"Туманность Андромеды" - читать интересную книгу автора (Ефремов Иван Антонович)

Глава девятая Школа третьего цикла

Четыреста десятая школа третьего цикла находилась на юге Ирландии. Широкие поля, виноградники и купы дубов спускались от зелёных холмов к морю. Веда Конг и Эвда Наль приехали в час занятий и медленно шли по кольцевому коридору, обегавшему учебные комнаты, развёрнутые по периметру круглого здания. Был пасмурный день с мелким дождём, и занятия шли в помещениях, а не на лужайках под деревьями, как обычно.

Веда Конг, почувствовавшая себя девчонкой-школьницей, кралась и подслушивала у входов, устроенных, как в большинстве школ, без дверей, с выступами стен, кулисообразно заходившими друг за друга. Эвда Наль вошла в игру. Женщины осторожно заглядывали в классы, стараясь найти дочь Эвды и остаться незамеченными.

В первой комнате они обнаружили начерченный во всю стену синим мелом вектор, окружённый спиралью, разворачивавшейся вдоль него. Два участка спирали были окружены поперечными эллипсами с вписанной в них системой прямоугольных координат.

— Биполярная математика! — с шутливым ужасом воскликнула Веда.

— Здесь что-то большее! Подождём минуту, — возразила Эвда.

— Теперь, когда мы познакомились с теневыми функциями кохлеарного, то есть спирального поступательного движения, возникающими по вектору, — объяснял пожилой преподаватель с глубоко посаженными горящими глазами, — мы подходим к понятию «репагулярное исчисление». Название исчисления — от древнего латинского слова, означавшего «преграда, запор», точнее, переход одного качества в другое, взятый в двустороннем аспекте. — Преподаватель показал на широкий эллипс поперёк спирали. — Иными словами, математическое исследование взаимопереходящих явлений.

Веда Конг скрылась за выступом, утащив подругу за руку.

— Это новое! Из той области, о которой толковал ваш Рен Боз на морском берегу.

— Школа всегда даёт ученикам самое новое, постоянно отбрасывая старое. Если новое поколение будет повторять устарелые понятия, то как мы обеспечим быстрое движение вперёд? И без того на передачу эстафеты знания детям уходит так бесконечно много времени. Десятки лет пройдут, пока ребёнок станет полноценно образованным, годным к исполнению гигантских дел. Эта пульсация поколений, где шаг вперёд и девять десятых назад — назад, пока растёт и обучается смена, — самый тяжёлый для человека биологический закон смерти и возрождения. Многое из того, что мы учили в области математики, физики и биологии, устарело. Другое дело — ваша история: эта стареет медленнее, так как сама очень стара.

Они заглянули в другую комнату. Стоявшая спиной преподавательница и увлечённые лекцией школьники ничего не заметили. Здесь были рослые юноши и девушки по семнадцати лет. Их порозовевшие щёки говорили, насколько захвачены они уроком.

— Мы, человечество, прошли через величайшие испытания. — Голос учительницы звенел волнением. — И до сих пор главное в школьной истории — изучение исторических ошибок человечества и их последствий. Мы прошли через непосильное усложнение жизни и предметов быта, чтобы прийти к наибольшей упрощённости. Усложнение быта приводило к упрощению духовной культуры. Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни. Всё, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки. Мы последовали общему пути эволюции животного мира, которое было направлено на освобождение внимания путём автоматизации движений, развития рефлексов в работе нервной системы организма. Автоматизация производительных сил общества создала аналогичную рефлекторную систему управления в экономическом производстве и позволила множеству людей заниматься тем, что является основным делом человека, — научными исследованиями. Мы получили от природы большой исследовательский мозг, хотя вначале он был предназначен только для поисков пищи и исследования её съедобности.

— Хорошо! — шепнула Эвда Наль и тут увидела дочь.

Девушка, ничего не подозревая, задумчиво смотрела на волнистую поверхность оконного стекла, не дававшую возможности видеть что-либо вне класса.

Веда Конг с любопытством сравнивала её с матерью. Те же прямые длинные чёрные волосы, переплетённые у дочери голубой нитью и подвязанные двумя большими петлями. Тот же сужавшийся книзу овал лица, в котором было что-то детское от слишком широкого лба и выступавших под висками скул. Снежно-белая кофточка из искусственной шерсти подчёркивала темноватую бледность её кожи и резкую черноту глаз, бровей и ресниц. Ожерелье красного коралла гармонировало с безусловно оригинальной внешностью этой девушки.

Дочь Эвды была одета в такие же широкие и короткие, выше колен, штаны, как и все в классе, только отличавшиеся красной бахромой, вшитой в боковые швы.

