"Снайпер" - читать интересную книгу автора (Яковенко Павел Владимирович)

Глава 7

Из Дневника Саши Куценко.

"1 сентября. Вчера, наконец-то, вернулся из Каспийска с грузом. Вот теперь можно окончательно передохнуть, и поверить в то, что я дома. Что я отслужил, и больше армия не имеет ко мне никаких претензий. Надеюсь, навсегда!

Самым трудным оказалось объяснить причину поездки дома — пришлось немало поработать мозгами, чтобы придумать нечто вразумительное: но я придумал! Во-первых, сказал я родителям, за военную службу на территории Чечни мне положены боевые выплаты, и я их при увольнении не получил — в части не было денег. Мне нужно договориться с начфином, чтобы он переслал мне деньги на счет; чтобы мне не ехать к черту на кулички за деньгами, и не из-за того, что далеко, а из-за того, что запросто могут прибить по дороге — и такие случаи уже были. А наш начфин майор Коля способен выкинуть любой номер: поэтому с ним лучше договориться заранее. Во-вторых, в Каспийске осталось много людей, которые помогали мне в разных затруднительных случаях деньгами, и я хочу с ними расплатиться, так как порядочный человек, и мне не все равно, что обо мне будут говорить люди. Первый аргумент убедил маму, а второй сразил отца. После чего они финансировали мою экспедицию; и я поехал в Дагестан, чувствуя за спиной крепкий тыл.

Поехал, естественно, плацкартом, народу было много, в основном даги, но я привык к ним за время службы, и ничему не удивлялся. Несколько неудобно было только из-за бесчисленного числа баулов, которые не позволяли нормально передвигаться по вагону, но в конце концов — это не смертельно. Какой-то парень спросил меня, куда я еду? Я ответил, что живу в Каспийске, оказалось, он буйнакский, поэтому этнографического разговора не получилось. Впрочем, я и не жаждал.

Утром приехали в Кизляр. Дальше поезда не ходят. Раньше пути шли через территорию Чечни. И последние поезда проходили еще в ноябре 1994 года. Говорят, страшные это были поездки — машинисты седыми возвращались. Поэтому дороги закрыли, потом началась война; и поезда стали ходить только до Кизляра. Отсюда на автобусе в любое место республики.

Я вышел налегке, быстро нашел автобус, сел, и через несколько часов прибыл в Каспийск.

Пришел в часть, поручкался со знакомыми, даже застал начфина! Написал заявление, как и обещал матери (я ведь ее не обманывал!), что прошу причитающиеся мне боевые выплаты перевести на следующий счет; вышел из части и не торопясь отправился к Полине Яковлевне. Переночевал у нее, утром забрал кейс. А с оплатой услуг произошло вот что.

Хозяйка запросила за хранение какую-то немыслимую сумму: если бы я заплатил, мне не хватило бы денег, чтобы вернуться домой. Я привел ей этот аргумент в качестве последнего, но она просто убила.

«У тебя же в чемодане деньги, сам говорил, достань и расплатись»!

Я просто рухнул; открыл рот, и не знал, что ей сказать. Сказать правду — еще один лишний свидетель; молча отдать деньги — не доеду до дома. Молчание затягивалось, Полина Яковлевна выжидательно смотрела на меня.

Я почувствовал легкое потемнение в глазах: мне захотелось взять эту старуху за горло и душить, пока из нее не полезет язык. Видение было кратким, но ярким и соблазнительным. Наверное, она прочитала что-то в моих глазах, потому что осевшим голосом спросила, сколько же я планировал ей заплатить. Видение не сразу оставило меня, поэтому я и ответил ей не сразу. Я мысленно вычел из имеющейся в моем распоряжении суммы стоимость поездки домой, вычел резерв на непредвиденные расходы и назвал сумму.

Старуха пожевала губами, и согласилась.

Я оставил её домик с непонятным чувством: конечно, я был очень признателен за сохранность, и за то, что она не полезла в кейс из любопытства, но ее неприкрытая жадность меня просто убивала.

Но теперь мне надо было стать неприметным, бесконфликтным пареньком, потому что любой прокол мог привести меня на скамью подсудимых в лучшем случае, в худшем — я просто до нее не добрался бы. От этого сердце у меня колотилось как сумасшедшее, а ноги слегка вибрировали. Ведь несмотря на наличие в руках чудесной винтовки, фактически я был совершенно безоружен. Мне казалось, что все обращают на меня внимание, я дергался от любого громкого крика на улице; и вскоре понял, что если не успокоюсь, то выдам себя сам. После этого я заставил себя отдышаться, постояв в тени деревьев городской аллеи, и приказав ногам не дрожать, отправился на автовокзал.

