Григорий Полянкер Не повезло

Скажите на милость, что вы собираетесь делать, когда ударит час и вам придется перейти на пенсию, или, как выражаются некоторые наши соседи, уйти на заслуженный отдых, вернее, на государственное иждивение?

Нежданно-негаданно у вас появится масса свободного времени, и вы не будете знать, куда его девать, чем заняться на старости лет, как его убить, это время.

Влюбиться в молоденькую красивую девушку? Внуки не допустят, и знакомые будут на вас смотреть осуждающе, а уж что запоет законная женушка – и не спрашивайте!..

Разгуливать по бульварам, тут присесть, сыграть с такими же, как вы, партию в шахматы, а там забить «козла»? Ну сколько можно? Вареники есть и то ведь надоедает…

Да, сложное положение создалось у вас! Новые проблемы возникли в вашей жизни.

Значит, вы не знаете, чем займетесь, когда перейдете на государственные хлеба?

А наш знакомый парикмахер Иосиф Грач этот вопрос для себя давно разрешил!

Он заранее составил себе четкий план, который состоит в том, что когда навсегда оставит ножницы и бритву, он тут же купит себе моторную лодку и – айда на Днепр, на свежий воздух!

Довольно стоять в затхлой парикмахерской, отравленной косметическими запахами. Хватит! Он капитулирует!

Естественно, каждое утро, – дождь ли хлещет, гром ли гремит, – он, Иосиф Грач, собрав узелок со всякой снедью, отправится на берег неповторимой реки, закатит штаны, распахнет ворот рубахи, усядется в свою лодку – и ищите ветра в поле!

Какая это благодать промчаться с ветерком на своей лодке по днепровским волнам!

Если вы этого не испытали, считайте, что ничего хорошего на своем веку не видели!

Позолоченные солнечными лучами волны подхватывают вашу лодку, мотор работает ровно, а вода по сторонам бортов пенится, шумит и бушует. А лодка – хлюп-хлюп на гребнях, а вы себе сидите, как на чудесных качелях, и душа ваша радуется, тает. А нервы в это время спокойны, голова чиста и свежа, сверкает голубое небо над вами. Мимо вас проплывают навстречу зеленые приднепровские кручи, сады и парки, а вместе с ними весь мир.

Ах, Днепр, Днепр, как ты прекрасен! Ни с чем тебя, Днепр, не сравнить.

Справа – сады в цвету, пряные запахи опьяняют; слева, насколько хватает глаз, раскинулись бескрайние зеленые поля с только что ожившими хлебами. Ваше бренное тело, которое вечно было под гнетом пиджака, жилетки, белого халата, галстука, – как редко оно купалось в этой пронизанной солнцем воде. А вот теперь. налегке ваше тело загорает на солнце и вы становитесь совсем другим.

Приближается блаженное лето, и уже незачем ломать себе голову, как достать путевку в дом отдыха, в пионерский лагерь. Берешь всю свою ораву на свою лодку и отправляешься с ними далеко-далеко за город, туда, где воды кристально чисты и прозрачны, где кругом леса и сады, и пристаешь к серебристым берегам, где, казалось, не ступала нога человека, причаливаешь к такому берегу, бросаешь якорь или привязываешь свой корабль к старой покореженной вербе, которая свисает гибкими ветвями над водой, ставишь палатку где-то рядышком в тени, сколачиваешь из досок столик, вытаскиваешь старый самовар, раскладываешь костер и начинаешь варить кулеш или суп – что полегче, сам берешь свои снасти, удочки, забрасываешь в воду, чтобы наловить карасей, щучек или что бог пошлет, бросаешь их на горячую сковородку… Эх, житуха!

Да, что долго говорить, своя лодка – это великое дело!

Можете смеяться над Иосифом Грачом, но все равно с толку его не собьете. Он своего добьется. Задумал в свое время – значит, у него будет лодка. И не какая-нибудь, а моторная, просторная, чтоб можно было уместить там всю семью и плыть в любую погоду. Человек он упрямый – своего всегда добьется. Свой план он выполнит с честью. Такой он человек!

