"Законы исчезновения" - читать интересную книгу автора (Иванов Борис)

Глава 2 СУНДУК ДЕНДЖЕРФИЛДА

— Ну и темнотища здесь у вас! — с нескрываемой досадой крякнул Фрагонар, потирая очередную жестоко ушибленную часть своего упитанного тела. — Светите, пожалуйста, под ноги, Конча. У вас еще будет время на то, чтобы налюбоваться этой рухлядью!

Последнее относилось к пыльному нагромождению сработанной из отменно прочной древесины местных пород мебели, верой и правдой служившей четырем поколениям Дю Тамплей. Это значит, с тех самых времен, когда преславный род обосновался на Малой Колонии и сам Форрест Дю Тампль Первый построил этот дом — тогда еще среди болот и пустошей Предгорья. Обставил он его на свой вкус изделиями здешних краснодеревщиков — потомков Первопроходцев. Первопроходцам, конечно, и в страшном сне не могло привидеться, что их потомкам вместо противоперегрузочных кресел и дисплеев компьютеров на долгие годы обеспечены лишь место у верстака, стамеска и рубанок. А еще им достались вечера при свечах, наполненные воспоминаниями о рассказах дедов и бабок про далекую Метрополию, которой до них — выбравших чужие небеса, — по всему судя, теперь нет, да и не было никогда никакого дела.

Странные были люди — те три поколения колонистов, что последовали за первым, Первопроходческим. Они приняли на свои плечи всю тяжесть той единственной задачи, которую поставил перед ними этот чужой и неласковый мир: выжить безо всякой Земли и без надежды на то, что придет Корабль. За это, бывало, отправляли за Хребет — за веру в Корабль. Странную жизнь прожили эти люди, и странные вещи оставили после себя. После страшных снов эпохи Изоляции. И после Плохих времен, пришедших им на смену.

Представитель пятого поколения преславного рода Дю Тамплей — выпускник Лозаннского университета, что в Метрополии, и Высших Военных Курсов Республики, несостоявшийся полковник гвардии и рано удалившийся от дел адвокат, вопреки блестящим, как утверждали его немногочисленные друзья, способностям Форрест Дю Тампль Пятый шел по темному чердаку своего фамильного особняка молча, ориентируясь по памяти. Ничего не изменилось здесь за те шесть лет, что он провел в тюрьме.

Зато вокруг его дома изменилось многое. «Дом Форреста» — теперь здесь его называли только так — стоял уже вовсе не среди бесполезных буераков. Вокруг простирались «спальные кварталы» среднего класса: аккуратные и одинаковые, как кубики рафинада, ухоженная зелень и спрятанные в ней домики, чем-то напоминающие игрушечные. Даже не просто напоминающие — равняющиеся на них. И не с болот и пустошей, а отсюда — от громоздящегося в запущенном саду здания в ухоженные домики вползали неосознанные страх и тревога: с болтовней ребятишек, с шушуканьем старших, со старыми байками. И со странными снами, приходившими к тем, кто слишком долго обо всем этом задумывался.

«Дом Форреста» был домом с привидениями. Домом со своими тайнами. Со старыми — давно умершими — хозяевами, наведывавшимися проведать новых — еще живых. С бродившими по анфиладам его комнат и коридоров невидимыми гостями, которых так и не дождались в их домах после того, как они как-то раз задержались на вечеринке у Форрестов. Со «скелетами в шкафах». И в сундуках.

Люди, из которых сложилось четыре поколения Дю Тамплей, не были законопослушными простаками, за каждым из них — словно хвост за кометой — влачилось облако легенд и слухов самого темного содержания. Не был прост и пятый Форрест.

— Осторожнее, Фил, — посоветовал он. — Вы перекалечите антикварные вещи. Таких теперь больше не делают...

— Нет, я все-таки не понимаю — какого черта вы не провели на чердак электричество? — продолжал раздражаться в ответ Фрагонар.

И снова пребольно въехал коленом в нечто тяжелое и окованное, высотой своей бывшее почти по пояс ему и потому оставшееся незамеченным.

— П-продал бы ты к чертовой матери весь этот антиквариат да отремонтировал бы свою богадельню...

Старый адвокат сердито рассматривал предмет, остановивший его продвижение во мраке.

Потом некая догадка посетила его:

— Так это он и есть? Та самая штука, которая отправила тебя на каторгу?

— На каторгу меня отправил Кон Джависси, — заступился Форрест за свое фамильное достояние. — А эта штука отправляет людей совсем в другие края...

Плоский, темного, необычной фактуры дерева сундук был окован тускло поблескивающими полосами металла. Скупой узор, покрывавший их, чем-то зачаровал присевшую на корточки перед сундуком Кончу.

— Да, это — сундук Денджерфилда, — задумчиво сказала она. — До того как я с вами познакомилась, Форрест, я видела его только раз, когда была совсем маленькая. И все равно — запомнила его. А потом видела на рисунках... Его или точно такой же...

Девушка зачарованно протянула перед собой руку и, словно слепая, кончиками пальцев ощупывала поверхность сундука.

— Как похож... — пропела самой себе она, совершенно перестав обращать внимание на окружающих. — Неужели и впрямь сундук принцессы Фесты?

— Вам, конечно, лучше знать, девушка, — чуть насмешливо прогудел Фрагонар, — но если этот сундук и вправду принадлежал вашей легендарной родственнице, то как получилось, что он оказался среди реквизита самого Кристофера Денджерфилда, выставленного на аукцион на Святой Анне? Ему полагалось бы объявиться откуда-нибудь с Северного Полушария...

Конча дернула плечом:

— Принцесса ушла к звездам не одна, и в багаже ее было кое-что еще, кроме носового платка... Мог и такой вот сундук оказаться. Во всяком случае, мы узнаем это сегодня... Нет, полночь еще не наступила... Завтра... Это будет уже завтра — когда мы узнаем это...

— А завтра — когда? — осведомился адвокат. Ему не улыбалось засиживаться на темном, продуваемом сквозняками чердаке.

— Когда луны побегут в небе... — пояснила Конча, не обернувшись.

— Вам виднее, девушка, — еще раз вздохнул Фрагонар. — Только почему надо ждать так долго?.. Если вы мне станете рассказывать старую побасенку о том, что только в лучах Бегущих Лун на этих железках становятся видны тайные Руны Предтеч или что-нибудь еще в том же духе, то — вы уж простите меня великодушно, девочка, меня, старого моржа, — я просто перестану вам верить...

Конча чуть презрительно дернула плечом и хрупкой птицей — даже еле различимой в темноте тенью птицы — устроилась на чем-то совсем уж неразличимом, чуть поодаль от предмета своего восторженного интереса.

— У вас есть время перекинуться в картишки или поболтать там, внизу. А я поработаю с... вещью...

Она нехотя поднялась и сбросила с плеча тихо звякнувшую сумку.

— Вы ведь хотели, чтобы я узнала, не сломали ли вы замок тогда, Форрест?

Форрест молча кивнул, его движение было почти незаметно в темноте.

— Только не раскрывайте его снова... — добавил он вслух.

— За это не волнуйтесь. — Девушка, наверное, усмехнулась, но догадаться об этом можно было только по чуть странной интонации ее голоса. — По-настоящему открыть сундук принцессы Фесты можно только ключом. А их всего три.

— Ей-богу, с радостью пропустил бы стаканчик-другой грога у камина с Форрестом... В такую ночь и после стольких лет разлуки нам нашлось бы о чем поговорить... — Фрагонар пожал плечами. — А на сундук я еще успею наглядеться. Но не в моих правилах, э-э... вот этак вот оставлять молодых леди на темных чердаках... — Он пожевал губами. — Не хочу вас пугать, милая, но ведь здесь наверняка водятся мыши...

Конча презрительно фыркнула, теперь уже и не думая о приличиях.

— Я родом с Северного Полушария, Филипп. И женщины там не боятся мышей. Есть вещи пострашнее. А вы оба только будете мне мешать... Не люблю, когда мне заглядывают через плечо. Говорят, сам Господь Бог этого не любит... И вы, Форрест, не бойтесь — я не стану делать того, чего вы боитесь... Мне еще не время... уходить. Под Чужие Небеса...

— Я верю вам, Конча... — Форрест повернулся к Фрагонару. — Пожалуй, нам действительно стоит поболтать у камелька, Филипп. Пойдемте. И не бойтесь за Кончиту. Эта леди и вправду не такая, как все... И перечить ей тоже не стоит...

Уолтер М. Ли окинул зал «Канасты» — небольшой, но вместительный — тревожным взглядом и облегченно вздохнул, стараясь сделать это как можно более незаметно. Человек, которого он боялся не найти здесь, был, слава богу, на своем месте. Старина Кон допивал только лишь вторую, судя по его виду, еще вполне пристойному, кружку «Небесного». И, разумеется, травил байку очередному лопоухому землянину, впервые, видно, на Малую Колонию занесенному переменчивыми ветрами времен.

Кашлянув и неприметно сдвинув шерифскую звезду за лацкан просторной, потертой, покроя «сам себе хозяин» куртки, Уолтер подсел к уютно гудящей паре и тоже приобщился к числу потребителей «Небесного эля Корнуэлл энд Уитни». Коннор Ф. Джависси не оставил это незамеченным и, приветственно отсалютовав представителю закона полуопустошенной кружкой, повернулся к собеседнику:

— Разрешите, Джонни, вам представить: мистер Ли («Уолтер», — коротко сблизил дистанцию сам Ли) — наш окружной блюститель закона. А это...

Тут лопоухий землянин откашлялся.

— Это — мистер Линдерманн. Впервые на нашем шарике... Собирается основать в наших краях производство этих... — Кон вопросительно глянул на гостя Малой Колонии и вспомнил нужное. — Принадлежностей для спортивной рыбной ловли... Филиал...

Некоторое время свежеобразовавшаяся компания живо обсуждала перспективы нового вида бизнеса, потом эль в кружке шерифа иссяк, по каковой причине он со вздохом поставил ее на стойку и похлопал старину Кона по плечу.

— Марта, сдается мне, заждалась тебя, Конни... Могу подвезти — мне как раз по дороге...

Старина Конни был догадлив. Да, впрочем, и разговор с размякшим от гостеприимства туземцев исчерпал себя и утомил гостя. Так что щедро оснащенный органами слуха мистер Линдерманн тоже был не прочь отправиться восвояси. Прощание закадычных друзей заняло чуть ли не четверть часа, и Уолтер основательно притомился к тому времени, когда наконец, покопавшись в программере своей «опель-тойоты», представитель ушастого племени благополучно убыл по своим делам. Теперь, снова став полноценным шерифом, Уолтер кашлянул и кивком головы предложил Кону занять место рядом с собой, на сиденье видавшего виды «патрола» местной штамповки.

Тот послушно сел и, уставясь в темноту, стал терпеливо ждать, пока Уолтер не врубит движок и не тронет кар по направлению к Кольцевой.

— Ведь вы собирались отправиться именно в эти места, — нарушил чуть затянувшееся молчание Уолтер. — На Болота едем?

Кон неохотно кивнул. Потом скосил глаза на шерифа.

— Это Марта тебя переполошила?

Уолтер, морщась, извлек изо рта ком жевательной резинки, которую успел там пристроить, дожидаясь, пока Кон распростится со своим новым другом с Земли, и косясь на собеседника, как на бестолкового ученика, прилепил жвачку под приборным щитком.

— Марта? Конечно. Еще вчера звонила мне, потом сама пришла в офис и все мозги мне проточила своими страхами: мол, Форрест Дю Тампль тебе теперь отомстит. И где это видано, чтобы суд давал человеку «двадцатку», а он уже через какие-то шесть с небольшим лет уже болтался на свободе?.. И так далее... Но, признаюсь тебе, Кон, я не придал бы большого значения всему этому, пусть Марта разорялась бы у меня в кабинете хоть неделю без передыху... Ты уж прости, но она любит наговорить такого, чего говорить не стоило бы...

Кон Джависси вздохнул: кому, как не ему, было знать это...

— Нет, — продолжал Уолтер. — Меня встревожило то, что вы с Форрестом договорились о встрече — втихую... И даже не это само по себе... — Шериф вытянул из пачки, воткнутой в нагрудный карман рубахи, сигарету и, не предлагая собеседнику — кто же не знает, что Кон Джависси не курит? — закурил, мрачно рассматривая мчащуюся под колеса дорогу и выпуская дым в приспущенное боковое окно. — Меня встревожило то, что вы договорились встретиться в Утро Шести Лун... Мне это...

