"Бог гномов" - читать интересную книгу автора (Иванов Борис)

Глава 2 ОХОТА НАЧИНАЕТСЯ

«Сиамские близнецы» — Ариец и Бейб — ели далеко не легкий хлеб. Как, впрочем, и все, кто делал свой бизнес на «проблеме магов». Этот бизнес лежал на очень сомнительном стыке интересов столпов игорного бизнеса, мафии и политики. Формально никакой магии и никаких настоящих магов на Ваганте не было и быть не могло. Исторически корни двух больших общин, претендовавших на владение искусством колдовства, восходили к временам первопоселенцев. Общины эти сложились из группок отверженных, не ужившихся в поселениях выходцев с Земли, живших в те времена по довольно суровым пуританским законам.

Существование этих общин отверженных было с самого начала окутано прочной завесой тайн и легенд. В старые времена маги (колдуны, лесной народ…) были пугалами первых поколений коренных обитателей Ваганты. Но с течением времени и с ростом благополучия новорожденной цивилизации отношение к магам и магии стало менее серьезным. Как правило, магов теперь принято было считать ловкими фокусниками, а их многочисленные обряды и суеверия — просто антуражем их «шоу-бизнеса». Но оставались еще и такие, кто воспринимал магию всерьез. К ним относились завсегдатаи запретных боев и те престранные типы, которые называли себя Посвященными.

О Посвященных «сиамские близнецы» не знали практически ничего, как и большая часть населения Ваганты.

Зато запретные бои были их хлебом насущным. Впрочем, ни один из «близнецов» завсегдатаем боев назван быть не мог. И того, и другого давно уже перестало интересовать, Действительно ли хоть кто-то из магов может всерьез нарушать законы природы. Их интересовала только репутация магов — кандидатов в участники запретных боев и их котировка на подпольном, почти рабовладельческом рынке Чемпионов. Признанный Чемпион — такой, каким был их спутник по экспедиции в Табор Аугусто Рамирес, стоил довольно дорого, но и приносил хозяину боев стабильный и высокий доход. Перепадало от этого дохода и собственно тем, кто «вычислил», нашел и уломал на участие в матче того или иного Чемпиона. Но могло «близнецам» перепасть и от Закона. Если официально разрешенные и обложенные фантастическими налогами казино и профессиональные ринги и арены были еще маленькой соринкой в глазу у здешней морали, то абсолютно запрещенные бои магов (запретные бои) могли подвести их организаторов под монастырь. Но зато и давали реальный доход, свободный от какого бы то ни было налогообложения.

Во всем, связанном с боями магов, была одна крайне забавная сторона: запрет их не поддавался при всем старании формальному объяснению. Ни один из уважающих себя законодателей Ваганты даже под угрозой немедленного расстрела не признался бы, что «верит в эту ерунду» (имея в виду магию). При всем при том за запрет боев магов проголосовали обе палаты здешнего парламента, всеми своими крыльями — и правыми, и левыми. Бейб, который по молодости лет еще временами задумывался над проблемой существования магии, сказал по этому поводу, что «выходит, они считают, что в этом что-то есть», а ставший закоренелым прагматиком Ариец от комментариев воздержался.

Господ сенаторов и депутатов можно было понять. Запретные бои были не таким невинным занятием, как могло показаться со стороны. Иначе на них не тянуло бы охотников пощекотать себе нервы. И уж точно никто не подумал бы делать на Чемпионов запретных боев ставки размером в целые состояния. Но в том-то и было дело, что маги — участники боев слишком уж часто после сражений отправлялись в лечебницу — хорошо, если всего лишь психиатрическую. Или же, проиграв бой, в скором времени кончали свою жизнь самым злополучным образом. Это называлось «отсроченной смертью». Обвинять их более удачливых противников или вообще кого бы то ни было в покушении на убийство (оставаясь при том на чисто естественно-научных позициях) было невозможно: правила боев, свято соблюдаемые участниками, строго запрещали физический контакт между соперниками как во время боя, так и в течение двух недель после него. В обществе трезвомыслящих людей все сходились во мнении, что маги — просто ловкие фокусники, которых не удается вовремя поймать за руку. Разгадать секреты этих — часто роковых — фокусов бралась уйма народу. И всегда безрезультатно.

Запретные бои были, конечно, не единственным, даже далеко не основным источником заработков касты магов. Все знали, что они принимают заказы от криминальных боссов и политических авантюристов. Когда на наведение порчи на людей или предметы, а когда просто на добычу нужных документов или других вещичек. С замками и секретными шифрами маги «дружили» всегда. И почти никогда не попадались. Исключения из этого правила только подтверждали его. Именно поэтому всяческие законы, регламентирующие деятельность касты, принимались без всяких объяснений. И почти всегда — абсолютным большинством голосов. На защиту прав касты поднималась обычно только кучка скандалистов, желающих увидеть свое имя в очередной сводке новостей.

Впрочем, происки законников были еще злом, в принципе, терпимым. Гораздо больше «близнецов» волновали неприятности, проистекающие от заклятых друзей-конкурентов. А также — от собственного шефа. И он, и его соперники были круты и явно недостаточно чтили Уголовный кодекс. Это делало жизнь «близнецов» довольно нервным времяпрепровождением. Мысли об этой особенности своего бытия не давали покоя Арийцу все время пути до Табора, где ему предстояло встретиться с Цыганом, почему-то пожелавшим избавиться от своего «вольво».

Недужный «шевроле» дока Гольдмана свернул с ухоженного шоссе на грунтовый проселок, уходящий в глубь Ржавого леса. Сразу пришлось перейти с автопилота на ручное управление. Кроны деревьев сомкнулись над узкой проезжей колеей, и в салоне кара воцарился сумрак.

Ариец выглянул из кабины и неодобрительно скривился. Казалось, что в лесу царило раннее утро. Тут и там все еще поблескивала роса (или то, что издали казалось росой). Зыбкий туман заполнял впадины и овражки, стлался, маскируя дальние деревья и кустарники. Тени были размыты и как-то неспокойны. Норовили преобразиться, изменить свои очертания.

«А ты чего хотел? — спросил себя Гарри. — На то он и Ржавый лес… За то и любят его таборные маги… И прочая нечисть».

Этот зыбкий пейзаж усыплял, лишал чувства времени. Бейбу пришлось потрясти приятеля за плечо, когда док торжествующе гаркнул: « Ну вот, ребята, и Табор!» Ариец вздрогнул и сосредоточенно уставился на открывшуюся впереди картину.

На широкой поляне сгрудились шатры магов. Казалось, на сонном, все еще затянутом утренней мглой пространстве сошлись несколько бродячих цирков, а циркачи, поддавшись общему сонному настрою, впали в глубокую дрему в своих разношерстных шатрах и палатках, не высовывая носа в сырую мглу снаружи.

Впрочем, по крайней мере, один из обитателей Табора проявил интерес к объявившимся гостям. Это был тощий, словно шест, подпирающий бельевую веревку, и такой же, как этот шест, длинный парень. Наряженный в вывернутую наружу мехом безрукавку, драные шорты и засаленную тюбетейку, он восседал на антикварного вида велосипеде и энергично крутил педали этого самодвижущегося раритета. Парень несколько раз объехал вокруг остановившегося поодаль от шатров «шевроле», закладывая крутые виражи, гримасничая и стремясь заглянуть внутрь салона.

— Любезный! — окликнул его Ариец. — Закурить хочешь?

Велосипедист тут же притормозил, оперся о крышу кара и наклонился к боковому окошку. Гарри щелчком выбил сигарету из пачки и протянул ее длинному парню.

— Где тут найти Цыгана? — осведомился он.

— Цыгана? — задумчиво отозвался парень, выгребая сразу не меньше половины пачки, — Гм…

Он оттолкнулся от крыши кара и снова завертел педали. На этот раз он заложил вокруг автомобиля гостей крутую «восьмерку», держа руль левой рукой и делая пальцами правой характерный жест, понятный всякому в любом уголке Обитаемого Космоса.

— Каков нахал! — возмутился Бейб. — Он еще и бабки с нас хочет стрясти!

— Гоните его в шею! — раздался невдалеке уверенный и почему-то веселый голос.

Нахального велосипедиста как ветром сдуло.

К «шевроле» широким шагом шел коренастый, крепко сбитый, моложавый тип. Не узнать в нем Романа Тикмара — Цыгана мог только тот, кто не видал его ни разу в жизни. Все нынешние гости Табора Романа знали в лицо.

