"Утро — еще не день" - читать интересную книгу автора (Райнов Богомил)

7

Западня… В Копенгагене она выглядела куда более зловещей. Надо было скрываться в том гнилом бараке и кормиться отбросами с базара. А тут — люкс. Западня с кондиционером. Но теперь хоть в Центре знают, где я, и, очевидно, догадываются, чем занимаюсь.

Еще до того, как выйти в Бонне из поезда, Мод предложила:

— Альбер, а не лучше ли отдать мне этот австрийский паспорт? Он может причинить вам много неприятностей.

— Каких именно?

— Представьте себе, что вас случайно задержат. Зарегистрированы вы как бельгийский гражданин, а имеете при себе австрийский паспорт. Возникнут всякие осложнения.

— Следовательно, вы меня снова оставляете без документов.

— Совсем нет: я возвращу вам бельгийский. Бельгийский паспорт не будет так искушать вас ко всякого рода необдуманным действиям, ибо вы знаете, что он зарегистрирован там, где надо.

И вот снова второй этаж. Третья комната слева. Уютная комната с ореховой панелью, псевдостаринной мебелью и импозантным альпийским пейзажем. Большое удобство этого помещения в том, что, кроме кровати, тут есть еще и диван, чудесное место, которое напоминает тебе, что ты лег обдумывать ситуацию, а не спать.

«Пусть это маленькое приключение останется нашей общей тайной», — предложила дама. «Не будем беспокоить шефа мелочами», — сказала она. Конечно же, болтовня. Напустила на меня тумана. Могу держать пари, что Мод вместе с шефом обдумали, как меня изловить. Маленькая проверка душевного состояния пациента. Полезная проверка перед неизбежной психической нагрузкой, которая намечается в перспективе.

Заснеженный Монблан на картине, освещенной утренними лучами солнца, утомляет глаза. И на улице светает…

Мы снова в Идаре, и я теперь понял интерес Мод к этому городку и причину того, почему мы вот уже несколько дней слоняемся по его тесным улицам. Тут находится главная квартира Томаса, а возможно, и Райена.

На этот раз Томас пригласил меня для разговора к себе домой.

Сандра встречает нас и сопровождает на одну из террас, где гости, которые пришли раньше, уже составили компанию для игры в бридж. Среди них две незнакомые мне дамы и двое мужчин — один из них помощник Томаса, второй — Добс, очевидно, помощник Сандры в некоторых деликатных вопросах.

— А вот вам и состав второй партии, — говорит хозяин, кивнув нам.

— Боюсь, что Мод не отличает валета от туза, — заявляю я, согласно полученным инструкциям.

— В таком случае не могу вам предложить никакой другой спортивной игры, кроме как выпить, — добродушно говорит Томас.

— Я слышал, что вы коллекционируете старинные пистолеты? — бросаю я, опять-таки согласно с указаниями Мод.

— Старинные пистолеты? — восклицает хозяин. — У меня не так много свободного времени, уважаемый, чтоб собирать коллекции. А эту я приобрел готовую на аукционе. Но она стоит таких денег. Если вы интересуетесь стариной…

Сценка, призванная мотивировать наше временное отсутствие, довольно элементарна и, наверное, излишня, ибо картежники под зонтиком не обращают на нас никакого внимания.

Томас ведет меня в свой кабинет, на второй этаж. Встроенные в стенку длинные полки загромождены шкатулками из кожи и полированного дерева, в которых, наверное, хранится ценное оружие. Однако хозяин совсем не собирается демонстрировать свою коллекцию, он опускается в кресло около столика под окном и небрежно кивает мне на противоположное кресло. Потом закуривает сигарету и говорит:

— Слушаю вас.

— Думаю, мисс Дейвис проинформировала вас о нашем разговоре.

— Да, она сказала мне, что вы наговорили невесть каких глупостей, — кивает Томас. И, чтоб немного смягчить эту фразу, добавляет: — Я вас не обвиняю. Вы пересказали то, что слышали.

— Я также не собираюсь вас ни в чем обвинять, точно так же не собираюсь проверять, идет ли речь о пустяках или о серьезных вещах. Единственное, что меня интересует, — это соглашение.

— Вот именно.

— Это означает, что соглашение надо заключить не с вами, а с вашим шефом.

Хозяин разводит руками, показывая, что не возражает:

— Так заключайте.

— Но тут будет необходима ваша помощь. У вас очень недоверчивый шеф, мистер Томас.

— Вот вы снова обращаетесь к Томасу. А чего ради Томасу вам помогать?

— Чтоб избежать катастрофы.

— Разве мне грозит катастрофа?

— Я уже говорил, что ваш шеф очень недоверчивый человек. Эта недоверчивость сейчас больше всего направлена против вас.

