Глава 13

– Мам... Мама!

Задыхающийся шёпот на грани стона всё-таки вырвал Valle из сладких объятий сна. Спросонья помянув Падшего (чтоб ему икалось!), молодой волшебник пробормотал заклинание светящегося шарика и огляделся. Охотнее всего он завалился бы снова спать, послав куда подальше все хлопоты, ибо охранные заклинания невозмутимо молчали, но тут обнаружилось, что уютно тёплой Изабеллы под боком вовсе не наблюдается. Зато из некоторого отдаления, с той стороны лагеря, где с вечера весело угнездилась Кито, снова раздался плачущий голосок.

– Мама, кетгэ ален риенк...

Жена, присев возле спящей девчонки, легко и ласково гладила её по упрямым тёмным волосам. Малышка во сне бормотала, и слёзы стекали по её смуглым худощавым щёчкам, которые лишь чуть округлились после седьмицы усиленного питания. Да, как раз пять дней тому, на побережье Жемчужного залива, их застиг горячий южный ветер.

Valle вспомнил, как после обеда, ближе к вечеру, ветерок утих, оставив взамен удушливую жару, а на юге, с той стороны залива и находящегося за ним узкого пролива, на полнеба поднялась стена жёлтого марева. Горячий и беспощадный южный ураган, набрав разбег, гнал сюда своих раскалённых гонцов, вздымая из пустыни бесчётное количество песка. Страшно даже подумать, какую силу собрал ветер...

– Уходим! – стряхнув с себя ленивую беспечность и вскочив на ноги, прокричал он беззаботно плещущимся в море девчонкам. Изабелла оглянулась на него, не понимая, в чём дело и почему такая спешка. Но когда посмотрела в сторону невидимого за заливом Харада, глаза её от удивления округлились.

– Ну ничего себе!

Кито тоже заметила, с воплями «Самум! Самум!» выскочила из воды, как ошпаренная, и работа закипела. Лагерь свернули буквально в полквадранса, и как были, в весьма скупых купальных принадлежностях, которые всё-таки надели по настоянию Изабеллы, ушли на тропуиз уже качающейся под первыми ударами бури пальмовой рощи.

На этот раз переход был очень тяжёлым. Каждый шаг не то, чтобы давался с трудом... но вздымалась маленькая, невидимая глазу магическая буря. Малость встревоженному Valle даже пришлось спешиться и пойти пешком, ведя лошадей со всадницами в поводу. Оделся он уже здесь, в печальной и мрачной тиши не-реальности, ибо после зноя южного пляжа тут показалось просто-таки холодно. Лошади заметно нервничали – они ведь совсем не жалуют магию. И хотя последнее время волшебник как-то приспособился, и смог ездить на них, сейчас он работалчуть ли не в полсилы, и животным это явно не нравилось. Здесь, на юге материка, горы и пустыни испокон веков занимали почти всё пространство, а лесов, в которых так легко было «входить» и «выходить», было удручающе мало.

Впрочем, ни Изабелла, ни Кито, которая оказалась отменной наездницей, особой озабоченности не проявляли. Они прямо на ходу развлекались недавно придуманной игрой, заключающейся в том, что Изабелла показывала на какой-нибудь предмет, а потом, под задорное веселье Кито, пыталась выговорить непривычно гортанное стигийское название. Сама же Кито усваивала общий имперский язык с пугающей лёгкостью; правда, безжалостно лепя в кучу согласные звуки.

– Анирак! – улыбаясь, повторила Изабелла, вертя в руках малышкину юбку.

Кито чуть не согнулась пополам от смеха, и в восторге заколотила босыми пятками по бокам баронетова коня, на котором ехала в гордом одиночестве среди тюков с пожитками.

– Ан-эир-ак! – по слогам выговорила она, захлёбываясь от счастья, – Этто не есть анирра!

И тут же, заливисто хохоча, указала себе пальцем пониже спины. Valle, до которого тоже дошёл комизм ситуации, ухмыльнулся, выбирая новое направление, и снова повёл отряд вперёд. Через два квадранса настолько ужасных дебрей вперемешку с сырыми каменистыми россыпями, что изумился даже он сам, они наконец-то вышлив тени оливковой рощи, и качающаяся в седле Изабелла, насмеявшаяся до того, что уже болели щёки, услышала, как он проворчал.

