"Сердце Мира" - читать интересную книгу автора (Каменистый Артем)

Глава 1

Лир был маленьким городком, его население и в лучшие годы не превышало трех тысяч человек, а сейчас здесь осталось не более половины от этой цифры. В период некоторого расцвета он славился своими нефритовыми разработками, его камень ценили повсюду. Во многих отношениях нефритовые изделия не уступали металлическим, а иногда даже превосходили, ведь всем известно, что нефрит несокрушим, расколоть его почти невозможно. Камень белого цвета, или нежных оттенков зеленого и желтоватого, шел на украшения, религиозные атрибуты и предметы роскоши. Масштабы добычи были велики, риумам ценное сырье требовалось в больших количествах, ведь все Изумрудные Воины носили нефритовые доспехи. Но со временем карьер углубился настолько, что его стали затапливать грунтовые воды. Изменить схему разработок при прежней власти не смогли, город стремительно захирел.

Атоны оказались более умелыми хозяйственниками. Они привели множество шоквутов из оловянных и медных рудников скалистой страны. Опытные горняки пробили в холмах несколько длинных штолен, добрались до корней богатых жил. Добыча возобновилась, хотя масштабы ее значительно упали. Богатая часть месторождения была основательно выработана, да и шахтные работы требовали больших усилий, чем карьерная разработка. В Лир вернулись жители, сейчас их было здесь около полутора тысяч, город почти процветал.

Лир располагался в маленькой, уютной долине, раскинувшейся между высоких, лесистых холмов. Глядя на него, Робин понял, что очень близок к горам атонов, здесь начинались их вытянутые отроги. Вождя окружали несколько всадников и десяток городских старейшин, которые наперебой размахивали руками и объясняли особенности горных разработок. Они спешили рассказать, какая штольня богаче, где качественнее нефрит и почему на месте карьера синеет водная гладь глубокого озера. Робин слушал внимательно и терпеливо. Большая часть этой информации ему не нужна. Но общее представление о специфической экономике города он должен иметь, а для этого надо выслушивать все, тщательно запоминая ценные сведения.

Робин посмотрел на дорогу, изгиб которой был хорошо виден внизу. Там было пусто, пехота и обозные телеги прошли к Лиру, а всадники прибыли в город еще три часа назад, переполошив своим появлением все население. Небольшая армия совершала марш по западной части контролируемой территории. Цель похода была двоякой. Во-первых, необходимо поддерживать здесь власть Ноттингема силовыми методами. Ничто не укрепляет верноподданнические чувства лучше, чем вид сильного войска. Вторая причина была более прозаичной – большую часть армии составляли зеленые новобранцы, прошедшие поспешное обучение в тренировочных лагерях, развернутых под Ноттингемом и Кораллиумом. В походе, под приглядом опытных солдат, они разовьют военные навыки. Кроме того, не исключена встреча с противником. До гор атонов было не слишком далеко, а ничто не тренирует лучше, чем добрая схватка.

Подняв руку, Робин остановил разноголосицу горожан и обратился к бородатому горняку:

– Ты сказал, что эта штольня должна пройти под самым карьером?

– Да. Мы провели тщательные промеры глубин, ведь малейшая ошибка приведет к катастрофе, вода ворвется в выработку, она и так мешает при проходке соседних шахт.

– Но если штольня идет ниже дна карьера, то достаточно убрать перемычку, и озеро уйдет. Ведь все ваши штольни проведены с уклоном наружу, чтобы вода самотеком уходила из выработок.

– Да, это так. Но никто не станет долбить перемычку, будучи в здравом уме. Карьер углубляли долго и упорно, пока была возможна откачка. Когда его забросили, вода поднялась на десять человеческих ростов, стоит пробить ход, и она сметет всех проходчиков.

– Но вы можете просверлить к озеру тонкие шпуры?

– Да. В одном месте порода позволяет это. Но через узкие каналы вода будет уходить медленно, и, кроме того, их быстро забьет камнями и илом.

– Ничего! Сделайте такие шпуры, но не до самой воды, оставьте до нее около локтя, а мои люди заложат туда особое вещество – порох. Оно может разрушить перемычку без присутствия людей, для этого надо зажечь его посредством длинного фитиля. Озеро быстро уйдет, мощный поток воды не позволит забить штольню илом и камнями.

– Мы сможем восстановить открытые разработки, – кивнул горняк.

– Да. А когда вновь столкнетесь с угрозой затопления, проложите новую осушающую штольню, ниже прежней, склон холма это позволяет.