— Послушать вас, может сложиться впечатление, что вы каждое утро пьете виски с моим шефом, которого даже не знаете.

— Лично не знаю. Зато я хорошо знаком с одним господином, который в самом деле довольно часто пьет виски с вашим шефом.

— Если вы хотите, чтоб наш разговор не превратился в пустую болтовню, высказывайтесь конкретней: фамилия, профессия.

Наверное, не надо было впутывать в это дело Франка, но я действую согласно директиве.

— Теперь все понятно, — говорит хозяин, выслушав мою информацию, — вы объединили произвольные гипотезы вашего Франка с умышленными небылицами Эриха, и перед вами возникла картина катастрофы.

Он умолкает, моргает глазом, будто туда попала соринка, потом спокойно произносит:

— Катастрофы не предвидится.

— Катастрофа неминуема, — настаиваю я точно так же спокойно. — Если вы вовремя не сделаете всего необходимого, чтобы избежать ее. Райен имеет определенное мнение о вас и конкретный план, как вас убрать. Ему нужен не компаньон, а покорный слуга.

— А эту нигерийскую легенду вы откуда выкопали?

— Ее выкопал Райен. Возможно, это и в самом деле легенда, но Райен довольно детально изучал вас, чтоб знать, с кем ему придется тут работать.

— Он изучил клевету. Думаю, вам известно, что личное досье в большинстве случаев складывается из клеветы.

Я не священник, поэтому не собираюсь подбивать хозяина к исповеди. Терпеливо отвечаю на вопросы, которые он мне подбрасывает, дабы проверить, насколько я информирован. Наконец мы возвращаемся к главному.

— Следовательно, вы хотите заключить соглашение лично с Райеном?

— Другого пути я не вижу.

— А что буду иметь я, кроме вашей искренней благодарности?

— Я отдам вам копию фактуры. Если вы положите себе в карман фактуру, значит, у вас в кармане будет и Райен.

— Это вы так думаете, — скептически говорит Томас. — Такая фактура, уважаемый, не стоит и цента.

— Почему?

— До сего времени вы мне втолковывали, что шеф — недоверчивый человек, и вдруг выходит, что этот недоверчивый человек готов саморазоблачиться просто ради того, чтобы сделать мне приятное.

— Вы не понимаете, что такие деньги без документов никто никому не вручит.

— Все это я понимаю. Даже и то, что в документе будет указана не реально полученная сумма, а официальная, та, что предназначена для предъявления дирекции. Вы даете мне сто долларов, а мы записываем пятьдесят. Наверное, вы знакомы с этой практикой?

Как я могу быть с ней незнаком, если торговля — моя вторая специальность! Но в данный момент я действую под диктовку Сеймура, а Сеймур, кажется, все предвидел, ибо, немного помолчав, хозяин замечает:

— Хорошо, договоримся, что вы передадите мне фактуру. Но, поскольку эта фактура как доказательство ничего не стоит, к ней надо добавить еще и письменное подтверждение о настоящей сделке.

— А разве такое подтверждение будет иметь какой-то вес? — пытаюсь я выскользнуть.

— Пусть это вас не беспокоит.

— Но это угрожает мне осложнениями, которых я хочу избежать.

— О каких осложнениях вы говорите, уважаемый? Ваше подтверждение, если возникнет такая необходимость, будет предъявлено только Райену, а Райен совсем не заинтересован раззванивать об этом.

— Может, оно и так, но…

— Именно так, без «может» и без «но», — прерывает меня хозяин. — И еще одно: надо заранее сообщить мне про день и час заключения соглашения. Если дело дойдет до соглашения.

— Это дело несложное.

— Все сложности, как всегда, ложатся на Томаса. А ваше дело несложное. Только позвольте предупредить: я не такой недоверчивый, как Райен, и, в отличие от него, доверяю людям. Но если вам ненароком придет в голову обмануть мое доверие, будьте уверены, что вас будут ожидать осложнения значительно серьезней тех, которых вы стараетесь избежать.

— Этого можно было и не говорить, — бросаю я. — Вы могли бы уже понять, что предпочитаю работать с таким человеком, как вы, чем с таким, как Райен. — Мне очень приятно, если это так, — кивает Томас. Переводит взгляд на заполненные шкатулками полки и говорит:

— Надеюсь, что вы не будете принуждать меня копаться в этом старом хламе. Я приготовлю для вас кое-что намного современней. И в значительно большем количестве.

Визит к Сеймуру на этот раз совсем короткий и деловой, без философских отступлений и историй про двух козлов. Место встречи — снова квартира Мод, но хозяйка хлопочет на кухне, чем и ограничивается ее участие. Передаю почти буквально разговор с Томасом, пока Сеймур меряет шагами комнату, наполняя ее табачным дымом.

