"Бумажная луна" - читать интересную книгу автора (Райс Патриция)

Глава 6

Дженис перевернула бифштекс на сковородке и наклонилась к печке посмотреть, не готово ли печенье. Желудок ее гудел, как натянутая тетива, а на душе скреблись кошки. Это было какое-то странное ощущение. Она приказала Питеру Алоизису Маллони ждать на улице, пока будет готов ужин, но одна только мысль о том, что он бродит сейчас где-то рядом, выводила ее из равновесия.

Примерно полчаса назад Дженис слышала, как он умывался у колонки. Чуть позже, слегка приподняв занавеску и украдкой выглянув в окно, посмотрела, как он расхаживает по пепелищу. Шериф заверил Дженис, что Маллони отстроит для нее школу. Но вместо благодарности в душе ее бушевал огонь. Где уж великому и могущественному Маллони узнать одного из своих многочисленных замученных поборами и тяжкой работой жильцов! Тем более что последние пять лет она и не жила в Катлервиле.

Но она-то его узнала. Она прекрасно помнила, как он с невестой разъезжал в шикарном экипаже. Они были для Дженис олицетворением всего того, чего у нее никогда не будет. Сердце ее не дрогнуло, когда внезапно объявившийся Дэниел не только захватил право Питера как первого наследника, но и увел его невесту.

Эви как-то пыталась ей объяснить, почему Дэниел со своей увечной ногой и сомнительным происхождением был еще младенцем изгнан из семьи. Но Дженис только еще яростнее невзлюбила богатых и жадных Маллони. Дэниел был ее другом. Она ликовала вместе со всеми жителями городка, когда он вступил во владение корпорацией «Маллони энтерпрайзес». Ни у кого и в мыслях не было пожалеть его брата Питера, чье место он занял. Вскоре после этого она уехала из Катлервиля, так и не узнав никаких подробностей.

Дженис не знала, чем занимался Питер все эти годы, но была уверена, что Дэниел никогда бы не отрекся от своего брата, как когда-то от него отреклись родные. Поэтому она никак не могла понять, что делает здесь Питер Маллони и почему он не наймет бригаду плотников для постройки школы, если это строительство входит в его планы. Он объявил свое имя во всеуслышание, значит, путешествовал не инкогнито. Странно, Дэниел никогда бы не бросил родного брата без гроша. Она не представляла, почему сказочно богатый Питер Маллони спал на земле в грязной одежде хуже последнего нищего.

Эта загадка волновала Дженис, но больше всего ей не давал покоя сам этот человек. Шериф сказал, что надо помочь Маллони следить за строительством школы, но боялась, что, оставшись с ним наедине, просто убьет его. Хотелось бы ей когда-нибудь расквитаться за свои страдания, за то адское существование, которое вели все, кто жил в сдаваемых Маллони домах.

Но Дженис давно научилась скрывать свои чувства. Ужин был готов, и она позвала Маллони — он стоял на школьном дворе, держа руки в карманах, и походил скорее на одинокого бродягу, чем на богатого финансиста. Дженис, усмирив свои фантазии, с каменным лицом смотрела, как он торопливо зашагал к дому.

Маллони был очень голоден, но вел себя вежливо. Он дождался, пока Дженис сядет за стол, прежде чем сесть самому. Он умело пользовался салфеткой. Он порезал мясо на мелкие кусочки и жевал быстро, но тщательно. Он не забыл поблагодарить ее за гостеприимство, отметив все, начиная от вкусной еды и кончая опрятной кухней.

Дженис по-прежнему хотела убить его.

Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не сказать Маллони о том, что она его знает. Возможно, он собирался сбежать из городка, не построив школы и сэкономив таким образом кучу денег и времени. Это было бы в духе Маллони. Тогда ей придется сообщить Дэниелу телеграммой, какой негодяй его брат. Но эта школа была ее средством к существованию, и Дженис сделает все, что от нее требуется.

— Скажу вам сразу, мисс Харрисон, я никогда не строил ничего, кроме палатки. — Питер откинулся на стуле, вытирая руки салфеткой.