– Трудная работа, на нее уйдет несколько лет.

– Однако это лучше, чем устраивать десяток новых штолен и работать в темноте и сырости. В карьере не требуются такие усилия.

Старейшины наперебой принялись хвалить мудрость Робина. Он отмалчивался, не видя своей особой заслуги. Вождь знал природу человека и понимал, что горняки управились бы и без его умного совета. Техника проходки здесь была примитивна, но всегда можно поставить на опасный забой смертников или ввести рабочих в заблуждение, пожертвовав их жизнями. Ведь не зря же здесь провели эту глубочайшую штольню. Робин не верил, что ее долбили одиннадцать лет только для того, чтобы добраться до не слишком богатой жилы.

Пообещав старейшинам забрать нескольких умелых юношей в Ноттингем для обучения передовой технике горного дела, Робин намекнул, что дело идет к вечеру, пора бы и честь знать. Те все поняли, перестали грузить вождя своими малопонятными техническими проблемами и предложили вернуться в город, где их ждали пиршественные столы. Предложение было принято благосклонно.

Низенький, коротконогий имин, мелко семенил через рыночную площадь. Час был поздний, все торговцы уже разошлись, но он пришел сюда не за товаром. Людей здесь не было и можно не сомневаться, что в каменной будке городской уборной никого не окажется. Испуганно оглядевшись, он скользнул за дверь. Навстречу из зловонного сумрака выступила темная фигура и мрачным голосом спросила:

– Урм, где тебя столько носит?

– Нельзя, чтобы нас увидели вместе, – испуганно шепнул имин.

– Я здесь торчу уже два часа, и до сих пор не видел ни одной живой души. Все горожане собираются веселиться вместе с ноттингемцами, а мне приходится наслаждаться дивными ароматами в ожидании, когда же ты соизволишь явиться.

– Мне нельзя было вырваться раньше, там идет приготовление к празднику.

– Без тебя бы обошлись!

– Ничего не удастся сделать, всю пищу проверяют по десять раз, на кухне дежурят солдаты врага.

– Конечно, они везде так поступают!

– Так ты знал?

– Естественно! Никто не говорил, что тебе придется травить пищу. Ты сделал, как я тебе приказывал?

– Да!

– Девчонка такая, какую я просил?

– Да! Но горожане удивлялись, еле уговорил сделать по-моему.

– Ничего, этим нечестивым нравятся именно такие костлявые щепки! Мимо нее Робин Игнатов не пройдет.

– А что дальше? Эта девка ничего не станет делать цохвану. Надо было привести свою женщину, из горных кланов, там из них выращивают знатных убийц.

– Глупец, кто ее сюда пустит?! Нет, девчонка должна быть непременно местной.

– И зачем все это? Мы просто доставим Робину Игнатову несколько приятных минут!

Покопавшись в складках крестьянской одежды, темный человек вытащил маленький нефритовый пузырек с плотной, залакированной пробкой, и протянул ее имину:

– Возьми.

– Что это?

– Не важно. Ты сможешь заглянуть к девчонке перед тем, как ее поведут к цохванам?

– Да, я должен буду проверить, вдруг она за эти часы заболеет или еще что случится. Я же лучший городской имин.

– Вот и хорошо. В пузырьке особое масло. Ты должен им покрыть ее тело и обязательно капнуть на губы и детородное отверстие.

– Но... но… Перкс! Это же!.. Это…

– Да, это именно то, о чем ты подумал.

– Нет! Я не могу! Кто мне это разрешит!

– Ты сам себе разрешишь. Скажешь женщинам, которые ее приведут, что это специальное средство от дурных болезней. Глупые бабы верят и не в такие бредни.

– Я же сам пострадаю, мне придется трогать эту гадость руками.

– Это неопасно, следи только, чтобы масло не попало на губы или в глаза, потом тщательно вымой руки крепким вином. Да, и смотри, чтобы на твоих ладонях не было царапин или ран.

– У меня шрам на большом пальце!

– Ничего, он не страшен. Главное, чтобы не было свежих ран.

– Но все догадаются, меня отдадут цохванам!

– Не бойся, я не дам тебя в обиду. После того, как все сделаешь, беги на скотный двор у главных ворот. Оттуда мы вместе уйдем в Заоблачный храм. Там тебя ждет невероятно богатая награда, главный настоятель Зардрак акх Даутор не пожалеет своих сокровищ для того, кто расправился с его главным врагом – Робином Игнатовым!

