"Участник поисков" - читать интересную книгу автора (Иванов Борис)

Пролог ДВА КОНТРАКТА

Каждый умудряется быть несчастным по-своему. Да и способов достичь этого состояния множество. Но один из самых надежных — это купиться на рекламу того налогового рая, который рисуют буклеты, раскиданные по всем приемным стоматологов Федерации.

По крайней мере, утром первого дня месяца Веселого бога — по календарю Большой Колонии (Бэ-Ка), что расположена на далекой от дел земных Планете Чуева, — Ким Яснов имел все основания считать, что это именно так.

Нет, все было правильно: его лицензия на проведение независимых расследований и оказание юридических услуг гражданам Федерации была вполне действительна и в пределах юрисдикции Большой Колонии. Налог на этот вид деятельности был ничтожен, плата за аренду офиса (он же — архив, он же — с некоторой натяжкой — криминалистическая лаборатория, он же — спальня в ночное время суток) вполне терпима.

Плохо было только с этими самыми «гражданами Федерации», которые ни в каких юридических услугах и ни в каких независимых расследованиях, похоже, отродясь не нуждались. По крайней мере — в услугах невесть откуда взявшихся — пусть даже и из самой Метрополии — свежеиспеченных докторов юриспруденции и магистров криминалистики. В этом была своя логика. В Большой Колонии не то что пришлым — своим-то не слишком верили. Познавшая после распада Империи чуть ли не весь спектр политических режимов, от синдико-анархии до анонимной Диктатуры Семи, не самая богатая планета Федерации вот уже сорок лет как не желала отдавать управление в ненадежные руки блудливых, вороватых и склонных к коррупции и черт-те каким еще злоупотреблениям созданий, именуемых людьми. Еще меньше заслуживали доверия оба местных вида разумных существ — не до конца еще изведенные звенны и одним себе понятные тахо. Управление Большой Колонией благополучно осуществлялось Большой Сетью. И, несмотря на зловещие прогнозы экспертов Федерации, осуществлялось без особых эксцессов.

Экспертов можно было понять: Большая Колония подавала опасный пример одним членам Федерации и бросала вызов другим. По всему Обитаемому Космосу каждый уважающий себя чиновник, срывая голос, с пеной у рта кидался в спор с любым, кто, кивая на Бэ-Ка, намекал на то, что с управлением государством, в принципе, успешно справляется и достаточно продуманная компьютерная сеть. При этом все четыре десятилетия Большой Колонии неустанно обещали, что она «доиграется». Как доигралась, например, Фронда.

Однако Бэ-Ка ни до чего особенного пока не доигралась. Более того: к тому времени, как Кима угораздило именно в Колонии открыть собственное детективное агентство, людям здесь доверяли уже только функции управления, требующие непосредственного присутствия на месте и быстрой реакции в экстремальных условиях. Ну, например, ликвидацию последствий транспортных происшествий, усмирение несанкционированных выступлений и тому подобную мелочь. Да еще людям дозволено было принимать решения в окружных судах, — гражданских и уголовных — когда решение это не влекло за собой необратимых последствий для сторон. И, как говорится, «никто от этого не умер» — придраться не к чему.

Понятно, если не брать в расчет такой пустяк, как «проблему андроидов».

Так или иначе, вопрос о пополнении счета агентства стоял весьма остро. Единственной — и весьма слабой — надеждой на поступление денег были заработанные еще в Колонии Констанс ценные бумаги, коммерческой стоимости не имеющие, но, по словам знатоков, привлекательные для коллекционеров.

Сам Ким в подобного рода сделки влезать не стал, а просто перед отбытием на Бэ-Ка оставил всю эту головную боль своему поверенному (и хорошему другу) Лене Курляндскому. И постарался забыть про нее. С историей того гонорара у него были связаны не лучшие воспоминания...

Ким закончил рисовать букет незабудок на бланке Налогового управления и поднял глаза на единственный предмет роскоши, украшавший его кабинет, — ветку психоморфа, укрепленную в специальном губчатом камне на блюде с питательным раствором. Та — хоть и находилась не менее чем в трех метрах от рабочего стола — отчетливо приняла очертания нарисованного букета, довольно точно передавая его трехмерный дизайн.

«И ведь теперь неделю торчать будет немым укором, — с тоской подумал Ким. — А вот сколько ни сосредоточивайся специально, сколько на нее глаза ни пяль, она хоть бы пошевелилась... Одно слово — паразит сознания!»

Те несколько разновидностей чувствительных к биополю псевдорастений Большой Колонии, что обладали загадочным свойством воплощать в своих формах образы человеческого сознания, были отменно капризны. Так, они с легкостью «ловили» образы, проносившиеся в сознании водителей, отвлеченном на управление каром, образуя вдоль дорог причудливые подобия зарослей земной растительности, которые могли ввести в заблуждение и профессионального ботаника. Порою же вдоль трассы можно было узреть нечто и вовсе непотребное. Разное приходит в голову человеку за рулем.

Психоморфы подчинялись прихотливой воле очень немногих художников — таких по всей планете можно было пересчитать по пальцам — в студиях психопластики. Да еще, говорили, колдунам из Братства Дымных Рощ. А вот в научных лабораториях, по слухам, они крайне неохотно проявляли свои удивительные свойства. Не желали психоморфы отвечать и на усилия простых смертных изменить их форму с помощью мысленного воздействия со стороны. Хотя иногда ставили таковых в неудобное положение, отразив вдруг такое из их подсознания, чего те демонстрировать вовсе не желали... Держать у себя в кабинете этакое создание здешней биосферы считалось признаком экстравагантности. Киму его экземпляр достался в наследство от предыдущего арендатора помещения. Собственно, психоморф был принадлежностью офиса, а вовсе не его собственностью. Но они успели как-то сродниться.

От отвлеченных рассуждений Кима вернул к действительности сигнал дверного сенсора. Последний раз срабатывало это устройство с неделю назад — ошибся адресом разносчик пиццы. Не иначе как в этот раз очередной андроид перепутал его с заказчиком китайской лапши. Или еще какая-нибудь чушь в этом роде...

«До тех пор пока у здешнего киберпарламента будет хватать денег на программы социальной адаптации негуманоидов, — подумал он, вставая из-за стола, — внедрять здесь сервисные автоматы будет невыгодно. Рабский труд всегда дешевле любой механизации. Правда, во всем есть свои плюсы — с сервисным автоматом не поболтаешь о жизни и не угостишь его сигаретой».

