"Клятва верности" - читать интересную книгу автора (Портер Черил Энн)

Глава 7

Будь проклят нескончаемый дождь вместе с ветром! Пить чай и обсуждать свадьбу с ненавистным Гарретом было просто ужасно!

Кутаясь в теплую накидку, Ханна бормотала проклятия себе под нос. Она спустилась по центральной лестнице к парадной двери и потянула за медную ручку в виде головы огромной жабы. Вот гадость-то! Что за нелепая ручка! И весь дом! И старая Изабель, которая все решила за нее!

Такое впечатление, что люди, окружавшие Ханну, поставили себе целью указывать, как ей дальше жить и вести себя. Даже милая Оливия подозрительно благодушно отзывалась о своем новом хозяине. Подумать только, она посмела выспрашивать, куда направляется Ханна и когда она собирается вернуться!

И эти престарелые служанки – каждая пыталась указать ей, во что нужно одеться к чаю и как должна вести себя юная леди. Неужели теперь вся ее жизнь превратится в бесконечный кошмар, состоящий из чопорных бесед, крахмальных юбок и корсетов, вежливых поджиманий губ и неискренних улыбок?

Да живущие здесь благовоспитанные леди не смогли бы и дня прожить в суровых условиях Дикого Запада! Они стонали бы, натягивая самостоятельно одежду и причесывая волосы, а уж простые повседневные обязанности им оказались бы просто не под силу.

До чего же хорошо и вольготно жилось Ханне в дикой прерии! Работа от рассвета до заката, забота о близких, мелкие хозяйственные хлопоты – как быстро бежали дни, какой надежной и незыблемой представлялась жизнь.

Шаркающие шаги позади возвестили о появлении дворецкого. Ханна вздохнула и повернулась.

– Добрый день, Пембертон, – пропела она. Дворецкий взглянул на нее с подозрением. От него не укрылось, что гостья одета для прогулки.

– На улице ужасная погода, мисс Лолес. Тем не менее, и вам доброго дня. – Старик тряхнул белоснежной головой и сделал попытку поклониться. Ханне показалось, что он начал заваливаться вперед, на нее, и она уже протянула руки, чтобы подхватить несчастного, но Пембертон с усилием выпрямился и снова взглянул на Ханну с неодобрением.

– Что такое, Пембертон?

– Вы собираетесь на улицу? На вас плащ, мисс Лолес.

– Я знаю, – едва не рассмеялась Ханна. – Что с того?

– В общем-то ничего. С моим мнением в любом случае никто не считается, – обиженно ответил дворецкий, резко, как-то по-военному повернулся направо и зашаркал прочь, оставив девушку в недоумении. Она проводила старика задумчивым взглядом и снова повернулась к двери, за которой ее ждала свобода.

Разумеется, Ханне даже и в голову не приходило убегать, но на свежий воздух после странного чаепития с Изабель Гаррет, ее внуком и их жуткой собакой ей неудержимо захотелось выйти.

Ханна толкнула дверь наружу. Тяжелая створка приоткрылась всего на несколько сантиметров и вновь захлопнулась. Ханна повторила попытку, но безуспешно. В третий раз она приложила к двери плечо и толкнула так сильно, как только могла. Порыв ледяного ветра ударил ее, забрызгав мелкими каплями дождя, сорвав плащ, отлетевший назад, в дом, подальше от непогоды. Ханна подобрала его.

В следующий раз, прежде чем дверь снова захлопнулась, Ханна одним прыжком выскочила на улицу, сбежала по трем невысоким ступенькам и замерла, раскинув руки и зажмурив глаза.

Свобода! Сочный, почти сладкий ветер свободы!

Девушка закружилась на месте, топча коричневую траву, размокшую под дождем. Казалось, прошли годы с того момента, когда ее ноги касались настоящей земли, а не устланных коврами полов.

Ханна запахнула плащ и откинула волосы на спину. До чего же ей не хватало пологих холмов прерий, мелких диких цветов, бескрайнего неба до самого горизонта. Горло перехватило спазмом.

«Неужели меня посетил приступ ностальгии?»

