"Милый муравей" - читать интересную книгу автора (Кайл Дункан)

Глава 7

Время шло. Ни прохладной пещеры, ни медлительного съедобного создания. Большая Песчаная пустыня — место серьезное, здесь выживают лишь змеи, ящерицы да скорпионы, но и тех мы не встретили. Земля была плоской, поэтому шанс отыскать какую-нибудь пещерку равнялся нулю. Становилось прохладно. Пустыня все quot;больше остывала, и ночью нас пронизывал холод, лишая последних сил.

Часа через два, когда нам стало уже совсем плохо, мы решили остановиться и выпить по глоточку воды. Банка от пива, заткнутая пробкой из бумаги, была втиснута в нагрудный карман моей рубашки. С болью в горле я предупредил Джейн, чтобы она не делала сразу большой глоток. Она кивнула и осторожно чуть-чуть отхлебнула из банки. Еще не больше двух таких крошечных глотков, и вода кончится совсем. Тогда мы побредем на встречу со смертью.

Я упал раньше Джейн — нет, не потерял сознание, а споткнулся о едва заметный бугорок. Оказалось, что подняться с колен почти невозможно.

— С тобой все в порядке?

Как-то естественно мы перешли на «ты». Я покачал головой.

— Вода? — Слова Джейн были как шелест, силы в ней едва теплились.

— Господи, вода!

Пощупав карман, я услышал слабое плескание воды в банке.

— Порядок!

Хотя о каком порядке могла идти речь?

Мы продолжали слабеть. К полуночи будет уже тридцать шесть часов, как мы не ели, и у нас воды не больше чайной ложки. Посмотрев в лицо Джейн, освещенное серебряным лунным светом, я увидел запавшие глаза и воспаленную кожу ее красивого лица. Мой вид, вероятно, был не лучше, а еще хуже: ведь женщины, как известно, вообще более жизнестойки, чем мы, сильный пол.

Через полчаса после нашей полуночной остановки я упал, но с помощью Джейн мне удалось встать на колени. Это было похоже на внезапный приступ гриппа, когда вы неожиданно так слабеете, что не в состоянии двигаться, силы покидают и рассудок и тело.

Джейн подошла и взяла у меня банку с водой. Воды было меньше чайной ложки. Можно было еще пожевать и влажную бумажную пробку, которой была заткнута узкогорлая банка.

— Отдыхать, — бормотал я и с удовольствием позволил своему телу снова упасть, чтобы земля приняла на себя вес моего тела, сняв нагрузку с моих измученных ног.

— Один час... спать, — прошелестела Джейн, и я мгновенно заснул, сознавая, что сон этот может стать последним, но совсем не заботясь об этом. Приятно, и все тут...

Во сне я почувствовал чье-то прикосновение. Это Джейн толкала меня, пока не разбудила. Я весь дрожал и трясся от холодного ночного воздуха, и, возможно, холод-то и заставил работать мой рассудок.

Мы лежали у дюны в несколько футов высотой. Джейн к чему-то прислушивалась, склонив голову набок и показывая пальцем в неопределенном направлении.

— Слышишь? — прошептала она.

Сначала я ничего не услышал, потом решил, что это слуховая галлюцинация. Слух и рассудок, объединившись, создали его.

Но это былои продолжалось, потом затихло. Наступила страшно долгая пауза, прежде чем все возобновилось. Едва слышно. Какой-то слабый металлический звук.

Где-то, очевидно, играл магнитофон. Запись какой-то поп-группы: бесконечные безумные удары по барабанам и звуки гитары, которые в нормальном состоянии я слушать избегал.

Теперь эти звуки показались мне райской музыкой.

Посмотрев на Джейн, я прошептал:

— Это правда? Мне не приснилось?

Джейн кивнула. Она сидела на земле и тоже дрожала от холода.

Я попытался подняться, но не смог. Попробовал еще раз.

Джейн удалось встать лишь на колени. И все.

Я хотел крикнуть, но горло издало лишь шипение. Джейн тоже молчала. Жара и пыль Большой Песчаной пустыни, нехватка воды и соли сделали нас безмолвными. Помощь — какая-то помощь — была там,за дюной! Какая — мы не знали, но она была там. И из-за того, что у нас не было сил крикнуть, проползти сотню ярдов, забраться на десять футов вверх по дюне, мы можем упустить ее. Говорят, отчаяние придает силы, но с нами этого не случилось.