При мысли о сигаретах он вздохнул. Курить он начал — и тут же бросил еще две недели назад — после оплаты очередного арендного взноса. А щедрость его в отношении андроидов была в общем-то вынужденной — продать запас курева, закупленный и ввезенный по льготной цене как лицу, открывающему предприятие, было решительно некому. Бэ-Ка была миром некурящих. По крайней мере — формально. Курение было привилегией андроидов — когда на тебя не распространяется действие Конституции, то в этом есть свои плюсы. Но и разрешение на пользование деньгами на них тоже не распространялось. Три с половиной миллиона вполне разумных созданий содержались здесь — в пределах геостационарной орбиты Планеты Чуева — за счет хозяев, региональных и федеральных социальных программ и благотворительности населения. И получать свой заработок могли только натурой.

У двери Кима ждал небольшой сюрприз: идентификатор, прицепленный слева от входа, отмечал наличие у посетителя, торчащего в области действия радиоэха, полноценного удостоверения личности на имя Оруэлла Нолана, двенадцати лет от роду, не судимого и в розыске не состоящего. А дверной экран показывал ему худенького и угловатого парнишку, бедно одетого, скуластого и чумазого. Попрошайкой он быть не мог — не было в Верхнем городе малолетних попрошаек, — и чумазость его не сочеталась с одеждой — не модной, но и не рваной. Аккуратный «секондхэнд», подобранный по цене, а не по вкусу. Кем-то из родителей, надо полагать. Не мог несовершеннолетний Орри быть и заплутавшим посыльным — для гуманоидов труд в качестве таковых был под запретом. Как и вообще наемный труд несовершеннолетних. «Мальков», как их здесь называли. Да и не станет ни один самый пропащий пацан в Колонии отбивать хлеб у андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.

— Здравствуй, мастер! — вежливо выпалил паренек. — Вот у вас в двери торчало...

Он протянул ему клочок бумаги.

— Вы, должно быть, не заметили, мастер...

Это здешнее повсеместное «мастер» — форма обращения ко всем имеющим специальность лицам — порядком доставало Кима. Но в устах малька, силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.

— Здравствуй, Орри. — Ким жестом пригласил паренька заходить.

Он не знал, почему сходу выбрал именно такое сокращение для имени малька. Мог бы сказать, например, «Вэлли» или как-нибудь еще. Но этому шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.

Тот чуть испуганно попятился, на физиономии его отразилась детская озадаченность, но уже через долю секунды — видно, решив не отступать, — он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у него была круглая и лохматая. Высокие скулы, разрез глаз и цвет волос наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.

— А откуда вы знаете мое имя, мастер? — спросил он. — У вас тут сканер? Как в полиции?

— Твоя карточка мне рассказала, — пояснил Ким, затворяя за ним дверь.

Прежде чем сделать это, он бросил взгляд в обе стороны улочки-галереи, на которой помещался офис. Никто из малочисленных прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул в позабытую было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим косяком и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то, что он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно — с утра Ким всегда заходил в офис с черного хода. Чтобы не встречаться с соседями по пассажу и уклониться от вопросов по поводу текущих успехов своего бизнеса. Ну да ладно — записка так записка...

«Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, — было нацарапано на ней. — Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне — это важно!» Далее шел номер канала связи и подпись — Г. Г. Ким бросил записку на стол.

— Сканер? — переспросил он. — Вроде того... У меня тут обычное «эхо», — он постукал пальцем по коробочке у двери.

— Как в аптеке у Пуччи? — понятливо уточнил малек.

Как ни мал был мирок этой провинциальной столицы, об аптеке Пуччи Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: «эхо» монтировали на дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного дома. Но Орри Нолан вырос, наверное, в другом месте. Там, где никого не тревожило, кто постучал к тебе в дверь.

— Как в любой лавочке... — согласился Ким. — Чтобы знать, кто пришел...

Малька это успокоило.

— У меня проблемы, мастер... — начал он, прежде чем Ким успел спросить его, от кого он и по какому делу пришел. — Но я могу заплатить вам сразу только сорок кредиток...

— Садись на стул и рассказывай, — вздохнул Ким, кряхтя достал с нижней полки холодильника запечатанную упаковку фруктовой смеси и протянул ее малолетнему клиенту.

Тот, вопреки тайной надежде директора и единственного сотрудника детективного агентства «Ким», не стал отказываться от угощения и тут же отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного — куда бы ее спровадить — и, не найдя такого места, как мог незаметнее сунул в карман. Потом шмыгнул носом и отпил глоток.

— Так что случилось, Орри?

— Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, — взрослым тоном заявил юный Нолан. — И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...

Он протянул Киму идентификатор.

— Я не могу подписать контракт с несовершеннолетним, — как можно более миролюбиво сообщил ему Ким. — Пусть придут твои родители — папа или мама... Или м-м-м... или твой опекун...

Ему только сейчас пришло в голову, что мальчишка-то — похоже — приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы со злым дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри в щель терминала и убедился, что недалек от истины. И в то же время невообразимо далек от нее.

«ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, — гласила информационная строка. — ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ — РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН — МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР ТРИЗ. АДРЕС: ДАУНТАУН 550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ КУРС В КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ. АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ».

Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.

Сорок лет на планете не было ни войн, ни эпидемий. Природных катастроф и серьезных социальных волнений тоже не было. Рождаемость — после голодной эпохи Изоляции — с грехом пополам превышала смертность. О брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще неизвестно ничего до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.

«Учится грамоте дома или с репетитором, экзамены сдает в каком-то Коллеж-Дениз — это у них называется экзаменационный курс. Будем надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж все в порядке...», — прикинул про себя Ким.

Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя он выглядел долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то и дело он смущенно заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в воздухе. Две длинные, загорелые, со сбитыми коленками ноги в коротких выцветших шортах и стоптанных кроссовках. К подошве левой кроссовки прилепился кусочек жвачки.

«Впрочем, паренек не слишком развязно ведет себя, — констатировал Ким. — Не похож на запущенного беспризорника. Правда, и на ангела — тоже не слишком похож».

— Вот с опекуном у меня как раз и проблема, мастер, — сказал его новый клиент, очень серьезно глядя Киму прямо в глаза.

При этом его глаза — и без того отчаянно черные — округлились и стали темны уже какой-то космической чернотой.

— Ты ведь понял, мастер, о ком идет речь? — кивнул Орри на экран монитора.

— Твой опекун, Орри, — музыкант Нолан... — чуть недоуменно изложил известные ему на данный момент сведения Ким. — Ты поссорился с ним?

