"Сокровища Монтесумы" - читать интересную книгу автора (Кайл Кристин)

25.

Солнце быстро садилось за горизонт. Четверо путников остановились на ночлег.

Мэтт был благодарен наконец-то спустившейся тьме. Он смертельно устал постоянно следить за выражением своего лица. Как только Сет и Элли начали распаковывать вещи и готовить пищу, Мэтт отошел от лагеря. Нельзя сказать, что кто-нибудь докучал ему вопросами или разговорами, с тех пор как они расстались с Салазаром и его людьми. Наоборот, никто не сказал ни слова. Ему просто надо было ненадолго остаться одному, чтобы как-то разобраться со своими мыслями и вопросами, которые на части рвали ему душу.

Элли отдала за него сокровища Монтесумы — свою мечту, цель, ради достижения которой ей пришлось пережить множество трудностей. Почему она это сделала? В благодарность за то, что он пожертвовал собой, чтобы защитить ее и сокровища? Или здесь было что-то большее?

Он сидел на большом валуне, обхватив колени руками, и смотрел вверх, на звезды, сверкающие на черном покрывале неба словно дрожащие огоньки.

Она поверила ему. Всю свою оставшуюся жизнь он будет помнить, как она защищала его перед капитаном Салазаром. Это поможет ему справиться с горькими воспоминаниями о своей беспомощности в те дни. Он всегда сожалел, что не мог помочь хоть кому-нибудь из жителей той деревни. Головой он понимал, что у него не было шанса выжить, а смерть его была бы попросту бесполезной. Головой, но не сердцем.

Мэтта мучили совершенно противоположные эмоции. С одной стороны, он был счастлив, что Элли настолько поверила в него, что не пожалела самого дорогого, что у нее было, а с другой — его грызли сожаления, что ей не достались сокровища, о которых она столько мечтала.

И для всего этого имелось только одно разумное объяснение. Он любил Элли, и хотя он знал, что недостоин ее, он будет любить ее до своего последнего вздоха. Он не мог представить себе свою жизнь без нее.

Тихий звук шагов сзади предупредил его, что он больше не один. Брат Элли стоял возле него, также откинув голову и любуясь звездами. Рот Мэтта скривила циничная улыбка. Итак, наступил час расплаты. Но его это вполне устраивало. У него самого накопилось достаточно причин поговорить серьезно с Дереком Карлайлом.

И он решил не ходить вокруг да около, а все решить одним выстрелом.

Я хочу жениться на вашей сестре, Карлайл. — Наступившая затем тишина потребовала от Мэтта всех его запасов терпения.

— А она хочет выйти за вас? — наконец спросил Дерек жестким, непреклонным тоном.

— Я еще ее не спрашивал. Я решил сначала заручиться поддержкой ее семьи.

— Скорее уж надо было спросить у ее отца.

— Ну, отца же здесь нет, только вы. — Мэтт поднялся, медленно разгибая свои длинные ноги. Он встал перед Дереком, глядя прямо ему в глаза. — А поскольку он заставил Элли дать слово, что она вернется в Лондон, чтобы выйти замуж за какого-нибудь лорда, то полагаю, мне лучше иметь дело именно с вами.

— Элли уже достигла своего совершеннолетия и не нуждается в разрешении на брак. Если ее выбор падет на вас, я не встану у нее на пути.

Мэтт сжал челюсти, играя желваками.

Но вы бы не хотели такого брака, не так ли? — Дрожащим от негодования голосом Дерек с вызовом сказал:

Кажется, вам не понадобилось моего благословения для того, чтобы уложить ее в постель.

Мэтт чуть поморщился от этого прямого утверждения, но тем не менее ответил с тем же вызовом:

— Если бы я хотел от нее только этого, то сейчас был бы уже далеко отсюда. И в любом случае не стоит ожидать от меня слов о том, что я сожалею. Я ни о чем не жалею.

— Так вы именно это хотели сообщить мне?

— Не только. Я хотел сказать, что могу обеспечить ей весьма комфортную жизнь.

— А как насчет общества, к которому она привыкла? Балы? Лондонские сезоны?

Краска бросилась Мэтту в лицо. Ему осталось только благодарить темноту за то, что Дерек не видит его реакции. Это было его самым слабым местом.

— Этого я обещать не могу. Но если ей так уж необходимо ваше аристократическое общество, почему она провела последние несколько лет, старательно, избегая его?

— Потому что она независима, упряма и не всегда хорошо знает, чего хочет, — насмешливо ответил Дерек. — Но это никак не может повлиять на тот факт, что она дочь графа. А это значит, что у нее есть как привилегии, так и определенные обязанности.