— Гляди, Гонза! — крикнул Цыган вслед удирающему велосипедисту. — Если будешь «шипать» моих гостей, то твой драндулет я надену тебе на твою тупую башку!

Гарри и Бейб торопливо выбрались из «тачки» и двинулись навстречу Цыгану.

— Здравствуйте, ребята! — весело приветствовал их тот. — Так кто покупает мою тачку? А то что-то многовато Јас тут…

Он бросил косой взгляд на Аугусто Рамиреса. Тот ответил ему взглядом не менее неприязненным. Отношения между магам и-индивидуалами и магами таборными были всегда предельно натянутыми. Индивидуалы, как считалось, работали только каждый сам на себя. Таборные маги работали на общак, из которого уважаемые люди, выбранные советом старейшин Табора, распределяли средства среди членов своей общины. Жили таборные по своим древним правилам. Индивидуалы, внешне по крайней мере, были народом вполне цивилизованным и ничем не выделялись среди горожан Ваганты. Их таборные считали отступниками.

Портила отношения между этими двумя категориями и обычная конкуренция. Ни те, ни другие не упускали случая подпортить репутацию противной стороны.

Аугусто был типичным индивидуалом. Бейб верно сообразил захватить его с собой в Табор для «экспертизы» предстоящей покупки. Аугусто не упустил бы ни единого шанса скомпрометировать таборных и уловил бы даже тень порчи, будь она наведена на товар. Это — не говоря уже о том, что он обязан был «близнецам», сосватавшим его на сегодняшний полуночный бой на ринге Обуха. А сами таборные не дали бы проклятому индивидуалу ни единого шанса смухлевать.

Фигура Гольдмана гораздо меньше раздражал а таборных. Старый крючкотвор был хорошим гарантом того, что сделку — если она состоится — впоследствии не удастся оспорить никаким хитрецам.

— Покупаем мы с Бейбом, — объяснил Гарри. — А эти двое, — он кивнул в сторону адвоката и Аугусто, — наши консультанты. Товар где?

— Пойдемте, — кивнул Цыган в направлении прохода между шатрами. — Посмотрите, пощупаете…

— Бумаги… — напомнит Бейб. — Документы…

— Да, — подтвердил Ариец. — Это все — вот ему. Он указал на Гольдмана.

— Будут вам и бумаги, будут и документы, — заверил его Цыган. — Они там, в машине. А вот и товар — будьте любезны!

Кар стоял на самой опушке и вид имел вполне пристойный. Даже покрышки его не успели облысеть. Потенциальные покупатели и оба «консультанта» решительно приблизились к машине и принялись ходить вокруг нее кругами.

К этому времени из разбросанных вокруг шатров и из-за деревьев стали появляться причудливо одетые люди — таборные маги из любопытных. Вокруг кара и участников намечающейся сделки стала собираться реденькая толпа.

— Возьмите ключи, — окликнул Цыган Арийца, вытаскивая из кармана кольцо с нанизанными на него магнитными карточками-ключами. — Техпаспорт и вся прочая макулатура — на переднем сиденье, справа от места водителя. В темной такой папке.

Бейб перехватил у него ключи и сунулся внутрь салона. И тут же выскочил назад как пробка из бутылки. Папку с бумагами он, однако, прижимал к груди, словно святыню.

— Ч-черт!!! — выдавил он из себя. — Что это за … ? Он кивнул головой куда-то себе за спину, в направлении автомобиля. При этом чуть не свернул себе шею.

— Где? — поразился Ариец. — Что?

И полез в салон — смотреть, что так перепугало его партнера. И тут же выскочил назад — почти точно так же, как это получилось у Бейба. Потом уставился на Цыгана.

— Там у тебя… — растерянно сказал он, — там у тебя в машину какая-то дрянь забралась. Типа ящерицы. Только вроде с крыльями. Или — с ушами такими…

— Вроде летучей мыши, — добавил Бейб. — Только — с зубами… Большими…

— Ах, это… — беспечно махнул рукой Цыган.

И сам полез в кар. Там у окна заднего вида и впрямь расположилось крайне неприятное на вид чудище размером с хорошего бульдога. Потревоженное, оно тихонько перебирало своими когтистыми лапами и временами демонстрировало свой пугающий оскал. Цыган заворковал что-то успокаивающее и даже погладил странное создание по загривку. Это окончательно утихомирило и без того не слишком взволнованного монстра. Цыган на прощание дружески похлопал уродливого гада по спинке и послал ему воздушный поцелуй.

— Не стоит пугаться, ребята! — сказал он, вылезая из машины. — Это же просто Тварюга…

Эти его слова сопровождались одобрительным шумом собравшихся.

— Она не кусается и вообще не нападает на людей, — продолжал Цыган. — В машине она не гадит и не воняет, так что ничего страшного.

— Очень приятно, — хмуро отозвался Ариец. — Только, будь добр, выкинь эту милую зверушку отсюда к чертовой бабушке!

— Сперва — дело, потом — сантименты! — отрезал Цыган. — Она сама уберется, когда будет надо… Может быть — для успеха дела — сперва опрокинем по стаканчику?

Из-за спины Цыгана, как по волшебству, появилась его кроткая на вид сестра с подносом в руках. На подносе посверкивали объемистая бутыль и уже наполненные бокалы.

— Ты же сам сказал, — недовольно парировал сделанное предложение Ариец, — «сперва — дело». Вот когда подпишем купчую… Когда и если… Вот тогда и «усугубим», — кивнул он в сторону подноса.

Подпространственные перелеты не были хобби комиссара. Как и большинства психически нормальных людей. Короткий перелет от точки перехода до космотерминала Старого Форта еще не успел избавить Роше от проклятого металлического привкуса во рту и давящей депрессии на душе — обычных последствий «скачка», поэтому, скользя по эскалатору к выходу к городскому транспорту, комиссар имел вид страдальца, только что покинувшего кабинет стоматолога.

«Надо приободриться, — скомандовал он себе. — Хорош я буду в глазах встречающей стороны, когда предстану перед ними в образе склеротика, страдающего хроническими запорами…»

Портить впечатление о себе в глазах этой самой «встречающей стороны» комиссару было не с руки уже хотя бы потому, что стороной этой была не родная ему криминальная полиция Ваганты, а контрразведка этого Мира. Проводимая операция числилась как «совместная» этих двух вечно соперничающих силовых структур.

Тип, которому была поручена не бог весть какая ответственная миссия встречать Роше, сразу бросился ему в глаза. Тип этот бросился бы ему в глаза, даже если бы его грудь не украшал плакатик с именем комиссара. Тип был моложав, огненно-рыж (куда до него было Фернанде Мартинес) и наделен тем ростом, который приносит его обладателям прозвище коломенская верста, среди русскоязычной аудитории конечно. Эффект, производимый внешностью типа, дополнял его пиджак в крупную клетку. Нет, каждая деталь внешности встречающего, взятая по отдельности, была вполне невинной, но в совокупности они не могли не выдать улыбку у любого встречного.

— Рад видеть вас, мсье Роше, на нашей старенькой планетке! — провозгласил тип, — К вашим услугам… — протянул он руку комиссару, — капитан Ван-Аахен. Оскар Ван-Аахен. Буду работать с вами. Пройдемте сразу в машину.

Процедура окончательного взаимного представления (с предъявлением удостоверений и паролей) состоялась уже в кабине не слишком приметного «форда-альбедо». Роше про себя подумал, что все их конспиративные ухищрения начисто сводятся на нет характерной внешностью его партнера. По логике вещей, всякий, кто избегал неприятностей с контрразведкой здешней республики, просто не мог не знать, кем является рыжий дылда, назначенный ему в напарники. С другой стороны, приметная (и несколько даже комичная) внешность, как видно, не послужила препятствием для служебного продвижения Оскара Ван-Аахена до капитанского звания, по крайней мере.

По дороге до Старого Форта капитан не терял времени. Автомобиль шел на автопилоте, а капитан, оживленно жестикулируя, вводил Роше в курс дела.

— Проблема Бога гномов, — объяснил он комиссару, — эта постоянная головная боль практически всех силовых структур нашего мира. Но подключать криминальную полицию к поискам этого м-м… предмета обычно избегают. Поэтому воленс-ноленс напарника вам дали из нашей конторы. Меня, то бишь.

— Почему же? — разыграл святую наивность комиссар.

— Потому что никакая полиция не может заниматься поисками того, что не пропадало, — усмехнулся Ван-Аахен. — По крайней мере того, о пропаже чего никто не заявлял.