Ханна рассмеялась и подняла лицо к небу. Мелкие капли падали сверху, затекая в уши и в нос. Порывы ветра налетали на нее.

Вздохнув, Ханна огляделась. Перед ней предстал унылый вид: голые деревья, остриженные и ободранные ветром кусты, каменные клумбы с остовами цветов. Девушка расстроено покачала головой и побрела вдоль аллеи. Завернув за угол, она обнаружила целую группу высоких деревьев незнакомого ей вида, еще не сбросивших листву и оттого не столь жалких. Тот, кто высаживал их много лет назад, решил придать будущей аллее дикий, неухоженный вид, растения рассаживались без очевидного порядка и казались частью естественной среды.

Именно такое место и искала Ханна. Она запрокинула голову вверх, к кронам деревьев. Ветер перебирал еще непожухлую листву, трепал ветви, и создавалось впечатление, что деревья переговариваются между собой. Крупные капли падали с листьев вниз, издавая монотонное «кап-кап». Палая листва, устилавшая землю и укрывавшая корневища, еще не успела сгнить и сохранила свежие желтые и багряные оттенки.

Побродив по тропинкам, Ханна наткнулась на небольшой одноэтажный домик, который видела раньше из окна спальни. Поначалу девушка бодро зашагала к незнакомому строению, но, заметив на его двери тяжелый замок, не смогла скрыть досаду.

Неужели дом заперт?

Приблизившись к двери, Ханна осторожно потрогала замок. Тяжелая дужка вывалилась из отверстия, словно приглашая войти. Девушка толкнула дверь, воровато оглянулась и скользнула внутрь. Стены комнатки, обшитые деревом, сохраняли остатки тепла, низкий маленький камин, отделанный камнем, тщательно вычищен, немногочисленную мебель укрывали чехлы.

Дом оказался крохотным убежищем с единственной комнатой и тремя резными окошками. Здесь было довольно холодно, и Ханна зябко потерла ладонью о ладонь. Оглядевшись, она задалась вопросами: «Зачем я сюда пришла? Разве здесь уютнее и теплее?»

У самого камина стопочкой лежали дрова и мелкие щепки, на каминной полке кто-то, словно ожидая ее прихода, выложил серные спички и трутницу.

«Разжечь огонь?» – подумала она.

Но она совсем не собиралась задерживаться в домике надолго. Вот будет смеху, если дымок, струящийся из трубы, заметят слуги Гарретов, а затем кто-нибудь постучит в дверь, напугав ее до полусмерти.

Воображение тотчас нарисовало ей образ возможного гостя: высокого, плечистого, в облегающих брюках для верховой езды и сапогах. С черными изучающими глазами, с ироничным изгибом узких губ…

Словно испугавшись, как бы ее мысли не воплотились в жизнь, Ханна оглянулась на дверь, а затем бросила взгляд в одно из окон, опасаясь увидеть поблизости фигуру Слейда Гаррета.

Мост?

Ханна ошеломленно смотрела в окно. Прямо перед ней раскинулась вода, покрытая рябью. У самого берега, всего в нескольких шагах от Ханны, о крутой землистый берег плескались волны, пучки прибрежной травы колыхались в воде, словно причудливые создания.

Оказывается, домик возвели прямо на берегу озера, скрытого от взгляда кустарником. Чуть левее его голых веток виднелся мост. Справа, там, где мелькал заросший камышом берег, начиналась высокая металлическая ограда Клостер-Пойнта.

Ханна смотрела на воду, словно завороженная, не в силах остановить воображение. А оно, как назло, то рисовало ей голые плечи Слейда Гаррета (видеть которые ей не доводилось), то его крепкие ягодицы в тот момент, когда он закрывал дверь спальни за Оливией.

«Почему я думаю о нем? Не потому ли, что он преследует меня последние дни, ни на секунду не оставляя в покое? Да, должно быть, именно поэтому».

Каким жестким становится его лицо, когда он в бешенстве, как искажаются его черты! А как он умеет смеяться! В такие редкие моменты, словно искры рассыпаются вокруг его глаз.

