"Краснознаменный Северный флот" - читать интересную книгу автора (Козлов Иван Александрович, Шломин Владимир...)

Глава пятая. Суровое испытание

В грозные дни

22 июня 1941 г. немецко-фашистские войска, заранее отмобилизованные и сосредоточенные на западных границах СССР, без объявления войны внезапно напали на Советский Союз. Фашистская Германия ставила своей целью, сокрушив в молниеносной войне Красную Армию и Военно-Морской Флот, уничтожить социалистический строй, истребить миллионы советских людей, поработить наш народ.

Советская страна вступила в смертельную схватку с гитлеровской коричневой чумой — злейшим врагом социализма и демократии. Началась Великая Отечественная война. На огромном фронте от Баренцева до Черного моря развернулась ожесточенная, невиданная в истории битва.

В упорных оборонительных сражениях на приморских направлениях важную роль играли действия Балтийского, Черноморского и Северного флотов. Надежно обеспечивая стратегические фланги Красной Армии, ведя совместно с сухопутными частями длительную оборону военно-морских баз, островов и побережий, советские моряки сковывали крупные силы противника, причиняли ему большие потери в людях и технике. Это замедляло темп наступления немецко-фашистских войск на главных стратегических направлениях, способствовало срыву фашистского плана молниеносной войны, рассчитанного на достижение решительной победы до наступления зимы.

Силы Северного флота к началу Великой Отечественной войны составляли: отдельный дивизион эскадренных миноносцев.(5 новых кораблей типа «Гремящий» и 3 старых типа "Новик"); бригада подводных лодок (15 больших, средних и малых лодок); соединение сторожевых кораблей (типа "Гроза"), тральщиков, заградителей и сторожевых катеров (типа МО-4) охраны водного района (ОВР) главной базы флота.[135] Помимо Полярного корабли базировались на Мурманск, Архангельск и другие порты. Военно-воздушные силы флота (командующий генерал-майор авиации А. А. Кузнецов) насчитывали 116 самолетов — бомбардировщиков, истребителей и разведчиков.[136] Береговая и противовоздушная оборона состояла из нескольких десятков батарей калибром до 180 мм. Флот располагал базами, аэродромами и подразделениями береговой обороны во всех важнейших пунктах, имел налаженную службу наблюдения и связи.

В предвоенные годы североморцы довольно основательно освоили морской театр, получили определенный боевой опыт во время войны с Финляндией.

Флот в целом был подготовлен к решению задач современной войны. Однако ему многого еще недоставало: у него была слабой ремонтная база, не хватало аэродромов и некоторых видов оружия. Авиация состояла в основном из устаревших типов самолетов, причем в ее составе насчитывалось мало бомбардировщиков и вовсе не было торпедоносцев. Отдельные недостатки имелись в боевой подготовке кораблей и частей.

На случай развязывания империалистами войны против СССР с участием в ней на стороне агрессора Финляндии предусматривалось решение Северным флотом следующих задач: уничтожение флота противника при его появлении в Баренцевом и Белом морях; содействие 14-й армии в занятии Петсамо; совместная с 14-й армией оборона побережья полуостровов Средний, Рыбачий и Кольский; недопущение прохода кораблей противника в Белое море; совместная с частями Архангельского военного округа оборона побережья Белого моря; действия крейсерских подводных лодок на морских сообщениях противника у западного побережья Норвегии и пролива Скагеррак.[137]

Командовал флотом один из наиболее способных и энергичных советских флотоводцев контр-адмирал А. Г. Головко.[138] Членом Военного совета флота был опытный политработник дивизионный комиссар А. А. Николаев, начальником штаба — контр-адмирал С. Г. Кучеров, начальником политического управления дивизионный комиссар Н. А. Торик.

С началом войны силы Северного флота существенно увеличились. Он пополнился переоборудованными из торговых и промысловых судов сторожевыми кораблями, тральщиками и минными заградителями. По решению Государственного Комитета Обороны из состава Краснознаменного Балтийского флота по Беломорско-Балтийскому каналу в Заполярье было переведено восемь подводных лодок и несколько сторожевых и торпедных катеров. В дальнейшем североморцы непрерывно получали новые боевые корабли и самолеты, поступавшие от отечественной промышленности, от союзников и с других флотов.

В 1942 г. по Северному морскому пути впервые в истории советского Военно-Морского Флота из Владивостока на Северный морской театр за одну навигацию прошел отряд боевых кораблей. В него входили лидер «Баку» (командир капитан 3 ранга Б.П.Беляев), эскадренные миноносцы «Разумный» (командир капитан-лейтенант В. В. Федоров) и «Разъяренный» (командир капитан-лейтенант Я. И. Никольский). Проводкой отряда руководил капитан 1 ранга В. Н. Обухов, имевший опыт плавания в Арктике. Обеспечивали переход несколько ледоколов и транспортов, на корабли в качестве консультантов были выделены опытные полярные капитаны В. И. Воронин и Т. А. Калинич.

Отряд вышел из Владивостока 15 июля 1942 г. и 30 июля прибыл в бухту Провидения, где пополнил запасы, произвел мелкий ремонт, затем корабли направились в Чукотское море. 17 августа они, следуя за ледоколом «Микоян», вошли в сплошное ледяное поле. Специальные устройства в виде деревянно-металлических «шуб» предохраняли корпуса кораблей от повреждений. В течение многих дней экипажи эскадренных миноносцев и сопровождавших их ледоколов вели героическую борьбу с ледяной стихией Арктики. Преодолению ими ледовых полей активно способствовала полярная авиация. Известный полярный летчик И. И. Черевичный проявил большое мастерство в поиске свободных проходов во льдах.

Выбравшись на чистую воду, отряд кораблей продолжал поход самостоятельно и 14 октября 1942 г. благополучно прибыл в Кольский залив. На подходах к заливу тихоокеанцев встретил командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко на эскадренном миноносце «Гремящий». Он поздравил экипажи с завершением трудного перехода. За 61 ходовые сутки корабли прошли свыше 7 тыс. миль, из них около 1000 миль — во льдах.[139]

Успешная проводка кораблей Тихоокеанского флота Северным морским путем убедительно показала возможность широкого маневра силами между Северным и Тихоокеанским театрами через Арктический бассейн в обоих направлениях: как с запада на восток, так и с востока на запад.

В конце 1942 — начале 1943 г. группа подводных лодок под командованием Героя Советского Союза капитана 1 ранга А. В. Трипольского совершила беспримерный в истории подводного плавания переход с Дальнего Востока на Север через Тихий и Атлантический океаны общей протяженностью около 17 тыс. миль. «С-51» (командир капитан-лейтенант И. Ф. Кучеренко). «С-54» (командир капитан-лейтенант Д. К. Братишко), «С-55» (командир капитан-лейтенант Л. М. Сушкин), «С-56» (командир капитан-лейтенант Г. И. Щедрин) и «Л-15» (командир капитан 3 ранга В. И. Комаров), преодолев большие трудности, благополучно прибыли в Полярное. Шестую лодку — «Л-16» (командир капитан-лейтенант Д. Ф. Гусаров) на подходах к Сан-Франциско потопила неизвестная подводная лодка.

Переход в условиях военного времени через два океана и девять морей показал высокие качества советских подводных лодок и от-.личную подготовку их экипажей. Особенно отличились штурманы (старшим из них на переходе шел двизионный штурман старший лейтенант В. Ф. Паластров), которые в условиях частых сильных штормов обеспечили высокую точность кораблевождения.

Прибыв на Север, подводные лодки сразу же включились в боевую деятельность флота и в ходе войны добились немалых успехов.

Немецко-фашистское командование рассчитывало добиться своих целей в Заполярье в основном силами сухопутных войск. Поэтому в водах Северной Норвегии и Финляндии в начале войны оно располагало небольшим флотом, насчитывавшим один вспомогательный: крейсер, 8 эскадренных миноносцев и миноносцев, 30 сторожевых кораблей и тральщиков и несколько подводных лодок. Корабли базировались на Киркенес, Вардё, Гаммерфест и Тромсё. На аэродромах Северной Норвегии и Финляндии было сосредоточено до 400 различных боевых самолетов.

С провалом замысла молниеносного захвата советских баз с суши и ростом потерь в судах гитлеровцы оказались вынужденными пересмотреть свои планы ведения войны на Северном морском театре, значительно усилить группировку морских и воздушных сил и поставить перед флотом новые задачи. В начале 1942 г. противник перебросил на Север эскадру в составе новейшего линейного корабля «Тирпиц», тяжелых крейсеров "Адмирал Шеер", "Адмирал Хиппер" и «Лютцов», легкого крейсера «Кельн» и довел число эскадренных миноносцев до 20. Столько же стало подводных лодок, а количество самолетов в Норвегии и Финляндии увеличилось до 500.[140] Значительно пополнился состав противолодочных кораблей и тральщиков. Сосредоточив на Севере довольно крупные силы надводных кораблей, подводных лодок и авиации, гитлеровцы развернули активные действия на советских внешних и внутренних морских коммуникациях.

Нападение гитлеровцев не застало североморцев врасплох. В середине июня обстановка в приграничных районах Заполярья, как и на других наших морских театрах, крайне обострилась. 17 — 18 июня над полуостровами Средний и Рыбачий и над главной базой Полярное неоднократно появлялись немецкие самолеты-разведчики. Они подвергались обстрелу зенитной артиллерией, в воздух поднимались североморские истребители.

19 июня Военный совет Северного флота ввел повышенную оперативную готовность. В выполнении его указаний большую помощь командованию соединений оказали на местах специалисты штаба флота. Управление политической пропаганды в те дни направило на корабли и в части 15 своих наиболее опытных политработников.[141]

В соответствии с указаниями Военного совета на подходах к базам и портам были развернуты корабельные дозоры и выставлены оборонительные минные заграждения. На театре стала вестись систематическая воздушная разведка, началось оборудование рейдов и якорных стоянок противолодочными и боносетевыми заграждениями. Были приняты необходимые меры по обеспечению безопасности: плавания между Мурманском и Архангельском.

Все это позволило флоту во всеоружии встретить врага. В первый же день войны трехорудийная 130-мм береговая батарея № 221 старшего лейтенанта П. Ф. Космачева, контролировавшая вход в Печенгскую губу, точным огнем потопила вражеский тральщик.

На следующий день, 23 июня, отличились зенитчики Северного флота. Батареи старших лейтенантов А. И. Казарина, А. П. Исаева и лейтенанта Б. А. Сацука сбили два фашистских самолета, которые упали в море.[142] 24 июня добилась успеха зенитная батарея старшего лейтенанта В. 3. Стебенева, уничтожившая вражеский самолет в районе Полярного.[143] В этот же день боевой счет авиации Северного флота открыл командир эскадрильи 72-го авиаполка старший лейтенант Б. Ф. Сафонов, уничтоживший в воздушном бою вражеский самолет Хе-111.

В соответствии с обстановкой, сложившейся на театре, перед Северным флотом были поставлены следующие задачи: поддерживать сухопутные войска на мурманском направлении, защищать внутренние и внешние коммуникации страны в Заполярье и нарушать морские пути противника вдоль побережья Северной Норвегии.[144] С первых дней войны боевая деятельность североморцев приняла крайне сложный и напряженный характер. Это объяснялось необходимостью параллельно решать ряд больших и ответственных задач, а также огромной протяженностью морского театра. В таких условиях командованию флота приходилось постоянно распылять и без того ограниченные силы по нескольким операционным направлениям.

В период наступления противника на мурманском направлении, особую роль играла поддержка силами флота приморского фланга 14-й армии. В дальнейшем, когда обстановка на северном участке фронта стабилизировалась и гитлеровцы вынуждены были перейти к обороне, первостепенное значение приобрели действия североморцев по защите своих и нарушению вражеских коммуникаций.

На Мурманском направлении

Немецко-фашистские войска, развернутые в Заполярье, начали наступление 29 июня. Гитлеровское командование ставило своей целью захватить Мурманск, Кировскую железную дорогу, выйти на побережье Белого моря и овладеть Архангельском.[145] На мурманском (приморском) направлении, которое противник рассматривал в качестве главного, наступление вел 19-й горнострелковый корпус, стремившийся захватить Мурманск и Полярное.

Первый удар превосходящих сил противника приняла на себя 14-я стрелковая дивизия. Она оказала врагу упорное сопротивление, но основные ее части, понеся потери, были вынуждены под его нарастающим натиском отходить с тяжелыми боями к Мурманску.

135-й же полк этой дивизии сумел закрепиться на перешейке полуострова Средний и не отступил ни на шаг. Гитлеровцы, придавая большое значение полуостровам Средний и Рыбачий, контролирующим выход из Печенгской губы, пытались с ходу захватить их. Однако советские войска успешно отбили все атаки врага, и ему пришлось на этом участке отказаться от наступления и перейти к обороне.

Отходившие части 14-й стрелковой дивизии вместе с 52-й стрелковой дивизией закрепились на рубеже реки Западная Лица. В июле здесь развернулись ожесточенные бои. Захватчики, не считаясь с большими потерями, стремились форсировать водный рубеж, прорвать нашу оборону и, выйдя на побережье Кольского залива, овладеть Мурманском и Полярным.