— Откуда же тогда всеобщая уверенность, что этот бог вообще существует? — продолжал задавать наивные вопросы комиссар.

Капитана явно развеселил его вопрос. Оскар Ван-Аахен, судя по всему, вообще был веселым человеком.

— Знаете ли, комиссар, всякие тут понаслушались сказок о гномах и верят теперь всякой ерунде. Безответственные типы вроде меня. Но на работу в этом направлении ассигнуют кое-какие денежки и грех их честно не отработать. И бросьте притворяться, комиссар, что перед тем, как появиться здесь, вы не ознакомились с нашей базой данных по проблеме.

— Так вы верите, капитан, что гномы на вашей планете существуют на самом деле?

Ван-Аахен скептически скривился.

— По крайней мере, Бог гномов существует — вне всякой зависимости от того, верит Оскар Ван-Аахен в существование гномов или нет.

— По крайней мере, — пожал плечами комиссар, — на Прерии существовал предмет, который так называли. Мы выслали вам снимки…

Он полез было в карман, но капитан остановил его движением руки.

— Конечно, мы получили их. И это действительно Бог гномов. Вы даже облегчили нам задачу — нашли в вашем Мире, по крайней мере, формального владельца этого предмета. И указали, как найти в нашем Мире покупателя, заказавшего похищение бога.

— Вы вычислили этого Деда? — оживился комиссар. Капитан поморщился.

— К сожалению, у нас несколько кандидатур на эту роль. Возможно, вы подскажете нам что-то полезное в этом отношении. Может быть, этот тип как-то отметился у вас на Прерии.

— А относительно второго персонажа — «курьера» с характерной приметой — вы ничем меня не порадуете? — без особой надежды в голосе поинтересовался Роше.

— Боюсь, что эта примета слишком легко маскируется, — развел руками капитан. — Но мы не теряем надежды. Вдруг он окажется идиотом… Впрочем, и без него есть всякая «информация к размышлению», — утешил он комиссара. — Вы Возьметесь за дело сразу же. как устроитесь в нашей гостинице…

Роше махнул рукой.

— Не стоит тратить время на пустяки. Отправьте в гостиницу мой чемодан и не забудьте дать мне мой новый адрес. Сейчас ведь здесь, если не ошибаюсь, утро?

— Утро, — согласился Ван-Аахен. — И довольно раннее.

— Ну, так и не будем его терять, — решительно произнес комиссар. — А вечером я вселюсь в свой номер. Думаю, что Не заблужусь по дороге.

По-видимому, подход комиссара пришелся капитану Ван-Аахену по вкусу.

— Ну, если вы не слишком устали с дороги… — несколько неискренне предположил он.

— Не беспокойтесь, я — в форме, — заверил его Роше.

— В таком случае, — бодро определил капитан, — мы сразу сворачиваем на «Веселое Подворье». Нашу контору мы между собой привыкли называть так. Не знаю, от кого это повелось. Привыкайте к здешнему жаргону. Придется потерять немного времени на то, чтобы представить вас высокому начальству и выполнить кое-какие формальности, но уже через час-полтора вы сможете взяться за дело.

За дело комиссару удалось взяться только через четыре часа. В не слишком просторном кабинете капитана собралась вся подчиненная ему группа — довольно скромная, всего из двух сотрудников. Вчетвером сгрудившись вокруг стола, ловцы Бога гномов выпили почти две дюжины чашек кофе, истребили уйму сэндвичей и перебрали досье шестнадцати подозреваемых в том. что кто-то из них и есть пресловутый Дед. На семнадцатом комиссар попросил остановиться и, немного подумав, обратился к помощнику капитана Ван-Аахен, управлявшемуся с клавиатурой компа:

— Будьте добры, лейтенант, прокрутите-ка на дисплее фото сразу всех этих клоунов. На каждом задерживайтесь секунд по пять-шесть. У меня возникла одна мысль, довольно назойливая…

Лейтенант Саркисян тут же взялся задело, и на большом демонстрационном экране, укрепленном на стене напротив рабочего стола, сменяя друг друга, замелькали грубо сработанные бородатые физиономии, снятые в разных ракурсах. Спустя примерно десять минут комиссар распорядился:

— Вернитесь к предыдущему снимку, Лео… Да — вот к этому… Номер девятнадцать. Энтони Бюргер, коммерсант. Выведите на дополнительный дисплей аннотацию по этому фигуранту…

Некоторое время он рассматривал неприязненно уставившуюся на него из провала окна гол о графического экрана физиономию, потом, шевеля губами как первоклассник, прочитал про себя краткую характеристику заинтересовавшего его героя. Потыкал курсором в разные пункты меню, сопровождавшее текст, и повернулся к капитану Ван-Аахену.

— Не знаю, насколько этот тип связан с похищением бога, но «мордально», так сказать, я знаю его прекрасно. Кстати аннотация на него сплошная липа. Мне он известен совсем под другим именем. Черт возьми! Не ожидал его снова встретить здесь, в Обитаемом Космосе… — Комиссар задумчиво поскреб подбородок. — С вашего позволения, капитан, я в первую очередь займусь этой персоной. Сейчас мне потребуются его «пальчики» и записи его телефонных переговоров…

— Ну, «пальчики» не будут проблемой, — пожал плечами Ван-Аахен, — а вот на прослушивание его телефона придется испрашивать разрешение. Это потребует времени. Мы — очень законопослушный Мир, комиссар. Но я постараюсь ускорить процесс. А пока пошлю запрос в наш региональный филиал — по месту жительства господина Бюргера. Пусть возьмут его под колпак.

— Кстати, где обретается этот мой знакомый? Слова «Весеннее озеро», коттедж номер три мне ничего не говорят. Я, извините, пока плохо смыслю в здешней географии…

— Это в другом полушарии, — пояснил капитан. — Курортная местность. В обиходной речи — «Заброшенные Прииски».

— «Заброшенные Прииски»… — пробормотал себе под нос комиссар. — А не «Заброшенные Рудники», часом?

— Ну, туристы довольно часто путают названия, — вставил свое слово в разговор белокурый, лейтенант Янковски, второй из помощников Ван-Аахена. Так что, если вы слышали про эти места от…

— Похоже, это именно тот, кто нам нужен! — крякнул комиссар, поднимаясь со стула и потирая руки. Я трогаюсь туда немедленно. Этот тип может сняться с места в любой момент.

— Вы уверены, что взяли след? — с сомнением в голосе осведомился Ван-Аахен.

— Почти на сто процентов, — убежденно ответил комиссар. — Кстати, в своей ориентировке, что я отправил вам, «Заброшенные Прииски» были упомянуты…

— В том-то и дело, что упомянуты были не «прииски», а «рудники», — с досадой объяснил приключившийся прокол капитан. — Проклятый формализм… Ну, раз уж вы уверены, что находитесь на верном пути, то берите себе в помощники лейтенанта Янковски. Полек, — обратился он к лейтенанту — быстренько собирайтесь и будьте готовы вылететь уже через полчаса. И вы, Левой, не протирайте сиденье — озаботьтесь получить полное досье на этого Бюргера. Не возитесь с электронной почтой, а сразу отправляйтесь в архив. Тамошние дамы к вам благоволят.

Оставшись с глазу на глаз с комиссаром, он бросил на партнера испытующий взгляд.

— Мне кажется, у вас есть что сказать по этой кандидатуре, мсье Роше? Должно быть, у вас с этим господином Бюргером когда-то складывались непростые отношения? Или вы предпочитаете не слишком распространяться на этот счет?

— Если я только не дал маху и не перепутал этого типа с кем-то другим, что невозможно, — пожал плечами комиссар, — то рассказывать об этом фигуранте можно неделю. Я думаю, у нас будет время поговорить на этот счет. Пока что, как мне кажется, у меня есть на руках пара козырных карт, которая заставит его задуматься. Если время его не изменило, то… То, мне кажется, я смогу убедить его, что он спутался не с теми людьми, с какими стоит иметь дело…

— Воля ваша, — развел руками капитан. — Не смею вмешиваться в ваши методы работы. Коли хотите воздействовать на этого типа психологически — пожалуйста: ход ваш. Кстати о психологии. — Он поднял палец, привлекая внимание комиссара. — Вы достигнете лучшего понимания с моими людьми, если будете Саркисяна называть Левоном, а не Лео. Он очень гордится своим происхождением. А лейтенант Янковски тоже проникнется к вам симпатией, если вы пару раз назовете его полным именем.