— Ну что ж, я могу предложить ей нечто такое, чего ваше пресловутое общество никогда не сможет, — прорычал Мэтт, стискивая кулаки. — Я могу предложить ей то, что она любит больше всего на свете, — продолжить занятия археологией.

Дерек некоторое время внимательно разглядывал его, затем тихо спросил:

А как насчет семьи? Детей?

Вопрос застал Мэтта врасплох, словно удар под дых. Он был так озабочен тем, чтобы защитить ее независимость, ее страсть к поискам сокровищ, что как-то совсем упустил мысль о доме и детях.

— Я бы хотел, чтобы у нас были дети. Но если она сама не захочет, то я не стану настаивать. Это ее выбор.

— А можете ли вы предложить ей надежный дом, уважение в обществе? Сможете ли заменить огромную семью, всех этих кузенов и кузин, тетушек и дядюшек, которые останутся по ту сторону океана? Заменить ей друзей и поддержку семьи?

Мэтт напрягся. Ярость клокотала в нем, так как у него не осталось больше аргументов для спора.

Семья — это было единственное, чего он не мог предложить Элли. Всю свою жизнь он страдал от ее отсутствия. Он слишком рано потерял всех, кого любил. Он был очень одинок. Больше всего на свете он хотел, чтобы Элли была счастлива. Но будет ли она счастлива с ним? Отрезанная от всех и всего, что она любит и ценит на этом свете? Мэтт понял, что ей придется выбирать, ибо Дерек ясно дал ему понять, что ее аристократическая семья не примет в свои ряды игрока-авантюриста с сомнительным прошлым.

Новые сомнения вызвали в его душе прежние страхи. Да, она помогла ему почти примириться со своим прошлым, она верила и доверяла ему: Но это никак не влияло на тот факт, что они принадлежали разным мирам. И неважно, как сильно он хотел сделать ее счастливой, защищать и оберегать ее. Он по-прежнему оставался профессиональным игроком без роду без племени, перекати-поле, не знающим, что такое дом и семья.

Дереку не нужно было больше ничего ему говорить. Мэтт и так понял, что, если он действительно любит Элли, он никогда не попросит у нее еще и этой жертвы.

* * *

Элли почти два часа ждала, когда Мэтт вернется в лагерь. Несколько раз она поднималась, чтобы искать его, но каждый раз останавливалась, уговаривая себя, что ему нужно время, чтобы побыть одному. В конце концов она заснула, не выдержав борьбы со смертельной усталостью.

Первое, что Элли увидела, когда проснулась на рассвете, это как Мэтт седлает лошадь. Сет в это время с мрачным выражением на лице готовил завтрак.

Странное предчувствие охватило ее. С сильно бьющимся сердцем она поднялась и, подойдя к шерифу, спросила:

— А что, Мэтт уезжает?

— Да, — сердито буркнул Сет. — Нет предела упрямству этого парня. Я тоже поеду вместе с ним. Меня ждет множество дел. Теперь, когда с вами ваш брат, мы можем больше не тревожиться о вас. Мы уедем сразу после завтрака.

— Но… я не понимаю…

Элли никак не могла поверить, что Мэтт уедет от нее так скоро. Теперь, когда опасности больше нет, она рассчитывала, что у них будет время все обсудить, и вообще…

Я тоже, мэм, — в сердцах сказал Сет, и Элли поняла, что сердится он на своего друга.

Элли пригладила смятую одежду и заплела заново косу. Затем понесла завтрак Мэтту.

— Вот, принесла тебе еду, — сказала она чуть слышно.

— Спасибо. — Он явно избегал ее взгляда. Кивнув на свернутую постель, сказал: — Поставь туда.

Элли медленно поставила тарелку, используя эти несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Она никак не ожидала увидеть его таким холодным и замкнутым. И это посеяло в ее душе сомнения, стоит ли говорить ему то, что она собиралась сказать. Но раз она уверена в его чувствах, решила она, то лучше все сказать прямо и откровенно.

Знаешь, я тут подумываю о том, чтобы остаться в Нью-Мексико на какое-то время, — рискнула признаться она. — Эта страна, конечно, суровая, но прекрасная. И я… была здесь счастлива.

Он закончил седлать лошадь. Сунув винтовку в чехол, он сказал равнодушно:

А как же обещание твоему отцу вернуться домой и выйти замуж за благородного лорда?