— Индейское украшение, — шепнула Эвда Наль на вопросительную улыбку подруги.

Эвда и Веда поспешили отступить в коридор: из класса, закончив лекцию, выходила учительница. Следом устремились несколько учеников, среди них и дочь Эвды. Внезапно девушка замерла, увидев мать — свою гордость и всегдашний пример для подражания. Эвда не знала, что в школе существовал кружок её почитателей, решивших идти в жизни той же дорогой, что и знаменитая Эвда Наль.

— Мама! — прошептала девушка и, бросив застенчивый взгляд на спутницу матери, прильнула к Эвде.

Учительница остановилась и подошла ближе.

— Я должна уведомить школьный совет, — сказала она, не подчиняясь протестующему жесту Эвды Наль. — Мы извлечём некую пользу из вашего приезда.

— Лучше извлекайте пользу вот из кого. — Эвда представила Веду Конг.

Учительница истории залилась румянцем и стала совсем юной.

— Очень хорошо! — Она пыталась сохранить деловой тон. — Школа накануне выпуска старших групп. Жизненное напутствие Эвды Наль в сочетании с обзором древних культур и рас, данным Ведой Конг, — удача для нашей молодёжи! Правда, Реа?

Дочь Эвды захлопала в ладоши. Учительница устремилась лёгкой побежкой гимнастки в служебные помещения, находившиеся в длинной прямой пристройке.

— Реа, ты пропустишь труд, и мы погуляем в саду? — предложила Эвда дочери. — Я не успею навестить тебя ещё раз до выбора тобой подвигов. В прошлый раз мы окончательно не решили…

Реа безмолвно взяла мать за руку. Занятия в каждом цикле школы чередовались с уроками труда. Сейчас был один из любимых уроков Реи — шлифовка оптических стёкол, но что могло быть интереснее и важнее приезда матери?

Веда пошла к видневшейся вдали маленькой астрономической обсерватории, оставив мать и дочь наедине. Реа, по-детски прильнув к сильной руке матери, шла рядом, сосредоточенно думая.

— Где твой маленький Кай? — спросила Эвда, и девушка заметно опечалилась.

Кай был её учеником. Старшие школьники навещали расположенные поблизости школы первого или второго циклов и наблюдали за учением и воспитанием выбранных подопечных. При тщательности воспитания интегральная помощь учителям была необходима.

— Кай перешёл во второй цикл и уехал далеко отсюда. Мне так жалко… Зачем нас переводят с одного места в другое каждые четыре года, от цикла к циклу?

— Ты же знаешь, что психика утомляется и тупеет в однообразии впечатлений.

— Я только не понимаю, почему первый из четырёх трёхлетних циклов носит название нулевого — ведь в нём происходит тоже очень важный процесс воспитания и обучения малышей от года до четырёх.

— Старое и неудачное название. Но мы избегаем менять установившиеся термины без крайней нужды. Это всегда влечёт за собою ненужную трату человеческой энергии. Оберегать человечество от этого призван каждый без исключения.

— Но ведь разделение циклов — они учатся и живут отдельно, их постоянные переезды с места на место — тоже большая трата сил?

— С лихвой окупающаяся обстановка восприятия, полезного эффекта обучения, которые иначе с каждым годом неизбежно падают. Вы, маленькие люди, по мере роста и воспитания превращаетесь в качественно различные существа. Совместная жизнь разных возрастных групп мешает воспитанию и раздражает самих учащихся. Мы свели разницу к минимуму, разделив детей на четыре возрастных цикла, и всё же это несовершенно. Но посоветуемся сначала о твоих мечтах и делах. Мне придётся прочитать всем вам лекцию, и, может быть, твои вопросы разъяснятся сами собой.

Реа стала поверять матери свои сокровенные думы с открытой доверчивостью ребёнка эры Кольца, никогда не испытавшего обидной насмешки или непонимания. Девушка была воплощением юности, ничего ещё не знающей о жизни, но уже полной задумчивого ожидания. С исполнением семнадцатилетия девушка кончала школу и вступала в трёхлетний период подвигов Геркулеса, выполняя работу уже среди взрослых. После подвигов окончательно определялись влечения и способности. Тогда следовало двухлетнее высшее образование, дававшее право на самостоятельную работу в избранной специальности. За долголетнюю жизнь человек успевал пройти высшее образование по пяти-шести специальностям, меняя род работы, но от выбора первой и трудной деятельности — Геркулесовых подвигов — зависело многое. Поэтому они выбирались после тщательного обдумывания и обязательно со старшим советчиком.