Втайне от домочадцев и сослуживцев, которые, узнав о его затее, шутили и зубоскалили, Иосиф Грач стал откладывать рубль к рублю на лодку. Все свои премиальные, случайные доходы он тут же относил в сберкассу. Его коллеги любят после работы осушить стаканчик-другой вина, кружку пива, а он, Иосиф Грач, знает, свое: все на лодку. Иные ходят с женами в театр, в кино, в магазины, в комиссионные. Он ходит лишь в один магазин: спорттоваров! То приобретет там соломенный брыль, рюкзак, удочки и прочие мелочи, необходимые в пути, то чугунок, в котором будет варить на берегу вкусную уху, большую сковородку, где будет жарить пойманную рыбу, складной стульчик, на котором будет сидеть и удить эту самую рыбу, парочку раскладушек, на которых ребята лягут спать на берегу.

Все он предвидел и по-хозяйски ко всему готовился.

Дело стало за малым – лодкой! Но не такой он человек, наш Иосиф Грач, чтобы пускать слова на ветер. Уж коль скоро он что и задумал, то это будет сделано честь по чести. Можете быть уверены!

Вы нередко могли его встретить в магазине, где торгуют лодками. Он внимательно присматривался к разным моделям, стараясь смотреть на них глазами знатока этого тонкого дела, следить за покупателями – что именно они покупают, на что обращают внимание, с тем чтобы, когда он сам придет покупать, не могли сказать, что он ни бельмеса в этом деле не смыслит. Он также советовался со знатоками – покупателями, на какой лодке можно остановиться, какая больше подходит и в чем ее преимущество. Дело это серьезное. Это ведь покупается на всю жизнь.

Постепенно он стал подлинным знатоком этого дела. Приходя в магазин, где торгуют лодками, уже вмешивался в любой спор, где шла речь о выборе лодки, мотора.

У себя в парикмахерской, стоя у кресла, вооруженный ножницами и гребешком, он вел с клиентами оживленный разговор о лодках, словно намыленных клиентов только это и волновало.

Знакомые слушали его с удивлением и никак не могли понять, как он стал таким заядлым болельщиком водного спорта. Что ему, этому чудаку, до моторных лодок, когда человек всю жизнь свою скоротал на суше? В чем причина, что его стали волновать речные дали?

Но Иосиф Грач знал свое. Спорил, подсчитывал и складывал деньги, даже влезал в долги, экономил на всем, лишь бы поскорее собрать необходимую сумму.

И однажды, когда коллеги скинули с себя белые халаты, сложили в ящички бритвы, машинки и расчески, выдвинуты были на середину зала столики, накрытые простынями и украшенные всевозможными закусками и винами, все поняли, что собираются отметить большое событие: их коллега, Иосиф Грач, дает прощальный ужин. Его хотели вы проводить со всеми почестями, которые заслужил за несколько десятков лет верной службы бритве и машинке, собирались ему сегодня вручить подарки и почетные грамоты, которые заранее для него приготовили (не без его ведома, как водится).

Иосиф Грач – виновник торжества – произнес грустную речь, а на следующий день, с самого утра, помчался в магазин, купил моторную лодку, которая сверкала свежей краской, погрузил на большую грузовую машину и отвез к Днепру. Он нашел подходящий уголок для своей моторки там, где стояли сотни таких же лодок, и с облегчением вздохнул.

Свалился тяжкий груз с плеч.

Мечта его сбылась!

Кто в тот день выглядел счастливее его?!

Первое его разочарование пришло дня через два, когда он при помощи соседей спустил свою лодку на воду, попытался включить мотор, чтобы поплыть по реке.

Он был близок к цели. Мотор уже даже заревел. Но тут ему напомнили, что спешка не всегда оправдывает себя.