Советские воины успешно отражали атаки противника, имевшего превосходство в численности войск и авиации. В те исключительно тяжелые дни обороны Заполярья Северный флот приложил: большие усилия, чтобы помочь 14-й армии сорвать новый натиск врага. Эта помощь выражалась в артиллерийской и авиационной: поддержке действий оборонявшихся войск, в высадке тактических и разведывательно-диверсионных десантов на побережье, занятое гитлеровцами, в формировании из моряков подразделений для усиления армейских частей и в обеспечении воинских перевозок.

Корабли флота оказывали артиллерийскую поддержку приморскому флангу 14-й армии с самого начала военных действий, 29 июня, когда 135-й стрелковый полк, оборонявший полуостров Средний, подвергся ожесточенным вражеским атакам, эскадренный миноносец «Куйбышев» под командованием капитан-лейтенанта С. Н. Максимова несколько часов вел орудийный огонь по наступающим частям противника.[146] На следующий день для артиллерийской поддержки полка в Мотовский залив вышли эскадренные миноносцы «Куйбышев» и «Урицкий» и два сторожевых катера МО. В течение трех часов они обстреливали немецко-фашистские войска на подходах к полуострову Средний. При этом корабли подверглись атакам 18 пикирующих бомбардировщиков, но благодаря умелым действиям своих зенитчиков и удачному маневрированию потерь не понесли. Отбив атаку самолетов, они ушли в море, в полосу тумана.

Для снятия с берега группы корректировщиков был послан сторожевой катер «МО-121». В это время фашистская авиация повторила налет. Не обнаружив более крупной цели, 18 «юнкерсов» обрушили удар на катер. В этом неравном бою экипаж охотника проявил исключительное мужество. Искусство зенитчиков, точные и слаженные действия командира, рулевого, наблюдателей и мотористов позволили катеру, вооруженному лишь двумя 45-мм орудиями и двумя крупнокалиберными пулеметами, выиграть единоборство со стаей «юнкерсов», сбив два из них. «МО-121» при этом получил: серьезные повреждения, но боеспособности не потерял.

В последующие дни артиллерийский обстрел наступавшего противника вели сторожевые корабли «Гроза» и «Смерч», сторожевые: катера типа МО, а с сентября 1941 г. — новые эскадренные миноносцы типа «Гремящий». Эта помощь 135-му стрелковому полку, у которого почти не было своей артиллерии, сыграла существенную роль в срыве наступления фашистских войск на полуострова Средний и Рыбачий.

Еще активнее корабли и береговая артиллерия Северного флота поддерживали войска, оборонявшиеся на рубеже реки Западная Лица. Они наносили удары по скоплениям противника, прикрывали перегруппировку своих войск и эвакуацию раненых морем, подавляли вражеские артиллерийские и минометные батареи, обеспечивали высадку десантов.

Корабли обычно вели огонь из района Мотовского залива по за-лвкам сухопутного командования в зависимости от обстановки — на ходу или с заранее оборудованных якорных позиций. В первые дни войны они нередко стреляли по площадям, что не всегда давало большой эффект. В дальнейшем, по мере накопления боевого опыта, с улучшением организации стрельбы и при широком использовании береговых корректировочных постов, точность огня корабельной артиллерии по береговым целям значительно повысилась.

Наибольшую угрозу для кораблей на огневых позициях представляла вражеская авиация. Для прикрытия их с воздуха выделялось от двух до шести истребителей. При появлении фашистских самолетов корабли открывали по ним огонь и начинали маневрировать. В результате авиации противника, совершившей в 1941 г. около 30 налетов на район Мотовского залива, не удалось причинить кораблям существенного ущерба.

Систематическим ударам вражеских самолетов подвергалась главная база флота. 20 июля 1941 г. группе немецких бомбардировщиков, зашедших со стороны солнца, удалось потопить здесь эскадренный миноносец «Стремительный». Поэтому личный состав частей противовоздушной обороны и кораблей, стоявших в Полярном, находился в постоянной готовности к отражению атак фашистских самолетов.

Из состава береговой обороны в артиллерийской поддержке приморского фланга 14-й армии участвовала главным образом батарея № 221, установленная на полуострове Средний.

С наступлением глубокой осени и полярной ночи тактика использования корабельной артиллерии для стрельбы по береговым целям существенно изменилась. Корабли перешли от коротких огневых налетов к ежедневным длительным обстрелам укреплений противника. Обычно огонь велся двухорудийными залпами с различными временными интервалами. Поэтому гитлеровцы не только несли потери в живой силе и технике, но и постоянно находились в состоянии большого нервного напряжения.

В 1941 г. корабли Северного флота совершили 63 выхода для стрельбы по береговым целям и израсходовали 7344 снаряда калибра 102–130 мм. Из эскадренных миноносцев чаще всего такую задачу выполнял «Громкий» (10 выходов, выпущено 1730 снарядов), а из сторожевых кораблей-"Смерч" и «Гроза» (по 13 выходов). По неполным данным, корабли уничтожили 22 артиллерийские и минометные батареи, 17 станковых пулеметов, разрушили 116 дотов, блиндажей и землянок, взорвали 6 складов с боеприпасами, уничтожили большое количество вражеских солдат и офицеров.

Большую роль в поддержке приморского фланга 14-й армии в начальный период войны играла авиация Северного флота. Действия армейских авиационных частей в районе Мурманска в это время носили ограниченный характер — они в основном участвовали в отражении натиска врага на кандалакшском направлении.

Морская авиация в те дни наносила бомбоштурмовые удары по наступающему противнику и по его аэродромам, вела воздушные бои, прикрывая свои войска и Мурманск с воздуха.

Летчикам-североморцам приходилось действовать в тяжелых условиях. Враг имел не только численное, но и качественное преимущество в авиации. Особого напряжения действия в воздухе достигли в период с июля по сентябрь, когда бои на мурманском направлении приобрели наиболее ожесточенный характер. Непрестанные атаки врага, стремившегося любой ценой захватить Мурманск, поддерживали крупные авиационные силы. Над позициями советских войск появились группы по 50 — 60 бомбардировщиков под прикрытием нескольких десятков истребителей. В свою очередь советская авиация для нанесения бомбардировочных и штурмовых ударов в этот период ежедневно совершала до 150 самолето-вылетов. Причем бомбардировщики действовали небольшими группами (по 3 — 5 самолетов) под прикрытием истребителей, которым приходилось вылетать по три-четыре раза в день.

В жестоких боях тех дней ярко проявились высокие морально-боевые качества летчиков-североморцев. Среди мастеров воздушного боя особенно искусным был командир эскадрильи истребителей Борис Феоктистович Сафонов. По последним уточненным данным, за свою короткую боевую деятельность — до июня 1942 г. — он сбил 33 вражеских самолета, из них 30 лично и 3 в групповых боях. За выдающиеся боевые заслуги Сафонов через три месяца после начала войны был удостоен высокого звания Героя Советского Союза, а в июне 1942 г. — второй медали "Золотая Звезда".

15 сентября 1941 г. 52 вражеских самолета направились для нанесения удара по советским войскам на рубеже реки Западная Лица. Навстречу этой армаде поднялись семь истребителей во главе с Б. Ф. Сафоновым.[147] Несмотря на огромное численное превосходство противника, советские самолеты, ведомые бесстрашным командиром, решительно атаковали врага. Завязался ожесточенный воздушный бой, в котором североморские летчики уничтожили 10 фашистских самолетов. Два из них сбил Сафонов. Не выдержав столь решительной атаки, гитлеровцы отказались от выполнения задачи и, беспорядочно сбросив бомбы, поспешили уйти на свои аэродромы. В тот же день истребители эскадрильи Б. Ф. Сафонова уничтожили в воздушных боях еще 8 вражеских самолетов.

За шесть месяцев 1941 г. авиация Северного флота совершила около 10 тыс. самолето-вылетов, из них 70 % — для поддержки действий 14-й армии.[148] За это время североморские летчики уничтожили около 150 самолетов, 10 артиллерийских и минометных батарей, 11 складов, 76 автомашин, несколько мостов и переправ и большое количество вражеских солдат и офицеров.

Наиболее существенной помощью войскам 14-й армии на приморском направлении была высадка флотом морских десантов. По своей численности они были небольшими (от батальона до бригады морской пехоты), но их действия отличались высокой эффективностью.

В период наиболее тяжелых боев на мурманском направлении Северный флот высадил во фланг и тыл противника несколько тактических десантов. Их задача состояла в том, чтобы, задержав наступление немецко-фашистских войск на Мурманск, дать возможность нашим войскам получить подкрепления и усилить свои позиции на занимаемых рубежах обороны.

Северный флот не имел подготовленных к десантным действиям частей морской пехоты и десантных судов специальной постройки. Поэтому десанты пришлось формировать наспех, преимущественно из моряков-добровольцев или стрелковых частей. Недостатка в желающих пойти на сухопутный фронт не было. На призыв командования в течение нескольких дней свыше 12 тыс. человек подали рапорты с просьбой о зачислении в отряды морской пехоты.[149] Буквально в два-три дня было сформировано несколько таких отрядов. Одни из них приняли участие в десантах, другими были усилены сухопутные части, занимавшие оборону на рубеже реки Западная Лица.

В десантах в качестве высадочных средств обычно использовались военные корабли, преимущественно сторожевики, тральщики и катера МО, но и их не хватало. Обстановка на сухопутном фронте оставалась напряженной, нередко советские войска нуждались в срочной помощи. Поэтому десантные части для специальной подготовки времени не имели. Не было его и для подготовки необходимой в таких случаях документации — все делалось на основании устных приказов начальников.

Высадку приходилось осуществлять в период полярного дня в условиях господства в воздухе вражеской авиации. Это существенно влияло на характер десантных действий, способы их обеспечения и выбор района высадки. Обычно десанты действовали всего в нескольких километрах от линии фронта. Их высадку обеспечивали эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и самолеты-истребители.

Первым был высажен десантный отряд из 529 человек в губе Нерпичья 6 июля 1941 г..[150] При этом он не встретил противодействия противника.

В ночь на 8 июля в районе губы Андреева высадился второй тактический десант в составе 500 человек с целью отвлечь наступающего противника с главного направления. Отряд успешно выполнил свою задачу и на следующий день был снят кораблями Северного флота. Первый отряд пробился к частям 52-й стрелковой дивизии и, соединившись с ними, принял участие в отражении натиска врага.

Дальнейшее обострение обстановки на рубеже Западной Лицы побудило командование 14-й армии и Северного флота высадить в тылу гитлеровцев более крупные силы. В состав третьего десанта вошли стрелковый полк и отдельный батальон морской пехоты (общей численностью 1600 человек), возглавляемые майором А. А. Шикитой, а также 18 различных кораблей. Командование кораблями и обеспечение высадки было возложено на капитана 1 ранга В. И. Платонова. Десант, сформированный в течение нескольких часов, 14 июля под прикрытием авиации и при артиллерийском содействии эскадренных миноносцев высадился на западном берегу губы Большая Западная Лица.

Противник, оттянув с фронта довольно крупные силы, предпринял против группы Шикиты ожесточенную контратаку, но не смог сбросить ее в море. Для поддержки высаженных войск 16 июля был направлен стрелковый батальон.

Всех своих задач десант решить не смог, но он оказал существенную помощь 14-й армии в срыве июльского наступления гитлеровцев на Мурманск.

Тяжелая обстановка на сухопутном фронте вынудила командование Северного флота срочно создавать новые части и соединения морской пехоты. В течение 1941 г. им были сформированы отдельная бригада, несколько полков и батальонов общей численностью 10 тыс. человек.[151] Части и подразделения моряков, включенные в состав стрелковых соединений, значительно усилили войска 14-й армии на мурманском направлении. Моряки-добровольцы, среди которых было много коммунистов и комсомольцев, обычно направлялись на наиболее ответственные участки фронта. В жестоких боях с врагом они проявляли образцы воинской доблести, бесстрашия и героизма.

Одним из первых североморцев пошел на сухопутный фронт комсомолец старший сержант В. П. Кисляков. В одном из боев в июле 1941 г. он заменил убитого командира взвода, и бойцы под его командованием в течение нескольких часов успешно отражали яростные атаки превосходящих сил противника. В этой схватке советские воины во главе с Кисляковым уничтожили десятки вражеских солдат.[152]

За героизм, проявленный в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР присвоил Василию Павловичу Кислякову высокое звание Героя Советского Союза.

Навсегда останется в памяти советских людей легендарный подвиг североморца И. М. Сивко. 2 августа 1941 г., прикрывая отход своих товарищей, бесстрашный воин стойко оборонял важную высоту. Когда у Сивко кончились патроны, фашисты попытались взять его в плен. Подпустив их совсем близко, краснофлотец встал во весь рост и с возгласом "Русские в плен не сдаются!" взорвал последнюю гранату. Уничтожив врагов, североморец погиб и сам. Ивану Михайловичу Сивко посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В бессмертных подвигах защитников Заполярья ярко проявлялись их высокие морально-боевые качества. Большую роль в воспитании этих качеств играла партийно-политическая работа, личный пример мастерства и бесстрашия коммунистов в бою. Командиры и политработники частей и подразделений морской пехоты всегда находились в гуще бойцов, хорошо знали их запросы и настроения. Это позволяло им поддерживать у воинов высокий боевой дух, вселять в них веру в победу. Коммунисты всегда шли впереди, находились там, где всего труднее. Так, военком батальона старший политрук Ф. Н. Дубовой неоднократно лично возглавлял атаку своих, бойцов. 28 декабря 1941 г. в ожесточенном бою с гитлеровцами он пал смертью храбрых, до конца выполнив свой воинский долг.[153]

Таким образом, к октябрю 1941 г. объединенными усилиями приморской группы войск 14-й армии и моряков Северного флота вражеский план захвата Мурманска и Полярного был сорван. Хваленые гитлеровские горноегерские дивизии, привыкшие к легким победам на Западе, впервые испытали горечь поражения в советском Заполярье. Понеся большие потери в живой силе и боевой технике, они смогли продвинуться на приморском направлении всего лишь на несколько десятков километров.