Меня сотрясали рыдания, и даже не было слез, настолько организм был обезвожен. Слабо, но со злостью я ударил кулаком по песку, задев нашу банку с водой. Она покатилась, я успел подхватить ее, спасая единственное, что у нас было, — последние три-четыре капли.

И вдруг осенило: колокольчик!

Пошарив вокруг руками, превратившимися словно в старые тряпки, я нащупал три крошечных камушка, сунул их в банку и начал трясти. Вскоре банку забрала Джейн. У нее получалось лучше.

Перестав стучать, она прислушалась. Все так же до нас доносились звуки ударника и гитар, но так издалека! О Господи, подумал я, эта музыка заглушает наш слабенький колокольчик.

Джейн снова и снова трясла банку. Потом я обнаружил в кармане ключ от квартиры и стал стучать им по банке. Получилось более громко. Выбив ди-ди-ди-ди-дади, я остановился и прислушался. Потом постучал еще раз и еще...

Снова прислушался. Тишина. Ни звука ударника, ничего.

Да-ди-ди-да-да-да-да снова выстукивал я.

Тишина.

Тишина, которую внезапно прорезал яркий желтый свет и донесшиеся вдруг откуда-то слова:

— Кто здесь?

Сил ответить не было. Джейн подняла банку и опять постучала.

Счастье! Клянусь. Это было настоящее счастье. Вы можете каждый год выигрывать Кубок Мельбурна, но вы не будете так счастливы, как мы тогда. Трудно поверить, но эти парни оказались норвежцами!Из всех людей, которые могли бы находиться в четыре часа утра в центре Большой Песчаной австралийской пустыни, оказались норвежцы! Мы просто сияли от счастья. Нам выпала немыслимая удача. Эти парни остановились здесь всего на час, и через десять минут они пошли бы дальше своей дорогой, а мы остались бы на своей. Финал мы предвидели: белые кости на желтом песке...

Это были группы НАТО — командос, проходящие учения в условиях тропиков. До этого они прошли по джунглям Малайзии, а теперь совершали бросок через пустыню — переход длиной в триста пятьдесят миль от Эйти-Майл-Бич до Гордон-Дауна, с минимальными остановками. Отдых — пять минут каждый час и один час после восьмичасового движения. Шли они только ночью, в дневное время прятались от солнца. У солдата, стоявшего на часах, был магнитофон. Если кому-то хочется, почему бы и не носить с собой дополнительный груз во время марш-броска через пустыню? Группа, чью мелодию мы услышали, называлась «Кусок мяса», она-то и спасла нам жизнь.

Невероятно, но счастье продолжалось. Мы были среди людей. Вы бы не успели произнести «Нильс Нильсен», а нас уже напоили водой и напичкали солевыми таблетками. Мы сжевали их запасные пайки, а потом нам помогли влезть в свитера и спальные мешки. И хотя наше появление не было предусмотрено программой, люди оставались людьми, да, кроме того, мы оказались для них интересным объектом для изучения. Как заметил капрал, мы оказались именно в таком положении, какого они учились избегать, и наш опыт дорогого стоил.

Жажда и жара быстро изнуряют, с каждой минутой человек теряет все больше сил. К счастью, процесс реабилитации происходит с такой же скоростью. Впрочем, если, конечно, все еще обратимо... Если бы мы провалялись у дюны до утра, проведя под открытым небом еще несколько часов, восстанавливать силы пришлось бы долго. Если бы вообще пришлось.

Нас взял на свое попечение молодой норвежский офицер, стройный и сильный спортсмен, с первого взгляда можно было определить, что он отличный лыжник. Когда мы поели и вдоволь напились горячего чая, он начал задавать вопросы. Ему надо было решить, как с нами поступить, поскольку он не имел права оставить нас со своей группой, а бросить нас на произвол судьбы тоже не мог.

Офицера звали Андерсон, младший лейтенант Андерсон. Когда я прокаркал, что Джейн Стратт — капитан, тот был весьма удивлен и быстро отсалютовал в знак приветствия.

Андерсон держался очень тактично, хотя ощущалось, что не слишком доволен нашим присутствием. Он и его люди в течение нескольких месяцев готовились к учениям, частью которых являлся этот бросок, и необходимость прервать его, пусть даже временно, осложняла положение.