Ханне припомнилось, как Слейд навалился на нее на кровати, шипя что-то угрожающее. И как заботливо он обнимал ее плачущую. Странный, загадочный человек. Он проявляет доброту к слугам и резок с равными себе. Он умеет странно шутить и ненавидеть всем сердцем.

Ханна закрыла глаза. Да-да, Слейд Гаррет может быть нежным и заботливым. Он обещал ей защиту и искренне сочувствовал ее горю, прижимая ее к груди на глазах изумленных слуг. Что, если бы он…

Ханна качнулась, едва не потеряв равновесие, когда представила, как Слейд целует ее шею и плечи.

Хлопнувшая дверь заставила ее испуганно распахнуть глаза. Порыв ветра рванул на себя ее плащ и, танцуя по комнате, на мгновение задрал вверх чехлы мебели. Обернувшись, девушка застыла от неожиданности.

Слейд!

Она прижала руки к груди, не смея оторвать от него взгляда. Похоже, дождь снаружи усиливался, потому что Слейд весь вымок, влажные волосы свесились на лоб, закрывая один глаз.

Ханна молчала не в силах отвести глаза от своей воплотившейся фантазии. Слейд мрачно смотрел на нее несколько бесконечных мгновений, затем с шумом закрыл дверь, не двигаясь с места. Странное молчание затянулось. Слейд нервным движением откинул назад мокрую прядь и вперил в девушку очередной тяжелый взгляд. Ханна поняла его растерянность и не знала, что сказать. Ей с трудом удалось подавить сильное желание сделать шаг навстречу и коснуться его напряженного плеча.

Почему ей так жарко, словно кто-то растопил камин? Откуда взялось это странное оцепенение? Когда между ними успело возникнуть притяжение?

Слейд чуть качнулся вперед, как бы делая шаг к Ханне, словно зная, что она чувствует. Ханна задышала часто и неглубоко, пытаясь успокоиться.

– Что… что ты тут делаешь? Ты рискуешь до смерти простудиться, – наконец произнес он.

Чары разрушились, рассыпаясь мириадами искр, возвращая Ханну и Слейда к действительности.

– Я? А ты? Ты даже плаща не надел. – Понимая, что смотрит на Слейда как завороженная, Ханна как можно равнодушнее пожала плечами и отвернулась к окну. – Мне нужен был глоток свежего воздуха. Я хотела побыть в одиночестве.

– Кажется, я опять вторгся не на свою территорию, – насмешливо хмыкнул Слейд. – Надеюсь, я не получу за свою наглость пулю промеж глаз?

– Мой пистолет остался в спальне.

– Тем лучше. – Слейд появился слева от Ханны, внимательно заглянул ей в лицо и уселся на подоконник. Теперь он находился почти напротив нее. – Мне уйти?

Теперь, когда его лицо было так близко, Ханне стало еще труднее не смотреть на него. Она напряженно уставилась на холодную воду за окном поверх его широкого плеча. Ей почти удалось кивнуть, подтверждая, что появление Слейда неуместно, но его близкое присутствие, запах его влажных волос, должно быть, лишили ее благоразумия.

– Собственность ведь твоя, разве нет?

– Пожалуй, я тогда останусь, чтобы убедиться, что ты в порядке, – ответил Слейд и лениво потянулся всем телом.

Ханна заворожено проследила за его движением и тотчас снова отвела взгляд.

– Я в порядке, – сказала она. Казалось, невидимые сети, разбросанные Слейдом, словно трудолюбивым пауком, опутывают ее, лишая воли. Сердце стучало все чаще, заглушая прочие звуки. Ханна стиснула зубы, так что они скрипнули, и еще более мрачно уставилась на водяную рябь.

– Правда? – вкрадчиво спросил Слейд. – После нашего совместного чаепития даже я не совсем в порядке. Так что мне велели проследить, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Кто велел? – удивилась Ханна и посмотрела прямо на Слейда.

– Изабель. А еще Пембертон. И Ровена с Серафиной. А также миссис, Эдгарс, повариха. Ты помнишь нашу повариху? Даже маленькая Оливия не побоялась прервать мое занятие – признаюсь, я читал увлекательную книгу – и велела найти свою госпожу.