– Хотел бы я сам знать, как мы это сделали...

– А в чём дело, дорогой?

Молодой волшебник озабоченно осмотрелся, выведя группу на опушку.

– Мы явно в Империи, а это значит...

Изабелла, вовсе не разделяющая его тревогу, подхватила.

– А это значит, что мы прошли через пустыню, горы и опять пустыню?

– Хуже, – буркнул её муж и запустил Заклятье Поиска. Некоторое время он ждал, а потом, получив ответ, кивнул своим мыслям.

– Мы прошли ещё и через Серединное море, да изрядно к закату взяли, но хоть убей – не знаю как. И сейчас мы почти на побережье, недалеко от владений барона Кейроса.

– Но, милый мой, – осторожно проговорила его жена, – Ты вроде бы говорил, что в море твоих троп нет?

– То-то меня и беспокоит, – Valle пожал плечами, вновь ухватил лошадей под уздцы и повёл за собой в истекающий искрами седой сумрак. Буквально через несколько мигов густого и липкого тумана они вышли, и перед глазами путешественников раскинулось побережье Серединного моря. Лазурная гладь воды, кое-где покрытая белыми барашками, была столь хороша после, мягко говоря, мрачноватых путей чернокнижника, что девчонки захлопали в ладоши от радости и горохом посыпались из седел.

Остаток дня и вечер прошли в обустройстве лагеря и естественно, самом разнузданном и бесшабашном купании. Впрочем, Кито умудрилась на сегодняшний раз приготовить вполне недурственный ужин, да и величественный закат на чистом от облаков небосклоне дополнил умиротворение своей неторопливой торжественностью и величием.

– Знаешь, дорогой, – заметила Изабелла, прогуливаясь по самой линии успокоившегося к ночи моря под ручку с супругом, – Это Серединное море, пожалуй, мне нравится больше всех.

– Ты ещё не видела Эльфийского Берега, – хмыкнул Valle, – Это на берегу Закатного океана, где земли нашей Империи граничат с владениями перворождённых. Там мы ещё не были.

Изабелла шаловливо подпрыгнула, разбрасывая серебрящиеся в лунном свете брызги воды, заскочила вперёд и, остановившись, положила руки на плечи мужа. Её загадочно сверкающие глаза приблизились, и негромкий голос супруги сообщил ему радостную для обоих, но почти всегда неожиданную для мужчин новость.

– А знаешь, милый, у нас будет малыш...

Замерев на несколько мигов, Valle ласково, осторожно обнял и прижал супругу к себе. Шепнул в любимые, чуть терпко пахнущие морем волосы.

– Ой, какая прелесть... это так неожиданно, Белль. И так ново для меня...

– Ну почему неожиданно? – лукаво мурлыкнула Изабелла, нежно потеревшись виском о его щёку, – Разве мало мы старались и трудились для этого?

Улыбнувшись, он мягко подхватил свою женщину и закружил с ней на руках по влажному, плотному песку. Та раскинула руки в стороны и откинула голову назад, отчего её волосы взметнулись в воздух.

– Я – птица, и любимица ветров! А ты – мой милый сизокрылый птах.

– Ага – стихами заговорила? Да, мы неплохо потрудились, но, по-моему, маловато.

– Так в чём же дело? – Изабелла тут же нежно обняла супруга за шею и, легонько куснув из женского коварства, поцеловала так, что оба чуть не шлёпнулись на песок, – Давай м-м... обновими здешние края? Теряем время!..

Два дня пролетели, как в прекрасном сне. И вот теперь полусонный волшебник стоял перед девчонками, туго соображая, что же тут можно предпринять.

– Мама... – снова захныкала Кито. Глаза Изабеллы тоже предательски блеснули в свете магического светильника.

– Вот женщины, развели тут из ничего сырость, – беззлобно проворчал Valle и чуть не поперхнулся – таким взглядом обожгла его супруга.

Озадаченно размышляя о неисповедимых путях женской души, волшебник отвернулся, пожал плечами и, отойдя, принялся рыться в своей неразлучной сумке с «боеприпасами». Наконец, отобрав то, что ему показалось нужным, он вернулся, неслышно положил ладонь на лоб мечущейся в безвыходном кошмаре девчонки, прошептал заклинание.