— Вы уже прошли выпускные психологические испытания? — сдвигая брови, спросила Эвда.

— Прошли. У меня от двадцати до двадцати четырёх в первых восьми группах, восемнадцать и девятнадцать в десятой группе и тринадцатой и даже семнадцать в семнадцатой группе! — гордо воскликнула Реа.

— Это превосходно! — обрадовалась Эвда. — Тебе открыто всё. Ты не переменила выбора первого подвига?

— Нет. Буду медсестрой на острове Забвения, а потом весь наш кружок, кружок твоих последователей, будет работать в Ютландском психологическом госпитале.

Эвда не поскупилась на добродушные шутки в адрес ретивых психологов, но Реа упросила мать стать ментором для членов кружка, тоже стоявших перед выбором подвигов.

— Мне придётся прожить здесь до конца отпуска, — засмеялась Эвда.

— Что будет делать Веда Конг?

Реа вспомнила про спутницу матери.

— Она хорошая, — серьёзно сказала Реа, — и почти так же красива, как ты!

— Гораздо, красивее!

— Нет, я знаю… Вовсе не потому, что ты — моя мама, — настаивала Реа. — Может быть, с первого взгляда она лучше. Но ты несёшь в себе внутренние силы, каких у Веды Конг ещё нет. Я не говорю, что не будет. Когда будет — тогда…

— Затмит твою маму, как луна звезду?

Реа затрясла головой.

— А разве ты останешься на месте? Ты пройдёшь ещё дальше её!

Эвда провела по гладким волосам, заглянув в поднятое к ней лицо дочери.

— Не достаточно ли восхвалений, дочь? Мы упустим время!..

Веда Конг тихо шла по аллее, углубляясь в рощу широколиственных клёнов, шелестевших влажной тяжёлой листвой. Первые призраки вечернего тумана пытались подняться с близкого луга, но мгновенно развеивались ветром. Веда Конг думала о подвижном покое природы и о том, как удачно выбираются всегда места для постройки школ. Важнейшая сторона воспитания — это развитие острого восприятия природы и тонкого с ней общения. Притупление внимания к природе — это, собственно, остановка развития человека, так как, разучаясь наблюдать, человек теряет способность обобщать. Веда думала об умении учить — драгоценнейшей способности в эпоху, когда наконец поняли, что образование, собственно, и есть воспитание и что только так можно подготовить ребёнка к трудному пути человека. Конечно, основа даётся врождёнными свойствами, но ведь они могут остаться втуне, без тонкой отделки человеческой души, создаваемой учителем.

Учёный-историк вернулась к тем уже отдалённым дням, когда она сама была слепленным из противоречий юным существом третьего цикла, трепещущим от желания пожертвовать собой и в то же время судящим о всём мире только от себя, с эгоцентризмом здоровой молодости, «Как много сделали тогда учителя — поистине нет более высокого дела в нашем мире!»

Учитель — в его руках будущее ученика, ибо только его усилиями человек поднимается всё выше и делается всё могущественнее, выполняя самую трудную задачу преодоление самого себя, самолюбивой жадности и необузданных желаний.

Веда Конг повернула к окаймлённому соснами маленькому заливу, оттуда доносились юношеские голоса, и скоро наткнулась на десяток мальчишек в пластмассовых передниках, усердно обрабатывавших длинный дубовый брус топорами — инструментами, изобретёнными ещё в пещерах каменного века. Юные строители почтительно приветствовали историка и объяснили, что они, в подражание историческим героям, хотят построить судно без помощи автоматических пил и сборочных станков. Корабль предназначается для плавания к развалинам Карфагена, которое они хотят совершить во время вакаций вместе с учителями истории, географии и труда.

Веда пожелала успеха корабельщикам и собралась идти дальше. Вперёд выступил высокий и тонкий юноша с совершенно жёлтыми волосами.

— Вы приехали вместе с Эвдой Наль? Тогда можно мне задать несколько вопросов?

Веда согласилась.

— Эвда Наль работает в Академии Горя и Радости. Мы проходили общественную организацию нашей планеты и некоторых других миров, но нам ещё не говорили о значении этой Академии.

Веда рассказала о великом учёте, проводимом Академией в жизни общества, — подсчёте горя и счастья в жизни отдельных людей, исследования горя по возрастным группам. Затем следовал анализ изменений горя и радости по этапам исторического развития человечества. Какова бы ни была разнокачественность переживаний, в массовых итогах, обработанных методами больших чисел — стохастики, получались важные закономерности. Советы, направлявшие дальнейшее развитие общества, обязательно старались добиваться лучших показателей. Только при возрастании радости или её равновесии с горем считалось, что развитие общества идёт успешно.