Это что еще за новости? – сделал он удивленное лицо. – Что это значит? Почему он не имеет права пользоваться собственной лодкой, купленной на свои кровные сбережения? Для чего же он тогда ее приобрел? Почему он не имеет права кататься на своей лодке? Имеет! Хоть круглые сутки, сколько душе угодно, – только с одним условием.

Сперва необходимо научиться обращаться с лодкой и как себя вести на воде. Нужно сдать экзамены на право вождения, получить соответствующие документы, необходимо выучить назубок все правила, знать все знаки, а потом – получай права и – катайся, сколько хочешь. Пользуйся своим транспортом на здоровье!

– Подумаешь, великое дело! – сказал Иосиф Грач. – Великая мудрость! Садятся на моторку, включают мотор, берут в руки руль – и крути баранку налево и направо – главное, чтобы не столкнулся со встречной лодкой.

– О, дорогой, не так это просто – сказали ему. – Если бы ты плыл один по реке, тогда еще куда ни шло, крути баранку налево и направо. Но ты должен понимать, что по Реке снуют сотни лодок, пароходы, баржи, катера на подводных крыльях, буксиры, грузовозы и другие виды водного транспорта. Вот и подумай: как же ты поплывешь, если не будешь знать правил движения на воде? Как разберешься в сложнейшей системе сигнализации? Здесь, на реке, большая теснота, и пока не обучишься всем тонкостям вождения лодки, не изучишь правил безопасности движения, пока не сдашь экзамен и не получишь соответствующих прав, – сиди на берегу и не рыпайся. Никто с тобой и разговаривать не будет. Ты что же думаешь, это шуточки? Вопрос идет о жизни и смерти. Это все равно, что ездить по автомагистрали на машине без прав, не зная правил.

Тут наш лодочник окончательно растерялся, даже потерял дар речи.

Экзамены сдавать на старости лет? Он не мог сдать экзамена за пятый класс, когда учился в школе, а за эти годы голова совсем ослабела и память тоже. До экзаменов ли тут?

И вообще, сколько себя помнит, он всегда был туговат на грамоту, в своей жизни вообще не имел дела с книгами, а если и прочел одну-две книжонки, то и обчелся. Он вечно занимался тем, что стриг, брил бороды, делал прически, с этим делом справлялся удачно и без помощи книг.

Нет, что ни говори, ни за какие блага не засядет за книги, не возьмется за учебу, пропади пропадом его лодка и вся его затея!

Когда он иногда присаживается и берет в руки журнал или газету, то у него сразу начинает кружиться голова, а тут – книга!

– Ну что ж, дело ваше… – ответили ему в инспекции, которая следит за движением на реках. – Никто не принуждал вас покупать лодку, можете, как и другие граждане, пользоваться речным такси и кататься, сколько вашей душе угодно. Но если хотите лично водить моторную лодку, вам придется сдать на права. Тут никаких поблажек никому нет и быть не может.

Этот разговор в инспекции окончательно пришиб нашего Грача. Он не представлял, что берет на себя такую обузу. Знал бы он, что придется на старости лет готовиться сдавать какой-то экзамен, разве он заварил бы всю эту кашу? Плюнул бы на свою затею и забыл бы о ней. Была невестой – и снова в девках…

Он поступил бы так без зазрения совести. Но неудобно было перед своими домашними, которым без конца сулил златые горы. Ну что он им скажет!

И вдруг в нем взыграл упрямец. Всем ведь известно: стоит ему задумать какой-нибудь план, то хоть встань, хоть ляг, а дело будет выполнено!

Что, собственно, нужно? Засесть за зубрежку правил? Была не была, если есть такой порядок, что все обязаны сдавать экзамен перед выходом на воду, так он засядет за учебу.

Ему сказали, что есть специальные курсы и месяца через три можно сдавать на права.

– Что? – возмутился Иосиф Грач. – Что значит три месяца? В своем ли они уме? Через три месяца уже будет осень, а лодка, что же, будет стоять на приколе и подпрыгивать на волнах, ржаветь? Может, эти ребята из инспекции ему прикажут плыть зимою по льду?