В 1942 г. Северный флот продолжал оказывать активное содействие 14-й армии на мурманском направлении. В поддержке сухопутных войск, как и в 1941 г., принимали участие надводные корабли, береговая артиллерия, авиация и части морской пехоты.

Существенную помощь войскам 14-й армии по-прежнему оказывали десанты, высаживаемые во фланг и тыл противника. Наиболее крупный из них был высажен на южном побережье Мотовского залива в ночь на 28 апреля. Он явился составной частью апрельско-майской наступательной операции, проводившейся войсками Карельского фронта во взаимодействии с Северным флотом с целью окружить и уничтожить западнолицкую группировку противника и сорвать готовившееся ее новое наступление на Мурманск. Главный удар должны были нанести соединения 14-й армии южнее Мотовского залива. Перед Северным флотом ставилась задача высадкой в тылу противника тактического десанта содействовать прорыву вражеской обороны на направлении главного удара.[154] Для участия в операции флот выделил 12-ю отдельную бригаду морской пехоты (6065 человек) полковника В. В. Рассохина, приданный ей разведывательный отряд штаба флота (170 человек), а также 44 корабля (эскадренные миноносцы, сторожевые корабли, тральщики и различные катера) под командованием капитана 1 ранга В. И. Платонова. Общее руководство морской частью операции осуществлял командующий флотом вице-адмирал А. Г. Головко.

План, разработанный штабом флота, предусматривал высадку десанта на широком фронте между губами Большая Западная Лица и Титовка одновременно в нескольких пунктах в период с 0 час. до 2 час. 30 мин. В целях отвлечения внимания противника от мест высадки 12-й бригады предусматривалось десантирование в районе губы Титовка разведотряда под командованием лейтенанта В. Н. Леонова.

В целях скрытности подготовка десанта проводилась в различных пунктах, а переход морем намечалось произвести небольшими группами кораблей с последующим сосредоточением их в назначенном районе. Для артиллерийской поддержки десанта выделялись эскадренный миноносец «Громкий», сторожевые корабли «Рубин» и «Смерч» и 9 сторожевых катеров. Около 200 самолетов флота и Карельского фронта должны были осуществлять авиационное обеспечение десантных действий, несколько подводных лодок, развернутых на позициях севернее полуострова Рыбачий, — прикрывать район высадки с моря. На случай появления здесь кораблей противника в главной базе в повышенной готовности к выходу в море находились эскадренные миноносцы. Все приготовления проводились под видом учения, и только с выходом кораблей в море личному составу была объявлена боевая задача.

В ночь на 27 апреля корабли вышли в море и совершили переход отдельными отрядами, прижимаясь к южному и северному берегам Мотовского залива. С наступлением темноты они подошли к назначенным местам. Береговые батареи и корабли артиллерийской поддержки открыли огонь по району Титовки, где действовал демонстративный десант. Тем временем главные силы, как и предусматривалось планом, были высажены без предварительной артподготовки в трех пунктах. Противник, застигнутый врасплох, не смог оказать противодействия. Десантные подразделения высадились быстро и без потерь. При этом экипажи кораблей действовали четко, смело и решительно. В ряде случаев из-за крупной волны поданные на скалистый берег сходни не доставали береговой кромки, и тогда моряки прыгали в ледяную воду и на руках держали их, чтобы десантники сухими уходили в бой.

Подразделения первого броска, доставленные сторожевыми катерами МО, быстро захватили плацдарм, на который затем были высажены главные силы десанта с боевой техникой. 12-я бригада морской пехоты тут же начала наступление и, действуя в условиях труднопроходимой местности и гололедицы, в первый день продвинулась на 11 км.

Противник был вынужден бросить против десанта свои резервы. Натиск морских пехотинцев стал ослабевать. К тому же резко изменилась погода похолодало, наступили заморозки, а десантники не имели теплого обмундирования. Воспользовавшись тем, что наступление войск 14-й армии не увенчалось успехом, гитлеровское командование сняло часть своих сил с фронта и направило их на борьбу с десантом. Отражая натиск превосходящих сил противника, бригада морской пехоты перешла к обороне. Большую помощь ей оказывали корабли и флотская авиация, усилившие удары по гитлеровским войскам с моря и воздуха. Эскадренные миноносцы «Гремящий», "Сокрушительный", «Грозный» и «Громкий», произведя 11 стрельб, выпустили по врагу 1312 130-мм снарядов.[155]

Для усиления десанта на плацдарм дополнительно были высажены подразделения в составе 2660 человек.[156] Но этого оказалось недостаточно для того, чтобы удержать занятые рубежи. Под давлением крупных сил противника десант стал постепенно отходить к берегу и 13 мая был снят кораблями.

Несмотря на то что наступательная операция войск 14-й армии и частей Северного флота не получила развития, она позволила сковать значительные силы врага и сорвать готовившееся новое наступление немецко-фашистских войск на Мурманск.[157] Воины, принимавшие в ней участие, показали образцы стойкости и мужества. Особенно отличились морские пехотинцы, которым пришлось действовать против численно превосходящего противника и в крайне неблагоприятных условиях погоды. Многие из них в час сурового испытания решили вступить в ряды коммунистов. Когда корабли подходили к берегу и готовились к высадке первого броска, более 150 воинов подали заявления с просьбой принять в ряды Коммунистической партии.[158]

Противник, понеся значительные потери в боях, после апрельско-майской наступательной операции войск 14-й армии и Северного флота уже не помышлял о наступлении на Мурманск. Боевые действия на приморском участке фронта в последующем ограничивались минометно-артиллерийской перестрелкой. Северный флот продолжал высаживать в тылу гитлеровцев небольшие разведывательно-диверсионные десанты для уничтожения вражеских опорных пунктов и береговых батарей, установленных на южном побережье Мотовского залива. Так, в ночь на 11 сентября 1942 г. отряд из 375 бойцов морской пехоты десантировался в районе мыса Пикшуев под прикрытием береговой и полевой артиллерии. Переход сторожевых катеров МО и катеров-тральщиков был осуществлен скрытно. Гитлеровцы, застигнутые врасплох, не смогли оказать серьезного сопротивления. Десантники полностью разгромили опорный пункт врага, уничтожили около 200 немецких солдат и офицеров, а остальных захватили в плен.

За успешные действия во вражеском тылу и проявленное мужество многие десантники удостоились орденов и медалей Советского Союза. Среди награжденных был Виктор Леонов, добровольно пришедший в разведывательный отряд Северного флота из бригады подводных лодок. Он участвовал во многих рейдах в тыл противника сначала как рядовой боец, а затем в качестве командира разведывательного отряда. Имя легендарного разведчика Северного флота, впоследствии дважды Героя Советского Союза, стало символом мужества, отваги и героизма североморцев в годы Великой Отечественной войны.

Летом 1942 г. была принята новая организация сил, действовавших на приморском направлении. В связи с оторванностью частей, защищавших полуострова Средний и Рыбачий, от основных войск 14-й армии Ставка Верховного Главнокомандования возложила оборону этого района целиком на Северный флот. Учитывая опыт других флотов, в частности Черноморского,[159] командование Военно-Морского Флота в конце июля создало Северный оборонительный район (СОР),[160] в состав которого вошли три морские бригады (12, 63 и 254-я), несколько отдельных батальонов и береговые батареи, установленные на полуостровах Средний и Рыбачий. Командующим СОР был назначен генерал С. И. Кабанов, до этого возглавлявший героическую оборону военно-морской базы Ханко. Создание Северного оборонительного района улучшило управление разнородными силами на этом участке фронта и способствовало совершенствованию взаимодействия флота с войсками 14-й армии.

Сокрушительные удары

Северная Норвегия представляет собой гористую и малонаселенную область со слабо развитой системой железных и шоссейных дорог. Поэтому морские пути вдоль ее побережья имели для Германии исключительное значение.

"…Ведение войны в этой пустынной местности, — пишет бывший фашистский адмирал Руге, — полностью зависело от возможности продолжать морские перевозки".[161]

По морю доставлялись в Северную Норвегию и Финляндию немецко-фашистские войска и все виды снабжения для них, а в обратном направлении — никель и железная руда, в которых германская военная промышленность испытывала острую нужду. Важнейшее стратегическое сырье вывозилось через порты Линахамари и Киркенес круглый год. Средний месячный грузооборот в 1942 г. достигал 500 тыс. т.

Восточная часть морского пути вдоль Северной Норвегии от Киркенеса до Хоннингсвога протяженностью 170 миль представляет собой открытый участок с далеко выступающими в море полуостровами и глубоководными фьордами (заливами). Наиболее крупные из них — Варангер-фьорд, Тана-фьорд, Лаксе-фьорд и Порсангер-фьорд. Глубины на восточном участке коммуникации сравнительно небольшие (до 200 м), и только в некоторых фьордах они достигают 500 м. Поэтому здесь возможна постановка якорных мин.

Совсем иной характер имеет западный участок коммуникации, простирающийся на 180 миль от Хоннингсвога до Тромсё. Побережье этого участка больше восточного изрезано глубоко вдающимися в материк фьордами, прикрытыми с моря широкой полосой шхер.

На западном участке коммуникации суда совершали переход по шхерному фарватеру, а между Хоннингсвогом и портами Варангер-фъорда — открытым морем.

На открытом участке коммуникации суда противника двигались в 5 — 30 каб. от берега, стремясь в наиболее опасных местах как можно ближе прижаться к нему. Изрезанность побережья глубокими фьордами, наличие широкой полосы шхер, частые штормы в осеннее и зимнее время, сильные приливо-отливные течения, ограниченная и часто меняющаяся видимость и, наконец, чередование полярного дня и полярной ночи затрудняли плавание судов и ведение боевых действий в этом районе. В этих условиях от моряков требовались хорошее знание театра и высокая штурманская подготовка.

В начале войны гитлеровцы в расчете на молниеносную победу не перебрасывали на Север значительных морских сил, их транспорты обычно следовали по прибрежной коммуникации без охранения. Лишь отдельные суда с наиболее ценным грузом сопровождались боевыми кораблями. Однако после первых серьезных потерь от ударов подводных лодок Северного флота противник был вынужден усилить защиту своих морских коммуникаций и ввести с осени 1941 г. конвоирование судов. Стремясь создать благоприятный режим для судоходства в прибрежных водах, он произвел соответствующее оборудование театра и развертывание сил противолодочной, противоминной, противовоздушной и противокатерной обороны.

На первых порах фашистский конвой обычно включал 3 — 4 транспорта и столько же кораблей охранения. Но по мере усиления ударов Северного флота немецко-фашистскому командованию пришлось непрерывно увеличивать силы эскорта. С воздуха конвой на всем пути следования прикрывала истребительная авиация, которая могла базироваться на многие аэродромы и посадочные площадки в Луостари, Хейбуктене, Киркенесе, Банаке, Гаммерфесте, Тромсё и Бардуфосе.

Усиливая оборону своих коммуникаций прежде всего от советских подводных лодок, которые в первый период войны представляли наибольшую угрозу для фашистских судов, противник в октябре 1941 г. срочно перебросил на Север значительное количество противолодочных кораблей и тральщиков. У входа в порты Киркенес и Линахамари гитлеровцы оборудовали противолодочные сети и акустические посты наблюдения. На подходах ко всем портам были установлены корабельные дозоры. В районах, наиболее благоприятных для действий подводных лодок, противник систематически осуществлял поиск их силами эскадренных миноносцев, сторожевых кораблей и катеров, вооруженных гидроакустическими станциями и глубинными бомбами. В местах, где была высока минная опасность, перед проводкой конвоев производилось траление. На побережье в районе портов, у входа в фьорды, на выходах из шхерного фарватера и в узкостях гитлеровцы установили береговые и зенитные батареи, а вдоль всего побережья развернули посты наблюдения: и связи.

Характер прибрежной коммуникации и сравнительно небольшая удаленность ее от баз Северного флота позволяли ему использовать для нарушения вражеских перевозок почти все свои силы. Однако в начальный период войны, когда его авиация и надводные корабли главным образом решали задачи непосредственного содействия приморскому флангу советских войск, борьбу с судоходством противника вели в основном подводные лодки.

Подводные силы Северного флота были сведены в бригаду. Командовал соединением один из старейших советских подводников капитан 1 ранга Н. И. Виноградов, его заместителем по политической части был полковой комиссар И. П. Козлов. Виноградов вступил в командование бригадой незадолго до начала войны, но благодаря своей энергии и большому опыту за короткий срок смог многое сделать для повышения боевой подготовки личного состава. Под его командованием североморские подводники вели боевые действия в наиболее тяжелый период Великой Отечественной войны.

