

Но тот был ловок, и в родной стихии; движения же дроу замедлялись незнакомой тяжестью воды. Мерроу схватил ее за запястье. Дроу ударила рукой книзу, но паук едва дотронулся до чешуи на предплечье огра.

В это время на сцене появился Кзорш, державший наготове копье. Быстрым ударом он глубоко вогнал в тело мерроу заостренные лапки паука. Чары пришли в действие, и паук принялся пробивать свой путь. Мерроу издал хриплый вопль, и немедленно отпустил Лириэль. Прижав раненую руку к бедру, огр ухватил металлическое туловище паука, и отчаянно попытался вырвать его. Будь у него время и мозги, он понял бы всю глупость выбранной стратегии. Сам по себе паук проел бы руку и успокоился, теперь же он продолжил свой путь сквозь пах существа. Странно, подумала Лириэль под завывания мерроу, она-то всегда считала море тихим местом.

Предоставив мерроу его судьбе, она поплыла к двоим бойцам, встретившимся в неравном поединке. Обнажив свой короткий меч, она подготовилась уравнять соотношение сил против последнего выжившего мерроу. По ее мнению, два эльфа как раз равнялись одному морскому огру.

Но Кзорш уверенно вел сражение и в одиночку. Его новый кинжал мелькал, сплетая завораживающий — пусть и абсолютно незнакомый — узор, он легко уходил от укусов мерроу и выпадов когтистых лап. Наконец, Лириэль начала понимать суть боя. Морской эльф повторял многие движения своего огромного противника, используя водовороты и потоки, порожденные атаками мерроу чтобы придать скорости собственному клинку. Подобной сложной, многоуровневой школы владения мечом дроу раньше даже представить не могла. Хотя, конечно, подводным сражениям в Мензоберранзане не уделялось внимания. Тем не менее, Кзорш, в своей среде, был ровней любому воину дроу, которого видела в деле Лириэль.

Наконец запутанный танец уклонов и финтов завершился. Кзорш по рукоять вонзил кинжал в основание черепа мерроу. Кровавые пузырьки хлынули из пасти огра, огромные лапы бессильно обвисли. Морской эльф уперся обеими ногами в спину мертвого мерроу и вырвал кинжал.

Лириэль подобрала дремлющего метательного паука, и подплыла к нему. “Твой магический краб”, сказала она, радостно улыбаясь звуку собственного голоса в воде. В качестве объяснения она продемонстрировала ладонь, и новое кольцо.

Даже не обладая познаниями в магии, Кзорш понял силу кольца. Мгновение два эльфа просто смотрели друг на друга улыбаясь, разделяя волнение выигранной схватки. Затем рейнджер прицепил драгоценного магического паука к поясу и протянул ладонь Лириэль.

“Пойдем. Остальные беспокоятся о тебе”, сказал он. Без колебаний она приняла его ладонь — точнее, пальцы, поскольку перепонки не позволяли применять традиционное рукопожатие. Пока они плыли навстречу звездному свету, Лириэль позволила себе изумиться странным поворотам своего путешествия. Не так давно она искала приключений в тоннелях вокруг Мензоберранана. Какими же узкими казались ее стремления теперь, когда она может видеть чудеса ночного неба, странствовать на землях поверхности и плыть в море словно рыба! Необычными были и друзья, с которыми свела ее дорога: она никогда не задумывалась о эльфах-фейери, не считая осознания того факта, что если когда-либо она встретит одного из них, вероятнее всего ей придется убивать. Возможность того, что она будет думать о дружбе с подобным созданием никак не приходила ей в голову. И конечно она не смогла бы вообразить такого друга как Федор — человека, мужчину, — или что жизнелюбивый Хрольф будет относиться к ней с отцовской гордостью и привязанностью, которых она всегда ждала, бессознательно и тщетно, от своего отца-дроу. Как это все странно, подумала Лириэль.

Еще более необычной была руна, начинавшая приобретать облик в ее разуме, мало помалу с каждым проходящим днем. Каждая крошечная линия и изгиб были ясны ей, хотя целое еще далеко не проявилось. Сотворение было не результатом ее работы. На самом деле, Лириэль чувствовала себя своего рода книгой заклинаний, принимавшей чернила от пера некоего космического писца. Ничто в ее обучении не подготовило ее к этому, как и к ощущению, что подобная магия — не сила, которую нужно исследовать и использовать, — но пряжа, сплетенная из нитей ее жизни. Все это было чуждым дроу, она не понимала и половины. Но так восхитительно! радостно решила она наконец.

Довольный вздох вырвался у нее, вихрем пузырьков поднимаясь к звездному небу.