— Мне кажется, что мы наконец поставили операцию на рельсы, — констатирует американец, когда я заканчиваю.

— На рельсах тоже случаются несчастные случаи, — замечаю я.

— Оставьте об этом. Обсудим детальнее возможные варианты вашей встречи с Райеном. Эта встреча, вероятно, уже не за горами, Майкл.

И мы обсуждаем варианты, а потом переходим к легкому ужину, который приготовила Мод, так что я под конец едва успеваю бросить реплику, уже давно вертевшуюся на языке:

— Вы не говорили мне, что к фактуре придется добавить еще и мое собственноручное подтверждение. Наверное, не допускали такой выходки со стороны Томаса?

— Допускал, конечно, но не хотел преждевременно вас пугать.

— Выжидали, когда я буду на все готов.

— Вы никогда не будете на все готовы. В этом ваша беда.

— И все же харакири в форме письменного самопризнания…

— Когда б вы только знали, каким надоедливым вы иногда бываете! — вздыхает Сеймур. Потом снисходительней добавляет: — Не волнуйтесь, Майкл. Я не буду вынуждать вас писать. Я уже вам говорил: обещать — это еще не означает выполнять. По крайней мере в нашей профессии такого правила нет.

Во время разговора Сеймур холодно-доброжелателен. Ни одного намека на мою недавнюю попытку убежать, словно такой попытки и не было. Зачем дразнить меня накануне встречи с Райеном?

Встреча с Райеном… Я до сего времени не уверен, что она состоится.

Через два дня во время нашего ужина в «Лавальере» Мод сообщает:

— Советую вам, Альбер, лечь сегодня раньше и хорошо выспаться.

— Оставьте свои медицинские советы, — ворчу я. — Лучше скажите: когда и где?

— В кабинете главного шефа, конечно. Ровно в одиннадцать. Его контора находится во Франкфурте, следовательно, мы выедем отсюда в девять.

И вот мы снова во Франкфурте. Чудесный июльский день, то есть солнечный и жаркий. Мод оставляет автомобиль на стоянке во дворе, невдалеке от импозантного кирпичного здания, в которое мне надлежало войти через пять минут.

— Фирма на втором этаже, — инструктирует меня дама. — Скажете, что идете в объединение, этого довольно. Напомнила еще раз: после переговора Райена желательно вывести. Предложите ему вместе пообедать или выпить. Вот вам запасные ключи от автомобиля. Он в вашем распоряжении…

— Не переутомляйтесь, — останавливаю ее. — Вы уже в третий раз повторяете мне одно и то же.

Массивная бронзовая табличка на втором этаже с лаконичной надписью: САМСОН. ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ.

Мне открывает секретарша старого образца, то есть не очень молодая и не очень привлекательная.

— Мне назначена встреча.

— Как доложить?

Подаю свою визитную карточку.

— Пожалуйста, подождите.

Она делает гостеприимный жест в сторону узенького холла, словно приглашая меня посидеть, и скрывается в дверях. Я не сажусь по той простой причине, что сесть тут можно только на пол. Обстановка довольно непривлекательная. Массивные металлические двери серо-стального цвета, плакаты с изображением огромных винтов, зубчатых колес и шарикоподшипников.

Секретарша старого образца возвратилась.

— Проходите, — приглашает она. — Дверь в глубине коридора, пожалуйста.

Следующий этап — секретарша самого Райена. Это уже женщина не старого образца, хотя и не нового, скорее переходное звено между двумя образцами. А точнее, пожилая, седая дама, которую я недавно видел на вилле у Томаса.

— А, мистер Каре. — Она, улыбаясь, показывает на еще одну дверь: — Вас ждут.

Наконец я в святилище. Ничего общего с показными импозантными кабинетами с толстыми коврами и массивной мебелью. Помещение небольшое, но каждый сантиметр рационально использован. Шкафы, стол, стулья, рама, окна, абажуры — все металлическое. Исключение составляет лишь сам хозяин.

Опершись локтями на письменный стол, он напоминает в этот момент черепаху. Длинная шея с маленькой головой, что резво двигается туда-сюда. Костлявый нос с горбинкой, оседланный очками в золотой оправе, сквозь стекла которых поблескивают маленькие черные глазки. Панцирь скроен из классического материала, называемого английской фланелью, конечно, также серого цвета, как и все остальное в этом кабинете, который напоминает сейф.

Надменная черепаха с ироническим тоном. Я понял это с первой же реплики:

— Я к вашим услугам, мистер.

Произнеся эти слова неприятным скрипучим голосом, шеф меняет позу и постукивает костлявыми пальцами по письменному столу, давая понять, что свободного времени у него нет.

— Чтоб вам не надоедать, я составил в письменном виде что-то по образцу заявок, — говорю я, достаю из портфеля листок бумаги, полученный от Мод. — Речь идет о…

— …запасных частях, — торопится подсказать мне Райен.