Он уже и не помнил, когда в последний раз пользовался салфеткой. Только сев за стол и увидев перед собой салат из свежих овощей и аппетитно поджаренные бифштексы, он понял, насколько проголодался. Это было скромное пиршество, куда скромнее изысканных деликатесов, которые подавали дома, но ничего вкуснее он не мог припомнить. Смакуя оставшийся во рту нежный вкус бифштекса, он ждал яблочный пирог.

— Ну, тогда обратитесь к Джеду, он расскажет вам, что надо делать.

Учительница встала и принесла пирог.

Питер смотрел, как она отрезает приличный кусок, и чувствовал, как рот его наполняется слюной — то ли от вида пирога, то ли от вида самой учительницы. Когда он появился сегодня, Дженис вышла к нему без очков, с растрепавшейся прической. За это время она успела подколоть шпильками золотое великолепие своих волос, нацепить эти жуткие очки и передник на три размера больше. Но его не проведешь! Питер-то отлично знал, что под этой мешковатой одеждой скрывается тело, которое ему до смерти хочется сжать в объятиях. Он уже не смотрел на еду, ожидая, когда же вновь мелькнет настоящая мисс Харрисон.

— Этот Джед живет в городке? Думаю, надо пойти к нему, представиться и выяснить, с чего нам начать.

Когда она ставила перед ним тарелку с пирогом, Питер уловил легкий аромат ее тела и невольно подумал о нежной коже и гладких простынях. Интересно, трудно ли соблазнить учительницу? Судя по ее строгому лицу, потребуется решительный штурм. Эта Дженис, безусловно, считает его последним подонком. А у него нет времени разубеждать ее в этом.

— Джед живет на противоположном конце Главной улицы, в голубом доме. Эту неделю он работает на конюшне, значит, сейчас в городке. — И, сев напротив гостя, она положила себе крошечный кусок пирога.

«За весь вечер учительница почти не притронулась к еде», — виновато подумал Питер. Зато он подчистил все, что было в его поле зрения. Надо бы как-то отблагодарить ее, но комплименты Питера она пропустила мимо ушей. Он не был дамским угодником и не знал, как надо вести себя с женщинами — просто никогда не возникало необходимости любезничать с ними. Однако он все же надеялся найти подход к этой богине.

— Хорошо, мисс Харрисон, сейчас я помогу вам с посудой и пойду к нему. Спасибо за ужин, в жизни не ел ничего вкуснее.

Она на него взглянула так, будто Питер сказал ей какую-то непристойность. Интересно, она всех мужчин ненавидит или только его?

— Посуду я и сама могу помыть, мистер Маллони. Школа гораздо важнее.

Она встала и принялась убирать со стола, нарочно повернувшись к нему спиной. Питер отнес в раковину свою посуду и налил в тазик горячей воды. Дженис не замечала его. А Питер уже принялся вытирать посуду, которую она отставила в сторону сушиться.

— Идите к Джеду, мистер Маллони, — сухо сказала Дженис, выхватив у него полотенце, — Моя обязанность — кормить арестантов, а не проводить с ними все свободное время.

Питер невозмутимо протянул ей тарелку и полотенце:

— Вы совершенно правы, мисс Харрисон. Спасибо за ужин. До свидания, увидимся утром.

Он ушел не оборачиваясь. Дженис смотрела ему вслед, и внутри ее все сжималось. Разум твердил ей одно, а совесть — совсем другое. Питер Маллони — это самый надежный пропуск в мир богатства. Такой человек, как он, мог обеспечить лучших докторов для Бетси, ей никогда не пришлось бы страдать под гнетом нищеты и лишений, которые сполна познала Дженис. Ради Бетси мать была готова почти на все.

Сможет ли она заставить себя утолить столь очевидную тоску одиночества Питера Маллони, чтобы обеспечить счастье своей дочери?

Это оказалось совсем не трудно, тем более что Маллони помог ей. На следующее утро он явился рано, гладко выбритый, со шляпой в руке и еще мокрой после мытья головой. Спрятав улыбку, он отвесил Дженис комплимент по поводу ее внешности. Но как только она подала омлет с беконом, Питер расплылся от удовольствия. И правду говорят, голодный мужчина при виде еды теряет бдительность. Дженис налила ему чашку кофе и села напротив.