— Разрази меня гром, если я помню… — почесал лоб комиссар. — Ах да — как я мог забыть — я же совсем недавно пялился на его удостоверение. «Наполеон Янковски»… Это ж надо…

— Император ваших предков, мсье Роше, был весьма популярен среди предков лейтенанта Янковски, — усмехнулся капитан Ван-Аахен.

— Ну что же, я буду иметь в виду ваши советы, — заверил его Роше. — А пока попрошу вас отправить в Сеть криминальной информации запрос вот на этого человека.

Он набросал в блокноте несколько строчек, вырвал листок и протянул его капитану.

— Это, собственно, и есть наш с вами Дед.

На экране компа замигал сигнал срочного вызова, и Ван-Аахен взял с панели наушник. То, что он услышал, заставило его физиономию заиграть довольной улыбкой.

— Похоже, вы совсем утратили интерес ко второму из персонажей, помянутых в вашей «ориентировке»? — иронически поинтересовался он. — Напрасно. Похоже, что мои надежды оправдались. Этот парень — не великого ума персонаж. Дурачок и не подумал подстраховаться контактными линзами. Таможенная служба засекла его на космотерминале. Кстати — поздравляю вас. Вы летели с ним одним рейсом — на «Мюнхаузене»…

— Господа таможенники оказались неторопливы, — недовольно буркнул в усы Роше. — За это время…

— Как всегда — межведомственные формальности. Будем уповать на удачу, — пожал плечами капитан. — Я немедленно пускаю по его следу Левона. И пару стажеров ему в придачу. Собирайтесь в дорогу на Прииски, комиссар. Полек будет ждать вас на нашей стоянке в цокольном этаже…

Когда за комиссаром закрылась дверь, капитан уселся перед компом и укрепил в держателе врученный ему листок.

— Ну что ж… — пробормотал он. — Будем знакомиться, господин Бюргер. Впрочем, господин Дмитрий Шаленый, вы вовсе не Энтони Бюргер. И — не Дед. Ваше погонялово — Шишел-Мышел. Я кое-что слышал о вас…

Свою «характерную примету» Свистун предъявил на космотерминале не столько по глупости, сколько по необходимости — именно так, с разными глазами — он был запечатлен в загодя заготовленных проездных документах, и спешно изменять внешность было уже поздно. Но, слава богу, «пронесло». Иммиграционная служба и таможня не проявили ни малейшего интереса к его особе.

Возблагодарив Господа, Свистун озаботился своим дальнейшим благоустройством на Ваганте. Прежде всего арендовал — тут же в космотерминале — вместительный фургончик (в его планы входило неплохо отовариться в Старом Форте) и только после этого зарегистрировал свой мобильник в местной сети. В первую очередь он связался отнюдь не с Дедом и даже не с тем типом, которого ему рекомендовал Берни на предмет сбыта «брюликов», прихваченных из сейфов Четника, а со своим человеком, которого вычислил по совершенно другим каналам, не ставя в известность своих подельников.

«Черный» скупщик драгоценностей назначил ему встречу на полдень. После этого можно было выйти и на человека Берни по кличке Мессер. Тот отозвался не сразу и выслушал Свистуна, казалось, без всякого интереса. Встречу он назначил на два часа дня — в особняке на Пестрых аллеях. Только теперь очередь дошла и до Деда.

Того, в отличие от Мессера, видно, мучило нетерпение. Он попенял Свистуну на его задержку с выходом на связь и подтвердил, что ждет его как и было условлено. Это означало — на следующий день, в шестнадцать тридцать, в баре гостиницы «Берег небес».

Дела, можно сказать, были на мази, и Свистун успокоенно отобедал в недешевом «Дофине» и немного поболтался по центру Старого Форта, присматривая казино поприличнее. Как и все заезжие искатели развлечений, он пришел к выводу, что в жизни не видел более скучного города. Впрочем, здешние ателье и парикмахерские более или менее скрасили сложившееся у него неблагоприятное впечатление о здешних жизненных стандартах.

В одном из ателье он заказал пару костюмов, в другом — прикупил уже готовый клубный пиджак и тут же напялил обновку на себя. Потом его коллекция одежды пополнилась парой мокасин из кожи какого-то диковинного зверя, несколькими шляпами и беретами и еще кое-какими мелочами, которые должны были украсить его щегольской имидж. В лучшей парикмахерской Старого Форта он этот имидж дополнил, сделав себе художественную укладку шевелюры, и наконец остался доволен вложением своих карманных денег.

Полудня он дождался с трудом — здешние часы содержали, по сравнению со стандартными, земными единицами времени — четыре с половиной дополнительные — минуты.

Лазарь Герман, скупщик ценностей сомнительного происхождения, без особого интереса окинул взором те «брюлики», что Свистун припрятал для себя, и сперва назначил за них цену совершенно несерьезную. Торг с ним затянулся До половины второго, и на встречу с Мессером Свистун Убыл хотя и не слишком удовлетворенным, но все-таки с довольно пополневшим бумажником. Одну вещицу — из тех, на которые Лазарь даже смотреть не стал, он сбагрил клиенту скупщика, сшивавшемуся в его приемной. Клиент страдал излишней полнотой и, видно, не был изуродован излишним интеллектом.

Особняк на Пестрых аллеях вид имел совершенно мирный. С первого взгляда (да, пожалуй, и со второго и третьего) он производил впечатление обители мирной, сентиментальной пенсионерки, любительницы цветов и кружевных занавесок. Сам же его хозяин, однако, выглядел не столь сентиментально.

— Ты так и таскаешь товар при себе? — спросил Мессер, указывая глазами на прикованный титановым наручником к запястью Свистуна кейс.

— Так условлено, — кисло отозвался тот. — Конечно, привлекает к себе излишнее внимание, но…

— Так не светись в городе с этим украшением, — поморщился Мессер. — Вообще — держись поосторожнее.

— Вот и я о том же… — направил Свистун разговор в нужное русло. — Берни мне советовал заиметь здесь ствол. Ты, вроде, в этом деле можешь помочь?

Мессер без лишних разговоров вышел в соседнюю комнату и вернулся оттуда со спортивной сумкой в руках.

— Вот, выбирай, — буркнул он, ставя сумку на стол. — Все стволы — чистые. Паленым товаром не торгую.

Свистун с сомнением на физиономии стал перебирать сваленные в сумке пистолеты. Вид у каждого ствола был грозный и внушающий доверие.

— Рекомендую вот эту пушечку, — посоветовал Мессер, поддевая из кучи огнестрельного товара тяжелый «магнум». — Этот не подведет. А если и подведет, — криво улыбнулся он, — то у тебя остается возможность укантропупить противника просто этак вот — рукояткой в лоб.

Он показал — как именно.

— Гм… — пробормотал Свистун, крутя «магнум» перед носом. — Вообще-то впечатляет…

Он проделал несколько картинных вскидок перед висевшим на стене зеркалом. Мессер с нескрываемой иронией во взгляде наблюдал за его упражнениями.

— Ладно, беру, — решил Свистун. — Сколько я вам должен?

— Совершенные пустяки, — расплылся в улыбке хозяин. — Только небольшую услугу…

«Так я и знал, что этот бандюга захочет, чтобы я замочил для него кого-нибудь», — невесело прикинул в уме Свистун. Но вид принял приятно, удивленны и и вопросительно уставился на Мессера.

— Если я могу чем-то помочь вам…

— Я же уже сказал, — благостно улыбнулся хозяин, сложил руки на животе и даже перешел на «вы», — речь идет о сущих пустяках… Заодно получите массу новых впечатлений, молодой человек. Вы ведь раньше не бывали в наших благословенных краях? И уж, во всяком случае, не посещали запретные бои?

— Не приводилось, — развел руками Свистун. — Говорят, захватывающее зрелище…

— Захватывающее, — подтвердил Мессер, — особенно для тех, кто разбирается в подобных материях… Но пока от вас, мой дорогой, многого не требуется. Вы просто сделаете ставку. На последнем раунде.

— Э-э… — замялся Свистун.

Мысль поучаствовать в здешней азартной забаве мгновенно разожгла его воображение. Но, наученный горьким опытом прошлого, он не хотел слишком быстро заглатывать наживку.