Да, ничего себе, влип в историю!

Человек был окончательно растерян, сбит с толку, не зная, что предпринять.

Но тут кто-то из домочадцев пришел на помощь, подсказал, что вовсе не обязательно ходить на курсы. Можно и самостоятельно выучить правила и пойти сдавать на права. Домашние помогут ему, и все пойдет как по маслу. Главное – не робеть и не падать духом.

Как-нибудь он выучит правила и получит права. Не святые ведь горшки обжигают!

Здесь наш мореход немного воспрянул духом. Он отправился в магазин и приобрел книгу, где все написано, надо только набраться терпения и засесть за нее.

Когда Иосиф Грач принес домой книгу и стал листать, заглядывать в эти сложные рисунки, знаки, картинки, а главное – на густо забитые мелким бисерным шрифтом страницы, – его охватил ужас.

Нет, братцы, этот фолиант с рисунками и схемами он и за два года не одолеет. Это не для его головы!

Он уже стал серьезно подумывать, как избавиться от своей лодки, как покончить с этой морокой.

Но когда все три внука узнали, что дед решил расстаться с лодкой и что все его обещания совершать с ними длительные походы по Днепру, валяться на пляже канули в вечность, они на него насели так, что бедняге некуда было деваться.

– Что ж ты, дедушка, – пристали они к нему, – такой чепухи испугался – экзаменов? Из-за этого ты откажешься от лодки? А еще фронтовик, четыре года как один день на войне был, храбро боролся с фашистами, сколько боевых наград получил там, а вот из-за мелочи – выучить правила, сигнализацию – отказаться от чудесной лодки? Вот мы, дедушка, моложе тебя, и нам часто приходится сдавать экзамены, ну и что? Надо так надо! Сдаем. И отметки получаем. А ты…

Их разбирали досада и нетерпение. Так хотелось дождаться каникул, чтобы помчаться к Днепру, сесть в лодку, а тут дед испугался каких-то чепуховых экзаменов…

Нет, они не допустят, чтобы дед отказался от лодки. Ни за что не допустят! Подумаешь, почитать книгу, запомнить правила и ответить на несколько вопросов. Да они могут пойти за него сдать. Не нужно только лениться. Это можно сделать в два счета, пусть только не падает духом, они ему придут на помощь, подставят свои плечи, весь дом впряжется в это дело.

Сказано – сделано!

Спустя два-три дня дом превратился в сущий университет.

Вся семья, и ближайшие родственники, и соседи включились в это дело. Как только первые петухи закукарекают, давая громогласно знать, что день наступил, домочадцы вскакивают с постелей и начинают: лодка! правила!

– Если идет встречный катер и с капитанского мостика тебе машут белым флагом, куда ты должен свернуть?

– А как ты поступишь, дедушка, когда появится красный огонек?

– С какой скоростью идешь, когда перед тобой мост?

– На каком расстоянии должен держаться от баржи?

– Как ты должен швартоваться?

Наш бедный «ученик» слушал все это и моргал глазами, с тоской отвечая:

– Холера его знает, что я должен делать! Ведь для всего этого нужно иметь голову министра, а не простого парикмахера!

Он мучился, терзался, переживал. За эти дни он, казалось, потерял добрых несколько килограммов чистого веса.

Ему, бедному, куда легче было бы выстоять на ногах десять часов подряд, обслуживая клиентов, нежели ответить хотя бы на один вопрос.

Что он мог с собой поделать, если наука не лезла ему в голову! То, что внуки ему только что вдалбливали, он через десять минут тут же начисто забывал.

– Что это с тобой, дедушка, у тебя вроде дырявая голова…

Он все путал, сбивался, хоть убей – не мог запомнить что к чему…

– Боже, почему ты меня так наказываешь? – спрашивал он мысленно. – Почему я должен быть рабом у собственной лодки?

Когда вокруг него сидят внуки, жена, теща и зубрят с ним все вместе, он еще кое-что соображает, а когда сам садится за книжку, тут же у него слипаются глаза, засыпает, начинает храпеть и все поднимают его на смех!