Он нервно стряхнул пепел в пространство, наполненное остывающим, становящимся полуночным ветром, и не окончил фразу. Некоторое время они ехали молча.

— Если, как ты говоришь, — с досадой спросил наконец Кон, — мы договорились втихую, то, спрошу я тебя, Уолт, откуда же ты про это знаешь? Про это вообще и про Утро Шести Лун в частности?

Уолт косо усмехнулся:

— Вы уж слишком хорошо секретились, ребята... Вы даже не знаете, сколько ушей слушает вас, сколько глаз за вами присматривает со времени того суда, а особенно с того дня, когда Форрест вернулся в свой дом... Думаешь, никто не прислушивался к тому, о чем вы чирикали в кафе у Фердинанда?

— Неужели кого из прессы принесло туда с дальнобойным микрофоном? — поразился Кон.

— Замнем это, — мрачно закрыл тему Уолтер. — Мне не нравится ваша затея... Форрест уже встречался с одним человеком в Утро Шести Лун — семь лет назад. С Мэри-Энн Габор.

Шериф помолчал.

— Как ты думаешь, — продолжил он, — не напрасно ли мы вычеркнули Мэри из списков разыскиваемых?

Вопрос этот сопровождался косым пристальным взглядом, брошенным на собеседника.

— Мое дело — свидетельские показания, — сухо сказал Кон. — И тут я абсолютно честен. Почему-то все как один считают нужным колоть мне глаза тем, что из-за моих показаний на суде Форрест получил двадцать лет каторги. И это — заметь, шериф, — те же самые людишки, которые горланили тогда на всех углах и требовали линчевать проклятого расчленителя Форреста Дю Тампля. И они так бы и сделали — линчевали бы его за милую душу, если бы у присяжных хватило ума его оправдать.

— Я вовсе не собираюсь ничем колоть тебе глаза, Кон... — Шериф передвинул сигарету из одного угла рта в другой. — Но и за святую невинность тебя не держу. Ты ведь, пожалуй, лучше нас всех знал Форреста в ту пору. И должен был для себя решить — мог он или нет прикончить Мэри-Энн, да еще и так запрятать труп, что его до сих пор не сыскали. И, наверное, решил. Да что там решил — просто знал, что никак не мог. Парень Форрест, что и говорить, крутой был в ту пору, но убивать, да еще расчленять — а иначе как скрыть, так сказать, останки? — это не его репертуар...

— Чужая душа — потемки, — нервно и зло отозвался Кон, глядя в летящую за окном тьму. — Кому, как не тебе, это знать, шериф...

— А я говорю — ты знал, что Форрест — не убийца! — надавил голосом Уолтер. — С самого начала знал! Это нам, грешным, простительно: народ был зол, что полиция бездействует, Форрест выпендривался, и я всерьез принял его за убийцу. Но теперь, сам знаешь, народ поостыл, вскрылись новые обстоятельства...

— Ты имеешь в виду Сару Коллинз с ее статейками? — презрительно фыркнул Кон. — Новые обстоятельства... Старые-то обстоятельства что — отменили? Не было ни крови на полу, ни вещей госпожи Габор в «Доме Форреста»? И никто не видел, как Мэри-Энн заходила в этот домик? Или нашелся кто-нибудь, кто видел, как она оттуда выходила после двадцатого февраля?

— Когда я говорю о новых обстоятельствах, — жестко прервал его шериф, — то я имею в виду, например, то, что в бумагах Мэри-Энн нашли расписки, которым сначала не придали никакого значения. И только Сара со своими друзьями из «Ворона» разъяснили почтенной публике, что платить по этим распискам Мэри или ее наследникам — если бы у нее были наследники — должна была бы одна маленькая такая компания, фиктивная по сути дела, «Феникс-Дельта». Ее директором был тогда твой племянник, Кон. А капитал в ней — твой. Но подрядился вручать те денежки Мэри-Энн — Форрест. Как твой партнер. Ну как же не подсобить старине Кону — ему-то в лом было унижаться перед этой бабой с ее-то гонором. И теперь ясно, что он ей не свои баксы, а ваши — от твоего и твоего племянничка имени — при свидетелях пару раз вручал, те самые денежки, под которые выданы расписки. Вот и получается, что пропажа Мэри-Энн Форресту не принесла ни копейки, а вот тебе, Кон, очень с руки пришлась. Расписок-то еще осталось — вагон и маленькая тележка...

— Ты что же, под меня копать начал? — резко повернулся Кон к Уолтеру. — Напрасно, шериф!

— Не стоит мне угрожать, парень! — взъерепенился и Уолтер. — Мы еще не кончили! Мы еще не кончили со «вновь открывшимися обстоятельствами»... Вы ведь были большими приятелями с Форрестом. И даже компаньонами... Все акции «Вуд продактс» поделили между собой, так ведь? И вот после того как Форрест гремит на каторгу, его душеприказчик Гарри Хомби пускает его паи на продажу. И продает на редкость невыгодно. В ущерб клиенту, можно сказать. А кто же паи эти по бросовой цене скупил?

Кон демонстративно отвернулся к окну.

— А скупил их по старой дружбе миляга Кон Джависси, — ответил на свой оставшийся без ответа вопрос Уолтер. — Старый, надежный, как скала, дружище Кон... Не постеснялся подобрать то, что плохо лежит...

— По-твоему, — резко спросил Джависси, — я должен был хлопать ушами и упускать контрольный пакет дела, в которое мы с Форрестом вложили свои пот и кровь?

Тут Уолтер скривился, словно Кон «дал петуха» с оперной сцены.

— Ведь никто не мог предположить, что Форрест вернется с Фронтира так скоро? И что он вообще оттуда вернется? — зло закончил Джависси, резко повернувшись к шерифу.

— Ну, уж ты действительно постарался, чтобы этого не случилось, — мрачно ответил тот и выпустил дым сигареты почти что в лицо собеседнику. — Сделал все, как говорится, что мог. И впрямь, не твоя вина, что парень выжил...

— Так, по-твоему, я должен был скрыть от суда имеющиеся улики? Солгать в своих показаниях?

Кон продолжал твердо глядеть на собеседника.

— Интересно получается...

— Вот что... — как-то глухо, но вместе с тем гораздо более ясно и членораздельно, чем все то, что он произнес ранее, выговорил Уолтер. — Все мы не без греха, и хоть я и ношу эту вот, — он прикоснулся к звезде на груди, — железочку, не мне, однако, учить других тому, как им жить... Но вот что я тебе скажу: по моему собственному разумению — только по нему, Кон. Только по нему... Если ты считаешь, что парень не мог никого убить и не убивал, а просто влип в нехорошее дело, и так получается, что и без того все собаки на нем висят, то можно и повременить с тем, чтобы окончательно уж топить его. Надо, понимаешь, дать времени все расставить на свои места... А ради такого дела можно и призабыть кое-какие мелочи: ну, что кто кому сгоряча сказанул, или какие бумажки кто-то кому-то через тебя передавал... Я бы — я говорю: «Я бы» — на твоем месте не так сильно копался в памяти тогда... — Уолтер с сожалением вынул изо рта вконец изжеванный пенек сигареты и принялся рассматривать его с таким вниманием, которого от него не всякий раз удостаивались вещественные доказательства, проходящие по серьезнейшим делам и делишкам.

— А секач с кровью на нем? — уже с откровенной злобой в голосе поинтересовался Кон. — А одежда Мэри-Энн, что нашли в доме? Это что — как раз те мелочи, которые стоило похерить, чтобы уберечь хорошего мальчика Дю Тампля от лишних треволнений? Пара пустяков, о которых можно и подзабыть?

Взгляд Кона Джависси утратил последний оттенок доверительности, стал стеклянным, немигающим взглядом того типа, который когда-то — теперь уж почти семь лет тому назад — давал показания на процессе «Федерация Свободных Земель Квесты против Форреста Дю Тампля».

Уолтер еще раз внимательно посмотрел на окурок и выбросил его за окно, как бы говоря всем своим видом: «С какой, однако, дрянью приходится иметь дело, дружок». Причем относилось это не только к плохому табаку. Кона шериф уже не удостаивал взглядом, а все свое внимание уделил тому, как автопилот выполнит маневр парковки его «патрола» у небольшого, круглые сутки открытого кафе.

— Приехали, — коротко буркнул он, вылезая на стоптанный асфальт пешеходной полосы.

Совсем невдалеке, за реденькой полоской парка, в который превратились остатки былого леса, видны были два-три светящихся прямоугольничка: в «Доме Форреста» все еще горел свет.

— Я так полагаю, — все еще не удостаивая Кона взглядом, сказал в пространство шериф, — что, пока вы с Форрестом свои дела решать будете, я тут вот у Доббинсов пропущу пару кружек светлого... А вы уж, мистер Джависси, соблаговолите, когда свои дела с месье Дю Тамплем закончите — ко мне сюда вот, — Уолтер кивнул на вывеску «Закуски в любой час», — завернуть на пару минут, словом-другим переброситься. Чтобы у полиции спокойней на душе стало. Может быть, вы не заметили, мистер Джависси, но Уолтер М. Ли предпочитает, чтобы на вверенной ему территории столицы, на Гиблых Болотах то есть, не происходило разного там сведения счетов...

Шериф выразительно помолчал.

— И еще, — заметил он уже намеревавшемуся, не прощаясь, покинуть место действия Кону. — Если тебе с Фости не хватит пары часов на то, чтобы по-дружески, за рюмочкой-другой прошлое припомнить, то уж не обессудьте, придется старику Уолту заглянуть к вам на огонек... Не обижайтесь в таком разе...

Он молча проводил взглядом так и не промолвившего ни единого слова в ответ Кона и, прижав плечом к уху трубку мобильника, стал раскуривать вторую сигаретину.

— Эй, Петровски, — тихо окликнул он в трубку. — Не спите там?

— Все ОК, шеф, — откликнулся из трубки агент Петровски. — Оцепление выставлено, выходы из «Дома Форреста» просматриваются. Но скоро Малые Луны уберутся, шеф, и станет совсем плохо видно.

— Врубите инфракрасный диапазон — слышали о таком? — посоветовал Уолтер. — Это такая кнопочка на мониторе, слева от экрана. Временами ее полезно нажимать, Серж... И смотрите — чтобы у вас даже мышь сквозь оцепление не прошмыгнула...

— Мышь не проскочит, сэр, — заверил шерифа уязвленный агент Петровски. — Если, конечно, будет идти прямо на меня, не сворачивая... А что до инфракрасного визира, так он прекрасно показывает всех бродячих собак и кошек — тоже, а также — полдюжины людей Управления, что ошиваются в лесочке. Но когда дойдет до дела — все будет как всегда, сэр... Я эту подлую машину знаю как...

— Разговоры о «как всегда» — отставить! — рявкнул Уолтер. — А также — о кошках, собаках и агентах Управления. А до дела дойдет, я думаю — аккурат к восходу Шести Лун. Тогда будет светло. А сейчас — все внимание на дом. Сейчас туда войдет Гадина Джависси. Зафиксируйте хотя бы это...

— Да, сэр, — деловито отозвался Петровски. — Мы его уже видим, сэр. Гадина тянет резину... Торчит на опушке, курит и думает...

— Вот и прекрасно, — вздохнул Уолтер. — Пусть думает. Ему есть о чем...

Он переключил канал и, услышав усталое, хриплое:

— Алло, шеф? — спросил — тоже устало:

— Ну так как?

— Ну, так — как? — хрипло и устало переадресовал его вопрос загорелый детина, фунтов ста шестидесяти весом, облаченный в форму Милиции Свободных Территорий, мрачно ссутулившемуся на стуле перед ним типу. Типу было хреново.

— Не волнуйтесь, шеф, — заверил Уолтера детина. — Часу не пройдет, как этот фрукт разговорится...

Он отложил трубку мобильника в сторону.

— Вы еще ответите за рукоприкладство... — посулил тип детине и попытался утереть кровоточащий нос запястьями рук, забранными в легкие, но дьявольски прочные титановые наручники. — Ни слова я тебе, хмырь, не отвечу без адвоката. Я свои права точно знаю...