— Вы же сами только что присоветовали мне держаться поосторожнее, — напомнил он. — Это значит — не «светиться», как я понимаю…

— Не засветитесь, молодой человек, — успокоил его Мессер. — Бои будут проходить под крылышком очень надежного типа. Если вы слышали о мужике по кличке Обух, то должны меня понять. Глазеть на ринг допускают только тех, кто делает ставки, очень солидные ставки… А те, кто такие ставки делает, глазеют, как я уже сказал, на ринг, а не Друг на друга… Да и местечко для ринга выбрано укромное (я объясню вам, как туда попасть), а легавые, которым велено за такими вещами присматривать, от Обуха кормятся. Потому и не любопытны… Так как?

— К сожалению, я ничего не смыслю в том, кто из игроков будет иметь шансы на выигрыш… — снова развел руками Свистун и спрятал мешавший ему в этом занятии «магнум» под пиджак. — Да и финансы мои, как говорится, поют романсы…

— Об этом не стоит волноваться, — махнул рукой Мессер. — Баксы вы поставите на кон — вот эти..

Он с беспечным видом извлек из внутреннего кармана кожаный бумажник, из него — пачку федеральной валюты и небрежно бросил ее на стол.

— А на кого ставить, объясню вам я, — продолжил он. — Поверьте, я смыслю в таких делах не меньше, чем сам Обух. Ваше дело будет только сдать выигрыш мне на руки. Себе отсчитаете десять процентов. Я думаю, это по-божески. Если возникнет желание добавить в ставку несколько монет от себя — бог в помощь. С ваших баксов весь навар — ваш… Еще раз спрашиваю: «Ну так как?»

Мессер задумчиво подхватил соблазнительно зеленевшие на столе баксы и вроде бы принялся их пересчитывать. Дух подозрительности, владевший Свистуном, был успокоен еще не до конца.

— Извините меня за любопытство, — чуть виновато, но и не без настойчивости продолжил свои расспросы Свистун. — Если вы уж такой спец в этих боях, то почему бы вам самому не сделать эту ставку?

— Видишь ли… — снова подарил ему лучезарно-ядовитую улыбку Мессер. — Я как специалист в этом вопросе хорошо знаю закулисную кухню боев. А Обух хорошо знает, что я это знаю… Он в том убедился собственным карманом. Поэтому не сую нос на его территорию. Это, можно сказать, своего рода джентльменское соглашение между нами. А вы же, мой юный друг, пока что темная лошадка в этой игре…

Он еще раз пересчитал купюры и сделал вид, что собирается убрать их во внутренний карман.

— Ну так как? — спросил он. — Обратите внимание, я задаю этот вопрос в третий раз…

Свистун молча протянул руку за деньгами.

Колокольчик над входной дверью «Антикварной лавки Джима и Джо» был своего рода талисманом этого заведения Он висел тут еще с тех пор, когда лавкой действительно владели Джим Квинси и Джо Стоун. Нынешний совладелец лавки — Чарли Стронг в глубине души верил в мистическую силу этой бронзовой безделицы и часто загадывал на нее судьбу предстоящих начинаний.

«Если эта хреновина звякнет раньше, чем я досчитаю до сотни, — подумал он, скучая за прилавком, — то судьба подкинет нам какую-нибудь подлянку. Итак: раз… два…»

Когда он досчитал до восьмидесяти пяти, коварный талисман издал надтреснутый звук. Чарли выругался вполголоса, а дверь заведения отворилась и по выщербленным ступенькам в лавку стал неторопливо спускаться партнер Чарли по бизнесу — Макс Тарновски. Был он, в отличие от поджарого и черного как смоль (в своих африканских предков) Чарли плотно сбит, лыс, бородат, нетороплив и не суеверен.

— Что не весел? — бросил он, узрев кислое выражение на физиономии совладельца антикварной торговли. — Опять наведывался Чоппер?

— Наведывался, — признался Чарли. — Ему какой-то пассажир с «Мюнхаузена» впарил грошовый новодел под видом настоящей работы из Метрополии. Пришлось разочаровать придурка. Но я печалюсь не из-за этого.

— Чопперу огорчаться полезно, — усмехнулся Макс, усаживаясь на свое привычное место — за конторку у сейфа. — Глядишь, и скинет килограмм-другой. А то он уже не пролезает в дверь своего драндулета. Раздался, что твоя свиноматка. Он и в нашу дверь скоро пролезать перестанет. Впрочем, может быть, это и к лучшему…

— И всегда-то ты не упустишь случая назвать черного свиньей, — привычно попенял ему Чарли. — Это, между прочим, ты расстроил меня. Нет бы тебе задержаться секунд на пятнадцать. Я опять загадывал на наш звонок. И мне так и не удалось досчитать до ста. Получилось, что сегодня у нас будут неприятности.

— Так загадай еще разок, — фыркнул Макс. — Можешь считать хоть до тысячи. Сегодня — чует мое сердце — у нас пустой день. Глядишь, и нагадаешь удачу. И все исправится.

Чарли тяжело вздохнул — скептицизм Макса всегда оскорблял его.

Он помолчал немного и снова мрачно воззрился на колокольчик.

— Раз… — произнес он вполголоса.

Колокольчик тут же звякнул. Макс откровенно хихикнул.

— Проклятая бренчалка! — буркнул Чарли и помрачнел окончательно, узрев неудачно появившегося посетителя.

Помрачнеть было отчего.

— Здравствуйте, мсье Григорий, — приветливо произнес Макс, поднимаясь из-за конторки.

Чувства, владевшие им, правда, ни в коей мере не были окрашены в розовые тона. Скорее их можно было назвать двоякими. Всякий, хорошо разбирающийся в теневой стороне жизни Старого Форта, достаточно ясно представлял себе, что перепродажа убогих предметов антиквариата — далеко не тот источник доходов, что кормил Макса и Чарли. Двое совладельцев лавки были хорошо известны в уважаемом обществе тем, что могли раздобыть «на заказ» самый экзотический товар, в какой бы список запрещённых к продаже веществ и предметов он ни входил. Они могли свести между собой нужных людей или, если личные встречи участников сделки были нежелательны, взять переговоры на себя. Были и другие услуги, не предусмотренные никакими каталогами, которые партнеры-антиквары охотно оказывали за подходящую оплату. Правда, бизнес такого рода был занятием нервным и сопряженным порой с немалым риском. Визит мсье Григория всегда такой риск означал.

— Как идет бизнес? — без особого интереса поинтересовался Мессер, облокотившись на стойку.

В ответ Чарли неопределенно пошевелил пальцами в воздухе.

— Не будем жевать мякину, ребята, — перешел к делу Мессер. — Есть возможность заработать десять штук. Зеленью, разумеется. Она вас интересует, эта возможность?

Совладельцы лавки вопросительно уставились на него.

— Работа — пустяковая, — заверил их мсье. — Надо будет инсценировать налет на букмекера. Но1 это — для виду. Кассу лучше не трогать. Чтобы не дразнить хозяев. Меня будет интересовать только такой — средних размеров — кейс. Он будет пристегнут к «грабле» одного чудака, который к букмекеру заглянет непременно. Вам придется только подождать немного, пока он появится. Кстати, то, что отыщется в его карманах, ваше. Думаю, что это будет неплохая добавка к моей «десятке».

— А когда нас накроют копы, адвоката нам будете оплачивать вы, мсье Григорий? — поинтересовался Чарли, несколько бестактно, но по существу.

Тот ответил ему своей характерной улыбкой — любезной и хищной одновременно.

— О копах позабудьте, — заверил он колеблющихся партнеров. — Речь идет о запретных боях. Сегодняшних, у Обуха.

Чарли при упоминании этого имени чуть не нырнул под стойку, словно его огрели скалкой по маковке.

— Копам будет хорошо заплачено, чтобы держались пог дальше, — продолжал Мессер. — А уж звать их на помощь никому и в голову не придет.

— Ребятам Обуха придет в голову просто отвернуть нам головы без помощи полиции, — резонно возразил Макс. — А мне кажется, что эти украшения для нас дороже десяти штук.

— Вам достаточно не свалять дурака и действовать быстро и аккуратно, вот и все, — пожал плечами Мессер. — Парень с кейсом — залетный. За него никто не станет ни заступаться, ни мстить. Можете не особенно вибрировать, ребята.

— В вашем плане, мсье Григорий, есть одно скользкое место, — как можно более вежливо снова возразил ему Макс. — На бои являются люди при деньгах. В том числе и такие, у которых к «граблям» пристегнуты кейсы и чуть ли не целые сейфы. Который из них вам нужен, мсье?

— Понимаю вас, — кивнул Мессер. — Вы не ошибетесь, если будете элементарно внимательны, ребята. Вот, поглядите на эта картинки.