Его слова словно окатили ее ледяной водой. Ему, что же, нет до нее никакого дела? Она хотела сказать ему, что послушается отца только в одном: она выйдет замуж, но лишь за того, кого выберет сама. Однако Мэтт никогда не просил ее стать его женой. Так же, как, впрочем, никогда не говорил о том, что его чувства к ней могут быть чем-то иным, кроме страсти и желания, а также дружбы, как к спутнику и компаньону. Кажется, ему самому не приходила в голову идея жениться на ней. В таком случае это будет похоже на то, как будто она умоляет его об этом. Такого ее гордость вынести не могла. Да, конечно, она отчаянно хотела остаться с Мэттом, но только в том случае, если он сам этого хочет.

Я не забыла, — сказала она, внезапно охрипнув. — Я просто надеялась, что все закончится несколько иначе.

Он наконец повернулся к ней. Его голос звучал тихо и искренне:

Ты самый чистый и честный человек, какого я когда-либо встречал в своей жизни, Элли Карлайл. Твоя семья нуждается в тебе. Ты ведь никогда не простишь себя, если нарушишь слово, данное отцу.

Он почти заставлял ее уехать. И надежда на то, что он, возможно, любит ее, разлетелась вдребезги.

Наверное, ты прав, — прошептала она.

Мэтт и Сет Морган уже отъехали от лагеря, когда Мэтт внезапно натянул поводья. Он повернулся в седле и долго смотрел на Элли. Выражение лица у него было при этом совершенно непроницаемое.

Это были самые длинные минуты в жизни Элли. Она подняла подбородок и постаралась взять себя в руки. Она не заплачет, пока он не уедет… пока она не останется совсем одна. Ее горло сжалось, на сердце лег тяжелейший камень.

А затем Мэтт повернулся и поехал прочь.

— Теперь ты готова вернуться со мной домой? — спросил Дерек, нарушив тяжелую тишину.

— Да. Ведь ты приехал сюда именно за этим, не так ли? Чтобы забрать меня домой, к тупой, скучной жизни, от которой сам-то ты постарался благополучно избавиться, — с горечью сказала она.

У Дерека дернулся мускул на лице.

— Элли, я не собираюсь заставлять тебя уезжать со мной. Если ты хочешь остаться, только скажи. Но я не могу гарантировать, что отец не пошлет за тобой кого-нибудь еще.

— А куда же мне еще деваться? — мрачно сказала она. — Сокровища Монтесумы больше не существуют. И здесь у меня ничего не осталось. Мы можем… — Ее голос внезапно сорвался на рыдания. Элли прикусила нижнюю губу, чтобы не дать ей задрожать. — Мы можем уехать прямо сейчас?

— Ты уверен, что не хочешь вернуться со мной в Альбукерке? — спросил Сет, намеренно провоцируя Мэтта. — Быть может, там произошло что-нибудь интересное, пока тебя не было.

Друзья остановили своих лошадей на развилке; одна дорога вела в Санта-Фе, другая — дальше, на север.

Мэтт проигнорировал тяжеловатый намек Сета. Он не хотел рисковать и встретиться с Элли хотя бы еще раз. Он был уверен, что в этом случае просто пошлет к дьяволу весь свой здравый смысл и совершит что-нибудь отчаянное и непростительно эгоистичное, например, украдет ее. Вот если бы она стала с ним спорить, настояла бы на том, чтобы остаться, заверила бы его в своей любви, тогда, возможно, он смог бы преодолеть свои мучительные сомнения. Он знал, что ему нечего надеяться на подобные уверения, но они были так ему необходимы. Потому что если только она не любит его по-настоящему, то у него вообще нет никакого права просить ее жертвовать всем ради того, чтобы остаться с ним. Но ведь она никогда ничего не говорила о любви.

И прямо сейчас ему нужно было место, где он мог бы в одиночестве зализать свои раны.

Нет, — тупо повторил Мэтт, глядя на север. — Я собираюсь немного пожить в горах.

Звучит печально, словно ты хочешь остаться один. — Мэтт скривился, но ничего не ответил. Сжалившись над ним, Сет сменил тему:

Ну что ж. В таком случае мне пора заняться своими прямыми обязанностями. Поеду заберу тела братьев Хейли. Их надо похоронить. — Он поморщился. — Ненавижу такую работу.

— По крайней мере, от них больше не будет проблем.

— Это правда. — Сет добавил бесстрастным тоном: — За их головы назначена неплохая награда, знаешь ли.

— Отдай ее Элли, — пожал плечами Мэтт.

— Я уже предлагал ей. Она отказалась, причем в довольно крепких выражениях.

— Я тоже не хочу брать эти деньги.

— Но они могут оплатить тебе билет до Англии. — Мэтт сощурил глаза.

— Мне кажется, ты суешь нос не в свое дело, Морган.

— Просто подумал.

В таком случае советую избегать подобных мыслей. Сет фыркнул:

Если бы ты не был таким слепым, упрямым мулом… — Он подобрал поводья. — Пожалуй, я положу эти деньги на твой счет в банке. Так, знаешь, на всякий случай.