Час до отхода автобуса на Кизляр показался мне, пусть звучит по-книжному, вечностью. И это была не влюбленная дребедень, типа «часы без нее показались ему бесконечными». Меня трясло по настоящему, я слышал, что местные менты часто проверяют отъезжающих, если вдруг их взгляд остановится на них, и им что-то не понравится. На моего знакомого наехали из-за консервного ножа, выполненного декоративно в виде маленького кинжала; они пришили ему владение холодным оружием, и отобрали деньги, оставив только на дорогу. Я бы не откупился никогда, попадись со своим чемоданчиком в руки этих пиратов!

Вот почему я испытал настоящее наслаждение от посадки в автобус. Я сидел рядом с теткой, которая погребла меня под своими баулами. А я радовался, потому что под этой грудой моего маленького чемоданчика не нашел бы никто; вернее, до него просто не докопались бы. Поэтому единственную проверку документов по пути в Кизляр я пережил совершенно спокойно.

Заняв место в поезде, я тоже пристроил кейс под баулы торговок — соседей по купе. Они потом всю дорогу мешали мне спать: о чем разговаривали, я не понял — ни одного слова по-русски, так обидно! Зато проверка документов прошла легко, милиция только глянула на мешки и сумки, посмеялись, и дальше пошли. А в городе уже никаких проверок нет: вези что хочешь, куда хочешь — хоть атомную бомбу! Как будто и не идет война, и дудаевцы не взяли обратно свой город Грозный. Мир, дружба, балалайка! Сел спокойно на рейсовый автобус, и покатил к себе в Новопетровск.

А вот когда я подходил к дому, то задумался. Показать родителям кейс — никак невозможно, ни при каких условиях! Это исключено абсолютно! Пришлось думать, как быть.

Придумал. Вернулся на другую улицу, параллельную нашей. Дождался сумерек, подошел к соседскому забору, (тех, которые у нас на задах), внимательно осмотрел — тетки Нюры не было: она дежурит в магазине, видно, ушла на дежурство, ее собаку я знаю. Старый кобель, он еще меня школьником помнит. Я открыл калитку, прошел через двор. А между нашими дворами — ничья земля. Там почти весь год болото: грунтовые воды выступают, но к концу лета от жары почва высыхает, поэтому я легко пробрался через камыш, и вышел к нашему же дому, но с обратной стороны. В нашем дворе тоже никого не было.

С детских лет у меня сохранился тайник во дворе: я хранил там свое деревянное оружие. Повзрослел, и обработал его так, что никто кроме меня, ничего не обнаружит, даже отец. Я пробрался к тайнику, и положил кейс туда. Потом вернулся тем же путем на соседскую улицу, и уже как правильный, пошел спокойно домой.

Вот так я привез мою маленькую радость.

5 сентября. Ездил в лес на пристрелку. Конечно, патронов немного, но пристрелять под себя просто необходимо. Сначала думал поехать на мотоцикле, но мотоцикл — это потенциальная встреча с ГАИ, чего мне необходимо не допустить любыми путями. Поэтому выбрал велосипед. Ездил на реку, далеко — устали ноги. Зато никого вокруг не было, и я спокойно выполнил все запланированные мероприятия. Оружие отличное: ВСК-94.

Чудо! Мне достался ночной прицел; хорошо, что Саблин так вовремя завалил этого поганого араба. С такой пушкой он перестрелял бы весь наш блокпост. Вопрос только в том, откуда у него была наша, отечественная винтовка, которую я в войсках нигде никогда не видел. Все продается в России и все покупается! И любовь, и жизнь, и оружие. Смешно, оказывается, две мои одноклассницы работают в городе на панели: и не самые симпатичные девчонки; что в них клиенты находят?

Ладно. Короче пристрелял я оружие на максимальной дальности — где-то метров четыреста. Уложу как нитку в иголку. Жаль только, патронов достать мне будет негде потом. И всего-то осталось их у меня шестьдесят штук. Ну, если разумно распоряжаться, то на всю жизнь хватит.

Остается главный вопрос: на кой черт я припер ее домой?!".