— Ну, насчет рукоприкладства — это еще бабушка надвое сказала, — мрачно заметил блюститель закона и положил огромный кулачище на стол. — Для кого — рукоприкладство, а для кого — сопротивление при аресте... — Он осторожно прикоснулся к своей рассеченной брови. — А про адвоката — ты прав. Виноваты-с... Спешим загладить вину... Вот он — телефон. Звоните, пожалуйста, мистер как вас там... На один звонок — имеете право, коли так уж повелось. Хотите — адвокату, хотите — в стол заказов: ребята там расторопные, живо вам пиццу с пылу с жару сюда доставят... Вы ведь проголодались, мистер?

Детина сдул с пластиковой тарелочки крошево, оставшееся от только что съеденного им гамбургера.

— И пить небось хочется?

Он откинулся, заставив свой стул балансировать на задней паре ножек, дотянулся до холодильника, вытащил оттуда запотевшую банку пива, раскупорил ее и с удовольствием отхлебнул пенящуюся янтарную влагу.

— Что-то вы не торопитесь, господин хороший... И правильно делаете, скажу я вам. Покуда вы своего адвоката дождетесь, я успею по этому вот аппаратику, — детина похлопал по притороченному к ремню чехлу блока связи, — сообщить ваши приметы и обстоятельства задержания прямехонько нашим друзьям — конкурентам из Федерального Управления. Они нас о тебе предупредили, мол, будет один такой интересный клиент... Они здорово обрадуются. И уж точно будут здесь раньше, чем сюда доберется ваш адвокат или даже мальчик с пиццей.

Он снова отхлебнул пива.

— Усекаешь?

Тип совсем вроде скис. Скованные руки его свисли между колен, голова, казалось, еле держалась на плечах. Но хитрая злоба тускло светилась в почти закрытых, замутненных глазах. В какой-то момент полицейский поймал на себе этот злобный взгляд и, поперхнувшись пивом, поспешил отвести глаза в сторону. Он сосредоточился на бессильно висящих над самым полом кистях рук пленника.

Кисти эти словно жили своей собственной жизнью — быстро и сноровисто пальцы пленника плели из воздуха невидимую сеть или, быть может, веревку-удавку... Полицейский тряхнул головой, освобождая сознание от дурного видения, посетившего его в душном, пропитанном табачной вонью ночном околотке.

— Так все-таки, — он чуть осоловело уставился на арестованного, — кто же тебе платит, малый?

Арестованный вздохнул.

— Мне платит «Роджерс и Роджерс», — устало сказал он. — За то, что я выполняю их поручения...

— Да, вы уже нам представились частным детективом, — небрежно отмахнулся от этих слов полицейский. — Было бы неплохо, если бы у тебя, парень, отыскалась какая-никакая заверенная лицензия на такие занятия. Или вообще хоть что-то удостоверяющее личность... И лучше сразу объясниться, за каким чертом вы висели на хвосте у Форреста Дю Тампля. И зачем шастали вокруг его дома. А заодно — кто сообщник, тот, что ушел от нас...

Он провел ладонью по лицу: померещилось... Действительно на секунду ему показалось, что пальцы задержанного перекатывают из ладони в ладонь сверкающие металлические шарики... Да нет! Какие там шарики? Откуда им взяться?

— Я уже объяснял, — как-то тихо и невыразительно, но в то же время очень вкрадчиво завел свою шарманку задержанный, — мое удостоверение личности вы можете затребовать в порядке, установленном законом. Закон же, установленный в том же отношении...

Он говорил и говорил — тихо, неразборчиво, словно молился какому-то своему богу, а полицейский никак не мог оторвать взгляда от завораживающей игры в прятки тускло поблескивающих шариков в руках арестованного. Шариков, которых на самом деле не было... Некоторое время он понимал, что с ним происходит что-то не то, но уже не пытался противиться происходящему. Потом и понимание это ушло, испарилось...

— А теперь — дай мне ключи... — не меняя тона, лишь чуть более четко произнес задержанный. — Ключи от наручников... Так, так, спасибо... А теперь — присядь... Присядь на пол... Ты же ведь устал. Расслабься... Представь, что ты где-нибудь на речке... На бережку... Травка кругом... Жарко... Стрекозы над водой...

Он ловко перехватил связку ключей, протянутую ему одеревеневшей рукой обалделого стража закона, отомкнул наручники и сноровисто надел один из них на запястье впавшего в сомнамбулическое состояние полицейского. Второй браслет он накинул на стальную, вмурованную в пол ножку стула, на котором сидел только что сам.

И при этом все продолжал говорить, говорить, говорить...

А в «Доме Форреста» Фрагонар кончил тасовать колоду карт и, приспустив очки на кончик носа, осведомился:

— Еще партию, Форрест?

Форрест направился к бару.

— Не желаете промочить горло, адвокат?

Он прихватил из бара графин, стаканы и стал расставлять их на столе.

Фрагонар всем своим видом показал, что он не возражает против этого предложения.

— Однако почему три? — спросил он, кивнув на стаканы. — Вы намерены пригласить...

— Да, у нас будет гость... — пояснил Дю Тампль. Он выразительно глянул на часы.

— Этот тип задерживается...

В ответ на реплику снизу прозвучал осторожный стук дверного молотка — «Дом Форреста» не признавал новомодных веяний вроде электрического звонка. Форрест не спеша направился на первый этаж, бросив через плечо:

— Можете сдавать на троих...

Спускаться по украшенной причудливыми перильцами чугунного литья винтовой лестнице было для него небольшим путешествием в далекое теперь прошлое, в те дни, когда стук в дверь означал только что-нибудь приятное — письмо от брата, визит друзей... Или встречу с Мэри-Энн.

Он усмехнулся старому воспоминанию, пересек тускло освещенную прихожую и сдвинул тяжелый засов парадной двери.

— Я думал, вы прикатите на своем фаерболе, Коннор, — приветствовал он Джависси. — А вы, похоже, прилетели на помеле...

— Да нет... — хмыкнул тот, следуя за хозяином по ступеням узковатой лестницы. — Меня подкинул шериф Ли. И, кажется, намерен ждать — тут, поблизости — до тех пор, пока я не выйду от вас живым и невредимым... Я, кстати, вовсе не просил его об этом... Просто у нашей встречи, похоже, было слишком много свидетелей...

— Ну что же... Я думаю, что мы не заставим его куковать там до утра, — добродушно откликнулся Форрест, пропуская Джависси впереди себя. — Но часа два, а то и все три ему придется потерять... Вы ведь не откажетесь перекинуться со мной в картишки в компании господина адвоката? Заодно и поболтаем...

— Честно говоря, когда вы позвонили мне... Вам не кажется, Форрест, что нам не стоит вспоминать былое?.. Хотя я и рад, что вы не держите на меня зла...

Кон узрел неприятно морщащегося Фрагонара — адвокат не удосужился даже приподняться в кресле, приветствуя гостя, — и поклонился ему. Тоже без особой симпатии. Ответного поклона не последовало.

— Если вы уж хотите, чтобы между нами не было недомолвок...

Форрест указал Джависси на кресло у стола.

— Если вы хотите говорить начистоту, то не должно у нас с вами быть и запретных тем. Я просто хочу рассказать вам историю сундука Денджерфилда — как я ее понимаю.

— Сундука? — поразился Кон.

— О нем не было речи на суде... Мне не хотелось поднимать тогда такую тему, которая... Одним словом, сейчас пришло время об этом сундуке вспомнить... О сундуке и о том, что произошло между мной и Мэри-Энн. Если вам уж совсем не понравится то, что я расскажу вам, ну тогда вы можете и промолчать сегодня вечером... Мы ведь не в зале суда... Не хмурьтесь так, я шучу, конечно... Наливайте себе, господа, — кто сколько хочет. Прекрасное виски... Правда, с закуской у меня — проблемы. Будьте добры, Кон, нарежьте сыр — он справа от вас, а ножик у вас под рукой. Я так и не овладел этим искусством, всегда получаются безобразные толстые ломти... Позвольте накапать вам «Бурбона»... За встречу...

Последовала пауза, заполненная шуршанием карт и междометиями, сопровождающими начало игры. Потом, поймав полные тщательно скрываемого ожидания взгляды партнеров, Форрест откинулся в кресле и, рассеянно продолжая начатую партию, приступил к своему рассказу.

— Как вы помните, господа, наши дела с покойной Мэри-Энн Габор включали в себя и работу с определенного... гм... сорта антиквариатом. Вещи, что побывали в руках великих людей и разных... э-э... сильных мира сего... На такого рода барахло существует довольно устойчивый спрос. И она, и я в то время были частыми гостями на всяческих специализированных аукционах, закрытых распродажах и тому подобных... мероприятиях. Но, признаюсь, цирковой реквизит — это далеко не моя стихия. Я, пожалуй, и в мыслях никогда не имел покупать «Сундук Денджерфидда», да я его и не покупал. Сундук не достался бы мне, если бы Крис не был моим другом...

— Кристофер Денджерфилд? — удивленно поднял бровь Кон и забрал со стола карты, сброшенные ему партнерами. — Вы и вправду знали его лично?..

— Я-то думал, что вы все знаете о Форресте Дю Тампле... — промурлыкал себе под нос Фрагонар, добирая из колоды карты.

— Я не особенно рекламировал свои с Крисом отношения... — чуть косо улыбнулся сам Форрест. — Он был подобен комете — Крис Денджерфилд. И хвост этой кометы состоял из сплошных скандалов и разоблачений... Это не по мне... Я — человек негромкий. Многие даже считают меня скрытным. Пусть так... Познакомился я с ним задолго до этого, когда мы еще зелеными мальчишками попали в гнилые окопы во время событий на Архипелаге...

— Так что же, все эти рассказы о том, что ему на самом деле триста с хвостиком лет и что отец его — колдун из болот Парагеи, а мать — ведьма с Шарады... Это все — абсолютная туфта? — несколько разочарованно осведомился Кон, не отводя глаз от своих карт.

— Вот как раз насчет этого не буду утверждать ничего конкретного, — задумчиво промычал Форрест, тоже погрузившийся в размышления над выпавшей ему комбинацией, и зашел шестерки треф. — Крис никогда не болтал о своей родословной, — продолжил он уже более легко. — Никогда не говорил на сей счет ничего лишнего. Ну и слегка темнил относительно своего происхождения вообще. Есть такой джентльменский способ распускать о себе слухи. Ничего не придумывать самому, а только подкинуть пару-другую «немых», так сказать, намеков... Ну, скажем, давал вам посмотреть фото в журнале, на котором он или кто-то как две капли на него похожий был снят лет пятьдесят назад в одной компании с давно умершими знаменитостями... Вот так просто: на вашей же книжной полке находит ваш же пожелтевший экземпляр журнала и в нем нужную страницу с тем самым фото. И — никаких комментариев. Можете сочинять на этот счет какие угодно объяснения. Крис вам в этом деле не помощник... Подписи? — Форрест поднял взгляд на задавшего вопрос Фрагонара. — Ах подписи к снимкам? Как правило, они вам ничем помочь не могли... Или имена изображенных на фото не приведены, или приведены, да не все... Или там напечатано что-нибудь в духе «служащий фирмы „Каркано“» или «участник состязаний мастеров карточных фокусов»... Или он мог затеять разговор о какой-нибудь редкостной диковине, ну, например, об ожерелье Ибн-Джеллуда, о Скрижали Дурной Вести, — причем затеять разговор этот в компании, где блистают, как говорится, своим присутствием знатоки. Такие знатоки, которые, что называется, зубы съели именно на этой вот диковине. Крис и сам, как правило, выказывал незаурядную, уникальную порой — неведомо откуда им заполученную — эрудицию в затронутом вопросе. А потом он приглашал собравшихся зайти в какой-нибудь закуток своего жилища, «норы», как он любил выражаться. Он, знаете, всегда, куда бы его ни заносила судьба, умудрялся поселиться прямо-таки в каком-то лабиринте комнат и таких вот закутков, способном запутать даже профессионального спелеолога. И вот в таком закутке он показывал желающим нечто поразительно напоминающее предмет застольного разговора. Никогда он при этом не затрагивал вопрос о подлинности того... м-м... экспоната, который он этак вот демонстрировал. В лучшем случае осведомлялся: «Похоже, а?..» Но не более того. Если речь шла о какой-либо вещице, не требующей особого обхождения, ну, о чем-нибудь вроде того же самого магического перстня или какого-то фолианта, то Крис запросто мог пустить вещь по рукам — для лучшего рассмотрения...