– Господи! Неужто все они интересовались мной! По почему?

Слейд пожал плечами. Влажная рубашка облепила его грудь, обрисовав крепкие мышцы.

– Изабель представила тебя как будущую миссис Гаррет, вот они и беспокоятся. Когда ты ушла из дома, слуги начали волноваться. Они все принимают близко к сердцу, в их-то возрасте. В общем, меня практически обязали последовать за тобой.

– Понятно. Вы всегда делаете то, что вам велят, сэр?

Он улыбнулся и кивнул.

– А вы, дорогая Ханна? Поразмыслив, она улыбнулась в ответ:

– Выходит, я тоже.

По какой-то непонятной причине оба рассмеялись, и на душе у Ханны стало подозрительно уютно и легко.

Неужели они вот так запросто болтают на ничего не значащую тему?

Ханна осторожно посмотрела на сидящего напротив Слейда. Под намокшей тканью сорочки виднелись темные волоски и бугорки сосков. Девушка перевела взгляд ниже, но до того устыдилась своего поступка, что немедленно отвела глаза.

Затем она снова вызывающе взглянула на Слейда. Ответный взгляд был серьезным. Даже слишком серьезным: похоже, от него не укрылось ее смущение. Близкая к панике, Ханна забормотала первое, что пришло на ум:

– Я не знаю, что нашло на вашу бабушку. Я ожидала, что она велит выставить меня за дверь. Но породниться! Конечно, я не враг Изабель, но все-таки прихожусь родственницей вашим ужасным соседям.

– Как раз это совершенно не важно. – Слейд сплел руки на груди.

«А что же важно?» – подумалось ей.

Ханна сжалась под неподвижным взглядом Слейда. Тонкие извилистые струйки дождя бежали по стеклу все чаще и быстрее. Куцый кустик за окном резко дернулся под порывом ветра, торопливо погрозив Ханне одной из веток, словно указательным пальцем, как будто предупреждая ее… предупреждая о чем?

Чувствуя настоятельную потребность прервать паузу, Ханна проговорила:

– Хорошо хоть, что ваши домашние не заставили вас прихватить Эсмеральду в качестве поддержки.

Плечи Слейда затряслись от смеха.

– У нашей собаки хватило ума остаться дома в такую непогоду.

– Зато у вас не хватило ума даже накинуть плащ, – язвительно заметила Ханна и умолкла, испуганная собственной смелостью.

Однако ее собеседник ничуть не разозлился. Наоборот, он с усмешкой покачал головой:

– Моего ума хватило только на то, чтобы расстроиться из-за вашего отсутствия, дорогая Ханна. О себе я просто-напросто забыл.

– Бросьте, мистер Гаррет, мы оба знаем, что все не так!

– Правда? – Улыбка Слейда несколько померкла. – Кстати, я уже дважды просил называть меня по имени. Что мешает вам перейти на ты?

Ханна смутилась. Теперь, когда они вели такой легкий диалог, переход на ты казался естественным, но какая-то настороженность мешала Ханне.

– Я… не могу. Для меня… – Она умолкла. – Вам гораздо проще. Вы зовете меня Ханной с того самого момента, как… – Ее голос прервался.

– Да? – по-кошачьи мягко переспросил, почти мурлыкнул Слейд, наклоняя голову ближе к лицу Ханны.

Девушка отступила на шаг. Почему-то она испугалась, хотя больше всего на свете ей хотелось хихикнуть.

– Перестаньте, прошу вас. Мне не нравится, когда вы так себя ведете.

Слейд с сомнением приподнял брови:

– Неужели? А мне думается, что как раз наоборот, Ханна. Внезапно Ханна разозлилась. Ну почему он постоянно ставит ее в неловкое положение?

– Буду весьма признательна вам, сэр, если вы перестанете принимать решения за меня. Особенно относительно того, что мне нравится или не нравится.

– Сейчас ты похожа на маленькую дикую кошку, – огорошил ее Слейд неожиданным переходом.