— Откуда мы приехали? Дело в том, что эта леди — англичанка, а я...

— Стринджер Стейшн, двести миль на север, — отрапортовала Джейн.

Принимая во внимание особый склад военного ума, я предоставил ей право вести разговор, а сам просто слушал, давая отдых горлу и ублажая его чаем. Довольно скоро они во всем разобрались. Андерсон не только умел ориентироваться по звездам, у него были с собой хорошие карты, секстант и современные электронные устройства. Он мог с точностью до дюйма определить местонахождение. Был у него и радиопередатчик. Кого-то или что-то можно вызвать сюда, чтобы забрать нас. Но кого и откуда? — спрашивал Андерсон, напоминая, что мы в нескольких сотнях миль откуда бы то ни было.

Итак, сейчас, когда мы спаслись от неминуемой смерти, то столкнулись с небольшой бюрократической проблемой: кто делает, сколько и кто платит? Андерсон может дать нам немного еды и воды, связаться по радио со своей базой на побережье или с австралийской армией в Гордон-Дауне. Может быть, вызвать вертолет, а может быть, это для нас дорого? Он многое мог, но не в состоянии отвезти нас куда-нибудь, помочь отыскать «тойоту» или дать нам для нее воды.

В конце концов Джейн заявила, что надо вызвать вертолет и она за него заплатит. Но даже и это не решало всех проблем. А «тойота»? Не бросать же просто так в центре Большой Песчаной пустыни несколько тысяч баксов в виде четырехколесного автомобиля? Тем более если это единственный транспорт на отдаленной заброшенной ферме. Нам нужно забрать «тойоту» и отогнать ее на Стринджер Стейшн.

И вновь мы оказались в безвыходном положении. На этот раз возникли трудности материально-технического характера. Следующая проблема состояла в том, как отыскать «тойоту». Если оставить ее здесь хоть на несколько дней, она может исчезнуть навсегда. Нет, ее никто не украдет, просто при сильном ветре пустыня поглотит машину. А если мы вернемся на Стринджер Стейшн без «тойоты», придется пригонять грузовик, возможно, из Кунунурры. Но цены, цены, цены!.. У Джейн, конечно, были деньги. Для меня же и аренда вертолета на один-два часа была непосильной. Вопрос был и в том, какого черта мы вдвоем будем делать с «тойотой», если даже доберемся до нее.

Строго говоря, материально-техническое обеспечение обязано «обеспечивать» солдат, но никак не владельцев ферм и юристов. Но все офицеры действующих армий хорошо натренированы в стремлении победить. Поэтому эти двое — Джейн и Андерсон — спорили еще около получаса и все-таки пришли к решению.

Лейтенант Андерсон арендует по радиосвязи вертолет, который должен: захватить сорок галлонов воды; захватить сорок галлонов топлива; лететь согласно маршруту номер 6, сделав об этом особую пометку на карте; во время полета (пожалуйста) поискать глазами «тойоту», оставленную приблизительно в нескольких милях южнее маршрута, ссылка на карту; если «тойота» будет обнаружена, забрать с места, указанного на карте, двух пассажиров и высадить их вместе с водой и топливом возле «тойоты»; привезти шесть бутылок шампанского (австралийского).

Мы собирались возвращаться на Стринджер Стейшн на «тойоте»!

Парни, летающие на такие дальние расстояния, о которых нам и не снилось, обладают большими возможностями. Пилот Джордж просит, чтобы Билл привез ему емкости с водой, потом берет у Ала топливо и заезжает к Бобу, у которого лавка, за шампанским. Попробуйте-ка за короткое время проделать такие штуки в вашем городе.

Приблизительно через полтора часа появился вертолет. Пилот сообщил, что нашел нашу «тойоту», поэтому еще до начала жары мы пили со своими спасителями на прощание шампанское и заливали в «тойоту» воду и горючее, причем у каждого из нас внутри было такое количество жидкости, какое несколько часов назад нам и не грезилось.

Я попросил пилота, чтобы тот передал Стейнби из Кунунурры, что мы ждем его, как и договорились.

Итак, мы ехали обратно на север. Теперь у нас был компас. Кроме того, виднелись еще и следы нашей «тойоты», когда мерзавцы везли нас сюда, рассчитывая на нашу верную гибель.