Солдаты веселились на улице, где щедрые горожане не поскупились на выпивку и закуску. Хмурые сержанты следили, чтобы рядовые не позволяли себе лишнего и сохранили боеспособность. Согласно местного обычая, Робин, Хонда и Ахмед сидели за главным столом в зале городских торжеств, с ними рядом располагались еще девять армейских офицеров. Сата и Анита сидели чуть в стороне, отдельно от мужчин. Кроме них, женщин в зале не было, вы Лире не принято было их приводить на мужские мероприятия, но для землянки и волшебницы сделали исключение. Горожан разной степени знатности набилось более полусотни, причем каждый старался перекричать соседа. Тосты следовали один за другим. Робин за последнее время уже окончательно смирился с неизбежными славословиями в свой адрес и только иногда морщился после откровенно угодливых высказываний. А их приходилось выслушивать немало, в каждом городке и деревне. Ничего не поделаешь, таковы издержки его статуса и менталитета местного населения. Единственное, чему научился вождь – мастерски скрывать, что не пьет свою чашу до дна, иначе за последний месяц стал бы законченным алкоголиком.

Его соратники тоже не отличались склонностью к пьянству, а вот горожане отрывались во всю, как бы компенсируя трезвость своих гостей. Тосты, чем далее, тем более становились невнятными или откровенно непристойными, кое-где почетные граждане Лира набрасывались друг на друга с кулаками, вспомнив позабытые распри. Чем далее, тем становилось веселее, воздух пропитывался запахом алкоголя и блевотины, отчетливо потянуло наркотическим дымком от тлеющего корня дракуса.

Заметив, как морщится чистоплотная Сата, Робин подозвал главного старейшину города – Куна Вак Ирага:

– Послушай, почтенный, мы сегодня здорово устали и хотели бы отдохнуть.

– Как же так? – удивился Кун. – Веселье только начинается!

– Наш поход длится уже много дней, путь был нелегким, все вымотались. Не обижайтесь, но вам придется продолжить праздник без нас. Впрочем, несколько офицеров останутся, они вполне меня заменят за этим столом.

– Хорошо, – кивнул старейшина, – но подождите несколько минут, мне надо отдать кое-какие распоряжения по поводу вашего ночлега.

– Ладно, – вздохнул Робин, – только быстрее.

Старейшина испарился, а к вождю обратился Хонда:

– Чего он хотел?

Покосившись в сторону насторожившейся Саты, Робин холодно произнес:

– Догадайся.

– Ура! – воскликнул Хонда. – Мне снова улыбается удача, ведь ты не станешь изменять жене в ее присутствии, да еще с какой-нибудь толстухой?

Везде повторялась одна и та же история. После неизбежного застолья Робину приводили лучшую местную красавицу, чтобы ему не было так скучно. Согласно строгим Вертинским канонам красоты, живого весу в этих Венерах было не менее пяти пудов, что не сильно вдохновляло. Но хуже всего было то, что Сата, прежде не отличавшаяся развитыми собственническими инстинктами, немедленно мрачнела пуще тучи. Вблизи своего мужчины она была согласна терпеть только Аниту и не прекращала подстрекать супруга к двоеженству. Ко всем остальным особам женского пола исса ревновала Робина со страшной силой. Несмотря на множество соблазнов, вождь ни разу не обидел волшебницу своим распутством и всех предлагаемых красавиц уступал своим товарищам к их огромной радости.

– Ну, так как? – не успокаивался Хонда. – Порадуешь своего верного товарища? Впрочем, если хочешь, бери девку себе, а я ночью буду развлекать Сату, чтобы без тебя не скучала.

– А вот за это ты будешь наказан, – нахмурился вождь. – Сегодня ничего не получишь.

– Как?! Что же я буду делать темной ночью без красивой девушки? Это вредно для здоровья!

– Ничего, как-нибудь в одиночку справишься.

– На что ты меня подстрекаешь? – притворно возмутился Хонда.

Покачав головой, Робин сурово произнес:

– С чего ты вдруг решил, что я тебя еще и бабами снабжать буду?

– Мой мудрый вождь, я всего лишь надеюсь на твою заботу о своих самых верных, преданных и благородных людях.

– Вот и я о том же. Сегодня моя царственная забота коснется только Ахмеда, а ты выкручивайся, как хочешь.

– А может пусть житель гор выходит из положения в одиночку? – предложил Хонда. – У него обычно здорово получается.