Что? Вы говорите, что на том мы, наверное, с ним и сошлись — на пристрастии к диковинному антиквариату, к дымке легенд, окружающих такие вот изыскания, к головоломным розыгрышам... Должен огорчить вас — нет! Пожалуй что это он, Крис Денджерфилд, пристрастил меня к такому вот занятию, как... э-э... обращение вокруг да около всякой экзотической рухляди... Но никогда в этом деле я не достигал этаких высот, как он, Крис... Мы с ним были и остаемся... м-м... существами, живущими в различных плоскостях, господин Фрагонар... И соприкоснуться нам было суждено лишь на узкой грани пересечения этих плоскостей... Уж так устроен мир... И так устроены мы сами... То в нас, о чем мы знаем или догадываемся...

А тогда — в молодости — нас свела война.

Теперь об этом довольно забавно вспоминать — кто теперь берет в расчет Архипелаг со всеми его проблемами? Но тогда это были события для первых трех минут новостей по ТВ и для первых полос газет... Должен сказать, что реальному масштабу событий это никак не соответствовало. Большую часть времени мы — тогдашние «миротворцы» — сражались с сыростью в палатках, насекомыми и... со скукой. За полгода нас только дважды бросали в бой. В первом я заработал вот это...

Форрест дотронулся до причудливого шрама, пересекавшего — сверху вниз, через бровь и веко — левую сторону его лица.

— А во втором — спас Крису Денджерфилду жизнь. Кстати, вы — первые, кому я рассказываю об этом. Оцените.

— Он что, всерьез запрещал вам рассказывать эту историю? — поинтересовался Джависси. — Она выручила бы вас на суде. Особенно если бы нашлось кому подтвердить ее.

Форрест чуть нахмурился.

— В обычном смысле этого слова — нет. Но... Но что-то заставило меня промолчать тогда об этом... Знаете... Может быть, это странное чувство, но, мне кажется, каждый его ощущал — в той или иной мере... Временами всем нам очень хочется, чтобы у тебя был какой-то секрет... Причем такой, на который душа наша смогла бы опереться в скверный час сомнений в себе... Что-то бесспорно хорошее, сделанное не напоказ — чистое и незамутненное хвастовством... Это был как раз тот случай... И Крис ценил это мое молчание. А я — ценил то, что он ценил его...

Форрест усмехнулся своему воспоминанию и взял из колоды прикуп.

— Так и сложилось у нас это небольшое — всего из двух членов — тайное общество... И я стал неким... э-э... допущенным в этакий круг посвященных. В один из многих кругов, которыми любил окружать себя Крис... Извините за каламбур.

— И что же он... — задумчиво рассматривая свои карты, промычал Фрагонар. — Он, рядовой Крис Денджерфилд, по документам и по внешнему виду — особь призывного возраста, уже и тогда любил разводить вокруг себя всю эту эзотерику про свое происхождение от Предвечных Сил и про свое родство с Калиостро и Агасфером?

Форрест мягко улыбнулся:

— Сказать, что все это пришло только потом, будет неверно. Крис уже и тогда был тот еще темнила... Но тогда у всего этого не было еще привкуса большого бизнеса. Просто этакое любительское, перманентное шоу для узкого круга друзей... Чтобы не сдохнуть от злой тоски и дешевого виски в мокрой грязи Архипелага...

Образно говоря, Крис был тогда Арамисом из «Трех мушкетеров» — не из «Виконта де Бражелона». Даже не из «Двадцати лет спустя».

— И вы так и не расставались с ним с тех пор, пока?.. — заинтересованно спросил Кон и постучал пальцем по брошенной перед ним карте, силясь обратить внимание подслеповатого адвоката на то, что козыри в этой их партии — вовсе не крести. — Я помню тебя после армии, Фости, — ты очень изменился тогда, но я и слыхом не слыхивал про твои дела с Денджерфилдом...

— А и не было никаких дел, — добродушно отозвался Форрест и начал сбрасывать карты. — Была... э-э... вяло текущая переписка... В основном — розыгрыши со стороны Криса. Он их любил, розыгрыши... Я уже говорил об этом. И иногда — просьбы помочь советом. Чаще всего — шутливые такие просьбы, словно бы и не всерьез... А в остальном — мы «дозревали» каждый сам по себе, каждый на своих дорогах. Я тужился доказать хотя бы самому себе, что представляю самостоятельную — как солидный, практикующий адвокат — ценность, будучи, так сказать, взят отдельно от миллионов прапрадеда Форреста. Ну а Крис — он... э-э... вращался. В тех кругах, в которых надлежит вращаться такому, как он. И это длилось довольно долго. Ну а потом...

Форрест помахал в воздухе двумя оставшимися у него на руках картами.

— А потом снова пришла мне пора спасать Криса Денджерфилда. Вы, часом, не помните процесс «Демидофф против Демидоффа»?

Фрагонар нахмурился.

— Что-то шевелится в памяти... Но...

Форрест усмехнулся.

— Да-да! Именно — «что-то шевелится»! Но в чем там было дело — как-то не припоминается, не так ли? И ничего удивительного. Все было сделано — и ваш, как говорится, покорный слуга к тому немало руку приложил, — чтобы нормальная человеческая особь, из тех что имеют привычку по утрам читать газеты, а с вечера — глазеть в «ящик», ни за что бы не поняла, в чем там у этих русских дело. А главное — все было сделано для того, чтобы даже народ попроницательнее не дознался, что главным обвиняемым на процессе этом был не кто иной, как Кристофер Луис Денджерфилд. Настоящая его фамилия и имя, данные ему при крещении, были и есть Кирилл Демидофф. Денджерфилд, так же как и Кристофер, и Луис, — это все появилось при записи в армию. Вы же знаете...

Форрест повернулся к Фрагонару.

— Вы знаете эту нашу гусарскую традицию при записи в добровольцы в военное время — новобранец может взять имя и фамилию какого-нибудь дальнего родственника. Или вообще записаться под псевдонимом, взятым с потолка.

— Это — не такое уж гусарство, — заметил адвокат, перебирая свои карты. — Такая практика помогает загнать в окопы немало шалопаев, числящихся в розыске. Или имеющих другие проблемы с законом... Это выгодно и для армии, и в общем-то для общества. Так, значит, Денджерфилд был из добровольцев? Я — пас.

Последнее относилось к картежной партии.

— Да, — кивнул Форрест. — Он был именно из тех добровольцев, которых вы имели в виду... А потом сохранил за собой новое имя. А на деле — он сын одного и племянник другого выходца из русской Сибири. Вот с ним-то Демидоффы-старшие и схлестнулись на том процессе. Кажется, впрочем, сын он был приемный, а значит, и племянник не родной. Как я уже говорил, по-моему, Господь, да и сам Крис не допускали, чтобы хоть в каком-то вопросе, касающемся этого парня, что-нибудь было ясно от начала до конца.

Форрест умолк, потирая переносицу, затем продолжил:

— Вот после четырех лет — пока шел этот достославный процесс — работы рука об руку с Крисом мы стали, пожалуй, значительно ближе друг другу... Правда, я заработал дурную славу и адвокатскую практику оставил... Это дало мне массу свободного времени. Тогда мы с тобой, Кон, и основали «Вуд продактс»...

— М-да... Хорошие были времена... — как бы про себя пробормотал Кон, бросая исподлобья осторожный взгляд на бывшего партнера.

Вполне возможно, тот пригласил его именно для того, чтобы снова вернуться в дело. Что ж, тут было о чем потолковать. Кон осторожно поглядел на часы. Неторопливая партия слишком затянулась. Джависси вовсе не хотелось, чтобы завязывающийся разговор был прерван появлением шерифа Уолтера.

— В общем, — свернул разговор в прежнее русло Фрагонар, — у Кристофера были все основания быть благодарным вам?

— Да, были... — подтвердил Форрест, покрывая козырной карту Джависси. — Он и отблагодарил меня, как и следовало ожидать, довольно своеобразным способом.

Он криво усмехнулся.

— Старина Крис завещал мне Ларец принцессы Фесты. Тот самый сундук, о который вы чуть было не поломали себе ноги там, наверху, Филипп... Откроем карты, господа?

Он широким жестом сдвинул в сторону блюдо с нарезанным сыром. Нож — совсем не подходящий для сервировки стола охотничий кинжал — соскользнул на пол. На пару секунд Форрест отвлекся, пытаясь извлечь его из-под стола, но, видно, не добившись результата, тут же вернулся к картам, лежавшим на столе рубашкой вниз.

— Мы ведь играли на интерес? — осведомился Кон.

— Разумеется, — успокоил его Форрест. — Вы не должнч мне ни гроша.

Он собрал карты со стола и принялся тасовать их.

— Еще партию?

Не дожидаясь согласия партнеров, Форрест принялся раз давать карты.

— М-да... — бросил Фрагонар. — Если это действительно тот самый сундук, то господин Денджерфилд сделал весьма щедрый подарок... Он завещал вам целое состояние, Форрест.

— Учитывая, что Крис хоть немного, но моложе меня...

Форрест плеснул себе виски.

— Учитывая это, жест его был чисто символическим. И притом весьма своеобразным. Ключи от этого антикварного чуда он завещал продать с аукциона, а полученные за них деньги передать в фонд Музея Магии своего имени...

— Согласен, — признал адвокат, наполняя свой стакан на треть. — Шансов получить завещанное у вас было немного. Он был довольно злой шутник, этот Крис Денджерфилд. Ну и картишки вы мне сдали, Форрест...

Он крякнул и пригубил спиртное.

— Не знаю, как насчет возраста, — задумчиво перебирая доставшихся ему дам и валетов, бросил Дю Тампль, — только последний год своего пребывания на этом свете Крис боял вовсе не той смерти, что приходит со старостью...

— У него завелись враги? — осведомился Кон, наливая себе виски. — Или начались неприятности с законом?

Форрест поморщился от чего-то, что стало досаждать ему последние несколько минут, и добавил виски в свой стакан.

— Похоже, что Крис связался с какими-то опасными типами и стал всерьез задумываться о том, чтобы податься в Дальние Миры. Исчезнуть... Но не успел. Хотя тот пожар в концертном зале и признан просто роковой случайностью, я думаю, что это было профессионально сработанное убийство.

Он осторожно покрыл карту Фрагонара единственным козырем, выпавшим ему в этой раздаче.

— Итак, в наследство вам досталась, так сказать, пустая коробочка... — сочувственно пробормотал адвокат и забрал заработанные карты со стола.

— К тому же коробочка запертая, — вздохнул Форрест. — Зато Крис оставил мне прекрасную возможность выкупить ключи от этой коробочки на аукционе. Вы, наверное, помните, что распродажа реквизита шоу Денджерфилда и его личных вещей стала большим событием. За галстук, который Крис и надевал-то раз в жизни, или за его шляпу отваливали целые состояния. А с чертовыми ключами вообще приключилась история, достойная пера какого-нибудь классика... Я пас.

— И я, — коротко бросил Кон. — Кстати, был я на том аукционе. Сам, разумеется, ничего не купил, так, поторчал из любопытства. Но что-то не помню, чтоб видел там тебя...

— На торги пошла Мэри-Энн, — пояснил Форрест. — И чуть не пустила меня по миру. Дело в том, что в проклятые ключи клещами вцепились еще два покупателя. И каждый раз, когда Мэри повышала ставку, кто-нибудь из них, в свою очередь, чуть ли не удваивал предложенную цену. Так ключи чуть и не ушли от нас...

— Я, кажется, начинаю что-то припоминать... — пробормотал Кон и в два глотка опорожнил содержимое своего стакана. — Я беру прикуп...

— Нас спасло только то, — продолжил Форрест, — что эти типы не смогли вовремя расплатиться наличными. Как вы знаете, на наших аукционах не жалуют чеки, расписки и векселя. Особенно после последнего дефолта. И вообще любые бумажки, кроме федеральных баксов наличными... У Мэри на руках была «зелень». В необходимом количестве. А у господ соперников наличных не оказалось. Только чеки и тому подобная муть. Те, кто их послал, не очень-то доверяли своим порученцам... За что и поплатились.

Кон почесал в затылке.

— Значит, вам не пришлось ломать замок на вашей коробочке? И что в ней нашлось?

Форрест поднял на него взгляд — пристальный и какой-то мутный одновременно. Потом поднял к губам свой стакан и, не отводя глаз от собеседника, мелкими глотками опорожнил его.