– Тихо, детки, замолчите! Дедушка правила учит!..

Смеялись то смеялись, но вместе с тем испытывали мучительную досаду. Лето шло, а наука стояла, не двигаясь с места. Чем больше с дедом учили, тем меньше он все это запоминал. То, что с грехом пополам знал сегодня, на следующий день начисто забывал.

На неудачливого ученика уже жалко было глядеть. Он все больше худел, удлиненное лицо заметно заострилось. Между тем, и родичи и соседи делали большие успехи. Даже старенькая восьмидесятилетняя теща, которая была туга на ухо, и то уже знала все правила, наизусть выучила все; а он, дед, – ни в какую, как пень! Не знает ничего, и все тут!

Дни шли за днями, недели за неделями, а наука продвигалась в том же темпе и с теми же успехами.

За это время наш ученик совсем сник. Человек, который раньше, бывало, любил с каждым клиентом завести серьезный разговор на любую тему, начиная с проблемы современной физики или международного права, рот у него не закрывался во время работы, и иные клиенты на вопрос о том, как их стричь, отвечали: «Желательно молча…» Теперь он потерял дар речи и чувствовал себя перед всеми виноватым. Веселый и добродушный в прошлом, теперь окончательно утратил способность смеяться. Человек, который когда-то любил поесть, теперь совсем потерял аппетит. Любитель прохаживаться по шумным улицам и подышать свежим воздухом сидел, в основном, дома, корпел над книгой и за порог не выходил, все зубрил и зубрил, как школьник третьего класса. А наука упорно не давалась ему.

Он давно плюнул бы на всю эту затею и нашел бы покупателя на лодку, да зло разбирало. Он презирал себя за бестолковость, за тупость. А с другой стороны – стыдно было перед всеми. А его внуки, как назло, все время подбадривали, то и дело спрашивая:

– Ну, капитан дальнего плавания, сколько еще будешь нас мучить? Когда ты нас уже прокатишь с ветерком по Днепру на своей лодке? Сколько еще ждать?

– Иосиф, ну, ведь лето на исходе, а у нас уже терпение лопнуло.

Слова эти ему были как нож в сердце. И он упавшим голосом отвечал:

– Ничего, вот скоро сдам клятый экзамен и получу права. Главное, прошу вас, не теряйте надежды. Терпение, терпение и еще раз терпение!

Ему надоело слышать остроты и шуточки, которые невероятно раздражали его. Он брал книжку и отправлялся к реке, забирался на свою лодку, привязанную к вербе, и тут опять начинал учить и зубрить. А вдруг на свежем воздухе что-нибудь да выучит, может, на свежем воздухе сон его не одолеет и учение полезет прямо в голову? Но тут сказалась еще больше его досада, зависть разбирала, когда он наблюдал, как иные лодочники приходят, раздеваются до пояса, залезают в свои лодки, мигом включают моторы и выруливают на днепровские просторы, уносясь на полном ходу вдаль.

А лето буйствовало. Стояли потрясающей красоты дни. Днепр сверкал всеми цветами радуги. А он, бедный Иосиф Грач, стоял на берегу и не имел права тронуться с места. Таков закон! Не имеешь прав – никуда не тронешься!

Ну, нравится вам эта дикая история? Можно лопнуть от досады!

Время шло. Чудный Днепр катил свои зеленоватые волны. Рыбки подпрыгивали, ныряли, играли возле самых борто'в лодки Иосифа Грача, прямо-таки просились на крючок, посматривали на него игриво, словно понимали, что теперь ему не до них. Его ждали более важные заботы. Он должен выучить клятые правила, готовиться к экзамену.

Досада и упрямство не давали покоя. Что это значит? Неужто у него такая уж никчемная голова? Неужели он не в состоянии одолеть столь пустяковую книгу?