– Что?!! – взревел джигит, его огромное ухо не пропустило ни одного слова. – Да я твой папа на крыше имел!!! Я твой дэдушка имел два раза! Я…

– Тише, Ахмед, – сказал Робин, – вон, старейшина возвращается. И не бойся, сегодня ночью ты скучать не будешь.

Кун склонился перед вождем в глубоком поклоне и почтительно произнес:

– Великий вождь Ноттингема Робин Игнатов. В городе Лир больше нет власти атонов, но осталось много красивых эйко. Окажи нам честь, возьми самую красивую из них, пусть она согреет ночью твою постель.

Взглянув на приведенную девушку, Робин чуть не выругался вслух. Горожане, очевидно, внимательно рассмотрели Сату и выбрали ему временную подругу, сильно похожую на прекрасную иссу. Та же стройная фигурка, огромные, испуганные глаза. В остальном между ними не было ничего общего, даже цвет волос был другой, но все равно, девчонка была очень красивая. Проклятье, если бы не присутствие жены, он бы точно ее никому не отдал.

Робин обернулся к Сате. Та, напрягшись струной, сидела за своим столом и, сжав губы, смотрела на приведенную соперницу. Исса не могла не заметить взгляда мужа, но не повернулась, опасаясь увидеть в глазах любимого подтверждение своим ревнивым подозрениям. Робин покачал головой, вид Саты жалостливо сжал его сердце. Нет, какую бы принцессу не выберут ему верные подданные, он никогда не изменит своей волшебнице. Повернувшись к старейшине, он заявил:

– Я благодарю жителей Лира, они нашли для меня истинную жемчужину. Надеюсь, вы не огорчитесь, если она достанется одному из наших младших вождей.

– А что за вождь? – насторожился Кун.

– Достойный мой соратник и великий воин! – Робин указал на гиганта, тот глядел на девушку, чуть ли не облизываясь.

– Твое желание – закон для подданных. – Старейшина послушно склонился в поклоне.

Глядя, как радостно блеснули глаза Саты, Робин улыбнулся. Он не жалел о своей верности, все равно с его волшебницей не сравнится ни одна другая красотка, а на Ахмеда приятно глянуть, тот радовался как ребенок, получивший вкусную конфету. Местная девчонка смотрела на гиганта с некоторым испугом, но особого ужаса в ее глазах не было. Она наверняка понимала, что после тесного знакомства с таким великаном станет настоящей знаменитостью.

Хонда, рассмотрев, что подарили вождю на это раз, взвыл на русском языке:

– Вот так всегда! Когда подгоняют разных толстух, так сразу всучивают их мне, а стоит показаться красотке – мавр сделал свое дело, мавр может уходить! Робин, это не справедливо! Ахмеду все равно кого, он за красотой не гоняется, ему что ишак, что женщина – одинаково хорошо!

– Я твой папа имел! Я…

– Да заткнись ты! Еще и обижается!

– Хонда, успокойся, – усмехнулся Робин. – В следующий раз повезет тебе.

– Такими темпами как бы самого не трахнули, – вздохнул Хонда. – Ладно, пойду я, надо выходить из положения самостоятельно.

Подмигнув Ахмеду, Робин взял Сату под локоть и пошел за Куном. Старейшина лично развел землян по их апартаментам, на празднике остались четыре самых выносливых офицера, им всегда поручали держаться до конца, чтобы не ронять честь Ноттингема. До сей поры квартет еще ни разу не осрамился, офицеры оставались на ногах до полной отключки всех представителей принимающей стороны. За эти подвиги их крепко уважали, а Хонда, непосредственный начальник этих бойцов, ласково величал непотопляемыми кашалотами.

Робин закрыл дверь, встал в центре комнаты и принялся расстегивать доспехи. Сата быстро сняла свою кольчугу, но помогать ему не спешила, присела на стул, посмотрела на мужа странно виноватым взглядом:

– Ты чего? – спросил он, избавившись от тяжелого железа. – Что-то не так?

– Со мной все нормально, – тихо ответила девушка.

– Ты что, обиделась из-за этой красавицы? Но, милая, я же не могу запретить людям одаривать меня по-своему, здесь так принято, подобный порядок ввели атоны, а до них так же поступали риумы.

– Робин, почему я должна на тебя обижаться? Ты мог спокойно забрать эту девушку себе, я бы спокойно переночевала у Аниты.

– Не говори глупостей, – нахмурился вождь. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе мучаться от ревности.

– Робин, – серьезным голосом сказала Сата, – ты же помнишь, я говорила, что не стану страдать, если у тебя будут другие женщины.