— Собственно, мы там нашли именно то, что произошло с Мэри... Хотите увидеть кое-что собственными глазами?

Снова неприятно поморщившись, он поднялся из-за стола. Звякнул связкой ключей, вынутой из кармана.

— Пошли, Кон... Он здесь, наверху, этот сундук... Одна симпатичная мисс как раз занимается его замком. Так что мы не будем там одни. Подождите нас здесь несколько минут, Филипп. Вам будет интересно послушать то, что вам расскажет старина Кон... Карты подождут нас... Возьмите со стойки фонарик, Кон. Там темно — наверху...

Кон положил свои карты рубашкой вверх, нехотя поднялся и последовал за хозяином дома.

— Вы прихрамываете, — окликнул поднимавшегося по лестнице Форреста Фрагонар. — Что-нибудь серьезное? Раньше не замечал...

— Ерунда, — отмахнулся Форрест. — Щиколотку расшиб, когда вылезал из машины... Да, чуть не забыл — там, на полке — конверт. В нем — кое-что интересное для вас. Почитайте на досуге. Дома. Именно дома — не здесь. Вы меня поняли, Филипп?

Оставшись в одиночестве, адвокат добавил себе в стакан виски и потянулся к блюду с закуской. Вспомнив про свалившийся под стол нож, заглянул под дубовую столешницу. Никакого ножа на ковре не было.

Фрагонар задумчиво откинулся на спинку стула, пригубил виски и зажевал глоток спиртного кусочком сыра. Сыр пришлось отламывать. Как раз в тот момент, когда адвокат рассеянным взглядом искал на столе салфетку, чтобы вытереть пальцы, на каминной полке музыкально запела трубка мобильника.

Адвокат со вздохом поднялся и, подойдя к камину, подождал немного: может быть, докучливый ночной абонент повесит трубку, не получив ответа. Но мобильник продолжал наигрывать «О Сюзанна, моя Сюзанна» с интервалами в четыре секунды. Фрагонар снова вздохнул и поднес трубку к уху.

— «Дом Форреста», — устало произнес он. — Здравствуйте, шериф... Да, вы угадали, с вами говорит Филипп Фрагонар... Да, и господин Джависси тоже здесь, вы опять угадали. Вообще говоря, мы втроем всего лишь перекидываемся в картишки. А сейчас хозяин повел Кона наверх — на чердак. Демонстрировать ему свой антиквариат...

Послушав еще с минуту курлыканье трубки, адвокат потер лоб и неуверенно произнес:

— Вы знаете... Может быть, это будет нелишне... Во всяком случае, ничего дурного не будет в том, что вы заглянете сюда на огонек... И, знаете, чем быстрее вы это сделаете, тем лучше...

Он положил трубку на место и вопросительно воззрился на спускающуюся по винтовой лестнице Кончу.

— Вы уже закончили, Кончита? — осведомился он.

— Да... — рассеянно отозвалась девушка. — Знаете, Филипп, выходит, что это и впрямь сундук принцессы. Я повозилась немного с замком — Форрест был прав — кто-то пытался с ним почудить, пока хозяин мотал срок. Но теперь все в порядке.

Светильник под потолком мигнул, на мгновение погрузив и без того мрачную столовую «Дома Форреста» в полумрак. Но уже через секунду освещение пришло в норму.

— Действительно — Ларец Фесты? Тогда Форреста можно поздравить, — заметил Фрагонар. — У него появился шанс хорошо поправить свои дела. На любом аукционе...

— Аукционе?.. — рассеянно переспросила девушка.

Она то ли думала о чем-то своем, то ли просто прислушивалась к тому, что происходит там, наверху. Фрагонар тоже посмотрел вверх.

— А, э-э?.. — вопросительно промычал он, указывая на потолок.

— Форрест дал мне понять, — подала плечами Конча, — что третий там — лишний. Да мне и в самом деле нечего делать там...

Адвокат тоже пожал плечами. Потом, вспомнив что-то, взял с каминной полки и поместил во внутренний карман пиджака конверт, на котором было написано его имя.

— Я не решаюсь предложить вам, мисс, столь крепкое угощение... — начал он, указывая жестом на полупустой графин

— Глоток не помешает мне на сон грядущий, — заверила его Кончита и, открыв дверцы буфета, извлекла на свет божий еще один хрустальный стакан. Она была своей в этом доме. Дунув в нутро стакана, чтобы избавить его от пыли, она уверенной рукой отмерила себе в него свой глоток виски — довольно основательный.

«Всех сегодня тянет на выпивку, — подумал Фрагонар. — И меня тоже. Предчувствуем недоброе и глушим предчувствие спиртным...»

Внизу раздался стук дверного молотка — уверенный и требовательный. Фрагонар сделал еще глоток из своего стакана и поспешил к лестнице, ведущей в прихожую. Почти одновременно на другой лестнице, той, что вела на чердак, появился Кон Джависси. Он был бледен как полотно.

Фрагонар оглянулся на него и остановился, присматриваясь.

— Что-то случилось? — дрогнувшим голосом спросил он.

— Раскройте сундук, мисс, — голосом сухим, словно песок Сахары, распорядился шериф. — Вы можете это сделать без ключей?

Конча откашлялась.

— Вы не соблаговолите отвернуться, господа? Как-никак дело идет о моем «ноу-хау»...

Уолтер пробормотал нечто о дамских капризах и демонстративно стал спиной к пресловутому сундуку. Фрагонар и Джависси отвернулись молча. С минуту в сумраке чердака царила почти полная тишина. Только легкое побрякивание инструментов Кончи нарушало ее.

— Можете повернуться, — сообщила она. — Все готово. Прикажете открывать?

— Открывайте, мисс, — кивнул шериф.

Конча жестом фокусника откинула не слишком тяжелую крышку темного, окованного узорчатыми металлическими полосами сундука и направила внутрь его луч карманного фонаря. Сундук был пуст. Для пущей уверенности шериф опустил в него руку и немного помахал ею. Потом выпрямился и уставился на Кона. Кон тихо застонал.

— Прекратите скулить и повторите то, что вы рассказали нам там, внизу, — сурово приказал ему Уолтер.

— Вы все равно не поверите мне... — уныло выдавил из себя Джависси.

— Оставьте это мне! — прикрикнул на него шериф. — Оставьте мне право решать, верить вам, Коннор Джависси, или не верить! Ваше дело повторить ваш рассказ — слово в слово!

Внизу по лестнице затопали шаги, и над обрезом люка, ведущего в нижние помещения, появилась голова в широкополой шляпе помощника шерифа.

— Наконец-то, Джим, — приветствовал голову Уолтер. — Серж с тобой?

— Он здесь, — заверила его голова Джима. — Нам подняться к вам?

— Нет! Торчать на лестнице до второго пришествия! — раздраженно ответил Уолтер. — Разумеется, полезайте сюда и прочешите всю эту голубятню! Ищите запасной выход. И отмечайте все подозрительное! Если наткнетесь на покойника — не удивляйтесь...

— Второго выхода здесь нет, — сообщил Джим, наконец забравшийся на просторный чердак «Дома Форреста». — В смысле — есть еще пара чердачных окон. Так мы же их держали под контролем...

Фрагонар удивленно откашлялся. Оказывается, пока они с Форрестом и его неприятным гостем перебрасывались в картишки, дом находился под наблюдением...

— Нам уже пару раз приходилось полазить по этому чердачку, — уточнил возникший из люка вслед за Джимом Серж Петровски. — Первый раз — когда искали труп пропавшей Габор. Второй — когда дом пытались грабанугь. Да вот и мисс, которая тогда подняла переполох...

Он кивнул на Кончу, та утвердительно кивнула в ответ. Уолтер воззрился на нее.

— Вы... Вы, кажется...

— Это мне Форрест оставил ключи от дома, — разрешила его сомнения Кончита. — Перед тем, как его свезли в каталажку. Имущество-то его не конфисковали, и он хотел, чтобы за домом кто-то присматривал.

— А кем вы ему, вообще говоря, приходитесь? — осведомился Уолтер. — Я что-то запамятовал.

— Никем, — пожала плечами Конча. — Доверенным лицом, если хотите...

Тут в разговор вмешался агент Петровски. Он нагнулся и посветил на пыльный пол фонариком.

— Вы хотели найти что-то подозрительное? — повернулся он к шерифу. — Вот, пожалуйста... Прямо у вас под ногами. Посвети сюда, Джим.

Он аккуратно — за острие и кончик рукоятки — поднял и поднес к свету охотничий нож. Фрагонар узнал его. Агент Петровски поморщился.

— На нем — кровь, — добавил он. — Интересно...

— И впрямь — интересно... — согласился Уолтер и посмотрел на ставшего окончательно белым, словно мел, Джависси. — И особенно интересно вот что... Ты уверен, Кон, что на «перышке» нет твоих «пальчиков»? Джим — упакуй вещдок...

— Мои «пальчики» там есть, — выдавил из себя Кон. — Можете быть уверены, шериф. И часа не прошло, как я этим ножиком сыр нарезал... Господин адвокат, — он кивнул на Фрагонара — не даст соврать...

— Сыр?.. — задумчиво буркнул себе под нос Уолтер. — Не только сыр, дорогуша. Но к этому мы еще вернемся — чем вы там закусывали и какую употребляли выпивку. Спиртным-то от тебя разит порядком, дорогуша... Так что — мы язык проглотили? Я же тебе ясно сказал — повтори нам ту сказочку, что рассказал тогда, с самого начала...

Кон сглотнул слюну и, запинаясь, начал второй раз рассказывать о том, как, оставив на середине начатую партию в карты, Форрест пригласил его на чердак — показать нечто связанное с исчезновением Мэри-Энн.

— Эта мисс была тут, — кивнул он на Кончу. — Но очень скоро ушла... Откинула крышку сундука и ушла. Потом... Потом он стал говорить, что сундук этот — вовсе не сундук, а переносной Портал...

— Портал, говоришь? — ироническим эхом отозвался Уолтер.

— Ну, вроде двери в какие-то другие миры... — зло оскалился в ответ Джависси. — Я не запомнил всего, потому что это мне показалось совершенной чепухой. Бредом... Потом он сказал, что через этот Портал Мэри-Энн и исчезла. Неизвестно куда... И спросил — не хочу ли я убедиться в том, что он правду говорит...

— Ты упускаешь один момент, Конни, — прервал его Уолтер. — Ты не уточнил, когда прихватил с собой «перышко»...

— Я ножа этого с собой не брал, — кисло возразил Кон. — И не знаю, как он тут оказался...

— Может, ты этого просто не помнишь? — вкрадчиво осведомился шериф. — Знаешь, виски иногда отшибает память...

— Прости, Уолтер, но я — не клептоман! — взвился Кон. — И если и пропустил стаканчик спиртного, то за свои действия все-таки отвечаю! Скорее всего, это Форрест притащил сюда эту штуку!

— Ага... И сам себя ею пырнул? — усмехнулся Уолтер. — Тебе назло. Или это — твоя кровь на лезвии? Совсем еще свеженькая... Ты ненароком не порезался где? Или, может, у тебя носом кровь шла?

— Он мог и себя пырнуть! — зло ответил Джависси. — Запросто. Именно чтобы вот так меня подставить! Незаметно, куда-нибудь в неопасное место ткнул себя и измазал лезвие...

— Очень, просто очень правдоподобно, — усмехнулся шериф. — Ну, давай, продолжай свою сказочку.

Стараясь успокоиться, Кон облизнул пересохшие губы и заговорил по-прежнему глухим, срывающимся голосом:

— Он... Он открыл этот чертов ящик и влез в него. Сами видите — вместительная штука. И попросил меня закрыть за ним крышку. На минуту-другую, как он выразился, не более. Ну и я, дурак, рад стараться... Действительно прикрыл. И действительно подождал эти пару минут... Чтоб черти меня живьем сожрали за этакую наивность!

— То неплохо, что ты считаешь себя самым наивным типом среди нас, грешных, — одобрил его Уолтер. — Ну и конечно, когда ты открыл сундук...

— Хрена вам с маслом, господин шериф! Замок коробочки-то захлопнулся! Я это не сразу сообразил, черт бы побрал мои заплывшие салом мозги! И когда я попробовал открыть чертову коробочку, она открывалась не лучше, чем банковский сейф жулику в плохую погоду. Ну, я принялся колотить по чертовой крышке и орать Форресту, — в том смысле, что, мол, хватит дурачиться... Тут еще, как назло, фонарик погас. Ну и тут же снова зажегся... А потом... Потом, Уолтер, я понял, что в сундуке-то этом уже ни-ко-го нет!