Осознав, что стоит со сжатыми в кулаки руками, Ханна фыркнула и тряхнула волосами. Она не привыкла подолгу спорить, особенно если на нее смотрят в упор, как сейчас Слейд Гаррет, поэтому девушка поспешила сменить тему:

– А что за деревья растут вон там? Я никогда прежде таких не видела, – кивнула она в сторону окна, надеясь, что Слейд повернет голову и его пронзительные глаза хоть на мгновение оставят ее в покое.

Ничего подобного не произошло.

– «Что за деревья, Слейд», – поправил он. Ханна закатила глаза.

– Что за деревья, Слейд? Теперь доволен?

– Вязы, – коротко ответил тот, по-прежнему глядя на Ханну.

– Да ты даже не взглянул! – взмолилась она, ткнув пальцем в стекло за плечом Слейда.

– Мне незачем. В этой части парка растут только вязы. Они очень старые. Когда я родился, вязы уже были высокими.

– Ты здесь родился? В этом доме? И рос тоже тут? – Ханну почему-то невероятно удивило открытие, что Слейд Гаррет когда-то был маленьким мальчиком.

Лицо Слейда едва заметно помрачнело.

– Да. А почему ты спрашиваешь? – произнес он каким-то безжизненным тоном, и Ханна поняла, что затронула запретную тему.

Пытаясь исправить ошибку, она ответила как можно беспечнее:

– Просто так. Здесь удивительное озеро и очень красивый мост. Да и дом весьма элегантный. А уж вязы и того лучше! Наверняка весной и летом парк – великолепное место для игр, – тараторила она, с ужасом замечая, как меняется лицо Слейда. – Думаю, в таком доме здорово расти, – почти испуганно закончила она.

– Здорово? – Он смотрел на нее почти целую минуту. Глаза у него стали черными, злыми, ненавидящими. Рот изогнулся в презрительной усмешке. – Расти в таком доме было совсем не здорово. Здесь царил сущий ад.

– Ох уж эти чертовы Гарреты! Будь проклята вся их семейка! – с досадой воскликнул Сайрус Уилтон-Хьюмс, глядя на улицу сквозь стеклянные двери террасы. – Надеюсь, никто не заметит, как кредитор выходит из наших ворот, Пейшенс.

Снаружи, как раз там, куда он вглядывался, прыткий человечек садился в наемный экипаж. Сайрус мрачно следил за ним до тех пор, пока тот не скрылся внутри повозки.

– Ну почему все зло в моей жизни исходит от тех, с кем меня связывают родственные узы? – Сайрус обернулся к жене. – Публичные обвинения Ханны заставили нас на неделю покинуть родное имение. А сегодня, едва вернувшись домой, мы обнаруживаем у ворот какого-то жалкого торговца. Мне хотелось стереть его в порошок, между тем пришлось расшаркиваться перед ним, уверяя, что мы продадим последнюю мебель, чтобы немедленно с ним рассчитаться. За что нам такие муки, дорогая? Проклятая Ардис обманула меня и с того света!

– Выходит, зря мы так поторопились приблизить ее смерть.

– Представляю, как она хохотала, глядя на нас сверху, когда вскрыли ее завещание! Жалкий трастовый фонд! Мне, родному внуку! Самому близкому родственнику! – бесновался Сайрус, потрясая кулаками. – Вот награда за нашу заботу! Разве дурища Кэтрин хоть раз навестила Ардис? А Слейд Гаррет? Кто он ей? Седьмая вода на киселе! Старая карга просто выжила из ума, поместив их во главе списка наследников.

Пейшенс возлежала на круглом диване, продавать который она категорически отказывалась. Она реагировала на слова мужа с ледяным спокойствием, как если бы все, что он говорил, ее совершенно не касалось. Можно было подумать, что она вообще не слышит воплей Сайруса, если бы не чуть приподнятая бесцветная бровь.

– Я понимаю твою досаду, – раздраженно оборвала она мужа, – но кричать и возмущаться бесполезно. Нам не изменить текст завещания. Зато мы можем сделать так, чтобы оно не помешало нам завладеть деньгами Ардис.

– Меня пугает Гаррет. Он не так прост, как Кэтрин. Избавиться от девицы оказалось гораздо проще. Не говоря уже о Гамильтоне и Эвелин.