Бригада насчитывала 15 подводных кораблей различных типов.[162] Большинство их составляли средние лодки типа Щ и малые типа М. Командовали подводными лодками в основном молодые офицеры, окончившие Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе в 1934 — 1936 гг. Во главе дивизионов стояли капитаны 2 ранга И. А. Колышкин, М. И. Гаджиев и капитан 3 ранга Н. И. Морозов, опытные учителя, воспитатели подводников.

22 июня к берегам Норвегии вышли четыре лодки. Они заняли позиции между Варангер-фьордом и портом Гаммерфест.

Действиями подводных лодок на коммуникациях противника руководил лично командующий флотом. Обычно в море одновременно выходило 4 — 5 лодок. Каждой из них нарезалась определенная позиция.

Позиционный метод, широко применявшийся еще в первую мировую войну, был хорошо отработан советскими подводниками. Командование Северного флота вдоль северного побережья Норвегии определило несколько позиций, позволявших контролировать движение неприятельских судов на всем пути их следования. Позиции устанавливались вблизи портов или на выходах из фьордов. Размеры их зависели главным образом от географических условий района.

Находясь на позициях, лодки вели поиск противника самостоятельно, так как разведка коммуникаций в начале войны велась слабо, а наведение лодок на цель другими силами вообще не практиковалось. В период полярного дня лодки действовали в подводном положении, используя для наблюдения за обстановкой перископ. В целях скрытности для зарядки аккумуляторных батарей они уходили в открытое море.

До сентября 1941 г. подводные лодки флота совершили 22 выхода на коммуникации противника. Первой боевого успеха добилась «Щ-402» под командованием капитан-лейтенанта Н. Г. Столбова. 14 июля она проникла в порт Хоннингсвог и двухторпедиым залпом потопила транспорт тоннажем 3000 брт.

21 августа «М-172» под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича (обеспечивающим был командир дивизиона капитан 2 ранга И. А. Колышкин) прорвалась в порт Линахамари и уничтожила стоявшее под разгрузкой крупное судно. На следующий день, выходя из Печенгской губы, она обнаружила и, удачно атаковав, отправила на дно неприятельскую яхту.

26 сентября в Линахамари прорвалась подводная лодка «М-174» (командир капитан-лейтенант Н. Е. Егоров). Обнаружив стоявший у причала вражеский транспорт, она вышла в атаку и поразила цель. В момент атаки противник заметил ее и долго преследовал. При выходе из Печенгской губы «М-174» села на банку, но благополучно снялась с нее и невредимой вернулась в свою базу.

2 октября 1941 г. в Петсамовуоно прорвалась подводная лодка «М-171», которую возглавлял капитан 3 ранга В. Г. Стариков. Командир заметил у причала два транспорта и выпустил по ним две торпеды. «М-171» тут же погрузилась на 25 м и направилась к выходу. Следуя вдоль восточного берега залива, она попала в противолодочную сеть. Но благодаря исключительной смелости, хладнокровию и искусным действиям командира, самоотверженности и высокой выучке экипажа подводная лодка смогла вырваться из западни и благополучно вернулась в свою базу.

Так были одержаны первые победы североморских подводников. Но командование флота не могло считать этот успех значительным. Невысокие результаты боевых походов подводников объяснялись, с одной стороны, ограниченностью морских перевозок противника в первые месяцы войны, а с другой — ошибками, допускавшимися командирами лодок при выполнении атак.

Осенью 1941 г. бригада пополнилась новыми кораблями. По решению Государственного Комитета Обороны из Ленинграда на Север были переведены шесть больших подводных лодок типа К и Л и две средние типа С.[163] Почти все их экипажи имели хорошую подготовку.

К этому времени соединение уже приобрело некоторый опыт борьбы на вражеских коммуникациях. Командиры лодок стали действовать более решительно, уверенно и грамотно. К тому же с наступлением полярной ночи подводные лодки могли производить зарядку аккумуляторных батарей у берега и тем самым дольше находиться на коммуникациях противника.

Штаб флота, располагая уточненными данными о маршрутах движения фашистских судов вдоль норвежского побережья, в конце 1941 г. несколько изменил нарезку позиций подводных лодок и ликвидировал разграничительные полосы между ними у берега. Как показал опыт первых месяцев боевых действий подводников, эти полосы сковывали инициативу командиров. Отказ от них, по существу, явился началом перехода к более совершенному методу использования подводных лодок — крейсерству в ограниченных районах.

В первые месяцы войны выявился еще один существенный недостаток в деятельности лодок — малоэффективность способа прицельной стрельбы одиночными торпедами, объяснявшаяся усилением охранения транспортов и связанным с этим увеличением дистанции атаки. Поэтому командование бригады пришло к выводу о необходимости перехода к залповой стрельбе с временными интервалами. Этот способ хотя и увеличивал расход торпед, но зато повышал вероятность поражения цели, особенно при стрельбе с больших дистанций. Так, подводная лодка «Д-3» под командованием капитан-лейтенанта Ф. В. Константинова, применяя залповый метод стрельбы, в течение одного боевого похода (конец сентября — начало октября 1941 г.) уничтожила три вражеских транспорта.

С переходом к крейсерству в ограниченном районе и новому способу торпедной стрельбы результативность действий лодок значительно повысилась. Если до сентября 1941 г. подводники потопили всего 2 транспорта и один тральщик противника, то за следующие четыре месяца они уничтожили 29 транспортов и 4 боевых корабля. Особенно большого успеха добилась «Щ-421» под командованием капитана 3 ранга Н. А. Лунина. Действуя на западном участке вражеской коммуникации, она в ноябре 1941 г. уничтожила танкер и два транспорта. Капитан 3 ранга Н. А. Лунин добился успеха благодаря настойчивости в поиске противника, грамотному маневрированию при выходе в атаку и умелому применению залпового способа торпедной стрельбы.

С осени 1941 г. бригада подводных лодок для нарушения коммуникаций противника кроме торпед начала использовать "минное оружие и артиллерию. Первую минную постановку (в районе порта Барде) произвела «К-2» под командованием капитана 3 ранга В. П. Уткина.[164] Затем такое задание выполнили «К-23» (командир капитан 3 ранга Л. С. Потапов) и «К-1» (командир капитан 2 ранга М. П. Августинович). На минах, выставленных «К-23» у порта Киркенес, подорвался транспорт в 1930 брт, а на минных банках, поставленных «К-1» в проливе Брейсунд западнее мыса Нордкин, подорвались танкер и транспорт тоннажем по 5 тыс. брт.

Более активно подводники флота применяли минное оружие начиная с ноября 1941 г. Если за два предыдущих месяца они произвели в неприятельских водах три минные постановки, то в дальнейшем выполняли в среднем три постановки в месяц. Одновременно расширилась и зона использования минных заграждений до Лоппского моря включительно. Всего подводные лодки флота в первый период войны совершили более двадцати выходов на минные постановки и выставили у вражеских баз, портов и в фьордах свыше 400 мин.

Артиллерийское оружие наиболее эффективно применяли крейсерские лодки типа К, вооруженные 100-мм пушками. Особенно преуспел в этом командир дивизиона капитан 2 ранга М. И. Гаджиев. По его инициативе лодки удачно применяли артиллерию как против транспортов, так и против боевых кораблей противника. Однако к помощи артиллерии подводники прибегали лишь в исключительных случаях, когда обстановка не позволяла выходить в торпедную атаку.

Первой применила артиллерию на Севере «К-2» (командир капитан 3 ранга В. П. Уткин). Это произошло 10 августа 1941 г. Правда, снаряды из-за большой дистанции не достигли цели. Но вторая артиллерийская атака, предпринятая этой лодкой 12 сентября в районе мыса Харбакен, завершилась потоплением вражеского транспорта.[165] При входе в гавань главной базы 19 сентября по инициативе командира боевой части лейтенанта 3. М. Арванова, одобренной М. И. Гаджиевым, находившимся на борту лодки, в знак одержанной победы «К-2» произвела холостой выстрел из орудия. Такие выстрелы, возвещавшие о результатах боевого похода, вошли в обычай подводников-североморцев.

Успешно использовали артиллерию также «К-3» (командир капитан 3 ранга К. И. Малофеев) и «К-22» (командир капитан 2 ранга В. Н. Котельников).

Действуя на западном участке коммуникации, «К-3» 3 декабря 1941 г. обнаружила вражеский конвой в составе транспорта в 6 тыс. т и трех кораблей охранения. Лодка, выйдя в атаку с дистанции 20 каб., произвела четырехторпедный залп. Эскортные корабли стали забрасывать ее глубинными бомбами. По совету капитана 2 ранга М. И. Гаджиева, участвовавшего в походе, «К-3» всплыла и вступила в артиллерийский бой. В течение пяти минут она уничтожила сторожевой корабль и один сторожевой катер, другой катер обратила в бегство.[166] Это был первый на Севере артиллерийский бой подводной лодки с противолодочными кораблями противника.

"К-22" в двух боевых походах (в декабре 1941 г. и январе 1942 г.) уничтожила артиллерийским огнем несколько транспортов. В декабрьском походе, в котором участвовал командир бригады капитан 1 ранга Н. И. Виноградов, подводная лодка потопила большой транспорт, в трюмах которого находилось 20 тыс. полушубков, предназначенных для немецко-фашистской армии на Севере.[167]

Таким образом, в первый год войны бригада подводных лодок Северного флота, действуя на коммуникациях противника, успешно использовала все виды оружия.

В 1942 г. немецко-фашистское командование продолжало усиливать оборону своих коммуникаций на Севере. Гитлеровцы на многих участках прикрыли их минными заграждениями, увеличили количество береговых батарей и наблюдательных постов. Корабли и авиация противолодочной обороны противника стали систематически вести поиск советских лодок в прибрежном районе, а при обнаружении их — более настойчиво преследовать. Нередко за один поход на подводную лодку сбрасывалось от 200 до 300 глубинных бомб. Количество кораблей охранения в составе конвоя возросло До трех на один транспорт.

В свою очередь советские подводники упорно совершенствовали тактические приемы действий на коммуникациях и, несмотря на возраставшее сопротивление противника, успешно преодолевали его оборону и топили вражеские транспорты и боевые корабли.

В 1942 г. больших боевых успехов добилась подводная лодка «М-172» под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича. В апреле — мае она совершила пять походов и потопила несколько фашистских транспортов. Это явилось результатом настойчивого и умело организованного поиска врага в прибрежных водах, тактически грамотных действий командира и высокой боевой выучки всего личного состава корабля. Фисановичу был чужд шаблон, он действовал творчески, в соответствии с обстановкой. В хорошую видимость он вел наблюдение в перископ, а когда она ухудшалась, широко использовал гидроакустическую аппаратуру, цели атаковал как со стороны моря, так и со стороны берега, нередко с прорывом охранения.

Удачно действовала в этот период и «М-176» под командованием капитан-лейтенанта И. Л. Бондаревича. Она тоже пять раз выходила на вражескую коммуникацию и также уничтожила несколько судов противника. Особый интерес представляет боевой поход этой лодки, предпринятый в конце мая 1942 г. На этот раз ей пришлось выдержать бой с неприятельской подводной лодкой в подводном положении.[168]

"М-176", находившаяся на позиции у вражеских берегов, 28 мая 1942 г. в 18 час. 22 мин. обнаружила в 90 каб. вражескую лодку, шедшую в надводном положении. Бондаревич произвел срочное погружение и начал маневрировать для выхода в атаку. Но в это время фашистская лодка тоже ушла под воду. Бондаревич вскоре заметил в перископ бурун от вражеского перископа и увел «М-176» на глубину 45 м. В течение часа лодки маневрировали, стремясь занять наиболее выгодную позицию для торпедной атаки. Однако нервы у командира фашистского корабля не выдержали, и он за 20 минут выпустил по «М-176» все торпеды, но неудачно. Дождавшись, когда неприятельская лодка всплыла в надводное положение, Бондаревич с дистанции 8 каб. выпустил по ней две торпеды, одна из которых поразила цель.

В этом поединке, продолжавшемся свыше трех с половиной часов, капитан-лейтенант И. Л. Бондаревич и его экипаж проявили большую выдержку, настойчивость и высокое мастерство, позволившие им одержать замечательную победу.

Непрерывно наращивала свои удары по врагу старейшая подводная лодка Северного флота «Д-3». В 1942 г. она под командованием капитана 3 ранга М. А. Бибеева довела свой боевой счет до девяти потопленных судов противника.[169] Важнейшими условиями ее успехов явились отличная тактическая подготовка командира, высокое воинское мастерство экипажа и хорошо поставленная партийно-политическая работа, которую умело организовал военком старший политрук Е. В. Гусаров. В боевых походах и в базе коммунисты во главе со своим секретарем мичманом А. П. Анашенковым проводили среди личного состава большую политико-воспитательную работу, уделяя особое внимание тем, кто не имел боевого опыта. Она велась в каждом отсеке, на каждом боевом посту, с каждым человеком. Опыт передовых моряков освещался в боевых листках, был темой бесед и тем самым становился достоянием всего экипажа. Коммунисты обязательно находили время для того, чтобы проинформировать подводников о положении на фронтах, рассказать о трудовых подвигах советских людей в тылу и успехах североморцев в боях с врагом. Экипаж, ведя ожесточенную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками в далеком Заполярье, всегда чувствовал себя тесно связанным со страной, живо реагировал на все события Великой Отечественной войны. В дни грандиозной битвы под Москвой моряки «Д-3» обратились к молодым защитникам столицы с письмом.