— Значит, Академия Горя и Радости самая главная? — спросил другой мальчик со смелыми и задорными глазами.

Другие засмеялись, и первый собеседник Веды Конг пояснил:

— Оль везде ищет главенство. И сам мечтает о великих начальниках прошлого.

— Опасный путь, — улыбнулась Веда. — Как историк могу вам сказать, что эти великие начальники были самыми связанными и зависимыми людьми.

— Связанными обусловленностью своих действий? — спросил желтоволосый юноша.

— Именно. Но то было в неравномерно и стихийно развивавшихся древних обществах ЭРМ и более ранних. Теперь главенства нет потому, что действия каждого Совета немыслимы без всех остальных Советов.

— А Совет Экономики? Без него никто не может предпринимать ничего большого, — осторожно возразил смутившийся, но нерастерявшийся Оль.

— Верно, потому что экономика — единственная реальная основа нашего существования. Но мне кажется, что у вас не совсем правильное представление о главенстве. Вы уже проходили цитоархитектонику человеческого мозга?

Юноши ответили утвердительно.

Веда попросила дать ей палку и нарисовала на песке круги основных управляющих учреждений.

— Вот в центре Совет Экономики. От него проведём прямые связи к его консультативным органам: АГР — Академия Горя и Радости, АПС — Академия Производительных Сил, АСПБ — Академия Стохастики и Предсказания Будущего, АПТ — Академия Психофизиологии Труда. Боковая связь — с самостоятельно действующим органом — Советом Звездоплавания. От него прямые связи к Академии Направленных Излучений и внешним станциям Великого Кольца. Дальше…

Веда расчертила песок сложной схемой и продолжала:

— Разве это не напоминает вам человеческий мозг? Исследовательские и учётные центры — это центры чувств. Советы — ассоциативные центры. Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и торможения. Главный центр торможения — Совет Экономики, переводящий всё на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных законов. Это взаимодействие противоположных сил, сведённое в гармоническую работу, и есть наш мозг и наше общество — то и другое неуклонно движется вперёд. Когда-то давно кибернетика, или наука об управлении, смогла свести сложнейшие взаимодействия и превращения к сравнительно простым действиям машин. Но чем больше развивалось наше знание, тем сложнее оказывались явления и законы термодинамики, биологии, экономики и навсегда исчезали упрощённые представления о природе или процессах общественного развития.

Юноши слушали Веду не шелохнувшись.

— Что же главное в таком устройстве общества? — обратилась она к любителю начальников, Тот смущённо молчал, но первый юноша поспешил на выручку.

— Движение вперёд! — храбро объявил он, и Веда восхитилась.

— Приз за превосходный ответ! — воскликнула она и, оглядев себя, сняла с левого плеча застёжку из эмали, изображавшую белого альбатроса над голубым морем. Молодая женщина протянула вещицу юноше на раскрытой ладони.

Тот замялся в нерешительности.

— На память о сегодняшнем разговоре и о движении вперёд! — настаивала Веда, и юноша взял альбатроса.

Придерживая отпадающий наплечник блузки, Веда направилась обратно в парк. Застёжка была подарком Эрга Ноора, и внезапное стремление отдать её означало многое, в том числе и странное желание скорее сбросить с себя прежнее, ушедшее или уходящее, которое знала за собой Веда.

Круглый зал в центре здания собрал всё население школьного городка. Эвда Наль в чёрном платье встала на центральное возвышение, освещённое сверху, и спокойно обвела взглядом ряды амфитеатра. Аудитория замерла, слушая её негромкий, ясный голос. Орущие усилители употреблялись лишь в технике безопасности. Необходимость больших аудиторий отпала с развитием телевизионных стереотелефонов ТВФ.

— Семнадцать лет — перелом жизни. Скоро вы произнесёте традиционные слова в собрании Ирландского округа: «Вы, старшие, позвавшие меня на путь труда, примите моё умение и желание, примите мой труд и учите меня среди дня и среди ночи. Дайте мне руку помощи, ибо труден путь, и я пойду за вами». В этой древней формуле между строк заключено очень многое, и сегодня мне следует сказать вам об этом.