На берегу недоумевали напарники, не понимая, когда уже, наконец, он выведет свою бригантину. Дома внуки ему житья не давали. А теща зудила и ворчала:

– Просто смех и грех!.. – говорила она. – За это время толковые люди университеты кончают, а этот лентяй никчемной книжонки не может одолеть!

– Ничего, – смущенно отвечал он, – все идет на лад, скоро сдадим экзамен.

– Сдадут, конечно, – не отставала старушка, – только неизвестно кто…

– Не морочьте мне голову, милая теща. Мне и так солоно на душе, а тут еще вы со своими колкостями.

Посреди ночи внуки просыпались и, разбудив ученика, начинали задавать вопросы:

– А ну-ка, дедушка, скажи, – вот идет навстречу твоей лодке баржа… Какие сигналы ты должен подавать?

– На каком расстоянии ты должен держаться от парохода?

– С какой быстротой имеешь право двигаться по фарватеру?

А дедушка напрасно напрягал память.

Ребята засыпали, а проснувшись, опять начинали к нему приставать, задавая всевозможные вопросы, ответы на которые знал весь дом назубок, кроме самого ученика…

Прошло еще какое-то время, и ребята решили, что дед уже почти готов сдавать экзамен. Лед тронулся. Он им отвечает на многие вопросы. Правда, еще малость путается, но с горем пополам может уже пойти сдавать. Комиссия, возможно, не очень его будет гонять по всем правилам, учитывая, что он, Иосиф Грач, не молодой уже человек и плавать по Днепру будет спокойно и медленно. Он ведь не лихач какой-нибудь!

И день желанный наступил. Иосиф Грач набрался духу и решил, что сегодня – кровь с носа – экзамен сдаст. Всем врагам назло!

Накануне, надо признаться, человек всю ночь глаз не сомкнул. Сон пропал окончательно и бесповоротно. Не спали также домочадцы. Волновались, кажется, не меньше его. Шутка сказать, ведь решается не только его судьба, не он один будет сдавать экзамен, а все они!

Решили провести покамест домашний экзамен. Посадили ученика за стол и давай засыпать его вопросами, «гонять» по всей книге.

Нельзя, конечно, сказать, что все у него шло гладко. Но с горем пополам он отвечал на самые замысловатые и каверзные вопросы, и все решили единодушно, что можно рискнуть. Авось получится.

Точно в назначенный час Иосифа Грача шумной гурьбой выпроводили на комиссию. Он шел с книгой под мышкой, мрачноватый, как идут на плаху.

Не отставая от него, следом шествовали внуки. Чуть поодаль, чтобы ученик не рассердился, шли невестки, два сына и, естественно, супруга.

Теща тоже собиралась было пойти вместе со всеми «ради интереса», но ее не пустили. Обойдется, мол, без нее. Она всегда плохо действовала на зятя и могла испортить все дело, потом беды не оберешься. К тому же, если все пройдет успешно, ей первой принесут домой эту радостную весть.

Ученик шел, можно сказать, строевым шагом. Как новобранец.

Он был сосредоточен, ни тени улыбки не было на его бледном, помятом от бессонных ночей лице.

С высоко поднятой головой, как учили домочадцы, переступил порог комиссии, а увидев экзаменаторов – смутился, ноги подкосились.

Его вежливо встретили, просили успокоиться, не волноваться и стали осторожно прощупывать, что человек знает. И представьте себе: все пошло на лад. Голова вдруг стала ясной, вернулось утерянное, казалось бы навсегда, самообладание; он вспомнил многое из того, что вызубрил за последние недели, и экзаменаторы прониклись к нему должным уважением.

Все шло, как должно идти на экзаменах: экзаменаторы спрашивали, экзаменуемый отвечал, но вдруг кто-то вбежал и, запыхавшись, сообщил, что неподалеку от Жукова острова столкнулись две моторки и необходимо срочно выехать на происшествие.

Инспектора, – они же экзаменаторы, – заторопились, задали абитуриенту еще два-три незначительных вопроса и, кажется, даже не слышали, что тот отвечал. На этом экзамен был окончен. На ходу решили, что пенсионер Иосиф Грач удовлетворительно ознакомлен с правилами движения по реке и что ему можно пользоваться моторным катером. Сегодня он получит соответствующую книжечку.