Когда мы пересекли границу пустыни и поехали по пастбищам, следы шин почти исчезли. Но нам они были уже и не нужны. Спустя еще какое-то время на горизонте показались крыши Стринджер Стейшн. Джейн вздохнула, сидя за рулем.

— Устала? — спросил я.

Она улыбнулась:

— Я была бы счастлива сидеть за рулем этого зверя до конца моих дней. После нашего похода вести машину так прекрасно и так легко.

Слегка перекусив, мы легли спать.

На следующее утро, встав на рассвете, не стали беспокоиться об утреннем чае, хотя он и считается в Австралии священной традицией, а вместо этого выпили огромное количество воды, наслаждаясь волшебными ощущениями: вот вода смачивает горло, а вот омывает желудок... Затем мы поели бекона с яйцами и отправились на прогулку, во время которой обнаружили возвращение Билли Одна Шляпа.

Где он был все это время? Сам Билли об этом не заговаривал, а мы не спрашивали. Сейчас нам нужно было совсем другое: узнать, кто пытался прикончить нас.

Почему мы не обратились в полицию? Это легче сказать, чем сделать, когда радиосвязи нет, а полиция находится в далекой Кунунурре. Вот когда мы там будем, тогда и увидимся с полицией. Подадим жалобу, что было нападение, что жестокие негодяи бросили нас в безводной пустыне, что перед этим на ферму приезжали еще какие-то люди и перевернули в доме все вверх дном. Ясно, что четверка ублюдков, приземлившихся на Стринджер Стейшн, по чьему-то указанию собиралась уничтожить нас.

— Послушай, Билли, — сказала Джейн, — хочу рассказать тебе, что с нами произошло.

Билли Одна Шляпа слушал, раскрыв от изумления рот.

— Такие же люди избили меня.

— У тебя есть какая-нибудь идея относительно того, кто они такие?

Билли покачал головой.

— Пойдем в дом. Билли, — предложила Джейн. — Надо поговорить.

Вода закипела, мы разлили по кружкам чай. Это было необходимо для беседы, а Джейн решила узнать всю историю Мэри Эллен и Стринджер Стейшн, и только один Билли мог рассказать ее. Хотя он был очень дружелюбен по отношению к нам, все же ни разу он не произнес два слова там, где мог сказать одно, или вовсе не говорил, если можно ответить жестом.

— Билли, где ты родился?

Он, оказывается, родился здесь — мы внимательно следили за волнообразным движением его руки, охватывающей Стринджер Стейшн. Потом, взглянув на дверь, он показал на свой маленький лагерь: там и живет, где родился.

— Сколько тебе лет. Билли?

Он думает, что ему пятьдесят один.

— Билли, как звали Мэри Эллен, когда ты был еще мальчиком?

— Стринджер, — сказал он, — как и ферму.

Ей (Билли называл ее мисас) много лет служил его отец, тоже Билли, но Билли Две Лошади, — тоже управляющий. Еще на ферме работали несколько пастухов из тех, которые обычно скитаются с места на место. Только когда мисас совсем состарилась, она перестала быть — Билли снова и снова повторял это слово — требовательной. Мисас была требовательна к лошадям, здоровью, к детям, которые должны быть всегда опрятными. Она была очень требовательной, когда дело касалось чистоты.

Наконец мы услышали всю историю целиком. Рассказанное Билли мы соединили с тем, что было известно самой Джейн.

Мэри Эллен Эммет, родом из Торнтона — деревни близ Брэдфорда в Йоркшире, — познакомилась со Стринджером, а потом вышла за него замуж. Стринджер был тем самым игроком, который выиграл в ту-ап эту ферму. Мэри Эллен уехала вместе с ним на север, а ее сестра, не одобрившая этот брак, разгневанная, вернулась на родину.

Стринджер умер в 1923 году.

— То ли его укусила змея, то ли от грога, — пояснил Билли.

Дальше, любезный читатель, вы можете дополнить его биографию по своему усмотрению: слабовольный человек любил заглянуть в бутылку, особенно ни на что не обращал внимания и ничему не противился. Его укусила змея...

Итак, он умер, а она осталась одна управлять фермой с помощью Билли Две Лошади. Потом, через двенадцать лет, в середине 30-х годов, появился ее второй муж. По словам Билли Одна Шляпа — с востока. Билли, конечно, был тогда совсем маленьким. Да, именно так: мужчина приехал с востока. Из Сиднея или Мельбурна.