Тон скрипучего голоса означает: много не болтай; поэтому я умолкаю. Хозяин склоняет свой нос с горбинкой над заявкой, словно не читает ее, а нюхает. Кажется, у него хороший нюх, ибо он делает это очень быстро.

— Заявку можно выполнить.

— Могу ли я узнать цену?

— Вполне естественное требование.

Райен достает из кармана авторучку и привычным жестом набрасывает на листе несколько цифр и подает его мне. Как и ожидал, претензии намного выше, чем у Томаса.

— А скидка?

Черепаха смотрит на меня немного удивленно, будто собирается спросить, какая еще скидка, потом неохотно ворчит:

— Обычные десять процентов.

— Десять процентов даже за это приспособление? — удивленно восклицаю я, делая жест, будто целюсь из карабина.

— А более мелкие запчасти? — спрашивает Райен, в свою очередь, делая жест, будто стреляет в меня из автомата. — А самые мелкие и самые дефицитные? — И воображаемый автомат уступает место воображаемому пистолету. — Боюсь, что у меня нет времени вести дальше разговор, — бросает наконец черепаха, напоминая мне, что мы не на базаре.

— А у меня, к сожалению, нет лишних денег, — отвечаю я, поднимаясь.

Видимо, моя артистическая игра производит впечатление, ибо Райен говорит немного уступчивей:

— Я вас понимаю. Вам тоже хочется сэкономить. Только фирма же не моя, я не могу поступать как мне вздумается.

Он умолкает, словно это только сейчас обдумывает, как же быть дальше, потом вытягивает вперед шею и предлагает:

— Оставьте мне ваш заказ, я в спокойной обстановке детально изучу его. Завтра в такое же время я дам вам точный ответ.

И, чтоб я не подумал, что торг повторится, резко отбрасывает назад свою маленькую головку и провозглашает:

— Окончательный!

Встреча с Уильямом происходит в этот же вечер в уже знакомой мне квартире мисс Модести Милтон, которая любезно приготовила нам два больших сандвича и две банки пива.

— Кажется, пиво холодное, — говорит Сеймур, наполняя кружки.

Он откусывает кусочек сандвича, потом забывает о нем и возвращается к главной теме разговора:

— Имея в виду чрезвычайную недоверчивость нашего контрагента, я считаю, что вы вполне правильно повели торг к границе разрыва. И наоборот: если бы вы согласились без особых возражений на такие фантастически высокие цены, Райен уклонился бы от соглашения.

От отодвигает тарелку, выпивает пиво и закуривает сигарету.

— Одним словом, если вам необходимо оружие, вы его получите. Но, насколько я знаю, вам оружие не нужно. И мне тоже. Это соглашение не будет иметь для нас никакой ценности, если не будет зафиксировано в документах.

Серые ледяные глаза смотрят в меня с требовательной настойчивостью.

— Что самое главное для Райена во всей этой истории? Конечно, деньги. Следовательно надо сделать так, чтоб Райен не мог их получить, не выйдя из своего логова. Правильно я говорю или нет?

— Ваши соображения мне не совсем нравятся.

— В чем же я ошибаюсь?

— Вы не говорили мне, что соглашение будет заключено и что дело дойдет до оплаты. Если не ошибаюсь, вы утверждали как раз противоположное.

— Ваша правда, — невозмутимо отвечает Сеймур. — Но это уже пройденный этап. Теперь, когда техника моих людей оказалась беспомощной, только вы можете спасти положение, Майкл.

— Спасти положение, провалив себя?

— Не думаю, что дойдет до этого. Я вам уже говорил: даже если и возникнет скандал, это будет скандал третьего типа, то есть бесшумный и для вас совсем безопасный.

— Однако вы так часто меняете условия игры…

— Я ничего не меняю. Они сами меняются, не спрашивая ни вас, ни меня.

Любезная дама с седыми прядями кивает на дверь:

— Вас ждут, мистер Каре.

Райен достает из папки листок и протягивает мне.

— Я постарался сделать определенные уточнения предыдущих цен. Довольно существенные коррективы, мистер.

Я смотрю на листок сосредоточенным взглядом человека, который мысленно делает подсчеты. Вздохнув, говорю:

— Хорошо, пусть будет так. Но я хочу, чтоб вы знали, что уступаю только потому, что вынужден обстоятельствами.

— Все, кто приходит сюда, вынуждены обстоятельствами, — спокойно кивает черепаха. — Люди не покупают запасные части для украшения.

— Ваша правда. Правда всегда на стороне сильного, мистер.

Последняя фраза, кажется, доставляет определенное удовольствие Райену, хотя это не мешает ему подбросить:

— Надеюсь, вы не забываете, что сделанная вам скидка реальна только наполовину.