— Нет... Ты... ты совсем ничего не знаешь про Скрипача Нолана? — до глубины души удивился Орри.

— Признаться — совсем ничего... — решил не морочить юному клиенту голову Ким. — Я ничего не смыслю в музыке, Орри...

Глаза у малька округлились так, что приблизились к европейскому стандарту.

— Речь не о музыке, мастер, — осторожно, словно больному стал объяснять он. — То есть папа Нолан хорошо играет, мастер. Очень хорошо играет на своей скрипке. Но... Он... К нему приходят люди, мастер... Такие люди, которые дружат с андроидами... И к нему приходят андроиды тоже, мастер... И поэтому его очень хорошо все знают здесь... В этом Мире, мастер... А теперь его хотели убить... Это было в новостях — вчера вечером, мастер...

— Но... — Ким заколебался.

Пожалуй, что-то и впрямь было вчера по Ти-Ви... Но тогда разборки между местными интегратами и сегрегатами интересовали его меньше всего.

— Но... Ведь у господина Нолана не было неприятностей с полицией? — осторожно осведомился он. — У него не отняли разрешение на опеку?

— Это не полиция его хотела убить, мастер! — с досадой воскликнул Орри. — Это... Это — я не знаю, кто хотел этого!.. Это очень плохие люди, мастер!

— Но... — теперь Ким припомнил-таки вчерашнюю сводку новостей. — Но они ведь все-таки не убили господина Нолана? Он... Он...

— Он сейчас в одной больнице, мастер. Лучше никому не знать — в какой... Теперь они будут искать меня, мастер. Они... И, может быть, полиция тоже будет искать меня. Поэтому я хочу, чтобы ты представлял мои интересы. И еще — чтобы ты сделал так, чтобы меня никто не нашел...

Ким остолбенело смотрел на мальчишку.

— Давай начистоту, Орри... Почему ты думаешь, что тебя будет искать полиция? Ты... ты натворил что-то?

Мальчишка нервно дернул головой, и Ким отметил про себя, какая у этого мальчишки тонкая, загорелая и давно уже немытая шея.

— Я ничего не натворил, мастер! И не... И я не собираюсь ничего такого... делать! Но они... Они что-нибудь выдумают, мастер... Скажут полиции, что я украл деньги или какую-нибудь штуку... Или еще что-нибудь...

— Но если тебя будет искать полиция... — Ким старался говорить как можно более мягко и успокаивающе. — Ты не можешь меня нанять, чтобы я прятал тебя от полиции, Орри. Это против закона... Но ты можешь... У меня пока что мало друзей тут — в Большой Колонии... Но я договорюсь с кем-нибудь, чтобы ты побыл у него... А я как-нибудь улажу дело с полицией... Это называется...

— Ты совсем ничего не понял, мастер! — снова дернул головой Орри. — Тебе не надо нарушать закон! Тебе не надо прятать меня. Я сам... Сам. Уйду и спрячусь. Ты только должен будешь... Делать то, о чем я тебя буду просить. И — быть в курсе... Защищать мои интересы! — повторил Орри чьи-то чужие слова — как заклинание.

— Тебе лучше... — Ким мысленно подсчитал свои наличные и — также мысленно — добавил к ним тот кредит, на который мог бы рассчитывать как исправный член Лиги Правосудия в ссудной кассе. — Тебе лучше сейчас остаться у меня и хорошенько поесть, Орри. — Тут у меня есть горячий душ — ты искупаешься и поспишь. Никто тебя здесь искать не будет. — Ты выспишься хорошенько и потом все мне подробно расскажешь. А я пока наведу справки про тех людей, которые приходили убивать господина Нолана... И про полицию... И мы с тобой придумаем, как быть...

Орри неожиданно соскочил со стула и метнулся к двери. Пустой стакан из-под фруктовой смеси покатился по полу.

— Ты... У тебя нет права меня здесь задерживать, мастер! — испуганно и одновременно с вызовом выкрикнул он, хватаясь за ручку двери.

Ким поднял обе руки, демонстрируя свои добрые намерения. Потом спохватился и вытащил из терминала карточку-идентификатор.

— Ты забыл это, Орри!

Орри уже успел остыть.

Он медленно вернулся к столу и чуть подозрительно воззрился на Кима, шмыгнув носом.

— Вставь ее назад, мастер. Я хочу, чтобы мы подписали контракт. Это можно. Ведь папу Нолана найти нельзя! Спроси Большую Сеть. Есть закон — «В отсутствие возможности вступить в контакт с родителями или с лицом, осуществляющим фактическую опеку...» И там дальше... Тогда интересы ребенка может представлять адвокат по его выбору. По ребенка выбору. Статья сто третья... Ты ведь адвокат, мастер? А ребенок — это я!

Спорить с ребенком не приходилось. Ребенка кто-то основательно поднатаскал в вопросах права. Если у тебя есть лицензия на расследования, то ты не можешь не иметь адвокатского диплома и двух лет судебной практики. И в отсутствие опекуна адвокат обязан принять несовершеннолетнего, как полноправного клиента. Все так.

Ким молча вставил карточку обратно в щель опломбированного Министерством юстиции терминала. Потом сел за стол и угрюмо начал искать в базе данных темплейт подходящего контракта. Орри неотрывно следил за ним.

— Вот... — наконец чуть осипшим голосом сказал Ким. — Садись и слушай... «Оруэлл Нолан — несовершеннолетний, в дальнейшем именуемый „Наниматель“, со своей стороны, и Ким Яснов — директор и владелец предприятия „Ким“ (лицензия 820/5440), в дальнейшем именуемый „Исполнитель“, — со своей, заключили между собой следующее Трудовое Соглашение...»

— Дай я сам прочитаю, мастер! — решительно сунул нос в экран юный Наниматель.

Ким послушно посторонился, и Орри чуть не влез в монитор с головой. Помешали этому, пожалуй, лишь его трогательно оттопыренные уши. Читал юный Нолан, судя по всему, а особенно по вдумчивому посапыванию и шмыганью носом, старательно, как первый ученик, перечитывающий экзаменационное сочинение, прежде чем вверить его строгому учителю. Что-то, впрочем, подсказывало Киму, что первым учеником Орри сроду не был — нигде и никогда.

— Вот тут, мастер... — объявил малек. — Так не годится!

Он ткнул пальцем в экран.

— «Пункт четыре-восемнадцать, — прочитал он вслух. — В случае смерти, исчезновения или недееспособности приемного отца Нанимателя, Нолана Нолана, Исполнитель обязуется...» Так не должно быть!