"Дорогие братья-комсомольцы, обороняющие подступы к родной Москве! говорилось в письме. — Мы только что вернулись из боевого похода, в котором наша подводная лодка потопила четыре фашистских транспорта… Находясь в море, мы внимательно следили за вашей героической борьбой… Есть среди нас уроженцы Украины и Белоруссии, стонущих под игом немецко-фашистских варваров. Но жгучая боль за понесенные утраты у всех одинакова. В наших сердцах кипит лютая ненависть к врагам и священная любовь к своей Родине… Воюя здесь, на далеком Севере, мы с вами, дорогие защитники Москвы, наши братья по духу, по цели, по оружию. Здесь, на Севере, враги не прошли и не пройдут. Даем вам крепкое слово подводников".

За большие успехи, достигнутые в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, подводная лодка «Д-3» первой на Северном флоте была награждена орденом Красного Знамени и удостоена высокого звания гвардейской.

В 1942 г. бригада понесла первые потери в кораблях. 10 апреля погибла Краснознаменная подводная лодка «Щ-421», которой сначала командовал капитан 2 ранга Н.А.Лунин, а с марта 1942 г. — капитан-лейтенант Ф. А. Видяев.

20 марта «Щ-421» вышла в очередной боевой поход. Принимавший в нем участие командир дивизиона капитан 2 ранга И. А. Колышкин помогал молодому командиру лучше изучить район боевых действий, передавал ему свой боевой опыт. 28 марта в районе Лаксе-фьорда «Щ-421» уничтожила фашистский транспорт. Корабли охранения два с половиной часа бомбили лодку, но она, искусно маневрируя, оторвалась от преследователей.

Вечером 8 апреля «Щ-421», следуя недалеко от берега на глубине 15 м, подорвалась на вражеской мине. Благодаря исключительному хладнокровию и умелым действиям Колышкина, Видяева и самоотверженной борьбе всего экипажа «Щ-421» осталась на плаву. Но она потеряла ход и не могла погружаться. Командир дивизиона, всесторонне оценив обстановку, пришел к выводу, что лодка самостоятельно не сможет вернуться в базу. Он доложил о случившемся командующему флотом и сообщил свои координаты. Вице-адмирал А. Г. Головко направил на помощь «Щ-421» крейсерскую подводную лодку «К-22» под командованием капитана 2 ранга В. Н. Котельникова. Тем временем поврежденную лодку ветром сносило к фьорду. В любой момент враг мог обнаружить ее и уничтожить. Тогда подводники соорудили из чехлов парус и подняли его на перископах. Подводная лодка со скоростью 2 — 2,5 узла начала отходить от берега. Вскоре к ней подошла «К-22». Началась напряженная борьба за спасение пострадавшей лодки. Но все попытки отбуксировать «Щ-421» в базу из-за крайне неблагоприятной погоды не принесли успеха. Тогда пришлось лодку затопить, а ее экипаж снять на «К-22», которая 10 апреля благополучно вернулась в базу.

В 1942 г. подводники Северного флота, действуя на коммуникациях противника, потопили 46 транспортов и 5 боевых кораблей противника.[170] Их заслуги получили высокую оценку Советского правительства. В гвардейские были преобразованы подводные лодки «Д-3», "М-171", «М-174» и «К-22». Ордена Красного Знамени удостоились «Д-3», "М-172", «Щ-421» и «К-21». Высокое звание Героя Советского Союза было присвоено капитану 1 ранга И. А. Колышкину, капитану 2 ранга М. И. Гаджиеву, капитану 2 ранга Н. А. Лунину, капитану 3 ранга В. Г. Старикову и капитан-лейтенанту И. И. Фисановичу.

В борьбе с вражескими перевозками усиливалась активность авиации флота. Она вела воздушную разведку, наносила удары по базам, портам, конвоям и одиночным судам противника.

Для бомбовых ударов в 1941 г. применялись самолеты СБ и МБР-2, а в 1942 г. — Пе-2 и Ил-4. Основным районом действий бомбардировщиков был Варангер-фьорд. Они совершали налеты главным образом на порты Киркенес и Петсамо. Самолеты обычно летали небольшими группами без истребительного прикрытия, преимущественно в ночное время. Но в начале войны на флоте их насчитывалось мало и вовсе не было торпедоносцев. Поэтому боевые действия флотской авиации не отличались высокой результативностью: в 1941 г. она, совершив свыше 500 самолето-вылетов, потопила два транспорта и несколько судов повредила.

В 1942 г. военно-воздушные силы флота начали получать торпедоносцы. Однако в первое время они использовались неэффективно. С января по ноябрь 1942 г. высотные торпедоносцы совершили всего 18 самолето-вылетов, причем из 15 выпущенных торпед лишь одна поразила цель — транспорт, стоявший на якоре. Это объяснялось главным образом недостаточной подготовкой экипажей.

Летом 1942 г. торпедоносная авиация взяла на свое вооружение метод "свободной охоты". Использовался он в подходящих для этого метеорологических условиях (облачность, малая видимость). Вначале на "свободную охоту" вылетали одиночные самолеты, а затем и пары. Поиск на вражеских коммуникациях производился на высотах, не превышавших 50 м. Торпеды сбрасывались с дистанции 400 м и более от цели. Но такие полеты в первое время не всегда обеспечивались разведкой, поэтому они зачастую заканчивались безрезультатно. Поэтому командование ВВС флота во второй половине 1942 г. наряду с методом "свободной охоты" применяло метод нанесения ударов торпедоносной авиации по данным воздушной разведки. Первый успех новый метод использования торпедоносцев принес 29 июля 1942 г..[171] В этот день воздушная разведка обнаружила неприятельский конвой, следовавший из Варангер-фьорда на запад. Он состоял из двух транспортов и восьми кораблей охранения. Для нанесения по нему удара вылетели два торпедоносца, ведомые капитаном И. Я. Гарбузом. В районе Порсангер-фьорда в 17 час. 58 мин. самолеты обнаружили в 25 милях вражеский конвой. Зайдя со стороны солнца, летчики начали сближаться с противником, рассчитывая атаковать наиболее крупный транспорт. С дистанции 400 м самолеты сбросили торпеды и, открыв по кораблям охранения пулеметный огонь, благополучно вышли из атаки. Удар советских торпедоносцев был неожиданным для гитлеровцев, они не смогли оказать существенного противодействия и в результате боя не досчитались транспорта тоннажем около 15 тыс. брт.

С февраля 1942 г. торпедоносная авиация начала использовать минное оружие. До конца года она выставила 18 мин.[172] Мины ставились одиночными самолетами в портах и проливах, не доступных для других сил. Только однажды был проведен групповой вылет, в котором участвовало пять машин. Для скрытности самолеты вылетали на минные постановки в сумерки или ночью.

В течение 1942 г. авиаторы Северного флота совершили свыше 1200 самолето-вылетов для действий на коммуникациях, из них примерно половину для разведки, а остальные для бомбардировки портов и конвоев и постановки мин.

Из надводных кораблей для нарушения морских коммуникаций противника в первый период войны использовались главным образом торпедные катера и катера «МО». В ноябре 1941 г. набег на коммуникацию противника в районе Вардё, Нордкап совершили два эскадренных миноносца совместно с английскими кораблями.

В начале войны Северный флот имел в своем составе два звена торпедных катеров типа Д-3, которые входили в соединение охраны водного района главной базы. Дальность плавания этих катеров не превышала 230 миль. Поэтому командование использовало их для нарушения коммуникаций противника в Варангер-фьорде. Сначала они базировались в районе главной базы, а затем были переведены в Пумманки (Земляное) на полуострове Средний.

Боевые действия торпедных катеров на вражеских коммуникациях в Варангер-фьорде начались в августе 1941 г. Главным образом они вели самостоятельный поиск в заданном районе в ночное время. На подходах к портам Киркенес и Петсамо катера старались держаться ближе к берегу. Первая их встреча с врагом произошла в ночь на 12 сентября, когда «ТКА-11» (командир капитан-лейтенант Г. К. Светлов) и «ТКА-12» (командир лейтенант А. О. Шабалин) по данным разведки вышли на перехват фашистского конвоя, шедшего из Киркенеса в Петсамо. Следуя малым ходом вдоль берега навстречу противнику, катера в 22 часа 05 мин. обнаружили транспорт (6 тыс. брт), шедший в охранении четырех боевых кораблей. На фоне высокого скалистого берега они скрытно сблизились с конвоем и с дистанции 4 каб. выпустили четыре торпеды по транспорту и кораблю охранения. Противник, застигнутый врасплох, открыл огонь с большим опозданием. Советские моряки легко уклонились от него. В результате атаки был потоплен сторожевой корабль.

В ночь на 6 октября 1941 г., действуя в западном районе, «ТКА-12» и «ТКА-15» (командир лейтенант П. И. Хапилин) обнаружили вражеский конвой в составе транспорта и трех кораблей охранения. Искусно маскируясь на фоне скалистого берега, катера сблизились с судном на дистанцию 2–3 каб. и точным торпедным ударом потопили его.

Успех торпедных катеров в обоих случаях был достигнут благодаря внезапности атаки, проведенной со стороны берега, где суда обычно имели слабое прикрытие. Этот эффективный тактический прием, предложенный одним из опытных катерников А. О. Шабалиным, нашел широкое применение на Северном флоте.

Боевые действия торпедных катеров в Заполярье в значительной мере зависели от метеорологических и гидрологических условий театра. Когда начался период осенних и зимних штормов и сильных морозов, их выходы на коммуникации стали редкими, а весной, с наступлением полярного дня и с возросшей в связи с этим воздушной опасностью, вовсе прекратились и возобновились лишь осенью 1942 г.

В первый период войны торпедные катера, совершив свыше,140 катеро-выходов[173] в море, уничтожили 5 транспортов и кораблей противника. Эти сравнительно невысокие результаты объясняются главным образом малочисленностью торпедных катеров, отсутствием их взаимодействия с другими силами, прежде всего с авиацией, сложностью театра и слабо поставленной разведкой. И все же действия катерников в первый период войны имели большое значение: они убедительно показали возможность успешного использования торпедных катеров на Северном морском театре.

С конца 1941 г. к борьбе на коммуникациях противника в Варангер-фьорде стали привлекаться сторожевые катера типа МО-4. Они выполняли задания по постановке минных заграждений. В 1941 — 1942 гг. эти катера у портов Киркенес, Петсамо и Вардё скрытно выставили 72 мины.[174] Их действия обеспечивались торпедными катерами.

Для нарушения морских сообщений врага активно использовалась береговая артиллерия. Она с первых дней войны успешно осуществляла блокаду важнейшего порта противника Петсамо — конечного пункта его коммуникации на Севере. Эту задачу в основном выполняла 221-я батарея 130-мм орудий, которой командовал сначала П. Ф. Космачев, а затем — Ф. М. Поночевный. Батарея входила в 113-й отдельный артиллерийский дивизион, наносивший по вражеской коммуникации мощные удары.

Блокада береговой артиллерией входа в Печенгскую губу и выхода из нее особенно усилилась в 1942 г., когда на полуострове Средний были установлены дополнительные батареи 100-130-мм орудий. При этом применялись следующие способы борьбы: уничтожение вражеских транспортов и боевых кораблей на подходах к губе; ведение заградительного огня при выходе конвоев в море или входе их в залив; обстрел порта Линахамари и находившихся там судов; нанесение артиллерийских ударов по конвоям противника во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией.

За первый период войны батареи 113-го артиллерийского дивизиона нанесли гитлеровцам существенные потери. Они свыше 60 раз открывали огонь по врагу. Выпустив около 3500 снарядов, артиллеристы уничтожили 11 боевых кораблей и транспортов, 9 судам были нанесены серьезные повреждения.

Из-за столь больших потерь противник был вынужден нередко ограничивать и даже прекращать использование порта Линахамари, одновременно усиливая борьбу с артиллерией полуострова Средний. Обычно его артиллерия и авиация перед проводкой конвоя наносили по североморским батареям массированные удары. Так, 28 июня 1941 г. для подавления 221-й батареи немецко-фашистское командование бросило 35 самолетов, но успеха не добилось. Советские артиллеристы с честью выдержали тяжелое испытание. Народный комиссар Военно-Морского Флота за отвагу и стойкость, проявленные в этом бою, объявил всему личному составу батареи благодарность.[175]

Для уничтожения 221-й батареи гитлеровцы намеревались высадить на полуостров Средний десант, но не осуществили эту затею. Тогда они решили разгромить ее с помощью артиллерии и авиации. Начались непрерывные обстрелы и бомбежки.