— То есть как?

— А так: если пишется, что на большие запасные части делается сорок процентов скидки, фактически это означает только двадцать процентов. Остальные двадцать процентов должны быть выплачены как обыкновенные накладные расходы.

В этом стальном ящике карабины называют запасными частями, а взятки — накладными расходами.

— Но это меняет всю картину…

— Ничего не меняет, — спокойно возражает Райен. — Я полагал, что такие элементарные вещи вам известны.

— Накладные расходы — обычная вещь, — поспешно согласился я. — Но вы могли бы легко перекрыть их, увеличив скидку до шестидесяти процентов, и таким образом объединили бы свои интересы с моими.

— Я сказал: торга не будет, — сухо напоминает черепаха. — Это окончательно.

Делаю паузу, что должно означать глубокую внутреннюю борьбу, потом спрашиваю:

— Как произойдет расчет?

— Достанете деньги и заплатите. Я думал, что вы имеете при себе необходимую сумму.

— Я имею при себе чековую книжку.

Райен сдвигает очки, чтоб посмотреть на меня поверх них. Маленькие глазки, недоверчивые и колючие.

— Вы, кажется, и в самом деле новичок в нашем деле, если не знаете, что чеки у нас не котируются.

— Я допускал такой вариант и приготовили необходимую сумму. Но согласитесь, что я не могу ходить по городу с чемоданами банкнот.

— Это меня не касается.

— Деньги в кассе гостиницы, в пяти шагах отсюда. Мы могли бы выйти и, пока выпьем по рюмке…

— По гостиницам не хожу. Я не уличный торгаш.

— В таком случае я могу позвонить секретарше, чтоб она принесла деньги.

— Нет, — так же категорически отвечает черепаха. — Я не привык допускать к себе третьих лиц.

Этот категорический тон и эта задранная вверх маленькая головка начинают меня раздражать.

— Может, я и в самом деле новичок, но не настолько, чтоб принести вам на стол полтора миллиона долларов взамен этого листочка, который даже не является обычной фактурой.

— Обычная фактура тут, в ящике, — спокойно говорит черепаха, постукивая пальцами по столу.

— Все равно. Ваша фактура не больше, чем лист бумаги. Мне не нужна не бумажонка, а…

— …запасные части, — подсказывает Райен, чтоб я, чего доброго, не сболтнул лишнего.

— Именно так: запасные части, а не счета на бумаге.

Черепаха снова вытягивает длинную шею. Маленькие глазки снова смотрят на меня поверх очков.

— Вы не доверяете мне?

— В нашей отрасли, как вам известно, доверие не фигурирует как товар.

— А вы и в самом деле тяжелый клиент.

— Можем заключить соглашение на вашем складе. Грузить запчасти и считать деньги.

— Мне нечего делать на складе. Дайте мне подумать.

Его размышления не отнимают много времени.

— Насколько я понял, транспортировка товара будет возложена на какого-то Эриха.

— Именно так.

— В таком случае передача денег и товара может состояться так, как вы желаете, то есть одновременно. Пока Томас и ваш Эрих будут работать на складе, мы будем делать свое дело, только в другом месте.

Его решение я принимаю без возражений, ибо оно одинаково удобно для обоих. Имею в виду его и Сеймура. Сворачиваю бумажку со счетом, прячу в карман и поднимаюсь.

— Не придавайте большого значения этому документу, — на всякий случай предупреждает меня Райен. — Это фактура «для вида», которая ничего не стоит.

— Понял, — киваю я. — А вторая в вашем ящике.

Когда в пять часов мы встречаемся с Эрихом в одном заведении вблизи вокзала, наше внимание целиком сосредоточено на завтрашнем дне. И Сеймур, и Райен, и Томас, и Эрих, и даже каждая из женщин надеются, что этот день им что-то принесет — успех, деньги или решение какой-то личной проблемы. Я тоже не исключение. Я тоже жду и надеюсь.

— Я нанял на две недели фургончик, — сообщает мне Эрих, — думаю, двух недель хватит.

— Вполне хватит.

Счастливый, он планирует свою деятельность на целых две недели вперед! А я не знаю, что меня ждет через два дня.

— Я нашел место, где мы ненадолго оставим груз. Всегда полезно, чтоб между приемом и отправкой товара прошло какое-то время.

— Вы это лучше разбираетесь.

— Ведь за это мне платят. Через десять дней я отправляю товар в Гамбург. Там придется заменить упаковку.

— Конечно.

Он еще минут десять распространялся о всяких деталях дела, лишь бы доказать, что транспортировка оружия связана с порядочными расходами и что предварительная выплата не такая уж и большая, как это может показаться на первый взгляд.