— Ты хочешь сказать, что я не должен брать на себя никаких обязательств в случае, если твой э-э... папа не сможет... Но ведь в этом и весь смысл...

— Так не годится, мастер! — снова запальчиво выкрикнул Орри. — Нолан не может умереть! Он просто не может сейчас мне помочь...

— Так тут как раз про это...

— Тут не про это, мастер! Тут про то, что будет, если Нолан умрет... А он не должен умереть! Понимаешь, мастер, за этим я к тебе и пришел! Чтобы ты ему не дал умереть!

Ким почесал в затылке. И было отчего.

— Тогда все надо составить по-другому... Тогда получается, что ты меня нанимаешь, чтобы я обеспечил охрану и лечение твоего отца...

— Да нет!

Орри махнул рукой, поражаясь бестолковости Кима:

— Ты его лечить не должен! Его и так хорошо лечат. Доктор Гаррет... И другие...

Он запнулся. Киму показалось, что Орри сгоряча выболтал. Что-то, чего не хотел выбалтывать. Но он не подал виду, что заметил это.

— Ты должен просто сделать так, чтобы он не умер, — объяснил Орри уже более спокойно. — Чтобы его не убили... Я же с самого начала сказал, что ты должен представлять мои интересы. А это и есть мой интерес — самый главный. Чтобы Нолан был живой...

«Это точно: мальчишка — приемыш, — прикинул Ким. — Никто не называет отца по имени. Или тем более по фамилии. Впрочем, в данном случае не разберешь...»

— Хорошо, — сказал он вслух. — Тогда запишем так...

Он поколдовал над клавиатурой и через минуту-другую прочитал свое творение вслух:

— «Пункт четыре-десять...» Ты слушаешь меня, Орри? «Исполнитель берет на себя обязательства, в порядке исполнения ранее возложенных им на себя обязательств по пункту четыре-один, обеспечить отцу Нанимателя Нолану Нолану защиту от посягательств на его жизнь и здоровье и немедленно надежно обеспечить оказание последнему необходимой помощи и защиты или сам оказать таковые в случае возникновения угрозы для этого последнего...» Так тебя устроит?

Орри минуту-другую, с подозрением во взгляде, старательно шевеля губами, читал написанное. Потом с сомнением спросил:

— А все это нельзя написать как-нибудь попроще, мастер?

Ким вздохнул. Его самого постоянно, а особенно при составлении юридических документов преследовала мысль о том, что все то, что он излагает на бумаге корявым языком юриспруденции, неплохо было бы написать простым человеческим языком и тем ограничиться. О, эти мечты...

— Орри, — сказал он поучительным тоном. — Поверь мне — так надо. Я свое дело знаю.

Орри вздохнул, но спорить не стал.

— Теперь — вот этот пункт, — продолжил Ким. — Предпоследний. Об оплате... Она — почасовая. Вот смотри.

Плату Ким означил чисто символическую — один бакс в час. Но мальку этого было, слава богу, не понять. А то бы принял за обиду.

Орри снова вздохнул и полез в карман.

— Сейчас у меня с собой только сорок баксов, — снова напомнил он. — Я в карманах никогда много не ношу — в Нижнем городе обштопают. — Он положил две аккуратно сложенные и, кажется, даже выглаженные «двадцатки» на стол.

— Но ты пиши все как надо, мастер. Я потом буду тебе переводы делать. Не веришь? Да вот чтоб я сдох!

И прежде чем Ким успел остановить его, малек деловито цапнул себя острыми, как иголки, зубами за указательный палец левой руки — у основания. После чего стряхнул выступившую кровь на пол — три раза, по ритуалу здешней шпаны.

Ким втянул воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, издав легкое сипение — это с детства было его реакцией на чужую боль, — и, шипя этаким манером, вытянул из стола аптечку, а из аптечки — спрей с репарирующим гелем и протянул его Орри. Но тот презрел этакие нежности и уже энергично зализывал укус языком.

— Не стоило тебе уродоваться, — нахмурясь, попенял ему Ким. — Я тебе и так верю. Я вообще доверчивый человек...

Он ткнул пальцем в клавишу терминала и подождал, пока текст Контракта сойдет с принтера. Сел за стол и, все еще посматривая на гордого своим героическим поступком но все же морщившегося от боли Орри, подписал два экземпляра документа, дарующего ему статус Агента на Контракте — После чего протянул листки и электрокарандаш своему Нанимателю.

Орри подписывал Контракт, старательно высунув язык, кругло-корявыми буквицами, словно свою школьную тетрадь. Пожалуй, это был первый в его жизни документ, который ему приходилось подписывать. По крайней мере — подписывать по своей инициативе, на собственный страх и риск. От сознания ответственности у него даже пот бисеринками выступил на лбу.

Справившись с этим делом, он протянул оба листка Киму. Тот вернул ему его экземпляр.

— Держи это у себя, — строго объяснил он. — На всякий случай...

Орри покачал головой.

— Н-не... Не могу я с бумагами повсюду таскаться, мастер. У меня могут спереть. Или прочтет кто-нибудь... Или потеряю я. Или испачкаю. Тут такая хорошая бумага, мастер, — прямо загляденье... А я... Вот, мастер! — спохватился он. — Мы же одну вещь забыли! Придется снова все переписывать!

На его раскосой физиономии отразилось глубокое уныние.

— Что мы забыли, Орри?

— Да вот... Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я тебя нанял... А там — в Контракте — про это нет...

— Вот. — Ким, проводя пальцем по нужной строке, терпеливо зачитал: — «Оставаясь в рамках действующего законодательства, Исполнитель обязан соблюдать все требования Нанимателя, касающиеся той или иной статьи данного Контракта, или же всего Контракта в целом...» Это — как раз то. Если ты хочешь, чтобы я никому ни слова не говорил о наших с тобой делах, то я и не скажу никому ничего...

— Клянешься?

— Гадом буду!

В глубине души Ким надеялся, что от него все-таки не потребуется пускать себе кровь, чтобы убедить юного Нолана в том, что он будет нем, как могила. Он и не собирался афишировать свою сегодняшнюю сделку. Единственный Контракт за полгода, да и тот с несовершеннолетним подростком — это был конфуз такого масштаба, о котором следовало помалкивать.

— Так не клянись, мастер! — сурово остановил его Орри. — Мне так уже один чистодел клялся: «Гадом, — говорил, — буду, если Брендика говорить не выучу!» Еще и деньги взял.

— Ну и как? — поинтересовался Ким, вертя в руках распечатки Контракта.