Он бросил на стойку с полдюжины снимков, сделанных камерой, упрятанной за зеркалом в гостиной особнячка на Пестрых аллеях.

— Если у вас даже плохая память на лица, — объяснил он, то вот эту деталь вы уж не упустите… — Он постучал пальцем по глазам персонажа, изображенного на снимках. — Обратите внимание на цвет глаз… И на то, как он наряжен. Такого франта еще поискать…

— Да… — задумчиво промямлил Чарли. — Типы с разными глазами попадаются — один на миллион… И прикид у него не слабый. Выделяется на общем фоне. А чего это он машет этакой страшной пушкой?

— Так, выеживается, — поморщился Мессер. — За пукалку можете не волноваться. Она не стреляет по-настоящему. Впрочем, если вы будете работать по уму, то он ее просто не успеет достать…

— Я не понял одного, — с сомнением в голосе снова вошел в разговор Макс. — Я так понял, что вам нужен кейс этого парня, и ничего больше?

— Это ты как раз понял, — пожал плечами Мессер. — Нет проблем.

— А что делать с самим парнем? — напряженно спросил Макс. — Что — просто дать пинка и отпустить на все четыре стороны? Вряд ли тип после этого успокоится и подастся восвояси…

— Вообще-то это будет уже ваша проблема, ребята, — поморщился Мессер. — Единственное условие — не наследить… Скажу вам честно — если этот парень исчезнет просто без. особого шума, то его ровным счетом никто не хватится…

Макс облизал начавшие пересыхать губы.

— Мсье, «мокруха» — это не наш профиль.

— На такое мы не подписываемся, — поддержал его Чарли. — Знаю такие вещи… потом выяснится, что парень гулял под колпаком у копов. Или его дружки начнут искать концы…

— Кончайте торговаться, парни, — оборвал их возражения Мессер. — Если беретесь за дело, то решайте свои проблемы сами. Над парнем, считайте, никто не держит «крыши». Так что, если вы не слишком постараетесь ему запомниться, то этот франт посто останется на ветру с голой задницей. И как он выкрутится из такого расклада — чисто его печаль. Итак…

— Накиньте штуку-другую на текущие расходы, — угрюмо буркнул Макс. — Ладно, мы беремся за работу…

Мессер помянул к слову «чертовых попрошаек» и, бросив на стол тощую пачку банкнот, повернулся к дверям.

— Удачи вам, парни, — бросил он. — Держите меня в курсе…

Колокольчик хрипло тренькнул, и дверь за мсье захлопнулась.

— Да… Нам только на налет и собираться, — вздохнул Макс. — С твоим «вальтером» и моим браунингом.

— Думаю, стоит пристегнуть к делу Чоппера, — решительно произнес Чарли. — Недаром бог посылал нам его сегодня поутру.

— Он — придурок, — напомнил ему Макс.

— Может быть, — пожал плечами его компаньон. — Но у него можно разжиться неплохим стволом. И у него всегда под рукой на примете тачка, которую можно угнать на дело. Не будем же мы светиться с нашим «ниссаном». Он хорошо запоминается… К тому же Чоппер — классный водила.

— Да… — нехотя согласился Макс. — В таком деле стоит его взять в партнеры. Но придется делиться.

— Пустяки, — махнул рукой Чарли. — Дело житейское. С него и штуки будет много. На то нам и текущие расходы, — кивнул он на брошенные на прилавок баксы. — Я еще, пожалуй, возьму на продажу ту его «бранзулетку», с которой его принесло сюда сегодня.

Макс двинул к нему телефон.

— Звони придурку, — распорядился он.

Знаменитый сказочник больше походил на преуспевающего дантиста или адвоката. Был он гладко выбрит, наряжен в деловой костюм и — деловит.

— Вы знаете, мисс, — сообщил он Энни, жестом приглашая ее присаживаться к журнальному столику, — обычно я не принимаю журналистов у себя в доме. И избегаю встреч с ними в любых других условиях. Вы должны понять меня — человек в моем возрасте должен выбрать что-то одно. Или заниматься целиком и полностью саморекламой и пожинать плоды этого занятия — как сладкие, так и горькие, или постараться потратить отпущенное ему время на то, чтобы хоть как-то довести до конца дело своей жизни. Я остановился на этом, последнем варианте. Поэтому вы, люди прессы, не должны на меня держать обиду. Но для вас я решил сделать исключение. Дарю вам целых пять минут моей жизни.

— И чем же я заслужила такое снисхождение, господин Келлер? — спросила Энни, придав голосу тот робкий оттенок, который всегда трогал до глубины души жертвы ее профессиональной навязчивости.

— Вы задали мне в своем письме действительно интересные вопросы, — пояснил сказочник. — Такие… не характерны для заезжих репортеров. У меня сложилось впечатление, что вы и в самом деле не на шутку заинтересовались нашим фольклором. Точнее — фольклором наших детей… Поэтому разрешите начать наш разговор не с вашего, а с моего вопроса…

Он прервался на то, чтобы принять с подноса сервировочного автомата, который беззвучно подкатил к столику, чашки с чаем и блюдечки с цукатами.

— Угощайтесь, — предложил он. — Так я прав в своем предположении?

— Да, — согласилась Энни. — Я, знаете, сдружилась с соседскими ребятами и кое с кем из школьной детворы, пока готовила репортажи о проблемах здешней педагогики, воспитания и о разных вещах, с ними связанных. Они охотно болтали между собой о гномах — в моем присутствии. А иногда — и прямо со мной. И тут меня поразило одно противоречие.

Сказочник с интересом воззрился на собеседницу, отставив свой чай в сторону.

— Видите ли, — объяснила Энни, — дети здесь любят поболтать о гномах. О здешних гномах, совсем не таких, какими бывают гномы в тех сказках, что пришли с Земли. У них другой характер, немного другой образ и совсем другие, если так можно выразиться, интересы. И болтают о них здешние дети так, словно речь идет о действительно живых существах — ну, о домашних любимцах. Только — об очень непослушных домашних любимцах. И знаете, в этих их рассказах встречаются порой такие забавные сюжеты, что сделали бы честь любому из ваших коллег. Да, может быть, и вам самому... Ох!.. Я ненароком не обидела вас? — воскликнула она, искусно изобразив случайное замешательство.

— Нет, что вы! — взмахнул рукой Арно Келлер. — Наоборот, мне понравилась такая ваша оценка э-э… силы воображения наших ребятишек. Но вы говорили о противоречиях… Точнее, о каком-то одном противоречии, которое привлекло ваше внимание во время занятий детским фольклором Ваганты.

— Да-да… Именно к этому я и хотела перейти, — спохватилась Энни, отпивая глоток чая. — Понимаете, я принялась читать сказки… Да, это, конечно, — несерьезное занятие для репортера, чья стихия — криминал и политика… Но я надеялась найти литературное изложение всего этого Разнообразия детских фантазий, что живут здесь, в мире Детства Ваганты. И — не нашла, практически, ровным счетом ни-че-го! Мне показалось, что на эту тему наложен какой-то суровый запрет…

— Нет, почему же… — пожал плечами сказочник, — Вот, Например…

Он поднялся, чтобы взять с полки красочно оформленный том.

— Нет-нет! — удержала его Энни. — Я уже видела эту книжку… Но… В ней, конечно, есть сказка о Белоснежке. Есть и другие, милые древние — европейские в основном сказки, в которых действуют эти крошечные человечки… Но я не нашла — ни в этой книге и ни в какой другой — ни единой сказки о гномах Ваганты. И это поставило меня в тупик…

— Ах, вы об этом…

Сказочник откинулся на спинку кресла, и выражение его лица неуловимо изменилось.

— Вы отнеслись к делу гораздо ответственнее, чем я мог подумать… Впрочем, удивительно, что такими вопросами не задались в еще более серьезных инстанциях, чем редакции средств массовой информации.

Он выпрямился в своем кресле и воззрился на Энни уже более суровым взглядом, чем раньше.

— Видите ли, мисс… Речь идет об этаком феномене массовой психологии, с которым вам, должно быть, не приходилось сталкиваться в других Мирах… Здесь, на Ваганте, живет странный психологический запрет… Табу… Он вырабатывается у детей где-то в четырнадцать — шестнадцать лет… Я не могу его объяснить научно. Может быть, вам стоит обратиться к психологам, психоаналитикам или к кому-то в этом роде…

Энни тоже выпрямилась на своем сиденье, поедая сказочника глазами и позабыв про остывающий чай и про цукаты.