— Самое главное: не забудьте проверить еще на складе один-два ящика, — приказываю я согласно инструкции Сеймура. — Томас может нам подсунуть товар худшего качества, чем договорено.

— Об этом не беспокойтесь. Я не позволю, чтоб этот мошенник обманул нас.

— Снова серьезные разговоры, — звучит мягкий женский голос.

Мод появилась внезапно.

— Очень жалею, что опоздала, но на улице такое движение.

— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли меня забрать, — говорю ей на улице, когда мы уже распрощались с Эрихом. — Я бы сейчас с удовольствием немного подремал перед встречей с Уильямом.

— К сожалению, Альбер, я уже выписалась из гостиницы. А наша встреча состоится на пути в Идар.

Мы попадаем как раз в час «пик», когда десятки тысяч людей оставляют конторы и магазины, чтоб сесть в автомобиль и тронуться в общем потоке из тесного города. Когда и нам наконец удается сделать это, стрелки часов показывают семь.

Мод держит руль левой рукой, а правой надевает большие темные очки. Солнце через несколько минут спрячется, но перед заходом оно огромным ржаво-красным диском зависает над холмами, чтоб в последний раз посмотреть, как идут земные дела.

Мод останавливается около бензоколонки после поворота на Идар. Я выхожу размяться. Медленно прохаживаюсь по узкому тротуару возле низкого строения из бетона истекла, замечаю Сеймура.

Американец застыл перед своим серым «мерседесом» на пустой площадке для стоянки автомобилей и, подняв капот, делает вид, будто осматривает мотор. На меня не обращает никакого внимания, хотя не заметить моей персоны он не мог. Это заставляет меня оглядеться вокруг и направиться в обратном направлении мимо туалета, лавочки, кафе. Мод уже рассчитывается с мальчиком в ярко-желтом комбинезоне.

— Сеймур был на стоянке, но сделал вид, что не видит меня, — говорю я, когда мы трогаем дальше.

— Наверное, у него были на то причины.

— Зачем такая маниакальная пугливость? Неужели за нами кто-то следит?

— Пусть это вас не беспокоит, Альбер. Думайте о смысле жизни, а бытовые заботы оставьте для меня.

Уже темнеет, когда Мод, постепенно уменьшая скорость, выруливает на боковую дорогу. Проехав еще около километра, сворачивает с дороги и останавливается за высоким кустарником. Можно предположить, что где-то вблизи остановился и Сеймур, ибо через пять минут он присоединяется к нам.

— Не мешает немного размяться, — предлагает американец. — Немного чистого воздуха и немного движения — это рекомендуют даже врачи.

Направляется к деревьям, темнеющим на фоне еще ясного неба. Пахнет свежим сеном — видимо, где-то вблизи косили. Под раскидистыми деревьями совсем темно, но не настолько, чтоб не увидеть скамью в конце аллеи. «Девственная» немецкая природа везде и всегда украшена скамьями и корзиночками для мусора.

Детально пересказываю разговор с Райеном. Американец внимательно слушает, воткнув в рот незаженную сигарету. Когда я заканчиваю, небрежно бросает:

— Хитрый дурак. Предусмотрел все, кроме самого главного.

— Выходя от него, я встретил Эриха. Тот намекнул что собирается проучить Томаса.

— Этого можно было ожидать.

— После обеда мы с Эрихом встретились снова. Договорились о деталях транспортировки. Если вас интересует…

— Вы знаете, что это меня не интересует.

Он умолкает, потом уже другим тоном продолжает:

— Я не говорю, что всегда можно все предусмотреть, но мне кажется, что в данном случае мы учли даже и то, чего нельзя предусмотреть. По-моему, мы приложили слишком много усилий для такой никчемной комбинации. Ведь, согласитесь, эта комбинация в самом начале никчемна.

— Это не мешает вам держаться за нее.

— Иногда незначительная причина дает большие последствия, — бормочет Сеймур. — И потом, мы с вами на каникулах.

— Согласно вашему обещанию, мои каникулы могли бы завтра закончиться.

Он поднимается со скамьи, кладет руки на пояс и легонько потягивается.

— Закончатся. После встречи с Райеном в гостинице вас будет ждать Мод. Она передаст вам документы на автомобиль и проводит до вокзала. Если вам нужны деньги…

— Не нужны. Но если о них зашла речь…

— Доллары получите от Мод, — прерывает меня Сеймур. — Думаю, она уже успела перенести их из моего «мерседеса» в свой. Ну, надеюсь, мы с вами больше не увидимся.

— Я тоже горячо этого желаю.

— Вы меня неправильно поняли. Если мы не увидимся, это будет означать, что все прошло хорошо. А вообще, я бы не против выпить с вами по рюмке во время будущих каникул. Правда, вы очень нелегкий собеседник, но скажите мне, что легко на этом свете?