Вас с детства учат диалектической философии, когда-то в секретных книгах античной древности называвшейся «Тайной Двойного». Считалось, что её могуществом могут владеть лишь «посвящённые» — сильные, умственно и морально высокие люди. Теперь вы с юности понимаете мир через законы диалектики, и её могучая сила служит каждому. Вы пришли в жизнь в хорошо устроенном обществе, созданном поколениями миллиардов известных тружеников и борцов за лучшую жизнь. Пятьсот поколений прошло со времени образования первых обществ с разделением труда. За это время смешались различные расы и народности. Капля крови, как говорили в старину, — наследственные механизмы, скажем мы теперь, — есть в каждом из вас от каждого народа. Была проделана гигантская работа по очищению наследственности от последствий неосторожного пользования излучениями и от распространённых прежде болезней, проникавших в её механизмы.

Воспитание нового человека — это тонкая работа с индивидуальным анализом и очень осторожным подходом. Безвозвратно прошло время, когда общество удовлетворялось кое-как, случайно воспитанными людьми, недостатки которых оправдывались наследственностью, врождённой природой человека. Теперь каждый дурно воспитанный человек — укор для всего общества, тягостная ошибка большого коллектива людей.

Но вам, ещё не освободившимся от возрастного эгоцентризма и переоценки своего «я», следует ясно представить, как много зависит от вас самих, насколько вы сами — творцы своей свободы и интереса своей жизни. Выбор путей у вас очень широк, но эта свобода выбора вместе с тем и полная ответственность за выбор. Давно исчезли мечты некультурного человека о возвращении к дикой природе, о свободе первобытных обществ и отношений. Перед человечеством, объединившим колоссальные массы людей, стоял реальный выбор: или подчинить себя общественной дисциплине, долгому воспитанию и обучению, или погибнуть — других путей для того, чтобы прожить на нашей планете, хотя её природа довольно щедра, нет! Горе-философы, мечтавшие о возвращении назад, к первобытной природе, не понимали и не любили природу по-настоящему, иначе они знали бы её беспощадную жестокость и неизбежное уничтожение всего, не подчинившегося её законам.

Перед человеком нового общества встала неизбежная необходимость дисциплины желаний, воли и мысли. Этот путь воспитания ума и воли теперь так же обязателен для каждого из нас, как и воспитание тела. Изучение законов природы и общества, его экономики заменило личное желание на осмысленное знание. Когда мы говорим: «Хочу», — мы подразумеваем: «Знаю, что так можно».

Ещё тысячелетия тому назад древние эллины говорили: метрон — аристон, то есть самое высшее — это мера. И мы продолжаем говорить, что основа культуры — это понимание меры во всём.

С возрастанием уровня культуры ослабевало стремление к грубому счастью собственности, жадному количественному увеличению обладания, быстро притупляющемуся и оставляющему тёмную неудовлетворённость.

Мы учим вас гораздо большему счастью отказа, счастью помощи другому, истинной радости работы, зажигающей душу. Мы помогали вам освободиться от власти мелких стремлений и мелких вещей и перенести свои радости и огорчения в высшую область — творчество.

Забота о физическом воспитании, чистая, правильная жизнь десятков поколений избавили вас от третьего страшного врага человеческой психики — равнодушия пустой и ленивой души. Заряженные энергией, с уравновешенной, здоровой психикой, в которой в силу естественного соотношения эмоций больше доброты, чем зла, вы вступаете в мир на работу. Чем лучше будете вы, тем лучше и выше будет всё общество, ибо тут взаимная зависимость. Вы создадите высокую духовную среду как составляющие частицы общества, и оно возвысит вас самих. Общественная среда — самый важный фактор для воспитания и учения человека. Ныне человек воспитывается и учится всю жизнь, и восхождение общества идёт быстро.

Эвда Наль приостановилась, пригладила волосы тем же жестом, что и сидевшая, не сводя с неё глаз, Реа, затем снова заговорила:

— Когда-то люди называли мечтами стремление к познанию действительности мира. Вы будете так мечтать всю жизнь и будете радостны в познании, движении, в борьбе и труде. Не обращайте внимания на спады после взлётов души, потому что это такие же закономерные повороты спирали движения, как и во всей остальной материи. Действительность свободы сурова, но вы подготовлены к ней дисциплиной вашего воспитания и учения. Поэтому вам, сознающим ответственность, дозволены все те перемены деятельности, которые и составляют личное счастье. Мечты о тихой бездеятельности рая не оправдались историей, ибо они противны природе человека-борца. Были и остались свои трудности для каждой эпохи, но счастьем для всего человечества стало неуклонное и быстрое восхождение к всё большей высоте знания и чувств, науки и искусства.

Эвда Наль кончила лекцию и сошла вниз, к передним сиденьям, где её приветствовала Веда Конг, как Чару на празднике. И все присутствовавшие встали, повторяя этот жест, словно высказывая восхищение невиданным искусством.