— Для себя вы можете объяснять эту странность, например, разочарованием, — продолжал писатель. — Понимаете, получилось так, что дети Ваганты с детства живут в мире сказок. Причем они не слышат эти сказки, не видят спектакли и фильмы по их мотивам. Совсем наоборот. Они сами сочиняют их и обмениваются ими в своей крошечной вселенной. Должно быть, связывают с ними какие-то свои тайные мечты и надежды… Тщательно лелеют их и верят им. Но… Но потом — с взрослением — к ним приходит миг горького разочарования. Они понимают, что лгали себе всю свою маленькую жизнь. И на сказки о гномах ложится запрет! И вернуться к этому мифу, обработать его под литературную сказку значило бы причинить боль очень многим обитателям этого Мира.

— И вам — тоже? — осторожно спросила Энни.

— Хм… — озадаченно покачал головой писатель. — Признаюсь вам: должно быть, я слишком большой реалист для того, чтобы искренне верить сказкам. Да-да… Иначе я бы не смог их писать. Вам может показаться это странным, но это так. Хотя, видит бог, я многое бы дал, чтобы своими глазами увидеть реального гнома. Сейчас, во взрослой жизни.

— Дети бывают уверены в том, что видели их, — подала свою реплику Энни, — Говорили с ними и даже учились у них какой-то гномьей премудрости… Это — просто самовнушение?

— Никто из детей Ваганты, повзрослев, не рассказывал о своих встречах с гномами, — пожал плечами Келлер. — Но ни один ни разу и не утверждал, что эти встречи — выдумки. Табу есть табу.

— Но… — Энни задумалась на секунду, пытаясь сформулировать мысль, — если допустить на минуту, что гномы действительно существуют и являются детям… Тогда… что происходит, когда эти дети взрослеют? Не то разочарование, — о котором говорили вы, а что-то другое…

— Прощание, — сухо ответил сказочник. — Взрослея, люди превращаются в другие существа. В существа, которые Уже не понимают гномов. И которых не понимают гномы…

— И в какую версию верите вы? — предельно наивным тоном осведомилась Энни. — В версию разочарования или в версию прощания? t

— Ни ту, ни другую нельзя проверить, — невесело улыбнулся сказочник. — Ни вам, ни мне не дано вернуться в Детство и увидеть гномов. Или — не увидеть…

— Почему-то мне кажется, что вы в глубине души все-таки верите, что гномы существуют, — сказала Энни, поднимаясь из-за стола. — К сожалению, пять минут, которые вы мне подарили, истекли.

— Надеюсь, — все также невесело улыбаясь, произнес сказочник, — что хоть чем-то пригодился вам в вашем э-э… расследовании. — Но я уже сказал, что хороший психолог вам бы помог еще больше…

— Я уже имела беседу с очень хорошим психологом, — улыбнулась в ответ Энни. — И от этого разговора у меня сложилось точно такое же впечатление, как от разговора с вами…

— Мм?.. — выразил свое недоумение сказочник.

— Мне показалось, что он тоже подспудно верит в то, что гномы существуют, — объяснила Энни.

Заброшенные Прииски меньше всего напоминали край заброшенных городов-призраков, покинутых потерявшими работу шахтерами и тихо разрушающихся по действием непогоды и наступающих леса и песков. Такими они были десятилетия назад. Теперь здесь располагалась россыпь благополучных имений, принадлежащих далеко не последним людям Ваганты. Те жители этой удаленной от больших городов местности, которые не поторопились избавиться от здешней недвижимости, фантастически обогатились. Цена земельных участков тут выросла в десятки раз.

Один из таких участков был не так уж давно приобретен мало кому известным типом, означенным в документах как Энтони Бюргер. Особых нововведений на вновь приобретенной земле господин Бюргер учинять не стал. Его вполне устраивал уединенный особняк на берегу невинного на вид озерца — бывшего небольшого карьера. Остальная территория владений господина Бюргера заросла весьма живописным лесом, прорезанным редкими тропами. Кроме нечастых прогулок по ним хозяин имения проводил время в основном в своем кабинете за занавешенными шторами или пребывал в отъезде. Сегодня — редкий случай — он принимал гостя.

Гость был невысок, кругл, облачен в пошитую на заказ клетчатую «тройку» и кучеряв — той частью своей предельно темной шевелюры, которую пощадило беспощадное время. Он был взволнован и энергично передвигался по кабинету хозяина, словно мяч по футбольному полю. Сам хозяин, напротив, неподвижно как утес возвышался в кресле за рабочим столом. Кресло было ему явно маловато, а стол — великоват для того небольшого количества предметов, что размещались на нем. Предметами были: небольшой ноутбук, электр о карандаш и записная книжка.

Гостя явно «доставало» невозмутимое спокойствие хозяина.

— С одной стороны, я, конечно, рад, что ты наконец вынырнул из небытия, Дмитрий, — воскликнул он, в очередной раз отразившись от блестящей стены кабинета.

Стена эта была украшена сделанной под старину географической картой.

— Вынырнул, — продолжил гость, — и вспомнил обо мне — спасибо! Но, с другой…

— Не Дмитрий, а Энтони, — сурово поправил его хозяин. — В этом Мире я до поры до времени Энтони Бюргер…

Но гость, лишь отмахнувшись от замечания, продолжил свою тираду:

— С другой стороны, я очень обеспокоен всем тем, что ты мне рассказал… Давай подытожим суть того, что приключилось…

Он остановился посреди кабинета, словно вкопанный, выставив перед собой растопыренную пятерню.

— Ты положил немало сил на то, чтобы вычислить, где товар, заказанный тебе… Ну, сам знаешь кем… Это — раз! — Он загнул палец. — Затем, с твоей подачи, Штерн…

— Не забудь, что Берн и сосватал мне ты, — напомнил ему хозяин.

— Господи! — воскликнул гость, — я до сих пор знал этого типа только с лучшей стороны! Впрочем, это уже не актуально. Повторяю, Штерн с твоей… с нашей подачи предложил хозяину товара, этому, как его, Четнику, сделку на хороших условиях. Тот поторговался и в конце концов согласился. Все обстояло как нельзя лучше. Никто никого не думал кидать. Четник твердо гарантировал товар, ты… точнее, заказчики, твердо гарантировали оплату… Это — два!

Гость загнул второй палец.

— И вдруг, — проговорил он, — тебя вызывает Четник по подпространственной, по вашему резервному каналу и несет какую-то чушь о том, что Штерн его ограбил! Это три!

— Это три… — согласился с ним хозяин.

— И наконец, — продолжил гость, — этим утром тебе как ни в чем не бывало по местной сети звонит условленный курьер и сообщает, что в целости и сохранности привез товар. Это — четыре! Поправь меня, если я что-то упустил.

— Поправлю, — прогудел хозяин. — Хотя, это — не твоя вина. Мне звякнули, пока ты до меня добирался. Мой человечек с Прерии настучал пару интересных вещей… Наш Берни, оказывается, теперь числится в розыске. Как ты думаешь — почему?

— Неужели этот Четник оказался таким дураком, что..? — начал было гость, но хозяин оборвал его, махнув тяжелой ладонью.

— Двое сообщников Штерна, — пояснил он, — найдены убитыми. А сам он лег на дно. С концами… Делом вроде занялись федералы. Сюда — к нам в гости — направили какого-то специалиста. Кого именно, мой человек не дознался. Это — тебе пять и шесть. Теперь — вопрос. По существу. Что делать Энтони Бюргеру в сложившейся ситуации? Одну возможность назову сразу. Это то, что по уму надо делать в такой ситуации — сразу порвать с этой гопкомпанией и ложиться на дно. Но этот вариант не играет. Ты знаешь, кто мои заказчики. Они от меня не отвяжутся просто так. И возможности у них очень широкие. Да и сенатор… это я о Четнике говорю… У него руки тоже длинные…

— Хм… — озадаченным попугаем напыжился гость и возобновил свое «броуновское» движение по кабинету. — В конце концов… Заказчики получат товар. Продавец — пусть и не тот, что был первоначально — получает плату. Ты — свой процент… В итоге — то же на то же… Что тебя не устраивает?