Скрип песка свидетельствует о том, что он удаляется.

Большой день. Мод, кажется, считает, что начало такого дня непременно следует отметить щедрым завтраком — она два раза бегает к столу, где для посетителей выставлены булочки, конфитюры, сыры и колбасы. А я, наоборот, считаю, что мозг лучше работает на пустой желудок, поэтому довольствуюсь обыкновенным кофе.

— За руль сядете вы, Альбер, — говорит Мод, когда мы немного погодя выходим из гостиницы. — Отныне каждому следует сидеть на своем месте.

— Я считал, что мое постоянное место — место покойника. Но если вы настаиваете…

— Не надо начинать день разговорами о мертвецах, — советует дама.

А когда я мчусь по Хауптштрассе слишком быстро, она добавляет:

— И не надо рисковать превратиться в покойника вот тут, на шоссе.

— Выруливайте вверх! — приказывает женщина, когда мы достигаем перекрестка на окраине.

Выскакиваю главной трассой на верхушку холма, потом сворачиваю в сторону и еду вдоль бетонной ограды, миновав строгую надпись: ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. АРМИЯ США.

— Наверное, это и есть владения Томаса, — бросаю я.

— Да, тут склады, — подтверждает Мод. — Теперь сворачивайте направо, я выйду на повороте.

— А где я вас заберу назад?

— Обо мне не беспокойтесь. Встретимся в гостинице.

Дорога круто бежит вверх, потом заворачивает и снова поднимается на холм, покрытый сосновым лесом.

Еще два поворота, и я достигаю вершины. Поляна с низкой травой и бетонным столбиком, на котором обозначена высота. Это и есть место назначенной встречи. Выключаю мотор и выхожу подышать чистым воздухом.

Лес остался внизу, следовательно, ничто не закрывает пейзажа, приятного, но довольно однообразного — освещенные июльским солнцем лесные холмы, синеватая дымка горизонта.

Отсюда, словно с высоты птичьего полета, я могу осмотреть владения Томаса. Довольно обширные владения, очерченные впереди и с боков прямыми линиями бетонной ограды, сзади они упираются в лес. Три покрытых ржавым железом больших ангара, которые стоят на довольно значительном расстоянии друг от друга, и еще одноэтажная постройка, где, видимо, размещается канцелярия — вот и все сооружения запретной зоны. Население ее пока что ограничивается одним солдатом в белой каске, который охраняет, а может, дремлет в тени будки у входа в зону.

Немного погодя количество населения удваивается. Около будки останавливается темно-синий «опель». Между мужчиной из «опеля» и часовым происходит разговор, после чего автомобиль подъезжает к одноэтажному сооружению. Мужчина, который вышел из «опеля», судя по всему, Томас.

Еще через пять минут перед будкой охраны появляется грязно-зеленая крытая грузовая машина. Она притормаживает, а после того, как часовой машет рукой — мол, проезжай, — также направляется к канцелярии.

Видимо, уже одиннадцать часов, ибо за спиной я слышу гул мотора. Из-за поворота выскакивает новенький серебристый «бьюик». Он подъезжает к моему «мерседесу» и останавливается рядом. Из «бьюика» выходит Райен, едва заметно кивает мне и также смотрит вниз.

— Наверное, то ваш человек, — замечает он, когда из кабины грузовой машины высовывается голова Эриха.

Голова высовывается, но Эрих не выходит — от канцелярии к нему направляется Томас. Низенький мужчина проворно прыгает на ступеньку, и машина трогается к тому ангару, который под лесом.

— Наверное, то ваш человек? — повторяет Райен.

— «Будто вы его не узнаете!» — вертится у меня на языке, но я лишь утвердительно киваю.

— Следовательно, вы видите, что они поехали грузиться?

— Догадываюсь.

— Нечего догадываться. Если я вам говорю, так оно и есть. Я дал Томасу необходимые указания.

Я и дальше любуюсь пейзажем, поэтому шеф немного раздраженно говорит:

— Не будем тратить время. Они делают свое дело, а нам надо делать свое.

Я смотрю на него и убеждаюсь, что тут, на воздухе, он какой-то еще более нескладный, чем в конторе. В конторе хоть есть стол, немного прикрывающий этот массивный непропорциональный торс, увенчанный маленькой головкой, что покачивается на длинной шее.

— Я бы предпочел придерживаться определенной последовательности, — говорю я, чтоб выиграть время. — Сперва посмотрим, как будут развертываться события там, внизу, а потом и мы возьмемся за свое дело.

— Этого не будет, — отчеканивает Райен. — Если вы решили тянуть, должен вас заверить, что в течение трех секунд я могу положить конец всей этой истории.

— Неужели начнете кричать?

— Мне не надо кричать. У меня есть радиосвязь.