– Белль, сходи погуляй, пожалуйста.

Жена дерзко вскинула носик.

– А если я не хочу?

Волшебник вздохнул. Неодобрительно покачал головой, а затем посмотрел на супругу непонятным взглядом.

– У тебя нет выбора. Мне нужно немного поработать. Пожалуйста.

То ли Изабелла поняла, то ли что-то в голосе мужа её убедило – неизвестно. Но всё же она встала и, независимо фыркнув, удалилась с видом оскорблённого достоинства. Кусая от обиды губы, пнула по дороге к ночному морю ни в чём не повинную ракушку, ушибла палец на ноге. И вообще – жизнь сплошной обман!

Мало-помалу, тихо шлёпая по самой кромке воды, Изабелла успокоилась. Подняв глаза к усыпанному неестественно большими и яркими звёздами небу, она привычно нашла Зеркало Андромеды. Видишь ли ты, бессмертная, как меня обижают? И за что?

Мороз продрал по коже, когда Изабелла вдруг услышала из вечности короткий смешок и полный скрытой силы ласковый женский голос.

– Глупышка...

От неожиданности молодая женщина чуть подпрыгнула, а затем села прямо на мокрый, оказавшийся неприятно холодным песок. Обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, и прошептала в вечные, равнодушные небеса.

– Он меня не любит!

В ночном воздухе, прямо напротив, а может быть и меж звёзд, замерцало серебристо-синее сияние. Соткалось в невыразимо прекрасную женщину, и от одного только взгляда бессмертной на душе у Изабеллы радостно зазвенели маленькие серебряные колокольчики. Волна сладкой радости прокатилась по всему телу, заставляя счастливо вскипать и лопаться искристые пузырьки счастья.

– Уверена? Впрочем, если ты хочешь, я могу сделать и так... – чуть нахмурившись, прошептала богиня.

– А... а почему ты откликнулась на мой зов? – наконец Изабелла почувствовала себя как цыплёнок под крылом матери – тепло и защищённо. И так спокойно...

Бессмертная посмотрела куда-то в неимоверные дали, медля с ответом. Затем величественно протянула руку, и пальцы её поправили одну из звёзд, чуть косо висевшую в бездонной черноте неба. Посмотрела опять на замершую на песке Изабеллу и, уже постепенно тая, всё-таки ответила.

– Сейчас только от тебя зависит, пойдёт ли онпо тёмной стороне Силы... – и исчезла, оставив после себя бурю чувств в смятенной душе женщины. И такую кучу вопросов!!!

Пересев на сухой, ещё приятно тёплый от дневного жара песок, Изабелла долго-долго сидела, глядя куда-то в сторону невидимого горизонта. Звёзды отражались в гладком зеркале воды, и если бы кому-то пришлось в этот предрассветный час пройти по пустынному берегу, он увидел бы задумчивую деву, одиноко сидящую на песке. И слабую синевато-серебристую ауру присутствия, постепенно тающую вокруг неё. И почтительно замершего столбиком енота, невесть по каким ночным делам забредшего сюда.

Из прибрежной, таинственно шепчущейся оливковой рощи, где был раскинут лагерь, донёсся взрыв смеха, и очнувшаяся Изабелла явственно различила голосок Кито. Поднявшись, она бросила последний взгляд в сторону уже скрывающегося в море Зеркала, и зачем-то сделала реверанс. Подобрав свою длинную, но лёгкую юбку, она легко пошла к своим, оставляя на песке жемчужно серебрящуюся цепочку следов.

Енот тоже пришёл в себя, и тут же благоразумно удрал, прихватив с собой дохлого краба.

Месяц спустя.

Сэр Морлан, по прозвищу Вепрь, только что выиграл пари. На спор с сэром Генри он одним могучим ударом двуручного меча разрубил пополам тушу двухлетней свиньи. Сам сэр Генри, розовощёкий здоровяк и любимец женщин, оказался чуть менее удачлив – после его удара цель хоть и распалась надвое, но половинки остались соединены куском шкуры с розово блестящей прожилкой сала.