— Все точно, — вздохнул Орри, — как в аптеке. И Брендика говорить не научил, и гадом оказался. Денег не отдал. Четырнадцать баксов.

— А Брендик — это?.. — предположил было Ким.

— Это песик мой. Он вон там — за дверью сторожит, пока я выйду. А нет — такое устроит, мастер... Когда вырастет, у него полное имя будет — Бренди. А пока — просто Брендик. Вот слышите?

Он присвистнул — тоненько, тихо, но пронзительно. В ответ из-за двери донеслось преданное поскуливание — тоже, надо полагать, весьма пронзительное — звукоизоляция в офисе агентства «Ким» не вызывала никаких нареканий. Сквозь стекло можно было заметить — за обрезом стальной рамы двери — энергичное копошение чего-то мохнатого и беспородного.

Ким понимающе помолчал.

— Ну и как мне тогда клясться? — осведомился он наконец. — Тоже на крови?

Орри молча сопел.

— Ладно, мастер! — махнул он рукой. — Вообще, не надо клясться. Я тебе верю. У тебя, мастер, — хорошие рекомендации...

— Вот как? — поразился Ким. — И можно поинтересоваться, кто же меня тебе сосватал?

Орри опять посопел немного.

— Это тебе ни к чему, мастер. Верные люди с Прерии про тебя хорошо говорили... Ну, я пошел...

— Погоди.

Ким решительно протянул ему его экземпляр Контракта и обе двадцатки.

— Мне твой экземпляр у себя держать не положено. Не принято так. Если боишься, что его украдут или что ты его потеряешь, то оставь его в абонентском ящике на почте. Там тебе объяснят, как...

— Я знаю! — отмахнулся от него Орри. — Это верно. Это я не додумал...

— А это — чтобы ты заплатил за аренду.

Ким вложил баксы в горячую, сухую ладошку Орри.

— Потом добавишь к переводу. Мне пока не надо...

Тут он, конечно, слегка кривил душой, но эти бумажки буквально жгли ему руки.

Орри покрутил баксы в руках, исподлобья глядя на своего Агента. Потом сунул одну двадцатку в карман, а другую вернул Киму.

— Мне двадцати баксов хватит. А тебе аванс положен, мастер. Иначе дело не задастся... Ну пока! Удачи тебе, мастер!

Дверь отворилась, выпустила юного Нолана на свободу, а взамен впустила в офис изрядную порцию заливистого лая и затворилась. Ким сунул свой экземпляр Контракта в регистратор и сел за стол. Ему было о чем подумать. Но сидя как-то не думалось. Надо было собраться с мыслями.

Ким подошел к окну и, развернув полоски жалюзи под подходящим углом, принялся рассматривать панораму утреннего Нью-Чепеля. Столица Большой Колонии, несмотря на упорные усилия мэрии и муниципальных властей всех уровней, оставалась тем, чем была с самого своего зарождения — конгломератом сросшихся провинциальных городишек, населенных людом, с бору по сосенке переселившимся в новооткрытый тогда еще мир в эпохи Второй и Третьей Экспансий.

И хотя кварталы делового центра, высоко вознесшегося над пересекающей город Лолита-ривер, сияли золоченым стеклом наимоднейших (и довольно бессмысленных при здешней дешевизне земли) небоскребов, лицом столицы Бэ-Ка оставалась все-таки заполонившая равнину путаница кривых улиц Нижнего города. Огромный, пронизанный многочисленными пассажами «Чин-Чин билдинг», в котором приютился скромный офис агентства «Ким», располагался аккурат на границе между этими двумя — такими разными — мирами.

Одна сторона здания небоскребом высилась над простиравшимися к северу от него бывшими Церковными пустошами (ныне — районом дешевых казино и гостиниц-почасовок, заполняющих дно бывшего каньона). Вторая — зацепившаяся за край этого каньона — смотрелась со стороны Верхнего города приземистым — всего на десяток-другой этажей — строением, вторгшимся в деловой центр из недр презренных речных кварталов. Окна агентства «Ким» располагались в восточном торце «Чин-Чин билдинга» и позволяли созерцать сразу обе ипостаси Нью-Чепеля. Впрочем, особого времени на созерцание и размышления судьба Киму не отвела. Надо было как-то ответить на ее смешной вызов.

Конечно, проще всего было оставить визит вздорного мальчишки без всяких последствий и, забыв о нем, заняться текущими делами. Но к мальчишкам в беде у Кима было свое отношение. Кроме того, текущих дел у него не было и не предвиделось.

Поэтому он, подумав немного, ввел в терминал запрос относительно всех практикующих в Нижнем городе медицинских работников по фамилии Гаррет. И принялся искать среди сваленных в ящик стола визиток карточку Ника Стольникова — своего, можно сказать, коллеги, для которого, судя по всему, Нижний город был родной стихией. Ему не слишком долго пришлось предаваться этому занятию — зуммер сенсора известил его о том, что рак на горе свистнул, а в четверг прошел дождичек — к нему пожаловал клиент.

Второй за эти полгода и за этот день.

«Эхо» заблаговременно оповестило Агента на Контракте, что его желает видеть некто Джанни Волына, предприниматель. Забранная пропускающим свет только внутрь офиса «вентильным» стеклом дверь продемонстрировала ему, однако, сразу три внушительные мужские фигуры, сгрудившиеся у входа в агентство. За предпринимателя мог сойти каждый из этих троих. В самом деле, каждый из них был наделен стандартным для представителей этого сословия набором признаков: добротным, консервативного покроя костюмом, дорогим галстуком, темной шляпой, атташе-кейсом и выражением твердокаменной уверенности в себе на физиономии. Можно было подумать, что в услугах Кима вдруг испытало потребность солидное похоронное бюро.

Каждый из этих троих мог носить славянскую фамилию Волына и итальянское имя Джанни — внешность всех троих была усредненно-европейской. Но что-то в этой внешности настораживало Кима и будило в нем смутные ассоциации с кадрами криминальной хроники и детективных сериалов. Если бы Агент на Контракте имел в Большой Колонии крупные долги или вообще представлял здесь интерес хоть для кого, кроме несовершеннолетнего Орри Нолана, он бы призадумался перед тем, как открывать дверь таким гостям.

Но поскольку подобных поводов для опасении у Кима решительно не было, он ограничился тем, что вытащил из ящика стола и нацепил на себя наплечную кобуру с «полицейским» «вальтером» в ней, поверх накинул пиджак, пребывавший до той поры на спинке стула, и, приняв деловой вид, надавил на кнопку сенсора дистанционного управления.