Питер Маллони, конечно, был занят только своим кофе, но Дженис не раз видела затаенное вожделение в глазах мужчин, конечно, заметила его и сейчас. Правда, она не понимала, чем это вызвано у Маллони, и даже не догадывалась о тех женских хитростях, которые помогли бы ей все выяснить. Но Дженис хорошо знала, что могут сделать с человеком одиночество и голод.

— Вы едите так, словно неделю не видели пищи, — заметила она, наливая гостю вторую чашку кофе.

— Если честно, то больше. — Он отодвинул пустую тарелку и не стал возражать, когда она принесла еще один тост с джемом. — Вяленая говядина и питание в поезде нельзя назвать едой.

— Питание в поезде? Так вы приехали издалека?

Он откинулся на стуле, не торопясь прихлебывая кофе. Теперь он был сыт, и Дженис снова почувствовала на себе его оценивающий взгляд. Утром она не надела очки, ведь они были нужны ей только для чтения, но, обнаружив, что в очках она выглядит старше, Дженис стала использовать их как отличное средство защиты от излишнего мужского внимания. Впервые в жизни она поймала себя на том, что пытается завлечь мужчину. Ее даже передернуло при мысли об этом, но перед глазами стояло бледное личико Бетси.

— Я приехал сюда из Нью-Мексико, — небрежно ответил Питер. — Поездом до Форт-Уэрта, а дальше на лошади.

Она кивнула и встала, чтобы убрать со стола. Желудок свело так, что Дженис боялась не удержать свой легкий завтрак. Она не умела кокетничать с мужчинами, а этого так вообще презирала. И как можно увлечь его, не выставив себя при этом последней дурой?

— Я поняла, что вы хотели повидаться с Джэсоном. Была ли у вас возможность поговорить с ним до его отъезда в Хаустон?

— Из разговора с ним я успел выяснить только то, что до его возвращения мне необходимо отстроить школу.

Питер встал и помог ей убрать со стола, хотя ему очень хотелось просидеть вот так все утро, потягивая кофе и наблюдая за странными тенями, мелькавшими на лице учительницы. У нее был мягкий голос, который, как он уже убедился вчера вечером, мог звучать строго и властно. Интересно, что изменилось с тех пор? Почему сейчас вдруг она стала так ласкова?

— Джэсону здесь никто не прекословит. Они с братом владеют самым крупным ранчо в этих краях да еще городским банком. Неплохие люди, но к ним нужен подход, иначе ничего не добьешься.

Питер взял полотенце и принялся вытирать посуду, которую она мыла. На этот раз Дженис не возражала.

— Кажется, я это уже понял. Мне надо обсудить с ними одно дело, так что постараюсь найти подход.

Дженис кивнула, протягивая ему чашку:

— Не думаю, что это вы устроили пожар. Я же видела, как вы старались потушить его. Но мне не удалось им объяснить это — я всего лишь женщина.

В этой последней фразе Питер услышал отголоски своего прошлого. Сколько же раз Джорджи говорила ему, что он не станет слушать ее только потому, что она «всего лишь женщина»? Сколько раз он и в самом деле не обращал внимания на мнение женщин, считая их легкомысленными? Наверное, в большинстве своем они такие и есть, но за последние годы ему повстречались одна-две женщины, которые научили его достойно встречать невзгоды. Вряд ли эта хрупкая учительша научит его чему-то подобному, и все же он не собирается отказываться от ее тела. Питеру нужна женщина, а она вполне подходит ему.

— Женщины — причины всех войн, и не прислушиваться к ним по меньшей мере неумно, — заметил он и подумал: «Если бы Джорджи услышала сейчас мои слова, то покатилась бы со смеху».

Питеру и самому стало смешно, но он продолжал как ни в чем не бывало спокойно перетирать тарелки. Дженис выразительно посмотрела на него, как бы говоря: «Меня не проведешь!»

— Думаю, вам пора идти, мистер Маллони. Приведите Джеда и остальных и начинайте убирать мусор. А с тарелками я сама разберусь.

Что ж, учительница не глупа! Видимо, эту старую деву будет нелегко охмурить. Теперь ему показалось несколько странным, что такая очаровательная женщина до сих пор не замужем. Надо быть поосторожнее с любезностями. Питер повесил полотенце и вежливо спросил:

— Вы придете домой на ленч?