– Вы, сэр рыцарь, сегодня неудержимы! – сосед по владениям хоть и был раздосадован своим проигрышем, но всё же по достоинству оценил мощь и искусность сэра Морлана. Уважительно бормоча что-то в рыжие усы, сэр Генри отсчитал поставленные на кон десять цехинов.

– Я угощаю! – великодушно объявил победитель. Обрадованные солдаты обоих рыцарей, присутствовавшие при заключении пари и проведении состязания, загоготали, бряцая железом доспехов, и принялись пуще прежнего прославлять сэра Морлана.

– "Свинья и сковорода" в вашем селе? – спросил сэр Генри, в предвкушении расправляя усы, – Или «Луна и яичница» в моём?

Его собеседник почесал свой могучий бритый затылок, посмотрел в вечереющее небо и предложил :

– Слыхал я намедни, господа, что на перекрёстке новый трактир открылся. На коронных землях. Поехали туда – погуляем так, чтоб никто не осмеливался устраивать конкуренцию нашим!

С хохотом и сотней солёных прибауток его предложение было одобрено. По межевой дороге отряд довольно быстро добрался до села на перекрёстке у тракта, так и не успев прийти к общему мнению – просто пустить напоследок красного петуха или ещё и трактирщика в колодце утопить. Выяснив у какого-то насмерть перепуганного пейзана расположение заведения, ватага с шумом выгрузилась из сёдел во дворе и, оттолкнув в сторону пытавшегося их увещевать сельского старосту, ввалилась в зал.

Заведение оказалось и впрямь совсем новым. Бревенчатые стены ещё не успели потемнеть от времени и светились той особой медовой желтизной, что так напоминает об осени. Да и пол из свежеоструганных дубовых плах совсем не был ни затоптан, ни залит пивом. К тому же, прислуживающие здесь девки оказались ещё совсем робкими, и не отзывались игриво на пощипывания и сальные шуточки.

– Неужто непробованные? – заржал сэр Морлан, подбоченясь и по-хозяйски оглядывая зал, – Так это у нас враз!

Народу собралось не то, чтобы много, но место вновь прибывшим почти двум десяткам крепких мужчин вряд ли нашлось бы, а посему сэр Генри громогласно потребовал освободить зал для благородных рыцарей и их храбрых солдат.

– Весь сброд отсюда – на х.й! – по-военному коротко проревел сэр Морлан, схватив какого-то нерасторопного ремесленника и ускорив его полёт сквозь едва держащиеся двери мощным пинком под зад. Его соратники по достоинству оценили поступок рыцаря и принялись выкидывать из зала смердов. И большей частию не через окончательно вылетевшую дверь, а сквозь ощерившиеся остатками разбитых стёкол окна.

Впрочем, пару-тройку пейзанок, что помоложе, солдаты оттеснили в угол и принялись с хохотом обсуждать их достоинства.

Переведя дух, сэр Морлан снова величественно обозрел опустевший зал, и только тут заметил спокойно трапезничавшую в углу парочку. Нет, троицу – ибо при них оказалась почти чёрная пигалица, таращившаяся на него загадочно тёмными глазёнками. Надменным жестом руки рыцарь остановил двинувшихся было в ту сторону солдат, ибо молодой парень с нешуточным мечом за спиной несомненно был дворянином. Его спутница, рыжеволосая красотка обольстительного вида, по повадкам тоже смахивала бы на благородную, если бы не густой загар и настолько открытое короткое платье селадонового (бледно-зелёного – прим.авт.)цвета, что его не осмелилась бы надеть ни одна истинная леди.

Подойдя поближе, сэр Морлан невозмутимо опёрся руками о стол и, нависнув над сидящими, таким образом обеспечил себе тактическое и психологическое преимущество.

– Послушай, парень! – рыкнул он в поднятые на него глаза, – Из уважения к твоему дворянскому происхождению делаю тебе очень щедрое предложение. Тебя не выкидывают отсюда, а ты уходишь сам. Можешь забрать с собой эту ссыкушку.

Тут он пренебрежительно качнул массивным подбородком в сторону замершей с набитым ртом девчонки.

– Но твоя девка останется с нами. Так что не будет урона ни твоей чести, ни твоему кошельку.