Дверь послушно скользнула в сторону, и мрачная троица тут же заполнила собой не слишком просторный офис.

Сразу стало ясно, кто же из них, собственно, является Джанни Большой, а значит, и главным действующим лицом в предстоящем представлении. Им оказался тот из троих, галстук которого вызывал наибольшие ассоциации с картиной ночного пожара где-нибудь в джунглях Гринзеи. Судя по всему, только он и проявил какой-то интерес к личности Агента на Контракте. Выразилось это в том, что он решительно шлепнул на его стол свою шляпу, развалился в кресле, предназначенном для клиентов, и достал из внутреннего кармана тисненой кожи футляр с сигарами. Минуту-другую он выбирал, какую из своих «гаван» пустить в дело, еще столько же обрезал избранницу серебряным ножичком — изрядно накрошив на потертый ковер — и наконец раскурил ее от пламени массивной золотой зажигалки размером с походный примус. Испрашивать разрешения хозяина кабинета пан (или синьор) Волына и не подумал.

Вне всякого сомнения, пан или синьор был небедным. Закон Большой Колонии обкладывал ее граждан солидным налогом за пользование табаком.

Некоторое время он недобрым взглядом рассматривал хозяина кабинета сквозь облако сизого дыма и мгновенно возникшей взаимной неприязни. Два его спутника, не снимая шляп, принялись неторопливо слоняться по кабинету, изучая — от нечего делать — его нехитрое убранство: пару разностильных шкафов для бумаг, дешевый терминал Сети, несколько взятых под стекло ксерокопированных дипломов на стенах, макет древнего клипера на специальной полочке и коллекцию портретов великих сыщиков двадцатого века. В основном это были фотографии. Те же из знаменитых сыщиков, что являлись плодом воображения досужих литераторов, были представлены работами различных иллюстраторов или кадрами из фильмов. Коллекцией этой Ким очень гордился. Досталась она ему в наследство от первого его партнера — человека, отдавшего душу богу или дьяволу при очень непростых обстоятельствах.

Перед принявшим совсем уж затейливую форму психоморфом оба типа замерли в молчаливом раздумье.

Ким демонстративно не торопился выяснять у нагловатых посетителей, чем он может быть им полезен. Так что начинать разыгрывать партию пришлось все-таки главе прибывшей делегации.

— Волына, — наконец соизволил представиться он, толкнув по столу по направлению к Киму свою визитку.

Тот не стал торопиться брать ее в руки, а просто, слегка скосив глаза, пригляделся к этому атрибуту делового знакомства. Атрибут уточнял характер предпринимательской деятельности господина Волыны. «Волына и Барбер. Оказание услуг» — значилось на белоснежном прямоугольничке. Ким не стал интересоваться, оказанием какого именно рода услуг занимаются господа Волына и Барбер. И кому они их оказывают. Он продолжал ждать.

Клиент сделал следующий ход.

— Я вас нанимаю, — невозмутимо сообщил он Киму. И уже чисто для проформы добавил:

— Вы согласны принять заказ на розыск физического лица?

Ким натянуто улыбнулся в ответ.

— Я могу заключить с вами контракт и дальше действовать в качестве вашего агента, если вы э-э... потрудитесь изложить мне обстоятельства дела, которое привело вас ко мне, — благополучно справился Ким с фразой, прямо-таки взятой напрокат из наставления по работе с клиентурой для начинающих детективов.

Следовало бы добавить еще пару пассажей относительно его обязанности соблюдать при исполнении условий контракта федеральное и региональное законодательство, но вид потенциального клиента явно не располагал к подобного рода упражнениям в красноречии, и Ким благоразумно воздержался от излишней риторики.

— Обстоятельства простые, — неприятным тоном уведомил его пан («все-таки, по всему судя — пан», — решил про себя Ким) Волына. — У меня сперли деньги, и я хочу, чтобы вы мне нашли воришку. Только и всего!

Над столом поплыло новое облако сигарного дыма.

— Гм... Вы пробовали обратиться с вашей проблемой в полицейский участок? — попробовал уточнить Ким.

Физиономия пана Волыны — и без того малоподвижная прямо-таки окаменела.

— А как вы это себе представляете? — ядовито осведомился он так, словно речь шла о чем-то невероятном. — То, что Джанни Волына обратится в полицию?

Его спутники подтвердили изумление шефа непроизвольными смешками.

— Да и кроме того...

Волына описал над столом дымящейся сигарой небрежную загогулину.

— Полиция не возьмется за это дело — раз уж я сразу не поймал шкета за руку. Я ведь и не подумал брать с него расписку или что-нибудь вроде этого...

— Тогда каким же образом вы хотите вернуть... — начал формулировать свой вопрос Ким, но Волына на корню пресек эту попытку.

— Таким! — рявкнул он, швырнув сигару на стол. — Это мое дело, то, каким образом я буду возвращать свои деньги! Ваше дело — его мне найти!

— Так... — вздохнул Ким. — Заранее должен предупредить вас, что если это лицо впоследствии подаст на меня в суд за соучастие в шантаже, или...

— Это лицо не подаст! — снова оборвал его Волына.

Он поднял сигару со стола и, морщась, отряхнул ее. Снова дыхнул вонючим дымом и уставился на Кима кабаньим взглядом — зло и вопросительно.

— Ты берешься за дело, мастер, или мы так и будем воду в ступе толочь?

Ким с каменным лицом смахнул пепел со стола.

— Прежде всего, надо оговорить... — снова начал он.

— Вот тебе на предварительные расходы...

Волына бросил на стол рядом со своей шляпой пачку федеральных кредиток. Пачка выглядела убедительно.

— А в контракте запиши: сотня за час. За розыск здесь все берут так. Плюс всякие накладные расходы...

Ким молча достал из ящика стола стандартный бланк расписки и стал заполнять его. С этого момента он снова становился Агентом на Контракте. Второй раз за этот странный день.

— Расскажите мне о человеке, которого надо найти, — сухо попросил он.

— Его хорошо знают в Нижнем городе, — чуть более благодушно начал клиент. — Это — паренек папаши Нолана...

Ким оцепенел.

— Кажется, он ему на самом деле отец, — как ни в чем не бывало продолжал ничего не заметивший Волына. — По крайней мере — приемный. Так что, стало быть, его фамилия и будет Нолан. Орри Нолан. Я передал ему четырнадцать штук. Хотел сделать взнос на этот их Храм...

— Сколько лет парнишке? — ничем не выдавая себя, справился Ким.