"Мне не приходилось слышать о более «жарком» месте, чем огневая позиция 221-й батареи, — вспоминает участник войны на Севере А. Черномыс. Только за два года войны противник выпустил по ней 17 тысяч крупнокалиберных снарядов, сбросил 7 тысяч авиабомб. Практически не было дюйма земли, на котором не рвались бы снаряды или бомбы, а батарея жила, боролась…".[176]

Советское правительство высоко оценило воинскую доблесть и боевое мастерство артиллеристов Среднего. 221-я батарея и 113-й артдивизион были награждены орденом Красного Знамени.

Действия разнородных сил флота на вражеских коммуникациях в первый период войны сыграли большую роль в срыве наступления гитлеровцев на мурманском направлении, их планов молниеносного овладения Кольским полуостровом. Нарушая морские перевозки противника, североморцы затрудняли снабжение немецко-фашистских войск и вывоз стратегического сырья (никеля и железа) из Финляндии и Норвегии в Германию. В течение 1941 — 1942 гг. Северный флот потопил и повредил 152 боевых корабля и транспорта противника.[177] Наибольшего успеха добились подводные лодки, на которые приходится около 50 % уничтоженных кораблей и судов врага.

Под ударами подводных лодок, авиации, надводных кораблей и береговой артиллерии Северного флота гитлеровцы вынуждены были непрерывно усиливать оборону своих морских коммуникаций. Это требовало привлечения крупных сил и постепенно стало одной из важнейших задач немецко-фашистского флота на Севере.

Одним из решающих условий успеха Северного флота в борьбе с морскими перевозками противника явилась хорошо поставленная партийно-политическая работа на кораблях и в частях, проводившаяся под руководством Военного совета и политического управления флота. Политотделы, военные комиссары, партийные и комсомольские организации разъясняли бойцам важнейшие решения партии и правительства, боевые задания командования, знакомили воинов с обстановкой на театре и на всем советско-германском фронте, сплачивали воинские коллективы, всемерно заботились о формировании у североморцев высоких морально-боевых качеств, мобилизовывали их на образцовое выполнение боевых задач.

На защите своих коммуникаций

После того как немецко-фашистский план захвата Мурманска провалился, одной из основных задач Северного флота стала защита морских коммуникаций страны в Заполярье.

На Северном морском театре определились две группы сообщений: внешние, по которым осуществлялись перевозки грузов из Англии и США в северные порты Советского Союза, и внутренние.

По внешним морским путям в годы войны в Мурманск и Архангельск доставлялись некоторые виды вооружения, промышленное оборудование, стратегическое сырье, продовольствие и военные корабли, предоставленные Советскому Союзу по ленд-лизу.[178]

Из трех внешних линий сообщений, по которым в период Великой Отечественной войны шли поставки из США и Англии в Советский Союз, северная морская коммуникация была наиболее короткой и удобной.[179] Ее протяженность составляла 1800 — 2000 миль. Обычно союзные конвои, выходя из портов Англии или Исландии, следовали на восток, оставляя острова Ян-Майен и Медвежий к югу.[180] Достигнув определенной точки западнее Новой Земли, они спускались на юг, причем часть судов направлялась в Кольский залив для разгрузки в Мурманске, остальные шли в Архангельск. Переход конвоев по этому маршруту занимал 10 — 14 суток.

Крупные силы флота и авиации фашистской Германии, базировавшиеся в Северной Норвегии, занимали выгодное фланкирующее положение и могли успешно действовать против союзных конвоев на всем пути их следования. Поэтому союзникам приходилось принимать необходимые меры для обеспечения безопасности своего судоходства в Норвежском и Баренцевом морях. Основным способом защиты торговых судов союзники избрали конвоирование их боевыми кораблями. Вначале в состав конвоев включалось от 6 до 10 судов, преимущественно английских и американских. Иногда в них входили и советские транспорты. В дальнейшем число судов в конвоях непрерывно увеличивалось и достигало 30 — 40. Транспорты следовали в нескольких кильватерных колоннах, по 4 — 5 в каждой. К сопровождению их привлекались эскадренные и конвойные миноносцы, фрегаты, корветы, тральщики.

Кроме непосредственного охранения транспортов формировались специальные отряды кораблей прикрытия конвоев от возможных ударов надводных сил противника. Эти отряды включали линейные корабли, авианосцы, крейсера и миноносцы. Они выходили в море вместе с конвоем и развертывались в сторону северного побережья Норвегии с задачей перехватить немецкие надводные корабли в случае выхода их из норвежских фьордов.

Движение союзных конвоев на Севере началось в конце августа 1941 г. В первый период войны в Мурманск и Архангельск прибыло 19 конвоев, в состав которых входило 234 транспорта.[181] Примерно столько же конвоев прошло из северных портов Советского Союза на запад. Охрану транспортов, направлявшихся в северные порты Советского Союза и обратно, осуществляли силы английского флота.

В прикрытии союзных конвоев широко использовались и силы Северного флота. В его задачи входила защита внешней коммуникации между меридианом 20° восточной долготы и портами Мурманск и Архангельск. Этот восточный участок пути проходил в непосредственной близости к германским базам и аэродромам в Северной Норвегии и поэтому был наиболее опасным.

В первые месяцы войны, когда немецко-фашистское командование еще надеялось на успех стратегии блицкрига, германский флот не проявлял особой активности на коммуникациях Советского Союза на Севере. С конца же 1941 г. он стал постепенно активизировать свои действия в Заполярье, в том числе против союзных конвоев. Поэтому Северному флоту и союзникам приходилось выделять значительные силы для проводки транспортов.

Принципиальная схема проводки Северным флотом союзных конвоев, направлявшихся в Мурманск и Архангельск, сводилась к следующему. С получением сведений о выходе союзного конвоя из Англии или Исландии штаб флота приступал к развертыванию выделенных сил. Первой вылетала разведывательная авиация с задачей обеспечить конвой разведывательными данными и гидрометеорологическими сведениями. Воздушная разведка велась в двух направлениях: вдоль северного побережья Норвегии и в сторону моря до острова Медвежий включительно. Полученные данные о передвижении сил флота противника и дислокации его авиации, о состоянии погоды и границах льда на трассе передавались через военную миссию союзников английскому адмиралтейству, которое на основании этих сведений окончательно определяло маршрут движения конвоя. Одновременно бомбардировщики и штурмовики Северного флота совместно с армейской авиацией наносили удары по вражеским аэродромам Северной Норвегии и Финляндии. На подходах к базам противника развертывались подводные лодки, которые должны были своевременно сообщать о выходе фашистских надводных кораблей в море и наносить по ним удары.

С прибытием конвоя к западным границам операционной зоны Северного флота для усиления противолодочной и противовоздушной обороны транспортов высылалось подкрепление из эскадренных миноносцев, сторожевых кораблей и тральщиков. С воздуха их прикрывала морская авиация: 6 — 8 самолетов в светлое время суток непрерывно барражировали над конвоем. Одновременно на аэродромах находились в повышенной готовности ударные группы советских истребителей. На подходах к Кольскому заливу и горлу Белого моря усиливалась дозорная служба, противолодочные корабли и самолеты вели поиск фашистских подводных лодок. В местах, где была высокая минная опасность, производилось контрольное траление фарватеров и поиск плавающих мин. Организовывалось и соответствующее навигационное обеспечение перехода конвоев, а в зимних условиях — проводка транспортов за ледоколами в Белом море.

Эти меры давали необходимый эффект. Безопасность движения союзных конвоев в операционной зоне Северного флота, несмотря на активное противодействие противника, обеспечивалась надежно.

В июле 1942 г. английское адмиралтейство нарушило установившийся порядок проводки конвоев, и это привело к тяжелым последствиям. 27 июня из Исландии вышел конвой «РQ-17», в который входили 34 транспорта (в том числе два советских), 3 спасательных судна и 21 корабль охранения. Его прикрывало соединение английского флота в составе 2 линейных кораблей, авианосца, 6 крейсеров и 11 эскадренных миноносцев.[182] Немецко-фашистское командование развернуло на его пути значительное количество подводных лодок. На аэродромах Северной Норвегии были подготовлены крупные силы бомбардировочной и торпедоносной авиацииг а 2 июля вышла эскадра, состоявшая из линейного корабля «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Лютцов», "Адмирал Шеер", "Адмирал Хиппер" и 12 эскадренных миноносцев. Английское адмиралтейство, узнав о выходе германской эскадры в море, отдало приказ кораблям ближнего прикрытия и эскадренным миноносцам охранения возвратиться, а транспортам рассеяться и следовать в советские порты самостоятельно. Между тем фашистские корабли были вынуждены быстро вернуться в свои базы. На их пути к конвою на позициях были развернуты 5 советских подводных лодок. «К-21» (командир капитан 2 ранга Н.А. Лунин) в районе острова Ингей обнаружила фашистские корабли и, сблизившись с «Тирпицем» на дистанцию 18 каб., произвела четырехторпедный залп. Германское командование, считая, что его замысел преждевременно раскрыт, отозвало свою эскадру в норвежские шхеры. Фашистские же подводные лодки и авиация, воспользовавшись отсутствием организованной противолодочной и противовоздушной обороны конвоя, в течение нескольких дней преследовали транспорты и 23 из них потопили.[183] Спаслись лишь те суда, экипажи которых сумели укрыть их в бухтах и заливах Новой Земли, проявили героизм в борьбе за живучесть своих транспортов. Многие же поврежденные суда были оставлены командами и беспрепятственно уничтожены гитлеровцами.

Совсем иначе вели себя экипажи входивших в состав конвоя советских транспортов «Донбасс» и «Азербайджан». Эти суда подверглись многократным атакам немецких лодок и самолетов. В «Азербайджан» угодила торпеда, вызвавшая на судне большой пожар. Но советские моряки, проявив высокое мужество и героизм, победили огонь. Они благополучно привели оба транспорта в Архангельск.

Пример этот далеко не единичен. Яркой страницей в летопись боевых действий на море вошел подвиг экипажа теплохода "Старый большевик". В мае 1942 г. судно в составе конвоя «РQ-16» с грузом взрывчатки на борту следовало в Советский Союз. На переходе теплоход подвергся ожесточенным атакам фашистской авиации. В течение трех суток экипаж отбил 47 налетов самолетов. Транспорт получил многочисленные повреждения. Одна из бомб вызвала на теплоходе большой пожар, создалась угроза взрыва опасного груза. Казалось, нет никакой возможности спасти судно, и командир конвоя предложил экипажу перейти на один из союзных транспортов. Но советские моряки отказались это сделать. Героическими усилиями они потушили пожар, ввели в строй поврежденные машины и благополучно привели транспорт к месту назначения. За этот подвиг "Старый большевик" был награжден орденом Ленина, а его капитан И. И. Афанасьев, первый помощник капитана М. П. Петровский и рулевой Б. И. Аказенок удостоились высокого звания Героя Советского Союза.

После разгрома гитлеровцами конвоя «РQ-17» английское правительство, ссылаясь на большие потери, отказалось посылать свои суда в северные порты Советского Союза в период полярного дня. Это затормозило поставки союзников в СССР в тяжелейший период его борьбы с фашистской Германией. До конца года в советское Заполярье прибыл лишь один конвой-"РQ-18". Его рейс прошел благополучно. Это показало, что при достаточно надежном обеспечении союзные конвои могли ходить в советские северные порты и в светлое время.

Таким образом, советские моряки успешно справлялись с обеспечением проводки союзных конвоев на наиболее уязвимом участке их пути. И если союзники в первый период войны понесли потери в судах на северных коммуникациях, то это произошло не по вине Северного флота.

Наряду с защитой внешних морских сообщений Северный флот на протяжении всей войны обеспечивал безопасность плавания судов по внутренним коммуникациям, которые в связи с полным отсутствием железных и шоссейных дорог на побережье Ледовитого океана и слабым развитием их на Кольском полуострове являлись единственным путем, по которому осуществлялось питание войск приморского участка фронта и снабжение военно-морских баз, соединений и частей Северного флота, производились важные народнохозяйственные перевозки.

Внутренние перевозки осуществлялись по следующим основным направлениям: Кольский залив — полуострова Рыбачий и Средний; Кольский залив — Архангельск; Архангельск — порты западного сектора Арктики; между портами Белого моря.

Наиболее короткой была коммуникация Кольский залив — Рыбачий и Средний. Ее протяженность не превышала 20 миль. Она проходила в пределах Мотовского залива и обеспечивала снабжение войск 14-й армии на Среднем и Рыбачьем, а в дальнейшем — части Северного оборонительного района. Эта коммуникация находилась в радиусе действий всех родов сил германского флота, в том числе береговой и полевой артиллерии, установленной в районе Титовка, мыс Пикшуев.

Путь из Кольского залива в Архангельск имел протяженность 400 миль и был одним из наиболее оживленных. По нему осуществлялось снабжение Северного флота и войск Карельского фронта в районах Заполярья. С лета 1942 г. по этой коммуникации началось движение союзных конвоев. Она подвергалась воздействию надводных кораблей, подводных лодок и авиации противника.

Особое значение для обороны страны приобрел Северный морской путь, обеспечивавший связь между советским Заполярьем и Дальним Востоком. Он имеет наибольшую протяженность: расстояние от Архангельска до пролива Вилькицкого составляет 1600 миль. По этой коммуникации в годы войны перевозилось стратегическое сырье, промышленное оборудование, воинские грузы и продовольствие, осуществлялся перевод боевых кораблей с Тихоокеанского на Северный морской театр. До западного побережья Новой Земли она находилась в радиусе действий вражеской авиации и на всем протяжении вплоть до пролива Вилькицкого — подводных лодок и надводных кораблей противника.