Солдаты и задержавшийся с ними сэр Генри громко заржали, оценив шутку. Однако молодой парень за столом спокойно прожевал, запил глотком вина и столь же спокойно ответил.

– У меня к вам встречное предложение, господа.

– Внимательно слушаю, – сэр Морлан уже подозревал сопротивление и, усмехаясь, предвкушал, как он сломает этого петушка а потом прямо на его глазах возьмёт эту красотку...

– Правильно делаете, – кивнул парень. Он посмотрел на не очень-то уверенно выглядящую загорелую рыжеволосую красавицу и на удивлённо замершую девчонку.

– Так вот, моё предложение таково. Вы вымаливаете прощение у моей супруги и её служанки, приносите извинения мне. А затем тихо и чинно удаляетесь, если у вас больше нет здесь дел.

Если сэра Морлана как-то и смутило спокойствие в голосе этого дворянчика, то, оглянувшись на своих нахмурившихся друзей, он укрепился в решимости и ответил.

– Мы пришли сюда погулять, и будем это делать, пока от трактира не останутся одни уголья!

При этих словах трактирщик за стойкой, до сих пор хоть как-то надеявшийся на благополучный исход, заметно побледнел.

– Так что, мальчик, ты не хочешь по-хорошему? – из голоса рыцаря исчезли всякие следы вежливости и сдержанности.

Тут даже почти ничего не понявшая Кито уразумела поворот дел. Её ручка змеёй нырнула за пояс и ощетинилась крохотным кинжальчиком, который недавно купил ей в оружейной лавке «каспадин Valle», поддавшись немой мольбе в этих странных и тёмных глазах. Дело в том, что они с супругой фехтовали не только по ночам. Сразу после выезда из сладостных и пленительных Хлопотушек баронет настоял, чтобы его супруга брала уроки, и теперь каждый день по часу-два Изабелла мучилась сразу с двумя кинжалами. Она мудро рассудила, что ничего плохого не произойдёт, если это нелёгкое искусство не пригодится. Но вот если понадобится, а она не сумеет, то выйдет куда хуже... Чуть погодя к их урокам присоединилась и Кито, привнеся с собой атмосферу весёлой непоседливости и неугомонности.

Сэр Морлан потянулся своей лапищей и попытался схватить рыжую красотку за плечо. Однако, на свою беду, он уже снял латные рыцарские перчатки, чем и не преминула воспользоваться вездесущая Кито. Увидев, что обижают её обожаемую госпожу, девчонка полоснула рыцаря по руке и тут же, нырнув под стол, вынырнула сбоку от хозяйки, прикрыв спину стеной.

– Ах ты ..., ..., ...! – зарычал сэр Морлан, роняя алые капли из глубокой царапины на руке.

Но тут уже и Valle вскочил и врезал ему точно промеж глаз. Да так, что здоровенный рыцарь не удержался на ногах и, пошатнувшись, упал на руки подбежавших сзади солдат.

– Стоять! – заревел он, вставая на ноги и видя, что его люди, да и сэра Генри, уже обнажают мечи, – Этот щенок мой! Подать сюда двуручник!

Сэр Генри, уже догадываясь, чем может закончиться их в общем-то невинная поездка сюда и помня, какие страшные удары его друг может наносить своим чудовищным мечом, пытался увещевать друга, да куда там. В рыцаря словно вселился демон.

Заполучив свой вожделенный меч, он размазал по лицу текущую из разбитого носа кровь и злорадно ощерился.

– Выходи, собака! Хватит прятаться за девками!

Valle пожал плечами. Обошёл стол, потирая ноющий кулак, и обратился к Изабелле.

– Радость моя, ты позволишь мне зарезать этого борова в твоём присутствии? Что-то он мне омерзителен... Не убоишься крови?

Та отрицательно покачала головой, заодно одарив сэра Морлана презрительной полуулыбкой-полугримасой. И было что-то настолько тонкое и брезгливое в её жесте, что тот глухо зарычал от бешенства.

– Нет, не надо, дорогой, – Изабелла поиграла в руке бокалом с яблочным соком, который ей теперь приходилось пить вместо вина. Впрочем, Кито по малолетству тоже обходилась безалкогольным, и это было хоть каким-то утешением им на пару.

– Поколоти его маленько, попинай – и всё.