— Сегодня утром я работаю в редакции газеты. Около полудня вернусь и приготовлю что-нибудь холодное. Если вы еще будете работать, я вам оставлю.

Питер, кивнув, вышел на улицу, думая о том, чтобы скорее настал полдень. Он был сыт, и дело было совсем не в ленче. В глазах учительницы мелькало нечто похожее на кокетство — возможно, несколько осторожное, неловкое по неопытности, но все же это были взгляды заинтересованной в нем женщины. Выйдя на дорогу, ведущую в городок, Питер даже слегка улыбнулся: кто знает, может быть, ей холодно в своей одинокой постели? Так он согреет учительницу.

С Главной улицы донесся хлопок револьверного выстрела, и Дженис вздрогнула. Оторвавшись от юридических бумаг, которые переписывала за кухонным столом, она заметила, что солнце уже село. Взглянув на варившееся над огнем рагу, она почувствовала голод. Где же Маллони? Должен быть здесь уже несколько часов назад. Может, он решил дать деру, пока шериф разбирается с городской шпаной?

Только Дженис подумала об этом, как услышала легкий стук в дверь, которая распахнулась еще до того, как она успела подойти. Маллони стоял, сняв шляпу, темным силуэтом выделяясь на фоне вечернего фиолетового неба. В свете лампы он выглядел точно таким же красавцем, каким Дженис его запомнила, только старше на целую вечность.

Где-то по ту сторону тонких стен раздался еще один выстрел. Маллони закрыл за собой дверь, не спуская глаз с женщины, сидевшей в кухне за деревянным столом.

— Что, у вас здесь всегда так? — спросил он, невольно потянувшись к кобуре, когда с улицы послышались крик и треск винтовки.

Дженис поспешно собрала бумаги в стопку и начала протирать стол.

— Нет, только по субботам, когда мужчины приезжают в городок с ранчо. Похоже, шерифу предстоит горячая ночка. Уже темно. Я думала, вы поужинали где-то еще.

Питер стал доставать посуду из высокого буфета, а Дженис тем временем принесла ужин.

— Вы подумали, я сбежал под шумок?

Дженис метнула на него быстрый взгляд, но, как всегда, лицо Маллони было непроницаемым.

— Да, у меня мелькнула такая мысль, — призналась она.

— Я никуда отсюда не уеду, пока не поговорю с Джэсоном Хардингом. — Питер отвел ее руку от тяжелой кастрюли с рагу, и Дженис вздрогнула, как будто его прикосновение обожгло ее сильнее, чем горячая посудина. — Я могу положить себе в тарелку прямо с плиты. Ни к чему носить кастрюлю к столу.

Она отошла в сторону, и Питер стал накладывать из кастрюли в обе тарелки. В тусклом свете фонаря он вдруг показался ей зловеще огромным. Дженис не любила, когда мужчины настолько приближались к ней. А этот мало того что стоял так близко, но еще был таким большим и мускулистым, что просто давил своей мощью и всем, что от него исходило. Например, Джэсон крупнее Маллони и, наверное, сильнее, но никогда не вторгался на ее территорию.

— А раз уж мне все равно придется ждать, то я с удовольствием помогу вам со школой. Это меня ничуть не затруднит, — продолжил Питер, будто и не заметив возникшего между ними неловкого молчания.

— Очень великодушно с вашей стороны, особенно если учесть, что это не вы устроили пожар. — Дженис не могла удержаться от иронии, но надеялась, что он это не заметил.

— Я и не мог устроить этот пожар. — Маллони либо действительно не заметил ее сарказма, либо пропустил мимо ушей. — Судя по тому, как распространялся огонь, ветер в ту ночь дул в сторону моего привала, а не от него.

Питер отрезал кусок хлеба, но в этот момент стены домика затряслись от грохота винтовочного выстрела, в комнате задрожало оконное стекло.

Дженис возмущенно вскочила, но Маллони так быстро схватил ее за талию и повалил на пол, что она ничего не успела сообразить. А с улицы неслись такие дикие крики и гиканье, словно на город напали индейцы.