Значительные народнохозяйственные и воинские перевозки осуществлялись также в пределах Белого моря. Транспорты под охраной военных кораблей курсировали между портами Архангельск, Онега, Беломорск, Кемь, Кандалакша и Мезень.

Перевозки в Белом, Баренцевом и Карском морях и обеспечение их Северным флотом были сопряжены с большими трудностями. На Севере на протяжении всей войны ощущался острый недостаток в транспортах. Причем суда Мурманского и Северного морских пароходств и транспорты Дальневосточного пароходства, находившиеся в бассейне Северного Ледовитого океана, имели тоннаж от 700 — 800 до 10000 — 12000 брт и скорость хода от 5 до 12 узлов. Это обстоятельство крайне затрудняло формирование конвоев.

Перевозками на Севере ведал начальник Главсевморпути И. Д. Папанин, являвшийся уполномоченным Государственного Комитета Обороны. Ими в известной мере занимался и Военный совет Северного флота. Однако четкого разграничения функций между ними в этой области не было, и это порой приводило к несогласованным действиям, затруднявшим решение Северным флотом задач по обеспечению перевозок в Арктике.

Немало трудностей возникало также в связи с большой протяженностью коммуникаций, слабым оборудованием театра, сложностью гидрологического режима северных морей и суровыми климатическими условиями Заполярья. К тому же заметно сказывалось отсутствие опыта использования разнородных сил флота в условиях Арктики. Морякам-североморцам часто приходилось идти неизведанными путями, вырабатывая тот или иной тактический прием.

С первого дня войны фашистский флот, сосредоточенный в базах Северной Норвегии и Финляндии, вел боевые действия на прибрежной коммуникации Архангельск — Кольский залив — полуострова Рыбачий и Средний. Вражеская авиация систематически наносила бомбовые удары по портам Мурманск и Архангельск и пунктам разгрузки транспортов в Мотовском заливе. На подходах к Кольскому заливу, в районе Иоканьги и горла Белого моря действовали одиночные подводные лодки противника. Эпизодически совершали набеги на прибрежную коммуникацию вражеские эскадренные миноносцы.

В районе Кольского залива, в северной части Белого моря и в Кандалакшском заливе немецкая авиация выставила 111 неконтактных магнитных мин.

С самого начала войны, несмотря на то что в это время большая часть североморских надводных кораблей, авиации и береговой артиллерии была привлечена к непосредственной поддержке сухопутных войск, командование флота принимало необходимые меры по обеспечению надежной защиты морских перевозок. Одним из первых таких мероприятий явилось создание в составе Северного флота в августе 1941 г. Беломорской флотилии (командующий контр-адмирал М. М. Долинин, с октября 1941 г. — вице-адмирал Г. А. Степанов, с марта 1943 г. — контр-адмирал С. Г. Кучеров, а с августа 1944 г. — контр-адмирал Ю. А. Пантелеев; член Военного-совета — бригадный комиссар В. Е. Ананьич; начальник штаба — капитан 1 ранга М. Н. Попов, с декабря 1941 г. — капитан 1 ранга Ф. В. Зозуля).[184]

В состав флотилии вошли дивизион эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей, дивизион минных заградителей, бригада траления, Беломорский сектор береговой обороны и другие части. К началу 1942 г. она насчитывала до 40 сторожевых кораблей и тральщиков и около 100 различных катеров. При ней была создана авиагруппа, состоявшая из разведывательных и противолодочных самолетов. В наиболее напряженные периоды перевозок она усиливалась другими частями и соединениями флота.

Основная задача Беломорской флотилии заключалась в защите морских сообщений в Белом, Баренцевом, а затем и в Карском море.

Для обеспечения безопасности судоходства между горлом Белого моря и Кольским заливом, где действовали вражеская авиация, подводные лодки и надводные корабли, командование флота организовало систематическую воздушную разведку, в ряде районов Севера развернуло корабельные дозоры и ввело систему конвоев.

Из-за недостатка сил большинство конвоев, в которые обычно входили 1 4 транспорта, имели лишь по одному, максимум по два корабля охранения (главным образом сторожевики, тральщики, сторожевые катера). Тем не менее эти небольшие корабли успешно справлялись с задачами эскортирования. Их экипажи смело вступали в бой с превосходящими силами противника и вели его до последнего снаряда, проявляя высокие образцы мужества и героизма.

В первые месяцы войны славные подвиги совершили моряки сторожевых кораблей «Пассат» и «Туман».

"Пассат", переоборудованный из рыболовного траулера, имел на вооружении две 45-мм пушки и два пулемета. 12 июля 1941 г. под командованием старшего лейтенанта В. Л. Окуневича и военкома старшего политрука А. И. Вяткина он вышел из Мурманска, чтобы сопроводить в Иоканьгу рыболовные траулеры «РТ-32» и «РТ-67». 13 июля, когда конвой подходил к бухте Гавриловская, появились две группы фашистских эскадренных миноносцев. Одна из них в составе трех кораблей держалась ближе к берегу, а вторая, состоявшая из двух эсминцев, находилась мористее. Первая труппа, обнаружив конвой, открыла огонь. Правильно оценив обстановку, командир «Пассата» приказал траулерам идти к берегу, а сам поставил дымовую завесу и вступил в ожесточенную схватку с тремя эскадренными миноносцами.

Напряженный, полный драматизма бой проходил на предельно короткой дистанции, не превышавшей 10 — 15 каб., и продолжался один час. В этом неравном бою экипаж небольшого и слабо вооруженного советского корабля покрыл себя неувядаемой славой. После очередного прямого попадания снаряда на «Пассате» произошел сильный взрыв, и сторожевик начал быстро погружаться носом в воду. В эти драматические минуты единственное уцелевшее на корме 45-мм орудие продолжало вести огонь по противнику и не прекращало его до тех пор, пока корабль не скрылся под водой. Из экипажа спаслось всего лишь два человека, которых подобрала: шлюпка, спущенная с «РТ-67», тоже погибшего в этом бою.

Столь же доблестно вел бой с превосходящими силами врага сторожевой корабль «Туман». Находясь в дозоре у острова Кильдин, он 10 августа 1941 г. подвергся атаке трех вражеских эскадренных миноносцев. Командир «Тумана» старший лейтенант. Л. А. Шестаков не успел сообщить в базу о появлении противника — осколки снарядов перебили антенну. Экипаж сторожевика, располагая всего двумя 45-мм орудиями, вступил в решительный бой. На «Тумане» от прямых попаданий снарядов вышло из строя, рулевое управление, получила повреждения машина, во многих местах был пробит борт, а на верхней палубе бушевали пожары. Но сторожевик продолжал вести огонь по врагу, пока не скрылся под водой.

Образцом мужества и стойкости для всего личного состава в бою служили командир корабля старший лейтенант Л. А. Шестаков, военком политрук П. Н. Стрельник, помощник командира лейтенант Л. А. Рыбаков. Каждый на «Тумане» действовал четко и умело, проявляя смелость и выдержку. Вот один из многих примеров их воинской доблести. В ходе боя вражеским снарядом сбило Флаг корабля. К нему тут же бросился раненый рулевой К. Семенов и поднял его над головой. Когда краснофлотец получил второе ранение, ему на помощь пришел радист Блинов. До последней минуты на гибнущем сторожевике развевался Военно-морской флаг Родины.

Посланные командованием флота самолеты настигли фашистские корабли у острова Вардё и один из них повредили.

Исключительная стойкость и мужество экипажей сторожевых кораблей показали противнику, что на советских морских театрах даже при наличии огромного превосходства в силах он не может рассчитывать на легкие победы, какие одерживал на Западе.

Мероприятия, осуществленные командованием флота, в частности введение на наиболее угрожаемых направлениях системы конвоев, позволяли успешно решать задачи по защите судоходства на Севере. В 1941 г. Северный флот обеспечил проводку в составе 135 конвоев 260 транспортов. При этом было потеряно лишь 3 судна.[185]

В 1942 г. немецко-фашистское командование, увеличив группировку морских и воздушных сил на Севере, значительно активизировало действия своего флота против союзных конвоев, направлявшихся в Советский Союз и обратно. Одновременно оно расширило зону боевой деятельности подводных лодок, авиации и надводных кораблей на внутренних коммуникациях Заполярья. Распространив ее до побережья Новой Земли, противник пытался противодействовать судоходству в Арктике.

Основные усилия вражеской авиации были направлены на разрушение Мурманского и Архангельского портов, через которые шел наибольший поток воинских и народнохозяйственных грузов на Северном морском театре. С весны 1942 г. она стала наносить массированные удары по Мурманску. Бомбардировки усиливались из месяца в месяц. Так, если в марте 1942 г. самолеты противника совершили 700 вылетов для бомбежки города, то в апреле уже 1641, а в июле — 2895. 30 мая 1942 г. в налете на Мурманск участвовало 300 самолетов. В этот день истребители Северного флота провели 17 воздушных боев и сбили большое количество вражеских бомбардировщиков. И хотя гитлеровцы причинили Мурманску большие разрушения, особенно в районе жилых кварталов, вывести из строя порт им не удалось.

В августе 1942 г. фашистская авиация начала наносить бомбовые удары по Архангельску. Однако она не смогла уничтожить и этот порт. Истребители Северного флота и зенитная артиллерия, входившая в состав противовоздушной обороны города, надежно прикрывали его с воздуха.

Большую роль в защите Мурманска и Архангельска от ударов вражеской авиации играли Мурманский и Архангельский дивизионные районы Войск противовоздушной обороны страны, созданные летом 1942 г.

Одновременно с усилением действий авиации противник расширил применение минного оружия. В 1942 г. его надводные корабли произвели ряд минных постановок на подходах к устью Кольского залива, в горле Белого моря, в районе мыса Канин Нос, у острова Колгуев и северо-западного побережья Новой Земли. Подводные лодки выставили минные банки в проливах Югорский Шар и Маточкин Шар, а авиация — на подходах к Мурманску и Архангельску.

Всего на коммуникациях советского Севера в 1942 г. противник выставил около 1000 мин и минных защитников, создав тем самым серьезную опасность для плавания судов почти на всем морском театре. Командование флота приняло энергичные меры по обеспечению противоминной обороны внутренних коммуникаций. В результате минное оружие здесь не причинило судоходству большого вреда.

В 1942 г. гитлеровское командование значительно расширило район действий своих надводных кораблей на северных внутренних коммуникациях. Их активность в Арктике особенно усилилась с начала августа 1942 г., когда союзники перестали посылать конвои в Мурманск и Архангельск. Гитлеровцы, получив сообщение о выходе через Берингов пролив на трассу Северного морского пути большой группы советских транспортов с ледоколами, решили атаковать их в Карском море. С этой целью противник первоначально планировал использовать два тяжелых крейсера, по затем решил послать один "Адмирал Шеер" вместе с несколькими подводными лодками, которые должны были обеспечивать рейдер данными о состоянии погоды и льда в Карском море.

16 августа "Адмирал Шеер", выйдя из района Нарвика, направился к Новой Земле. Обогнув мыс Желания, он проник в Карское море и здесь встретился с подводными лодками «U-601» и «U-251». Получив от них необходимую информацию о состоянии льдов в Арктике, он проследовал к проливу Вилькицкого. Но советские суда и ледоколы задержались на переходе в море Лаптевых, и "Адмирал Шеер" не смог их обнаружить. Повернув на обратный курс, он направился к Диксону, чтобы уничтожить на острове радиостанцию и порт.

25 августа к западу от архипелага Норденшельда крейсер обнаружил ледокольный пароход "А. Сибиряков". Подняв для маскировки американский флаг,[186] он приблизился к советскому пароходу и предложил ему застопорить машины. Капитан "А. Сибирякова" старший лейтенант А. А. Качарава отказался выполнить требование гитлеровцев. Пароход, увеличив ход, направился к острову Белуха. Рейдер открыл огонь из 280-мм орудий. Сибиряковцы стали отвечать фашистскому пирату из трех 76-мм зенитных орудий. Неравный бой экипажа "А. Сибирякова" с фашистским тяжелым крейсером продолжался около получаса. Под мощным артобстрелом погибла большая часть экипажа (85 человек). Сибиряковцы до конца выполнили свой долг перед Родиной.

На следующий день "Адмирал Шеер" подошел к Диксону. 27 августа он, приблизившись к гавани на дистанцию 32 каб., в 1 час 37 мин. начал артиллерийский обстрел из 280-мм орудий береговых сооружений и стоявшего у причала порта сторожевого корабля «Дежнев». Сторожевик открыл ответный огонь из четырех 76-мм орудий и поставил дымовую завесу, чтобы прикрыть порт и находившиеся в нем суда. Вступила в бой и двухорудийная 152-мм батарея, установленная на территории порта. Несколько ее снарядов поразили крейсер. Увеличив ход, он удалился от острова, но вскоре подошел к Диксону с другого направления и снова начал обстрел. И на этот раз рейдер был встречен огнем 152-мм батареи и сторожевого корабля «Дежнев». Один из 152-мм снарядов угодил в его корму и вызвал на корабле пожар. Фашистский крейсер прикрылся дымовой завесой и вскоре скрылся за горизонтом.