– Глупышка, что бы ты раньше ни говорила, сейчас ты скрипишь зубами, если ко мне приближается кто угодно, лишь бы она была женского пола.

Вскочив, Сата с неожиданной горячностью воскликнула:

– Да! Это правда! Я ревную тебя ко всему! Ты не поверишь, однажды, еще зимой, я приревновала тебя к самой себе!

– Это как? – опешил Робин.

– Я возвращалась из десмериума, а ты сидел возле кровати и гладил мои волосы. Но в тот момент мне пришлось смотреть на эту картину со стороны. Представь, как это выглядело? Я совсем не воспринимала собственное тело своим, мне казалось, что ты ласкаешь чужую женщину!

– Сумасшедшая, – рассмеялся Робин и, пройдя несколько шагов, заключил волшебницу в объятиях.

Прижавшись к нему, девушка тихо произнесла:

– Прости, я ничего не могу с собой сделать.

– Не бойся, мне никто не нужен кроме тебя.

– Правда?

– Конечно! Ведь сегодня я бы спокойно мог взять эту девушку себе, но не стал так поступать. Ну! Чего ты сразу так напрягаешься!

– Ревную! – угрюмо произнесла девушка.

– Да успокойся ты, наконец. Я себя чувствую страшным распутником, причем без всяких причин на это, только из-за твоих горьких слов.

– Прости меня, – Сата немного отстранилась, взглянуло одновременно виновато и лукаво, – мы знакомы уже больше года, неужели я тебе не надоела? Тяжело каждую ночь спать с одной и той же женщиной!

– Не переживай, – улыбнулся Робин, – с тобой каждый раз будто впервые.

– Честно!

– Конечно! Сейчас докажу!

Уже упав на кровать, он на миг отстранился и спросил:

– Интересно, а почему ты меня не ревнуешь к Аните?

– Не знаю, – усмехнулась Сата. – Она для меня самый близкий человек, после тебя, конечно.

– И это все?

– А что, тебе мало? Кроме того, она красивая и очень тебя любит!

– Меня много кто любит.

– Робин! Я сейчас опять начну ревновать! Не могу забыть, как ты сегодня смотрел на эту девчонку! Как магир на сладкую кость!

– Нельзя даже полюбоваться! Не пойму, чем она принципиально отличается от Аниты!

– К Аните я тебя не ревную, вот и все отличие!

– Тебя понять просто невозможно! Может, действительно сходить к Аните?

– Не позволю!

– Ну, вот! Уже и к ней приревновала!

– Нет! Но если ты, после того, как меня раздел и уложил в кровать, уйдешь к другой, это будет ужасно! Мне будет очень тоскливо!

– Ага, что я вижу! Мы разошлись не на шутку! Ну, держись, Отелло в юбке!

Четверка непотопляемых кашалотов гордо взирала на поле боя. Противник сдался окончательно, перепить офицеров не смог никто. Редкие горожане, пытающиеся продолжить пиршество, были в совершенно невменяемом состоянии и серьезными противниками не являлись. Ноттингем опять победил с разгромным счетом. Рослый кавалерийский лейтенант схватил под локоть одну из суетящихся служанок:

– Красавица, веди меня в апартаменты!

Улыбчивая девушка повела офицера по коридору, где располагались комнаты гостей. Еще недавно их занимали командиры храмовой стражи и мелкие чиновники атонов. На ходу лейтенант быстро договорился с веселой служанкой о дальнейшем времяпровождении, она была весьма польщена вниманием доблестного воина.

Проходя мимо одной из дверей, девушка воскликнула:

– Даже закрыть позабыли!

– Что? – не понял офицер.

– Да наша веселая парочка – Рилга с этим великаном.

Служанка толкнула приоткрытую дверь, но та не захлопнулась, ей что-то мешало. Посмотрев вниз, десятник нахмурился, из щели выглядывала чья-то ладонь. Потянув ручку на себя, он немедленно понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Оттолкнув опешившую девушку, офицер выхватил меч и ворвался в темную комнату. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы убедиться – его помощь здесь не требуется. Как поступить в подобной ситуации, он не знал, следовало немедленно обратиться к своему более компетентному командиру.

Сата уже засыпала, свернувшись на груди своего мужчины, тот уже тоже смежил веки. Громкий стук в дверь заставил их вскочить, как подброшенных. Они были привычными ко всему – Робин схватил меч, девушка взяла кинжал. В этом мире тот, кто первым делом в такой ситуации думает об одежде, долго не живет.