Следует ли говорить, в каком восторге был в эту минуту наш начинающий мореплаватель? Был ли кто-либо счастливее его?

Ему хотелось все бросить и помчаться к садику, где с замирающими сердцами сидели и с волнением ждали приговора семья и некоторые соседи.

Не терпелось сообщить им радостную весть, что он, слава аллаху, выдержал экзамен и сегодня же получит книжечку. Он на коне!

Но тут подошла к нему девушка, которая должна была оформить исторический документ, и сказала, что ему надо зайти в такую-то комнату, к врачу.

– Что? А при чем тут врач? – рассеянно уставился он на девушку.

– А вы как думали? – небрежно ответила она. – К моторкам допускаются только вполне здоровые люди. А может, вы нервный или зрение у вас никудышное? Мало чего. Порядок есть порядок.

Иосиф Грач пожал плечами, окинул недобрым взглядом девушку, в чьих руках оказалась его судьба, вернее, книжечка с правами, и сказал:

– Что ж, если у вас такой порядок, придется пойти к вашим врачам. Самое главное, я ведь уже прошел – комиссию…

– Ну, естественно, папаша! – подбодрила она его и провела в кабинет, где ожидали его врачи.

Он шел со спокойной душой. Хоть человек уже в летах, не первой, как говорится, молодости, но чувствует себя еще довольно бодро, дай бог и впредь не хуже.

В приподнятом настроении Иосиф Грач предстал перед ясные очи врачей.

Сбрасывая на ходу рубаху, изрядно пропотевшую во время сдачи экзамена, он важно выставил свою волосатую грудь и произнес:

– Пожалуйста, я вполне годен…

– Это мы проверим, – ответил доктор и присел возле пациента, попросил дышать – не дышать, кашлять – не кашлять.

Внимательно выслушав его, он кивнул головой – мол, все в порядке – и передал его невропатологу.

Тот заглянул ему в зрачки, затем взял молоток, постукал по одному колену, по другому, что-то пробурчал, что-то записал в карточку и тоже мотнул головой – и тут все в порядке.

Но главная драма произошла чуть позже, когда им занялась врачиха-окулист.

Она ему стала показывать разных размеров буквы – большие и маленькие, и Грач вполне удовлетворительно отвечал на ее вопросы – что это за буква, эта… эта… Отлично!

Но когда она стала проверять глаза – тут-то его как обухом пришибло.

Она ему показала красный цвет, а он увидел зеленый. Она ему белый, а он – желтый…

– Ну, батенька, – уставилась она на него с сожалением. – так вы, оказывается, дальтоник!..

Иосиф Грач никогда в жизни не слыхал такого слова и не представлял себе, что оно означает. Но сердце подсказало ему что-то неладное. Больно уж сморщилась врачиха. И даже растерялась.

– Да, дорогой товарищ. Дела ваши плохи, – вздохнула она, присев к столику и вооружившись самопиской, – прав на вождение лодки вы не получите… Дальтоник…

Иосиф Грач опешил.

– Как это не получу?

– Очень просто… Как же дальтоники могут сидеть за рулем?

– А что это такое – дальтоник? – еще с большей тревогой спросил он.

– С этой болезнью, – сказала она как можно сердечнее, – вы проживете еще сто лет, но водить моторку не сможете. Вы не различаете цвета. Поедете на красный свет – и себя покалечите, и людей изуродуете…

Боже мой, этого он не ожидал. Подумать только! Прожил шестьдесят лет и не знал, что он в цветах не разбирается, что он дальтоник. Это значит, что вся сигнализация на реке для него темный лес и поди сделай что-нибудь…

Доктор вежливо и убедительно объяснила, в чем состоит недостаток его зрения, и написала в карточке размашистым неразборчивым почерком, что этого человека на пушечный выстрел нельзя допускать к рулю, к моторной лодке… Вот и вся недолга. Даже жаловаться некому, да и не на кого…