И это был его первый шаг по тонкому льду лжи.

— Да черт его знает. Такой вот шпентик.

Волына мановением руки довольно точно показал рост Орри.

— И вы доверили такую крупную сумму несовершеннолетнему ребенку?

Ким изогнул узкую атласно-черную бровь с чуть наигранным удивлением. Клиент как-то кисло скосился на кончик своей сигары. Видимо — чтобы не смотреть в глаза своему Агенту на Контракте.

— Парнишке можно было доверять... — буркнул он нехотя. — Тогда... Бывало, что ему доверяли кое-что и на суммы побольше.

Эти слова и кислое выражение физиономии клиента вызвали у Кима нехорошие ассоциации. Вполне конкретные. Нижний город был тем еще клоповником — со времен самого основания Нью-Чепеля — славной столицы Конфедерации Свободных Республик, называемой в обиходе, по старинке, Большой Колонией. Незаконный траффик спиртного. Незаконный траффик наркотиков. Живой товар. Торговля андроидами. Шалости с валютой и оружием. И — стаи подростков, втянутые во все это. Подростков, среди которых попадались, говорят, шкеты и помладше Орри. С этой средой Киму почти не довелось соприкасаться вплотную за неполные полтора года пребывания в здешних краях. Теперь, видно, пришло время.

— И что же вдруг так изменилось? — спросил он. — Почему же теперь вам приходится искать Орри днем с огнем?

— Все из-за затей Скрипача с Храмом...

— Скрипач, это?.. — поинтересовался Ким с безразличным видом.

Волына опять остолбенело уставился на него. Уровень невежества Агента, видимо, поверг его в состояние, близкое к прострации. Потом он снисходительно усмехнулся.

— Это Нолан и есть. Нолан Нолан. Нолан-Скрипач. Музыкант он же...

— Понятно. Он действительно хорошо играет на своей скрипке?

Волына снова усмехнулся. Еще более снисходительно.

— Своей скрипки у Скрипача отродясь не было. И не будет. На тех инструментах, которые тут есть в продаже, он играть, говорят, брезгует. А тот инструмент, что ему доверил Спонсор, Спонсор этот и заберет — когда придет время... А уж как он на том инструменте наяривает — его дело. Его — и тех, кому охота душу не тому, кому надо, продавать. А меня — увольте. Джанни Волына — честный католик. С нами — Дева Мария. Матка-Боска Ченстоховска. И чужого бога нам, как говорится, просим не предлагать. Без надобности нам это...

Честный католик Джанни Волына замолк, пережевывая бульдожьими челюстями свою «гавану».

Дальнейшие расспросы, видимо, были излишни — они могли только усугубить ситуацию. Спонсор... Инструмент... Когда придет время... И чужой бог, коего не надобно. Что может быть яснее?

Ким кашлянул, намекая, что не мешало бы двинуться дальше от вложившейся неловкой ситуации.

— Я говорю... — Клиент перебросил сигару из одного угла рта в другой. — Все из-за этих его музыкантовых затей с Храмом. Только я передал Орри денежки, как тут же, как на грех, какие-то УРОДЫ вперлись к старику со своими сектантскими разборками. Разнесли всю его нору в пух и прах. А самого хрыча во время уличных волнений, что на Тик-Таке приключились — слышал на «перышко» поставили. Ну и, ясное дело, старый Нолан загремел в реанимацию, а парнишка переср... испугался, одним словом, и подался в бега... Со всеми папашиными денежками.

Очередное облако табачного дыма украсило пространство над столом.

— Но тогда получается, что пострадавшей стороной являетесь не вы, пан, а сам старый Нолан... — постарался внести ясность в положение дел Агент на Контракте. — Он имеет претензии к ребенку? И вообще — он сейчас в состоянии принять какие-нибудь меры к тому, чтобы найти мальчика?

Слово «пан» вырвалось у него машинально. Это было последствием его предыдущих пребываний в Мирах с преобладанием славянского населения. Как ни странно, Волына не нашел в таком обращении ничего необычного. Во всяком случае — не среагировал никак. Он только махнул рукой, отметая то ли клубы сизого дыма, то ли вопрос Кима.

— Этот блаженный никогда и никаких мер для возвращения своих баксов принимать не станет! — уверенно заявил он. — Не той закваски старый хрен! Так что о нем забудьте. Это — особый разговор. Главное, что парень взял и мои деньги и был таков! Вот и все! Мне нужно только, чтобы вы привели его ко мне. Или — меня к нему, если так получится. Или — на худой конец — просто дали знать, где он находится. Какие вам еще нужны сведения?!

— Если деньги были переданы господину Нолану, то это уже не ваши деньги... — как можно деликатнее постарался расставить точки над Агент на Контракте.

Клиент презрительно фыркнул.

— Покуда старый хрен не взял баксы в свои грабли и пока он не чиркнул свою закорючку на расписке — денежки мои. И нет базара!..

Он вдруг задумался.

— А и верно... Вот что. Про деньги там — в Контракте — не надо. Вообще ничего про них не пиши, мастер. Ни к чему это. Как говорится: «свои люди — сочтемся». Лучше напиши, что я опеку хочу учинить над малолетним на время болезни старого хрыча. И с тем его и разыскиваю... Ясен пень?

Ким молчал. И молчал довольно долго. Потом, по-прежнему не говоря ни слова, ткнул несколько раз в клавиши терминала. Из принтера выползли два заполненных бланка Контракта. Ни слова о четырнадцати тысячах федеральных баксов в нем не было. Ким поискал в столе электрокарандаш, нашел его у себя в кармане, подписал оба и толкнул листки по столу к пану. Волына быстро пробежал их глазами и, попыхивая сигарой извлек из внутреннего кармана роскошный «Паркер», подмахнул сначала один экземпляр, потом — другой и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

— Вот еще что, — сообщил он, выпуская клуб дыма к потолку. — Не надо никому знать, что это я тебя нанял. И вообще — кто и зачем... Если народ в Нижнем городе узнает, что ты на меня горбатишься, мастер, ты ни из кого и слова не вытянешь. А того и гляди — подлянку какую-нибудь подкинут. Сволочной там народишко... Гнилой... И самому парнишке, как на него выйдешь, ни полслова — кто и зачем его вычисляет. И вообще — чем меньше звону, тем лучше, мастер...

«Ну вот, и он уже со мной на „ты“... — подумал Ким. — Край непосредственных человеков. Прямых и простодушных. Без задней мысли за душой...»

Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы подавить усмешку.