– Открывай, это я, Хонда! – послышалось из-за двери. – Доспехи можешь не одевать, сейчас они тебе не помогут!

– Прикройся, – кивнул Робин девушке, но меч убирать не стал.

Хонда, не обращая внимания на наготу вождя, мрачно заявил:

– Срочно одевайся, беда.

– Что случилось.

– Не знаю, но Ахмед при смерти.

– Твою мать! Надо с Сатой кого-то оставить!

– Тут все мои кашалоты в сборе, троих поставлю у дверей.

– Не надо, пусть будут внутри, нельзя оставлять ее ни на секунду.

– Хорошо, сейчас они придут.

Робин поспешно принялся облачаться.

– Что случилось? – взволнованно спросила Сата.

– Беда! Похоже, кто-то напал на Ахмеда, он умирает.

Девушка вскрикнула.

– Посиди здесь, с тобой побудут несколько офицеров, не отходи от них.

– Нет! Я пойду с тобой! Возможно, Ахмеду можно помочь, лучше меня это никто не сделает, ты же знаешь!

Правоту девушки нельзя было не признать, она спасла уже немало тяжелораненых воинов. Робин согласно кивнул:

– Одевайся быстрее, надо спешить! И кольчугу не забудь.

В коридоре толпились четверо офицеров и пара солдат, они опасливо заглядывали в открытую дверь. При виде командиров все расступились. Робин увидел Ахмеда и не сдержал невольного возгласа. Неизвестно, что здесь произошло, но гигант лежал у порога, вытянув вперед руку. Он был совершенно голый, но вождь сперва этого не понял, ему показалось, что на гиганте какой-то темно-синий, тонкий комбинезон. Но это было не так, просто тело кавказца страшно потемнело, а ноги и туловище по грудь, были почти черные.

– Да что здесь творится? – потрясенно спросил Робин.

– Не знаю, – Хонда покачал головой. – Девушка мертва, вон она, на кровати, окаменела, как статуя, а наш Ахмед едва дышит.

– Сата? – обернулся Робин к девушке. – Ты знаешь, что с ними?

Ничего не ответив, исса присела возле Ахмеда, приподняла ему веко, внимательно рассмотрела закатившийся глаз, покачала головой:

– Робин, я такого никогда не видела, но читала о подобном в старых книгах.

– Ну?

– Это очень редкий и дорогой яд, его получают из жвал уракама. Чтобы набрать такое количество, требуется поймать не один десяток этих редких пауков.

– Как это вылечить?

– Робин, от такого количества яда спасения нет! – Сата печально покачала головой.

Повернувшись к другу, вождь крикнул:

– Бегом, принеси аптечку!

К счастью, они так и продолжали таскать с собой шприц-тюбики с противоядием. Пришельцы гарантировали, что оно помогает от большинства ядов биологического происхождения, оставалось надеяться только на них, если местная медицина бессильна. На почерневшем теле было не разобрать, где вены, Робин выпустил содержимое шприца почти в слепую, но, несмотря на отсутствие практики, попал удачно. Все молчали несколько минут, напряженно прислушиваясь к хриплому дыханию гиганта.

– Смотрите, – тихо произнесла Сата, – он начал дышать спокойнее, ваше лекарство подействовало.

Все очнулись, офицеры перенесли Ахмеда на кровать, тело девушки опустили на пол. Повернувшись к волшебнице, Робин уточнил:

– Так ты уверена, что это отравление? Может паук их покусал?

– Нет! – уверенно ответила девушка. – Яд уракама редко убивает. Чтобы усилить его эффект, надо собрать большое количество жвал и приготовить из них концентрированный отвар, для этого нужно крепкое вино и особое масло. Тогда получится смертоносная отрава. Вначале Человека парализует, затем у него останавливается дыхание и перестает биться сердца.

– Как их смогли отравить? – удивился Хонда. – Мы ведь ели с ним одно и то же? Да и девушку за что убили?

Сата покачала головой:

– Я не знаю. Но яд уракама не обязательно добавлять в пищу. Достаточно ему попасть в маленькую ранку или на слизистую оболочку, как вскоре наступит результат. Но через кожу он не действует.

Хонда резко развернулся, присел над трупом девушки, внимательно принялся изучать почерневшее тело, через плечо спросил:

– Сата, ты не знаешь, пораженные части тела быстрее всего чернеют в местах попадания яда?