Убитый горем, он направился к выходу. На душе – сплошная рана. Подумать только! Из-за такой мелочи он лишился своего счастья! Давнишней своей мечты! Остался человек что называется ни с чем. Подумать только: прожил жизнь и не представлял себе, что у него такой тяжкий порок! Побрил столько бород на своем веку, постриг столько голов, снял массу чуприн и никогда не задумывался над тем, красные они, рыжие, белые или черные! И это не мешало в работе. А тут…

Значит, дожил… Дальтоник… Ему нельзя сидеть за рулем моторной лодки, которую он приобрел с такими трудностями. Лопнули все его планы и намерения. Все идет прахом…

Он покинул помещение комиссии и шел как обреченный, с поникшей головой, потрясенный случившимся.

Еще издали его увидели внуки, кинулись навстречу, окружили, стали тормошить его, засыпать вопросами: что с ним стряслось? Почему такой бледный? Что произошло? Если не выдержал экзамена, то и черт с ним, обойдется, мол, получишься и снова пойдешь сдавать. Все ему помогут, ничего страшного. Это ведь не вопрос жизни и смерти. Он непременно выдержит в следующий раз. Из-за такой ерунды не стоит расстраиваться, не надо убиваться. Ребятишки уже свободны от школы, наступили каникулы, – теперь они с ним смогут зубрить правила круглые сутки. Он все равно скоро получит права и будет мчаться по Днепру на своей лодке, как настоящий матрос. Как-нибудь выучит эти проклятые правила.

– Что вы все зарядили – правила… правила… – резко оборвал он их. – Я выдержал экзамен… Лучше быть не может…

– Так что же ты такой сердитый, дедушка? Выходит, все хорошо?

– Ай, отстаньте от меня! – махнул он в сердцах рукой. – У меня большая беда. Несчастье…

– Боже мой, что за несчастье? – испуганно уставилась на него жена. – Скорее говори, не выматывай души!

– Ой, родная моя, лучше не спрашивай, – опустившись на траву, сказал он упавшим голосом. – Я им ответил почти на все вопросы, и мне уже должны были выписать документ, но, оказывается, докторша, чтоб ей пусто было, вмешалась и испортила мне все дело! Написала, что я не годен. Я дальтоник или черт его знает, как оно там называется. Одним словом – забраковали меня из-за глаз. Дальтоник.

– А что это, дедушка? С чем это едят? Такая болезнь? – сочувственно спросил курносенький разбитной парнишка. – Но не надо расстраиваться. Мы тебя поведем к профессору, и он вылечит. Выпишет тебе микстуру, лекарство. Они помогут, доктора.

– Ой, не уговаривай меня! Помогут они мне!.. Пока что они напортили. Докторша сказала, что никакое лекарство мне уже не поможет. Гиблое дело. Не повезло!

И, подумав минутку, добавил:

– Что-то начинаю припоминать. Давно это было… Когда призывался, врачи мне сказали, что со зрением у меня не все в порядке. Что-то мои глаза подкачали. Но что дальтоник – я слышу впервые…

Молчаливые, угрюмые, они шли домой, и никто из них не мог найти подходящих слов, чтобы успокоить неудачливого мореплавателя. Каждый старался найти выход из создавшегося положения, успокоить, подсказать, как быть с лодкой. Они ему еще никогда так не сочувствовали, как теперь. Никогда его не видели в таком подавленном душевном состоянии.

…Часто, ранним утром, вы можете встретить нашего доброго парикмахера Иосифа Грача, шагающего в широкополом соломенном брыле, с рюкзаком за плечами и удочками в руке.

– Куда это вы подались, сосед? – спрашивают его с доброй улыбкой знакомые.

– На Днепр…

– А зачем? Чего вы там не видели?

– Как это чего? – удивленно говорит он. – Иду посидеть на своей лодке… Хочется подышать свежим воздухом.