Он отступает на два шага к «бьюику». Я иду за ним, увидев, что там, внизу, те двое загнали машину в ангар.

— Не хотел делать вам замечания, но вы грубо обходитесь с клиентами, мистер Райен.

Вместо ответа черепаха демонстрирует мне хорошо знакомое приспособление, вмонтированное в панели «бьюика».

— Так остановить операцию или как?

— Хорошо, хорошо, — вздыхаю я. — Полагаю, вы принесли фактуру?

Подойдя к «мерседесу», я беду два чемодана, небрежно брошенные на заднем сиденье.

— Вот, — обращаюсь я к черепахе, которая уже устроилась в своем автомобиле. — Если хотите, можете пересчитать.

— Это не ваше дело, — рычит шеф.

— Будьте добры, фактуру, — напоминаю я.

Он делает вид, будто не слышит, ставит чемодан себе на колени, открывает и, быстро заглянув внутрь, достает из кармана и отдает мне фактуру. Потом вынимает одну пачку денег и ловко пересчитывает банкноты.

Закончив проверку первого чемодана, Райен открывает второй. В этот момент неожиданный блеск вынуждает меня перевести взгляд на ангар под лесом. Там, в темном отверстии входа, что-то вспыхнуло, но, прежде чем я успел сообразить, что случилось, задняя часть ангара бесшумно поднимается в воздух. Словно в немом кино. Звучит оглушительный взрыв, точнее, беспорядочная канонада взрывов, и все сооружение взлетает вверх среди туч дыма и огромных огненных клубов.

Зрелище в самом деле впечатляющее, но это еще не причина, чтобы забыть о деле.

— Это все меняет, — бросаю я, пытаясь выхватить чемодан из рук Райена.

— Это действительно все меняет! — рычит шеф и внезапно сильно бьет меня кулаком в лицо. Кулак у этого человека, кажется, больше, чем его голова. Пока я пытаюсь остановить кровь, текущую из разбитого носа, мой слух фиксирует шум удаляющейся машины.

Первая мысль после того, как я зажал платком фонтан крови, — броситься вслед за «бьюиком». Но нет, не гнаться за Райеном, а быстрее очутиться как можно дальше от этих мест. Не пройдет и четверти часа, как тут будут кишеть полицейские, военные и санитары. Прыгаю в «мерседес» и нажимаю на газ, стараясь не обращать внимания на боль. Но уже на первом же повороте мне преграждают путь.

— Куда? — спокойно спрашивает Мод, открывая дверцу автомобиля.

— Конечно, в гостиницу.

— В гостиницу? С окровавленным лицом? И после такого взрыва?

Спрашивая, она отодвигает меня и садится за руль. Резкий маневр, и автомобиль едет туда, откуда я прибыл.

Преодолевая голую вершину, спускаемся с противоположной стороны холма, а потом снова поднимаемся вверх. Еще одна вершина, и еще одни спуск. Место, где мы останавливаемся, мне будто знакомо. Заросшая травой поляна, затерянная среди кустов, и маленькая постройка, похожая на ту, где не так давно со мной встречался Сеймур.

Он и сейчас встречает меня, молчаливый, но спокойный. Я прохожу в комнату с полинявшими обоями, а хозяин остается в коридоре для разговора с Мод. Закуриваю сигарету, все еще стараясь не думать о боли. Подхожу к окну, смотрю на густую зелень, которая уже завяла под летним солнцем. Вилла и в самом деле хорошо спрятана, но если начнут шнырять по окраинам, то, безусловно, доберутся и сюда.

Мод пересекает поляну и садится в «мерседес». Гудит мотор, и машина скрывается за деревьями.

— Ну, Майкл, кажется, я уже говорил, что вам страшно не везет, — слышу я голос Сеймура.

— Да, — бормочу я, поворачиваясь спиной к окну. — И все, что вы собираетесь сейчас сказать мне, вы также уже говорили: снов что-то перепуталось, отъезд отменяется, но не будем терять надежды, есть еще один вариант.

— Ничего не перепуталось, — крутит головой американец. — И никаких новых вариантов нам уже не нужно.

— Имеете в виду, что операция завершена?

— Именно это я и хотел вам сказать.

— Следовательно, я свободен!

— Конечно, свободен, друг.

И, перехватив мой недоверчивый взгляд, добавил:

— Вы можете в любой момент, не боясь, что я окликну «стойте» или выстрелю вам в спину.

Конечно, я никуда не ухожу — жду, что будет дальше.

— И все же, если вы спросите меня, я вам не советую торопиться. Сейчас вокруг уже полно военной полиции. А я не имею власти над военной полицией. Вы же знаете, что я не военный человек.

— Следовательно, дарите мне свободу, когда я уже не могу воспользоваться ею.

— Я говорил, Майкл: вам страшно не везет!