Так была сорвана попытка противника использовать тяжелый крейсер для нарушения судоходства в Арктике. Гитлеровское командование было вынуждено отказаться от применения с такой целью своих крупных кораблей. В этом немалая заслуга советских полярников, которые вместе с моряками Северного флота мужественно сражались с немецко-фашистскими захватчиками.

Летом 1942 г. расширили район своих действий вражеские подводные лодки. Они стали появляться в юго-восточной части Баренцева моря, у побережья Новой Земли и в Карском море. Фашистские подводники не только охотились за ледоколами и транспортами, но и подвергали артиллерийским обстрелам полярные станции, расположенные на Новой Земле и островах Карского моря. Так, 27 июля подводная лодка «U-601» обстреляла на рейде Малые Кармакулы (Новая Земля) стоявшие на якоре два гидросамолета, а затем перенесла огонь на поселок. 25 августа подводная лодка «U-255» подвергла артиллерийскому обстрелу полярную станцию у мыса Желания. 8 сентября «U-251» обстреляла полярную станцию на острове Уединения в Карском море.

Повышение активности вражеских подводных лодок в Арктике и распространение минной угрозы до пролива Вилькицкого заставило советское командование принять ряд дополнительных мер по оборудованию театра, организации разведки и дозорной службы, усилению противолодочной, противовоздушной и. противоминной обороны. Были созданы новые военно-морские базы, опорные пункты, аэродромы и посадочные площадки.

В августе 1942 г. в губе Белушья оборудуется Новоземельская военно-морская база.[187] Она включала якорную стоянку, опорные пункты, где в случае необходимости суда могли укрыться, посты наблюдения и связи.

Корабельные силы базы состояли из сторожевых кораблей, тральщиков и сторожевых катеров общей численностью до 15 единиц,[188] выделенных из состава Беломорской флотилии. Противовоздушную оборону осуществляла эскадрилья истребителей, а для поиска подводных лодок и плавающих мин использовались шесть самолетов МБР-2.[189]

Аэродромы создавались на всем протяжении арктической коммуникации — от Архангельска до Диксона. Посадочные площадки оборудовались не только на берегу, но и на льду. Для усиления воздушной разведки, борьбы с вражескими подводными лодками и минной опасностью на Север был переброшен с Каспийского моря 22-й разведывательный авиационный полк в составе 32 самолетов МБР-2.[190]

В наиболее важных узлах коммуникаций (в районе баз, опорных Пунктов, в проливах) были установлены батареи, развернуты дополнительные радио-, радиолокационные и радиопеленгаторные станции, посты связи и наблюдения.

Эти меры, принимавшиеся в чрезвычайно трудных условиях, значительно облегчили решение Северным флотом задач по защите внутренних коммуникаций на Севере.

В обеспечении безопасности судоходства исключительное значение придавалось разведке и наблюдению. Велись они прежде всего авиацией, а также береговыми радиопеленгаторными и радиолокационными станциями, постами наблюдения и связи.

В борьбе с подводными лодками, надводными кораблями и минной опасностью, особенно в районе военно-морских баз и опорных пунктов, важную роль играли корабельные дозоры. Они развертывались по мере роста корабельного состава флота и расширения его операционной зоны на восток. Первые дозоры были выставлены в районе главной базы флота Полярное и Иоканьгской базы, затем в районе Святой Нос, Канин Нос и в горле Белого моря.

Экипажи дозорных кораблей почти все время находились в море, самоотверженно выполняли возложенные на них задачи. 12 июля 1941 г. сторожевой корабль «Бриллиант» (№ 29), несший дозор у мыса Святой Нос, обнаружил в 3 каб. от себя внезапно всплывшую подводную лодку противника. Враг рассчитывал застигнуть советских моряков врасплох, но просчитался. «Бриллиант» пошел на таран. Лодка тут же погрузилась и избежала удара. Тогда сторожевик сбросил на нее серию глубинных бомб. Преследуемый советским кораблем, противник был вынужден отказаться от атаки и оставить этот район.

С появлением вражеских подводных лодок в юго-восточной части Баренцева моря в 1942 г. корабельные дозоры были установлены у Новой Земли в районе губы Белушья и на подходах к проливам Карские Ворота и Югорский Шар. Дозор несли переоборудованные из рыболовных траулеров и мотоботов сторожевые корабли и катера.

Еще до расширения района действия фашистских подводных лодок командование флота увеличило зону противолодочной обороны. В 1941 г. она создается в районе Кольского залива и в горле Белого моря, а в 1942 г. — в восточной части Баренцева моря, а затем и в Карском море. Эти упреждающие меры свидетельствовали о правильной оценке советским командованием обстановки на театре и своевременном усилении защиты внутренних коммуникаций на Севере.

Для борьбы с вражескими подводными лодками использовались разнородные силы флота: надводные корабли, подводные лодки, авиация и различные боевые средства — артиллерия, мины, торпеды, глубинные бомбы, авиабомбы, противолодочные сети, акустические, радиолокационные и радиопеленгаторные станции. В 1942 г. к решению этой задачи было привлечено около 100 кораблей и 124 самолета.[191]

Наиболее эффективными способами противолодочной обороны были патрулирование самолетов и кораблей в районах активных действий фашистских лодок и конвоирование транспортов. К охранению судов привлекались эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и сторожевые катера, большие и малые охотники, тральщики и самолеты МБР-2. Надводные корабли вели систематический поиск подводных лодок на подходах к военно-морским базам и портам и особенно тщательно перед выходом в море конвоев или приходом их в место назначения. В поиске участвовало одновременно 3 — 6 катеров и 2 — 3 сторожевых корабля или эскадренных миноносца. Производился он в течение нескольких часов и в разное время суток.

Противолодочная авиация вела поиск в назначенных районах два раза в сутки с высоты 300 — 400 м. Однако эффективность ее действий была невысокой. Объяснялось это отсутствием на самолетах МБР-2 технических средств обнаружения, малым запасом бомб и ограниченностью времени полета.

В противолодочной обороне Арктики использовались также подводные лодки. Перед ними ставилась задача перехватывать противника севернее Новой Земли, где он обычно проходил, направляясь в Карское море. Здесь, в районе мыса Желания, в 1942 г. была определена позиция, которая обслуживалась большими и средними лодками.[192]

Постоянно усиливалась противолодочная оборона театра. На некоторых участках внутренних коммуникаций, в том числе и в Арктике, была высокой минная опасность. Особую угрозу представляли плавающие мины, число которых с каждым годом увеличивалось. Так, если в 1941 г. в операционной зоне Беломорской флотилии было обнаружено 127 плавающих мин, то в 1942 г. — в два раза больше. Это потребовало от командования флота организовать развертывание постов противоминного наблюдения, систематическое траление фарватеров, поиск и уничтожение плавающих мин и проводку судов за тралами. Для обнаружения плавающих мин использовались авиация, корабельные дозоры, посты противоминного наблюдения и корабли охранения в конвоях. Однако огромная протяженность коммуникаций и нехватка тральщиков исключали возможность систематического траления даже наиболее опасных в минном отношении фарватеров. Поэтому в зависимости от обстановки приходилось постоянно перебрасывать эти корабли из одного опасного района в другой. В тех же случаях, когда они не успевали протралить тот или иной фарватер, его приходилось временно закрывать для плавания судов.

Для перевозок между Кольским заливом и полуостровами Рыбачий и Средний и Архангельском большую помеху представляла вражеская авиация. Самолеты противника буквально охотились за каждым нашим судном и даже катером. Поэтому командование флота особое внимание обратило на усиление противовоздушной обороны судоходства на этих участках коммуникаций. Основные ее силы составляли истребительная авиация и зенитная артиллерия, которые сосредоточивались в базах, портах и других пунктах морских сообщений. На судах, совершавших плавание к линии фронта, на полуостровах Средний и Рыбачий устанавливались зенитная артиллерия и крупнокалиберные пулеметы.

Наиболее эффективным способом защиты судоходства от вражеской авиации на прибрежных коммуникациях было прикрытие судов истребителями и барражирование их в наиболее опасных районах в период прохождения здесь конвоев. Существенное значение имел также удачный выбор времени и маршрутов движения транспортов. Их переход в районах наиболее активных действий фашистской авиации обычно осуществлялся в малую видимость и нелетную погоду. Широко применялся метод так называемого перетекания судов из одного пункта в другой с отстаиванием в них под прикрытием зенитных батарей. Велась активная борьба с разведывательной авиацией противника. Наносились удары штурмовой и бомбардировочной авиацией по аэродромам противника в Северной Норвегии и Финляндии.

Командование флота продолжало расширять и совершенствовать систему конвоев. Увеличивалось число кораблей охранения с более высокими тактико-техническими данными, усиливалась противовоздушная оборона транспортов, совершенствовались организация проводки конвоев и тактика их обороны. Рост количества эскортных кораблей позволил перейти к круговому охранению судов, к созданию из быстроходных кораблей поисково-ударных групп для преследования и уничтожения обнаруженных подводных лодок противника.

В 1942 г. для проводки транспортов с наиболее ценными грузами стала использоваться противолодочная авиация, которая производила поиск неприятельских лодок и плавающих мин впереди по курсу конвоя. В наиболее опасных местах суда и сопровождающие их корабли прикрывались с воздуха истребителями. Для проводки ледоколов и транспортов проводились специальные конвойные операции, в которых участвовала значительная часть надводных кораблей и авиации Северного флота.

Обеспечение морских перевозок не ограничивалось охраной транспортов на переходе морем. Суда, прибывавшие в пункты назначения, необходимо было надежно защищать с воздуха. Это достигалось организацией соответствующей противовоздушной обороны портов.

В первый период войны по внутренним морским коммуникациям силами флота было проведено в 562 конвоях 910 транспортов, в их сопровождении участвовало 840 кораблей эскорта.[193] Несмотря на активное противодействие противника, особенно его подводных лодок, потери в судах и боевых кораблях на внутренних коммуникациях были незначительными.

Защита Северным флотом внутренних коммуникаций, особенно в Арктике, осуществлялась при активной помощи полярников и моряков торгового и промыслового флотов. В условиях боевой обстановки, проявляя высокое мужество и стойкость, они участвовали в проводке транспортов и кораблей в арктических льдах, ежедневно обеспечивали военных моряков и летчиков сведениями о погоде и ледовой обстановке. Им нередко приходилось вместе с североморцами отбивать атаки вражеских надводных кораблей, подводных лодок и авиации, которые совершали нападения на полярные станции. За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, многие полярники и моряки торгового и промыслового флотов были награждены орденами и медалями Советского Союза.

Мобилизация североморцев на успешное обеспечение перевозок по внешним и внутренним морским коммуникациям составляла важнейшее направление партийно-политической работы на кораблях и в частях, которая проводилась под руководством политуправления флота, возглавлявшегося генерал-майором Н.А. Ториком. Командиры, политорганы, политработники, партийные и комсомольские организации разъясняли личному составу исключительную важность этой деятельности флота, помогали воинам осваивать передовые тактические приемы использования оружия в условиях сложного Арктического театра, широко популяризировали подвиги военных моряков и летчиков, экипажей судов торгового флота и полярников.

В первый, наиболее тяжелый период Великой Отечественной войны североморцам пришлось решать сложные и разнообразные задачи, располагая сравнительно небольшими силами и незначительным боевым опытом. Но моряки флота с честью выдержали эта труднейшее испытание. Они надежно прикрывали стратегический фланг сухопутных войск на Севере, успешно обеспечивали проводку союзных конвоев и безопасность судоходства по внутренним коммуникациям, активно действовали на вражеских морских сообщениях, срывая перевозки гитлеровцев. Это стало возможным благодаря большому вниманию Коммунистической партии, Советского правительства и всего народа к североморцам, к защите Заполярья.

Боевой деятельностью североморцев умело руководил Военный совет во главе с вице-адмиралом А. Г. Головко. Воины флота, беспредельно преданные социалистической Родине и идеалам коммунизма, в многочисленных боях с врагом проявили необычайную стойкость, героизм и воинское мастерство.

Большую всестороннюю помощь военным морякам оказывали Мурманская и Архангельская партийные организации, все трудящиеся этих областей. Она выражалась в переоборудовании торговых и рыболовных судов под сторожевые корабли и тральщики и комплектовании их экипажей из моряков торгового и промыслового флотов, в ремонте боевых кораблей и вспомогательных судов, в снабжении североморцев топливом и продовольствием, в шефстве над ними деятелей культуры и искусства. Дружба между моряками Северного флота и трудящимися Мурманска и Архангельска, сложившаяся еще в мирное время, с началом Великой Отечественной войны укрепилась и стала одним из важных факторов, помогавших североморцам бить врага на море, в воздухе и на суше, а труженикам Севера ковать победу в тылу.

Важнейшим итогом первого периода войны на северном крыле советско-германского фронта явился срыв гитлеровского плана молниеносного захвата незамерзающего порта на Севере — Мурманска и всего Кольского полуострова, блокирования советских судов в Белом море. Этот успех был достигнут совместными усилиями войск 14-й армии и моряков Северного флота.