– Несчастные Гамильтон и Эвелин, – притворно вздохнула Пейшенс. – Порой я даже скучаю по ним. Твой брат виноват лишь в том, что ваш отец оставил Клостер-Пойнт вам обоим. Такой шаг предрешил его судьбу. А заодно и судьбу его жены. – Она обворожительно улыбнулась Сайрусу. – Ты лучший муж на свете! Кто еще смог бы доказать свою любовь, отправив в могилу собственного брата? И все ради того, чтобы я могла украсить собой Клостер-Пойнт!

Сайрус метнул быстрый взгляд в направлении двери, стремительно подошел к дивану и забормотал вполголоса:

– Говори тише, дорогая. Нас могут услышать. Представляешь, чем все может обернуться?

Пейшенс деланно ахнула и схватилась за грудь рукой, пальцы которой она унизала драгоценными кольцами.

– Боже, дорогой! Если о твоих проделках узнают власти, тебя немедленно повесят! Зато я останусь полноправной хозяйкой состояния Ардис. – И она захохотала, запрокинув назад голову.

Сайрус с ужасом смотрел на ее морщинистую шею, закусив губу.

– Если меня обвинят в убийстве, я сделаю так, чтобы ты тоже получила свою долю наказания, дорогая, – бросил он.

Смех Пейшенс оборвался. Некоторое время она пристально изучала мужа, словно пытаясь разгадать, способен ли он воплотить в жизнь свои угрозы, затем ее губы сжались в тонкую злую линию.

– Так давай подумаем, как нам избежать подобной ситуации. Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, нам грозит нищета. У нас почти не осталось мебели, в доме всего несколько слуг, проданы оба нарядных экипажа. Мы должны что-то делать! Столько… несчастных случаев, а деньги по-прежнему не у нас!

Сайрус присел рядом с ней.

– Успокойся, дорогая, – пробормотал он, не глядя на жену. Его глаза неотрывно смотрели на стопку денег, разложенную на чайном столике. Некоторое время он просто разглядывал манящие купюры, потом не сдержался и потрогал их пальцами. – Все, что у нас осталось?

– Я не смогла отдать ему ожерелье, Сайрус. Это уж слишком! – плаксиво протянула его жена. – Ты же понимаешь, что я не могла отдать ему драгоценности?

Сайрус с трудом оторвал взгляд от денег.

– Конечно, дорогая. Я понимаю. Тебе и так пришлось продать часть украшений Эвелин. Такая утрата! – с готовностью закивал он, накрыв ладонь жены своей рукой. – Но ты не беспокойся. Как только мы получим деньги, мы выкупим все драгоценности. У тебя будут самые лучшие украшения во всем высшем свете!

– Я очень надеюсь, – хмыкнула Пейшенс, осторожно отняв руку. Поднявшись с дивана, она прошлась по комнате. – Если нам предъявят обвинения в убийствах, мое сердце не выдержит. Мы погрязли в долгах. Прием в честь Ханны потребовал немалых вложений, и что теперь? В ответ на нашу щедрость неблагодарная девица опозорила нас, оклеветала и оговорила! – Пейшенс театрально всплеснула руками. – Теперь о нас сплетничают наши соседи и друзья. За целую неделю ни одного приглашения на светские рауты! Хотя ноябрь – самый разгар сезона! Катастрофа!

Понимая, что жена разошлась не на шутку, Сайрус сказал то, что, как он знал, должно немедленно успокоить Пейшенс:

– Провинциальная дурочка подписала себе приговор. Как только мы избавимся от Гаррета, займемся ею.

Лицо Пейшенс озарила улыбка.

– Ты действительно готов ради меня на такие жертвы? О, мой дорогой!

Сайрус обреченно кивнул, чувствуя, как остро сжалось сердце. Он знал свою жену так, как не знал ее никто. Он ненавидел ее, боялся и вместе с тем восхищался. Порой же собственная жена внушала ему ужас: если сам он избавлялся от ненужных людей ради денег, то его благоверная находила в убийствах особое изощренное удовольствие.