Кон замолчал и некоторое время, вытаращив глаза, смотрел на шерифа.

— Ну и с чего же ты это взял? — наконец спросил тот. — У тебя что, на пупке рентген приделан? Или что еще?.. Не замечал раньше...

— Просто по звуку понял, — угрюмо пояснил Кон. — Да и когда стал качать его и двигать, уж больно легким показался... Ну я и ломанул вниз — за подмогой. А тут — вы... Ну, дальше — сами знаете...

Уолтер помолчал немного, сверля тяжелым взглядом физиономию Кона. Потом повернулся к своим помощникам.

— Сдается мне, что этому мистеру не повредит провести ночь у нас в гостях... Может, ему в голову придет что-нибудь больше похожее на правду... Проводи его, Джим...

— Я имею право... — начал было Кон.

— Своему адвокату ты позвонишь из участка, — оборвал его Уолтер и повернулся к хранившим молчание Фрагонару и Кончите. — Пойдемте вниз, господа... Как я понимаю, вам нечего добавить к тому, что наплел тут этот тип?

— Знаете, Уолтер... — потирая лоб, медленно произнес Фрагонар, глядя вслед влекомому под руку помощником шерифа Джависси. — Все это действительно похоже на бред, но... По-моему, он не лжет. Именно так все и было скорее всего... За этим сундуком стоит хорошенько присматривать. Мне Форрест о нем рассказал нечто очень похожее на то, что говорил тут Кон.

— На этот счет — не беспокойтесь, господин адвокат... — со вздохом произнес шериф, подхватив Фрагонара под локоть и увлекая его к лестнице. — Я не настолько тупой коп, чтобы не видеть, что дело тут совсем не простое. Так что будьте готовы со мной побеседовать — завтра с утра, в моей конторе. Беседовать будем обстоятельно. Постарайтесь вспомнить все, что связано с Форрестом и его делами... И, боюсь, не только со мной вам придется вести такие разговоры...

Они спустились в опустевшую гостиную, и Уолтер смолк, выжидая, когда к ним присоединится Кончита.

— Это и к вам относится, мисс, — строго воззрился на нее шериф. — Сдается мне, что Форрест с вами был, как говорится, на короткой ноге...

— Что значит «был»? — пожала плечами Конча. — Он и сейчас есть. Только — далеко отсюда...

— Я не хочу вас пугать, господа, — мрачно оборвал ее Уолтер, — но Форрест, вернувшись из мест не столь отдаленных, притащил за собою неслабый «хвост». Господа федералы сильно заинтересовались его делишками и ошиваются в двух шагах отсюда. А вчера мои люди сцапали подозрительного субчика. Этот тип сначала разнюхивал тут всякое-разное о «Доме Форреста», а потом надумал вломиться в сам этот домик. Тут мы его и замели — прямо под носом у людей Управления.

Впрочем, Форрест об этом узнать не успел... И не знаю, когда успеет теперь. У меня с этими заморочками сложился довольно большой, как говорится, дефицит времени. Так что этой ночью мне предстоит еще много головной боли. Я оставлю пару людей присматривать за домом. А вам обоим рекомендую хорошенько выспаться и с утра пораньше быть у меня. Постарайтесь не контактировать с незнакомыми людьми. Выделить вам сопровождающих?

Адвокат всплеснул своими удивительно изящными — достойными пианиста-виртуоза — руками.

— Не стоит, — воскликнул он. — Поверьте, не стоит беспокоиться и отрывать людей от дела. Я подброшу мисс до дому и прослежу, чтобы все было благополучно... Разрешите принести вам извинения за...

Уолтер только отмахнулся от адвоката и угрюмо пробурчал, что в таком случае никоим образом не задерживает ни мисс, ни мистера.

— Остановите машину здесь, за поворотом, Филипп, — попросила Конча, как только «Дом Форреста» скрылся из виду за стеной деревьев. — Я сойду, — ответила она на немой вопрос, означивший себя на физиономии почтенного адвоката. — Старина Уолт прав — за домом и за сундуком в особенности надо приглядывать. По крайней мере, пока Шесть Лун бегут по небу...

— Господи! Да старина Уолтер вам уже достаточно ясно сказал, что не оставит дом без присмотра... Его люди вас просто не пустят туда...

— Вот кого меньше всего должны опасаться злоумышленники, — хмыкнула Конча, — так это увальней из нашего милицейского ополчения. А я так вообще пройду сквозь них, как сквозь вечерний ветерок. Когда желаешь незаметно пройти мимо людей Уолтера, главное — не спугнуть какую-нибудь псину. Или не споткнуться о кошку. Но ни кошек, ни собак окрест не водится... Живность вообще не любит эти места...

А если все-таки я напорюсь на этих стражей порядка, то у меня — неплохая отмазка. Вот!

Она вытащила из кармана джинсов связку ключей и потрясла ею в воздухе.

— Я, господа, всего лишь хотела вернуть на место ключи от хозяйства Форреста! Он, видите ли, не успел еще забрать их у меня...

Адвокат осуждающе покачал головой.

— Кончита, я тебя знаю, можно сказать, с детства. — Фрагонар перешел на «ты» — это был признак серьезной обеспокоенности. — А твои родители были моими хорошими друзьями. Знаешь, я до сих пор считаю себя в какой-то степени в ответе за тебя перед ними... Будь они живы... Ей-богу, отец просто велел бы надрать тебе уши за твои постоянные затеи...

— Не кипятитесь, Филипп! — вскинула вверх тонкие, сильные руки Конча. — Ты был прекрасным опекуном. Но ведь ты — не опекун мне больше?!

Фрагонар тяжело вздохнул.

— Формально я не несу за тебя, Кончита, больше никакой ответственности. Но...

— Ладно, оставьте эти «но» для суда присяжных, — снова перешла на «вы» Конча. — Теперь за себя отвечаю только я сама... Единственное, о чем я вас попрошу, господин адвокат, это не поднимать шума. Просто вы высадили меня на Мэлоун-лейн — и дело с концом. Не здесь, а именно на Мэлоун-лейн. Ладно?

Конча выпорхнула из притормозившего у обочины кара, оставив после себя аромат редких духов и терпкое ощущение тревоги.

Фрагонар — за те десять лет, что довелось ему быть опекуном Кончиты Фарга — успел хорошо узнать ее крутой характер. Так что, оставив даже помышлять о том, чтобы воспрепятствовать исполнению очередного замысла, созревшего в ее взбалмошной, но вовсе не лишенной мозгов головке, он тронул кар в направлении центра города. Разве что на пару секунд задержался, чтобы проводить взглядом ее хрупкую фигурку. Но фигурка эта почти мгновенно скрылась во мраке — на Гиблых Болотах с освещением было неважно.

В своей оценке людей шерифа Конча была совершенно права. Ни агент Петровски, ни приданный ему в усиление констебль Лейстнер и ухом не повели, когда от окружавшей «Дом Форреста» темноты отделился небольшой ее — этой темноты — клочок и, еле слышно побренчав ключами, исчез в провале окна угольного погреба. Все внимание обоих стражей порядка было целиком и полностью сосредоточено на двух дверях, украшающих фасад здания, и на черном ходе, ведущем в заброшенный сад.

В угольном погребе «Дома Форреста» и впрямь когда-то, в лихую годину Изоляции, сваливали уголь. Его на Квесте хватало. До сих пор в воздухе этой каморки с низкими сводами ощущался характерный, отдающий сероводородом, запах древнего энергоносителя.

Конча прислушалась к тишине и, убедившись, что покой хранителей дома не нарушен ее появлением, через незапертую дверь, ведущую в котельную, проскользнула в дом. Она достаточно хорошо помнила внутреннее устройство «Дома Форреста» и даже не стала доставать из кармана свой мини-светильничек. Из котельной через кухню не так уж и сложно было выбраться в гостиную, а там — тихо, по-кошачьи, чтоб не скрипнула ни одна ступенька — по винтовой лестнице подняться клюку, ведущему на чердак. Против этого, сработанного из местной, прочной, как камень, древесины (в миру именуемой «дубом»), люка умение Кончи сладить с самыми хитрыми замками и задвижками было бесполезно. Требовалась элементарная физическая сила.

Проклиная ослов, додумавшихся опустить проклятое дубовое надгробие на проем люка, Конча кое-как сдюжила-таки с чертовой доской и оказалась во мраке чердачного пространства. Но, как ни глубок был этот мрак, она успела заметить в нем некое стремительно-испуганное движение и уловить едва слышный, скользкий звук то ли затвора пистолета, то ли ключа в замке. Беззвучно Конча откатилась в сторону от разверстого люка. Помедлив мгновение, крышка его с дьявольским грохотом захлопнулась. Что, впрочем, не помешало Кончите совершенно четко расслышать четыре торопливых хлопка. Сильно обожгло голень — кто-то палил по ней из ствола с глушителем. Палил почти в упор, но почти промазал.

Ориентируясь больше на свое чутье, чем на скудные показания органов чувств, она коротким рывком бросилась под ноги невидимому врагу. Бросок получился в общем-то удачным. Неудачным было лишь то, что противник этот, заорав нечеловеческим голосом, грянулся оземь, производя такой треск и грохот, что, если бы людям Уолтера — там, внизу — напрочь заложило уши, они все равно не смогли бы не услышать этот концерт. Вдобавок чертов недоумок еще раз выпалил в белый свет, как в копеечку, и пуля прошла через стекло чердачного окна. Стекло это, по некотором размышлении, сочло нужным обрушиться вниз кучей осколков, дополнив звоном и дребезгом и без того неслабый набор шумовых эффектов. Снизу раздались невнятные восклицания людей шерифа.

Конча — благодаря обострившейся интуиции — сумела поймать в темноте кисть противника, сжимающую пистолет, и принялась ее выкручивать, положив на это занятие все свои силы. Проклятый же отморозок, не мудрствуя лукаво, вцепился ей в руку зубами.

И тут в глаза обоим сцепившимся на пыльном полу противникам ударил луч карманного прожектора. Тип, стрелявший полминуты назад в Кончу, разомкнул зубы, выпустил оружие и шарахнулся прочь. Луч прожектора последовал за ним. И словно защищаясь от него, «тип» включил свой — не менее мощный — ручной фонарь и принялся слепить им неожиданно появившегося нового противника. Мрак чердачного пространства превратился просто в полутьму. В сумрак. Конче даже не пришлось зажигать свой светильничек.

Стоя враскорячку, оба незнакомца старались — каждый на свой манер — уклониться от луча фонаря противника и при этом навести свой фонарик тому в лицо. Все это напоминало какую-то странную шаманскую пляску.

«Сейчас они начнут сражаться на карманных фонариках, как джедаи из древних видиков», — подумала Конча, отступая подальше во тьму.

Она споткнулась обо что-то. О Господи! — о разверстый сундук! Как видно, застигнутый ею врасплох взломщик успел покопаться в наследстве Денджерфилда. И отмычки у него были не хуже, чем у Кончиты.

— Вам все равно не забрать это! — прошипел один из незнакомцев. — Даже если мы не возьмем это сами, мы не дадим вашей братии заполучить вещь в ваши лапы!

Ответом ему послужили короткие, погашенные глушителем, торопливые хлопки выстрелов. Незнакомец грянулся на колени и швырнул перед собой что-то небольшое. Что-то, что с легким громыханием покатилось по полу. Что-то, от чего второй незнакомец шарахнулся как черт от ладана.

Снизу, из-под крышки люка агент Петровски и его напарник в два голоса вопрошали о том, «что за чертовщина творится у вас там, наверху?» Оба они не спешили появиться в эпицентре непонятных событий.

Кончита рванула на себя кольцо крышки чердачного люка. И взвыла от боли — ее недавний противник поработал зубами что надо. Да и тянуть тяжеленную, заклинившуюся в своей раме крышку было не в пример тяжелее, чем толкать ее снизу — плечом и спиной. Что-то подсказывало Конче, что в ее распоряжении остались считанные секунды и ждать помощи от тех болванов снизу бессмысленно.

Выход у нее был один. Собственно, не оставалось у нее времени и на то, чтобы врать себе — она и пришла сюда за тем, чтобы этим выходом воспользоваться.