— Он был болен, — сказал Билли. — Человек Грин был сильно болен, когда отец Билли нашел его где-то в пустыне и принес на Стринджер Стейшн, и мисас ухаживала за ним, пока тот не поправился. А потом она сделалась мисас Грин и они вместе трудились на ферме.

— Они куда-нибудь уехали?

— В Виндхэм.

Так называлось место, где, после того как была построена плотина на реке Орд, выросла Кунунурра.

Джейн подумала, что Мэри Эллен с появлением второго мужа обрела счастье после почти пятнадцати одиноких лет жизни на ферме.

Они долго прожили вместе, Мэри Эллен и Грин. Около тридцати лет.

— Питом он умер, — сказал Билли. — Однажды упал и умер.

Судя по всему — от сердечного приступа, и Мэри Эллен снова осталась одна. К этому времени она уже полвека владела Стринджер Стейшн.

— По-моему, они однажды приезжали в Англию. Сразу после войны, — сказала Джейн.

Билли вспомнил, что она «долго отсутствовала», но в те дни его самого здесь не было, его позвала, потребовала к себе родовая община. Какое-то посвящение, долгие переходы, секретные обряды. Они до сих пор сохраняются в родовых общинах. Обряды, которым больше тысячи лет.

В конце разговора Джейн попросила его принести нам ружье. Билли пообещал.

Вот такая история.

Вечером, когда мы занимались приготовлением ужина, я вдруг вслух подумал:

— На долю Мэри Эллен выпало немало испытаний.

Джейн поджала губы:

— Считаю, она была чересчур импульсивна. Знаешь, я видела ее фотографии. Она стоит в одежде медсестры, очень чопорная, руки сложены вот так. Но, несомненно, она стремилась к какой-то цели.

— Ты имеешь в виду ее первого мужа? Импульсивная по отношению к нему?

— Я имею в виду обоих. Первый раз она захватила игрока, правда игрока удачливого. И во второй раз ее мольбы были снова услышаны: ей была сниспослана блуждающая родственная душа. Кажется, она очень умело связала обещаниями их обоих. Странно, — продолжала Джейн, — но у меня в голове вырисовывается очень ясная картина. Стринджер...

— Не подводи черту, — попросил я. — Мы еще многого не знаем.

Джейн согласно кивнула:

— Что-то ускользает... Что за человек был этот Грин, очутившийся на отдаленной ферме? Откуда он? Прожил здесь тридцать лет и никуда не выезжал. Довольно необычно, если не сказать больше.

— Случается, люди сами сажают себя под замок, — ответил я. — Посмотри вокруг повнимательнее, таких немало. Не любят мир и стараются отгородиться от него. Я мог бы назвать тебе подобных людей, живущих в Перте. Людей состоятельных. И что любопытно, Грины жили абсолютно мирно. Но не успела она уйти в мир иной, как начали происходить эти странные события: нападение, избиение Билли, попытка покончить с нами.

— Мне кажется, — медленно сказала Джейн, — здесь, в Стринджер Стейшн, есть что-то такое, и это «что-то» хочет кто-то получить. Или это «что-то» здесь было...

— Ты думаешь — что?

— Думаю, или саму ферму, или... что-то еще.

— Но что может скрываться за этим твоим «что-то еще»?

— Откуда я знаю? — пожала плечами Джейн.

— Это — земля, — уверенно решил я. — Она владела ею в течение шестидесяти лет, захотела остаться в ней и после смерти. Она умерла, и земля эта стала доступна.

— Она недоступна.

Я засмеялся.

— Но что-то здесь есть, — задумчиво говорила Джейн. — Кто-то что-то искал и, судя по всему, не нашел.

— Ты хочешь сказать, это «что-то» — еще здесь?

— Завтра поищем. У нас остался день до возвращения Стейнби.

Но удивительные вещи, происходившие весь день, еще не кончились. Подумав, что Билли позабыл о своем обещании, я уже хотел гасить в своей комнате лампу, когда раздался стук в дверь. Очевидно, Билли вспомнил, подумал я, и, как обещал, принес ружье. Открыв дверь, я и в самом деле увидел перед собой Билли, но он принес не обещанное ружье. На полу возле его ног, опираясь стволом о треножник, стоял пулемет.