— Так-то оно так, — поморщился хозяин, — да не совсем. Меня совсем не устраивает прежде всего то, что мне приходится иметь дело с шакалами. Эти ребятки кинули Четника. Почему я должен надеяться, что они не собираются кинуть и меня? Меня не устраивает то, что если я не верну Четнику деньги за товар, то он вправе будет считать, что я кинул его в компании с шакалами. Знаешь, если бы Четник был простым босяком, я бы — при таком раскладе — просто чувствовал себя перед ним виноватым. А сенатор Четник — не тот человек, который так просто спускает такое… Меня не устраивает, что федералы уже открыли сезон охоты. Поверь мне — тот «специалист», который сюда прибудет с Прерии или уже прибыл, скорее всего не будет ковырять пальцем в носу. Так что Берни очень крупно подставил меня. И я хотел бы его поблагодарить за это…

— Ты прав, — со вздохом признал гость. — Если разобраться, то твое положение… наше положение, — тут же поправился он, — как говорится, «хуже губернаторского».

— Когда карты ложатся вот этак, — отрезал хозяин, — то надо играть на опережение. — Мы должны быть в Старом Форте уже сегодня. Расписание рейсов, правда, — он кивнул на экран своего компа, — не в нашу пользу. Придется платить за спецрейс. Причем им полетишь ты… Я постараюсь Добраться до Форта за ночь, с пересадками.

— Ты уверен, что мне стоит отправляться в столицу? — опасливо поинтересовался гость.

— Послушай, — покачал головой хозяин. — Тебя, Микис, энергичного предпринимателя, хорошо знают в Старом Форте. Правда — не как Микиса Палладини, а как Тонино Марча, но это несущественно. Ты в этом отношении фигура просто необходимая. А вот Энтони Бюргеру засвечиваться не с руки. Вполне возможно, что я уже засвечен, — Бог его знает, что там наболтал федералам Четник. — Он бросил взгляд на часы. — Нам не стоит терять времени.

Оба — гость и хозяин — торопливо спустились в гараж и два кара — «мерседес» с Палладини за рулем и «лендровер», которым правил Дед, тронулись по проселку к магистральному шоссе, ведущему к региональному авиатерминалу.

Служебный кар местного филиала контрразведки подрулил к воротам особняка Бюргера только через час.

— Чует мое сердце, — буркнул Полек Янковски, вылезая из-за руля, — что мы пока что не опережаем события.

Реджинальд Девис, лучший специалист по психологическим аспектам мифологии Ваганты, явно знал себе цену. Даже такого влиятельного посетителя, как директор Ноксмур, он промариновал в своей приемной не менее получаса. Вместе с директором маринованию подвергся и прихваченный им с собой Агент на Контракте,

— Профессор Девис довольно своеобразный тип, — уже в который раз предупредил Кима директор Ноксмур. — Ему в свое время крупно подпортили репутацию, да и нервы тоже, наши люди пера. Так называют себя здесь журналисты.

— На месте других литераторов я бы обиделся, — пожал плечами Ким.

Продолжить разговор на окололитературные темы, слава Богу, не пришлось — профессор Реджинальд Девис наконец сподобился пригласить явившихся к нему посетителей в свой кабинет. Глядя на профессора, Ким подумал, что тому подошла бы больше роль доброго сказочника. Стариковское, украшенное редкой седой бородкой лицо Реджинальда Девиса лучилось скрытым лукавством, замешанным на какой-то детской наивности. Впрочем, царивший в кабинете кавардак вполне вписывался и в образ маститого психолога, слишком углубленного в свои штудии, чтобы отвлечься от них ради такой мелочной суеты, как наведение порядка в микромирке своего рабочего места.

— Я вижу, в нашем Форте начинается новый всплеск интереса к шуткам гномов, — произнес профессор, окидывая взглядом обоих посетителей. — Присаживайтесь, господа, — предложил он, — На креслах валяется всякая макулатура — сбросьте эти бумаги просто на пол. Большей частью все это — ненужное барахло. Знаете, вы уже не первые, кто обратился ко мне сегодня за консультацией.

— И кто же опередил нас? — поинтересовался директор Ноксмур.

— Довольно любознательная журналистка из «Гэлакси ньюс», — ответил профессор, сделав рукой жест, словно отгонял назойливую муху. — Не удивляйтесь. Я десять лет удачно уклонялся от журналистов, но в этот раз не сумел увернуться. Так или иначе, я на ближайший час — в вашем распоряжении. Выкладывайте, что вас интересует.

— Собственно, — улыбнулся директор, — считайте, что нас интересует все, что относится к так называемым мифам о гномах. Этот господин, — он похлопал Кима по плечу, — прибыл к нам э-э… с Большой Тропы. Мы наняли его для того, чтобы он помог нам разобраться в злых трюках, которые какой-то шутник устраивает с нами.

— И вы прочите на роль этого шутника племя гномов? — понимающе кивнул профессор. — Если так, то нам предстоит нелегкий разговор. Будет проще, если господин э-э… — он справился в лежащей на столе карточке, — если господин Яснов будет просто задавать вопросы, а я по мере сил отвечать на них…

— Ну что же, — согласился Ким. — Тогда позволю себе первый вопрос. Кто такие ваши гномы?

— Согласно канонической легенде, — начал профессор, — это существа, обитавшие на Ваганте еще до того, как в этот Мир пришли люди. — Это существа совершенно иной природы, чем весь остальной живой мир этой планеты. Их не связывают ни с одним здешним видом живых существ никакие эволюционные связи. Согласно некоторым апокрифам..

Профессор с сомнением посмотрел на Кима, видимо, сомневаясь, понимает ли тот смысл термина «апокриф».

— Согласно недостоверным преданиям, короче говоря, — продолжил он, эти создания прибыли сюда много веков назад — тоже из другого Мира..

— Простите, — прервал профессора Ноксмур. — Я, с вашего позволения, оставлю вас вдвоем. Как-никак, я уже неоднократно беседовал с вами о наших «подопечных», и мое присутствие скорее помешает, чем поможет вашей беседе. Меня же ждут дела…"

— О, да! Разумеется, я не задерживаю вас, господин директор, — охотно согласился с господином Ноксмуром профессор Девис. — Всегда буду рад видеть вас в следующий раз…

— Возьмите это. — Господин Ноксмур протянул Киму белоснежный конверт. — Это ваше направление в гостиницу. Адрес найдете в конверте. Впрочем, любое такси и без всякого адреса доставит вас на место. Мы размешаем наших гостей в отеле «Факир». Это — одна из лучших гостиниц города…

— Итак, — продолжил профессор, когда за директором закрылась дверь кабинета, — я по-прежнему готов отвечать на ваши вопросы, господин Яснов…

— Чтобы не забыть… Я начну с двух вопросов, — произнес Ким неуверенно. Они, правда, не совсем по существу, но важны для меня.

— Слушаю вас. — Профессор изобразил на своем добродушном, похожем на печеное яблоко лице живейший интерес к собеседнику.

— Во-первых, — произнес Ким, стараясь удержать взгляд добрейшего профессора в поле своего зрения, — я хотел бы знать, как вы сами относитесь к проблеме существования гномов… Вы считаете их просто изощренной выдумкой или… Это — не для прессы, как вы понимаете.

— У меня нет прямого ответа на ваш вопрос, — тихо ответил профессор. — Скажу так — я многое бы дал за то, чтобы встретить в жизни живого гнома. И не спрашивайте меня на эту тему больше. Ваш второй вопрос?

Ким потер лоб, переваривая «стремный» ответ профессора, и несколько смущенно спросил:

— Если это не секрет, то как звали ту журналистку, которая успела побывать у вас этим утром?

— Охотно, — отозвался профессор. — Это был единственный случай, когда общение с представителем прессы не вызвало у меня особо неприятных ощущений. Эта китаянка была достаточно тактична… Ее звали… Ее звали… — он порылся в бумагах на столе. — Ее звали Энни Чанг, господин Яснов.

В гостиницу Ким вернулся довольно уставшим. Конечно, он приобрел некие новые познания о гномах, к своей радости узнал, что где-то рядом по Ваганте прокладывает свои пути-дорожки неутомимая Энни. Но в нагрузку ко всему этому заработал основательную головную боль. Поэтому процедуру получения ключей в холле гостиницы он постарался ускорить настолько, насколько мог. Как назло, «Факир» была гостиницей высокого разряда и обслуживали посетителей здесь не быстрые, но бездушные автоматы, а преисполненные уважения к клиентам, но дьявольски медлительные живые люди. Клерк за стойкой рецепции почтительно помог гостю заполнить надлежащие бумаги, подал ему на подпись гостевую книгу и вручил ключ от номера.

— А это просили передать вам, — добавил он, протягивая Киму конверт. Конверт был заклеен и вместо адреса на Нем было написано только одно слово: «Гранит». Это был пароль.