Те полтора-два метра, что отделяли ее от Ларца принцессы Фесты, она преодолела в долю секунды. Задыхаясь от боли в задетой пулей голени и в прокушенном проклятым придурком запястье, она провалилась в странно прохладное нутро сундука. Ей показалось, что изнутри он значительно больше, чем снаружи. Но на размышления об этом у Кончиты просто не было времени. Она стремительно ухватилась за вделанную во внутреннюю сторону крышки сундука рукоять и потянула ее на себя.

Крышка эта почти бесшумно захлопнулась. Так же — почти беззвучно — щелкнул замок. Оба фонаря в руках у непрошеных гостей «Дома Форреста» дружно погасли. А через миг чердак озарила слепящим светом молния разрыва плазменной гранаты.

Филипп Фрагонар — второй человек в Гильдии Адвокатов Малой Колонии — тяжело поднялся по ступеням, ведущим к дверям его дома. Он вовремя вернулся — небо начинали затягивать тучи ночной грозы. В вестибюле он мрачно кивнул спустившемуся ему навстречу старине Фицпатрику, не столько потомственному дворецкому семьи Фрагонаров — немногие на Квесте могли позволить себе роскошь содержать живого дворецкого, — сколько неотъемлемому члену этой семьи.

— Похоже, мне не удастся выспаться этой ночью, Джон, — вздохнул он, отдавая Фицпатрику свой плащ. — Будь добр, принеси в каминную плед, знаешь, мой любимый...

(Кому уж, как не Джону Мэйкпису Фицпатрику было не знать этот красно-синий плед, появление которого на сцене означало глубокое душевное смятение хозяина дома)

— И... И позаботься о гроге, Джон... Знаешь... В ночь Быстрых Лун грог иногда помогает нервам...

Джон отвесил хозяину сочувственный поклон и бесшумно удалился — выполнять пожелания старого адвоката.

Когда тот, сполоснув руки и лицо и облачившись в домашний халат, появился в уютной каминной, горячий, пряный грог уже ждал его в серебряной чаше на столике у камина, а пресловутый плед был аккуратно разложен на кресле-качалке. Забытые быть упомянутыми сигары соседствовали с оснащенной щипчиками вазочкой с засахаренными фруктами, а — также не удостоившийся отдельного упоминания — камин был растоплен.

Хозяин поискал глазами верного Джона, но тот, сделав свое дело, не счел нужным отягощать хозяина своим присутствием. Его персону представлял здесь всегда готовый к действию старинный бронзовый колокольчик, удобно размещенный поодаль от хрустального стакана — ближе к массивной каменной зажигалке. Нож для обрезания сигар довершал сей — словно из прошлых веков явившийся — натюрморт. Фрагонары всегда ценили комфорт.

Адвокат грустно улыбнулся и опустился в кресло-качалку. Прежде чем накинуть на колени верный плед, он бросил на столик конверт, что оставил ему Форрест. Он чуть было не позабыл его в кармане пиджака. Не то чтобы память изменила ему. Просто он вспомнил, что Форрест просил его не торопиться с чтением своего послания.

Фрагонар некоторое время следил за пляской огня в камине — это успокаивало его. Обряд раскуривания сигары окончательно привел в порядок его нервы. Адвокат наградил себя основательным глотком горячего грога и, собравшись с силами, распечатал письмо Форреста.

Лицо Уолтера М. Ли было испачкано сажей. Но не разводы в копоти придавали ему это страшное выражение.

— Гипноз? — спросил он мрачно, исподлобья глядя на сидящего перед ним доктора Фогеля.

Но дока — штатного психиатра Уголовной службы — зверским выражением физиономии смутить было трудно.

— Гипноз, — подтвердил он. — Правда, тот, кто этак обработал вашего парня, владел им мастерски, но это самый обычный гипноз. Со времен эриксоновского — это еще двадцатый век — разработали много очень эффективных видов гипноза. Но используют их в основном специалисты высокого класса — люди из спецслужб или очень опытные авантюристы. Так что не стоит вам метать громы и молнии на вашего дежурного. Парню просто не повезло. Мне кажется, что я сказал вам все, что мог...

— Ладно, — вздохнул шериф. — Валяйте, док. Понимаю, что вам не слишком приятно было подниматься по моему вызову посреди ночи. У нас всех впереди еще нелегкий день.

Док встал, понимающе мотнул головой и, отсалютовав присутствующим шляпой, исчез за дверью. Уолтер повернулся к подавленно молчащему детине.

— Скажи спасибо господам психологам-психиатрам, Моррис. Лопухнулся ты здорово. Но ограничимся просто объяснительной — накропаешь ее к утру. А сейчас — доберись до госпиталя и посмотри на того типа, которого вытащили из огня Петровски с Лейстнером. Не тот ли это фрукт, что этак ловко отвел тебе глаза... Как он там? — Шериф глянул на виновато притулившегося к подоконнику Петровски. — Заговорил?

— Пока нет... — пожал плечами Серж. — Четыре огнестрельных ранения, контузия, ожоги... Но удалось как бы установить его личность... Я его заснял на камеру — сразу, не отходя, как говорится, от кассы. Его — по фото — и опознали в «Центральной».

Он достал из кармана записную книжку.

— Вот... Джон Линдерманн, предприниматель. То ли коммивояжер, то ли производитель каких-то...

Он принялся разбирать собственные второпях нацарапанные каракули.

— Ах, лопоухая сволочь! — Уолтер треснул кулаком по столу. — Вот какой рыбалкой он приехал сюда заниматься!

— А ведь и действительно лопоухий... — заметил Петровски, рассматривая вынутый из папки снимок. И действительно — «Принадлежности для спортивной рыбалки» — его бизнес... Как вы догадались, шеф?

Уолтер усмехнулся, изобразив на лице чувство отеческого превосходства над бестолковыми отроками.

— Держать наши Болота под контролем — это основное занятие старины Уолтера вот уже четвертый десяток лет, ребята, — сурово отрезал он и принялся вытряхивать из пачки сигарету. — И на вашем, господа помощнички, месте я бы учился у старого Ли, пока того еще носят ноги...

Петровски услужливо щелкнул зажигалкой.

Конверт, вскрытый старым адвокатом, содержал в себе всего два листа бумаги. Один — обычного формата, тщательно отпечатанный на гербовом бланке, подписанный и заверенный документ — доверенность распоряжаться имуществом Форреста Дю Тампля, включая его банковские счета, на время его отсутствия. Доверенность была оформлена на имя Филиппа Фрагонара. В случае признания упомянутого Дю Тампля без вести пропавшим или погибшим Филипп Фрагонар объявлялся его душеприказчиком.

Адвокат нахмурился, позволил себе еще солидный глоток грога и, задумчиво попыхивая сигарой, отложил документ в сторону.

Второй листок был довольно длинной распечаткой, сделанной на портативном принтере, сложенной «гармошкой» и — никем не подписанной. Хотя с первых же ее слов не оставалось сомнений в том, кто ее автор.

«Филипп, — писал Форрест, — надеюсь, это мое письмо принципиально не может иметь ни малейшей юридической силы: оно не написано моей рукой и не подписано мною. Поэтому я могу позволить себе большую, чем обычно, откровенность.

Все то время, что мне пришлось коротать в «местах не столь отдаленных», мне не давали покоя рассказы Криса о тех тайнах, которые были связаны с его изысканиями в области «наследства Предтеч». Как ни странно, размышления об этих материях гораздо больше не давали мне покоя, чем планы отмщения тем, кто обрек меня на наказание за не совершенное мною преступление и наградил меня клеймом убийцы.

Та — злая, в общем-то, — шутка, которую я собираюсь — попутно с исполнением главного своего плана — сыграть с подлецом Джависси, просто мальчишеская шалость по сравнению с той серьезной игрой, которую я решил затеять с Судьбой. Кон, я думаю, выкрутится из этой истории, потеряв немного нервов и еще раз подмочив себе репутацию. Не в нем дело.

Дело в том, что тогда — теперь уже много лет тому назад — я не решился принять приглашение Криса и обрести иную судьбу в ином мире. В том, куда смело шагнул он, а за ним и Мэри-Энн. Я до последнего момента скрывал ото всех — и от тебя, Филипп, в том числе, — что гибель Криса Денджерфилда в огне пожара, охватившего концертный зал перед его вступлением, не более чем умелая мистификация. Признаться в этом — значит, признать свое соучастие в уголовном преступлении. у меня хватает ума не делать этого, несмотря на то что владельцы сгоревшего «Спейс-Феста» получили громадное страховое возмещение (у меня есть основания думать, что они с Крисом «работали» рука об руку), несмотря на то что, кроме самого Криса, пожар не унес ни одной жизни. Что до этой — единственной — жертвы пожара, то следствию пришлось иметь дело с останками какого-то несчастного, которого Денджерфилд долго разыскивал по моргам Малой Колонии, чтобы обеспечить себя достаточно подходящим по анатомическим параметрам двойником. Мало кто знает, что ни иммунологическая, ни генетическая идентификация покойного была попросту невозможна: Крис позаботился о том, чтобы ни в одной из клиник, услугами которых он пользовался, не сохранилось соответствующего материала для опознания. Он даже армейский банк данных времен боев на Архипелаге умудрился освободить от медицинских сведений о себе. А его зубной врач за соответствующую мзду заменил зубную карту и рентгеновские снимки челюстей Криса на карту и снимки, снятые с покойного двойника.

Он умел разыгрывать народ — Крис Денджерфилд.

А весь этот грандиозный обман был сделан им затем, чтобы естественность его ухода из этой Вселенной не вызывала ни малейших сомнений. Чтобы отсечь самую возможность проследить его тропинку в тот мир, среди правителей которого ему вздумалось занять свое место. А уж тем более — чтобы никто не прошел по этой тропинке следом за ним. Приглашение присоединиться к нему было сделано лишь немногим. Среди них был и я. И я это приглашение не решился принять. За что Крис и попытался лишить меня ключей от врат в его Мироздание, завещав выставить ключи от Ларца принцессы Фесты на аукцион.

Да-да. Он метил занять место не менее чем в пантеоне богов или — на худой конец — полубогов того совершенно иного мира, в который вели доставшиеся ему Врата. Он много раз посещал этот мир раньше. И открыл некие его слабости, которые могли, по его мнению, повергнуть к его ногам обитавшие там, в Ином Мироздании, племена и народы.

Не стану останавливаться на деталях его рассказов. Многое из них не может быть воспринято человеком, который не знал Криса близко и долго, иначе как бред. Вот и не будем об этом.

Не охватила ли его мания величия? У меня нет ответа на этот вопрос. Он был очень честолюбив — Крис Денджерфилд. Но честолюбие его было не тем честолюбием, что свойственно большинству людей... Впрочем, дело не ограничивалось одним только честолюбием. Об этом — потом.

Оставим это.

Лучше я попытаюсь объяснить нечто более близкое вам, Филипп, ту цепочку странных событий, которая привела меня все-таки к необходимости — с большим запозданием — принять приглашение Криса и последовать за ним в те края, из которых вот уже восемь лет не приходило от него никаких вестей. Нет, мною двигала вовсе не дьявольская гордыня, которая всю жизнь владела Крисом. Мною владел страх.

Первой, кто понял, что спокойной жизни по эту сторону Врат для нас уже не будет, была Мэри-Энн. Первой, если не считать самого Криса. Дело в том, что, все глубже влезая в ту кашу, что варится вокруг всех этих экзоархеологических древностей, настоящих и поддельных, она стала все больше ощущать присутствие какого-то, как говорится, «не от мира сего» фактора. Незадолго до того как произошли события, которые привели меня на скамью подсудимых, у нас с ней состоялся любопытный разговор. Мы довольно часто говорили с ней на темы, связанные с Предтечами, Сгинувшими Империями и со всякой всячиной в этом роде. В конце концов, вокруг всего этого и крутился наш небольшой, смахивающий на дорогостоящее хобби бизнес. Но в таком ключе разговор происходил впервые.

Мэри тогда сидела в гостиной, на том самом диване, на котором любите посидеть и вы, Филипп. Сидела, подобрав под себя ноги и зябко кутаясь в теплый плед, хотя тот вечер нельзя было назвать холодным. Помнится, речь зашла о том, что в наш бизнес уж слишком часто суют нос то та, то другая из спецслужб — то здешних, то федеральных, а то и вообще какие-то нелегалы.