– Ты, шлюха! – заревел рыцарь, – Ты будешь орать от боли, когда я буду насиловать тебя во все дырки! А потом мои друзья, все до единого, и так до самого утра!

– Зря вы это сказали, – как-то буднично заметил баронет. Надел перчатки из тонкой кожи, которые ему подала умница Кито, как-то неуловимо скользнул вперёд и с полуразворота так заехал рыцарю между грудью и животом, что тот снова улетел назад, с грохотом теряя по пути оружие и незакреплённые части доспехов.

Разевая рот, словно выброшенная на берег рыба, в тщётной попытке вдохнуть хоть немного воздуха, рыцарь тем не менее поднялся. Подхватил свой зловеще блеснувший меч и стал в боевую стойку.

– Назови себя, прежде чем я развалю тебя пополам – от шеи до ж..!

Баронет разглядывал его с этаким брезгливым вниманием кота, обнаружившего дохлую мышь. Затем он тоже обнажил свой клинок, но пока держал его вертикально, у самого лица.

– Баронет Valle, к вашим услугам.

– Сэр Морлан, имею честь атаковать тебя! – рыцарь, пересилив себя и хоть как-то соблюдя формальности, сразу ринулся в бой. Наконец-то! Тут было всё понятно – убей, и не будешь убитым. Именно так и поступал он на войне и после. Убивал и почти законно забирал имущество поверженных врагов.

Однако Valle, похоже, имел своё мнение по этому поводу. Он коротко поцеловал кончик своего клинка, словно благословляя его, и перетёк чуть в сторону. По пути он изящно, чуть-чуть подправил смертоносный удар рыцаря и чудовищный меч, не причинив никакого вреда, просвистал вплотную к цели – и всё же мимо. С глухим хряскающим звуком меч глубоко засел в деревянном полу, и пока рыцарь, багровея от натуги, вытаскивал его, баронет шагнул в сторону и отвесил тому такой смачный пинок под зад, что Кито от восторга захлопала в ладоши.

Изабелла была против смертоубийства, но после грязных слов, столь опрометчиво брошенных рыцарем, уже знала, что Valle этого так просто не оставит. И сейчас, вполне резонно рассудив, что защищать её и малышку Кито это его святая обязанность, приготовилась досмотреть представление до конца. Да, ей было страшно. И в то же время она поймала себя на ощущении – ей нравилось, как муж (слово-то какое! До сих пор непривычно) дерётся за неё. Таких оскорблений спускать нельзя...

Сэр Генри следил за поединком угрюмо и со всё возрастающим беспокойством. Если он прекрасно знал, какой грозный и сильный боец его сосед, то этот непонятно откуда взявшийся баронет оказался ничуть не хуже. Да, в комплекции и силе он значительно уступал сэру Морлану, но в технике и скорости превосходил, и его полутораручный клинок порхал с лёгкостью стрекозы, смутно порождая ощущение сходства. Несильное, словно вялое даже не парирование – а отвод меча соперника, быстрое перемещение, частая смена тактики боя. И дистанции.

Баронет постоянно перемещался не только в стороны, с кажущейся лёгкостью уходя от могучих ударов, но и вперёд-назад, оставляя рыцаря на неудобной для того дистанции. То он был слишком далеко для удара, то слишком близко для могучего двуручника... Точно! Нахмурившийся сэр Генри вспомнил – это же была самая лучшая и сложная школа фехтования, которой обучали только членов императорской семьи и высших, особо приближённых дворян.

Тем временем баронет поймал рыцаря на ложной атаке и, зажав его меч и руку в захват, медленно, но неумолимо выворачивал тому плечо. Жилы выступили от натуги на короткой мощной шее рыцаря, но он не хотел уступать, пока наконец рука с глухим хрустом не выскочила из плечевого сустава. Издав глухой рык боли, тот рухнул на колени, от боли ничего не видя вокруг, и левой прижимая к себе искалеченную руку.

Баронет устало поднял свой меч, едва не перерубив потолочную балку, и – вложил в заплечные ножны. Его кулаки тут же заходили, как молоты кузнецов, и от их глухого стука сэр Генри поморщился, прекрасно представляя, в какой фарш сейчас превращаются внутренности сэра Морлана.