— С этого момента, — сказал он сухо, — я ваш Агент на Контракте. И пожелание клиента для меня — закон. Если вы считаете, что в этом деле необходимо соблюдать конфиденциальность, значит, я об этом позабочусь.

Он помолчал, разглядывая физиономию клиента. На той отразилось удовлетворение достигнутым взаимопониманием.

— Я позволю себе еще один вопрос, — откашлялся Ким. — Разрешите?

— Слушаю тебя, мастер, — благожелательно разрешил пан Волына, поднимаясь из кресла и отряхивая с колен сигарный левел.

Ким снова откашлялся:

— Почему, господин Волына, вы остановили свой выбор именно на моем агентстве?

Клиент внимательно уставился на Кима своим кабаньим взглядом — тупым и хитровато-свирепым одновременно. Потом пан протянул массивную лапу вперед и похлопал Агента на Контракте по плечу.

— Х-хе... У тебя просто неплохие рекомендации, парень. Люди с Прерии говорили мне о тебе — когда тебя занесло в наши края. Хорошо говорили. Ну вот мы и решили дать тебе пустить здесь корешки. А теперь, глядишь, ты и пригодился...

Ким оцепенел — второй раз за время этого разговора.

Пан прихватил шляпу, кивнул своим людям и направился к выходу. По дороге он скомкал и небрежно швырнул в попавшуюся под ноги корзину для мусора расписку за аванс.

С минуту Ким рассматривал захлопнувшуюся за гостями дверь. Потом вздохнул и набил на клавиатуре терминала коротенький запрос.

Просто неприлично было для профессионального (пусть и начинающего свою практику в здешних местах) детектива не знать ровным счетом ничего о том, с кем только что подписал контракт об оказании агентских услуг.

Нет, не то чтобы Ким сроду не слышал этого имени... Нет... Пару — да какую там пару! — добрую дюжину раз ему приходилось слышать это имечко — и, пожалуй, всегда в недоброжелательном контексте. Но интереса оно у него в ту пору не вызывало.

«А напрасно! — сказал себе Ким. — Агент обязан быть любопытным. Внимательным к слухам. Доброжелательным к сплетникам. И всегда задавать вопросы. А ты расслабился, Ким Яснов. Махнул рукой на жужжание аборигенов в их столь чуждом тебе улье. Вот они — плоды долгой незанятости работой по профессии!»

«ВОЛЫНА, — сообщила ему база данных криминальной полиции, — ДЖИОВАННИ. ПО МАТЕРИ — ДЕЛЬ ФИОРЕ ДЕЛЬ КАППУЧИНО.

КЛИЧКА РЫЛО.

ЖЕНАТ ВТОРЫМ БРАКОМ.

ОТ ПЕРВОГО ИМЕЕТ СЫНА И ДОЧЬ, ОТ ВТОРОГО — ДВОИХ СЫНОВЕЙ.

ОБРАЗОВАНИЕ — НЕОКОНЧЕННОЕ СРЕДНЕЕ.

СОВЛАДЕЛЕЦ БЮРО УСЛУГ «ВОЛЫНА И БАРБЕР» И БАНКА «БАРБЕР И ВОЛЫНА».

В ПРОШЛОМ — УЧЕНИК ПАРИКМАХЕРА, ЗАТЕМ (ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО) — КИЛЛЕР, ЗАТЕМ — ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КАЗИМИРА ВОЛЬНЕВСКИ (ХРЯКА), РУКОВОДИТЕЛЯ КРИМИНАЛЬНОЙ ГРУППИРОВКИ «ЗАКОННИКОВ». ПОСЛЕ СМЕРТИ ПОСЛЕДНЕГО ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЭТУ ГРУППИРОВКУ ВОЗГЛАВИЛ.

ОТБЫВАЛ СРОК ТЮРЕМНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЗА НАНЕСЕНИЕ УВЕЧИЙ СВОЕЙ ПЕРВОЙ ЖЕНЕ. ОСВОБОЖДЕН ДОСРОЧНО. ЗАТЕМ СЕМЬ РАЗ СУДИМ, СЕМЬ РАЗ ОПРАВДАН».

Сообщались также основные даты жизни пана и прилагалось меню к его более обстоятельному досье.

На увлекательное путешествие по сайту, который полиция Нью-Чепеля посвятила преславному Джиованни, у Кима ушел едва ли не час. Одно только перечисление особо тяжких преступлений, в причастности к которым подозревался Волына, впечатляло. Однако определенной «специализации» в его деяниях не прослеживалось. Скачав самое интересное на свой ноутбук, Ким отправил в сеть запрос о приемном отце Орри и позволил себе отвлечься на то, чтобы отхлебнуть немного кофе из припасенного с утра термоса.

На запрос по имени Нолан Нолан (прозвища — Скрипач, Музыкант) Сеть выдала предельно скупую, но довольно выразительную информацию:

Ну и, разумеется, — даты, даты, даты... Особого меню к более полному досье на Скрипача не прилагалось. Впрочем, можно было попутешествовать по его «родным» сайтам. С этим Ким решил подождать. Он только умозаключил, что в каком-то смысле Скрипач был полной противоположностью пану Волыне...

Агент пожал плечами.

Потом смахнул со стола остатки пепла и прочий хлам в поднятую с пола упаковку из-под фруктовой смеси и бросил к прочему мусору в корзине, после чего некоторое время корзину эту разглядывал. Подумав немного, он решил, что и впрямь Налоговому управлению нет никакого дела до того, почему щедрый клиент решил не декларировать сумму аванса агентству «Ким» в числе своих расходов, — и оставил скомканную расписку среди прочих обреченных на предание пасти утилизатора бумажек. Куда и свалил их вместе с пластиковым стаканом. А вот свой экземпляр Контракта он бережно поместил в приемник регистратора.

Потом, вспомнив что-то, поискал на столе записку от таинственного «Г. Г.», решил уточнить номер его канала связи и плюнул с досады: вместе с прочим хламом записка канула в недра утилизатора. Придя к выводу, что если «Г. Г.» это надо, то он дозвонится-таки или зайдет попозже, он выкинул досадную мелочь из головы.

Пока опломбированный Юридической комиссией механизм с легким урчанием исполнял свои обязанности, Агент на Контракте подошел к полке с расположенным на ней психоморфом добавить тому толику питательного раствора. Приблизившись к причудливому псевдорастению, он слегка растерялся.

Психоморф «поймал» новый мысленный образ. Вместо прежнего меланхолического букета блюдо с раствором украшала злобно ощерившаяся кабанья морда.