– Итак, мы должны сохранять осторожность. Может, стоит проделать такую же штуку, как с Кэтрин? Однажды уже сработало. А потом… впрочем, избавиться от этих двоих не так просто, как кажется. Потребуется время.

– Ты уже продумываешь план? – На сей раз в голосе Пейшенс отчетливо слышалось восхищение.

– Да, моя кошечка, – улыбнулся Сайрус. Мысли его, однако, были совсем не веселыми. Он подозревал, что однажды жена решится отделаться и от него самого, а потому с каждым днем беспокоился все больше. – Мой план, как всегда, великолепен. Наше лучшее убийство станет достойным финалом для твоего дневника. Э-э… не хочешь почитать его? Я принесу, скажи лишь, где он.

Глаза Пейшенс холодно сузились.

– Пусть остается там, где лежит.

Проклятие! Сайрус разочарованно вздохнул. Его жена позаботилась о том, чтобы он знал о дневнике, который она ведет, но его местонахождение оставалось для него загадкой. Дневник стал гарантией того, что Сайрус висит на крючке, живет на пороховой бочке, которая может в любой момент взорваться.

– Что ж, как знаешь. Но ты, как обычно, поможешь мне?

– Разумеется, – проворковала Пейшенс. – Ты же мой любимый муж. Я не могу допустить, чтобы что-то пошло не так. Не дай Бог, с тобой случится неприятность!

Да она безумна! Как он позволил ей зайти так далеко? Сайрус почувствовал страх, ему показалось, что он сейчас задохнется. Судорожно вдохнув воздух, он размышлял, удивляясь, как он мог так ошибаться, думая, что столь холодная, расчетливая женщина любит его. Ради достижения собственных целей она способна на убийство. Даже убийство родного мужа.

А он сам? Разве он так сильно отличается от Пейшенс? Ведь он тоже мог избавиться от жены. В любой момент. Без колебаний. Без особого сожаления.

Осторожно погладив ладонью стопку купюр, он поднял голову и посмотрел жене в глаза.

«Сорок лет брака! Сорок лет потребовалось для того, чтобы принять единственно верное решение. Что ж, я буду милосердным и подарю ей легкую смерть, а затем тщательно обыщу ее спальню, в которую она уже много лет меня не допускает, и найду там ее дневник. Найду и уничтожу».

– Иди ко мне, дорогая. Мы разработаем план. – Сайрус постучал ладонью по дивану рядом с собой и улыбнулся.

Пейшенс покорно присела к нему и даже погладила его по плечу.

– Ты такой милый! – Она всегда становилась ласковой, когда думала о предстоящем убийстве. – У меня появилась идея. Нужно избавиться и от Оливии. Она прицепилась к Ханне, словно хвостик. А ведь служанка слишком много знает о наших делах. Не дай Бог, она начнет болтать языком!

Сайрус смотрел на жену, не веря собственным ушам.

Сколько еще смертей должно свершиться, чтобы она успокоилась? Впрочем, в словах Пейшенс есть смысл. Ему будет недоставать жены, когда она… трагически погибнет.

– Прекрасно, дорогая. А ведь я чуть не забыл о ней. Думаю, на новом месте она неплохо устроилась. Если ее приняли на работу, значит, доверяют. Никто не заподозрит в ней шпионку.

– Что? Какую шпионку? Разве мы ее не?..

– Погоди. Мы убьем ее позже. А для начала используем девчонку в наших целях.

– Каких? Я не понимаю… – Но прежде чем Сайрус ответил, Пейшенс догадалась сама. – Ага! Она будет докладывать нам обо всем, что творится у соседей. Неплохо! А как ты ее убедишь?

Сайрус рассмеялся:

– Проще простого. Помнишь, как она просилась к нам на службу около года назад? Никто не хотел брать ее в свой дом. В ее-то положении!

– Вот черт, я и забыла, – нахмурилась Пейшенс.

– Зато я не забыл, потому что знал: однажды грешок Оливии сыграет нам на руку. Если новые хозяева узнают о ее прошлом, они вышвырнут девчонку вон. Нам нужно всего лишь дождаться момента, когда служанка выйдет из дома, и перехватить ее по дороге. Какая-то пара слов, и она сама предложит нам свои услуги.