Наконец, мелко задрожав всем телом, рыцарь упал на девственно чистый пол. Пару раз дёрнулся, и затих навсегда.

Переведя дух, мокрый как мышь победитель бросил в сторону своей рыжеволосой красотки-жены, – Ни капли крови, как ты и просила, дорогая!

А затем, обратившись к хмурым солдатам и сэру Генри, спросил.

– Бой был по правилам? Или кто-то хочет что-то возразить?

Изабелла обмерла. Разве произошедшего недостаточно? Что за чудовищами иногда бывают мужчины...

– Всё в порядке, поединок был честным! – объявил сэр Генри, стряхнув с себя оцепенение, в которое он впал от остекленевшего взгляда бывшего друга, замершие глаза которого тускло, с укоризной глядели, казалось, прямо на него. Голова рыцаря была неестественно вывернута, так что тут даже не требовалось вызывать целителя – всё было кончено.

– Но, баронет, вы смелый человек! – заметил он, знаком успокаивая солдат и прикидывая, удастся ли оттяпать себе владения бывшего сэра Морлана, – Вы не боитесь, что мы все вместе возьмёмся за вас? Даже такой классный боец, как вы, не устоит в одиночку против группы профессиональных солдат.

– Не боюсь, – коротко ответил тот. Затем снял перчатки и, подняв руку, нарисовал пальцем в воздухе светящуюся руну. Дунул на неё, и радужно переливающийся знак поплыл в сторону солдат. Сильные и отнюдь не робкого десятка мужчины так и брызнули в стороны, расступаясь, словно рыбёшки от атакующей акулы. Знак рассыпался безвредными сполохами света, а потрясённые солдаты принялись складывать своё оружие.

Колдун! Волшебник! – так и было написано в их изумлённых глазах и озабоченных своей участью лицах.

Сэр Генри молча положил на пол свой меч и, показав пустые ладони, печально произнёс.

– Приказывайте – я и мои люди заранее согласны на любые ваши условия...

Баронет покачал головой.

– У меня нет претензий ни к вам, сэр не-назвавший-себя, ни к вашим людям, – и, повернувшись к Изабелле, спросил, – И что мне с ними делать, дорогая?

– Сэр Генри, к вашим услугам, – грустно ввернул рыцарь.

Чуть разрумянившаяся Изабелла пожала загорелыми плечиками и заметила.

– Вообще-то, сэр рыцарь не нарушил правил благородного поведения, и до последнего пытался удержать своего друга от поединка.

– Да, и правда, – Valle кивнул. Подошёл к своему столу, с наслаждением выпил сразу полкувшина сока и вновь обратился к замершим в середине зала солдатам во главе с рыцарем.

– Возьмите оружие и позаботьтесь о достойных похоронах.

В это время Кито, уловив, что опасность миновала, подобралась к поверженному рыцарю. Внимательно оглядела его, заглянула в закаменевшее в предсмертной гримасе лицо. При этом она побледнела так, что это было заметно даже сквозь загар и природную смуглость её кожи. Издав сдавленный стон, она зажала рот руками и вылетела в двери. Правда, попала не в ведущие наружу, а в те, из которых робко выглядывали служанки и поварихи. Сердобольные женщины сразу подхватили девчонку и наклонили над ведром...

Усмехнувшись, баронет нагнулся, срезал увесистый кошель с проигравшего и швырнул сэру Генри, – На похороны и поминки покойного. И всё-таки подберите ваше оружие, господа – я на него не претендую.

– Кстати, – заметила более практичная Изабелла, – А у ... покойника наследники есть?

– Младшая сестра, и больше никого, – ответил повеселевший сэр Генри.

– А она недурна собой? – допытывалась супруга и, заметив неопределённое пожатие плечами от рыцаря и кивки нескольких солдат, добавила.

– Так что же вы теряетесь, сэр Генри? Или вы не хотите удвоить свои владения и доходы? Неужто завоевать сердце и руку женщины труднее или менее почётно, чем взять приступом привратную башню?

Рыжеусый здоровяк озадаченно почесал в затылке, а затем лицо его окончательно прояснилось.

– Клянусь пресветлым Риллоном, леди, мне нравится ход ваших мыслей!