Он пришпорил лошадь и поскакал прочь.

— Черт бы тебя побрал, Сет! — крикнул ему вслед Мэтт. — Я же сказал, я не хочу брать эти деньги.

— Тогда, может, стоит подумать о том, чего ты вообще хочешь, мой друг! — крикнул ему на прощание Сет. — Как только ты кончишь себя оплакивать, приезжай в Альбукерке и навести меня!

* * *

Мэтт наблюдал за тем, как котята пумы играют среди травы. Они перекатывались один через другого в шуточном сражении, кусались и рычали, скорее забавно, чем яростно.

Но даже тени улыбки не появилось на его застывшем, словно высеченном из гранита, лице. Боль от потери Элли ядом разлилась по всему его телу, полностью поглотив удовольствие, которое он надеялся получить, навестив семейство пумы.

“Спасибо тебе, что разделил это со мной”, — сказала она ему тогда.

Мэтт уронил голову на ладони. Острая боль пронзила сердце, мешая дышать. Большую часть своей жизни он был одинок, но не так, как в эти три дня. Он думал о своем будущем, холодном и пустом, в котором никогда не будет ее смеха, ее улыбки, ее жарких поцелуев…

Я не должен был ее отпускать, — простонал он.

Он повторял это тысячу раз. Но тут же спорил с собой, доказывая, что так будет лучше для нее. Она заслуживала гораздо большего, чем мог ей предложить он.

Гонимый необъяснимым беспокойством, Мэтт оставил долину после полудня. Он должен был найти для себя место, где память об Элли была бы не так остра, где ничего не напоминало бы ему о ее голосе, ее запахе, ее страстных ласках.

Прежде чем Мэтт понял сам, куда едет, он обнаружил, что добрался до Столовой горы. Он мрачно смотрел вверх, прекрасно понимая, зачем приехал сюда. Он не будет полностью удовлетворен, пока не завершит свой собственный поиск. Он взобрался на вершину хребта и вынул три все еще лежащих там талисмана. Завернув в носовой платок, он убрал их в карман.

С талисманов началось их знакомство с Элли. Именно они бросили их в объятия друг друга. Внезапно он почувствовал, что должен завершить весь полный круг. Поэтому он спустился с хребта и отправился в еще одно знакомое место.

В пещере все было так, как осталось после того, как Элли поспешно собрала сокровища. Несмотря на очевидную спешку, было ясно, что она выбирала золото очень осторожно, стараясь ничего не повредить. Столкнувшись лицом к лицу со столь очевидным свидетельством принесенной ради него жертвы, Мэтт почувствовал себя еще более посрамленным.

На первый взгляд здесь осталась только полусгнившая труха. Он тщательно обследовал полки с той осторожностью, которой научился у Элли. В дальнем конце пещеры за рядом глиняных горшков он обнаружил небольшую статуэтку, изображающую двухголовую змею, покрытую бирюзой, эмалью и перламутром, а также жертвенный обсидиановый кинжал с рукояткой из золота и нефрита.

Его охватило волнение. В его руках сейчас находились последние остатки сокровищ. Тех самых сокровищ, которые свели их с Элли, сделав не просто партнерами, но близкими людьми… сокровищ, ради которых они проделали долгий путь вдвоем, пережили множество приключений и опасностей и от которых она так легко отказалась ради него. Она не оставила себе ничего, он это знал. И сейчас, глядя на эти предметы, он понял, что они должны принадлежать Элли.

Он не мог позволить ей уехать в Англию без этих драгоценных частичек истории.

Мэтт наклонил голову. Странный звук, похожий на стон, вырвался сквозь его стиснутые зубы. Он понял истинную цель своего приезда сюда. Он подсознательно хотел найти здесь что-нибудь для Элли, но вовсе не за тем, чтобы отправить ей это в Англию. Просто он искал повод увидеть ее еще хоть раз.

И тогда вместе с этими дарами он смог бы предложить ей свое сердце.

Если же она откажет ему… что ж, тогда он, по крайней мере, будет чувствовать удовлетворение от того, что она поплывет домой на яхте своего брата вместе с этим драгоценным напоминанием о пережитых вместе нелегких неделях.

Подгоняемый новыми мыслями и надеждами, Мэтт развернул Дакоту в сторону Альбукерке, где Элли и Дерек собирались сесть на поезд, идущий на восток, к побережью Атлантического океана.

У них было несколько дней форы. И, возможно, они уже садятся сейчас на яхту Дерека, собираясь отплыть в Англию.

Мэтту оставалось лишь молиться о том, чтобы не опоздать, и подгонять лошадь.