Мэри сокрушенно отмахнулась от моих слов.

— Знаешь... — сказала она каким-то унылым, словно и не своим голосом. — Знаешь — этих-то еще можно понять. С ними можно договориться. От них можно просто сбежать на край света. Не в них дело. Можешь счесть меня суеверной, но... Слишком много странного приключилось со мной за последние год-полтора. Да и тебя, по-моему, не минула чаша сия...

Она была права — после исчезновения Криса странные совпадения и странные истории преследовали и ее и меня. Не буду останавливаться на деталях — не так-то у меня много времени осталось до Ночи Бегущих Лун. Так что мне осталось только понимающе кивнуть.

— Похоже, истинные хозяева всех этих магических монет и заколдованных колец вовсе не канули в вечность. Они с нами — здесь. Живут в этих предметах. И все эти удивительные штуковины, что наши археологи и могильные воры выковыривают из захоронений или находят в древних руинах, в остовах их кораблей, болтающихся в Космосе... Ну — не все... Некоторые из них... Все это — приманки. Ловушки для таких, как Крис. Раньше мне только казалось это... Я только догадывалась о том, что они никуда не исчезли. Теперь — после того, как Крис отправился в это свое путешествие, — я в этом уверена.

Видно, в подсознании у меня созревала подобная идея. Так что особого внутреннего сопротивления дикая на первый взгляд мысль Мэри у меня не вызвала. Я пожал плечами и промолчал. Но вспомнил многое. Например, историю, что приключилась на Джее. Точнее, слухи об этой истории. Никто ничего достоверно не знал о том, что там произошло на самом деле.

— Они, — продолжала Мэри, — не просто подшучивают над нами. Они нас проверяют... Не знаю зачем. Похоже, они устраивают нам какой-то экзамен. И тех, кто его прошел, забирают к себе. Как это случилось с Крисом... Но Крис — это одно. А мы с тобой — другое...

— Ты хочешь сказать...

Помнится, я сделал вид, что не понимаю, к чему клонит Мэри-Энн.

— Я хочу сказать, что нам с тобой выпала роль ненужных свидетелей. И совсем недавно мне дали это понять. Тебя еще никто не тревожил на этот счет?

Вот тут недоумение в моем взгляде стало вполне искренним

— Значит, нет... — задумчиво констатировала Мэри-Энн.

Некоторое время она молчала и еще более зябко куталас ь в свой плед. Это порядком разозлило меня. Временами Мэри может довести человека до белого каления одним только своим отрешенным молчанием...»

Фрагонар прервал на минуту-другую чтение распечатки, откинулся на спинку качалки и бросил в рот пару засахаренных ягод куста Ча. Ему припомнилась Мэри-Энн Габор — похожая на тщательно ухоженную и не лишенную привлекательности ведьму, женщина, отчаянно боявшаяся увидеть в зеркале или в глазах окружающих отражение признаков приближающегося увядания. В сочетании с врожденной ненавистью к косметике и чисто мужской деловой хваткой это делало Мэри человеком своеобразным. Мужчины относились к ней с опасливой галантностью, женщины — с непониманием, смешанным у кого с симпатией, у кого с раздражением. Что до их с Форрестом отношений, то их скорее можно было назвать партнерскими, нежели как-то иначе. Форрест и сам был не прост. И близость его с Мэри-Энн была близостью двух странных людей.

Адвокат рассеянно посмотрел на кончик тлеющей в пепельнице сигары, проводил взглядом тянущуюся к потолку струйку табачного дыма и продолжил чтение.

«— Значит, нет, — повторила она. — А у меня этим утром состоялась довольно неприятная беседа...

— Неприятная — в каком смысле? — поинтересовался я, чтобы задавить в зародыше наметившуюся паузу.

— Во многих сразу!

Мэри дернула острым плечом.

— Тебе было бы приятно, если бы после того, как ты сел в свой кар и запустил двигатель, с заднего сиденья спрятавшийся там тип приставил тебе пистолет к затылку и в таком положении провел бы с тобой воспитательную беседу?

— Вот как?.. — Я удивленно посмотрел на нее. — И ты не сказала мне до сих пор? Ты не заявила об этом шерифу?

— О чем? О том, что мы участвовали в затее Криса с его фиктивной смертью и пожаром в «Спейс-Фесте»? И о том, что знаем тропинку в другую Вселенную? — пожала плечами Мэри. — Роскошный выбор — между скамьей подсудимых и муниципальным дурдомом...

В тот момент это был немалый удар для меня: я-то ведь считал, что дело было сделано безупречно, как это всегда получалось у Криса. И вдруг наш секрет оказался секретом Полишинеля! Я пробормотал только что-то в том духе, что нас, похоже, собираются шантажировать нашей «невинной» затеей... И стал хорохориться на предмет полнейшего отсутствия каких-либо доказательств нашего участия в авантюре Криса.

— Заткнись! — резко оборвала меня Мэри. — Шантажируют нас не только этим дурацким пожаром! А сказать точнее — так вовсе и не им! Нас просто грозятся убить. Меня — пристрелить, а тебя — отправить на виселицу. И это — вполне серьезно! Они меня прикончат, а тебя изобразят убийцей. Подставят!

— Кто «они»?! — ошарашенно спросил я.

— Знаешь, визитных карточек мне они не оставили. Может, это — люди Комплекса. Может, еще какие-то любители секретов Предтеч...

— Тогда почему они просто не сперли у меня этот проклятый сундук? Это был бы для них самый простой вариант...

Мэри нахмурилась и пожала плечами.

— Они просто не знают, что фокус заключается именно в нем — в проклятом сундуке! Они вышли на Криса каким-то другим путем. Так или иначе, но вычислили, что он грешит визитами в Иное Мироздание. И то, что мы кое-что об этом знаем... Не в этом дело. Дело в том, что нам пора принимать приглашение Криса. У нас мало времени. До Ночи Бегущих Лун осталось меньше недели. И примерно столько же времени мне удалось выторговать на то, чтобы подготовиться к встрече с этими господами. Вот так, Форрест.

Пару дней из оставшейся неполной недели я просто «прорезинил». В конце концов, страхи Мэри-Энн могли быть сильно преувеличены. На третий день офис Мэри перевернули вверх дном, а мне в сейф, запиравшийся моим личным кодом, подсунули муляж взрывного устройства. Точнее — действующую модель. Проклятая хлопушка чуть не оставила меня без глаз.

Затем последовала серия анонимных звонков — чтобы рассеять наши заблуждения, если таковые у нас имелись, относительно того, на что нам намекают те, кто обеспечил нас приключившимися неприятностями. В том, что никто из нас не станет беспокоить власти по поводу происходящего, звонившие не сомневались ни в малейшей степени.

После этого ждать было нечего. Точнее, оставалось ждать только Ночи Бегущих Лун. Каждый из нас принял свое решение: Мэри решила найти убежище в том мире, куда отправился делать себе сказочную карьеру Крис, я надумал скрыться в нашем, более знакомом мне Мироздании.

События приняли, однако, неожиданный для нас оборот.

В Ночь Бегущих Лун я лишился памяти. Да-да. Я хорошо помню это: Мэри, подготовившаяся к своему странствию, вовремя явилась в мой дом. Тогда мы были убеждены, что визит этот происходит без свидетелей. Я явственно помню, что помог ей снять тот злополучный плащ, что фигурировал потом в деле об ее исчезновении. А вот дальше... Дальше мои воспоминания становятся какими-то рваными, бессвязными. Я просто не знаю, откуда взялись в моем доме те люди, от которых мне пришлось отстреливаться с чердачной лестницы. Да, я твердо помню, что пытался как можно дольше не пустить их к сундуку. Не помню точно последовательности событий. Что было раньше, что позже?.. Какой-то страшный мордобой... Пневматический шприц, прижатый к моей шее...

А потом — физиономия старины Уолтера, фонарики, светящие мне прямо в лицо, и вопросы, вопросы, вопросы...

Мне сильно повезло. Хотя я и не уверен в том, что Мэри-Энн довела до конца свой замысел, сундук Денджерфилда остался цел. Видно, о его роли грабители так и не догадались. Наверное, у них были совсем другие представления о том, как должны выглядеть Врата в иную Вселенную. Меня очень смущает кровь Мэри, которую обнаружили на полу, рядом с сундуком. Возможно, она была всего лишь ранена... Не хочется предполагать худшего, но живой в руки нападавших она явно не попала. Вы сами знаете, адвокат, что при современных методах допроса «расколоть» можно даже самого Господа Бога. Однако секрет сундука остался секретом. Я не знаю, взяла ли Мэри с собой ключ от этих странных Врат. Я нигде не нашел его в своем доме. Я больше не видел его нигде и никогда.

Мне повезло и в том, что старина Уолтер на первых порах ограничился тем, что взял с меня подписку о невыезде. Это позволило мне принять меры — я частично разобрал механизм замка проклятого сундука и оставил его на хранение Кончите. Она, как вы знаете, была своего рода «младшим партнером» в нашем с Мэри-Энн бизнесе и кое-что смыслит в магическом хламе. Вы как ее опекун знаете, что, хотя с законом она не в дружбе, Кончита Фарга — надежный человек. Кроме того, человек, владеющий искусством взлома. Но тайной Денджерфилда я с ней в тот раз не поделился.

Шантажисты исполнили свое обещание. Исчезновение Мэри-Энн было преподнесено как убийство, а убийство «пришили» мне. Основательную помощь им оказал мерзавец Кон. Иногда на меня наезжает ощущение, что они с ним спелись. Но, видно, окончательно уничтожать единственного носителя тайны Денджерфилда охотники за этой тайной не решились. Меня просто попугали. А потом организовали досрочное освобождение. В местах заключения добраться до меня было трудновато. Хотя и были такие попытки. То, что я снова нахожусь под колпаком, я понял довольно скоро. И принял свое решение. Вы знаете теперь какое, Филипп.

Моя просьба на прощание — избавьтесь от проклятого ящика. Он не принесет счастья никому».

Фрагонар сложил распечатку, приложился к сигаре и допил остатки грога. Поднялся, спрятал бумаги в сейф и прошел в кабинет. Настукал нужный номер на клавиатуре блока связи.

— Алло, это вы, Уолтер? — спросил он. — Чувствую, что вам так и не удалось выспаться этой ночью?

— Господи, о каком сне вы говорите, Филипп? — отозвался с другого конца линии шериф. — Вы в курсе последних событий?

— Н-нет... — несколько растерянно признал адвокат.

— Так вот — будьте в курсе, это прозвучит в утренних новостях. Вскоре после того, как мы с вами расстались, неизвестным удалось вломиться в «Дом Форреста», устроить там перестрелку и поджечь здание. И не спрашивайте меня, где в это время были мои люди!...

— Дом сгорел дотла? — после небольшой паузы осведомился Фрагонар.

— Нет, — все также устало отозвался Уолтер. — Только чердак пострадал... В этот раз наши пожарники оказались на высоте. Но... Но тот предмет, что интересует вас, считайте — полностью уничтожен.

— Кто-нибудь пострадал? — после новой паузы спросил адвокат.

Шериф молчал с минуту. Потом ответил, осторожно взвешивая слова:

— Там не нашли трупов. По нашим данным, при пожаре никто не погиб.

— Спасибо, — сухо произнес Фрагонар. — Вы сможете меня принять в восемь?

— В десять... В десять, Филипп... — Шериф повесил трубку. Фрагонар подумал немного и набрал номер мобильника Кончиты.

Но абонент находился вне зоны досягаемости систем связи.

На этот раз мальчишка вовремя вспомнил, что в двери к Учителю надо стучать. И Учитель словно ждал его.

— Погасла свеча? — почти не обернувшись, спросил он.

— Не одна, Учитель, — торопливо произнес служка. — Сразу две...

Учитель вовсе не был удивлен этой вестью.

— Ты уверен, что это не ветер? — все так же, словно без особого интереса спросил он.

Мальчишка коротко кивнул. И протянул Учителю две фигурки. Глиняную и бронзовую.

Учитель повертел их в руках, рассматривая то так, то этак древних богов Пестрой Веры. Глиняного — Саута-Боро — Скупого Бога Исцеления и бронзового Нет-ин-Тана — Неверного Бога Потерь.

Потом кивнул мальчишке.

— Присматривай и дальше за богами, Сонни. И помни, что молчание — золото.