– По-моему да, – неуверенно кивнула девушка. – В месте укуса кожа немедленно начинает темнеть, это первый симптом.

Робин, начиная что-то понимать, склонился над трупом. Ему хватило нескольких мгновений. Сокрушенно покачав головой, он произнес:

– Скоты! Это же надо до такого додуматься!

– Что случилось? – не поняла Сата.

– Они отравили тело девушки, – глухо заявил Хонда. – У нее сильнее всего почернели лицо и паховая область. Ахмед получил свою дозу яда от нее. Он парень здоровый и, когда понял, что происходит что-то неладное, смог доползти до двери, прежде чем его окончательно парализовало.

– Да, – согласился Робин. – Джигита спасли его немалые габариты, яд не смог быстро распространиться по телу. Хорошо, что его вовремя нашли! Когда очнется, должен на этого офицера молиться. Девчонку жалко, у нее шансов не было, ей досталась львиная доза.

– Робин, ты что, не понял? – спросил Хонда.

– Что?

– Это тебя хотели убить.

– Да ну, с чего бы это? По-моему все знают, что я ни с кем, кроме Саты, не сплю.

– Да? Посмотри сам. Тебе подсовывают девиц повсюду, выбирая самых лучших. А какие местные каноны красоты? Правильно – толстые, румяные девки с арбузными щеками. Теперь посмотри на нее. Если увидеть ее в полутемной комнате, то с первого взгляда от Саты не отличить, фигура такая – любая фотомодель позавидует! Они надеялись, что железная твоя верность не выдержит такого сильного искушения.

– Твоя правда, – кивнул Робин. – Это как же хитро было все задумано! Настоящий заговор, достойный иезуитов!

– Здесь могут быть и настоящие убийцы, – предположил Хонда. – Как резервный вариант.

– Верно. Возьми трех офицеров, поднимай армию. Немедленно перекройте выходы из города, сам скорее возвращайся сюда, пусть пехота окружит все здание. Будем разбираться, кто здесь так мило развлекается с гостями.

– Я лучше сам пойду, на всякий случай здесь надо оставить больше людей.

– Нет, Сату мы защитим. Ты должен поторопиться!

– Понял! Я быстро.

Возле крыльца дежурил десяток кнехтов. Хонда сразу отправил половину к Робину, сам кинулся поднимать своих всадников, направив офицеров в другие отряды. С дисциплиной в армии Ноттингема было строго – несмотря на праздник, сильно пьяных практически не было, за подобное карали строго. Полусонные воины торопливо сбегались в отряды. Засыпавший было город загудел, разбуженный лязгом железа. Жители зажигали свет, недоуменно высовывались из окон.

Убедившись, что здесь все в порядке, Хонда разослал половину своего отряда в разные концы Лира с приказом арестовывать всех чужаков, кто не является жителями города. Их следовало немедленно доставить на рыночную площадь для дальнейшего разбирательства. Остальная армия блокировала подступы к стенам и окружила центральную часть города. Взяв еще несколько десятков солдат, Хонда ворвался в пиршественный зал, приказал схватить Куна, а остальных старейшин блокировать здесь до окончания разбирательства.

Перепуганного, разом протрезвевшего градоначальника затащили в комнату и бросили на колени перед трупом. Хонда посмотрел на Робина, тот понимающе кивнул и обратился к Сате:

– Иди в нашу комнату, там с тобой побудут офицеры и Анита.

Девушка, посмотрев на коленопреклоненного старейшину, возражать не стала, быстро вышла. Хонда хлопнул Куна по плечу, радостно заявил:

– Ну, рассказывай!

– Но что? – удивленно охнул тот.

Хонда стремительно взмахнул рукой. Теряя зубы, градоначальник отлетел почти до самой двери. Там его подхватила парочка плечистых солдат и от души толкнули обратно, где его полет остановил новый удар. Когда воющий и трясущийся Кун скорчился в углу калачиком, Хода прекратил его пинать ногами и назидательно произнес:

– Здесь я задаю вопросы! На них положено отвечать немедленно! Ты понял это, или курс обучения стоит продолжить?

– Д-да!

– Вот и хорошо! – обрадовался Хонда.

Схватив старейшину за шкирку, он усадил его на низкий табурет, поставил рядом стул, сел на лицом к спинке, достал нож и, облокотившись грудью о спинку, принялся полировать острейшим лезвием ногти. Перепуганный Лир смотрел на его действия с неописуемым ужасом. Заметив его взгляд, Хонда мило улыбнулся и ласково произнес:

– Знаешь, Кун, мне кажется, мы с тобой поладим. Ты мне нравишься. Радуйся, немногие люди могут похвастаться, что их пытал лично Хонда. Да и, по чести говоря, им и хвалиться-то невозможно. Догадываешься почему?

– Н-нет! – проблеял старейшина.

– Я им под конец языки вырезал, – охотно пояснил Хонда. – К тому моменту они мне все успевали рассказать.

Эта информация доконала Куна окончательно, в комнате отчетливо завоняло мочой. Робин понял, что согласно игре в доброго и злого полицейского, наступает его очередь:

– Хонда, ты сильно не торопись, вдруг этот товарищ здесь ни при чем. Кун, ты не вздумай отмалчиваться, скажи все, как было, а то моего друга опасно раздражать.

– Я скажу! Все скажу! Только вы объясните, что надо говорить! – заверещал градоначальник.

– Клиент приплыл, – констатировал Хонда и резко произнес: – Кто тебя надоумил убить Робина Игнатова?

– Нет! Нет! Что вы! Я и не думал никого убивать! Мы же так старались! Я своего лучшего вина бочонок не пожалел, из личных запасов!

– Кун, – Робин покачал головой, – смотри сам. Видишь девушку?

– Д-да.

– Она умерла. Причем непростой смертью. Ее тело отравили – любой мужчина, решивший приласкать эту красавицу, должен был умереть.

– Я не виноват!!!

– Молчать! – рявкнул Хонда. – Говори, гниль сушеная, почему ты подсунул именно эту девку?

– Но мы выбирали самую красивую! – проблеял Кун.

– Не ври, раз не умеешь, – усмехнулся Хонда. – Все знают, что вы, едва достигнув развитого детства, начинаете от избытка гормонов трахать свиней. Даже в зрелом возрасти трудно изменить своим привычкам, не так ли? Вот вы и выбираете себе красавиц под стать детским привязанностям – таких же толстожопых, как свиньи. Мало того, в силу своей тупости вы уверенны, что весь мир состоит из таких же уродов, как вы, с аналогичными вкусами.

Ошалевший старейшина почти ничего не понял из унизительной речи мучителя, но главное до него дошло:

– Это Урм!!!

– Кто такой? – сразу отозвался Робин.

– Наш имин, самый лучший! Он сказал, что вам нравятся женщины худые, с длинными волосами и большими глазами!

– Он сам выбирал девушку?

– Да! Зачем мы его послушались! Но он так уверенно говорил о ваших пристрастиях!

– У него была возможность применить этот коварный яд?

– Да он это сделал почти на моих глазах! – взвыл Кун. – Урм сказал, что тело девушки надо смазать особым маслом, это нравится вам.

– Твою мать! – Робин покачал головой. – На что он надеялся?

– Его уже нет в городе, – угрюмо предположил Хонда.

Он ошибся. Урм из города никуда не ушел, его нашли возле главных ворот. Труп с перерезанным горлом лежал в загоне для суфимов. Убийцы забросали его навозом, но солдаты, прочесывая город, обратили внимание на странное поведение животных, не желающих идти в этот угол.

Весь день допрашивали остальных старейшин, но ничего существенного не установили. Всех пришлых торговцев и бродяг показали Туксу, но тот не опознал среди них людей Зардрака. То ли сообщники имина успели уйти до переполоха, то ли хитро маскировались, но результат один – никого схватить не удалось. Горожане были потрясены коварным покушением, оказывали солдатам любую помощь, но тщетно.

На третий день армия покинула Лир, лазутчиков врага так и не нашли. Ахмеда везли на телеге, его здоровье сильно пострадало от экзотического яда. Бедняга едва мог ходить, настолько был слаб, и его терзали страшные мышечные боли.

Единственный, кто получил из этой истории хоть какие-то положительные эмоции – это Хонда. Он не уставал благодарить судьбу и Робина за то, что эта несчастная девчонка досталась не ему. С его телосложением он вряд ли смог бы продержаться слишком долго и уж тем более не дополз бы до двери. Хонда почти окончательно убедился, что его берегут толпы ангелов-хранителей, ибо случаи чудесного спасения из самых тяжелых ситуаций невозможно было объяснить с точки зрения обычной статистики. Все знают, что дуракам везет, но, во-первых, себя он дураком не считал, а во-вторых, не может же везти настолько сильно!

Спустившись на равнину, вытянувшуюся меж отрогов гор, армия развернулась на Ноттингем. Пора было возвращаться в Кораллиум.